Для определения бессознательных или не полностью осознаваемых конфликтов предлагается четыре принципа:
Противоположности главных компонентов CCRT могут отражать неосознаваемый конфликт. Часто выражаемое желание может иметь в качестве варианта своего проявления менее частую и не полностью осознаваемую форму. Случаи отрицания, возможно, указывают на такие содержания, которые не полностью осознаются. Неполное осознание, вероятно, может быть свойственно любому содержанию, в отношении которого клиент когда-либо раньше испытывал трудности осознавания. Чем о большемколичестве эпизодов отношений с различными объектами из прошлого и настоящего повествует клиент, тем отчетливее становятся модели пережитых им отношений. Соответственно, рассказы пациента о прошлом повышают вероятность адекватной оценки настоящего и будущего. Таким образом, обычной базой данных для психологических методов исследования нарратива является психотерапевтическая сессия, рассказы или отдельные мысли, высказываемые клиентом на протяжении сессии. Особое место среди данных методов занимает метод нарративного интервью, который базируется на способности людей выступать в роли рассказчиков. Основными предпосылками нарративного интервью являются:
обладание человеком интуитивной компетентностью относительно правил построения рассказа;
воспроизведение рассказчиком истории о событиях своей жизни так, как эти события были им пережиты, то есть структура рассказа должна соответствовать структуре жизненного опыта человека. Существование такой гомологии возможно, если выполняются два условия:
рассказчик повествует о событиях своей (а не чужой) жизни;
рассказчик лишен возможности спланировать и подготовить рассказ заранее. Чтобы создать независимые от терапевтической ситуации условия для выявления индивидуальных моделей отношений клиентов и пациентов, Л. Люборски разработал специальную форму интервью, названную им RAP-интервью (Relationship-Anecdotes-Paradigm). В ходе многочисленных исследований RAP-интервью было признано удобным и эффективным способом сбора информации для определения центральных моделей отношений, так как процедура интервью допускает самые разнообразные модификации в зависимости от стоящей в каждом отдельном случае задачи и не имеет ограничений, связанных с возрастом, уровнем образования и культурным статусом повествователя. Исследователь выделяет следующие принципиальные возможности применения RAP-интервью:
Определение индивидуальных моделей отношений. Исследование определенных групп моделей отношений. Изучение хода и результатов психотерапии. Исследование репрезентаций Я и репрезентаций объектов. Выяснение категориальных понятий субъекта в его представлениях о человеческих отношениях. Сравнение трактовок определенных эпизодов отношений — например, между субъектом и его родителями или между супругами. Изучение развития центральных моделей отношений и объектных отношений. Анализ стиля повествования. В целом, RAP-интервью можно отнести к формализованным психодинамическим методам исследования структурных характеристик личности, представляющем собой легко модифицируемое и широко применимое как для клинических, так и для научных целей психодиагностическое средство. Остановимся на областях применения психологического анализа нарративов. Безусловно, главными из них являются области общения и межличностного взаимодействия, а также связанные с ними внутриличностные конфликты. Кроме того, психологический анализ нарративов оказывается полезным при изучении Я-концепции личности, ее мировосприятия (образа мира), ценностно-смысловой сферы. Кроме того, как было проверено неоднократными исследованиями, психологический анализ нарративов оказывается незаменимым при оказании психологической помощи в экстремальных — кризисной и посттравматической — ситуациях, в частности, в ходе дебрифинга и в рамках работы горя. Так, М. Ш. Магомед-Эминов, предлагая рассматривать утрату значимого другого в контексте жизненного мира личности, уверен в том, что подобная позиция психолога позволяет расширить горизонт проблемы от узко-клинических трактовок до ракурса человеческой жизни, судьбы в ее онтико-темпоральном, пространственном и смысловом измерении. Именно нарратив, по мнению автора, может стать проводником в мир конструктивных изменений личности, находящейся в кризисной ситуации. Проведенное обобщение имеющихся в литературе сведений об основных особенностях психологического анализа нарратива позволяет сделать следующие выводы:
