Представляет интерес и по-разному может трактоваться тот факт, что по мере повышения образования, а значит и расширения кругозора, толерантность исследованного контингента к признанию эвтаназии, как законной процедуры возрастает. Считаем, что такая ситуация является следствием отсутствия (в отличие от Православной Церкви) четкой и единотрактуемой позиции в отношении данной проблемы как в научных кругах, в специальной литературе, так и в средствах массовой информации. Думается, вопрос признания законности эвтаназии в России на самом деле является значительно более глубокой проблемой, чем просто узаконивание «приятной смерти».
3.
2. Уголовно-правовой аспект эвтаназии
Важной особенностью эвтаназии является то, что она, за исключением принудительных форм, совершается по доброй воле пациента, выраженной в виде обращенной к врачу просьбы о лишении жизни. Между тем в научном комментарии к Уголовному кодексу РФ акт убийства квалифицируется как насильственный, предполагающий насилие над личностью потерпевшего. В этой связи в качестве убийства по ст. 105 УК РФ можно рассматривать лишь принудительную эвтаназию.
Применению ст. 105 УК РФ к эвтаназии препятствует и статья 124 УК РФ, устанавливающая уголовную ответственность врача за неоказание медицинской помощи без уважительных причин, к числу которых относятся такие установленные действующим законодательством причины, как отказ врача от лечения пациента по ст. 33 и 58 Основ, отказ от проведения реанимационых мероприятий по основаниям, указанным в соответствующем приказе Минздрава. Фактически, пассивная эвтаназия является типичным примером отказа врача от оказания помощи пациенту со смертельным исходом для последнего.
Таким образом, основная проблема уголовно-правовой характеристики эвтаназии — отсутствие преступления «эвтаназия» как такового. Однако, признавая эвтаназию уголовно-правовым деянием, выделим с ней субъект, объект, объективную и субъективную стороны.
Неизлечимо больной — лицо, выражающее просьбу об эвтаназии, находится в вертикальной плоскости общественного отношения. Это обусловлено тем, что он, имея личный юридический статус, действует согласно личным интересам, фактически независимо от интересов других членов общества. Медицинский работник или иное лицо, к которому адресована просьба об эвтаназии, находится в горизонтальной плоскости общественного отношения.
Сотрудник коллективного субъекта — правоохранительного органа, являясь его частью, также находится в вертикальной плоскости общественного отношения, поскольку он наделен полномочиями представлять его интересы.
Таким образом, при осуществлении эвтаназии специальный или общий субъект, находясь в горизонтальной плоскости, непосредственно взаимодействует с находящимся в вертикальной плоскости неизлечимо больным — лицом, выражающим просьбу об эвтаназии, и с коллективным субъектом — правоохранительным органом.
Общественное отношение по поводу эвтаназии немыслимо в случае отсутствия одной из плоскостей взаимодействия. Если будет отсутствовать горизонтальная плоскость, то это очевидно — собственно никого и не лишают жизни, т. е. общественное отношение не существует как таковое. Если будет отсутствовать вертикальная плоскость, то общественное отношение будет иметь место, но не по поводу эвтаназии. Сотрудник правоохранительного органа в этом случае будет действовать как единоличный субъект, движимый собственными интересами, а не интересами коллективного субъекта, соответственно вне рамок закона. Таким образом, посягательство на объект состава эвтаназии будет иметь место только в том случае, когда взаимодействие субъектов общественного отношения осуществляется в вертикальной и горизонтальной плоскостях.
Знание структуры общественного отношения по поводу эвтаназии помогает наглядно разрешить некоторые спорные вопросы, связанные с объектом этого преступления.
При характеристике содержания непосредственного объекта не всегда последовательно придерживаются положения, что объектом преступного посягательства является общественное отношение. Поэтому не случайно происходит фактическая подмена общественного отношения такими терминами, как «интересы правосудия», «интересы личности» и т. п. Такое понимание объекта преступления приводит к тому, что конкретное общественное отношение фактически перестает быть непосредственным объектом преступления. Объектом преступления начинает считаться его структурная часть, которая сама по себе, отдельно от общественного отношения, не представляет никакой ценности. По сути такая «выдернутая» из системно-структурного образования часть не может существовать в природе, ее нет. В частности, «интерес» — это всего лишь информационное образование, которое существует только в среде системно-структурных элементов, которые его образовали.
Таким образом, в одном общественном отношении вполне закономерно ошибочно выделяются несколько ложных объектов преступления, в то время как данные ложные объекты — это элементы, при нарушении которых и причиняется вред общественному отношению как целостному системному образованию.
Нарушение интересов субъекта общественного отношения по поводу эвтаназии не может выходить за рамки данного общественного отношения в силу того, что он, т. е. субъект — носитель своих интересов, является структурным элементом данного общественного отношения. Соответственно, если общественное отношение одно, то и объект преступления один. Концепция дополнительных и факультативных объектов не имеет никакой практической ценности и возникла вследствие того, что их авторы отказались от анализа объекта как определенной целостности.
Предметом в системе общественного отношения по поводу осуществления эвтаназии выступает то, по поводу чего возникает это отношение.
Именно в связи с производством эвтаназии существует взаимодействие субъектов, т. е. деятельность, связанная с реализацией прав и обязанностей субъектов согласно своим законным интересам.
Содержание общественного отношения по поводу совершения эвтаназии составляют активные и пассивные формы взаимодействия лица, выражающего просьбу об эвтаназии, и лица, ее удовлетворяющего, т. е. выражается в нарушении одним участником социальных возможностей другой стороны.
Форма взаимодействия сторон строго определяется уголовным законодательством.
