Феномен геронтофобии в современном обществе

Механизм стереотипизации является необходимым и полезным инструментом социального восприятия, причем того его подвида, который был обозначен как «восприятие межгрупповое». Оценочные характеристики стереотипизации в социально-психологическом плане возможны только в том случае, если она рассматривается как механизм социального восприятия, а не явление социального порядка.

Являясь универсальным механизмом межгруппового восприятия, стереотипизация актуализируется на любом уровне межгруппового взаимодействия.

К. Виктор выделяет целый набор стереотипов в отношении к пожилым людям: (7)

все старики похожи друг на друга;

пожилые люди социально изолированы;

большинство из них имеет слабое здоровье;

увольнение с работы порождает больше проблем для мужчин, чем для женщин;

большинство старых людей изолированы от своих семей или пренебрегают ими;

в этом возрасте половой жизнью не интересуются или просто не способны к ней;

старый человек не может учиться;

умственные качества с возрастом ухудшаются Поскольку старый человек испытывает затруднения при ходьбе и проблемы со зрением, также предполагается, что он или она испытывают затруднения в понимании других, неспособны принимать повседневные решения и потеряли интерес к событиям в мире и к своей собственной сексуальности. Как и в случае других стереотипов, противоречащих этому мнению, факты о способностях и компетентности старых людей, истолковываются как, например, исключения.

Различия между реальными возможностями и способностями пожилых людей и тем, как их воспринимают окружающие очевидны. Р. Атчлей говорит о том, что приблизительно половина обычных предположений относительно старения ошибочны, и именно эти неправильные представления обеспечивают оправдание откровенной дискриминации пожилых людей (6), то есть неоправданно негативное поведение по отношению к ним.

Как в отношении пожилых людей, так и в отношении подростков срабатывает так называемый эффект гомогенности «чужой» группы, который выражается в ощущении, что «они» «все на одно лицо» и отличаются от «нас» и «нашей группы». Стереотипы, в свою очередь, влияют на мироощущение стереотипизированных. Так, например, активная старость начинает восприниматься как исключение, а пассивная и болезненная как норма. Необходимо отметить разницу между внутригрупповыми стереотипами, которые отличаются позитивной окрашенностью, и межгрупповыми стереотипами, например, мнение детей о людях преклонного возраста.

Любопытно, что сегодня в российском массовом сознании не существует единого общепринятого представления о возрастной границе старости — этот порог практически с равной частотой опрошенные относят к интервалам от 50 до 54 лет, от 55 до 59 лет и от 60 до 64 лет. Начало старости, размывающееся в массовых представлениях «где-то после пятидесяти» лет, у женщин и мужчин чуть чаще соотносится со временем их выхода на пенсию (соответственно 55 и 60 лет). Неожиданно, что по возрастным группам существенных различий в определении границы старения не наблюдается, но, как видно из приведенных данных, даже среди самой старшей возрастной группы нет единодушия в определении этого порога. Между тем образ старости в представлении россиян окрашен в самые мрачные тона. Пожилой возраст видится респондентам наименее ресурсным периодом человеческой жизни, сопряженным с социальными, физиологическими, психологическими проблемами, совершенно беспросветным и практически не имеющим никаких «положительных» сторон. Так, в ответах на открытый вопрос о том, с чем у них ассоциируется старость3, почти четверть респондентов (23%) говорили о болезнях, дряхлости, немощи («потеря здоровья»; «недееспособность»; «немощность»; «физическая дряхлость», «физическое угасание организма»); почти столько же — о чувстве беспомощности, одиночестве, утрате интереса к жизни, негативных эмоциях, сопровождающих этот жизненный этап, о страхе смерти («безвыходность»; «безнадежность»; «страшное одиночество»; «безрадостность»; «безразличие»; «когда ничего не хочется»; «обида»; «разочарование»; «кладбище»; «мысли о смерти»); каждого шестого респондента беспокоит материальная неустроенность («бедность»; «безденежье»; «ждет нищета»). В целом же негативно окрашенные ассоциации характерны для подавляющего большинства ответов респондентов, тогда как позитивные встречаются лишь в 7% ответов («опыт, мудрость»; «любовь к внукам», «покой и достаток»; «успокоение, гармония, размышления»), а нейтральные — в 9% («когда люди уходят на пенсию»; «преклонный возраст»; «подведение итогов»; «естественный процесс»; «морщины»; «седина»).

