Традиции русской классики в европейской и американской романистике XX века (по творчеству Ф. М. Достоевского)

Авторитетный «Путеводитель по английской литературе», впервые выпущенный Оксфордским университетом в 1987 году и выдержавший не одно переиздание, в словарной статье, посвященной Ф. М. Достоевскому, сообщает: «Федор Михайлович Достоевский (1821 — 1881) — русский писатель. Ряд блестящих произведений, на которых основывается его репутация, — „Записки из подполья“ (1864), „Преступление и наказание“ (1866), „Идиот“ (1868), „Бесы“ (1871 — 1872), „Подросток“ (1875) и „Братья Карамазовы“ (1879 -1880). В этих романах Достоевский проявляет большое дарование в анализе самобытных характеров, размышляет над глубокими религиозными и политическими идеями и развивает жанр русского романа, используя свой дар напряженного повествования и описания городской жизни. Многие романы Достоевского вышли на английском языке в 1880-е. Р. Л. Стивенсон был одним из первых поклонников этих романов, и влияние „Преступления и наказания“ на его повесть „Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда“ очевидно. Воздействие творчества Достоевского на Англию стало особенно ощутимо после выхода книг „Вехи русской литературы“ (Landmarks in Russian Literature, 1910) Бэринга, „Федор Достоевский“ Мари (1916) и, самое главное, переводов К. Гарнетт (1912 — 1920) В течение XX столетия Достоевский стал наиболее читаемым и имеющим самое мощное влияние в Англии русским писателем» [Дрэббл 2003: 252].

Этот сжатый материал, преподанный в первую очередь с позиции английского литературоведения, представляет, на наш взгляд, исключительный интерес. В словарной статье обозначен, во-первых, пласт текстов, признаваемых на Западе основными в творческом наследии русского классика (обобщение Англии до всей западноевропейской и североамериканской литературной традиции, с нашей точки зрения, уместно, нескольку опирается на конкретные подтверждения в сходстве взглядов на значение и влияние на западных прозаиков Достоевского, обнаруженные в трудах известных отечественных и иностранных литературоведов и изложенные в настоящей работе). Во-вторых, в статье обозначено время первого знакомства английского (европейского) читателя с книгами Достоевского и временной промежуток, в который уклаываются первые англоязычные (европейские) критические работы о его творчестве, а также создание лучших английских переводов романов Достоевского. В-третьих, что представляется нам исключительно важным, уже в условиях краткой ознакомительной статьи обозначены параллели творческих решений Достоевского и Стивенсона, что приводит к мысли об огромном количестве вынужденно опущенных авторами «Путеводителя» иных аналогий и возможных точек соприкосновения сюжетов, идей и творческих философий русского классика и западных писателей.

Наконец, последний тезис статьи свидетельствует, на наш взгляд, об открывающемся значительном масштабе потенциальных поисков в вопросах литературных связей Достоевского, с одной стороны, и европейских, а также североамериканских писателей, с другой, и влияния, оказанного Достоевским на означенных представителей зарубежной прозы.

Развивая это положение, отметим, что судьба Достоевского за пределами родины необычайна. Споры вокруг его творчества начались с момента появления его первого произведения и продолжаются до сих пор. Однако на настоящий момент, это уже не столько споры, сколько угадывание смысла каждого произведения и каждый раз новая его интерпретация [Реизов 1978: 3]. Попадая в среду, резко отличную от той, в которой от творил, Достоевский вызывал прежде всего удивление — слишком необычна была изображаемая им действительность [Селезнев 1985: 430]. Методы изучения Достоевского за рубежом, оформившись в течение десятилетий в разных странах, оказались весьма различными, однако превалирующим долгое время оставался, по свидетельству Б. Г. Реизова, биографизм, понимающий все творчество Достоевского как рассказ о самом себе, как выражение собственных чувств и желаний.