Психолого-социальная работа в здравоохранении

Поэтому он говорит своим пациентам — смейтесь в любой момент, смейтесь, как только захотите.

Таким образом, от таблеток можно уйти, если научиться расслабляться, или просто танцевать, владеть своим телом и заботиться о нем. Адамс говорит, что в итоге никто в мире так и не доказал, что быть серьезным — это хорошо, а вот доказательств о пользе живого смеха великое множество. Тысячи исследований подтверждают, как полезно быть веселым, полным творческих идей, любить и заботиться о ком-то. Ведь в этом и есть жизнь.

План психодиагностики для получения недостающей информации (какие параметры необходимо уточнить и какие методики использовать).

Хотелось бы обратить внимание на любопытное различие психотерапевта и пациента в данных ситуации. Часто пациент воспринимает свой симптом в качестве условного субъекта, а психотерапевты, — в качестве объекта. Здесь объект и субъект проявляются во взаимосвязи. Пациент обращается с собой одновременно как «невротик» и как психотерапевт.

Сначала он создает пространство отчужденного опыта, которое фиксируется в симптоме, но затем он «оживляет» свой симптом и даже устанавливает с ним своеобразные полумистические «отношения». Второй процесс запаздывает по сравнению с первым; по-видимому, он является компенсаторной реакцией, своеобразной, хоть и искаженной, попыткой интеграции.

План психолого-социальной работы (направления работы и возможные техники).

На этом фоне задача терапевта состоит в том, чтобы вернуть пациента к его целостной субъектности. Вопрос состоит в том, каким путем будет способствовать возвращению этой целостности.

В данном случае необходимо занимают внешне противоположную позицию — позицию «возвышенной субъектности»: работать с контактом, а не с симптомом. Прежде всего, необходимо выйти за рамки чрезмерного противопоставления симптома и контакта. Основной тезис данного сообщения заключается в следующем: симптом есть ретрофлексированная форма контакта с окружающим миром. Универсальным запуском патогенетического процесса является отказ от переживания. Центральное место здесь принадлежит эмоциональному компоненту переживания, чувству, которое служит срочным и целостным сигналом об отношениях человека с миром и со своей жизнью.

Таким образом, симптом — это такая форма контакта, которая, проделав своеобразную эволюцию, утратила признаки контакта. Следовательно, для того, чтобы симптом был вовлечен в пространство психотерапевтической работы, он должен оказаться, как говорят гештальт-терапевты, на границе контакта, тогда он станет подвижным.

Симптом есть превращенная форма контакта, который был ретрофлексирован и отчужден путем проекции потребности на определенный орган тела. На уровне телесных процессов обычно существует контрсимптом, позволяющий избегать манифестации симптома и удерживать его в более или менее застывшем виде. Диалог симптоматических и контрсимптоматических ощущений может быть прямо соотнесен с той психологической ситуацией, с тем типом взаимодействия с окружающим миром, который является пусковым для данного симптома.

По всей видимости, выяснение полярной структуры симптоматики наиболее уместно на стадии, предваряющей терапевтические интервенции психосоматического плана. Сами «терапевтические воздействия» при психосоматических нарушениях наиболее эффективны тогда, когда план контакта пациента с окружающим миром и план его ретрофлексивного контакта сходятся.

1. Ананьев В. А. Человек как психосоматическая система//Валеология человека.

СПб., 1996.

2. Асмолов, А. Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа / А. Г. Асмолов. — М.: «Смысл», ИЦ «Академия», 2002. — 416 с.

3. Гинзбург М. Р. Личностное самоопределение как психологическая проблема. М. 2006

4. Дунаевский В. В. Психотерапия и психосоматика.

СПб., 1999.

5. Тертель А. Л. Психология. Курс лекций: учебное пособие. — М.: Проспект, 2009.