Актуальность и постановка проблемы исследования. Современный этап литературоведения характеризуется ситуацией методологического плюрализма, гуманитарного «взрыва» (Ю. М. Лотман), «эпистемологического разрыва» (М. Фуко), совпавшего с тотальной модернизацией всех уровней социальной жизни. Рубеж XX — XXI веков в гуманитарной сфере — время терминологической неопределенности, когда понятия лингвистики, философии, психологии и психоанализа, социологии, культурологии, герменевтики и семиологии конкурируют в языковой картине мира. Возникают новые области гуманитарного знания, обостряются терминологические и понятийные проблемы, формируются многообразные подходы к исследованию и истолкованию как отдельных терминов, текстов, литературных явлений, так и литературного процесса в целом. Все это определяет актуальность изучения разных уровней литературного процесса рубежа XX — XXI веков: от изучения художественных миров отдельных авторов до выявления закономерностей, тенденции развития ведущих '(литературных) направлений в широком литературном контексте. В то же время предметом большинства исследований становится по преимуществу художественная литература, в то время как современная литературная критика, являющаяся неотъемлемой частью литературного процесса и выполняющая функ— цию самосознания литературы, пока должным научным образом не описана и не исследована. Формирующиеся новые методологические подходы используются для исследования исключительно художественной литературы. Литературная критика изучается в рамках прежних методологических парадигм, созданных в 1970 — 1980;е годы — в период активного развития теории критики (работы В. И. Баранова, Ю. Б. Борева, А. Г. Бочарова, Б. И. Бурсова, А. С. Буш-мина, А. Н. Иезуитова, В. Н. Коновалова, М. Я. Полякова и др.). Позитивистски ориентированная и в этом своем качестве генетически восходящая к метакри-тике XIX века, теория критики этого периода актуализирует понятия «метод», «объективность», «научность», направляет исследовательские усилия на анализ содержательных, проблемных историко-культурных аспектов* литературно-критической практики. В, конце 1980;х — начале 1990;х годов литературоведение накапливает основательный опыт критического осмысления позитивистских концепций литературной критики (в работах В*. С. Брюховецкого, Г. А. Золотухина, В. Е. Хализева, Л! В. Чернец), однако-методологического обновления, которое могло бы послужить импульсом дальнейшего активного развития теории, в 1990;е годы не произошло. Сегодня теория критики как отдельная самостоятельная, ветвь литературоведения практически не существует, отсутствуют методологические и теоретические основания для исследования современной литературно-критической практики. Внимание литературоведения обращено к истории критики, персональным критическим дискурсам XIX — начала XX веков1, истории критики того или иного региона2. К новейшему времени хронологически наиболее приближены исследования, посвященные критике А. И. Солженицына3. Научное же изучение современной-критики, главным образом, ограничивается узким лингвистическим аспектом4, посвящено новым формам бытования критики5. Отсутствуют целостные монографические исследования, посвященные осмыслению, специфики литературно-критической деятельности и ее структуры, взаимодействия критики и риторики, изучению со.
1 Ермолаева И. А. Литературно-критический метод В. В. Розанова: Истоки. Эволюция. Своеобразие: дис.. к. филол. наук. Иваново, 2003; Юрина Н. Г. Литературно-критическая концепция В. С. Соловьева: истоки, становление, развитие: дис.. к. филол. наук. Саранск, 2004; Локтева С. А. Типологические принципы литературной критики А. М. Скабичевского: дис. к. филол. наук. Смоленск, 2005; Крылов В. Н. Русская символистская критика (1890−1910;е гг.): генезис, типология, жанровая поэтика: дис.. д-ра. филол. наук. Казань, 2007; Чернаков И. Э. «Художественная критика» И. Ф. Аннен-ского в составе его литературного наследия: дис. к. филол. наук. Вологда, 2007 и др.
2 Плюхин В. И. Писательская критика Сибири: рецептивно-функциональные аспекты регионально-исторического самосознания: дис.. д-ра филол. наук. Абакан, 2008.
3 Автократова Т. М. Из литературной коллекции А. Солженицына как явление писательской критики: дис.. к. филол. наук. Тюмень, 2004; АлтынбаеваГ. М. Литературная критика А. И. Солженицына: проблемы, жанры, стиль, образ автора: дис.. к. филол. наук. Саратов, 2007; Малышкина О. И. Писательская критика в жанровой структуре книги А. И. Солженицына «Бодался теленок с дубом»: дис.. к. филол. наук. Тюмень, 2010.
4 Гугунава Д. В. Специфика словопроизводства в литературной критике произведений постмодернизма: дис. к. филол. наук. Нижний Новгород, 2003.
5 Сергунина Н. А. Литературная критика в рулинете как звено коммуникативной системы: автор-текст-аудитория. Теория вопроса: дис.. к. филол. наук. М., 2006; Чиненова О. С. История телекритики в России на фоне истории русской литературной критики: дис. к. филол. наук. Саратов, 2006; Пасынков Н. В. Литературная критика в средствах массовой информации в русскоязычном интернете 1994 — 2006 гг.: дис. к. филол. н. М., 2006. временной критики: ее проблемно-тематического поля, методов, ведущих персональных коммуникативных и интерпретационных стратегий, типологии дискурсов.
Такая5 ситуация в изучении современной литературной критики детерминирована, на наш взгляд, двумя, основными группами взаимосвязанных социокультурных и теоретико-методологических причин. Первая — специфика самой литературно-критической ситуации. Еще в XIX веке сложилось мнение о том, что в идеале именно критика определяет направление, стержень журнала.
