Концепт «Жизнь» в лирике Юрия Левитанского

Продолжая выстраивать этот же смысловой ряд, Юрий Левитанский вновь обращается к устойчивым представлениям среднего носителя языка, вводит в свой текст лексический оборот «жизнь трудна»:

Да, говорю я, жизнь все равно прекрасна, даже когда трудна и когда опасна, даже когда несносна, почти ужасна —

жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна

[4, 446].

Таким образом, начинает свое стихотворение Ю. Левитанский с приведения наиболее типичных представлений о «Жизни», уже на их базе, отталкиваясь от них, выстраивая свое индивидуально-авторское восприятие концепта.

Левитанский обращается к тематике «насыщенности жизни», к одному из лексических значении: «Жизнь» как события жизни, прожитой человеком:

Что же там позади? Города и страны.

Женщины были — Жанны, Марии, Анны.

Дружба была и верность. Вражда и злоба.

Комья земли стучали о крышку гроба.

Старец Харон над темною той рекою ласково так помахивал мне рукою…

[4, 446].

Кроме содержательного элемента «насыщенность жизни», здесь интересно обращение поэтом к культурному наследию человечества, что проявляется и в других произведениях автора. Мы уже отмечали, например. Обращение к английской культуре и творчеству Шекспира, отсылки к текстам принадлежащим поэтам Серебряного века в России: А. Блоку. Б.Пастернаку. При более глубоком исследовании. Посвященном вопросу литературных аллюзий можно выявить, безусловно, широчайший литературный контекст, характерный для творчества Ю. Левитанского в целом.

Можно утверждать, что Левитанский обращается к еще одному значению лексемы жизнь: «Совокупность всего сделанного и пережитого человеком». Но для поэта «Жизнь» — это не только его собственный опыт, собственные переживания, но и опыт предыдущих поколений, зафиксированный в культуре.

Текст «Послание моим юным друзьям» предлагает представление о «Жизни», как о дороге. Т. е. актуализируется, то характерное для Ю. Левитанского смешение временных и пространственных представлений, о котором мы говорили во второй главе:

Вот оглянусь назад — далека дорога.

Вот погляжу вперед — впереди немного.

Что же там позади? Города и страны

[4, 446].

Пространственные представления «впереди» «позади» сливаются с временными: «В прошлом», «В будущем». Мы уже отмечали, рассматривая языковую картину мира, что для языковых представлений характерно смешение пространственных и временных представлений, подробно этот факт описывают Е. С. Яковлева[35], Шмелев С. Д. [34].

В данном стихотворении реализовано и еще одно характерное для русской языковой картины мира представление: время предстает как неподвижное, а человек как движущийся сквозь него по дороге — такое представление Е. С. Яковлева характеризует как типичное[35, 64].

Время «Жизни» в этом стихотворении оказывается вписанным в годичный природный цикл:

Робкая речь ручья. Перезвон капели.

Мартовской брагой дышат речные броды.

Лопнула почка. Птицы в лесу запели.

Вечный и мудрый круговорот природы

[4, 446].

Линейное представление о времени «Жизни» — жизнь как дорога. Оказывается совмещенным с циклическим: «Жизнь» как круговорот. Возвращаемость, повторяемость жизненного цикла в природе указывает на неискоренимость «Жизни» как онтологического начала, на ее вечность, и подчеркивает конечность и бренность жизни отдельного человека.

И индивидуально авторские представления предполагают при актуализации концепта «Жизнь» и обращение к антонимичному концепту «Смерть» (что вообще говоря, как мы отмечали, характерно для среднего носителя языка).

Если рассматривать выражение значения, связанного с физиологическим состоянием человека от зарождения до смерти, то следует отметить, что в этом определении присутствует сема смерть. Лексема смерть, имеющая в словаре С. И. Ожегова значение «прекращение жизни"[3,599], находится в комплементарных антонимических отношениях с лексемой жизнь.

