Практически каждый человек, находясь в состоянии сильной усталости, может начать хныкать.
Строго говоря, регрессией не является ни просьба о поддержке и утешении человеком, который обеспокоен достижением столь необходимого ему внутреннего комфорта, ни намеренное выискивание способов разрядки. Для классического данного процесса как защищенного механизма он должен быть бессознательным.
Когда регрессия определяет чью-то стратегическую линию поведения, преодоления жизненных трудностей и конфликтных ситуаций, этот человек вполне может быть охарактеризован как инфантильная личность.
Для регрессии характерен возврат к ребячливым, детским моделям поведения. Это способ смягчения тревоги путем возврата к раннему периоду жизни, более безопасному и приятному. Узнаваемые без труда проявления регрессии у взрослых включают несдержанность, недовольство, а также такие особенности, как ««надуться и не разговаривать» с другими, детский лепет, противодействие авторитетам или езда в автомобиле с безрассудно высокой скоростью.
Изоляция Одним из способов преодоления страха и других болезненных и психических состояний, конфликтных ситуаций считается изоляция чувства от понимания. Более технически: аффективный аспект переживания или идеи может быть отделен от своей когнитивной составляющей. Изоляция аффекта весьма разнообразна: хирург не мог бы эффективно работать, если был бы постоянно настроен на физические страдания пациентов или на свое собственное отвращение, делая кому-то операцию.
«Психический ступор», описанный как следствие катастроф, считается примером действия изоляции аффекта на социальном уровне. Будучи очень важной в плане адаптации в жизненных ситуациях, изоляция является в большей степени дискриминативной, чем диссоциация: из сознания удаляется не весь опыт переживания, а только его эмоциональное значение.
Изоляция может стать центральной защитой и при отсутствии травмы — в результате взаимного наложения определенного стиля воспитания и индивидуального темперамента человека. 24, 75]
Изоляция определяется психоаналитическими теоретиками самой примитивной из «интеллектуальных защит», а также базовым образованием в механизме действия таких психологических защит, как рационализация, интеллектуализация и морализация. Эти защиты будут рассмотрены отдельно, однако общим для них является отсылка в бессознательное личностного, внутреннего значения любой ситуации, идеи или внешних обстоятельств. Когда первичной защитой становится изоляция, и особенностью человека является завышенная оценка значимости рассуждений и недооценка чувств, тогда структура характера определяется как обсессивная.
Интеллектуализация Это одна из самых эффективных психологических защит, обозначающая достаточно неопределенный набор отдельных эго — защитных механизмов.
Различные авторы по-разному определяют этот термин. Во многих исследованиях интеллектуализация включает в себя целый ряд таких достаточно разнообразных защитных процессов, как аннулирование, изоляция, подавление, сублимация и рационализация. В других исследованиях под интеллектуализацией понимают отдельный автономный эго — защитный механизм, совпадающий с действием рационализации.
(Рационализация — это способ для «эго» справиться с фрустрацией, тревогой и конфликтом, исказив реальность и, таким образом, защитив самооценку. Рационализация имеет отношение к ложной аргументации, благодаря которой иррациональное поведение представляется, таким образом, образом, что выглядит вполне разумным и поэтому справедливым в глазах окружающих. Глупые ошибки, неудачные суждения и промахи могут найти оправдание при помощи мании рационализации. Одним из наиболее часто употребляемых видов такой защиты является рационализация по типу «зелен виноград». Люди рационализируют таким же образом, как Лиса из басни о винограде.
(Наиболее целесообразным представляется разделение группы высших психологических защит на две категории, где критерием классификации и включения в отдельные группы может служить степень использования вербально-логического интеллекта.