Качественная и количественная характеристика данного общественного отношения заключается в том, что возможности обеспечиваемого состояния одной стороны корреспондируют запрет определенного поведения для другой стороны. Так, в интересующих нас общественных отношениях по обеспечению жизни возможности пребывать в живом или безопасном состоянии противостоит необходимость (например, врача, родителей, органов власти и т. п.) поддержания этого состояния и запрещенность поведения, которое может его нарушить, даже если подобное нарушение осуществляется по просьбе или с согласия потерпевшего.
При этом определенное социальное поведение лица, к которому обращена просьба об эвтаназии обеспечивает или нет возможность жить другому субъекту отношения, т. е. лицу, которое выражает желание применения к нему акта эвтаназии.
Непосредственным объектом убийства по просьбе потерпевшего является возможность человека находиться в живом состоянии.
Такой подход позволяет более отчетливо продемонстрировать сущность и характер посягательств на общественное отношение, а также причиняемого преступлением общественно опасного вреда.
В то же время, признавая объектом преступления возможность находиться в живом состоянии, важно обратить внимание на то, что заданная возможность находится в центральной сфере общественных отношений. Охрана социальных возможностей субъектов общественных отношений уголовным законом осуществляется постольку, поскольку последние есть — содержание общественных отношений, защита которых составляет общественный и государственный интерес. С момента выведения определенного интереса из сферы находящихся под охраной общества и государства благ эта возможность автоматически перестает быть объектом преступления. Не обеспечивается, например, государством и обществом жизнь лица, совершающего тяжкое преступление, характеризуемое нападением при необходимой обороне. В связи с этим при конкретизации непосредственного объекта преступления надлежит исходить из той посылки, что преступные посягательства всегда направлены именно на общественные отношения. И возможность находиться в живом состоянии как непосредственный объект эвтаназии в этом смысле не подменяет общественные отношения, а способствуют обнаружению их конкретно осязаемого аспекта.
С объективной стороны осуществление эвтаназии есть разновидность причинения смерти другому человеку, эвтаназия должна быть сконструирована по типу материального состава. В связи с этим обязательными признаками объективной стороны эвтаназии являются: 1) деяние (действие или бездействие), направленное на прекращение жизни безнадежно больного; 2) преступное последствие (причинение смерти); 3) причинная связь между деянием (действием или бездействием) и наступлением смерти потерпевшего, означающая, что смерть с внутренней закономерностью должна вытекать из действий (бездействия) виновного, т. е. быть необходимым, а не случайным их последствием.
Субъективная сторона действий (бездействия), составляющих эвтаназию, характеризуется прямым умыслом. Лицо предвидит при этом возможность или неизбежность (обычно неизбежность) наступления смерти безнадежно больного и желает ее наступления.
В качестве обязательного признака субъективной стороны данного состава преступления выступает мотив сострадания.
Мотивом такого убийства должно выступать сострадание к неизлечимо больному, т. е. «чувство жалости, сочувствия, вызываемое несчастьем другого человека.»
Боль, потеря интереса к жизни и стремление умереть достойным образом — главные мотивы пациентов, обращающихся с просьбой об эвтаназии.
Целью эвтаназии является избавление больного от мучительных страданий посредством его умышленного умерщвления.
Мотив и цель выступают обязательными признаками субъективной стороны состава убийства по просьбе потерпевшего и соответственно оказывают решающее значение на квалификацию содеянного.
Осуществление эвтаназии не может быть основано на иных мотивах. В частности, исключен корыстный мотив, например, получения вознаграждения за последующую трансплантацию органов жертвы. Подобные мотивы, несомненно, должны расцениваться как отягчающее обстоятельство. В то же время мотивы и цели простого убийства обязательными признаками состава рассматриваемого преступления не являются.
Так, в деле Гаврилюк., убившего свою престарелую, тяжело больную мать, подсудимый утверждал, что совершил это деяние по мотиву сострадания («чтобы больше не мучилась»). Суд, тщательно исследовав способ лишения жизни, установил, что виновный избивал потерпевшую руками, а когда она падала с кровати, пинал ногами. При таких обстоятельствах ссылка подсудимого на мотив сострадания была отвергнута, и он был осужден за убийство к 15 годам лишения свободы.
На практике проблема заключается не только в трудностях установления мотива сострадания, но и в самом содержании понятия сострадания и его применимости к убийству.
Субъект предлагаемой нормы — общий, т. е. физическое вменяемое лицо, достигшее 16 лет. Им может быть врач, фельдшер, медсестра или близкие родственники, иные лица. Хотя в связи с этим возникает справедливый вопрос: если умерщвление осуществляет иной субъект, не медик, то может ли он адекватно оценить характер неизлечимости заболевания, наличие непереносимых мучительных страданий, а также невозможность избавления от них с помощью эффективного обезболивания? Эти вопросы в конкретных ситуациях, безусловно, должны стать элементами предмета доказывания.
Если бы мы вели речь о декриминализации данного деяния, т. е. о юридической и фактической легализации эвтаназии, то в том случае единственным лицом наделенным правом ее осуществления, безусловно, был бы врач. Но поскольку мы говорим об уголовной ответственности за эвтаназию, хотя и более мягкую по сравнению с существующей, то, полагаем, что в качестве лиц, ее осуществляющих, могут выступать не только медицинские работники. Это подтверждает и практика. В ряде публикаций и телепередач широко освещались случаи применения медикаментозной эвтаназии, осуществляемой близкими по просьбе измученного болями больного.
Примером может служить трагедия, имевшая место в Литовской республике с 19-летним Ш., который на почве переживания личных неприятностей совершил самосожжение. Своевременное оказание медицинской помощи позволило сохранить Ш. жизнь. Однако ему ампутировали руки и от 35% ожогов тела он испытывал постоянные нестерпимые боли. Больной перенес семь операций, но лечение не помогало, как и применяемые обезболивающие препараты. Мать Ш. — врач по профессии, ухаживая за ним, постоянно испытывала муки от беспомощности, при этом сын одолевал ее просьбами помочь ему уйти из жизни, которая стала для него невыносимой. В итоге мать ввела сыну смертельную инъекцию — сверхдозу сердечного лекарства, а сама попыталась покончить жизнь самоубийством, но врачи ее спасли.