Дестабилизация социальной ситуации в нашей стране, фрустрированность сознания людей, живущих в режиме выживания, влияют на то, как дети воспринимают пожилых людей. Исследователи делают вывод о том, что дети разделяют стереотипы в отношении старости и старения, которые существуют в обществе, и усваивают через микросоциальное окружение доминирующий в обществе образ старости. Однако, отрицательные стереотипы в отношении пожилых людей не относятся к родственникам, то есть к бабушкам и дедушкам детей, с которыми они общаются с раннего детства. Отсюда можно предположить, что частые контакты между поколениями в семье стимулируют положительное отношение к пожилым людям. Как следствие, чем раньше дети будут взаимодействовать с пожилыми людьми не родственниками, тем более позитивны будут взаимоотношения между ними.

Обратимся к результатам исследования представлений о старости в различных возрастных группах. Так, психологический портрет пожилого человека глазами подростка выглядит следующим образом: мудрые, любопытные, добрые, не современные, болтливые, любящие обсуждать молодых и давать им советы. Хотя около 15% подростков признают наличие у некоторых пожилых людей таких черт, как ворчливость, вредность, наглость. Самым тяжелым в старости были названы проблемы, связанные со здоровьем, необходимость переносить неуважение и хамское отношение со стороны окружающих, осознание беспомощности и невостребованности и т. д. В качестве основных факторов, формирующих отношение к пожилым людям были названы поведение самих пожилых людей, в частности по отношению к молодым, а также экономические факторы, воспитание и др. Среди действий, необходимых для исправления существующего негативного отношения к пожилым людям подростки предлагают «повысить пенсию и вообще относиться к пожилым людям с уважением и вниманием, а не вспоминать их только 9 мая…», «пожилым людям надо немного постараться проще относиться ко всему, а нам, молодежи, меньше нервничать из-за них, меньше психовать и побольше прислушиваться к их мнению»… В юношеском возрасте пожилые люди воспринимаются, в основном, уже как сварливые, пытающиеся всех учить, озлобленные, агрессивные и лишь в 15% случаев упоминаются такие черты, как благородство, доброта, сдержанность, мудрость, усталость и т. д. (36) Самым тяжелым в старости были названы болезненность, беспомощность, не внимание близких, одиночество, невостребованность, страх смерти и т. д. Основными факторами, формирующими отношение к пожилым людям были названы воспитание в семье, особенности взаимоотношения между пожилыми и молодыми людьми, «старческий маразм», отношение родителей к пожилым людям, наличие в семье бабушки или дедушки и др. Чтобы изменить существующее негативное отношение к пожилым, необходимо введение специальных федеральных программ, «формирование с раннего детства чувства уважения к пожилым людям», «осознание каждым человеком того, что мы все вскоре будем пожилыми» и др. Пожилой человек в период средней взрослости воспринимается как ворчливый, не приспособленный к возрасту, скандальный, болезненный, отрешенный и т. д. Самым тяжелым в пожилом возрасте были признаны не внимание со стороны детей и общества, отсутствие здоровья, одиночество, чувство ненужности детям и обществу, быть обузой детям, страх смерти. Основными факторами, формирующим отношение к пожилым людям были названы воспитание в семье и отношение государства. Для исправления существующего положения вещей (т.е. не уважения к возрасту и заслугам) необходимы «серьезные социальные реформы», «воспитание подрастающего поколения в духе уважения к старому человеку», «быть в любом возрасте корректным, внимательным самому»…