Переходные периоды 1950;х — начала 1960;х годов (оппозиция «Нового мира» и «Октября»), второй половины 1980;х — начала 1990;х годов (оппозиция «Нового мира» и «Молодой гвардии», «Огонька») — время острейшей' журнальной борьбы, пропаганды своих ценностейИдеологическая составляющая в период «оттепели» и перестройки обусловливала особенности литературно-критического мышления, ценностные иерархии, оценки. Критика являлась центром общественного внимания, литературные статьи вызывали отклик не меньший, чем сами литературные произведения, а «толстые» журналы переживали настоящий бум. В 1990;е годы, по мнению самих критиков, критика перестает восприниматься как поле идеологической борьбы, журналы теряют былое позиционное единство, а в конце 1990;х — начале 2000;х годов процесс противостояния перетекает в процесс диффузии1. Неслучайно в дискуссиях последних лет одной из причин упадка журналов называют публикацию в них идеологически (в широком значении) разнонаправленных публицистических и литературно-критических работ. Консервативно ориентированная критика уже в 1990;е годы преодолевает сложившийся своеобразный закон критического освоения только «своих» текстов, а либеральная во второй половине 1990;х практически перестает быть агрессивной в отношении своих оппонентов. Литературная критика утрачивает прежний статус идеологического стержня журнала. По инер
1 Так, например, А. Василевский отмечает: «Идет процесс медленной диффузии между „патриотической“ и „либеральной“ сферами в местах их соприкосновения. Эта диффузия имеет самые разные формы» (см.: Ответственность и ответность литературной критики: материалы круглого стола: [Электронный ресурс]. URL: http://lecture.imhonet.ru/element/1 005 065/ (дата обращения: 16.12.2010)). ции еще продолжается деление «толстожурнальной» критики на либеральную-и консервативную (патриотическую) — однако, оно уже не определяет то семантическое ядро, которое позволяло бы говорить о том или ином «толстом» журнале как о сверхтексте, о «новомирском», «знаменском» и других типах литературно-критического дискурса:
Ситуация идентификационного кризиса в критике 1990;х годов осложнилась сменой поколений: большая часть критиков периода «оттепели», для которых процесс самоидентификации предполагал в основном социальное и идеологическое самоопределение, уходит из литературной жизни. Приходящее в критику молодое поколение работает в совершенно иных социокультурных обстоятельствах, ему в. меньшей степени свойственно стремление выступать «от группы» и более характерен эгоцентричный тип проявления «самости».
Вторая группа причин эпистемологического тупика отечественной теории критики — отсутствие методологической^парадигмы, которая была бы релевантна особенностям литературно-критического мышления переходной эпохи, сформированного кризисными социокультурными обстоятельствами. Все это обнажает проблему построения нелинейной модели литературно-критической деятельности, типологии литературной критики, поиска новых классификационных критериев, лежащих в области текстопорождающих механизмов. Существующие сегодня основания типологии современной критики (по форме бытования: журнальная, газетная, телевизионная, сетеваяпо ценностно-идеологическому критерию: либеральная, патриотическая) охватывают лишь видимый пласт литературно-критического дискурса и не дают представления о коммуникативных и интерпретационных механизмах современной литературной критики, самоидентификационных процессах, протекающих в ней.
В обстоятельствах отсутствия теоретико-критического дискурса функцию самоосмысления берет на себя сама критика. В «толстых» журналах рубежа XX — XXI веков она представляет такой опыт интерпретации и самоинтерпретации, который начинает противоречить сложившимся теоретико-критическим описаниям, требуя смены научного подхода. Традиция классической методологической герменевтики, полагающая средоточие смыслав авторской интенции либо в самом тексте, не «совпадает» ни с опытом интерпретационной, деятельности, 1 ни с самопредставлением современного критика, который, склонен в собственной деятельности видеть процесс самоосмысления, понимания не столько текста, сколько себя в связи-с этим текстом, и который воспринимает литературно-критический акт • как творческий, сродни художественному. Ситуация «конфликта интерпретаций» внутри метакритики (теоретико-критической и литературно-критической) делает актуальным поиск нового методологического основания для исследования критики постсоветского периода, которое, с одной стороны, преодолевало бы позитивистскую гносеологическую парадигму, а с другой, соответствовало литературно-критической практике и отразившимся* в ней коммуникативным (в широком значении) установкам. На наш взгляд, такими основанием для адекватного современной литературной критики метакритическо-го описания может стать герменевтико-онтологическая философская традиция" в комплексе с «археологическим» структурализмом М. Фуко и коммуникативным подходом-к тексту. ¦
Таким образом, актуальность диссертационного исследования связана, с одной стороны, с теоретической необходимостью исследования современного литературно-критического дискурса как способа осмысления и описания социокультурных событий постсоветского периода в социальном и экзистенциальном аспектах и поиска новой литературно-критической (само)идентичностиизучения литературной критики в контексте теоретической проблемы способов презентации события в различных нарративных дискурсах, а с другой стороны, с описанием критики как особого коммуникативного пространства, в котором смысловая организациякритического текста и структура предполагаемой авторской программы воздействия на читателя находятся в особом взаимодействии с прагматикой текста. Актуальность диссертации связана и с необходимостью изучения интерпретационных и коммуникативных стратегий ведущих ее представителей как форм проявления типологического и индивидуального в осмыслении социокультурных явлений и поисках самоидентичности.
С актуальностью диссертации связана и ее научная-новизна: впервые в отечественном: литературоведении литературно-критическая деятельность исследуетсяв. аспекте онтологической-герменевтики и теориикоммуникации как особого рода целостный дискурс, что служит новым основанием для типологии литературной*критики, функционирующей в. эпоху «разрыва». Осмысление литературной критики как дискурсивной деятельности особого рода позволяет впервые исследовать интерпретационные стратегии критики «толстых» журналов как отражение поисков новой идентичности- (самоидентичности) в эпистемологической ситуации рубежа XX — XXI веков и выявить взаимосвязи типологического и феноменального в анализе персональных критических стратегий. Впервые исследуется все множество литературно-критических текстов, опубликованных в «толстых» журналах «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Наш современник», «Молодая гвардия» на рубеже XX — XXI веков, а также персональные интерпретационные стратегии ведущих критиков (Н. Ивановой, В. Бондаренко, М. Липовецкого, В. Курицына, Д. Быкова).
Материал исследованияАвторы немногочисленных исследований современной литературной, критики^ опираются на тексты ведущих литературных критиков. Такой подход к отбору материала основывается на справедливом убеждении, что именно они (ведущие критики) определяют общий модус и направление развития литературно-критической мысли, делают открытия, которые затем, «подхватят» и развернут критики второго и третьего ряда.
Построение типологии литературной • критики рубежа XX — ХХЗ веков требует привлечения всегомножества критических текстов, опубликованных в период с 1992;го по 2002;й год, поэтому основным материалом исследования стала идеологически и эстетически многообразная литературная критика «толстых» журналов («Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Наш современник», «Молодая гвардия»). Выбор в качестве материала «толстожурнальной» критики обусловлен тем, что она представляет такую форму бытования литературной критики, которая наиболее остро почувствовала системный и, в том числе, литературный, кризис конца XX века и в этом смысле наиболее явно демонстрирует процесс поиска новой идентичности.