Интеллектуализация — защитный механизм, используемый в целях сохранения «Я— концепции», вполне осознаваемых и контролируемых продуктов вербально-логического мышления. Включение интеллектуализации наиболее вероятно в конфликтной ситуации при необходимости разрешения внутренних конфликтов. Интеллектуализация уравновешивает эмоциональные переживания субъекта, сопровождающие предвидение или действий значимых окружающих. Эта защита «готовит» личность к неудачам неуспеху, снижая субъективную значимость события и тем самым, снижая травматичность негативных жизненных обстоятельств по принципу «не очень-то и хотелось». Психофизиологическими механизмами этого процесса являются интрапсихические обратные связи, которые с помощью вербально-логических процедур воздействуют на мотивации и сопровождающие их чувства.
Личность, использующая интеллектуализацию в качестве основной психологической защиты, может объяснить себе и другим логически непротиворечивым образом причины своего неблаговидного поведения, например, лжи или предательства. Результатом этих воздействий интеллектуальных процессов на эмоционально-оценочные суждения может быть полное оправдание своих поступков обстоятельствами, которые сильнее личных возможностей. Или псевдопользой своего поведения. Эта псевдологика, прикрывающая неблаговидные мотивы и «служащая фасадом», скрывающим истинную сущность поведения, тем не менее, достаточно эффективна для сохранения чувства самопринятия и самоутверждения.
Интеллектуализация, использующая ресурсы мышления, так или иначе, скрывает от личности истинные мотивы поведения, не доводит реально существующие противоречия до открытого конфликта, но и не позволяет человеку разрешить внутренние конфликты. Это, в конечном счете, тормозит самосознание и заставляет личность существовать в иллюзорном, но относительно благополучном внутреннем мире. 13, 256]
Личность, имеющая в качестве основной защиты интеллектуализацию, социально вполне адаптирована и не склонна к внешним конфликтам, однако при вовлечении в конфликтную ситуацию занимает позицию адвоката-человека, объясняющего и оправдывающего свои поступки и поступки близких людей объективными обстоятельствами. При этом интеллектуализация при своей достаточной эффективности не побуждает субъекта переводить ответственность на других людей: позиция адвоката не требует привлечения прокурорской роли.
Ведущая роль адвоката, видимо, заставляет личность постоянно искать основания для оправдания, а ожидание возможных неудач и неуспехов побуждает человека совершенствовать свои прогностические способности. То и другое вместе возможно только при достаточной развитости мотиваций познания и самопознания и сопровождающих их эмоций любопытства и любознательности. Этот эмоционально-мотивационный комплекс лежит, а основе социально привлекательных черт и свойств личности — интеллектуальности и добросовестности с сопровождающей их ответственностью за свои и чужие дела. При неудачном стечении обстоятельств и при неправильном воспитании, когда мощности этой психологической защиты не хватает на ее основе возможно развитие неврозов психологического и невроза навязчивых состояний.
Человек, использующий интеллектуализацию в качестве психологической защиты, обычно переполнен эмоциями. Когда человек может действовать рационально в ситуации, насыщенно эмоциональным значением, это свидетельствует о значительной силе «эго», и в данном случае защита действует эффективно. Многие люди чувствуют себя более зрело, когда интеллектуализируют в стрессовой ситуации, а не дают импульсивный ответ.
Однако если человек оказывается неспособным оставить защитную когнитивную неэмоциональную позицию, то другие склонны интуитивно считать его эмоционально неискренним.
Морализация.
Эта психологическая защита считается близкой родственницей рационализации. Когда некто рационализирует, он бессознательно ищет приемлемые, с разумной точки зрения, оправдания для выбранного решения. Когда же он морализует, это означает, что он ищет пути для того, чтобы чувствовать: он обязан следовать в данном направлении.
Рационализация переносит то, что человек хочет, на язык разума, морализация направляет эти желания в область оправданий или моральных обязательств. Там, где рационализатор говорит: «Спасибо за науку!» (что приводит к некоторому замешательству), морализатор будет настаивать на том, что это «формирует характер».
Качество самооправдания, присущее такой специфической психологической защите, заставляет других считать ее забавной или смутно неприятной.