По данному факту Вильнюсской прокуратурой было возбуждено уголовное дело по признакам убийства с отягчающими обстоятельствами — лица, находящегося в беспомощном состоянии. Однако, по мнению заместителя главного прокурора Вильнюсской окружной прокуратуры, потерпевший не был в беспомощном состоянии — он слышал, говорил с матерью, мог позвать на помощь. Мать лишь исполнила его волю. Поэтому ее действия были переквалифицированы на статью УК об убийстве без отягчающих обстоятельств. В Литве, как и в России, эвтаназия запрещена. И все же суд учел исключительную ситуацию, болезненное тяжелейшее психическое состояние, в котором находилась мать Ш., и прекратил в отношении нее уголовное дело.
Проблема квалификации субъективной стороны эвтаранзии в том, что необходимо тонко чувствовать и видеть ту грань, за которой эвтаназия из акта милосердия превращается в преступление. Для сравнения. В 2002 г. 22-летняя жительница Челябинска Р. обвинялась в убийстве своей трехмесячной дочки. Рассматривалась версия об убийстве из сострадания. Девочка страдала гидроцефалией — тяжелым заболеванием, которое вызывает большое увеличение головы и высокое внутричерепное давление. По одной из версий, озвученной в ходе следствия, мама убила ребенка «из гуманных побуждений», чтобы он не мучился от своего недуга.
Когда ребенку исполнилось три месяца, врачи вынесли окончательный вердикт: «Будет инвалидом. Возможно, навсегда прикованным к постели. Но возможно поддерживающее лечение». Спустя несколько дней после обследования девочка умерла в результате того, что мать ударила дочку три раза головой о стену. Доводы защиты о болезненном переживании диагноза ребенка при рассмотрении дела в суде не подтвердились. Р. осуждена по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство лица, находящегося в заведомо беспомощном состоянии.
Несмотря на это средства массовой информации упорно говорили об «осужденной за эвтаназию». Создается впечатление, что общество приучают к самостоятельному принятию решения о применении эвтаназии, оказывая отрицательное влияние на формирование общественного мнения. Неудивительно, что распространение таких знаний иногда доходит до абсурда. В суде г. Белая Калитва Ростовской области три года назад был осужден Н. за убийство своей парализованной матери. Ухаживая за ней, он узнал от врачей, что вылечить мать они не могут, и предложил ей прекратить мучения.
Заручившись ее согласием, он пытался ее задушить руками, когда же это не удалось, кухонным ножом несколько раз нанес ей проникающие ранения в грудь. На суде заявил, что знает об эвтаназии и решил ее применить, так как «пока врачи обсуждают — люди страдают». И хотя суд не признал смягчающим этот мотив убийства, журналисты обсуждали в печати этот вопрос, говоря об эвтаназии.
Еще более показателен так называемый в средствах массовой информации «первый процесс об эвтаназии в России». После автомобильной аварии, произошедшей в феврале 2004 г., 32-летняя Н. оказалась полностью парализованной и могла лишь слегка шевелить одной рукой. Ее постоянно мучили сильнейшие боли в позвоночнике. Она просила знакомых помочь уйти ей из жизни. Как заявил на суде один из свидетелей — врач С., такое проявление депрессии для тяжелых больных вполне естественно и обычно проходит через несколько месяцев. Но 14-летняя соседка М. вместе со своей знакомой
16-летней К. решают выполнить просьбу Н., которая в награду за последнюю услугу якобы предлагает им забрать свои ювелирные украшения. Сначала они пытались умертвить Н., введя в вену жертвы 10 кубиков воздуха. Затем обмотали вокруг шеи женщины веревку, якобы по совету самой потерпевшей, и стали тянуть в разные стороны.
После неоднократных и длительных сдавливаний наступила смерть Н. М. и К. забрали 11 золотых украшений погибшей и, сдав их через знакомого в ломбард, получили 4 775 рублей.
Следствие квалифицировало действия М. и К. как убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии, группой лиц по найму (п. «в», «ж», «з» ст. 105 УК РФ). Однако защита подсудимых утверждала, что девушками двигала не корысть, а желание помочь женщине, обреченной на жалкое существование.
Разъясняя позицию государственного обвинения, представитель прокуратуры заявил, что в данном случае не может идти речь об эвтаназии. В странах, где эвтаназия разрешена по закону, для того, чтобы прекратить мучения человека по его просьбе, должны быть соблюдены несколько условий. Во-первых, получено подтверждение от психиатра о том, что больной, заявляя о своем желании умереть, отдает отчет своим словам. Во-вторых, безнадежность состояния больного должна быть подтверждена экспертами. К тому же лицо, которое совершает эвтаназию, не должно быть заинтересовано в смерти больного.
Процесс мотивации благодаря ошибке может предстать в искаженном виде. Так, субъект может ошибочно предположить, что имеется налицо просьба пострадавшего, в то время как в действительности просьбы не было, либо была не просьба, а согласие, или просьба была, но ей нельзя было придавать значения, потому, например, что исходила она от душевнобольного, а субъект этого не знал.
Во всех подобных случаях мотивы могут быть весьма разнообразны, но появляются они и становятся стимулом к деятельности только благодаря допускаемой ошибке.
3.
3. Предложения по разрешению проблем эвтаназии
Проведенное исследование позволило прийти к выводу, что в вопросах эвтаназии больше нерешенных проблем, чем решенных. Нет даже приблизительно определенных взглядов на этические, философские и правовые аспекты эвтаназии.
В рамках настоящего исследования видится целесообразно делать упор на решение именно правовых проблем эвтаназии.
Прежде всего, необходимо создать хоть какой-то правовой фундамент для данного преступления. Принятие специализированного закона, пока кажется преждевременной мерой. Думается, можно ограничиться отдельной статьей в УК РФ «эвтаназия».