Наступление старости воспринимается как непосредственный признак близящегося распада Я, или окончания незавершенной биографии. «Неприязнь к непривычному» очень распространена среди пожилых людей. Все чаще их окружает новое, малопонятное, возникает необходимость в пересмотре своих позиций, угнетают материальные трудности. Все это конструирует имидж пожилого человека как человека больного, утратившего ясность ума, живость и адекватность реакции, пассивного и эмоционально неустойчивого (43)

Проведенное исследование позволило заключить, что динамика готовности в процессе жизненного пути имеет гетерохронный характер: осознание процессов старения с возрастом увеличивается, отношение к возрастным изменениям не подвержено динамике, а готовность искать способы адаптации к ним снижается в зрелости и возрастает в пожилом возрасте. Готовность детерминирована индивидуальными свойствами, причем на разных этапах жизненного пути эти свойства различны. С возрастом в механизм детерминации подключаются свойства все более высоких уровней индивидуальности, а на нижележащих уровнях задействуется другой комплекс свойств.

Для изучения форм репрезентации старости в обыденном сознании был проведен нестандартизованный опрос «Что значит быть старым?». Обнаружены достаточно заметные возрастные различия в описании и оценке старости.

Во-первых, по мере взросления увеличивается количество и состав называемых характеристик — от исключительно внешних и физиологических признаков в ответах школьников до развернутых описаний в зрелом возрасте, включающих наряду с физическими признаки психологические, социальные, поведенческие.

Во-вторых, отрицательные оценки позднего возраста, трактуемые как индикаторы интолерантности, касаются не представителей старшего поколения, а периода старости как такового. Исключение составил лишь юношеский возраст, в чьих ответах зафиксировано достаточное количество резких суждений в адрес стариков.

В-третьих, начиная с периода второй зрелости (35−60 лет) заметна дифференциация респондентов по типу отношения к старости как к возрасту болезней и зависимости или свободы и мудрости. В более молодых группах отношение амбивалентное («мудрый и дряхлый»).

В-четвертых, вне зависимости от типа восприятия старости пенсионеры — единственная возрастная группа, не дающая оценочных суждений старости и демонстрирующая принятие ситуации как она есть — вынужденную толерантность.

Для эффективного взаимодействия поколений необходимо сделать попытку изменить негативные представления о старости и пожилых людях в лучшую сторону. Изменению стереотипов, по нашему мнению, способствует:

знание о специфических особенностях людей пожилого возраста;

личный контакт с представителями людей третьего возраста;

создание позитивного образа старости средствами массовой информации;

выделение общих признаков, характерных для обеих групп (дети — пожилые люди).

В сегодняшней ситуации всеобщего разобщения и непримиримости возобновление межпоколенных контактов могло бы стать стабилизирующим фактором в современном обществе. Для успешного развития нашего общества важно объединить опыт, знания и мудрость пожилых с жизнерадостностью, здоровьем и оптимизмом молодых людей, необходим симбиоз поколений.

2.

3. Возможности развития и использования потенциала людей пожилого возраста

Общество должно предоставить возможности старшему поколению для раскрытия присущего ему духовного потенциала. И тогда значительно возрастет количество лиц старшего поколения находящихся в состоянии подлинной старости, которые не являются обузой для социума, а наоборот гармонически проявляют себя в столь сложных аспектах социальной действительности сложившихся в России в настоящее время. В странах Западной Европы наблюдается такой феномен, как «молодые старики «. Суть его в том, что людей, достигших 65 лет (этот возраст до последнего времени официально считался границей между средним и старостью), ни внешне, ни по каким-либо иным критериям, в том числе по состоянию здоровья, нельзя отнести к числу стариков. Принято считать, что в России слой людей «третьего возраста», или «молодых стариков «, еще не сформировался. Так, до 70 лет в начале XXI века доживало 35 из 100 российских мужчин. Подобный показатель в странах Северной и Западной Европы был только во второй половине XIX века. Тем не менее большую часть наших граждан возмущает формулировка «пенсия по старости», поскольку и после выхода на пенсию многие чувствуют себя молодыми и способными работать. Законодатели пошли навстречу и решили заменить это выражение на — «пенсия по возрасту».

