Тогда Г. Коль по собственной инициативе поставил этот вопрос перед М. Горбачевым во время их неформальной встречи в Ставропольском крае. Как свидетельствовал журнал «Der Spiеgel» (1993, № 39), Горбачев ответил в том духе, что «немцы — цивилизованная нация» и сами разберутся с этой проблемой".
Если даже не подтвердится это и другие подобные сообщения, компрометирующие советских руководителей и выдающие их малую компетентность, опрометчивость и даже безответственность, по итогам советско-германских переговоров можно сделать вывод о том, что советское руководство потерпело неоправданно тяжелое дипломатическое поражение. Отступление из рушащегося соцлагеря было неизбежным. Более того, в интересах нашей страны было скорейшее сворачивание социалистического «предполья», существование которого дало России на перспективу только растрату колоссальных ресурсов, прошедших мимо собственной экономики, и по сей день не утихающую волну зарубежной русофобии. Но естественное в таких условиях военно-стратегическое отступление было скомкано политическим бегством.
По своей вине советское руководство не получило ни достойной материальной компенсации за быстрый вывод войск, ни гарантий нерасширения НАТО. Советские руководители не удосужились обеспечить правовой иммунитет своим союзникам (не говоря уже об использовании ценного опыта восточногерманских военных, сотрудников спецслужб, управленцев, оставшихся в объединенной Германии без работы).Пожалуй, из всех западных держав-победительниц объединением Германии была наиболее обеспокоена Франция. Ф. Миттеран, будучи в Киеве в начале 1989 г., заявил, что не следует допускать объединения Германии, поскольку это уничтожило бы «европейское равновесие сил». Теперь это суждение, чисто умозрительное в начале года, неожиданно приобрело особую актуальность. Конечно, дело здесь было не столько в страхах перед пробуждением германских великодержавных амбиций. Французская элита, почти сорок лет бок о бок проработавшая с немецкой над созданием «Единого рынка», была, пожалуй, лучше других осведомлена, насколько слабы среди германских коллег какие бы то ни было экстремистские взгляды и отлично сознавала, что если кому и следует в какой-то мере опасаться каких-то эксцессов со стороны Германии, то никак не Франции, а странам разваливающегося советского блока или дестабилизирующейся Югославии. Конечно же, опасения Франции были вызваны, прежде всего, перспективой потерять флагманское место в Европейском экономическом сообществе и создающемся Европейском Союзе. ФРГ и без того превосходила Францию по экономическому потенциалу.
С присоединением депрессивной ГДР внутренние проблемы ФРГ должны были усугубиться на достаточно долгий срок, но теперь Французской Республике приходилось иметь дело с Германией, не только более сильной, но и полностью восстановившей свой суверенитет, с настоящей великой державой, обладающей бульшим потенциалом, чем Франция. Это вело к потере франко-германского паритета в ЕЭС (где экономический потенциал Германии уравновешивался политическим потенциалом Франции). Для Франции это был серьезный психологический удар."Испытание французского могущества на прочность германским фактором не утратило актуальность и по окончании «холодной войны», — указывает Е. О.
Обичкина. — Процесс объединения Германии был болезненно воспринят французским политическим классом, опасавшимся возросшего веса ФРГ в Европе. Президент Франции в 1981—1995 гг. Ф.
Миттеран прошел войну, немецкий плен и борьбу в Сопротивлении. Ф. Миттерану не удалось затормозить германское объединение, но он сумел добиться сочетания этого процесса с линией на форсированное европейское строительство. «
Визитной карточкой" его дипломатии стала «политика сопровождения». В ее рамках Миттеран получил согласие федерального канцлера ФРГ Г. Коля совместно инициировать новый качественный прорыв в деле европейской интеграции — введение единой валюты и переход от экономического объединения к политическому союзу". К. Хакке в 1993 г. писал: «Миттеран нашел с Колем общий язык там, где последний стремился увязать объединение Германии с углублением интеграции в рамках ЕС. При этом он [Миттеран] хотел, чтобы немецкое правительство взяло на себя дополнительные обязательства в создании экономического и валютного союза. В этом мы видим специфический характер интересов Франции: Франция, строго следуя традициям де Голля, стремится взять на себя руководство в Европе с целью увеличения собственного веса в международной политике.