Иногда морализацию можно рассматривать как более высокоразвитую версию расщепления. Морализация является очень важной защитой в организации характера.
Таким образом, морализация иллюстрирует предостережение: данная защита может быть расценена как «зрелый механизм, но при этом она может быть непроницаема для психологического вмешательства.
Компенсация Считается одной из наиболее эффективных психологических защит, характерных для социально зрелой личности. Психофизиологические процессы компенсации определяют процессы эмоциональной и когнитивной самооценки, психомоторные и интеллектуальные действия и функции, которые проявляются частично на уровне сознания, что допускает возможность осознанной рефлексии по поводу активности этой психологической защиты.
Механизмы компенсации функционируют для коррекции определенных, возникающих в ходе социализации, недостатков и отрицательных свойств личности, формирующих чувство неполноценности. Это чувство не считается негативным, поскольку оно требует своей компенсации либо с помощью тренировки и развития дефектной функции, либо за счет нервно-психической перестройки, приводящей, в конечном счете, к дифференциальному развитию психики.
Ставя акцент, на положительных свойствах процесса, можно отметить неудачные компенсации, которые в педагогических и психологических ошибках способны сформировать у субъекта действия комплекс неполноценности, требующий уже определенных невротических компенсаторных механизмов.
Компенсация направляется на снижение интенсивности чувств печали, уныния и тоски, возникающих в ситуации реальных или мнимых утрат и неудач. Снижение выраженности этих чувств может быть достигнуто с помощью переключения внимания человека с оценок и анализа травмирующих собственных свойств и опыта на другие, более нейтральные или потенциально позитивные качества и навыки. Этот интрапсихический процесс переключения может протекать в разных формах. Наиболее распространенной формой такого процесса является фантазия, с помощью которой планируется и прогнозируется будущее, более успешные действия и реакции. Отличительной чертой фантазии в структуре компенсации является наличие представлений о будущих результатах деятельности, что, как правило, отсутствует в фантазии как проявлении более примитивного способа психологической защиты-отрицания, в которой выражен акцент на положительные чувства относительно своей персоны в настоящем времени. Другими словами, фантазия как компенсация имеет деятельный характер, который может побудить человека к изменению своего поведения и к саморазвитию. 13, 245]
Этот возможный исход компенсации хорошо виден при анализе событий, происходящих на достаточно широком временном диапазоне. Как свидетельствуют биографии многих известных людей, толчком к интеллектуальной и социальной активности могли послужить серьезные жизненные неудачи, позже подвергнутые анализу, осмыслению и эмоциональной переработке с целью поиска новых путей развития, отличающихся от тех на которых были выстроены неуспехи и неудачи или несчастья и беды.
Конечно, эта форма компенсации может появиться у человека только в том случае, если в его мотивационной структуре наличествуют такие потребности, как мотивация саморазвития и самореализации. Если этих мотиваций нет, то вероятность формирования такого позитивного для личности итога невелика. Поэтому в обычных случаях компенсация действует для снижения депрессивных чувств и проявляется в виде компенсаторных действий уровня сложности более примитивного, чем те, которые вызвали депрессивное состояние. Чувства огорчения, обиды, тревоги, уныния требуют уменьшения интенсивности с тем, чтобы самооценка личности не снизилась. Компенсация здесь выражается в совершении некоторых действий, сопровождающихся положительными чувствами. Возникающие положительные реакции снижают интенсивность отрицательных чувств, и человек способен более деятельно проявлять себя в постигшей неудаче. Эта поведенческая форма компенсации имеет большое распространение в жизни современников. Ее положительная роль закреплена и в религиозных культах.
Если компенсация как одна из самых эффективных психологических защит не сформулирована и человек не сможет с помощью переключения на другую, более успешную, деятельность справиться с постигшим его разочарованием, то возможны патологические варианты компенсаторного поведения. Наиболее распространенным из последних являются все формы зависимости (начиная от алкоголизма и заканчивая фанатической верой и служению чему-либо и кому-либо). Судя по тому, как стремительно сегодня возрастает число злоупотребляющих наркотиками и алкоголем, у современных людей действительно плохо и неэффективно действует естественная компенсация, что и создает базу для обращения и искусственным химическим способам облегчения тяжелых состояний и реакций.
