Недостаток толерантности в политике затрудняет строительство партийных коалиций и нормальное осуществление демократических процедур. Политический стиль нетерпимости и низкая мораль политиков, включая коррупцию и правовые нарушения, лишь отчасти обусловлены прошлым наследием и недостаточным социальным уровнем жизни. Это, в частности, результат недостатка просвещенности, непонимания, что демократия имеет издержки, к которым необходимо также терпимое отношение. Постсоветские политические и духовные свободы оказались неспособными принять весь спектр возможных взглядов, убеждений и отношений среди людей и в обществе в целом.
Вместе с тем, наряду со своеобразием, России свойственны также многие из порожденных глобализацией социально-экономических противоречий, характерных для других районов мира. Более того, оказавшись в промежуточном положении между государствами, развивающимися по так называемой «западной модели», и странами отстающего и догоняющего развития, она стала плацдармом, на котором переплелись наиболее острые противоречия, свойственные и тем и другим.
Специфическое проявление социального недовольства — все более заметная враждебность населения российской «глубинки» к столичным мегаполисам и, прежде всего, к Москве. Почву, на которой произрастает эта враждебность, образуют, с одной стороны, все более заметный разрыв в условиях существования провинциального и столичного населения, а с другой, — усиление унитарных настроений в федеральных структурах власти, проявляющееся в попытках урезать права и компетенции субъектов Федерации.
Для того чтобы более или менее выровнять условия существования в столицах и в регионах, потребуются не годы, а десятилетия. А без этого изменить утвердившиеся убеждения невозможно. Гораздо легче элиминировать опасения, что Центр, выстраивая вертикаль власти, намерен лишить регионы компетенций, предоставленных им Конституцией, в частности, посадить их на короткий финансовый поводок, лишив и так уже не столь значительной самостоятельности. Это, однако, требует особой осторожности и деликатности при подходе к назревшему реформированию далеко несовершенных федеративных отношений, сложившихся на протяжении истекшего десятилетия.
В отличие от западных стран, где проблема толерантности встала в полный рост в связи с мировыми глобализационными процессами, в России она была актуализирована, прежде всего, сложностями и перипетиями становления субъектов, структур и институтов гражданского общества.
Коренное изменение национального социального пространства, связанное с процессами его демократизации, привело к изменению роли и места государства в жизни общества. Его безраздельное господство, свойственное эпохе социализма, закончилось. Необходимо было найти новые механизмы организации общественной жизни, которые:
во-первых, позволили бы структурировать ее «мягкими», демократическими методами — восстановление прав и свобод личности;
во-вторых, существовали бы уже (пусть в слабом, «свернутом» состоянии) в российской реальности — решение проблемы их быстрой социальной адаптации;
в-третьих, соотносились бы по масштабу с уровнем государства, т. е. потенциально обладали бы социальными макропараметрами.
Всеми этими характеристиками обладает гражданское общество, субъекты, институты и структуры которого пытаются сформировать сегодня в России. Успешное создание и последующее функционирование публичной сферы позволили бы перейти наконец от моделей социальных взаимодействий и взаимоотношений, присущих эпохе социализма с безраздельным господством государственного начала («управляющийуправляемый», векторная направленность «сверху вниз») к моделям, на которых базируется гражданское общество («партнер — партнер», горизонтальный вектор взаимодействий).
Этот переход невозможно осуществить без прочных правовых основ. Здесь-то и возникает серьезнейшая проблема. Формирование реально и эффективно функционирующего национального правового пространства немыслимо без того, чтобы подавляющее большинство населения страны осознавало и вело бы себя как субъекты гражданского общества или субъекты права, т. е. индивиды, которые не только уважают закон, но и руководствуются им в своей повседневной жизни. Выполнить это объективно необходимое условие для создания российского гражданского общества да еще в кратчайшие сроки — задача, конечно же, столь грандиозная, сколь и утопическая.
Кроме того, в России в силу многонационального состава и многоконфессиональности, а также в связи с особенностями переживаемого периода истории — распад СССР, локальные конфликты, непрекращающееся стремление к сепаратизму, рост национального экстремизма, крушение господствовавшей морали и т. д. — толерантность имеет особое значение. Этим объясняются те усилия, которые предпринимают сегодня многие общественные и государственные институты России для формирования в обществе высокой толерантности.
Федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактики экстремизма в российском обществе» ставит перед собой цель: формирование установок толерантного сознания, определяющего устойчивость поведения в обществе отдельных личностей и социальных групп, как основы гражданского согласия в демократическом государстве, а также следующие задачи:
разработка эффективных государственных мер и механизмов в области формирования у граждан толерантного сознания и поведения, противодействия экстремизму и снижения социально — психологической напряженности в обществе;
разработка и внедрение методов и механизмов: мониторинга, диагностики прогнозирования социально — политической ситуации в стране, оценки рисков и последствий деструктивных процессов в обществе;
разработка и реализация системы мер механизмов формирования в социальной практике норм толерантного сознания поведения, противодействия экстремизму во всех его проявлениях, в том числе разработка системы учебных программ всех ступеней и форм образования; разработка и реализация эффективных социокультурных технологий распространения норм толерантного поведения и противодействия различным видам экстремизма, этнофобии и ксенофобии, прежде всего с привлечением средств массовой информации;
разработка методической и нормативной базы в области профилактики экстремизма, развития в социальной практике норм толерантного сознания поведения;
реализация комплекса мер по налаживанию и повышению эффективности межэтнического и межконфессионально диалога.
В программе одним из ожидаемых конечных результатов является противодействие экстремизму и снижение социальной напряженности, в том числе: создание эффективной системы мониторинга и выработки мер по противодействию экстремизму, что крайне важно в сложившейся ситуации.
В Российской Федерации и в других посткоммунистических странах следует принять и эффективно исполнять законы, предотвращающие дискриминацию по полу, этнической и религиозной принадлежности, а также обеспечивающие права граждан, принадлежащих к различным меньшинствам. В то же время сама доктрина меньшинств и некоторые международно-правовые нормы не могут быть механически перенесены и применяться на территории бывшего СССР, где, с одной стороны, уже достигнут более высокий статус коллективного внутреннего самоопределения, а с другой, крупные старожильческие группы населения справедливо требуют равнообщинного статуса и не приемлют сами понятия и статус меньшинств.
Правительства способны разработать сильные политические программы по предотвращению и противодействию всем формам ксенофобии, межгрупповой ненависти, экстремизма. Эти меры могут включать не только механизмы судебно-правовых ограничений и наказаний, но стратегию игнорирования, изоляции и ограничения паблисити для экстремистских групп.
Органы государственной власти обязаны осуществлять меры воздействия и наказания инициаторов и исполнителей насилия, особенно этнических чисток и вооруженных погромов. Ни российские, ни власти других государств пока не справились с этой задачей, а виновники обретают сомнительную славу среди манипулируемых соплеменников, сохраняют высокие посты, пользуются покровительством высших лиц государства.
В сфере образования и культурной политики интеллектуальная элита совместно с соответствующими органами власти и, общественными организациями должны разработать простые и привлекательные принципы педагогики толерантности, рассчитанные на все слои общества и возрастные группы, а также предложить учебные тексты и программы как для аудиторий обучения, так и для средств массового воспитания, включая информационные институты.
В условиях постсоветской действительности, наряду с государственными структурами, эффективными институтами предупреждения конфликтов стали неправительственные организации, а в сфере аналитической деятельности и раннего предвидения кризисных ситуаций наиболее эффективными оказались независимые ассоциации исследователей, и наиболее известная среди них — Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов.
С 1994 г. научное сообщество «Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов в России» осуществляет систематические исследования проблем этничности и кризисов управления в условиях трансформации стран бывшего СССР. Первая в своем роде сеть такого мониторинга, объединившая десятки экспертов из регионов России и ряда постсоветских государств, зарекомендовала себя как ответственная и эффективная общественная служба.
Толерантность не может развиваться в тоталитарном обществе. Средой для ее подлинного формирования может быть только гражданское общество, основанное на принципах демократии и правового государства. Политическая толерантность становится категорией глобального мира, но только такого, который способен преодолевать угрозы и вызовы глобализации.
Возведенная на уровень коллективной и даже государственной политики, нетерпимость подрывает принципы демократии, приводит к нарушению индивидуальных и коллективных прав человека. Нетерпимость выступает противником многообразия, которое составляет важнейший обогащающий фактор человеческого развития. Различия между культурами и людьми могут вызывать разногласия и даже противоречия, что, как известно, является естественным проявлением демократии и плюрализма. Но использование силы для их разрешения или для навязывания отличительных взглядов и позиций является абсолютно неприемлемым. Исходя из этих основных постулатов, ЮНЕСКО в год 50-й годовщины существования этой организации напоминает миру о тексте преамбулы своей конституции: «Поскольку войны начинаются в умах людей, то и с умов людей должно начинаться созидание мира».