Выбор журналов обусловлен необходимостью привлечения, в качестве материала идеологически разнонаправленных критических суждений, исследования качественного изменения оппозиции либеральной и патриотической, критики на рубеже веков. Исключение из сферы анализа критики, публикуемой в журналах «Вопросы литературы», «Новое литературное обозрение», «Критическая масса» и т. п. объясняется литературоведческой направленностью этих журналов, в то время как целью в диссертации является осмысление феномена литературной критики «толстого"-журнала конца XX века: его идеологической основы, познавательных установок, определяющих стратегий функционирования, специфики освоения литературного пространства.
В связи с проблемой генезиса теоретико-литературного дискурса в качестве материала привлекается метакритика XIX — начала XX веков (статьи П. В. Анненкова, В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова, А. В. Дружинина, Н. Г. Чернышевского, И. Ф. Анненского, В. Я. Брюсова, А. Белого, А. А. Блока, Д. С. Мережковского и др.), теоретико-критические работы второй половины XX века (Ю. Б. Борева, В. С. Брюховецкого, Б. И. Бурсова, Б. Ф. Егорова, В. В. Кожи-нова, В. Н. Коновалова, Б. Г. Лукьянова, В. П. Муромского, Ю: И. Суровцева, Т. С. Щукиной и др.), а также критические тексты А. Агеева, П. Басинского, В! Бондаренко, Д. Быкова, Ф. Быкова, Т. Глушковой, И. Дедкова, Н. Елисеева, Е. Иваницкой, Н. Ивановой, С. Костырко, В. Курбатова, В. Курицына, Л. Лазарева, М. Липовецкого, М. Лобанова, К. Мяло, А. Немзера, В. Новикова, Н. Перея-слова, С. Рассадина, И. Роднянской, О. Славниковой, К. Степаняна, П. Ткачен-ко, Н. Федя, С. Чупринина, М. Эпштейна и др., позволяющие выявить динамику интерпретационных стратегий в критике рубежа XX — XXI веков.
Объект исследования — литературно-критическая практика 1990;хначала 2000;х годов.
Предмет исследования — современная литературно-критическая* деятельность, ее методы ^ и, структура, типология, интерпретационные стратегии, дискурсы и проблемно-тематическое поле.
Выбранный материал, предмет и. аспект исследования определили, его цел ьизадачи.
Цель работы — выявление типологии современной литературной критики как в плане структуры ее деятельности, так и в аспекте интерпретационных стратегий и дискурсов со всеми входящими в них компонентами.
Цель исследования предполагает решение следующих задач:
— анализ существующих в теории критики теоретико-методологических парадигм, выяснение их генезиса и принципов исторического функционирования;
— обоснование необходимости герменевтико-онтологического основания для интерпретации критики переходных эпох;
— построение и описание структуры литературно-критической деятельности на основе положений онтологической герменевтики и теории коммуникации;
— создание модели метода литературно-критической деятельности;
— характеристика новых классификационных оснований типологии литературной критики;
— описание социокультурной и эпистемологической ситуаций функционирования литературной критики на рубеже XX — XXI веков, форм ее бытования;
— изучение процессов самоидентификации в метакритике «толстых» журналов конца XX — начала XXI веков;
— выявление, описание и исследование интерпретационных стратегий в критике «толстых» журналов;
— анализ персональных критических стратегий ведущих критиков в их связи общими тенденциями развития современной критики.
Конкретные научные результаты исследования:;
— проанализированы методологические и теоретические парадигмы теории критики второй половины XX века, выяснен их генезис и принципы исторического функционирования;
— обоснована необходимость герменевтико-онтологического основания для интерпретации критики, переходных эпох, что расширяет представления о возможностях теоретического и практического применения неклассической (герменевтико-онтологической) методологической парадигмы;
— построена1- и описана многокомпонентная структура литературно-критической деятельности на основе положений онтологической герменевтики и теории коммуникации;
— создана модель метода литературно-критической деятельностиохватывающая не только процесс освоения критиком литературного явления, но и читателя как важнейшего структурообразующего компонента деятельности критика;
— охарактеризованы новые классификационные основания типологии литературной критики (тип интерпретационной стратегии), что позволяет исследовать динамку развития современной критики, учитывая гносеологические основания литературно-критической деятельности;
— описана социокультурная и эпистемологическая ситуация функционирования литературной критики на рубеже XX — XXI веков, многообразие форм ее бытования;
— изучены процессы самоидентификации в метакритике «толстых» журналов конца XX — начала XXI веков;
— выявлены, описаны и исследованы интерпретационные стратегии в критике «толстых» журналов, обнаруживающие не ценностно-идеологические, а гносеологические основания оппозиции «толстых» журналов на рубеже XXXXI веков;
— выявлены особенности персональных интерпретационных стратегий ведущих критиков исследуемого периода.
Методологической основой, диссертации служит комплексный подход, опирающийся на философско-методологические концепции онтологической герменевтики. Процесс интерпретации, вслед за Х.-Г. Гадамером, М. Хайдегге-ром, П. Рикером, понимается нами как способ бытия, непрерывный процесс пониманияи самопониманиякритик — как «вопрошающий» субъектлитературная критика порождена всеобщейпотребностью в понимании как способе существования. Определяющими для анализа литературной критики являются следующие вопросы: как смена статуса, потеря читателя отражается на процессе самоидентификации критики в 1990;е годыкакие стратегии самоутверждения используются ею, насколько они успешныкакие фрагменты литературной практики вычленяются критикой, как. этот выбор объяснить онтологическикакой «вопрос» задает критик как «вопрошающий», обращаясь к литературному бытию и. бытию, отраженному в литературекак характеризует этот «вопрос» саму критикукакой «ответ» вычитывает критика в литературной практике и какой-«ответ» предлагает сама, можно ли говорить о конфликте интерпретаций. В ходе исследования был использован «археологический» метод М. Фуко, позволивший выявить инвариантные установки познания, обусловившие появление множества литературно-критических суждений в тот или иной период.