В стихотворении «Послание моим юным друзьям», Ю. Левитанский использует антиномичные возможности язык, и выстраивает антитезу «Жизнь — Смерть».

Да, говорю, прекрасна и бесподобна, как там ни своевольна и ни строптива —

ибо к тому же знаю весьма подробно, что собой представляет альтернатива…

[4, 446].

В этом стихотворении ярче, чем в каком либо другом, представлена эмоционально-оценочная сторона восприятия «Жизни» Ю. Левитанским. Употребляя лексемы с положительной коннотацией, поэт активно выражает свою позицию. И, кроме приведенных строк, можно обратить внимание на неоднократное повторение слов «жизнь все равно прекрасна», которые позволяют понять авторское представление о «Жизни» как о величайшем благе, как о даре, за который человек должен быть благодарен.

Кстати, отметим, что многократно использую лексемы, отсылающие к слову «Смерть», Ю. Левитанский не использует само слово, возможно, воспринимая его как табуированное.

У Ю. Левитанского, контекст «Смерти», тема конца жизненного пути, предполагает обращение к античному культурному наследию.

Старец Харон над темною той рекою ласково так помахивал мне рукою —

дескать, иди сюда, ничего не бойся, .

вот, дескать, лодочка, сядем, мол, да поедем

[4, 446].

На характерное для поэзии в целом обращение к чертам архаического мировоззрения указывает появление водного пространства в контексте перехода от «Жизни» к «Смерти». Ряд мифологий (и античная модель в том числе) предлагают представление о переходе к «Смерти» как о пересечении некоего, часто обширного, водного пространства. То же значение выделяется и при психоаналитическом анализе ситуации пересечения водной глади.

Мы можем отметить, что для данного стихотворения важен эмоциональный оценочный компонент при раскрытии концепта «Жизнь». Важным для Юрия Левитанского становится утверждение «Жизни» как основной ценности. Поэт обращается также к следующему значению: «жизнь» как насыщенность, как наполненность событиями.

Актуализируется также представление о жизненном пути, как о пути от рождения к смерти. Такое представление еще раз указывает на смешанность пространственных и временных представлений.

В стихотворении выстраивается антитеза «Жизнь — Смерть», и положительно маркированным оказывается первый член этой пары.

3.

2. Концентрация средств репрезентации концепта «Жизнь» в тексте «Вступление в книгу: кинематограф»

Как и в других текстах, репрезентирующих концепт «Жизнь» во «Вступлении в книгу» семантика «Жизни» связана с цветовыми представлениями.

В стихотворении «Вступление в книгу», очевидно, прослеживается противопоставленность белого цвета (жизнь, положительное) и черного цвета (смерть, отрицательное), традиционная для культуры:

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

[3,137].

Кроме того, в произведении встречаются антонимические ряды, раскрывающие и полноту проявления духовных сил:

Как свободно он монтирует различные куски ликованья и отчаянья, веселья и тоски!

[3,137].

Имена существительные ликование, отчаяние, веселье, тоска связаны с духовной жизнью человека, с проявлением душевных чувств. В частности, лексема тоска имеет одно из значений «Душевная тревога, соединенная с грустью"[3,656]. Таким образом, Ю. Левитанский вновь обращается к теме наполненности, содержательности «Жизни».

Представляет интерес тот факт, что сравнение «Жизни» с черно-белым кино явно противоречит авторскому сознанию. Не случайно после неоднократного повторения этой строки словно внезапно для поэта появляются слова:

Жизнь моя, мое цветное, панорамное кино!

[3,138]

Однако, употребление цветовой лексики в данном стихотворении тесным образом связано с цветовой лексикой начального периода творчества поэта. Еще в первом сборнике «Стороны света» цвет представлял особую важность в экспликации концепта «Жизнь». Кроме того, внезапное появление этой строки в стихотворении «Вступление в книгу» демонстрирует неподвластность эмоции разуму. Данная строка «врывается» в стихотворение, словно неожиданно для самого поэта. Именно «окрашенность» становится обозначением наполненности «Жизни».