Нравственная дискредитация политики односторонних уступок, их очевидные тяжелые общественные и личные последствия, нередкое отсутствие очевидных признаков взаимности и воли к следованию стратегии сотрудничества наглядно демонстрируют хрупкость баланса интересов и целей, имплицитно содержащегося в нравственно-политическом наполнении принципа толерантности. Это относится как к внутренней, так и к внешней политике России.
3.2 Воспитательные аспекты и их отражение в образовании Благополучие большинства граждан возможно лишь при наличии сильного государственного организма. Однако это требует объединения по всем основным направлениям общественной жизни, в том числе ив духовной сфере. В традиционных типах этнокультур исторически устойчивое единство достижимо лишь через сплочение на основе традиционных вероучений. Создать ситуацию межэтнической напряженности достаточно просто, а выйти из нее — большая проблема, требующая длительных государственных усилий и больших денежных средств. Так же легко совершить ошибку в межэтническом общении на индивидуальном уровне. Есть несколько правил, следование которым помогает избегать недопонимания и напряженности:
1)знать символику и культуру собственного этноса;
2)знать коммуникативную символику чужого народа (познакомиться с ней заранее);
3)понять, что все культуры равноценны;
4)вести себя естественно, информировать партнера о своих интересах, ценностях, обычаях, если об этом спросят;
5)искренне интересоваться культурой, ценностями, стереотипами других народов;
6)постараться увидеть мир чужими глазами при сохранении своей этнической идентичности.
Современная история межкультурного диалога, и в частности теория переговорного процесса, разработанная в американских университетах, учит, что партнера ни в коем случае нельзя припирать к стенке, игнорируя его законные интересы, — если только вы убеждены, что он не исчезнет в самом скором времени. «В условиях длительного взаимодействия… крайне невыгодно… делать ставку на разовый выигрыш, достигнутый за счет потери доверия другой стороны». Однако нельзя не заметить, что иногда именно в таком ключе — в виде игры на окончательное поражение — ведут свои переговоры с русским народом его реформаторы зарубежные западные партнеры. Следовательно, втайне уже решен вопрос о существовании этого народа — в планах на долгосрочное будущее он как полноценный субъект-участник явно не предусмотрен.
Общаясь с представителями других народов, нужно исходить из аксиомы, что ваши культуры равноценны, культура не может быть лучше или хуже, все культуры уникальны, и не считать, что все люди должны смотреть на мир так же, как вы. Это может привести к большой ошибке. Лучше заранее узнать стереотипы, важные для вашего собеседника, тогда вы не сделаете грубых ошибок. Лучше всего, если вы будете вести себя так, как принято в культуре вашего партнера, если вы приехали к нему на родину. Нужно действовать по принципу: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Такие принципы толерантного поведения должны стать принципами толерантной политики.
Единственным реальным объединительным началом для идеологии в сфере религии может стать религиозная система, не абсолютизирующая местный фольклор и ритуал в качестве обязательных религиозных догматов, но и не препятствующая их существованию в качестве естественных национальных и общекулътурных мифологий. Такой системой является трансцендентный монотеизм, не имеющий своего и не требующий никакого иного культа, допускающий на местном уровне любые фольклорные особенности (без веры в реальность местных богов), не противоречащие единственному религиозному догмату — собственно единобожию. Только трансцендентный монотеизм содержит в себе нравственный принцип, основанный на добровольном договоре между трансцендентным Богом и всем человечеством, договоре, обретающем тем самым силу всеобщего нравственного закона. Таким поначалу было и древнее христианство, которое на порядок выше унифицировало мировоззрение граждан Римской империи, нежели многочисленные народные культы, которое впервые во II — III веках призвало к гуманизму среди творившихся повсеместно жестокостей и которое именно поэтому стало пользоваться в IV веке — до принудительной христианизации — уважением значительного количества граждан Римской империи. Лишь вера в недосягаемого Единого Бога не допускает в принципе «боговоплощения» в том или ином политике, семье, народе, государстве. С такой религией может находиться в социальном согласии и рациональное светское мировосприятие, что открывает возможность для гармонии между верой и разумом.