Представляется, что такая новелла поможет избежать двух опасных крайностей. Одна их них заключается в декриминализации эвтаназии, отражающей, по сути, «большевистский подход» к этому явлению.
Другая крайность правовой регламентации прежде всего добровольной эвтаназии состоит в отождествлении ее с убийством. Так, в некоторых странах добровольная эвтаназия квалифицируется как «убийство по согласию». Подобная квалификация не вполне соответствует «правовой логике», поскольку жертвой эвтаназии является не тот, кто дает согласие, а тот, кто просит о смерти.
Таким образом, об эвтаназии речь идет лишь тогда, когда мы имеем дело с преднамеренным убийством. В одном случае отнимается жизнь у безнадежно, смертельно больного лица — для того, чтобы избавить его от лишних страданий, — либо при помощи прямого вмешательства (напр., инъекции барбитуратов), либо «оставив его умирать», перестав кормить больного. В другом случае лишается жизни новорожденный ребенок с тяжелыми физическими недостатками, когда его прямо убивают или обрекают на верную смерть, прекращая подачу питания и основного лечения лишь для того, чтобы не причинять новой боли его родителям. Значит, эвтаназия сама по себе ставится на уровень намерений.
Вводя статью об эвтаназии, следует сформулировать ее определение. Оно может выглядеть следующим образом: «…Эвтаназия — это убийство неизлечимо больного человека по его просьбе, совершенное по мотиву сострадания с целью избавления больного от мучительных страданий, вызванных болезнью».
С введением статьи об эвтаназии возникнет множество иных правовых проблем. Прежде всего, проблема состава преступления, в частности субъективной стороны.
В законодательном определении эвтаназии следует однозначно прописать ситуации, при которых это можно сделать (заключения нескольких специалистов, тяжесть болезни, сроки, и обязательно заключение психиатра и т. д.). Иначе, общество столкнется именно с «узаконенным убийством».
Эксперты опасаются, что мы не сможем контролировать исполнение даже самого безупречного закона об эвтаназии. Убийства, связанные с наследством, недвижимостью, с любой корыстью, получат законное прикрытие. Мы добьемся только того, что увеличится количество убийств.
Таким образом, мотивом «законной эвтаназии» может быть только сострадание. Не идет речь об эвтаназии, когда стараются облегчить страдания какого-либо лица, находящегося в последней стадии тяжелой болезни, назначая ему медикаменты, которые лишь косвенным образом могут ускорить физиологический процесс умирания. В этом случае цель «помочь умереть"пациенту отсутствует, но налицо желание уменьшить его боль при помощи препаратов, которые лишь в качестве побочного эффекта способны ускорить приближение конца. Таким образом, смерть в данном случае является возможным последствием обезболивающей терапии.
Не образует состава убийства из сострадания (эвтаназии) деяние по отключению от аппаратуры жизнеобеспечения, когда организм не может самостоятельно существовать (в данном случае нет просьбы, но нет и другого слагаемого — лишения жизни).
Известны случаи ошибки в желании больного, когда близкие неверно понимали его просьбы о помощи и избавлении от страдания. Возникает вопрос, как наличие такой ошибки скажется на назначении наказания. Думается, следует исходить из того, что в тех случаях, когда деяние оставалось бы ненаказуемым, оно должно оставаться таковым и при ошибочности мотивации, а где имела бы место более снисходительная наказуемость, должна наступить последняя.
Современное законодательство исходит из того, что каждый человек имеет неоспоримое право на жизнь. Жизнь является величайшим и самым важным из социальных и правовых благ личности. Положение о праве на жизнь провозглашено всеми важнейшими международно-правовыми документами по правам человека. Это право, в соответствии с современными воззрениями, предусматривает возможность свободно распоряжаться своей жизнью. В связи с этим попытка самоубийства перестала относиться к числу уголовно наказуемых деяний. Вместе с тем уголовное законодательство предусматривает ответственность за доведение до самоубийства, но не устанавливает наказания за подстрекательство к самоубийству или помощь в осуществлении самоубийства.
Право человека на свободное распоряжение своей жизнью предполагает строгую законодательную регламентацию деятельности государства и частных лиц при поставлении гражданином своей жизни в опасное положение.
Заключение
На основании примененных теоретико-методологических основ и исходя из изучения и анализа архивного материала, юридических и литературных источников, проведенное исследование позволяет сделать определенные выводы и внести на их основе конкретные предложения с целью совершенствования института эвтаназии.
Личные права современного человека закреплены на сегодняшний день множеством международных и внутригосударственных нормативных актов. Всесторонне закреплены и гарантированы такие права как право на жизнь, достоинство личности, право на личную свободу и неприкосновенность, право на судебную защиту и другие. Сегодня никто не ставит под сомнение неотъемлемость этих прав, забывая, что даже самое неоспоримое правоправо на жизнь было законодательно закреплено на международном уровне.
Право на жизнь должно рассматриваться совокупно с правом на смерть. Думается, вопрос о праве человека на смерть невозможно рассматривать в отрыве от данного ему от рождения права на жизнь. Разумным представляется следующая постановка вопроса: если человек имеет право на жизнь, то следует ли из этого, что он имеет и право на распоряжение жизнью, в том числе и право на смерть?
Полагаю, формулировка «право на жизнь» — несколько неточна, т. е. не соответствует той смысловой нагрузке, которую несет его определение. Ведь по-сути право на жизнь означает возможность прожить человеком биологически отпущенный человеку срок и умереть по его истечении. Исходя из норм международного и национального права, право на жизнь следует назвать «правом на естественную (ненасильственную) смерть», и сформулировать следующим образом: «Каждый имеет право умереть в силу естественных причин, не связанных с насильственными и иными деструктивными явлениями». От этого права также можно отказаться, например, выбрав добровольный уход из жизни с помощью врача, в случае неизлечимой и мучительной болезни.