В этом стихотворении Ю. Левитанский эксплицируют ту позицию, которая всегда присутствовала в его стихотворениях: степень окрашенности, проявленности цветовых характеристик адекватно степени полноты реализации жизни, проявлению жизненных сил:

Слишком красные восходы. Слишком синие глаза.

Слишком черное от крови на руке твоей пятно…

[3,138].

Используя характерные для культуры в целом представления, Ю. Левитанский в тексте «Вступление в книгу: кинематограф» выстраивает аналогию «Жизнь» — «Книга», характерную для его творчества в целом.

Отметим общий для двух стихотворений контекст: семантическое поле концепта «Жизнь», здесь постоянно пересекается с полем концепта «Книга». Недаром тексты, с наибольшей репрезентацией концепта имеют название «Прощание с книгой». «Вступление в книгу».

Отметим, что такое представление не уникально, оно характерно для многих поэтов, назовем, хотя бы, явно повлиявшего на Ю. Левитанского Б. Пастернака. Юрий Левитанский развивает свое представление о «Жизни», как о тексте, который пишется автором-художником.

Однако поэт расширяет эту параллель «Книга — Жизнь», добавляя семантику «фильм», «сцена». По наблюдениям С. И. Кадочниковой, именно обращение к построению стихотворений по принципу кинематографа и принесло Ю. Левитанскому известность.

Она отмечает, что книги стихов, как целостность строятся у Ю. Левитанского по принципу киномонтажа. Формально книга, выступающая обозначением самой Жизни, сближается с кинематографическим произведением[13, 120].

Обобщая семантику всего вышеперечисленного можно дополнить семантику концепта «Жизнь». «Жизнь» у Юрия Левитанского отчетливо предстает как творение человеческих рук, как предмет созданный художником — творцом (здесь можно было бы провести параллель — творец всего мира — творец книги — творец собственной жизни).

Важным для понимания содержания концепта «Жизнь» в творчестве Юрия Левитанского, является исследование употребления лексики, связанной семантически с театральным представлением (сценарий, режиссер, актер, роль, драма и др.). Так, в стихотворении «Вступление в книгу» присутствует ряд лексем:

Кем написан был сценарий? Что за странный фантазер этот равно гениальный и безумный режиссер?

[3,137].

Или следующие строки:

Но в великой этой драме я со всеми наравне тоже, в сущности, играю роль, доставшуюся мне…

[3,138].

В своем творчестве Левитанский неоднократно возвращается к такому сопоставлению жизни и театра. Значимым и связанным с рассматриваемой лексемой в этом смысле является стихотворение «Сон о забытой роли». Уже в названии употреблена лексема, имеющая семантическую связь с театром и, что важно, встретившаяся в стихотворении «Вступление в книгу».

Очевидно, что поэт не случайно неоднократно прибегает к употреблению этого полисемичного слова. Жизнь для Левитанского — это назначение человека на земле, та функция, которую он выполняет; и возможность проявить себя на этом свете, оставить свой след; и тот образ человека, который дан ему свыше. То есть можно сказать, что употребление лексемы роль, встречающейся во многих произведениях, показывает, что автор не только неразрывно связывает жизнь, бытие с театром, ролью, но и то, что Левитанский с помощью слова роль представляет читателю свое понимание предназначение человека, смысл жизни.

Помимо всего сказанного, важно, что в рассматриваемых текстах концепт «Жизнь» тесно связан с концептом «Время». Иногда трудно их разделить в тексте. Очевидно, что связано это со значением самого слова «жизнь»: физиологическое состояние человека, животного, растения от зарождения до смерти, то есть, если перефразировать это определение, жизнь — это физиологическое состояние от времени зарождения до времени смерти. Временная протяженность жизни в текстах передается лексикой с темпоральной семантикой: мгновение, час, год и др. («заставляет меня плакать и смеяться два часа», «лишь мгновение одно», «звук твой резок в эти годы», «тоже станет в некий час», «как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны» и т. д.)