Гармония между верой и разумом является обязательным условием эффективного взаимодействия церкви и государства, особенно когда речь идет о полиэтнических и многоконфессиональных государствах. Тем более, что в этих странах имеется и значительное число атеистов. Следует оговориться, что «атеизм» сейчас не употребляется для характеристики социальной реальности, а, скорее, является описанием философско-прогностической модели поведения человека в весьма далеком будущем.
В условиях современного российского общества все образование в целом должно стать в полном смысле слова поликультурным: «Цель поликультурного образования состоит в формировании человека, способного к активной и эффективной жизнедеятельности в многонациональной и поликультурной среде, обладающего развитым чувством понимания и уважения других культур, умениями жить в мире и согласии с людьми разным национальностей, рас, верований».
Задачами поликультурного образования должны стать приобщение людей к культурным ценностям своего народа, что содействует укреплению этнической идентичности и позволяет достичь интеграции с другими культурами; формирование знаний о всем культурном многообразии, культурной самобытности народов, населяющих нашу страну и мир в целом, что позволяет избавлять людей от страха перед неизвестными «чужаками» и налаживать позитивное отношение к представителям других культур и неизбежным культурным различиям.
Цель воспитания толерантности — воспитание в подрастающем поколении потребности и готовности к конструктивному взаимодействию с людьми и группами людей независимо от их национальной, социальной, религиозной принадлежности, взглядов, мировоззрения, стилей мышления и поведения.
Воспитание толерантности требует четкого осознания целесообразности педагогических воздействий, четкого определения цели педагогом. Однако формирование данного качества, основой которого является активная социальная позиция и психологическая готовность, возможно только при наличии мотивации и осознании ребенком того, зачем именно ему необходимо это качество (личная цель) и осознания значимости для общества (социальная цель). Единство целей педагога и ребенка является одним из факторов успешности воспитания толерантности.
Воспитание любого нравственного качества (толерантности в том числе) во многом зависит от индивидуальных особенностей воспитанника: уже имеющихся моральных устоев поведения, этических установок, развитости интеллектуальной и эмоционально-волевой сфер, уровня развития психических процессов, характерологических черт, личного опыта взаимоотношений, наличия и развития природных и духовных способностей и т. д. При формировании толерантности следует учитывать так же гендерные особенности и, прежде всего, различия в чертах личности и социальном поведении. К таким различиям относят: формы проявления агрессивности (мальчики физически агрессивнее девочек, которые чаще проявляют агрессию в иной форме, пытаясь испортить отношения других детей со сверстниками), степень эмоциональной чувствительности, подверженность влиянию других людей и убеждению себя другими (девочки этому более подвержены) При этом необходимо помнить и о возрастной динамике развития нравственных качеств и опираться на нее при воспитании толерантности.
В процессе воспитания толерантности необходимо учитывать культурную и этническую среду воспитания ребенка. Данный принцип отражается в интеграции воспитания в культуру народа, семьи, мира.
Воспитание толерантности непосредственно связано с формированием в ребенке умения строить свою жизнь в соответствии с правилами, обычаями и традициями своего народа, мировой культурой в целом, не теряя при этом своей индивидуальности, опираться на положительный опыт взаимодействия ребенка с миром.
Независимо от позиции ребенка, его мировоззрения, уважительное отношение к нему является необходимым принципом воспитательного процесса. При в формировании толерантности этот принцип приобретает двойную значимость. Уважая и принимая (не обязательно соглашаясь) позицию и мнение ребенка, но при необходимости корректируя их, мы показываем ему пример толерантного отношения к человеку с иным взглядом на мир, организация общения с позиции педагогического такта, доброжелательности, ориентируясь на гуманное отношение в любых обстоятельствах .
Сегодня в России, находящейся на стадии кардинальных трансформаций, неизбежна борьба между стремлением к переменам и противодействием им; эта борьба находит отражение в самых различных областях нашей жизни.
В самом широком значении толерантность — признание за другими права именоваться людьми и вытекающие отсюда обязательства в поведении по отношению к ним. Как социальный феномен, толерантность присутствует в процессах социального взаимодействия, имеющих характер межкультурного контакта (включая отношения между иноплеменниками, разными расами, между полами, социальными стратами, разными религиями и др.). Как социологический феномен толерантность означает, следовательно, во-первых, позицию, т. е. сложившееся отношение (индивида, группы) к тем социальным реалиям (всякому «другому» — другим людям и другим группам), которые оцениваются позитивно, как допустимые, несмотря на их «инаковость», во-вторых — выражающее это отношение поведение, направленное на взаимодействие с этим «другим», обеспечивающее сосуществование с ним. Реальной проблемой, требующей решения в таком взаимодействии, является проблема доверия. Альтернативной является позиция нетерпимости, ксенофобия, гетерофобия, негативные стереотипы и враждебность к «чужакам», ко всем «не таким, как мы сами».