Исследования, проведенные в главе 1 позволили прийти к выводу, о том, что право на смерть относится к числу соматических прав. Таким образом, если ставить знак равенства между личными права и соматическими, то можно закрепить, что одним их личных прав человека является право на смерть.
Можно выделить три этапа в развитии идей эвтаназии в истории учений о праве и государстве, каждому из которых присущи свои традиции в вопросе об отношении к такому способу ухода из жизни.
Первый этап включает политико-правовые учения Древнего мира в которых эвтаназия рассматривалась как благо и неизбежность в определенных случаях.
Второй этап связан с развитием политико-правовой мысли в Средневековье. В это время господство христианского религиозного мировоззрения привело к отрицательному отношению к эвтаназии большинства мыслителей.
Третий этап начинается в Новое время и связан с нарастанием плюрализма мнений в отношении эвтаназии, появлением новой аргументации в пользу ее легализации и продолжается в Новейшее время.
Сегодня, когда права человека являются для российского государства приоритетной задачей исследователи не могут прийти к выводу, имеет ли человек право на добровольную смерть или это право противоречит его праву на жизнь.
Наряду с этическими проблемами эвтаназии существуют и правовые проблемы. Для решения правовых проблем эвтаназии необходимо создать хоть какой-то правовой фундамент для данного преступления. Принятие специализированного закона, пока кажется преждевременной мерой. Думается, можно ограничиться отдельной статьей в УК РФ «эвтаназия».
Вводя статью об эвтаназии, следует сформулировать ее определение. Оно может выглядеть следующим образом: «…Эвтаназия — это убийство неизлечимо больного человека по его просьбе, совершенное по мотиву сострадания с целью избавления больного от мучительных страданий, вызванных болезнью…»
В законодательном определении эвтаназии следует однозначно прописать ситуации, при которых это можно сделать:
— заключения нескольких специалистов о неизлечимости больного (о полной невозможности улучшения состояния больного);
— заключение психиатра о вменяемости больного и полного осознания им своего решения.
В случае, длительного и безнадежного нахождения больного в коме (бессознательном состоянии) такого согласия не требуется, но должно быть соблюдено условие отсутствия любых перспектив улучшения состояния больного.
Мотивом «законной эвтаназии» может быть только сострадание.
Все иные случаи «легкой смерти» признаются убийством и квалифицируются по ст. 105 УК РФ.
Современное законодательство исходит из того, что каждый человек имеет неоспоримое право на жизнь. Жизнь является величайшим и самым важным из социальных и правовых благ личности. Положение о праве на жизнь провозглашено всеми важнейшими международно-правовыми документами по правам человека. Это право, в соответствии с современными воззрениями, предусматривает возможность свободно распоряжаться своей жизнью. Право человека на свободное распоряжение своей жизнью предполагает строгую законодательную регламентацию деятельности государства и частных лиц при поставлении гражданином своей жизни в опасное положение.
Список использованных источников и литературы
Нормативные акты
Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12.
12.1993 // Рос. газ. — 1993. — 25 дек.
Уголовный кодекс Российской Федерации: Кодекс Рос. Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (с изм. от 30.
12.2008) // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 1996. — № 25.
Материалы практики
Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Саратовского областного суда о проверке конституционности статьи 8 закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека»: Определение Конституционного Суда РФ от 4 дек. 2003 г. № 459 — 0 // Бюллетень Конституционного Суда РФ. — 2004. № 1. С.
12.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 октября 2006 г. /Дело № 67-В06−23.// Бюллетень Верховного Суда РФ. -2006. №. 11.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 4 апреля 2008 г. /Дело № 5-С23.// Бюллетень Верховного Суда РФ. -2008. №. 5.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 октября 2006 г. /Дело № 67-В06−23.// Бюллетень Верховного Суда РФ. -2006. №. 11.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 4 апреля 2008 г. /Дело № 5-С23.// Бюллетень Верховного Суда РФ. -2008. №. 5.
Архив Заельцовского суда г. Новосибирска за 2007.
г. Дело № 332/07.
Учебники и научная литература
Алексеев С. С. Теория государства и права. — М.: Наука, 1998. 654с.
Акопов В.И., Бова А. А. Юридические основы деятельности врача. — М: Медицина, 2007. 655с.
Акопов В. И. Этические, правовые и медицинские проблемы эвтаназии // Медицинское право и этика. — 2000. -№ 1.-С.
31.
Ардашева Н. А. Эвтаназия как метод искусственного прерывания жизни: правовое условие//Ваше право. 2003.-№ 7.С.
21.
Акопов В. И. Этические, правовые и медицинские проблемы эвтаназии // Медицинская этика и право.- 2007. -№ 1. — С.51−52.
Аквинский Ф. Сумма теологии // Собр. соч. — М.: Логос, 1996. — 665с.
Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации.
М.: Норма, 2009. — 792с.
Брокгаузъ Ф. А., Ефронъ И. А. Энциклопедическій словарь. Т. ХХХ. Слюзъ — Софія Палеологъ. СПб., 1890. — 900с.
Безменов А., Бровкина М. Душно жить на свете // Российская газета. — 2004. -26 ноября
Бровкина М. Помощники смерти // Российская газета.- 2004. -16 декабря.
Бумке О. Культура и вырождение. — Л.: Юристъ, 1926. 232с.
Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 2008. — 99с.
Волков А. Киевская Русь. — М.: История, 1994. 886с.
Гилинский Я. И. Девиантология. — СПб.: Легиос, 2004. — 665с.
Головатенко А. Ю. Права человека и статус личности: история и современность. — М.: Московская школа прав человека, 1999. 590с.
Дмитриев Ю. А. Еще раз к вопросу об эвтаназии // Право и жизнь.- 2008; № 3.-С.49
Дмитриев Ю.А., Шленева. Эвтаназия // Философские науки. — 1990. -№ 6. С.