Другая составляющая методологии — философско-эстетические, структурно-типологические и семиотические исследования М. М. Бахтина, В. Н. Топорова, В: И". Тюпы и др. Особое значение для, исследования имеют положения современной теории коммуникации. Опираясь на работы Т. А. ван Дейка, Ю. Хабермаса, Е. Н. Зарецкой, Х.-Р. Яусса, В. Изера, М. К. Мамардашвили, Г. П. Щедровицкого, мы рассматриваем литературно-критическую деятельность как вид коммуникативного акта, который в снятом виде присутствует уже на этапе первичной интерпретации и оценки литературного явленияего двунаправлен-ность обусловлена промежуточным положением критика в триаде художественное произведение/объект интерпретации — критик — читателькритическая деятельность представлена как прагматический коммуникативный феномен, проявляющийся в некотором классе ситуаций коммуникативного взаимодействия. Методология «рецептивной эстетики» позволяет утверждать, что структурную организацию текста обеспечивает инстанция «имплицитного читателя», на которого-возлагается" ответственность за осуществление идеальной коммуникативной ситуации. В1 связи с этим значимыми для работы явились' идеи, изложенные в работах В. Ф. Асмуса, А. И. Белецкого, А. Г. Горнфельда, Б. О. Кормана, Д. Н. Овсянико-Куликовского, Н. В. Осьмакова, А. А. Иотебни. Теоретически важными также явились работы исследователей проблем поэтики литературного произведения с точки зрения его восприятия — Б. И. Бурсова, В. С. Брюховецкого, М. Г. Зельдовича, Г. Д. Клочека и др.
Теоретическая и практическая* ценность исследования определяется его вкладом в развитие представлений о феномене литературно-критической интерпретации и способах ее научного описания. В результате исследования на пересечении историко-литературного и теоретико-методологического дискурсов была осмыслена структура и сущность критическойдеятельности, создана обновленная модель критического метода, выявлены и описаны механизмы текстопорождения и гносеологические установки, которые обусловили появление критических дискурсов отдельных журналов.
Полученные результаты могут быть использованы при построении концепции литературного процесса XX века, в том числе литературной критики как его органической частив исследованиях феномена «толстого» журнала и журнальных взаимодействий в новейшее время. Предложенная модель литературно-критической деятельности, ее метода и основания типологии могут быть применены в изучении других форм бытования литературной критики различных социокультурных периодов. Результаты исследования могут быть использованы при чтении курсов по теории литературы, истории русской литературы, истории русской литературной критики, спецкурсов, посвященных переходным периодам в развитии критической мысли, критической деятельности ведущих литературных критиков рубежа XX — ХХЗ веков, функционированию «толстых» журналов в новейшее время.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В литературно-критическом мышлении, воплотившемся в критической практике литературно-художественных журналов рубежа XX — XXI веков, обнаруживаются основания не классической, а онтологической герменевтики. Это объясняет проявление в критических текстах помимо интерпретации литературной действительности опыта самопонимания, фактов «вычитывания» в художественных произведениях экзистенциально/ментально значимых смысловуход от традиции обнаружения авторитетного источника смысла в авторской интенции или структуре текста к гносеологической ситуации столкновения «вопроса» и «ответов».
2. Литературно-критическая деятельность — это деятельность, направленная на интерпретацию и оценку литературной действительности в ее актуальных в данное время проявлениях, где интерпретация — процесс неразрывного понимания и самопонимания, который осуществляется путем «набрасывания вопроса» (эстетически, экзистенциально, социально и т. п. актуального) на текст, а сама деятельность обладает сложной структурой, развернутой к читателю.
3. Метод литературно-критической деятельности — обусловленная целе-полаганием критика и познавательными принципами того или иного «толстого» журнала стратегия (само)интерпретации и текстопорождения, определяющая отбор и анализ материала, «вопрос», коммуникативно-прагматическую установку на реципиента. Литературно-критическое высказывание является вариантом ментатива, то есть помимо информационной функции в качестве следствия коммуникативного события предполагает некоторое «ментальное событие» в сознании адресата.
4. Интерпретационная и коммуникативная стратегии метакритики либеральных «толстых» журналов эволюционируют от «разоблачительной» стратегии и негативной самоидентификации (идентификации «от противного»), проявляющейся в отказе от прежней модели критической деятельности, к конструированию новых принципов интерпретации текстов, анализу обстоятельств и специфики функционирования критики.
5. Динамика интерпретационных стратегий в критике «Нового мира», «Знамени», «Октября» проявляется в движении от «реставраторской» стратегии в познании-литературной, действительности и самопознании (направленной на разрушение, отсечение в сознании читателя тех ментальных проявлений, которые генетически восходят к советской ментальности, на восстановление нормы) к «коррекционной» (ориентированной на осмысление порожденных современностью отклонений от нормы в сознании современника, актуализацию этой нормы), а затем «аналитической» (предполагающей безоценочное осмысление новой ментальности, ее эволюции).
6. Сетка значений, которую «набрасывает» современная критика на литературную и социальную действительность, определяется вопросом «каковы способы, выживания/существования/присутствия литературы в ситуации кризиса/перелома/конца». Литературно-критическая рецепция «ответа» (его экспликация, осмысление и соотнесение с собственным видением) принимает вид самоинтерпретации, осложненной обращением к онтологическим, экзистенциальным вопросам.
7. Стратегия увеличения символического капитала, расширения «своего» литературного поля в литературной критике «Нашего современника» и «Молодой гвардии» включает тактики освоения нового литературного явления в «своих» ценностных координатах, отвержения «чужого», актуализации границы «свое» — «чужое», захвата литературного явления, присвоенного оппонентами, путем его перекодирования.
8. Динамика интерпретационной стратегии критики «Нашего современника» и «Молодой гвардии» свидетельствует об эволюции консервативной литературной критики в период с 1992 по 2002 гг.: от охранения идеологических и гносеологических принципов/границ к аналитике, сужению ракурса видения и интерпретации литературной действительности — от обзора современной поэзии/прозы, угадывания некоторых тенденций ее развития, обязательно соотносимых с социальными проблемами, к анализу отдельных произведений или группы текстов одного автора.
9. Гносеологическое основание «толстожурнальной» литературно-критической' оппозиции заключается в том, что критика журналов «Новый мир», «Знамя», «Октябрь» демонстрирует личностный тип идентификации, установку на поиск, обращается к творческой и жизненной судьбе писателей, как к возможному ответу на экзистенциальные, онтологические вопросы, сокращает дистанцию между собой и опытом Другого. Критика «Нашего современника» и «Молодой гвардии» ориентирована на идентификацию социальную, на поиск соответствия, «патриотический» критик в большей степени дистанцирован от своего объекта, говорит от лица группы, интерпретируемая литературная, социальная действительность для него — это прежде всего поле битвы литературных тенденций как воплощений тех или иных ценностей, идеологий.