Нашу позицию, лежащую в основе разработок групповых технологий формирования толерантности, можно выразить через наше понимание толерантной личности. Именно ее мы пытаемся воспитывать посредством разрабатываемых нами групповых форм психологической работы. Итак, что для нас представляет толерантная личность? Это человек с позитивным взглядом на мир, нравственный и социально активный, человек, осознающий собственную уникальность и необходимость единения с другими людьми, осознающий многообразие и взаимообусловленность окружающего мира, обеспокоенный его судьбой и понимающий, что-то, каким будет этот мир, зависит от каждого.
Формирование такой личности возможно через отработку жизненно необходимых социальных навыков, позволяющих подростку осваивать трудное искусство успешно жить в мире и согласии с собой и другими. Это навыки позитивного взаимодействия, решения конфликтных ситуаций, отработка способов успешной коммуникации, формирование социальной адекватности и Компетентности, социально-психологической устойчивости, социальной чувствительности, способности к эмпатии, сочувствию, сопереживанию, корректировка самооценки, развитие чувства собственного достоинства и уважения достижений других, анализ и познание своего «Я» и своего «Я среди Других». Через приобретение полезного и жизненно необходимого опыта, который подросток получает в процессе групповой работы, понятие толерантности наполняется не абстрактным, а конкретным личностным смыслом, и только так оно может стать реально действующим конструктом, определяющим поведение человека.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Идеологически вектор толерантности во внешней; политике дореволюционной России, СССР и Российской Федерации выступал на поверхность в периоды относительно «мирного» развития страны. Он исчезал в периоды острых ситуаций военной конфронтации и идейного противоборства. Поскольку последние оживлялись расчетами и соображениями внутренней политики и соперничеством противостоявших друг другу групп политиков и администраторов высшего и среднего (с перспективой частичного рекрутирования в верхний) эшелонов, периодическое согласие с принципом толерантности не реализовалось в систему устойчивых и последовательных долговременных операций.
Исторический опыт Российской империи и возникших на ее месте государств свидетельствует о накопленном опыте локализации религиозно-национальных и этнических конфликтов, о реализации возможностей перевода их из острой стадии развертывания в латентную (и, в определенных случаях о предотвращении острой стадии), о способности центров власти держать под контролем очаги потенциальной напряженности. В свою очередь, практика соседского общения разных цивилизационных укладов и устойчивых культурно-исторических традиций России является лишь одним из эмпирических исторических фактов. Ему легко противопоставить примеры изоляционистских традиций народов и культур, оказывавшихся в условиях инонационального доминирующего окружения.
В доселе господствовавшей идеократической политической культуре России мотив толерантности существовал лишь в качестве тезиса, подчиненного соображениям тактики, а отнюдь не в функции самодостаточного и приоритетного стратегического направления внутренней и внешней политики. Многократные периодические «отмены» этого принципа не могли не способствовать дискредитации его значения как в глазах политически активной части населения, так и государственных деятелей, устремленных к достижению если не немедленного успеха, то успеха в рамках крайних и средних сроков и заранее лимитированных затрат.
Для обретения принципом толерантности во внутренней и внешней политики РФ статуса стратегически значимого, долгосрочного действующего и однозначно предпочтительного начала придется учитывать:
1.исторические особенности отечественного менталитета в его реальных проявлениях, т. е. в способах решения многочисленных внешнеполитических и внутриполитических конфликтов;
2.длительную традицию критики со стороны «власть предержащих» как идеологов, так и редких практиков альтернативной позиции, а также существующую в стране систему дистанцирования последних от реальных очагов власти, их немедленную, как правило, дискредитацию при эпизодическом обретении ими властных возможностей;
3.сохранение во всех политически влиятельных слоях и группах общества ожиданий немедленных и ощутимых результатов от мельчайших нововведений (прежде всего, на уровне административного ресурса).
В результате неизбежные — особенно на начальных этапах применения — срывы и неудачи политики, исходящей из приоритета толерантности, будут маркироваться ее противниками как «время упущенных возможностей», «демонстрация слабости», «скудный урожай результатов» и т. д.