Туризм пожилых не свойствен российской традиции и будет долго внедряться в общественную жизнь, творчество в пенсионном возрасте большинством самих пенсионеров воспринимается как «чудачество». Семья и политическая жизнь надолго останутся основными сферами самореализации пожилых людей.

Люди, вышедшие на пенсию, могут использовать свободное время, участвуя в общественной работе, осуществляя различные социокультурные программы и проекты, в том числе и туристические. Для пожилого человека туризм предоставляет реабилитационные возможности, повышая интерес к жизни и увеличивая жизненную активность. Основными функциями туризма с социальной точки зрения являются: компенсаторная, восстановительная, реабилитационная. Развитие социального туризма, разработка туристских программ с учетом доступности для людей со специальными нуждами — все это создает равные возможности для осуществления права на отдых, для приобщения к культурным ценностям. Туризм становится стилем жизни современного человека, в том числе и многих пожилых людей.

В целях содействия реализации потенциала пожилых людей в условиях досуга необходимо осуществление комплекса организационно-педагогических мер, а именно:

поощрение и стимулирование персональной социокультурной активности;

поддержка творческих и общественных объединений на основе самоорганизации;

поддержка этнокультурных традиций людей пожилого возраста;

подготовка специалистов в области организации досуга людей пожилого возраста;

обеспечение физической и экономической доступности ценностей культуры, информации и природных ресурсов. (20)

Стремление к активным формам проведения свободного времени способствует социальной адаптации, тогда как ориентация на пассивно-созерцательные виды досуга обуславливает понижение общего жизненного тонуса пожилых, допускает углубление их социальной изоляции. Подобная активность способствует переходу их от потребительства к производительной деятельности, к свободе выбора занятий, отвечающих способностям, задаткам и увлечениям человека.

Для правильной организации досуга и отдыха пожилым необходимо выполнить следующие требования.

Выяснить интересы пожилого человека. Пожилому пациенту нужно помочь определиться в выборе формы досуга, так как многие люди не имеют возможности разобраться в этом вопросе. Не исключено, что в силу своего положения пожилые имеют лишь ограниченные представления о формах свободного времяпрепровождения, их доступности. Прежде чем предлагать пожилому человеку какие-либо мероприятия, следует внимательно изучить интересы пациента, показать ему варианты возможных форм отдыха, посоветоваться с членами его семьи или друзьями пациента.

Расширить представления об отдыхе пожилого пациента, делясь с ним опытом и обсуждая его проблемы.

Не ущемлять интересы пациента.

Оценить прошлые и настоящие интересы и наклонности пациента.

Определить основные особенности деятельности, выбранной пациентом.

Определить способы модификации и адаптации пациента, чтобы облегчить его участие в проведении досуга и отдыха.

В заключении приведем программу формирования толерантности к старению у представителей разных возрастных групп. В современном человекознании можно обнаружить две противоположные точки зрения о природе толерантности и необходимости ее формирования.

Первая состоит в том, что толерантность — комплексное личностное качество, которое необходимо целенаправленно формировать. Эта позиция служит отправной точкой для построения современной педагогики толерантности.

Вторая точка зрения предполагает, что толерантность присуща человеческой природе, ей не нужно специально обучать, необходимо лишь устранять те препятствия, которые, формируясь в опыте, мешают ей проявляться.

Формирование толерантности к возрасту объединяет две обозначенные точки зрения.

С одной стороны, толерантность к старению не чужда человеческой природе: вплоть до юношеского возраста дети и подростки демонстрируют достаточно терпимое, безоценочное отношение к старости и старикам. Возможно, оно заложено в ментальности россиян, что было бы вполне объяснимо многовековыми русскими традициями уважения к старчеству.

С другой стороны, в последующих возрастах проявляются самые разнообразные проявления интолерантности к возрасту: негативное отношение к старикам у юношей, отрицательный образ старости у молодежи, пессимистическое восприятие возрастных изменений в период второй зрелости и пожилыми людьми. Это тоже вполне объяснимо ценностями и идеалами современного общества, государственной политикой в отношении старости, наконец, тяжелым социально-экономическим положением пожилых людей в России.

