Формальные и неформальные институты. Их соотношение и сравнительные преимущества

Они являются условием, предпосылкой возникновения прав собственности, так что последние оказываются их продуктом. Права собственности определяют те действия, которые разрешены (санкционированы). Таким образом, наряду с этими правами, продуктом правил являются обязанности, поскольку речь идет о взаимодействии людей, в рамках которого одни экономические агенты должны соблюдать правадругих. Они представляют собой такие санкционированные (экономически, юридически, этически) и принятые в обществе (формально и неформально) поведенческие отношения между экономическими агентами, которые определяют перечень возможных способов использования их как исключительную прерогативу отдельных индивидов или групп. Более дробное разделение правомочий было осуществлено А. Оноре. В соответствии с его перечнем выделяют одиннадцать правомочий:

1. Право владения, суть которого состоит в осуществлении физического контроля над вещью. Это правомочие лежит в центре определения понятия собственности, о которой речь пойдет одном из последующих разделов. Часть правомочий может выступать только в кластере, т. е. являются взаимодополняемыми и не имеют ценности одно бездругого. В экономической литературе не существует единой, общепринятой классификации правомочий. В качестве первого шага к сближению точек зрения можно было бы выяснить, какие факторы обусловливают ту или иную комбинацию правомочий. Существенное значение для содержательной характеристики права собственности имеет, с одной стороны, процесс ее спецификации, а с другой — размывания.

Содержательными моментами спецификации права собственности являются определение субъекта права, объекта права, а также набора правомочий, которыми располагает данный субъект. Кроме того, существенное значение имеет, кто обеспечивает спецификацию прав собственности. Если речь идет о формальных правах, то их, как правило, специфицирует государство. Вместе с тем возможна безличная спецификация, в основании которой лежит повседневная практика взаимодействия экономических агентов. В известном смысле оборотной стороной процессаспецификации является размывание прав собственности, поскольку посредством него ослабляется принцип исключительности, который приводит к снижении ценности объекта права для субъекта. Здесь мы не останавливаемся на вопросе об альтернативных правовых режимах, в которых могут существовать и реализовываться пучки правомочий. Это предмет отдельного анализа, предполагающего наличие положительных трансакционных издержек различных видов.

в) Контракты. Их можно рассматривать как правила, структурирующие обмен между двумя экономическими агентами на основе спецификации обмениваемых прав и взятых на себя обязательств. Подробное изложение видов контрактов не входит в задачу данного раздела, поэтому зафиксируем лишь некоторые существенные характеристики контракта вообще и основных форм в частности. Что касается определения контракта вообще, то основной его характеристикой является наличие соглашения, договора между экономическими агентами. В зависимости оттого, каков характер этого соглашения, контракт может быть явным или имплицитным. Однако все ли отношения между людьми можно интерпретировать как контрактные? Теория общественного договора и неоинституциональная версия теории фирмы (А. Алчян, Х. Демсетц), по сути, интерпретируют контракт как всеобщую форму взаимоотношений между людьми, в соответствии с которой даже взаимоотношения между рабом и рабовладельцем могут быть поняты как контрактные, если рабовладелец обязуется сохранять жизнь рабу и обеспечивать ему определенный уровень потребления, а раб, в свою очередь, выполняет команды рабовладельца, связанные с использованием его как носителя рабочей силы. Здесь, видимо, проводится тождество между существованием и соглашением, как в неоклассической теории проводится тождество между существованием и эффективностью. Проблема состоит в том, можно ли рассматривать как контрактные те отношения, которые, во-первых, не предполагают добровольного вхождения в них субъектов, во-вторых, где отсутствует возможность выхода из них, исключая уничтожение одной из сторон за пределами отношения. Каковы предпосылки заключения соглашения?

Оно, по крайней мере, предполагает наличие определенного уровня доверия, которое само по себе не может быть результатом соглашения, а основано на ожиданиях экономических агентов, сформировавшихся на основе собственного опыта, опыта предшественников, конкурентов и т. п. Следует отметить, что доверие не обязательно связано с рациональностью поведения экономических агентов, хотя и имеет критически важное значение для формирования ожиданий. Если определять контракт относительно обмена, то следует выделить два момента, во-первых, контракт как соглашение об обмене обязательствами и правами, во-вторых, обмен в чистом виде, который не предполагает каких-либо обязательств сторон после заключения сделки. Такое сравнение возможно, если обмен рассматривается наоснове предпосылок, принятых в теории общего равновесия Л. Вальраса. Обращаясь к анализу видов контрактов, необходимо выделить несколько параметров, по которым они могут различаться. Во-первых, периодичность взаимодействия между экономическими агентами, во-вторых, наличие элемента неопределенности, в-третьих, степень специфичности ресурса, который является объектом соглашения или использование которого связано с выполнением контракта, в-четвертых, механизм защиты контрактов. Если взаимоотношения между экономическими агентами становятся регулярными, но не непрерывными, специфицировать условия контракта не представляется возможным в силу неопределенности, а ресурс не является специфичным, то такой контракт является неоклассическим. Обеспечение выполнения такого контракта может осуществляться не только государством, но и через третейский суд.