Рассматривая значения этих лексем, также можно сделать некоторые важные выводы о роли темпоральной лексики в содержании концепта «Жизнь».

Начнем с рассмотрения лексемы час. Поэт употребляет слово час, как бы обозначая время жизни, время, отведенное человеку на земле. А для чего отведено это время? Левитанский уже дал на это ответ: время отведено для проявления себя, для реализации образа (вспомним здесь уже рассмотренную лексему роль).

Еще таким ключевым словом с темпоральной семантикой является слово мгновение. Употребляя лексему мгновение, Левитанский подчеркивает скоротечность жизни человеческой. Необходимо рассмотреть сочетание лексем в строке «как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны» из стихотворения «Прощание с книгой». Здесь краткие промежутки времени складываются в годы, то есть год состоит из значимых, важных коротких событий, которые быстро сменяются, «текут».

Таким образом, можно сделать вывод, что использование лексики, семантически сопряженной с понятием время, вообще говоря, является характерным для русской языковой картины мира. Вывод об этом делает, например Яковлева Е. С. [35, 215], индивидуально-авторское представление выражается идеей о предельной нагруженности и полноценности каждого мгновенья. Таким образом, употребление темпоральной лексики еще раз отсылает к представлению о насыщенности «Жизни».

Анализируя два стихотворения, мы отметили в них высокую концентрацию репрезентантов концепта «Жизнь»: цветовая лексика, лексика, связанная с театром, темпоральная лексика.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данное работе мы обратились к рассмотрению концепта «Жизнь» в творчестве Ю. Левитанского. Концепт «Жизнь» в его произведениях является одним из центральных, тех на которых в целом базируется художественная картина мира этого поэта.

В целях выделения общего и индивидуального, характерного только для данного художника, мы обратились к исследованию концепта «Жизнь» в языковой картине мира среднего носителя языка.

В первой главе нашей работы мы приходим к выводу, что восприятие концепта «Жизнь» носит индивидуальный характер и сильно варьируется в зависимости от кругозора, уровня образованности, сферы интересов, возраста носителя языка.

Тем не менее, выделяются наиболее типичные значения: практические для всех носителей языка «жизнь» соотносится с движением. Восприятие «Жизни» для всех носителей языка не возможно вне времени и пространства. Причем соотношение временных и пространственных категорий при анализе семантических полей концепта дает картину принципиально отличную от научной картины мира.

Важной частью семантического поля концепта «Жизнь» выступает значение «Смерть», эти понятия настолько неразрывно связаны в сознании, что ряд исследователей предлагает рассматривать единый концепт «Жизнь — Смерть».

В ассоциативное поле концепта входят различные категории: возраст, длительность жизни, насыщенность жизни, различные ее характеристики.

Важнейшей составляющей концепта «Жизнь» в русской культуре становиться значение «Быт», оно становится не просто обозначением устройства дома и хозяйства, но обозначает систему отношений человека с миром, принципы этих взаимоотношений. Именно поэтому быт онтологизируется в произведениях русских поэтов и писателей.

Как носитель русского языка, владеющий потенциалом русской культуры и постоянно обращающийся к прецедентным текстам Ю. Левитанский, безусловно, не может не воспроизводить те характеристики концепта «жизнь», которые характерны для русской языковой картины мира.

Для него оказывается очень актуальной семантическая связанность пары «Жизнь — Смерть», эта связанность прослеживается во многих стихотворениях, и порождает вариантные антонимические пары: белый -черный, вода — огонь, мгновенье -вечность.

Анализ употребления лексики, принадлежащей к тематической группе цвет, позволяет структурировать и описать концепт «Жизнь» в индивидуальном восприятии Ю. Левитанского. Для данного художника очень важно представление о насыщенности и выявленности «Жизни» и в ее соотнесении с цветовыми формами.