10. Персональные критические стратегии ведущих критиков рубежа XX — XXI вековдемонстрируют разные направления преодолениякризиса/поиска новой идентичности: выбор позиции критика-семиотика, декодирующего реальность как текст (Н. Иванова) — попытка «снять» дихотомию значимых идеологических оппозиций, соединить охранительную стратегию в понимании литературного явления (типичную для консервативной критики) и стратегию «захвата» позиций, закрепленных в «чужом» (либеральном) литературном поле (В. Бондаренко) — конструирование модели критики на пересечении дискурсов критики и науки (М. Липовецкий) — постструктуралистская установка на разрушение момента тоталитарности литературно-критического дискурса (В. Курицын) — позиция самоутверждения в процессе критического письма, наделяемого онтологической ценностью и порождающего не суждения о тексте, а его образ (Д. Быков).
Апробация работы. Основные положения работы были изложены на международных, всероссийских, региональных и межвузовских конференциях в период с 2004 по 2010 годы, в том числе «Дальний Восток: наука, образование. ХХГ век» (Комсомольск-на-Амуре, 2004, 2005, 2006), «Смысловое пространство текста» (Петропавловск-Камчатский, 20 041, 2007, 2008), «Культура.
Тихоокеанского побережья" (Владивосток, 2005), «Дальний Восток: динамика ценностных ориентаций» (Комсомольск-на-Амуре, 2008), «Проблемы славянской культуры и цивилизации» (Уссурийск, 2008, 2009), «Общетеоретические и типологические проблемы языкознания» (Бийск, 2008), «Проблемы современного коммуникативного образования в вузеи школе» (Новокузнецк, 2009), «Высшее гуманитарное образование XXI века: проблемы и перспективы» (Самара, 2009), «Литература о литературе: Проблема, литературной’саморефлексии» (Томск, 2009), а также в статьях, вошедших в сборники научных трудов «Литература и культура Дальнего Востока и восточного зарубежья» (Уссурийск, 2008), «Лингвистика: вопросы теории и методики» (Комсомольск-на-Амуре, 2009), «Науки о человеке, обществе и культуре» (Комсомольск-на-Амуре, 2009), «Актуальные проблемы социогуманитарного знания» (Москва, 2009), «Литературная критика: онтология и гносеология» (Бийск, 2010), научные журналы «Критика и семиотика» (Новосибирск, 2009), «Филологические науки. Вопросы теории, и практики». (Тамбов, 2010). Различные аспекты, проблематики исследования были апробированы при чтении курсов по истории русской литературы, теории литературы, спецкурсов по истории" русской литературной критики на филологическом факультете Амурского гуманитарно-педагогического государственного университета.
Структура исследования. Исследование — состоит из введения, шести глав, заключения, списка литературы и приложения. Во введении обосновывается актуальность и научная новизна исследования, выбор методологии, описывается круг теоретических и методологических проблем, в рамках которых осуществляется изучение современной литературной критики, обосновывается выбор привлекаемого материала, формулируются цель, задачи исследования, теоретическое и практическое значение его результатов, излагаются основные положения, выносимые на защиту. В главе «Познание и самопознание литературной критики: границы интерпретации» исследуется метакритический и теоретико-критический дискурс. Выявление инвариантных познавательных установок метакритики позволяет выявить причины эпистемологического тупика, в котором оказалась теория критики в 1980;е годы и поставить проблему его преодоления: Во второй-главе «Герменевтико-онтологическая интерпретация литературно-критической-деятельности» дается обоснование возможности использования герменевтико-онтологической методологии для осмысления феномена современной литературной критики и ее соответствия современной критической практике. В границах терминологического и понятийного поля герменевтической онтологии выявляется и описывается структура литературно-критической деятельности, предлагается иное содержательное наполнение категории метода литературной критики, вводятся новые классификационные критерии для типологии литературной критики. Акцентирование момента «во-прошания», интерпретации как феномена (само)понимания позволяет по-новому осмыслить суть критической деятельности, представить ее как сложноструктурированное целое, компоненты которого динамичны, обусловлены доминирующей целеустановкой, изначальной ориентированностью текста на Другого (над уровнем истолкования текста и его оценки надстраивается уровень гносеологической и коммуникативной установок, которые обусловливают программу интерпретации. Первая во многом определяется социокультурной ситуацией, в которой функционирует критик как «вопрошающий». Вторая является важным структурообразующим фактором, именно вокруг реципиента формируется вся коммуникативная модель литературно-критической деятельности), что дает основание переосмыслить традиционно позитивистски рассматриваемую категорию «метод литературно-критической деятельности» и позволяет выработать такую модель метода, которая охватывает все компоненты структуры критической деятельности.
В третьей главе «Литературная критика „толстых“ журналов рубежа XXXXI веков: обстоятельства функционирования» описаны такие обстоятельства функционирования литературной критики, которые входят в область коммуникативного контекста и определяют пред-структуру критической деятельности.
Динамике внутренних механизмов, порождения литературно-критической практики 1990;х — начала 2000;х годов посвящены четвертая и пятая главы. В четвертой главе «Литературная, критика „либеральных“ журналов: объектное поле, интерпретационные стратегии, ценностные ориентиры» изучается динамика внутренних механизмов, порождениялитературно-критической практики-либеральных «толстых» журналов 1990;х — начала 2000;х годов. Ее структура отражает главные составляющие объектного поля критики: сама критика и разные аспекты ее функционирования, общественное сознание в ситуации ценностного слома, литературная практика. В. исследовании-критики «либеральных» журналов выделяются несколько моментов: 1) смена статуса, потеря читателя в их влиянии на процесс самоидентификации критики в 1990;е годы и используемые ею стратегии самоутверждения- 2) онтологическое объяснение выбора критикой1 фрагментов литературнойпрактики- 3) семантическая характеристика «вопроса», который задает критик как «вопрошающий», обращаясь к литературному бытию и бытию, отраженному в литературе (как характеризует этот «вопрос» саму критику, какой «ответ» вычитывает критика в литературной практике и какой «ответ» предлагает сама, можно ли говорить о конфликте интерпретаций). На основании анализа «ответов» и «вопросов» выделяются инвариантные познавательные установки, которые являются' условием появления того множества критических суждений, которое и составляет реальное разнообразие критики рубежа XX — XXI веков.