Активное использование компенсации также связано с определенными чертами личности, прежде всего, депрессивностью, выраженными негативными эмоциональными состояниями и настроениями. Иногда этот негативный и эмоциональный срок дополняется особенностями внешнего поведения. У многих депрессивных, но активно действующих и развивающихся людей вырабатывается специфический активный стиль поведения в форме высокомерия и превентивной атаки, который снижает вероятность социальных контактов и, вследствие этого, усиление внешних конфликтов.
Чаще всего компенсация и компенсаторные формы поведения проявляются в профессиональной жизни. Однако значительна роль компенсации в жизненно-значимых ситуациях, когда отсутствие развитой речи может привести к самоубийству или к такой утрате душевного покоя, которая может кончиться тяжелой психопатологией. Можно согласиться и существующими представлениями, согласно которым компенсация является одной из самых эффективных и зрелых форм овладения тяжелой жизненной ситуацией и возможным способом интенсивного саморазвития. 15, 128]
В каждодневной жизни человека часто случаются ситуации, когда имеющаяся потребность по каким-либо причинам не может быть удовлетворена, т. е отсутствует возможность ее удовлетворения. В таких случаях поведение регулируется с помощью механизмов психологической защиты. Психологическая защита определяется как нормальный механизм, направленный на предупреждение расстройств поведения. Такого рода психическая деятельность реализуется в форме специфических приемов переработки информации, которые позволяют сохранить достаточный уровень самоуважения в условиях эмоционального конфликта. Механизм психологической защиты связан с реорганизацией системы внутренних ценностей личности, изменением ее иерархии, направленным на снижение уровня субъективной значимости соответствующего переживания с тем, чтобы свести к минимуму психологические травмирующие моменты. Функции психологической защиты по своей природе противоречивы: с одной стороны они способствуют адаптации человека к собственному внутреннему миру, но при этом, с другой — могут ухудшить приспособленность к внешней социальной среде.
Феномены, которые называют защитами, обладают множеством полезных функций. Они появляются как здоровая, творческая адаптация и продолжают действовать на протяжении всей жизни. В тех случаях, когда их действие направлено на защиту собственного «Я» от какой-либо угрозы, на избежание конфликтной ситуации, их можно рассматривать как «защиты», и это название вполне оправдано. Личность, чье поведение манифестирует защитный характер, бессознательно стремится выполнить одни или обе из следующих задач:
избежать или овладеть неким мощным угрожающим чувством-тревогой, иногда сильнейшим горем или другими дезорганизующими эмоциональными переживаниями;
сохранение самоуважения.
Эго-психологи выделяют функцию защит как средство преодоления тревоги. Теоретики объектных отношений, делающие акцент на привязанности и сепарации, ввели представление о том, что защиты действуют и против горя. Сэлф-психологи уделили внимание роли защит в психологических условиях, служащих поддержанием сильного, непротиворечивого, позитивного чувства собственного «Я». 15, 273]
Заключение
Конфликты являются частью человеческого существования. Интрапсихический конфликт неизбежен и универсален; он представляет собой один из важнейших динамических факторов, лежащих в основе человеческого поведения. Исход интрапсихических конфликтов определяет как основу невротических симптомов и задержек развития, так и широкий спектр черт характера, как нормальных, так и аномальных.
Если же говорить о технике, то хочется напомнить о принципе технической нейтральности. Эта идея хорошо применима ко всему спектру проблем в психоаналитической практике. Наши пациенты порождают в нас сложную гамму чувств, предлагая нам занять на их психической сцене знакомые роли: соблазнителей, садистов, спасателей, безучастных наблюдателей, мальчиков и девочек для битья и др. Бессознательно, иногда даже на долю секунды, мы все равно принимаем предлагаемые роли и реагируем с их позиции, согласно ожидаемому сценарию. Вовлечение и некоторое разыгрывание конфликта — неизбежная часть любого анализа. Важно вовремя это заметить и, восстановив нейтральную позицию, попытаться донести этот материал до пациента с помощью интерпретации.