Власть же объединенной Германии должна быть поставлена в зависимость от интеграционной политики в рамках ЕС". Объединение Германии и ревность французской элиты к растущему влиянию ФРГ привели к форсированию евроинтеграции: «Можно утверждать, что для французской дипломатии Маастрихтский договор (1992) явился конструктивной реакцией на объединение Германии. Обозначенный в договоре курс на выработку европейской общей внешней политики и политики безопасности компенсировал растущий политический вес Бонна — Берлина, а учреждение евро помогло сковать потенциал немецкой марки». Практика следующих лет показала, что Франции не удалось сохранить лидирующее положение в Европейском Союзе. Впрочем, и возникшее неформальное лидерство Германии было существенно ослаблено принятием в ЕС новых, восточноевропейских, членов, политика которых (в особенности, Польши) также зачастую носит идеологизированный характер и выражает подспудные антигерманские (а также антироссийские и проамериканские настроения).Однако сам Ф. Миттеран испытывал к объединению Германии более сложные чувства.
Больше всего Ф. Миттеран опасался возвращения Европы образца 1919 г. с ее «раздробленными национальными государствами». Он опасался, что Германия отвернется от Европы.
Как видно, опасения французского президента в отношении Германии не подтвердились и сейчас кажутся вызванными исключительно инертностью мысли человека старшего поколения. Но при этом Миттеран в определенной степени оказался прав, предсказав возвращение Европы с «раздробленными национальными государствами» (только не «старой», а «новой»), в которой наиболее весомый голос приобретет держава, «правящая Восточной Европой». В тот момент Франция нашла точки соприкосновения с Польшей, добивавшейся нового подтверждения ранее полученных от ГДР и ФРГ гарантий нерушимости польско-германских границ. «Президент Миттеран учитывал и поддерживал какое-то время стремление Польши к международно-правовому признанию границы по Одеру — Нейсе. Кроме того, во время своего визита 6 декабря 1989 г.
в Киев Миттеран попытался ослабить интерес Горбачева к германскому воссоединению. На что Горбачев холодно заметил, что попытка унизить Германию непродуктивна. Более того, Германия, по его мнению, имела право на единство, и пришла пора создать соответствующие условия для объединения Германии". В итоге линия Франции свелась к политике «смиренного невмешательства». Смутные страхи перед возможным объединением Германии существовали и в британском обществе.
В определенный момент они были подстегнуты выступлениями политиков и журналистов, занимавших германофобские позиции — зачастую в силу своего возраста. «Тэтчер, считавшая Германию „естественным дестабилизирующим фактором в Европе“, добивалась согласия Америки по вопросу, который отложил бы воссоединение на многие годы: прежде всего, настаивала она, Восточная Германия должна создать и укрепить жизнеспособную демократию». «Маргарет Тэтчер на встрече с Горбачевым пыталась убедить его, что позиция Горбачева по германскому вопросу приведет к уничтожению Советского Союза. Объединенная Германия будет слишком сильна — предупреждала Тэтчер» (Из личного архива посла СССР в ГДР П. А. Абрасимова, лист первый).По данным одного из социологических опросов в октябре 1989 г., идею немецкого единства поддержали 70% британцев (а также 71% французов, 83% итальянцев и только 56% западных немцев, опасавшихся дестабилизации), 36% британцев опасались экономической конкуренции со стороны объединенной Германии, и только 16% - высказали страх перед возможным появлением новой военной угрозы.
Однако уже в январе 1990 г., по данным «The Economist» и «The Los Angeles Times», только 45% британцев высказались в поддержку приблизившегося объединения. Того же мнения придерживался уже только 61% французов и лишь 41% поляков, а также 61% американцев. Против единой Германии выступили 30% британцев, при этом 53% британцев и 38% французов высказали опасения перед возможностью «возрождения фашизма». «Многие, в том числе Миттеран и Тэтчер, опасались возвращения германского национализма, — вспоминает Фалин, излагая собственное видение тогдашних событий. -
Если бы мы пошли вместе с французами и англичанами, события развивались бы по-другому", — замечает он. «Когда Тэтчер и Миттеран предложили Горбачеву согласовать наши подходы, наш президент ответил лишь, что у него нет желания участвовать в стирке грязного белья Запада. Горбачев ответил отказом и на предложение Миттерана вместе поехать в Восточный Берлин, чтобы поддержать новое руководство ГДР». С другой стороны, оппонент В. Фалина А. Черняев утверждает: «Помешать они этому [объединению] не старались.