Пятая глава «Стратегии и тактики присвоения литературного поля критикой «Нашего современника» и «Молодой гвардии» «посвящена исследованию литературной критики «патриотических» журналов. Акцент сделан на изучении интерпретационных стратегий и риторики «патриотической» критики. Непримиримость в борьбе с ложными ценностями, активное использование лексики со значением борьбы, войны и моделирование ситуаций боя, значимость концептов «героическое», «свой», «чужой», отсутствие гибкости в критериях оценки литературного явления определили поиск гносеологического инварианта на уровне используемых стратегий и тактик «захвата» литературного/идеологического поля.
В шестой главе «Персональные коммуникативные и интерпретационные стратегии в критике „толстых“ журналов рубежа XX — XXI веков» анализируются интерпретационные и коммуникативные стратегии ведущих критиков (Н. Ивановой, В. Бондаренко, М. Липовецкого, В. Курицына, Д. Быкова) в соотнесении с выявленными в предыдущих главах типологическими особенностями и динамикой литературной критики рубежа веков.
В заключении представлены результаты исследования, определены перспективы дальнейшего изучения литературно-критической деятельности и литературной критики.
В Приложении на материале проведенного анкетирования устанавливается характер связи между критикой и ее профессиональным читателем, дается анализ причин востребованности различных критических суждений, определяется степень авторитетности и оснований авторитетности литературно-критического суждения для профессионального читателя, определяется широкий и узкий круг авторитетных критиков, место «толстожурнальной» критики (и «толстых» журналов вообще) среди других источников информации о литературе в среде профессиональных читателей, степень ее авторитетности как информационного агента.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Социокультурные события рубежа XX — XXI веков (утрата литературо-центризма, читателя, статуса авторитетной инстанции, ценностный сдвиг, де-политизация литературной жизни, расцвет и кризис постмодернизма, разнообразие форм бытования критики, смена поколений критиков, «эпистемологическая неуверенность» гуманитарной области познания) породили уникальную литературно-критическую практику, которая ориентирована не только на художественное произведение, но и на осознание кризисных обстоятельств, на самосознание, поиски идентичности, успешной коммуникативной стратегии.
Переосмысливая и трансформируя все компоненты структуры своей деятельности, реальная критика 1990;х годов вступает в противоречие с описывавшим ее теоретическим дискурсом. Эта ситуация, порождает необходимость постановки эпистемологической проблемы преодоления гносеологического тупика современной теории критики, не обладающей адекватным литературно-критической практике методологическим основанием, анализа ее причин, исследования теоретической и критической практик, поиска нового языка описания и осмысления путей разрешения этой проблемы.
Историко-генетический анализ литературной критики XIX — XX веков позволил сделать вывод о том, что теоретико-критические концепции 1970 -1990;х годов восходят к позитивистски ориентированной метакритике XIX века. Позитивизм как познавательная установка объясняет конфликт внутри ме-такритики рубежа XX — XXI веков: опыт понимания и самопонимания критики, преодолевающей традицию классической герменевтики, входит в противоречие с описывающим ее дискурсом. Наблюдаемый конфликт интерпретаций сближает в эпистемологическом плане два рубежных периода (XIX — XX и XXXXI веков) и актуализирует осмысление опыта преодоления позитивизма в критике «серебряного» века.
Исследование показало перспективность комплексного подхода в изучении современной литературной критики, основой которого является онтологическая герменевтика. Понимание интерпретации как способа бытия, непрерывного процесса1 понимания и самопонимания, где критик — «вопрошающий» субъект, более всего соответствует самоощущению критики рубежа XX — XXI веков, ее интерпретационным стратегиям и восприятию литературно-критического акта как творческого, сродни художественному.
Выбранная методологическая основа позволила по-новому осмыслить проблему построения нелинейной модели критической деятельности и ее метода. В соответствии с ней, литературно-критическая деятельность — вид коммуникативного акта, который в снятом виде присутствует уже на этапе первичной интерпретации и оценки литературного явления. Это сложноструктурированная и развернутая к читателю деятельность, направленная на интерпретацию и оценку литературной действительности в ее актуальных в данное время проявлениях, где интерпретация — процесс неразрывного понимания и самопонимания, который осуществляется путем «набрасывания<�вопроса» (эстетически, экзистенциально, социально и т. п. актуального) на текст. Наличие структурообразующей установки на читателя позволяет исследовать литературно-критическое высказывание как вариант ментатива. Стратегия критической деятельности определяется интенцией критика: аналитико-ориентированной, полемически-прагматической, интенцией самопрезентации.
Метод определяется нами как обусловленная целеполаганием и познавательными принципами того или иного «толстого» журнала стратегия (са-мо)интерпретации и текстопорождения, которая определяет отбор и анализ материала, «вопрос», коммуникативно-прагматическую установку. Такое понимание метода критической деятельности преодолевает традиционное позитивистское, охватывающее познавательную деятельность критика и отождествляющее критический метод с научным литературоведческим. Классификация методов литературной критики может быть дополнена следующими основаниями: доминирование в целеполагании аналитического или прагматического компонента (аналитикоориентированная критика, прагмаориентированная, прагмати-ко-аналитическая) — направление интерпретации (Я-центричная, тексто (авторо)центричная, направленная на читателя) — по типу аргументации (аналитическая, контекстуальная, манипулятивная).
Герменевтико-онтологические и коммуникативно-прагматические принципы анализа позволили выявить и исследовать типологиюлитературно-критической практики рубежа XX — XXI веков, не ограничиваясь традиционными критериями (по формебытования, ценностно-идеологическому критерию), но выявляя гносеологические условия формирования критического дискурса. Эти условия являются «ответом» литературной критики на «вызов» времени.
Объединяет и направляет интерпретационные усилия критики на рубеже XX — XXI веков проблема преодоления кризиса и формирования новой идентичности. В обстоятельствах отсутствия теоретико-критического дискурса ме-такритика берет на себя функцию самоосмысления. Этот процесс дополнительно осложняется сменой поколений: большая часть представителей поколения «оттепели», для которых процесс самоидентификации предполагал в основном идеологическую идентификацию, уходит из литературной жизни. Молодому поколению в меньшей степени свойственно стремление выступать «от группы» и более характерен эгоцентричный тип проявления «самости».