Психологический (психотерапевтический) нарратив является средством организации человеком собственного жизненного опыта, отображая психологические особенности повествователя. Психологические (психотерапевтические) подходы к анализу нарративов предполагают использование автобиографических нарративов для осуществления изменений в сторону придания нового, более конструктивного смысла рассказам клиента о жизненных событиях. Методы психологического (психотерапевтического) анализа нарративов позволяют выявлять не только их явное, но и латентное, малоосознаваемое содержание, в частности, индивидуальные модели объектных отношений личности. Основными методами психологического анализа нарратива являются метод выявления центральной конфликтной темы отношений CCRT (theCoreConflictualRelationshipThememethod), метод диагностического плана, конфигурационный анализ, переживание пациентом отношений с терапевтом, циклические дезадаптивные паттерны в рамках структурного анализа социального поведения SASB, метод фреймов (рамок).Основными областями применения психологического анализа нарративов являются области общения и межличностного взаимодействия, а также связанные с ними внутриличностные конфликты. Заключение
Метод психологического (психотерапевтического) анализа нарративасчитается одним из перспективных методов современнойпрактической психологии. Рассматривая нарратив как специфическую форму дискурса, то есть повествовательную форму получения знания, структурирования окружающей реальности и упорядочивания человеком личного опыта, как философскую, психологическую и лингвистическую основу человеческого мировосприятия специалисты — в первую очередь, психологи и психотерапевты — видят в нем значительный диагностический и терапевтический потенциал. Нарратив начал исследоваться в рамках постмодернистской философии и литературоведения (Р. Барт, Ж. Деррида, Ж. Ф. Лиотар, М. Фуко, Х. Миллер, Й. Брокмейер, Р. Харре и др.)Активное изучение нарратива философами и литературоведами привело к формированию большого количества его разнообразных теорий: теории русских формалистов (В. Я.
Пропп, В. Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум); диалогическая теория нарратива (М. Бахтин); теория «новой критики» (Р. П. Блэкмэр); психоаналитические теории (К. Берк, Ж. Лакан, 3. Фрейд, Н.
Эбрэхем); герменевтические и феноменологические теории (Р. Ингарден, Ж. Пуле, П. Рикер); структуралистские, семиотические и тропологические теории (Р. Барт, А. Греймас, Ж. Женетт, К. Леви-Строс, Ц.
Тодоров, Х. Уайт); марксистские и социологические теории (Ф. Джеймисон); теории читательского восприятия (В. Айзер, X. Р. Яусс); постструктуралистские и деконструктивистские теории (Ж. Деррида, П. де Ман). Каждая из вышеупомянутых теорий изучает повествовательные тексты (нарративы), их природу, формы и функционирование. Проблема взаимоотношения между рассказом-нарративом и жизнью, рассматриваемая как выявление специфически нарративных способов осмысления мира, в последнее время стала предметом повышенного научного интереса в психологии и психотерапии (Дж. Брунер, Б. Слугоский, Дж.
Гинзбург, М. Ш. Магомед-Эминов). Вместе с тем психология нарратива даже многимспециалистам продолжает представлятьсядостаточно слабоизученной областью знания и практики, доступной для понимания лишь неширокому кругу профессионалов в области культурологи, лингвистики, психологии и психотерапии.