Во всяком случае, в отношениях с Горбачевым Маргарет Тэтчер пыталась настроить Горбачева на такую осторожность и подозрительность Что касается Миттерана, то тот говорил: «Вы понимаете, вы должны учитывать, что отношения между нами и немцами насчитывают столетия, не все было благополучно, сейчас они вроде наладились, но историческая память остается…». Миттеран прямо и откровенно говорил Горбачеву: «Ни я, ни вы — уже никто, мы бессильны против начавшегося объективного процесса, и поэтому надо сделать все, чтобы это произошло мирно и спокойно, в интересах и Германии, и европейских процессов». Другими словами, Миттеран не возражал и более того, он говорил о неизбежности этого [объединения] и предупреждал, что использование силы, войск — «безумие», — это его слова. Что касается Тэтчер, то она еще до [событий] 1989 года, [еще] когда она впервые встречалась с Горбачевым, говорила, что есть такая вероятность, есть такая опасность, но как-то реально помешать и ставить палки в колеса она не могла, и не делала этого, тем более, что она была очень лояльным союзником американцев и членом НАТО". Маргарет Тэтчер и через 15 лет считала, «что Германию — крупнейшее государство Европы — нельзя сравнивать с другими странами, а будущее Германии нельзя беззаботно отдавать на ее собственное усмотрение. «Было бы, вероятно, дипломатично, но при этом непростительно наивно забывать тот факт, что в эпоху, которую я застала, стремление Германии к гегемонии привело к двум страшным мировым войнам с сотней миллионов жертв», — писала она.
В своей книге «Statecraft» Тэтчер объясняет, почему она вместе с Миттераном и Горбачевым пыталась остановить такой нежелательный ход истории, пока Джордж Буш не напомнил ей о том, что единство и право на самоопределение всегда были целями политики Запада Однако министр иностранных дел в правительстве Тэтчер Д. Херд не разделял ее стремления воспрепятствовать объединению Германии и считал главной гарантией европейской безопасности единство НАТО". По мнению известного американского политолога С. Сестановича, решительно расходящегося с М. Олмондом в оценке настроя американской администрации, наряду с «правым» правительством ФРГ и лично Г. Колем, решающую роль в форсированном объединении Германии сыграл президент США Джордж Буш-старший со своим окружением: «Новое правительство Буша было обеспокоено тем, что в эйфории, созданной Горбачевым, Советы смогут манипулировать европейской политикой как им вздумается, ослабляя Североатлантический альянс и втягивая Западную Германию в состояние некоего полунейтралитета. Соединенным Штатам было необходимо предупредить подобные инициативы и снова заставить Москву уйти в оборону. Президент боялся, что, если Вашингтон «снова не выйдет вперед», то «все развалится» Госсекретарь Джеймс Бейкер трактовал политические тенденции следующим образом: немецкий вопрос быстро «возвращался», и США должны были «захватить его первыми». Советские лидеры заметили эти усилия.
После первого европейского турне Буша в июне 1989 г., министр иностранных дел Э. Шеварднадзе спросил Геншера о новой риторике Америки. Почему, спросил он, Буш рискует стабильностью, «раздувая пламя против Восточной Германии?» Сразу после падения Берлинской стены Вашингтон не столько выработал новую стратегию, сколько радикализовал ту, которую уже проводил, — по консолидации позиции Америки в Европе путем проведения далеко идущих преобразований. Это не было абстрактной идеологической позой. Это означало поддержку и даже стимулирование немецких амбиций по центральному вопросу воссоединения, а также по меньшим, но тоже важным вопросам: как быстро ФРГ должна принять ГДР и какие гарантии дать европейским государствам, опасающимся господства Германии. По каждому из вопросов администрация Буша встала в прямую оппозицию практически ко всем своим союзникам, а также к СССР".
