Проблемы формирования политической культуры в России

Как бы то ни было, но очевидно, что в любом случае институты, призванные «работать» на общество, в такой политической атмосфере явно «проседают», а разрыв между обществом и властью ничуть не уменьшается, а возрастает. И сегодня даже не специалистам становится понятно, что, реализуя своеобразный проект «демократия в обмен на управляемость», режим (параллельно с укреплением отдельных механизмов социального порядка) аннулирует институализированные структуры демократической формы организации власти. Или, другими словами, институционально закрепляются не интересы гражданского населения, а по преимуществу госбюрократии (и, если быть последовательным, то и связанных с нею теневых структур).

Но главное, что таким образом складывающаяся в российском обществе монополитическая медиакоммуникация верхов и низов провоцирует новый виток самоизоляции элитарных слоев. Гражданские структуры (за счет технологий управления политическими процессами, принудительного голосования, снижения конкурентности и насаждения инструментов управляемой демократии) интенсивно вытесняются из публичной политики, а новый институциональный дизайн ведет к окостенению централизованных структур власти и управления, разрушая у людей чувства гражданственности и ответственности за происходящее в стране.

Так что, вместо поощрения чувств гражданского контроля, инициативы, самостоятельности и критичности населения по отношению к власти стимулируется волна неоэтатистских настроений. Иначе говоря, правящий класс, предлагая обществу новые институты, вольно или невольно воспроизводит базовые архетипы прежде доминировавшей традиционалистской политической культуры, поддерживая таким образом патромониальные и исполнительские традиции, активизируя пагубные для демократии стереотипы и стандарты политической пассивности. Характерная для традиционализма стилистика социального восприятия заставляет людей «прочитывать» нынешние политические конфликты и коллизии как «беды», «несчастья» или «происки враждебных сил», затемняющие подлинные причины и источники складывающихся в поле политики противоречий и искажающие рациональное восприятие действительности. Разочарование, пессимизм и, как следствие, тяготение к покровительству, «сильной руке», авторитету начинает вновь активизировать и соответствующие политические настроения граждан, и воздействовать на социальные порядки. Ну, а опора на институциональные структуры только расширяет границы этой социально нерефлектирующей субкультуры.

Понятно, что в атмосфере смычки традиционализма и «нового российского институционализма» элементы гражданского сознания и личного достоинства не выживают. Или делают это с большим трудом, направляя свои ресурсы и силы не на созидание новых политических отношений, а на самовыживание. Иными словами, те ценности и традиции, которые должны активироваться модерном, приносятся в жертву российским трансформациям. Формирующиеся же институты политической власти не созидают, а ломают новые ростки гражданской активности и культуры. При этом надо учитывать, что наше население отнюдь не закалено в вопросах оппонирования власти, и сегодня вряд ли способно устоять перед атакой институтов, попытавшись укоренить демократические традиции самостоятельно.

Еще одна опасность, связанная с разрушением культурных ориентации гражданственности. Ведь выше указанная тенденция в формировании дизайна связана не только с поощрением традиционализма, но и — в результате привыкания людей к военно-силовым формам урегулирования социальных противоречий, жестокостям террористов и ответным реакциям властей — с замещением культурных стереотипов иными, более низкими формами социальных ориентиров, а точнее — архетипическими реакциями рефлекторного уровня. В результате животный страх, ненависть и обожание, склонность к насилию или столь же безотчетная покорность демонстрируют новый виток своей политической репродукции. Как мы видим, на нашем политическом ландшафте эти внутренние источники политической активности существенной части населения поддерживают разнообразные радикальные политические проекты, саму атмосферу легитимации силы как базового социального регулятора. Утрачивая способность к рациональным и социально необходимым обобщениям и все больше доверяя «простым» решениям политических конфликтов, люди требуют точно таких же политических и управленческих ответов от государства. Так что силовое решение чеченского конфликта, кавалерийские атаки на олигархов, перераспределительные акции весьма положительно воспринимаются сторонниками этого типа рефлексии. Характерно, однако, что от таких реакций страдает и само государство, поскольку доверие у носителей этого политического сознания сохраняется только к «своим» (или акциями против «чужих»), а вот институты общесоциальной власти такими свойствами обладают отнюдь не всегда. Одним словом, устойчивые архетипические реакции рефлекторного типа разрушают самое тело культуры в политике, а человек неминуемо попадает в межумочную ситуацию (между идеалом и реальностью, прошлым и будущим, верой и безверием), благоприятствующую воспроизводству раскола в российском обществе (А.Ахиезер).