Устранить эти объективные факторы, препятствующие развитию толерантности к старению, психолого-педагогическими методами не представляется возможным. Зато возможно формировать интегративную личностную предпосылку толерантного отношения к старению — готовность к освоению возрастно-временных изменений. Соответственно формирование толерантности к старению через готовность как ее личностную предпосылку необходимо начинать в возрасте, когда оформляется более или менее дифференцированное представление о старости — возраст юности. Методы формирования толерантности в разных периодах различны, с учетом возрастных особенностей данной группы, задач и резервов развития, обобщенного стереотипа позднего возраста.

Как уже говорилось, начинать реализацию технологий формирования толерантности к старению целесообразно в юношеском возрасте (15 — 21 год), когда собственная старость видится далекой и неясной, а старшее поколение часто воспринимается негативно как отличающееся по ценностям и смыслам жизни. Целью работы в данном случае является формирование готовности к освоению собственных возрастно-временных изменений, а также развитие толерантности идентичности. Среди юношества распространено мнение «мы никогда не будем такими же, как они». Технологии формирования толерантности позволяют осознать и прочувствовать, что старение — нормативное явление в жизни человека, через которое проходит каждый.

В юношеском возрасте для формирования толерантности необходимо задействовать потенциал образовательного процесса. Исследователями разработана рабочая программа и успешно реализовывается в учебном процессе вуза курс «Геронтология», который при небольшом переструктурировании содержания может быть внедрен в образовательный процесс учреждений среднего и начального образования, а также старших классов школы. Целью обучения студентов дисциплине «Геронтология» является подготовка к освоению возрастно-временных изменений с минимальными психологическими потерями для личности. Изучение дисциплины предполагает воздействие на все три уровня готовности к освоению возрастно-временных изменений: когнитивный, аффективный и мотивационный, поэтому наряду с традиционными лекциями (создающими информационную основу готовности) также проводятся дискуссии, семинары-тренинги, сюжетно-ролевые игры.

В первый период зрелости (молодость) (21 — 35 лет) актуальной задачей формирования толерантности к старению является преодоление негативного образа старости и повышение психологической готовности к освоению возраста. С этой целью в качестве дополнительной образовательной программы предлагается диагностический семинар-тренинг «Стратегии освоения возраста», в программу которого входит проработка следующих вопросов: стереотипы старости в современном обществе (в том числе анализ собственных представлений участников о старости); резервы и задачи развития в поздних возрастах; хронологический, психологический, социальный возраст и способы их оценки; диагностика психологической готовности к возрастным изменениям; стратегии толерантного освоения возраста; способы толерантного общения со старшим поколением (тренинг, сюжетно-ролевая игра). Семинар-тренинг позволяет участникам оценить собственную готовность, во-первых, к толерантному взаимодействию со стариками, и, во-вторых, к собственному старению, а также определить эффективность различных жизненных стратегий для толерантного освоения возраста.

В период второй зрелости (35 — 60 лет) востребованы разнонаправленные технологии формирования толерантности к старению, поскольку от успешности разрешения задач развития в этом возрасте во многом зависит уровень толерантности и психического благополучия на поздних этапах жизненного пути. Вторая зрелость характеризуется невысокой мотивацией выбора толерантных стратегий освоения возраста, в то время как в старости используются те стратегии, которые оформились раньше — в зрелости. Ближе к концу этого периода встает задача подготовки к экологичному выходу из профессиональной деятельности. Кроме того, именно здесь перед многими людьми остро встает проблема межпоколенного взаимодействия: одни «примеряют» на себя роль бабушки или дедушки, другим (что в российских условиях происходит достаточно часто) приходится брать на себя уход за престарелыми родителями.