В итоге США, объективно занимавшие самую сильную и выигрышную позицию, всесторонне развили свой успех благодаря решительным действиям своего руководства, свободного как от германофобских шор, так и от «евроидеализма», наиболее безоглядно проявленного советскими руководителями. Стремительно заняв место Советского Союза в охваченной либеральными (и «правыми») движениями Восточной Европе, США заодно приняли на себя лавры подлинного освободителя Германии. Моральные дивиденды (следовательно, и лоббистские возможности) США в новой Европе трудно переоценить. Если объединение Германии ослабило позиции западноевропейских великих держав (в большей мере — Франции), то форсированная интеграция в ЕС и НАТО стран Восточной Европы (вкупе с распадом Советского Союза) до неузнаваемости исказила планы «общеевропейского дома», вынашивавшиеся целым поколением европейских политиков (и очаровавшие М. С. Горбачева и многих людей из его окружения).При всех своих просчетах советское руководство в лице, прежде всего, М.
С. Горбачева проявило разум и добрую волю — как приступив к насущным преобразованиям внутри страны, так и отказавшись от поддержки диктаторских режимов Восточной Европы в условиях, когда мир только начал выходить из нового витка напряженности. Cтремительное объединение Германии, подтвердившее ожидаемую зависимость великих европейских держав от США и неожиданное для многих быстрое разрушение социалистической системы, стало результатом кропотливой политики «магнита», в течение десятилетий преемственно проводившейся западногерманским руководством, всесторонней нарастающей слабости Советского Союза и внешнеполитического натиска Соединенных Штатов, вскоре пришедших к установлению системы однополярного мира.***История объединения Германии, в том числе международные, внешнеполитические аспекты объединения Германии, до сих пор, спустя почти четверть века, привлекают внимание исследователей. С годами становится ясно, что «немецкое единство» не только не было целью союзников ФРГ по НАТО, но нередко встречало их скрытое и явное сопротивление.
Другим феноменом в истории объединения двух немецких государств является его почти полная неожиданность как для немецких, так и для зарубежных аналитиков и политических деятелей. Заключение
В первой главе были рассмотрены знаковые работы, которые представляют точки зрения различных групп российских историков на объединение Германии. Кроме того, были подвергнуты анализу образы массового сознания на события 1989;1990 гг. в ГДР, выявлены причины перемен в них в течении 15 лет. Важно учитывать при этом, что изучаемые события произошли относительно недавно и их устоявшие оценки еще не сложились. А потому оценки историков во многом были субъективны и сами по себе являлись частью общественного сознания. Впрочем, большинство историков не сомневались в том, что перемены в ГДР следует рассматривать как революцию.
Но ее характеристики различались. На основании второй главы были сделаны выводы о том, что история объединения Германии, в том числе международные, внешнеполитические аспекты объединения Германии, до сих пор, спустя почти четверть века, привлекают внимание исследователей. С годами становится ясно, что «немецкое единство» не только не было целью союзников ФРГ по НАТО, но нередко встречало их скрытое и явное сопротивление. Другим феноменом в истории объединения двух немецких государств является его почти полная неожиданность как для немецких, так и для зарубежных аналитиков и политических деятелей.
Список литературы
Абрасимов П. А. Четверть века послом Советского Союза. — М.: Национальное обозрение, 2007
Ахтамзян А. А. Германия и Россия в конце XX столетия. М., 2000
Ахтамзян А. А. Объединение Германии, или Аншлюс ГДР к ФРГ. М.: Мысль, 1994. Т. 1. Ахтамзян А. А. Федеративная Республика Германия в конце XX в.// Новая и новейшая история. 1999. №
4. Бжезинский З. Великая шахматная доска. — М.: Международные отношения, 1999
Борозняк А. И. Искупление. М., 1999
Бурова С.Е., Цедилин Л. И. Причины и последствия Октябрьской революции 1989 года в ГДР// Революционные преобразования. Ватлин А. Пятьдесят разных лет: от советско-западногерманских к российско-германским отношениям// Internationale Politik. 2005.