Переломить названные тенденции может лишь неукоснительное следование государственной политики этому принципу как единственной долгосрочной линии поведения, как основному ориентиру в развитии самой России и ее отношений с соседями в XXI столетии. Демонстрации высшим руководством России фундаментальной аксиологической значимости данного принципа на основе усвоения уроков исторического прошлого и трагического опыта современности призвана помочь убедить собственное население и мировую общественность в стратегическом содержании и плодотворном значении следования курсу толерантности государственного корабля РФ.
Первоочередным началом в этом отношении могли бы стать:
1)"вето" на публикации и материалы «поджигательского», экстремистского характера в средствах СМИ, контролируемых правительством, парламентом и президентом;
2)усиление аналитической стороны в освещении феноменов этого типа в негосударственных изданиях и материалах СМИ с демонстрацией теоретической, методологической и фактологической односторонности и тупикового— в исторической перспективе — результата импульсов и рекомендаций экстремистской направленности;
3)поощрение популяризации исторических и современных проявлений толерантного сознания в отечественной религиозной и светской культуре. Как следствие, неизбежно государственное внимание к проповеди толерантности, к примеру, Л. Н. Толстым, семьей Рерихов, А. И. Солженицыным (в его книге «Двести лет вместе») и рядом других мыслителей, художников и религиозно-общественных деятелей;
4)систематический импульс со стороны государства на ориентацию РПЦ и других сотрудничающих с ним церквей и религиозныхорганизаций в сторону минимизации полемики и усиления практического взаимодействия с внутренними и зарубежными религиозно-культурными структурами, выступающими в настоящее время с позиций конфессиональной, этнонациональной и религиозно-культурной толерантности;
5) поощрение со стороны РФ расширения спектра контактов отечественной интеллигенции и студенчества с представителями «голубиного» сектора зарубежной политической жизни, поддержку их реалистических начинаний российским общественным мнением и, в определенных случаях, тщательно подготовленными государственными акциями;
6) введение в учебные программы вузов обязательных образовательных стандартов по теории и истории культуры, религиоведению, философии, социологии, дипломатии, ориентирующих студентов и слушателей на освоение теории международных конфликтов и технологий работы с ними с позиций, предусматривающих расширение возможностей и действенности толерантных установок;
7)разработка учебных программ выделенного типа для курсов переподготовки государственных служащих, по роду своей работы занимающихся конфликтными ситуациями межконфессионального, межэтнического, межнационального и международного профиля.
В заключение уместно отметить, что успех усилий по утверждению в международной деятельности принципа толерантности возможен при последовательном отказе от «двойных стандартов» в оценке событий и тенденций внешней и внутренней политики, как Российской Федерации, так и ее партнеров.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Нормативные документы
1. Всеобщая декларация прав человека. Принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 //Информационные материалы ООН в Российской Федерации. М., 1998.
2. Декларация принципов Толерантности. Утверждена резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО от 16 ноября 1995 //www.tolerance ru.
3. Декларация и программа действий в области культуры мира. Принятая 53-й сессией Генеральной Ассамблеи ООН 13 сентября 1999 //www. tolerance ru.
4. Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим религиозным и языковым меньшинствам. Принята Комитетом по правам человека в 1993 //www.tolerance га.
5. Документы ООН 6 мая 1994 г. № А/48/935 // www.peace.ra).
6. Конвенция международной организации труда (МОТ) № 17 о защите и интеграции коренного и другого населения, ведущего племенной и полуплеменной образ жизни, в независимых странах. 26 июня 1957 //www.peace.ra.
7. Конвенция МОТ № 169 о коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни, в независимых странах 26 июля 1998 //www.peace.ra.
Абибуллаева Г. С. Педагогические условия формирования межэтнической толерантности в поликультурной среде / www.rusnauka.com/NPM_2006/Pedagogica.
Александренков Э. Г. Стать кубинцем: Проблемы формирования этнического самосознания. М.: ИЗА РАН, 1998. — 280 с.
Анисимов О. С. На пути к толерантному сознанию. М., 2000. — 180 с.
Асмолов А. Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа. М.: Смысл, 2002. — 360 с.
Баранов Л. В. Измерение ценностной ориентации советского общества методом текстового анализа газеты «Известия». — «Количественные методы в социальных исследованиях». Материалы к совещанию в г. Сухуми, 17—20 апреля 1967 г. Тбилиси — Сухуми, 1967, стр. 1−2.
Баталов Э. Советская политическая культура (к исследованию распадающейся парадигмы) // ОНС. 1994. № 6. С. 16.
