Зато по-прежнему читают: в детстве, и, конечно, Куприна прочитывают в отрочестве, в юности. Это стало уже нормой для нескольких поколений: когда свежий, пытливый ум впервые открывает для себя многослойность и контрастность бытия, впервые — с разбегу и с разлету — наталкивается на его роковые противоречия и соблазны, когда пробуждающееся сердце начинают так сладко томить чувственные грезы, с неотвратимостью наступает время книг Куприна.
С самых первых шагов по литературной стезе он писал лихорадочно, запоями — так же, как и жил. Он был до плотоядности ненасытно жаден — на впечатления и только на впечатления, так что слова, вложенные в уста одного из героев повести «Яма»: «Ей-богу, я хотел бы на несколько дней сделаться лошадью, растением или рыбой или побыть женщиной и испытать роды; я бы хотел пожить внутренней жизнью и посмотреть на мир глазами каждого человека, которого встречаю», — смело могут расцениваться как сознательная авторская установка.
Он и не выдавал себя никогда за самобытного мыслителя. В отличие от большинства других крупных русских писателей — своих современников и предшественников, никогда не претендовал на роль идеолога, философа, политического трибуна или учителя нации, предпочитая оставаться только художником. Хотя порассуждать Куприн любил, как любил и героев «с идеями». «В центре его больших повестей, изображающих ту или иную сторону быта, — писал Корней Чуковский, — почти всегда выступает у него какой-нибудь благородный, красноречивый, впечатлительный праведник, миссия которого заключается в том, чтобы публицистически обличить и проклясть этот быт. Все они — выразители авторских мыслей и чувств. В „Яме“ роль обличителя предоставлена репортеру Сергею Платонову».
Отличаясь композиционной рыхлостью, оставшись скорее циклом очерков, нежели выстроенным единым произведением, повесть «Яма» обличает язву проституции, которую Куприн считал «еще более страшным явлением, чем война, мор и т. д.». Повесть вызвала упреки за чрезмерную натуралистическую достоверность описания домов терпимости. Однако писавшие о «Яме» признавали, что по яркости человеческих типов, запечатленных на ее страницах, и по злободневности поднятых в ней проблем она занимает исключительное место в современной русской беллетристике.
1. Афанасьев В. Н. Александр Куприн. М., 1999.
2. Берков П. Александр Иванович Куприн. Критико-биографический очерк. М., 2005.
3. Волков А. А. Творчество А. И. Куприна. СПб., 2004.
4. Дружников Ю. Куприн в дегте и патоке. М., 2006.
5. Крутикова Л. В. А. И. Куприн. М., 2003.
6. Кулешов Ф. И. Творческий путь А. И. Куприна 1907 — 1938. М., 2002.
7. Чупринин С. Перечитывая Куприна. М., 2004.
Крутикова Л. В. А. И. Куприн. М., 2003. С.
201.
Берков П. Александр Иванович Куприн. Критико-биографический очерк. М., 2005. С.
234.
Афанасьев В. Н. Александр Куприн. М., 1999. С. 132.
Кулешов Ф. И. Творческий путь А. И. Куприна 1907 — 1938. М., 2002. С. 211.
Кулешов Ф. И. Творческий путь А. И. Куприна 1907 — 1938. М., 2002. С.
199.
Волков А. А. Творчество А. И. Куприна. СПб., 2004. С. 153.
