Эпикурейство. 
Удовольствие как отсутствие страдания

Другими словами, необходим разумный подход к страданиям: человек должен различать их по качеству, силе, длительности и степени необходимости. Тем самым «разум вообще объявляется … критерием удовольствия, которое, взятое в своем телесном виде, стремится в дурную бесконечность и теряет всякий смысл. Разум, организуя и оформляя чувственное удовольствие, является подлинным принципом здорового и уравновешенного эстетического удовольствия» [5, 201].

В то же время, «если страдания нейтрализуются культурой удовольствий, то страхи — культурой философского мышления» [3, 187]. В частности, философское познание освобождает от трех основных страхов — перед богами, перед необходимостью и перед смертью. Понимание блаженства как отсутствия страданий позволяет Эпикуру заключить, что боги, являясь блаженными существами, не испытывают ни в чем нужды, а потому равнодушны к миру людей и не вмешиваются в их дела. Атомистическая картина мира, создаваемая Эпикуром, обосновывает относительный характер необходимости и оставляет место для свободного морального выбора. Философское исследование смерти позволяет нам освободиться от страха перед нею, показывая, что она не имеет к нам никакого отношения, поскольку она есть отсутствие ощущений, а ведь именно в них заключено все плохое и хорошее. Со смертью организма наша душа, состоящая из атомов, тоже умирает и рассеивается, тем самым теряет силу и наша чувствительность.

Такое понимание смерти избавляет человека от жажды бессмертия, самой вздорной человеческой страсти. Вздорность ее определяется тем, что, стремясь к бессмертию, человек тем самым стремится к бесконечному несовершенству, соответственно, и бесконечному страданию, то есть несчастью. Вместе с тем, этим открывается путь к истинному бессмертию, понимаемому как приобщение к подлинному, бессмертному благу, которое нельзя не увеличить, не уменьшить.

5 Атараксия Такое благо или счастье заключается, по мнению эпикурейцев, в состоянии атараксии. В понимании атараксии Эпикуром можно выделить два основных аспектах. Во-первых, это состояние самодостаточности, отсутствия потребностей и, соответственно, отсутствие вызванных недостатком (потребностями) страданий. Во-вторых, это уже такая свобода, которая становится основанием для чего-то еще — в первую очередь для душевной деятельности.

Первый аспект атараксии носит отрицательный характер и акцентирует внимание на понимании счастья как отсутствия страданий и страхов, что и дает ощущение полноты. Соответственно, «если безмятежное состояние достигнуто и стало обладать для нас какой-нибудь заметной длительностью, то … все наше внутреннее состояние достигло коренного упорядочения, превратилось в гармонию всего нашего внутреннего мира и теперь вызывает у нас наслаждение своим самодовлением, своей созерцательностью, своим бескорыстием и своей внутренней свободой» [5, 203].

В этом пункте совершается переход от негативного понимания атараксии к позитивному. С одной стороны, такой род безмятежности приписывается эпикурейской традицией прежде всего богам, в отношении же людей речь здесь о возможности бесконечного стремления к воплощению этого идеала. С другой стороны, в применении к человеку такой род безмятежности понимается как возможность использовать свое состояние для душевной деятельности. Таким образом, Эпикур «цель жизни видел не в бесчувствии, не в безразличии к окружающему человека, а в свободном от страхов, спокойно-деятельном состоянии души, в устремленности на объекты, достойные изучения» [4, 199], например, занятия философией. Философия и счастье человека неразрывно связаны, поскольку составляющее счастье душевное здоровье и спокойствие обретается именно через философию, которая способствует, таким образом, максимально возможном приближению к состоянию атараксии как безмятежности и полноты удовольствия.

Заключение

На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы.

Во-первых, традиционная этическая дилемма счастья и добродетели решается эпикурейцами в пользу счастья, добродетели же рассматриваются как средства достижения счастья. Соответственно, благо понимается как полнота счастья.

Во-вторых, поскольку этика основывается на физике, проблема счастья рассматривается сквозь призму естественности, природного стремления. Для любого живого существа естественно стремиться получить удовольствие и избежать страдания. В таком случае счастье, удовольствие заключается в отсутствии страданий. Последнее, в свою очередь, является обратной стороной отсутствия потребностей и возможно, если индивид достигает автономного, самодостаточного существования.

В-третьих, причина страданий заключается не только и не столько в природной необходимости, сколько в неразумных действиях самого человека, проистекающих от незнания природы.

Соответственно, в-четвертых, познание есть необходимое условие достижения счастья, а мудрость является не только высшей из добродетелей, но и сама по себе есть благо. В таком случае мудрец предстает как этический идеал, воплощающий возможный для человека уровень блаженства.

Однако, в-пятых, ввиду того, что человек — конечное, ограниченное во времени существо, его совершенство также конечно. Этическим идеалом в абсолютном измерении предстает в эпикуреизме только божество, обладающее бесконечным совершенством во всей полноте. Удел же человека — только возможность бесконечного нравственного самосовершенствования.

С этой точки зрения понятно, почему, в-шестых, состояние блаженства (атараксии) связывается Эпикуром не с бездействием и бесчувственностью, а с духовной деятельностью, прежде всего познавательной. Другими словами, благом, блаженством является не обладание мудростью самой по себе, а мудрая жизнь, согласная с природой и связанная с деятельностью мысли.

Асмус В. Ф. Античная философия. — М.: Высшая школа, 2001. — 400 с.

Гончарова Т. В. Эпикур. — М.: Молодая гвардия, 1988. — 303 с.

Гусейнов А. А. Великие моралисты. — М.: Республика, 1995. — 350 с.

Иванов В. Г. История этики древнего мира. — СПб.: Лань, 1997. — 256 с.

Лосев А. Ф. История античной эстетики. Ранний эллинизм. — М.: Искусство, 1979. — 815 с.

Материалисты Древней Греции. Собрание текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура. — М.: Госполитиздат, 1955. — 239 с.