Объем публикуемой метакритики позволяет определить доминанты в познавательных установках того или иного «толстого» журнала. В большей степени авторефлексивна критика «Нового мира» и «Знамени», в меньшей — критика «Октября». В период с 1992;го по 2002;й год «Наш современник» и «Молодая гвардия» не публикуют метакритику, это объясняется неактуальностью для журналов проблемы кризиса самоидентификации.
Метакритика на рубеже XX — XXI веков проходит путь от негативной самоидентификации, отказа от прежней модели критической деятельности (в статьях О. Дарка, Н. Ивановой, С. Чупринина, Л. Лазарева, А. Агеева и др.) к конструированию новых принципов интерпретации текстов, коммуникативных стратегий, обновленной идентичности (в работах И. Роднянской, С. Костырко, О. Славниковой, Е. Иваницкой, А. Немзера, К. Анкудинова и др.). При этом доминирующая* «разоблачительная» стратегия^ надстраивается* над прагматико-аналитической, соответствующей главной? целеустановке толстожурнальной метакритики первой половины 1990;х годов — обозначить границы своей идентичности в полемике с официозной и газетной критикойи присущими, им? моде-лямш критической? деятельности (исключение составляет метакритика «Октября», которая}публикуется-во второй половине 1990;х годов и конструирует обновленную модель деятельности, отталкиваясь от молодой газетной критики). Конструктивной тенденции соответствует преобладающая во второй половине 1990;х годов аналитическая стратегия.
Критикой либеральных изданийотвергается" образ всезнающего, авторитетного критикаему на смену приходит критик свободный: от идеологического «представительства», критик-медиатор, наблюдатель, комментатор, представитель читателя. Авторитарный тип коммуникации* замещаетсякоммуникацией на условиях равноправия с читателем. Актуализация Читателя как компонента критической деятельности происходит по мере осознания кризиса чтения;
В результате исследования выявлены типологические моментыразвитии критики рубежа XX — XXIвеков. Хронологический и «стратегический» принципы анализа критических статей, объектом которых является общественное сознание в > ситуации «перехода», позволил выделить доминирующие интерпретационные стратегии в критике 1990;х-начала 2000;х годов: «реставрационную», «коррекционную», аналитическую.
Перваянаправленная на восстановление трансформировавшихся под идеологическим воздействием советской эпохи ценностей/фактов, мировоззренческих установок, доминирует в начале 1990;х годов (в статьях А. Немзера, А. Агеева, Н. Иванова, А. Якимовича, М. Липовецкого и др.). «Корректирующая» стратегия направлена на осмысление порожденных современностью отклонений в сознании современника (в работах С. Рассадина, И. Дедкова, А. Агеева, В. Потапова и др.). Доминирование в критике названных стратегий совпадает с периодом негативной самоидентификации в метакритике. В отличие от первых двух стратегий, опирающихся на прагмаориентированный метод, аналитическая с ее целеустановкой осмысления новой ментальности, экзистенциального кризиса современного человека (статьи А. Немзера, Н. Ивановой, В. Камянова, А. Архангельского, И'. Роднянской, К. Степаняна, О. Дарка и др.) методологически аналитикоориентирована.
Важный типологический момент — резкая утрата социологичности в критике либеральных журналов во второй половине 1990;х годов и тенденция к аналитике, сужению ракурса видения литературного процесса, «приближению» к художественному тексту, движение от вычитывания социальной проблематики — к выраженной экзистенциальной.
Наряду с отмечаемым ростом саморефлексии критики, актуализацией исследования1 сознания современного человека критика рубежа XX — XXI веков демонстрирует обращение к литературным произведениям как вариантам авторского (само)понимания, их оценку с точки зрения глубины/истинности/адекватности (само)интерпретации и наличия «ответов». Истолкование принимает вид вычленения из художественной структуры «ответа» (в форме идеи, жизненного ориентира, судьбы героя как возможного варианта осознанного, (не)истинного бытия). В критике начинают действовать две разнонаправленные тенденции. Первая рождает движение от социологизма к аналитике, сужению привлекаемого литературного материала, ориентации на профессионального читателя, отказу от авторитарной позиции «над текстом», судьи. Содержательность второй тенденции видится в том, что интерпретацию определяет «вопрос», рецепция «ответа» принимает вид самоинтерпретации, осложненной обращением к онтологическим, экзистенциальным вопросам, тенденция сближения критической деятельности и художественной и претензия на независимое, самостоятельное суждение, на миромоделирование.
Вопрос" критика определяет тот аспект анализа и тот содержательный план текста, который будет актуализирован. Для критики рубежа веков значимым является следующий вопрос: «Каковы способы выживания/существования/присутствия литературы в ситуации кризиса/ перелома/конца?». Критику интересует момент (само)идентификации литературы, которая находится в схожих с литературной критикой обстоятельствах.
Типы, вычитываемых ответов позволяют сделать, вывод о разных интерпретационных установках критики того или иного журнала. Критика «Знамени» выявляет своеобразые стратегии выживания, представленные в современной литературе: адаптация успешных стратегий (например, масслита) — уход от реальности, сопряженной* с кризисом (мистицизм, гротеск, постмодернистский релятивизм) — поиск новых форм самопрезентации, скрытых языковых резервовосмысление обновившейся действительности, диалог с хаосом. Критика «Нового мира» обнаруживает в литературных текстах поиск и утверждение духовных скреп, ценностных ориентироввозвращение от социоцентризма к человекуобращение к опыту классической литературы, ее оптике. Литературная критика «Октября», которой не свойственна острая рефлексия ситуации кризиса, постановка экзистенциальных вопросов, ориентация на поиск успешных литературных и литературно-критических стратегий, более всего аналитична в познании литературного ^материала.
На протяжении исследуемого десятилетия критика «Знамени» уходит от уподобления/сравнения с уже знакомым, освоенным, от объясняющих аналогий. «Новый мир» меняет (снижая) степень ретроспективности. Критика «Октября» демонстрирует принцип «объясняющей параллели», обращаясь к философскому, психологическому контексту.