Если же наряду с неопределенностью отношения становятся непрерывными, с высокой степенью специфичности ресурсов, то контракт становится отношенческим. Поскольку отношения, которые регулируются данным контрактом являются сложными и в значительной степени персонализированными, то в качестве механизма защиты может быть использованы два варианта: самозащита (self-enforcement) и защита со стороны партнера (контрагента). Именно отношенческий контракт является способом организации фирмы как особого института в системе с общественным разделением труда. Если говорить о механизме защиты контрактов, то его реальные характеристики во многом зависят от соотношения между формальными и неформальными правилами. В России существуют две конкурирующие схемы защиты контрактов: легальной (при помощи государства) и частной, нелегальной. Последняя осуществляется т.

н. «группами частной инициативы» в том числе и мафией, которые берут на себя функции защиты, одновременно обеспечивая себе устойчивыепоступления от фирм в виде «частных налогов». В условиях нестабильности покупательной способности законного денежного средства, а также невысоких альтернативных издержек сокрытия средств от налогообложения (слабый контроль, с одной стороны, и слишком высокие ставки налогов, с другой) и несовершенства формальный правил, система частной защиты контрактов может быть более эффективной. В целом соотношение между различными видами правил можно рассматривать как отношение между общим, особенным и единичным. Иерархический характер системы правил проявляется в том, что изменения в правилах низшего порядка могут осуществляться при неизменных правилах более высокого порядка. Это значительно упрощает, например процедуру перезаключения контрактов, поскольку «координатная сетка», в которой это происходит, остается неизменной, что изначально предполагает консенсус по определенным, более общим вопросам. Главная роль, которую институты играют в обществе, заключается в уменьшении неопределенности путем установления устойчивой (хотя и необязательно эффективной) структуры взаимодействия между людьми. Но устойчивость институтов ни в коей мере не противоречит тому, что они претерпевают изменения.

Развиваются все институты одинаково: от традиционных условностей, кодексов и норм поведения до писаного права, обычного права и контрактов между индивидами. Институциональные изменения — это сложный процесс, потому что предельные изменения могут быть следствием изменений в правилах, неформальных ограничениях, в способах и эффективности принуждения к исполнению правил и ограничений. Формальные правила можно изменить за одну ночь путем принятия политических и юридических решений, неформальные ограничения, воплощенные в обычаях, традициях и кодексах поведения, гораздо менее восприимчивы к сознательным человеческим усилиям. Эти культурные ограничения не только связывают прошлое с настоящим и будущим, но и дают нам ключ к пониманию пути исторического развития. В условиях переходной экономики обществу, согласно учению институционалистов, необходимо решать тройственную задачу: во-первых, осваивать перемены и новые механизмы, во-вторых, преодолевать негативные последствия перемен и ошибок и, наконец, сохранять ценное из наследия прошлого. Обоснованной и рациональной представляется позиция Д. Норта, касающаяся этого наследия: независимо от вашего отношения к прошлому необходимо считаться с тем, к чему люди привыкли. Стратегия и тактика реформ немогут это не учитывать. В основе представления людей лежат не единичные знания, полученные в течение жизни одного человека или одного поколения, а их сумма, аккумулированная в течение длительного периода. В практике российских реформ рыночная эффективность оказывается неадекватной эффективности социально-экономической.

Заплачена высокая цена за трансформацию в виде глубинных и во многом не восстановимыхразрушений производственного и технологического потенциала, совершенно не сопоставимых с издержками любой из стран с переходной экономикой. Теперь уже социальная защищенность населения становиться не результатом, а предпосылкой реформ. И рыночная самоорганизация не способна полностью обеспечить преодоление глубоких кризисов — финансового, инвестиционного и институционального — без необходимого регулирования со стороны государства. Институт — это стабильное социальное явление. Для того, чтобы понять причины стабильности институтов, необходимо вспомнить о различии между институтами и организациями. Если организацию можно рассматривать как совокупность общественно-определенных индивидов (т. е.

с определенной социальной функцией и положением), объединенных общей целью (или целями), которые могут быть явными или скрытыми, принимать разные формы (выживание, сохранение команды, максимизация прибыли и т. п.), то институт оказывается основой, на которой базируется функционирование организации. Именно институты как наборы правил определяют, что и как люди, объединенные в организации, будут делать, как будутстроиться отношения с внешним миром, каким образом формируется система вознаграждения членов организации. На категориальном разграничении институтов и организаций настаивают такие экономисты как Д. Бромлей, Д.