13.
Исаев Ю.С., Воропаев А. В. Медико-правовые аспекты эвтаназии с позиций права гражданина на достойную жизнь // Юридическое и деонтологическое обеспечение прав российских граждан на охрану здоровья: Материалы Всероссийской научно-практической онференции с международным участием. Суздаль, 2008 г. — 544с.
Каллиома Л., Строителева Е. Начался первый в России процесс об эвтаназии // Известия.- 2004. -23 ноября.
Керимов Д. А. Методология права. — М.: Проспект, 2000. 885с.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. М. Лебедева. Изд. третье, дополненное и исправленное. — М.: Проспект 2008. — 629 с.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. М. Лебедева. — М.: Норма, 2007. 550с.
Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А. Г. Королькова. — М.: Юнити, 2003. — 655с.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. М. Лебедева. — М.: Норма, 2008. 609с.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Изд. третье, измененное и дополненное / Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. — М.: Юрисъ, 2008. — 532 с.
Кондратьев В.Ф. Православно-этические аспекты эвтаназии // Сборник церковно-общественного совета по биомедицинской этике. Вып. 1. М., 2001;. С. 28.
Коновалова Л. В. Прикладная этика. — М.: Психология, 2001; 994с.
Козлова Е.И., Кутафин О. Е. Конституционное право Российской Федерации. — М.: Гадарика,, 2009.- 899с.
Козлова Н. Н. Эвтаназия: уголовно-правовые проблемы // Проблемы применения нового уголовного законодательства: Сб. науч. тр. Уфа, 2004. 439с.
Крусс В. И. Личностные («соматические») права человека в конституционном и философско-правовом измерении: к постановке проблемы // Государство и право.- 2000. № 10. С. 43.
Крусс В. И. Соматические права человека в соотношении православной антропологии С. Л. Франка и философии экологического кризиса В. Хесле // Медицина, этика, религия и право: материалы конф. М., 2000. 390с.
Крусс В. И. Соматические права человека в соотношении православной антропологии С. Л. Франка и философии экологического кризиса В. Хесле. — М., 2007. 762с.
Ковлер А. И. Антропология права.
М.: Слово, 2008. 781с.
Ламонт К. Сочинения.
М.: Наследие, 1984. 885с.
Малкина-Пых И. Г. Психосоматика: справочник практического психолога.
М.: Пспихология, 2008. — 769 с.
Моруа А. Отель «Танатос». — М., 2000. — 202с.
Медицина и права человека. — М.: Медицина, 2001. 664с.
Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Саратов, 1972. — 594с.
Малеина М.Н. О праве на жизнь // Аргументы и факты. — 2007. -№ 3
Малиновский А. Имеет ли человек право на смерть? // Рос. юстиция.- 2002. № 8. -. 54.
Мельцер Э. Право на убийство (борьба с вырождением) / Пер. с нем. Л. М. Василевского. Ленинград, 1926. — 442с.
Мор Т. Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и новом острове Утопия. М.; Л., 1939. 755с.
Мысли великих людей / Под ред. А. А. Авдюченко. — М.: Библиос, 1999. 687с.
Нюрнбергский процесс: Сборник материалов. — Т. 2. М., 1951. 854с.
Пахомова Л. А. Право на смерть // Социологические исследования.- 2007; № 11. С.
33.
Памятники Римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. — М.: Право, 1997. — 774с.
Платон. Федон // Собр. соч.: В 4 т.- Т. 2. — М.: Культура, 1993. — 988с.
Поэзия и проза Древнего Востока. — М.: Экмо, 1973. 773с.
Русская правда.
М.: Наследие, 1950. 330с.
Российское законодательство Х-ХХ веков.
М., 1985. — Т. 2. 776с.
Романовский Г. Б. Гносеология права на жизнь. — СПб., 2003. 250 с.
Рубанова Н. А. Право на жизнь // Сборник «Научные труды II Всероссийского съезда (Национального конгресса) по медицинскому праву. Россия, Москва, 13−15 апреля 2005г» — М, 2005; 544с.
Соборное уложение 1649 г / Под ред. Л. И. Ивиной. — Л., 1987. — 409с.
Современные зарубежные конституции. — М., 2008. Вып. 1. 450с.
Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917;1952 гг.- М, 1953. — 770 с.
Сенека. Нравственные письма к Луцилию. — М.: Этика, 1977. 466с.
Спасите наши души // Православный вестник.- 2009. № 2. С.
18.
Столпы мудрости. Ростов-на-Дону, 2001. — 220с.
Тропинкина А. Д. Право на добровольный уход // Вопросы философии.- 2008; №.7- С.
24.
Уголовное право зарубежных стран / Под ред. И. Д. Козочкина. М., 2001. — 640с.
Уголовное право России / Под ред. В. П. Ревина. — М.: Юрист, 2009. 814с.
Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. Л. Л. Кругликова. — М.: Логос, 2009. — 632 с.
Уголовное право. Особенная часть / Под ред. А. И. Рарога. — М.: Бизнес и право, 2008. — 732 с.
Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. А. С. Михлина. — М.: Былина, 2009. 765с.
Фомичев Е. К. Эвтаназия как форма реализации права на смерть (общетеоретический аспект): Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Тамбов, 2006. 23с.
Храмов Н. М. Право на смерть: Сборник статей. Р/Д.: РГУ, 1998. 563с.
Чхартишвили Г. Писатель и самоубийство. — М.: Новое время, 2001. 304с.
Шагалов К. Н. Истоки суицида // Журнал практического психолога. — 2009; № 2. С.
27.
Шопенгауэр А. Избранные произведения. — М.: Логос, 1992; 832с.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. — М.: Логос, 1953. 773с.
Литература
на иностранных языках
B inding K, Hoche A. D ie Freigabe der Vernichtung lebensunwerten Lebens. I hr Mass und ihre Form. Z weite Auflage.