Наиболее разнятся коммуникативные и интерпретационные установки критики либеральных и консервативных журналов. Либеральная критика демонстрирует личностный тип самоидентификации, предполагающий самоопределение в нравственных, мировоззренческих координатах, самоосмысление в сложной экзистенциальной и коммуникативной ситуации растерянности. Критик «Нашего современника» осмысливает сложившиеся обстоятельства как не менее кризисные, но исходящие не из «моей (не)способности понять», а из вне — опасности утраты социумом истинных жизнеоснов под воздействием чуждой системы ценностей, распространяемых новой властью. Подразумевается возможная утрата читателя, в нервом случае — реципиента как такового, во втором (ввиду уверенности в стабильной-читательской аудитории журнала) — читателя с близкой^ провозглашаемой журналом: идеологией. Критика «Нашего современника» и «Молодой гвардии» ориентирована на идентификацию социальную^ возникающую" изосознаниясвоей принадлежности к «патриотической» социальной группе и придания этому факту ценностного значения: Ей не свойственна эпистемологическая растерянность.
Либеральная.критика обращается к творческой и жизненной судьбе писателей как к возможному ответу на экзистенциальные, онтологические вопросы, критика консервативная: представляет читателю тот или иной портрет как подтверждение верности утверждаемойжурналом системы ценностей. Отличаются и деятельностные установки критиков. Влиберальной это установка на поиск (интерпретацию литературных явлений как иного опыта «вопрошания», выживания) — в «Нашем современнике» — на оценку соответствия литературного явления утверждаемой своей идеологии. Данное: отличие обусловливает разницу в дистанции между критиком и? интерпретируемым. «Наш современник» в большей степени дистанцирован от своего объекта, критик говорит от-лица группы, оценивает, проверяет на соответствие, находится «над» объектом. В критике «Нового мира», «Знамени», «Октябре» эта. дистанция предельно сокращена, критик «идет навстречу» тексту, к опыту Другогокоторый набрасывает на себя в процессе (само)интерпретации. Отсутствие «опоры» в творчестве/жизни писателя, его героя, общая ситуация растерянности в литературе осмысливается «как моя проблема тоже», экзистенциально близкая. Для критика «Нового мира», «Знамени», «Октября» Другой «почти тождественен мне», может помочь «мне» понять «меня». Для критика «Нашего современника» Другой — существующий вне меня, близкий или далекий идейно, «свой» или «враг». Различаются представления об интерпретируемойлитературной, социальной действительности. Для критика «Нового мира», «Знамени», «Октября» это опыт присутствия Других, возможные варианты «ответов», (само)интерпретаций, для «Нашего* современника» — это прежде всего поле битвы литературных тенденций как воплощения тех или иных ценностей, идеологий.
Либеральная критика, остро переживая-кризис самоидентификации, преодолевая* его, переосмысливает вопрос о функции критики, порождая образ критика-комментатора, аналитика, медиатора. Консервативная сохраняет статус ориентирующего органа, предостерегающего, корректирующего.
Объединяет критику рассмотренных журналов «познавательная идентичность"1. При сохранении идеологического противостояния, все журналы в большей («Новый мир», «Знамя», «Октябрь») или* меньшей («Наш современник») степени эволюционируют в* сторону аналитичности в интерпретации литературной и социальной действительности. Более всего динамичен в этой эволюции «Октябрь», гносеологически ориентированный • на осмысление литературной ситуации, отдельных литературных явлений.
Типологическая общность критики «Нашего современника» и «Молодой гвардии» обнаруживается на семиотическом и коммуникативно-прагматическом уровне стратегий и тактик присвоения литературного поля. Типичными стратегиями являются, освоение нового литературного факта, означивание его как своего (в статьях В. Бондаренко, Н. Колмогорова, И. Стрелковой, И. Штокмана и др.) — отвержение «чужого» и актуализация границы «свое» — «чужое» (в работах В. Артемова, М. Коврова, В. Курбатова, Е. Ованесяна, Н. Скатова, Н. Федя и др:) — стратегия захвата литературного явления, присвоенного оппонентами (в статьях В. Бондаренко, Н. Переяслова). Смена доминирующих стратегий и тактик присвоения приводит к выводу об эволюции «консервативной» литературной критики в 1990;е годы, о смене ее функционального статуса. От роли непримиримого охранителя идеологических и познавательных принципов/границ она выходит к роли в большей степени аналитика.
1 Понятие, которое предусматривает рассмотрение познающего субъекта в динамике («сохранение единства и целостности познающего субъекта <.> и его саморазвитие в процессе реализации познавательных практик» (см.: Ищенко Е. Н. Проблема субъекта гуманитарного познания: эпистемологический анализ // Философские науки: исторические эпохи и теоретические методы. Воронеж, 2006. С. 376).
Таким образом, несмотря на констатируемую исследователями и самими критиками журнальную диффузию в 1990;е годы, литературная' критика того или иного1 «толстого» журнала обнаруживает типологическую общность. Она выявляется на уровне текстопорождающих установок, стратегий и тактик присвоения литературного поля. В1 ситуации" спада идеологическою борьбы продолжается скрытое журнальное противостояние, которое проявляетсяв частности, в разнонаправленности гносеологических усилий литературной критики. «Толстый» журнал, на наш взгляд, и сегодня обладает имплицитным механизмом давлениягносеологически ориентирует критика.
Персональные критические стратегии ведущих критиков рубежа XX — XXI вв. демонстрируют разные направления преодоления кризиса/поиска новой идентичности: выбор позиции критика-семиотика, декодирующего реальность как текст (Н. Иванова) — попытка «снять» дихотомию значимых идеологических оппозиций, соединить охранительную стратегию в понимании литературного явления (типичную для консервативной" критики) и стратегию «захвата» позиций, закрепленных в «чужом» (либеральном) литературном поле (В: Бондарен-ко) — конструирование модели критики напересечении дискурсов критики и науки (М. Липовецкий) — постструктуралистская-установка на разрушение момента тоталитарности литературно-критического дискурса (В. Курицын) — позиция самоутверждения в процессе критического письма, наделяемого онтологической ценностью и порождающего не суждения о тексте, а его образ (Д. Быков).
Комплексный герменевтико-онтологический и коммуникативно-прагматический подход к осмыслению литературной критики рубежа веков открывает перспективы дальнейшего изучения заявленной темы: исследование процесса моделирования литературного процесса критикой того или иного «толстого» журналаизучение образа читателя как значимого Другого в структуре критической деятельностиисследование содержания «вычитываемых» критикой актуальных смыслов в литературе рубежа XX — XXI вековизучение других форм бытования литературной критики различных социокультурных периодов. Предложенная модель критической деятельности и ее метода, а также выявленная типология критики дает возможность построить концепцию литературного процесса XX века, в том числе литературной критики как его органической части, исследовать феномен «толстого» журнала и журнальных взаимодействий в новейшее время.