Наиболее важными для раскрытия и описания семантики концепта оказываются черный, белый, зеленый и синий цвета. Именно черный и белый позволяют выявить взаимопроникновение и неразрывность «Жизни» и «Смерти». Левитанский обращает внимание читателя на отрицательные коннотации белого цвета и положительные черного, которые не очевидны среднему носителю языка.

При анализе семантического значения синего цвета мы рассматриваем его в контексте употребления в традиции русской литературы. Левитанский поддерживает заданную серебряным веком линию: синий служит как указатель на недоступное, далекое, потустороннее.

Зеленый наделяется целительной жизненной силой, связывается с природой, и соответственно, с наиболее актуальным для природы, циклическим временем.

Все проанализированные нами цвета в их соотнесенности с концептом «Жизнь» демонстрируют связь с пространственными и временными (в особенности) характеристиками, что не характерно для языковой картины мира среднего носителя языка.

Анализируя ассоциативное поле концепта «Жизнь» мы выделяем ряд наиболее важных ассоциаций. Они репрезентированы лексемами: огонь, вода, дорога, путь, земля.

Отметим, что большая часть таких ассоциативных связей весьма традиционна и прослеживается либо в современной, либо в архаической языковой картине мира. Так связь «Жизнь» земля является типичной для архаических мифопоэтических представлений. Тоже можно сказать о реализуемой в стихотворных текстах связи «Жизнь» вода. Огонь берется в произведениях Левитанского и как уничтожающий и как порождающий тепло, противостоящее холоду смерти.

Лексемы путь и дорога оказываются наполняющими пространственно-временное содержание концепта. Опять же отметим, что представление о «Жизни» как о пути достаточно характерно для русской языковой картины мира.

Употребление лексем Путь и дорога помогает объединить в одно представление о пространстве и времени. В целом же, можно отметить, что в основном, лексемы, входящие в ассоциативное поле концепта «Жизнь»: огонь, небо, вода, земля, звезды и др. относятся к отсылающих к числу «простых предметов», лежащих по Ю. Левитанскому, в основании мирозданья. Анализ их соотношения выводит к анализу структуры мирозданья в текстах этого поэта.

Как яркую черту идиостиля Юрия Левитанского мы выделяем концентрацию средств репрезентации концепта «Жизнь» в отдельных текстах.

Наиболее ярко данную особенность можно представит на основе текстов: «Послание юным друзьям», «Вступление в книгу: кинематограф». Проанализировав данные тексты, мы увидели, что в них представлены все основные значения концепта, актуальные для Юрия Левитанского, в пределах отдельных стихотворных текстов.

В текстах реализуется индивидуальное представление Ю. Левитанского о «Жизни» как о кинематографе, или в более широком контексте, «Жизни», как произведения человеческого искусства, зафиксированного театром, книгой, фильмом.

Ю. Левитанский использует традиционное представление «вся жизнь игра», дополняя его собственным содержанием — игра на сцене, игра в кино. Раскрытию концепта «Жизнь» в произведениях Ю. Левитанского помогает анализ лексики связанной с театром. Именно анализ употребления лексемы роль помогает раскрыть тему содержательности и осмысленности человеческой жизни. Жизненная роль осмысляется Ю. Левитанским как миссия человека, как-то, что он должен выполнить в течение земной жизни. Аксиологическая составляющая представляется наиболее важной при анализе театральной/кинематографической лексики.

В рассматриваемых в третьей главе текстах реализуется и актуальное для Ю. Левитанского соотношение «Жизнь» — цвет. Наиболее важными оказываются черный и белый цвета, демонстрирующие свою соотнесенность с «Жизнью» и «Смертью». Само понятие об окрашенности, цветовой насыщенности пресекается с представлением о событийной и содержательной наполненности «Жизни»

Концепт «Жизнь» оказывается очень важным для той картины мира, которая выстраивается в его стихотворениях. Анализ содержания этого концепта позволяет раскрыть универсальные связи в этом мире, выявит основные ценности художника. Отметим, что одной из важнейших ценностей и является сам «Жизнь». Утверждение ценности «Жизни» настолько важно для автора, что он неоднократно повторяет строки. Положительно характеризующие «Жизнь» и выражающие эмоциональное отношение к ней.