L eipzig, 1922. S. 32.
Mann E. Die Erlosung der Menschheit vom Elend. Weimar, 1922. S. 52−56, 91.
Durkheim E. London, 1952. С. 222.
Приложение
Московский ПатриархатЦерковно-общественный комитет по биомедицинской этикеЗаявление" 0 современных тенденциях легализации эвтаназии в России"
Возникновение проблемы эвтаназии нашем обществе непосредственно связано с «мировоззренческим плюрализмом», признающим существование разных типов ценностных ориентаций, включая позицию, допускающую убийство и «право человека на смерть». По мнению сторонников легализации эвтаназии, это «право» должно быть защищено законом и включать соответствующее организационное обеспечение, используя возможности современной фармакологии и социального института здравоохранения. Церковнообщественный Совет по биомедицинской этике Московского Патриархата считает необходимым в связи с этим заявить следующее.
Признавая ценность жизни каждого человека, его свободу и достоинство как уникальных свойств личности, созданной по образу и подобию Божию, православные священнослужители, ученые, врачи, считают недопустимым реализацию любых попыток легализации эвтаназии как действия по намеренному умерщвлению безнадежно больных людей, рассматривая эвтаназию как особую форму убийства (по решению врачей или согласию родственников), либо самоубийства (по просьбе пациента), либо сочетание того и другого. Совет выступает против эвтаназии в любой форме, поскольку ее применение неизбежно приведет: а) к криминализации медицины и к потере социального доверия к институту здравоохранения; б) к поруганию бесценного дара человеческой жизни; в) к умалению достоинства врача и извращению смысла его профессионального долга; г) к снижению темпов развития медицинского знания, в частности, разработок методов реанимации, обезболивающих препаратов, средств для лечения неизлечимых заболеваний и т. п.; д) к распространению в обществе принципов цинизма, нигилизма и нравственной деградации в целом, что неизбежно при отказе от соблюдения заповеди «не убий» .
Квалифицированный врач должен учитывать, что просьба больного об ускорении его смерти, может быть обусловлена состоянием депрессии, лишающим его возможности правильно оценивать свое положение. Нельзя забывать и об особенностях человеческой личности, до последней минуты жизни обладающей свободой выбора и правом на изменение решения.
В свете этих факторов Совет считает эвтаназию неприемлемой в нравственном отношении и категорически возражает против рассмотрения законодательных проектов, пытающихся юридически оформить возможность ее применения и тем самым внедрить в общественное сознание допустимость убийства или самоубийства с помощью медицины.
СОПРЕДСЕДАТЕЛИ Церковно-общественного Совета по биомедицинской этике:
Епископ Тихвинский Константин, ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии, протоиерей Дмитрий Смирнов, проректор Свято-Тихоновского Богословского института, профессор Недоступ Александр Викторович, доктор мед. наук, председатель Московского общества православных врачей
3 мая 1999 г.
Козлова Е.И., Кутафин О. Е. Конституционное право Российской Федерации. — М., 2009.- с. 254.
Алексеев С. С. Теория государства и права. 1998. — с.425
Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации.
М.: Норма, 2009. -с. 322.
Головатенко А. Ю. Права человека и статус личности: история и современность. М.: Московская школа прав человека, 1999. — С. 25.
Головатенко А. Ю. Права человека и статус личности: история и современность. М.: Московская школа прав человека, 1999. — С. 25.
Современные зарубежные конституции. — М., 2008. Вып. 1. — с. 144.
Коновалова Л. В. Прикладная этика.
М., 2001; С. 156
Ламонт К. Сочинения.
М., 1984. — С. 278.
Коновалова Л. В. Прикладная этика. — М., 2001. — С. 156
Крусс В. И. Личностные («соматические») права человека в конституционном и философско-правовом измерении: к постановке проблемы // Государство и право.- 2000. № 10. С. 43.
Крусс В. И. Соматические права человека в соотношении православной антропологии С. Л. Франка и философии экологического кризиса В. Хесле // Медицина, этика, религия и право: материалы конф. М., 2000. с.
344.
Крусс В. И. Соматические права человека в соотношении православной антропологии С. Л. Франка и философии экологического кризиса В. Хесле. — М., 2007. С. 189
Лаврик М.А. К теории соматических прав человека // Сибирский Юридический Вестник. — 2005. — № 3.
Ковлер А. И. Антропология права.
М., 2008. С. 425−443
Лаврик М.А. К теории соматических прав человека // Сибирский Юридический Вестник. — 2005. — № 3.
Брокгаузъ Ф. А., Ефронъ И. А. Энциклопедическій словарь. Т.
ХХХ. Слюзъ — Софія Палеологъ. СПб., 1890. С. 844.
Брокгаузъ Ф. А., Ефронъ И. А. Энциклопедическій словарь. Т. ХХХ. Слюзъ — Софія Палеологъ. СПб., 1890-. С. 844.
Малкина-Пых И. Г. Психосоматика: справочник практического психолога.
М., 2008. — с.
432.
Крусс В. И. Личностные («соматические») права человека в конституционном и философско-правовом измерении: к постановке проблемы. — М., 2000. — С. 43.
Крусс В. И. Соматические права человека в соотношении православной антропологии С. Л. Франка и философии экологического кризиса В. Хесле. — М., 2007; С. 189.
Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права.
Саратов, 1972. — С. 100.
Малиновский А. Имеет ли человек право на смерть? // Рос. юстиция.- 2002. № 8. -. 54.
Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Саратовского областного суда о проверке конституционности статьи 8 закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека»: Определение Конституционного Суда РФ от 4 дек. 2003 г. № 459 — 0 // Бюллетень Конституционного Суда РФ. — 2004. № 1. С.
12.
Малиновский А. Имеет ли человек право на смерть? // Российская юстиция. — 2002.-№ 8. С. 5
Красиков А. Н. Указ соч.- С. 210.