Для формирования толерантности в период второй зрелости диагностирующий семинар-тренинг сохраняет свою эффективность, однако проводиться он должен с учетом того, что многие его участники уже приблизились к хронологическим рамкам пожилого возраста и начинают ощущать различные возрастно-временные изменения на себе. Программа семинара-тренинга расширяется, включая мероприятия, направленные на развитие психологической готовности к выходу на пенсию. Незаменимой технологией в этом возрасте является психологическое консультирование, в частности возрастно-психологическое (подготовка к принятию статуса пожилого человека, поиск новых смысложизненных ориентиров), профориентационное (планирование форм профессиональной занятости после выхода на пенсию), семейное (освоение форм толерантного взаимодействия со старшими и младшими членами семьи).

В пожилом и старческом возрасте (после 60 лет) показателем толерантности к старению является удовлетворенность жизнью и активная позиция в выборе стратегии освоения своего возраста. Как показывают результаты исследований, основная проблема в формировании толерантности пожилых людей — это их пассивность в принятии собственной жизни. Существуют и другие трудности. Семья — источник удовлетворенности жизнью и ощущения благополучия пожилого человека, однако не все старшие члены семьи способны к установлению конструктивного взаимодействия с младшими поколениями. К сожалению, иногда интолерантность к старикам бывает спровоцирована их собственной нетерпимостью к детям и внукам. В мотивировании жизненной активности пожилых людей хорошо себя зарекомендовали психотерапевтические методы (мемуаротерапия, арт-терапия и др.), а помощь в разрешении различных жизненных проблем может оказать психологическое консультирование.

В качестве одного из возможных путей постепенного нивелирования как психологического напряжения старости, так и конфликта поколений можно предположить формирование в общественном сознании образа не старика, но старца, старицы.(29) То есть человека, к которому приходят за утешением и советом, носителя непреходящих ценностей и высокой, выстраданной жизнью, духовности. Православные термины «старец», «старица» легко ассоциируются с мудростью и житейской философией, укоренены глубоко в прошлое и несут в себе черты мягкого покровительства и взаимной заботы — гуманистическую часть культа древности. Воплощению этого образа в жизнь может послужить избавление пожилых людей от унижения бедностью, уменьшение свойственной пожилым тревожности путём постоянного акцентирования незыблемости социальных гарантий, забота о психологическом самочувствии выходящих на пенсию.

Так в «фигурах» монаха, священника, мудреца, философа, поэта, художника, юродивого, пророка… внимательный взгляд заметит их «внутреннее сродство» с образом ветхого старца. Иногда эти фигуры совмещаются в одном и том же образе (монах, мудрец, пророк), иногда — нет. Отец Александр Шмеман так артикулировал христианское понимание достойной старости: старость ценна прежде всего даруемой «отсветом лучей оттуда» «тайной радостью», она ценна той посылаемой с этими лучами свободой, в чьем свете «совершается умирание душевного тела и восстановление духовного…» (40). () Задачу, которую ставит перед стариком его возраст, отец Александр Шмеман видит в том, чтобы «знание о смерти сделать, вернее, все время претворять в знание о жизни, а знание о жизни — в знание о смерти» (40)

Но, чтобы влияние их в данных сферах было, безусловно, положительным, им необходимы:

искреннее внимание и забота семьи и государства, во-вторых, создание стереотипа поведения в пожилом возрасте — образа человека неторопливого и рассудительного, готового дарить близким психологическую поддержку и душевную доброту, а не требовать её. Образа, созвучного мудрецам древних, без их мистической власти, но с такой же высокой обязанностью примирять молодых с непростой жизнью.

Востребованность в качестве «старца» позволит пожилым людям проявить свои лучшие черты, а молодым — оценить положительные стороны «заката жизни», и во многом избавиться от страха перед старостью, что послужит условием перехода от конфликта к партнёрству и диалогу поколений, оберегающих общество от крайностей — неуместной в условиях постиндустриального развития политической геронтократии, и обедняющей человеческую жизнь геронтофобии. (29)

Заключение

На основании рассмотрения основных психологических теорий старения отмечается, что: а) психологическое развитие в старости сопровождается драматичным психосоциальным кризисом, связанным с оценкой ценности и смысла прожитой жизни; б) в глубокой старости центральное место занимает специфический по отношению к другим периодам жизни фактор развития — забота о собственном здоровье и умственной работоспособности.