В психоанализе не менее важно пробовать оставаться нейтральным также по отношению к той или иной теоретической установке, к некоему тексту, который существует у нас в уме. Важно помнить, что идентификация с этим текстом может часто служить новой декорацией или костюмом для все той же роли, которую нам предлагает занять пациент. И еще, конечно, очень хорошо как можно чаще задаваться вопросом о том, чья пьеса сегодня разыгрывается — пациента или психоаналитика.
Психоаналитические мыслители полагают, что каждый человек предпочитает определенные защиты, которые становятся неотъемлемой частью его индивидуального стиля борьбы с трудностями. Это предпочтительное автоматическое использование определенной защиты или набора защит является результатом сложного взаимодействия по меньшей мере четырех факторов:
врожденного темперамента;
природы стрессов, пережитых в раннем детстве;
защит, образцами для которых (а иногда и сознательными учителями) были родители или другие значимые фигуры;
усвоенных опытным путем последствий использования отдельных защит (на языке теории — эффект подкрепления).
На языке психодинамики бессознательный выбор индивидом излюбленных способов преодоления затруднений «сверхдетерминирован», что отражает кардинальный аналитический принцип «множественной функции».
Такие негативные свойства, как тревога, страх, гнев, стыд и др., а также любой эмоциональный стресс, вызывают в личности адаптивные процессы переоценки значения ситуации, отношений, представлений о себе в целях ослабления психического дискомфорта и сокращения соответствующего уровня самооценки. Этот процесс происходит, как правило, в рамках неосознаваемой деятельности психики с помощью целого ряда механизмов психологической защиты, один из которых действуют на уровне восприятия (например, вытеснения), другие — на уровне трансформации (искажения) информации (например, рационализация). Устойчивость, частое использование, ригидность, тесная связь с дезадаптивными стереотипами мышления, переживаний и поведения, включение в систему сил противодействия целям разрешения конфликта делают такие защитные механизмы патологическими. Общей чертой их является отказ личности от деятельности, предназначенной для продуктивного разрешения конфликтной ситуации или проблемы, вызывающих отрицательные, мучительные для индивида переживания.
Литература
Адлер А. «Практика и теория индивидуальной психологии.» М, 1993 г.
Барт Р. S/Z. «Ad Marginem», Москва 1993.
Барт Р. Удовольствие от текста. В кн Р. Барт, Избраные работы, «Прогресс», Москва 1994.
Вурмсер Л. Зависимость, травма, стыд. Симпозиум «Зависимость и травма» Нью-Йорк. 1998. Б-ка ИППиП. (Перевод О. Лежнина, редакция Л. Топоровой).
Калинин С.И." Архетип — попытка реанимации." /" Вестник Псковского Вольного университета.", 1, 1994 г.
Краткий психологический словарь. Под общ.
ред. А. В. Петровского и М. Г. Ярошенко. М., 1985
Лакан Ж. Семинары, книга 1, Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/1954), «Гнозис/Логос» .
1998.
Лакан Ж. Семинары, книга 2, «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/1955), «Гнозис/Логос» 1999.
Лейбин В.М. «Психоанализ и бессознательное: уточнение понятий.» / ПЖ, 3, 1989 г. с.
Лейбин В.М. «Фрейд, психоанализ, современная западная психология.» М, ПИ, 1990
Маг
Дугалл Дж. Тысячеликий Эрос «Б&K». Спб. 1999.