Фомичев Е. К. Эвтаназия как форма реализации права на смерть (общетеоретический аспект): Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Тамбов, 2006. -С. 16.
Исаев Ю.С., Воропаев А. В., Диллис А. Д., Караваева Е. И. Эвтаназия. Определение медико-правовых аспектов «права на достойную жизнь» // Вопросы конституционного права. — 2007.-№ 4.-С.
43.
См., например: Малеина М. Н. О праве на жизнь // Аргументы и факты. — 2007. -№ 3; Акопов В. И., Бова А. А. Юридические основы деятельности врача. — М., 2007; Акопов В. И. Этические, правовые и медицинские проблемы эвтаназии // Медицинское право и этика.
— 2000. -№ 1.-С.
31., и др.
См: например: Дмитриев Ю. А. Еще раз к вопросу об эвтаназии // Право и жизнь.- 2008; № 3.-С.49; Дмитриев Ю. А., Шленева Е. В. Указ. соч.; Фут Ф. Эвтаназия // Философские науки. — 1990. -№ 6. С.
13. и др.
См, например: Храмов Н. М. Право на смерть: Сборник статей. Р/Д., 1998. — С. 34.
См например: Коновалова Л. В. Прикладная этика. — М., 2001. С.
388. и др.
Тропинкина А. Д. Право на добровольный уход // Вопросы философии.- 2008; №.7- С.
24.
Шагалов К. Н. Истоки суицида // Журнал практического психолога. — 2009; № 2. С.
27.
напр.: Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. — М., 1953. — С. 89.
Керимов Д. А. Методология права.
М., 2000. — С. 110
Чхартишвили Г. Писатель и самоубийство. М., 2001. С. 45.
Легенды и сказания Древней Греции и Древнего Рима. М., 1988. С. 19
Плутарх. Жизнеописание Ликурга // Избранные жизнеописания: В 2-х т.- Т. 1. — М., 1986. С. 108.
Памятники Римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С. 6.
Платон. Государство // Собр. соч.: В 4-х т. Т.
3. — М., 1994. ;
С. 175.
Сенека. Нравственные письма к Луцилию. — М., 1977. — С. 101.
Сенека. Нравственные письма к Луцилию. — М., 1977. — С. 101.
Волков А. Киевская Русь. — М., 1994. — С. 55.
Поэзия и проза Древнего Востока. — М., 1973. — с. 433.
Гилинский Я. И. Девиантология. — СПб., 2004. — С. 336.
Durkheim E. London, 1952. С. 222.
Романовский Г. Б. Гносеология права на жизнь. СПб., 2003. С. 7
Платон. Федон//Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1993. С. 12.
Мысли великих людей / Под ред. А. А. Авдюченко. — М., 1999. — С. 46, 78.
Аквинский Ф. Сумма теологии // Собр. соч. — М., 1996. — С. 34.
Чхартишвили Г. Писатель и самоубийство. — М., 2001. -С.
311.
Столпы мудрости. Ростов-на-Дону, 2001. — С. 87.
Мор Т. Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и новом острове Утопия. М.; Л., 1939. С. 156−157.
Шопенгауэр А. Избранные произведения. — М., 1992. — С. 183.
B inding K, Hoche A. D ie Freigabe der Vernichtung lebensunwerten Lebens. I hr Mass und ihre Form.
Z weite Auflage. L eipzig, 1922.
S. 32.
Mann E. Die Erlosung der Menschheit vom Elend. Weimar, 1922. S. 52−56, 91.
Мельцер Э. Право на убийство (борьба с вырождением) / Пер. с нем. Л. М. Василевского. Ленинград, 1926. — С. 104−105.
Бумке О. Культура и вырождение. — Л., 1926. С. 112−114, 158−159.
Нюрнбергский процесс: Сборник материалов. — Т. 2. М., 1951;. С. 75.
Моруа А. Отель «Танатос». — М., 2000. — С. 5.
Медицина и права человека. -М., 2001. С. 56.
Акопов В. И. Этические, правовые и медицинские проблемы эвтаназии // Медицинская этика и право.- 2007. -№ 1. — С.51−52.
Козлова Н. Н. Эвтаназия: уголовно-правовые проблемы // Проблемы применения нового уголовного законодательства: Сб. науч. тр. Уфа, 2004. С. 52−57.
Пахомова Л. А. Право на смерть // Социологические исследования.- 2007; № 11. С.
33.
Пахомова Л. А. Право на смерть // Социологические исследования.- 2007; № 11. С.
33.
Опрос проводился по телефону. Опрошены респонденты в возрасте от 20 до 60 лет.
Кондратьев В.Ф. Православно-этические аспекты эвтаназии // Сборник церковно-общественного совета по биомедицинской этике. Вып. 1. М., 2001;. С. 28.
Спасите наши души // Православный вестник.- 2009. № 2. С.
18.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. М. Лебедева. — М.: Норма, 2007 г.- С.
31.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. М. Лебедева. — М.: Норма, 2007 г.- С.
37.
Архив Заельцовского суда г. Новосибирска за 2007.
г. Дело № 332/07.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 октября 2006 г. /Дело № 67-В06−23.// Бюллетень Верховного Суда РФ. -2006. №. 11.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 4 апреля 2008 г. /Дело № 5-С23.// Бюллетень Верховного Суда РФ. -2008. №. 5.
Безменов А., Бровкина М. Душно жить на свете // Российская газета. — 2004. — 26 нояб.; Бровкина М. Помощники смерти // Российская газета.- 2004. ;
16 дек.; Каллиома Л., Строителева Е. Начался первый в России процесс об эвтаназии // Известия.- 2004. -23 нояб.
Ардашева Н. А. Эвтаназия как метод искусственного прерывания жизни: правовое условие//Ваше право. 2003.-№ 7.С.21