Осознаем важность момента: все это происходит в то время, когда массовая политическая культура начала привыкать к нормам усложненной игры за власть, усваивать совершенно не характерные для советского социума принципы гражданской самостоятельности, тяготеть к формам взаимно ответственного поведения управляющих и управляемых. По сути именно в настоящее время отечественный политико-культурный комплекс начинает разворачиваться в сторону сложных, нагруженных гражданско-ролевыми ориентирами способов идентификации, проявления активности, гражданского развития. Следующей, поворотной для нашего социума фазой этого исторического процесса должно было бы стать какое-то «загустение» этих политических чувств, оформление гражданских позиций. Но этим социальным аудиториям необходимо подкрепить свои представления, испытать какую-то внешнюю политическую поддержку со стороны власти и ее институтов. Однако институциональная тактика властей только частично соответствует гражданской логике эволюции политической культуры и состоянию массового сознания, отвечая лишь убеждениям традиционалистски настроенной части населения. Сегодня больше оснований полагать, что этот гражданский «мах» политико-культурного маятника сработает не на благо общества, а вхолостую, вновь оказавшись в прокрустовом ложе конформизма и исполнительства.

Впрочем, думается, что обрушение гражданского сознания и активистской политической культуры общества не является самоцелью верхов. Как обычно гражданские структуры и ценности снова становятся заложниками элитарных игр, этаким побочным следствием реализации крупных политических проектов, требующих от общества не более чем механической исполнительности. Однако нельзя не видеть, что в этом привычном и даже постоянном пренебрежении массовыми запросами поведении элиты отражается ее устойчивая стратегия отказа от основанных на признании достоинства граждан компромиссов. Манера, стиль решения политических проблем.

Заключение

.

Таким образом, в ходе данной работы было выявлено, что с коммуникативной точки зрения, образ прошлого выполняет роль социального посредника между прошлым и настоящим, агента влияния настоящего в пространстве прошедшего и прошлого в настоящем. Это сложное — многослойное, многозначное — понятие.

Проблемы российской политической культуры в последнее время оказались в эпицентре интеллектуальной моды. Наверное, только лентяй или фанатик еще не успели высказаться насчет неприменимости западных моделей для России и сопротивления среды против чужих и догматически прочитанных рецептов реформ. Возможно, это другая грань «внутреннего расизма», заведомо не принимающего никакой социокультурной специфики России и видящего в ней только косность, отсталость и неспособность подняться до вершин западной интеллектуальной мысли и образа жизни.

Надо признать, что настоящее время не дает возможности сделать какие-то однозначные выводы относительно достижения политической культурой определенных, а главное сколько-нибудь завершенных состояний. Ценностные мутации происходят сегодня в политико-культурных объектах как либерального и националистического, так и социалистического и традиционалистского толка. При этом каждая из субкультур имеет собственную, локальную логику развития в пространстве политики. Большинство ученых и аналитиков сходятся лишь на констатации эклектического смешения в сознании людей различных ценностей и ориентиров, частичного размывания старого ценностного поля и возникновения новых норм и стереотипов.

Список литературы

Алексеева Т. А. Нужна ли философии политика? М.: Эдиториал УРСС, 2000. — 128 с.

Гаджиев К. С. Политология: Учеб. для вузов / К. С. Гаджиев. — М.: Логос, 2002. — 488 с.

Глебова И. И. Политическая культура России: образы прошлого и современность / И. И. Глебова,; отв. Ред. Ю. С. Пивоваров; Ин-т науч. информ. по обществ. Наукам. — М.: Наука, 2006. — 332 с.

Кравченко А. И. Политология: Учеб. пособие / А. И. Кравченко. — М.: Академия, 2001. — 336 с.

Политология в вопросах и ответах: Учеб. пособие / Под ред. Ю. Г. Волкова. — М.: Гардарики, 2001. — 472 с.

Политология: Учеб. для вузов / Под ред. В. Н. Лавриненко. — М.: ЮНИТИ, 2002. — 367 с.

Политическая наука в современной России: время поиска и контуры эволюции: Ежегодник, 2004. — М.: «Российская политическая энциклопедия», 2004. — 456 с.

Политическая наука в современной России: время поиска и контуры эволюции: Ежегодник, 2004. — М.: «Российская политическая энциклопедия», 2004. — С. 28

Политическая наука в современной России: время поиска и контуры эволюции: Ежегодник, 2004. — М.: «Российская политическая энциклопедия», 2004. —. 31

Политическая наука в современной России: время поиска и контуры эволюции: Ежегодник, 2004. — М.: «Российская политическая энциклопедия», 2004. — С. 32

Алексеева Т. А. Нужна ли философии политика? М.: Эдиториал УРСС, 2000. — С. 61

Алексеева Т. А. Нужна ли философии политика? М.: Эдиториал УРСС, 2000. — С. 62

Глебова И. И. Политическая культура России: образы прошлого и современность / И. И. Глебова,; отв. Ред. Ю. С. Пивоваров; Ин-т науч. информ. по обществ. Наукам. — М.: Наука, 2006. — 331

Глебова И. И. Политическая культура России: образы прошлого и современность / И. И. Глебова,; отв. Ред. Ю. С. Пивоваров; Ин-т науч. информ. по обществ. Наукам. — М.: Наука, 2006.

— С. 335