Анализ предложенных во второй половине ХХ века, разнообразных, противоречащих друг другу социологических концепций старения, которые представляют собой попытку определить основные принципы, позволяющие понять, объяснить и прогнозировать поведение пожилых людей в обществе, даёт возможность прийти к выводу о том, что спектр возможностей приспособления личности к старению разнообразен.

Основная задача развития личности в пожилом возрасте представляется как адаптация к двум одновременно протекающим процессам — индивидуальному возрастному развитию и развитию общества. Адаптация к старению заключается в преодолении психологического кризиса, приспособлению к изменению социального статуса и социальных ролей, а также физическим изменениям. Необходимым условием для достижения успешной адаптации является использование оптимальной приспособительной стратегии — социально-культурной интеграции, которая предполагает освоение и использование существующих в человеческой культуре средств для поддержания физического здоровья, включения в социальную среду и решения психологических проблем. условия жизнедеятельности людей пожилого возраста обусловлены особенностями формирующегося информационного общества — глобализацией и модернизацией, которые ведут к возникновению как благоприятных, так и неблагоприятных для людей пожилого возраста тенденций в развитии общества.

С одной стороны, в современном обществе социальное положение пожилых людей характеризуется снижением социального статуса по следующим причинам: ограничение уровня экономической активности; ухудшение физического состояния; трансформация института семьи, техническая модернизация; существование социальной установки на восприятие самого пожилого возраста как социальной проблемы.

С другой стороны, по мере глобализации и стандартизации образа жизни возрастает ценность пожилых людей как носителей этнической и ментальной информации и их роль трансляторов культуры; растёт электоральная и инвестиционная привлекательность пожилых людей; распространение новых медицинских технологий, успехи фармакологии, а также развитие технологий социального обеспечения и обслуживания открывают перед людьми пожилого возраста перспективы долгожительства и достойной старости.

Геронтокультура определена как совокупность ценностных установок по отношению к старости и людям пожилого возраста, присущих личности или сообществу, которые находят своё выражение в моральных нормах и образцах поведения. В искаженной форме геронтокультура проявляется в таких явлениях как геронтофобия и эйджизм. Ситуация эйджизма является реальностью в нашем обществе, она имеет реальные проявления и влияние на самочувствие пожилых людей. Именно поэтому нуждается в дальнейшем более системном исследовании и осмыслении.

Благополучие, в том числе и состояние здоровья, и социальное самочувствие пожилых людей, наряду с другими факторами в значительной степени определяется состоянием их отношений с другими возрастными группами, структурами общества и государственными органами управления.

В целях содействия реализации потенциала пожилых людей в условиях досуга необходимо осуществление комплекса организационно-педагогических мер, а именно:

поощрение и стимулирование персональной социокультурной активности;

поддержка творческих и общественных объединений на основе самоорганизации;

поддержка этнокультурных традиций людей пожилого возраста;

подготовка специалистов в области организации досуга людей пожилого возраста;

обеспечение физической и экономической доступности ценностей культуры, информации и природных ресурсов.

Список литературы

Агеев B.C. Межгрупповое взаимодействие. Социально-психологические проблемы. М., 1990.

Александрова М. Д. Проблемы социальной и психологической геронтологии, ленинградский университет, 1974

Альперович В. Д. Геронтология. Старость: Социокультурный портрет. М., 1998, с. 57

Альперович В. Социальная геронтология. Серия «Учебники и учебные пособия». Ростов н/Д: Феникс, 1997. С.131−152.

Анциферова Л. И. Поздний период жизни человека: типы старения я возможности поступательного старения личности. Психологический журнал. 1996. № 6.

Берлъер Ф. Старение и старость. М., 1964.

Виктор К. Старость в современном обществе: руководство по социальной геронтологии// Социальная геронтология: современные исследования: Реферативный сборник. М.: РАН НИИ по общественным наукам, 1994. С.

51.

