Основные типы современной демократии

Сейчас, при формальном декларировании приверженности демократии, очевидно вызревание механизма социального управления, основанного на иных, нежели публичная политика, принципах: примата безличной «власти интеллектуальной элиты и мировых банкиров» как на национальном, так и на глобальном уровне. Институты демократии вытесняются при этом властью анонимной иерархии, происходит «постепенное формирование все более контролируемого и направляемого общества, в котором будет господствовать элита… Освобожденная от сдерживающего влияния традиционных либеральных ценностей, эта элита не будет колебаться при достижении своих политических целей, применяя новейшие достижения современных технологий для воздействия на поведение общества и удержания его под строгим надзором и контролем».

Демократия действенно организовывала, контролировала и ограничивала власть национального государства, однако ее возможности заметно снижаются в условиях транснационализации мира, роста слабо регулируемых экономических и информационных констелляций, чье политическое влияние и арсенал манипулирования поведения людей выхолащивают саму идею публичной политики. В новом контексте тезис об универсальности и приоритете прав личности становится антиномией политической практики, кодируя две различные ее тенденции. Одну, вполне проявившуюся, — ослабление роли национальных политических институтов и возвышение структур транснациональных. Здесь принцип защиты прав человека служит подчас рычагом для взлома прежней системы политической регуляции. И другую, напрямую связанную со статусом личности, ее претензией на универсальный суверенитет («человек — личность, а не частица хора»), воплощающуюся сейчас в первых версиях сетевого общества и частично проявившуюся в столь различных феноменах, как, скажем, венчурная экономика или антиглобалистское движение. Самоорганизация тут создает альтернативу иерархии.

Заключение

Все же представляется, что говорить о полном крахе или серьезном системной кризисе демократии несколько преждевременно. Человечество действительно не способно предложить альтернативного варианта, могущего быть реализованным столь же успешно, и поэтому слова Черчилля о демократии как «наименьшем зле» из имеющихся в современном мире актуальны и по сей день. Тем не менее, действительно за последнее время сформировалось масса параллельных или альтернативных концепций — сетевого общества, власти индивида, полиархическое управление (главным образом, за счет активности институтов гражданского общества, лоббистов и неправительственных организаций) и т. д.

Что касается того, как современные типы демократий реализуются в тех или иных государствах, то здесь тоже не все однозначно. К плюралистической демократии во многом можно отнести Германию, где очень широко представлены идеологические и общественные интересы, и правительство почти всегда вынуждено формировать коалицию из-за огромного спектра различных интересов. Нельзя сказать, что немецкая модель идеальна, но тем не менее, ее справедливо считают одной из самых демократичных, чего нельзя сказать, например, о Соединенных Штатах, где по-прежнему представители элиты (сын Буша-старшего) находятся у власти и популярны во многом из-за прежних достижений и в виду наличия фактически двухпартийной мажоритарной системы, которая во многом ограничивает выбор избирателей, сводя его к соперничеству двух основных партий-монополистов власти и не давая возможности другим политическим силам в стране проявить себя. Однако нужно отметить и значительную роль Сената в американской системе, который все-таки каким-то образуем сдерживает своеволие исполнительной власти и выполняет роль определенного противовеса.

Другим (помимо Германии) стремящимся к оптимальному виду демократии можно отнести тип правления в Швейцарии, которая наиболее приблизилась в стиле к своего управления к тому феномену, который был назван партиципаторной демократией. Безусловно, партиципаторной демократии в чистом виде не существует, но тем не менее, сам факт того, что значительная часть решений в Швейцарии применяется путем проведения референдума (а, следовательно, непосредственного участия граждан в избирательном процессе) говорит о многом. В отличие от ряда европейских государств, Европейский Союз, например, во многом страдает от, так называемого, демократического дефицита, что выражается в слабой роли Европейского парламента в процессе принятия решений и концентрации властных полномочий на уровне Комиссии ЕС и Совета Министров.

Что касается России, то здесь нет очевидного ответа на вопрос, к какой демократии следует отнести нашу страну, и стоит ли относить вовсе. Представляется, что в эпоху Ельцина господствовала во многом модель элитарной демократии, когда, так называемая, «семибоярщина» (группа представителей элиты по сути — олигархов) определяла основной вектор развития государства. С приходом власти Путина можно, по крайней мере, говорить о смене элит или, другими словами, усилении силовых служб и в целом милитаризации страны, чему также способствует в конечном итоге элитарная модель демократии, о которой идет речь в работе. Безусловно, далеко России и до партийной, а тем более плюралистической дипломатии, когда партия «Единство» сосредоточила основные рычаги в Парламенте. Поэтому представляется возможным охарактеризовать Россию как элитарную демократию с некоторыми элементами авторитарного правления.

Список используемых источников и литературы

.

1. Аристотель. Сочинения, т.

4. М.: Мысль, 1984, с. 126, 395.

2. Даль Р.

Введение

в теорию демократии. — М., 1992.

3. Гаджиев К. С. Государство и власть: сущностные характеристики // Политическая философия. Системные проблемы России, Москва, 19 994. Денисенко Святослав. Модель современной демократии: типы и классификации //.

http://dialogs.org.ua/ru/material/full/2/742.

5. Неклесса А. И. A la Carte // Политические исследования, 2001, № 3.

6. Пугачев. В. П. Политология. Справочник студента, Москва, 1999.

7. Пугачев В. П., Соловьев А. И.

Введение

в политологию, Уч. для вузов, Москва, 2000.

8. Brzezinski Z. Between Two Ages. America’s Role in the Technotronic Era. N. Y., 1976.

9. Fukuyama F. The Great Disruption. Human Nature and the Reconstruction of Social Order, N. Y., 1999.

10. Lyon D. Postmodernity // Minneapolis, 1994.

11. Rodric D. Has Globalization Gone Too Far? Washington, 1998.

12. Sakaya T. The Knowledge-Value Revolution or a History of the Future, N.Y., Tokyo, 1991.

Winston Churchill. ‘Democracy is the worst form of gouvernment, — except all others that have been tried out' //.

http://p197.ezboard.com/faldoushuxleyfrm1.showMessage?topicID=130.topic.

Аристотель. Сочинения, т.

4. М.: Мысль, 1984, с. 126, 395.

Пугачев В. П., Соловьев А. И. Партиципаторная демократия // Введение в политологию, Уч. для вузов, Москва, 2000, C. 230.

Гаджиев. К. С. Государство и власть: сущностные характеристики // Политическая философия. Системные проблемы России, Москва, 1999, C. 294.

Денисенко Святослав. Модель современной демократии: типы и классификации //.

http://dialogs.org.ua/ru/material/full/2/742.

Пугачев. В. П. Переход к демократии // Политология. Справочник студента, Москва, 1999, С. 272.

Даль Р.

Введение

в теорию демократии. — М., 1992., C. 45.

Денисенко Святослав. Модель современной демократии: типы и классификации //.

http://dialogs.org.ua/ru/material/full/2/742.

Lyon D. Postmodernity // Minneapolis, 1994, P. 11.

Fukuyama F. The Great Disruption. Human Nature and the Reconstruction of Social Order, N. Y., 1999, P. 37.

Неклесса А. И. A la Carte // Политические исследования, 2001, № 3, C. 42.

Sakaya T. The Knowledge-Value Revolution or a History of the Future, N.Y., Tokyo, 1991, P. 17.

B rzezinski Z. B etween Two Ages. A merica’s Role in the Technotronic Era.

N. Y., 1976. Р. 252.

Rodric D. Has Globalization Gone Too Far? Washington, 1998, P. 123.