№ 4.Горбачев М. С. Как это было. Объединение Германии.
М.: Вагриус, 1999
Дашичев В. Единая Германия в единой Европе// Свободная мысль. 1999. № 7. Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962;1986 гг.). М.: Международные отношения, 1997
Загорский А. От партнерства к равнодушию?// Россия и Германия в Европе. М., 1998
Квицинский Ю. А. Время и случай: Заметки профессионала. — М.: Олма-Пресс, 1999
Князев Ю. К. Общая характеристика событий 1989;1990 гг. в странах Восточной Европы // Революционные преобразования в странах Восточной Европы: причины и последствия. 1992.
Ч. 1. Князев Ю. К. Демократические революции в Восточной Европе// Коммунист. 1990.
№ 14. Кремер И. С. ФРГ: этапы «Восточной политики». — М.
: Международные отношения, 1986
Кузьмин И. Н. Поражение: крушение ГДР и объединение Германии. — М.: Научная книга, 2002
Кузьмин И. Н. Краткий очерк развития внутриполитической обстановки в ГДР с 1955 года до германского объединения Доклад на VI пленарном заседании Совместной Комиссии по изучению новейшей истории российско-германских отношений 25−26 сентября 2003 г. в Москве. Кузьмин И. Н. Поражение. Крушение ГДР и объединение Германии. М., 2003
Максимычев И. Крушение. Реквием по ГДР// Последний год ГДР. М., 1993
Максимычев И. Ф., Меньшиков П. А. Единое германское отечество? // Международная жизнь.
1990. № 6. Максимычев И. Ф. Падение Берлинской стены.
Записки очевидца// Новая и новейшая история. 2000. № 4. Модров Х. Я хотел жить в новой Германии. — М.
: Международные отношения, 2000. С. 296−297.Наринский М. М. М. С. Горбачев и объединение Германии. По новым материалам// Новая и новейшая история. 2004. № 01.
Обичкина Е. О. Франция — величие превыше всего // Россия в глобальной политике. -
2005. — № 6. Олмонд М. Если бы коммунизм не рухнул… // Россия в глобальной политике. -
2006.- № 2. Павлов Н. В. Объединение или рассказ о решении германского вопроса с комментариями и отступлениями. М., 1992
Петелин Б. В. Германская политика канцлера Гельмута Коля 1982 — 1990 гг. Вологда, 2004
Петелин Б.В. «Документ Португалова» о позиции советского руководства по германскому вопросу. 21 ноября 1989 г.// Вопросы истории, № 10, октябрь 2005 г. Петелин Б. В. Объединение Германии 1989 — 1990 гг.: историографический аспект// Новая и новейшая история. 2003.
№ 1. Потапов А. В. Кризис в ГДР в 80-х годах и объединение Германии// Новая и новейшая история. 1991. №
5. Терехов В. П. Германия — пятьдесят лет спустя // Международная жизнь. 1999. № 10.
С. 29−39.Терехов В. П. Как «закрывался» Германский вопрос// Международная жизнь. 1998. № 8.Ференбах О.
Крах и возрождение Германии: взгляд на европейскую историю XX века. — М.: Аграф, 2001
Филитов А. М. Германский вопрос: от раскола к объединению. Новое прочтение. М., 1993
Филитов А.М. СССР и ГДР: год 1953;й// Вопросы истории. 2000. № 7. Хакке К. Великая держава поневоле: Внешняя политика Федеративной Республики Германии. — Франкфурт-на-Майне-Берлин, 1993
Хлебников И. Взлет и падение «Штази»: К судьбе агентов разведки ГДР советское руководство осталось безучастным // Независимое военное обозрение, 09.
02.2001
Черняев А. С. Интервью ведущей радиостанции «Свобода» Елене Коломийченко: 10 лет со дня объединения Германии: Елена Коломийченко беседует с бывшим помощником Михаила Горбачева Анатолием Черняевым. Стенограмма эфира. [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.svobodanews.org, 2000, 3 октября. Шеварднадзе Э. А. Мой выбор в защиту демократии и свободы. М., 1991.