Найт, Д. Норт. Важность проводимых различий становится очевидной тогда, когда речь идет об институциональной инновации (или трансформации). Оказывается, что институты являются фундаментом, на основе которого осуществляется эволюция организации, в результате которой изменяется и сам фундамент.

Это важно в связи с тем, что даже в научной литературе встречается смешение этих понятий. Например, когда говорят об институциональных реформах в России, то чаще всего имеют в виду преобразование государственных предприятий в частные компании, развитие малого и среднего бизнеса, демонополизацию экономики и иные изменения, связанные с преобразованием существующих экономических организаций и возникновением новых фирм и компаний. Однако подобное смешение институтов и организаций неправомерно. Напомним, что под институтами понимаются формальные и неформальные правила взаимодействия между людьми, а под организациями — любые формальные и неформальные объединения людей: коммерческие фирмы, политические партии, религиозные группы, спортивные команды и т. д. Организации, как правило, возникают в рамках существующих институтов. Например, когда на рубеже 1980;х и 1990;х годов в нашей стране были приняты законы, допускающие частнопредпринимательскую деятельность и частную собственность, тогда же возникли и частные компании. До этого легальных частных компаний у нас не было, а те граждане, которые занимались частным предпринимательством, в том числе на базе государственных предприятий, нарушали советские законы и подвергали себя риску суровых наказаний. Также в начале 1990;х годов в нашей стране были разрешены политические партии, что привело к появлению многочисленных организаций, преследующих политические цели. Такие примеры можно продолжить. Важно иметь в виду, что принцип создания организаций в рамках существующих институтов присущ не только демократическим и рыночным государствам, а любым обществам.

Так, в СССР государственные предприятия создавались на основе советского хозяйственного законодательства, а также с учетом действовавших в то время неформальных принципов хозяйственной деятельности. Но существенное различие с точки зрения возникновения организаций в демократических и недемократических обществах состоит в том, что в первом случае организации обычно создаются добровольно объединившимися для этого людьми, а во втором — по распоряжению государственных органов власти. Однако это различие, конечно, не абсолютно, потому что и в демократических, и в недемократических обществах источником возникновения организаций могут служить как инициатива физических лиц, так и распоряжения органов власти. Заключение

Реально существующие организации ставят перед собой самые разнообразные задачи. Для коммерческих компаний это обычно выпуск продукции и получение прибыли от ее продажи, для политических партий — получение голосов избирателей на выборах и т. д. В обобщенном виде можно говорить о том, что цель любой организации — максимизация полезности в рамках существующих правил (институтов).Данное утверждение само по себе может стать предметом углубленного анализа. О чьей полезности идет речь? С точки зрения институциональной теории говорить об интересах и, соответственно, полезности организации (фирмы, партии, команды) можно только с известной долей условности, поскольку иметь интересы могут только люди. В рамках организации интересы ее членов могут не совпадать. Очевидно, например, что если для владельца фирмы целью деятельности выступает максимизация прибыли, то для рядового служащего это может быть получение максимальной зарплаты при минимизации его трудового вклада, а для кого-либо из руководителей фирмы — может быть, даже сознательноедоведение фирмы до банкротства, чтобы затем купить ее на выгодных для себя условиях. Некоторые теоретические школы изучают и эти вопросы согласования интересов людей, объединенных в организацию, но в рамках базовой институциональной теории вполне допустимо пользоваться аналитическим упрощением и изучать интересы организации. Список использованной литературы

Философский энциклопедический словарь / ред-кол.: С. С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л. Ф. Ильичев и другие. М., 1989. 815 с. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1954. Т. 20. Новая философская энциклопедия. URL:

http://iph.ras.ru/ (дата обращения: 25.

08.2013).Клейнер Г. Б. Эволюция институциональных систем. М., 2004

Явлинский Г. А. Социально-экономическая система России и проблема ее модернизации: дис. … д-ра экон. наук. М., 2005. С. 227. URL:

http://www.yabloko.ru/ (дата обращения: 03.

08.2013).Бардхан П. Откуда берется чудо? Некоторые мифы о взлете Китая и Индии // Прогнозист. 2008.№ 3.Норт Д. Институциональные изменения: рамки анализа // Вопросы экономики. 1997

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997

Институциональная экономика / под ред. А. А. Аузана. М., 2011

Одинцова М. И. Институциональная экономика: учеб. пособие / Гос. ун-т — Высшая школа экономики. М., 2009

Хайтун С. Д. Рынок против войны как менее эффективного средства ускорения социальной эволюции // Вопросы философии. 2009. № 4. С.

3−19. Институциональная экономика: учеб. пособие / под ред. акад. Д. С. Львова. М., 2001

Буайе Р. Теория регуляции: критический анализ / пер. с франц. М., 1997

Вольчик В. В. Нейтральные рынки, не нейтральные институты и экономическая эволюция // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2004. Т. 2. № 2. С. 55−69