Мелетинский Е.М. «Аналитическая психология и проблема происхождения архетипическия сюжетов.» / ВФ, 10,1991 г. с.41
Михайлов Ф.Т., Царегорцев Т. И. «За порогом сознания. Критические очерки фрейдизма.» М, ПИ, 1961
Рикер П. Образ и язык в психоанализе. МПЖ № 4, 1996, Москва.
Руткевич А.М. «Анатомия деструктивности Э.Фромма.» / ВФ, 9,1991 г. с.161
Руткевич А.М. «Классический психоанализ и неофрейдизм.» / в кн." Буржуазная философия 20 в." М, 1974 с.
Руткевич А.М. «От Фрейда к Хайдеггеру: критический очерк экзистенциального психоанализа.» М, ПИ, 1985
Сандлер Д., Дэр К., Холдер А. «Пациент и психоаналитик. Основы психоаналитического процесса.» Воронеж, 1993
Софокл. Трагедии. Художественная литература, 2000, Москва.
Томэ Г. Кэхеле Х. Современный психоанализ. Прогресс, 1996.
т.1, Москва.
Урсано Р., Зонненберг С., Лазар С. «Психодинамическая психотерапия. Краткое руководство.» М, 1992
Уэллс Г. «Крах психоанализа. От Фрейда к Фромму.» М, Прогресс, 1968
Филиппов Л.И. «Структурализм и фрейдизм.» / ВФ, 6, 1975 г.
Философская энцилкопедия, М., 1970
Философский энциклопедический словарь, М., 1983
Франц Александр, Шелтон Селесник «Человек и его душа: познание и врачевание от древности и до наших дней», М., Издательство Агентства «Яхтсмен», 1995 г.
Фрейд А. «Психология „Я“ и защитные механизмы.» М, 1993
Фрейд З. «Введение в психоанализ: лекции.» М, Наука, 1989
Фрейд З. «О клиническом психоанализе.» М, Медицина, 1991
Фрейд З. «Психология бессознательного.» М, Просвещение, 1989
Фрейд З. «Я и Оно.» т.1−2 Тбилиси, Мерани, 1991
Фрейд З. «Очерки по психологи сексуальности» / Пер. с нем.; — Мн.: ООО «Попурри», 1997.
Фрейд З. «Психоаналитические этюды» /Составление Д. И. Донского, В. Ф. Круглянского; Послесл. В. Т. Кондрашенко; — Мн.: ООО «Попурри», 1997.
Фрейд З. «Толкование сновидений» / Пер. с нем.; — Мн.: ООО «Попурри», 1997.
Фрейд З. Бессознательное, в кн. Основные психологические теории в психоанализе. Очерк психоанализа, «Алетейя СПб», 1996.
Фрейд З. Основные принципы психоанализа, «Релф-бук», «Ваклер», Москва, 1998.
Фрейд З., Буллит У. Томас Вудро Вильсон 28-й президент США. Психологическое исследование. «Прогресс», 1992.
Хорни К. «Женская психология.» СПб, 1993
Хорни К. «Невротическая личность нашего времени.» М, 1993
Шерток Л., Стенгерс И. «Гипноз — удар по нарциссизму.» /ВФ, 4, 1991 с.76
Шерток Л., Соссюр Р. «Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда.» М, Прогресс, 1991 г.
Шибутани Т., Социальная психология. Ростов-на-Дону, 2004
Эткинд А.М. «Эрос невозможного. История психоанализа в России.» СПб, Медуза, 1993 г.
Юнг К.Г. «Психологические типы.» М, 1992
" Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль." сост. Лейбин В. М., М, Республика, 1994
" История зарубежной психологии. Тексты." М, МГУ, 1970
13 Klein M. The oedipus complexin light of early anxieties. New York: 1975
Brenner C. The maind of conflict. «IUP» New-York 1982.
Kohut H. The analysis of the self. New York. 1975.
W innicott D.W. Fear of breakdown. I nt. R ev.
P sycho-anal. 1. 103. 1974.
Winnicott D.W. The theory of the parent-infant relationship. Int. Journal of Psycho-Analysis. 41. 585−595.