Здоровье и благополучие пожилых. Подходы к многоаспектной оценке. Г. Г. Филленбаум. ВОЗ.-Женева, 1987.-С.5, 7.

Елютина М. Э. Мир старости как форма социокультурного текста. Саратов, 1999.

Крайг Г. Психология развития. СПб.: Питер, 2000.

Культурология для культурологов; Флиер А. Я.; Академический проект; 2003 г.; 3000; 492 стр Липский И. А. Пожилой человек и общество: грани взаимодействия // Расширение участия пожилых людей в развитии местного сообщества: Материалы семинара. — Ярославль, 2003. — С.28−35

Лишаев С. А. Старость и современность Вестник Самарской гуманитарной академии. Выпуск «Философия. Филология. «- 2007. — № 1 стр.

71−81

Старость. Популярный справочник. Пер. С польского., М. Большая российская энциклопедия, 1996

Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. М., 2000

Мельник Г. С. Маss-Media: Психологические процессы и эффекты, — СПб, 1996 г.

На путях постмодернизма. // Сб. обзоров ИНИОН. — М., 1995.

Нэсбитт Д., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции. Год 2000., М., Республика, 1992

Ольман С. Призрение старости в дореволюционной России, из сборника материалов конференции «World learning», М., 1996

Организация муниципальной культурно-досуговой среды для людей пожилого возраста / Галия Колик // Менеджмент ХХI века: управление развитием. Материалы V международной научно-практической конференции, 14−15 апреля 2005 г. — СПб.: ООО «Книжный дом», 2005. — С. 152−153.

0сновы социальной медицины: Учебно-методическое пособие /Под ред. А. В. Мартыненко. — М.: Социум, 1998. — 89 с.

Отечественные записки. № 3 (24) (2005)

Павленок П. Д. Основы социальной работы. М, 1997, с. 208

Пикте Ж. Развитие и принципы международного гуманитарного права, Международный Комитет Красного Креста, 1993

Психология человека от рождения до смерти. Под ред. А. А. Реана. СПб., 2002.

Россет Э. Продолжительность человеческой жизни, М., Прогресс, 1981

Руководство по геронтологии/Под ред. Д. Ф. Геботарева, В. В. Фролькиса и др., М., 1978

Семендяева 0. Ю. Эффект стереотипизации. Социологические исследования. 1985. № 1.

Сахно Е. Г. Геронтократия и геронтофобия Философия старости: геронтософия. Сборник материалов конференции. Серия «Symposium», выпуск 24. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С.77−79

Социальная работа. Под ред. Басова Н. Ф. М., 2008 — 364 с.

Условия жизни и пожилой человек/Под ред. Чеботарева Д.Ф.-М.: «Медицина», 1978.-С.125, 128.

Философия старости: геронтософия. Сборник материалов конференции. Серия «Symposium», выпуск 24. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. 115 С.

Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990

Фролькис В.В.//В кн.: Геронтология и Гериатрия. Ежегодник, 1988. Киев, 1988.-С.15, 17, 20.

Фромм Э. Человек для себя. Минск, 1992 с. 172

Харитонова Е. В. Анализ личностных особенностей людей пожилого возраста // Тезисы 3-й Российской конф. по экол. психол. М.: Психолог. институт РАО. С. 242−244.

Хьел Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб., 1997

Шибутани Т. Социальная психология. М., 2000.— 534 с.

Шихирев П. Н. Современная социальная психология М., 1999. 448 с.

Шмеман А., прот. Дневники. 1973;1983. М.: Русский путь, 2005. С. 199−200.

Щукина Н. П. Институт взаимопощи в системе социальной поддержки пожилых людей: Научное издание. — М.: Издательская торговая корпорация «Дашков и К», 2004. — 412 с.

Якимова Е. В. Торнстон Л. Геронтология в динамическом обществе // Социальная геронтология: современные исследования. М.: ИНИОН РАН, 1994. С. 58−68.

Яцемирская Р.С., Беленькая И. Г. Социальная геронтология: Учеб. пособие для студ.

высш. учеб.

заведений. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1999. 224 с.