Бердяев II.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М.: ЗЛО «Сварог и К», 1997.
Бердяев Н.А. О назначении человека // Культурология: хрестоматия. Минск, 2004.
Булгаков С. Н. Христианский социализм. — Новосибирск, 1991.
Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий /Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.
Век толерантности, № 1, 2001, с5
Век толерантности, № 2, 2001,
Галкин А.А., Красин Ю. А. Культура толерантности перед вызовами глобализации // Социологические исследования. 2003. № 8. С. 67−71.
Гидденс Э. Социология. М., 2005. — 632 с.
Гудименко Д. В. Политическая культура: преемственность эпох // ОНС. 1994. № 6. С.
Демин Г. И. Социальные противоречия и конфликты, создающие особые условия. Участие органов внутренних дел в их предупреждении и пресечении: Курс лекций. М., 1997.
Дивитовская Н. А. Позиция личности. — «Социальная психология и философия». Л., 1991.
Замошкин Ю. А. Кризис буржуазного индивидуализма и личность. Социологический анализ некоторых тенденций в общественной психологии США. М., 1966.
Кильмашкина Т. Н. Конфликтология: социальные конфликты: Учеб. пособие для вузов. М., 2004.
Кондаков И. В. Архитектоника русской культуры // Общественные науки и современность. 1999. № 1.
Кондаков И. В. История культуры России. М., 2003.
Конфликт и личность в изменяющемся мире. Материалы международной научно-практической конференции (2000 г.) / Отв. ред. Н. И. Леонов, С. Ф. Сироткин. Ижевск, 2000. — 253 с.
Культурная политика России. История и современность // Под ред. К. Э. Разлогов, И. А. Бутенко. — М., 1999.
Лебедева Н.М.
Введение
в этническую и кросс-культурную психологию: Учебное пособие. М.: Ключ-С, 1999. — 224 с.
Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1995,
Леонтьев. А. А. Языкознание и психология. М., 1966,
Лепешкин Ю. В. Политология на Российском фоне. М., 1993.
Лихачев Д.С. О национальном характере русских // Вопросы философии. 1990. № 4.
Мартынова М. Ю. Мир традиций и межкультурное общение. М.: РУДН, 2004. — 348 с.
Нанивская В. Т. Анатомия репрессивного сознания // Вопр. философии. 1990. № 5.
Национализм, ксенофобия и нетерпимость в современной России// Московская Хельсинкская группа. М., 2002;
Нетерпимость в России: старые и новые фобии / Под ред. Г. Витковской и А.Малашенко. М., 1999;
Новые религиозные объединения России деструктивного и оккультного характера: Справочник. Белгород, 2002.
Нуруллаев А. А. Роль и место религии в этнонациональных противоречиях и конфликтах // Взаимодействие политических и национально-этнических конфликтов (Материалы международного симпозиума 18−20 апреля 1994 г.) Ч. 1. РНИСиНП. М., 1994. С. 154.
Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2003.
Проблемы толерантности в подростковой субкультуре/Под ред. В. С. Собкина. М., 2003;
Психология. Учебник для гуманитарных вузов / Под общей ред. В. Н. Дружинина. СПб.: Питер, 2003. — 651 с.
Религиозные объединения Российской Федерации: Справочник. М, 1996.
Религия и гражданское общество: проблема толерантности. Материалы Круглого стола (16 ноября 2002). СПб., 2003. С. 37−40.
Религия и дипломатия // Международная жизнь. 2001. № 6. С. 34−35.
Романенко Л. Парадоксы Российской толерантности // Власть. 2003. № 10.
Рубинштейн С. Л. Избранные труды. М., 2001 г.
Садохин А. П. Этнология. М., 2002.
Соколов В. М. Толерантность: Состояние и тенденции//Социологические исследования. 2003. № 8.
Социология: Учебник / Под ред. проф. Ю. Г. Волкова. М.: Гардарики, 2003. — 512 с.
Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: Учебник для вузов. М.: Академический проект, 2000. — 320 с.
Тишков В.А. О толерантности // Энополитический вестник. 1995. № 5. С.
27.
Томпсон Д.Л., Пристли Д. Социология: Вводный курс. М.: АСТ, 1998. — 496 с.
Тульчинский Г. Постчеловеческая персонология. СПб, 2002.
Уолцер М. О терпимости. М., 2000
Федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактики экстремизма в российском обществе» //www. tolerance.ru
Филатов С., Лункин Р. Конец 90-х: возрождение религиозной нетерпимости Фишер Ю. Путь к согласию, или переговоры без поражения. М., 1990.