Бычкова Т. А. Концепт «Жизнь — Смерть» в идиолекте М. Зощенко/ Т. А. Бычкова.

автореф. дис. … канд.

фил.наук — Казань, 2004. — 22 с.

Бычкова Т. А. Реализация концепта Жизнь в языковой картине мира М.М. Зощенко/ Т.А. Бычкова// Шестая Российская университетско-академическая научно-практическая конференция. — Ижевск, 2003. — с. 237 — 238.

Бычкова Т. А. Языковая личность и текст/ Т.А. Бычкова// Уч. зап. Казанского гос. ун-та: Том.

140. Язык и методика его преподавания. — Казань, ДАС, 2000. — С.

34 — 87.

Василевич А. П. Цвет и названия цвета в русском языке/ А. П. Василевич. — М.: Комкнига, 2005. — 216 с.

Вежбицкая А. Русские культурологические скрипты и их отражение в языке/ Залязняк А., Левонтин И. Б., Вежбицкая А.// Ключевые идеи языковой картины мира: сб. ст. — М., Языки славянской культуры, 2005. — С. 467 — 500.

Вежбицкая А. Язык. Познание. Культура / А. Вежбицкая — М.: Языки русской культуры, 1996. — 386 с.

Грузберг Л. Антиномия/ Л. Грузберг // Филолог. Пермь — 2003. -№ 2. -С. 33−34.

Грузберг Л. Художественная дефиниция/ Л.Грузберг. — (

http://www.philolog.pspu.ru/gruzberg_difinition.shtml).

Гумбольдт В. О различии строения человеческого языка и его влиянии на духовное развитие// Гумбольдт В. / Избранные труды по языкознанию. — М. Наука, 1984. — 453 с.

Залевская А. А. Текст и его понимание/ А. А. Залевская. — Тверь, изд-во ТГУ, 2001. — 118 с.

Зализняк А. О пошлости и прозе жизни/ Зализняк А., Левонтина И. Б., Шмелев А.Д.// Ключевые идеи языковой картины мира: сб. ст.- М.: Языки славянской культуры, 2005. — С. 175 — 205.

Исаева А. Семантические традиции цвета в культуре/А. Исаева (virlib.eunnet.net/sofia/08−2005/text/0808.html ·).

Кадочникова И. С. «Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен (структурные модели в книготворчестве Ю. Левитанского)/ И.С. Кадочникова// Вестник удмуртского университета199. История и филология 2008; Вып.

1. — С.115 -128.

Колесов В. В. Ментальная характеристика слова в лексикологических трудах В.В. Виноградова/ В. В. Колесов //Вестник МГУ, серия 9. Филология. — 1995. — № 3 — С. 132- 154.

Кубрякова Е. С. Краткий словарь когнитивных терминов/ Е. С. Кубрякова. — М.: Наука, 1996. — 256 с.

Кубрякова Е. С. Об одном фрагменте концептуального анализа слова ПАМЯТЬ/ Е. С. Кубрякова //Логический анализ языка. Культурные концепты. — М.:Наука, 1991. — С 85−91.

Мальцева М.С. — «Проект Ахей"/Мальцева М.С. — (

http://mmj.ru/44.html?&article=345&cHash=09162eaae6)

Маслова В. А. Лингвокультурология / В. А. Маслова — Москва, Academia, 2001 — 216 с.

Моррис Ч. Основания теории знаков/ Ч. Моррис // Семиотика / Под ред. Ю. С. Степанова.

М., Наука, 1983. С.37−89.

Новикова Н. А. Концептуальная диада «Жизнь — Смерть» и ее языковое выражение в русской фразеологии, паремологии и афористике/ Н. А. Новикова. — автореф. … дис. канд. фил. наук — Череповец, 2003. — 22 с.