Поэтому нарратологические исследования и популяризация получаемых в ходе таких исследований сведений представляются весьма актуальными. Данная работа посвящалась рассмотрению нарратива как ценного психодиагностического и психотерапевтического (развивающего, психокоррекционного) материала. Были описаны содержание понятия нарратива и основные подходы к его изучению в философии, культурологи, лингвистике, психологии и психотерапии, основные формы нарратива, сущность, цели и методы психологического анализа автобиографических нарративов. Проведенный теоретико-методологический анализ имеющихся в специальной литературе сведений по проблеме нарратива позволяет нам сделать следующие выводы:
Нарратив является специфической формой дискурса и, соответственно, основным компонентом социального взаимодействия, выполняя функции создания и передачи социального знания, а также самопрезентации личности. Психологический (психотерапевтический) нарратив является средством организации человеком собственного жизненного опыта, отображая психологические особенности повествователя. Психологические (психотерапевтические) подходы к анализу нарративов предполагают использование автобиографических нарративов для осуществления изменений в сторону придания нового, более конструктивного смысла рассказам клиента о жизненных событиях. Структура нарратива соответствует структуре жизненного опыта, а события жизни связываются в упорядоченную последовательность при помощи сюжета. Сущностью жизненного сюжета является выделение рассказчиком отдельных событий, придание им смысла, определенной временной, причинно-следственной или какой-либо иной упорядоченности. Методы психологического (психотерапевтического) анализа нарративов позволяют выявлять не только их явное, но и латентное, малоосознаваемое содержание, в частности, индивидуальные модели объектных отношений личности. Несмотря на значительный диагностический и терапевтический потенциал нарратива, специальных исследований в этой области не так много, что позволяет назвать нарратологию и психологический анализ нарратива (нарративную психотерапию) молодыми и перспективными областями психологической науки и практики. На наш взгляд, наиболее полезным психологический анализ нарратива может оказаться при работе с кризисными клиентами, при проработке травматического опыта и при выраженных коммуникативных нарушениях. Библиография
Брокмейер Й. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы / Й. Брокмейер, Р. Харре // Вопросы философии.
— 2000. — № 3 — С. 29−42.Журавлев В. Ф. Нарративное интервью в биографических исследованиях // Социология — 1993, № 3−4 — С.
34−43.Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. — М.: Интрада, 1998. — 256 с. Калмыкова Е.
С. Нарратив в психотерапии: рассказы пациентов о личной истории / Е. С. Калмыкова, Э. Мергенталер // Психологический журнал. — 1998, Т. 19, № 5. — С.
97−103.Лотман Ю. М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Лотман Ю. М. Избранные статьи.
Т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. — Таллин: Александра, 1992.
— 242 с. — С. 242. Люборски Л. Объективные методы измерения переноса / Л. Люборски, Э. Люборски // Иностранная психология.
— 1996, № 7. — С. 19−30.Магомед-Эминов М. Ш. Личность и экстремальная жизненная ситуация // Вестн. МГУ.
Сер. «Психология». -
1996, № 4. — С. 26−35.Магомед-Эминов М.
Ш. Трансформация личности. — М.: Психологическая ассоциация, 1998
Магомед-Эминов М. Ш. Экстремальная психология. — М., 2006
Психотерапия — что это? Современные представления. — М.: Класс, 2000.
— 432 с. — С. 206. Усманова А. Р. Умберто Эко: парадоксы интерпретации. -
Минск: Пропилеи, 2000. — 200 с. Фридман Дж. Конструирование иных реальностей: Истории и рассказы как терапия / Дж. Фридман, Дж.
Комбс. — М.: Класс, 2001. — 368 с. -
С. 39. Языкознание: Большой энциклопедический словарь. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. — 685 с. -
С. 136. Labov W. N arrative analysis: Oral versions of personal experience / W. L abov, J. W aletzky // Essays on the verbal and visual arts / Helm J.
(E d) Seattle: University of Washington Press, 1967. — P. 12−44.Luborsky L. U nderstanding Transference / L. L uborsky, P.
C rits-Christoph. — N.Y.: B asic Books, 1991. Miller H. N arrative, in Critical Terms for Literary Study, ed. by F.
L entriccia and T. M cLaughlin.
— C hicago: University of Chicago Press, 1990. — P. 127−140.Miller H. R
eading narrative. — O klahoma: University of Oklahoma Press, 1998. — P. 47.