Флиер А. Я. Культура как смысл истории // Общественные науки и современность. 1999. № 6.
Шевандрин Н. И. Социальная психология в образовании: Учеб. пособие. Ч.
1. — М.: ВЛАДОС, 1995.
электронный источник: www.fom.ru (Фонд «Общественное мнение»).
Там же. С. 527.
Психология. Учебник для гуманитарных вузов / Под общей ред. В. Н. Дружинина. СПб.: Питер, 2003. С. 528.
Лара У. Злоключения слов — изгоев // Личность и мир. М., 2001.
Ивахненко Е. Н. Российская альтернатива «притерпелости» — веротерпимость и толерантность // Век толерантности, NN 3−4, 2001.
Асмолов А. Г. Толерантность как культура XXI века // Толерантность: объединяем усилия. М., Летний Сад, 2002.
Уолцер М. О терпимости. М., 2000.
Асмолов А. Г. Толерантность как культура XXI века // Толерантность: объединяем усилия. М., Летний Сад, 2002.
См. подробнее: Новая философская энциклопедия. М., 2001. С.
76.
См.: www. mpu-prague.cz /ru/ referats/ subject /conflictology /referat 2 aspx.
Тульчинский Г. Постчеловеческая персонология. СПб, 2002. С. 94.
Психология. Учебник для гуманитарных вузов / Под общей ред. В. Н. Дружинина. СПб.: Питер, 2003. С. 527.
Тульчинский Г. Постчеловеческая персонология. СПб, 2002. С. 95.
Век толерантности, № 1, 2001с.
М.Уолцер. О терпимости. М., 2000с.
187−191
М.Уолцер. О терпимости. М., 2000 г. с. 187 — 197 г.
Данные исследований взяты с сайта Фонда «Общественное мнение» www.fom.ru.
Соколов В. М. Толерантность: Состояние и тенденции//Социологические исследования. 2003. № 8. С. 54.
Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий /Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 43.
Религиозные объединения Российской Федерации: Справочник. М, 1996. С. 237.
Новые религиозные объединения России деструктивного и оккультного характера: Справочник. Белгород, 2002. С. 30.
Там же. С. 2.
Кильмашкина Т. Н. Конфликтология: социальные конфликты: Учеб. пособие для вузов. М., 2004. С. 180.
Демин Г. И. Социальные противоречия и конфликты, создающие особые условия. Участие органов внутренних дел в их предупреждении и пресечении: Курс лекций. М., 1997. С. 78.
Нуруллаев А. А. Роль и место религии в этнонациональных противоречиях и конфликтах // Взаимодействие политических и национально-этнических конфликтов (Материалы международного симпозиума 18−20 апреля 1994 г.) Ч. 1. РНИСиНП. М., 1994. С. 154.
Тишков В.А. О толерантности // Энополитический вестник. 1995. № 5. С.
27.
Религия и дипломатия // Международная жизнь. 2001. № 6. С. 34−35.
Религия и гражданское общество: проблема толерантности. Материалы Круглого стола (16 ноября 2002). СПб., 2003. С. 37−40.
Галкин А.А., Красин Ю. А. Культура толерантности перед вызовами глобализации // Социологические исследования. 2005. № 8. С. 67−71.
Романенко Л. Парадоксы Российской толерантности // Власть. 2003. № 10. С. 9.124
Федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактики экстремизма в российском обществе» //www. tolerance.ru
Садохин А. П. Этнология. М., 2002. С. 232.
См.: Фишер Ю. Путь к согласию, или переговоры без поражения. М., 1990.
Фишер Ю. Путь к согласию, или переговоры без поражения. М., 1990. С. 11.
Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2003. С. 304.
Садохин А. П. Указ. соч. С. 232.
Абибуллаева Г. С. Педагогические условия формирования межэтнической толерантности в поликультурной среде / www.rusnauka.com/NPM_2006/Pedagogica.
Кайл Р. Тайны психики ребенка, СПб-Москва, 2002, с.154−163
Козлов Ю. Кого готовим, господа? // Юрист. 1998. № 7. С. 64
Шевандрин Н. И. Социальная психология в образовании: Учеб. пособие. Ч.
1. — М.: ВЛАДОС, 1995.
с.254−262
Кайл Р. Тайны психики ребенка, СПб-Москва, 2002 г.
с.234