Новикова Н. А. Фразеологические единицы, как манифестация концептов — констатнт «Жизнь» и «Смерть"/Н.А. Новикова//Per aspera: сборник трудов межвузовской конференции молодых ученых. -Череповец, 2000. — С.31−38.

Русская языковая картина мира и системная лексикография / В. Ю. Апресян, Ю. Д. Апресян, Е. Э.

Бабаева, О. Ю. Богуславская, Б. Л. Иомдин, Т. В. Крылова, И.

Б. Левонтина, А. В. Санников, Е. В. Урысон/ Отв. ред Ю.

Д. Апресян. — М.: Языки славянских культур, 2006 .— 912 с.

Салмина Л. М. Коммуникация. Язык. Мышление/ Л. М. Салмина — Казань: ДАС, 2001. — 196 с.

Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии/ Э. Сепир.

М., Наука, 1993. — 428 с.

Скороспелкина Г. С. Архетип цвета в поэтике А. Ахматовой/Г.С. Скороспелкина// Анна Ахматова: поэтика, российский и европейский контекст.

СПб, 2001. — С. 139 — 154

Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования/ Ю. С. Степанов — М.: Наука: 1997. — 284 с.

Тихонова В. Я. Концепт «борьба» в русской языковой картине мира/В.Я. Тихонова. — автореф. дис. канд.

фил.наук. — Тюмень, 2005. — 22 с.

Тихонова В. Я. Понятие «концепт» в современной лингвистике/ В. Я. Тихонова // Аспирантский сборник НГПУ, 2004: в 4 ч.- ч.

3. -Новосибирск: НГПУ, 2004. — С. 50 — 54.

Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку. Наука и языкознание. Лингвистика и логика / Б. Уорф //Новое в лингвистке. — М: Наука, 1960. С.135−198.

Урысон Е. В. Проблемы исследования языковой картины мира: аналогия в семантике/ Е. В. Урынсон. — М.: Языки славянской культуры, 2003. — 224 с.

Фрумкина Р. М. Концепт, категория, прототип / Р. М. Фрумкина //Лингвистическая и экстралингвистическая семантика. — М.: Наука, 1992. — 192 с.

Фрумкина Р. М. Цвет, смысл, сходства: аспекты психолингвистического анализа. — М.:Наука, 1984. — 175 с.

Чистякова О. Н. Концепт жизнь в повести Л. Улицкой «Сонечка"/ О. Н. Чистякова // Русская и сопоставительная филология: Лингвокультурологический аспект. — Казань: Казан. гос. ун-т, 2004. — С. 282 — 287.

Шмелев А. Д. Русская языковая модель мира: материалы к словарю/ Шмелев А. Д. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — 224 с.

Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия)/ Е. С. Яковлева. — М.: «Гнозис», 1994. — 344 с.

ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ СЛОВАРИ

Большая советская энциклопедия/Под ред. Б. А. Введенского. — М.: Государственное научное издательство «Большая советская энциклопедия», 1952. — Т.16: Железо -земля.- 672 с.

Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: современное написание: в 4 т.- М.: изд-во «Астрель» 2004. -Т.1: А-З.- 115 с.

Ожегов С. И. Словарь русского языка/ С.И. Ожегов/ Под.ред. Н. Ю. Шведовой. — М.: Русский язык, 1989. — 750 с.

Словарь русского языка/ под ред А. П. Евгеньевой: в 4-х томах. — М.: русский язык, 1999. — Т.

1. А-Й, — 1999. — 702 с.

Философский энциклопедический словарь/Сост. Е. Ф. Губенский. — М.: Наука, 1999. -576с.

ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

Левитанский Ю.Д. «…год две тысячи» — М.: Время, 2000. -624 с.

Левитанский Ю. Д. Зеленые звуки дождя: Стихи, письма, дневники. — М.: Изд-во «ЭКСМО-Пресс», 2000. — 400 с.

Левитанский Ю. Д. Стихотворения. — М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2005. — 476 с.

Левитанский Ю.Д. Черно-белое кино.

М.: Время, 2005 — 496 с.