это тоже своего рода жертва со стороны героинь, которые вынуждены создавать новый фундамент для своего существования. Перед нами ломка мещанского мировоззрения. Катя раньше цеплялась за все признаки старого дома. Каждая вещь становилась для нее символом ушедшей, лучшей эпохи. Но в определенный момент происходит освобождение от этого мировоззрения. А вместе со свободой приходит и чувство очищения. Новая жизнь не может наступить без некоего катарсиса, который дается тяжело для героев, но становится очень значимым при ломке мира. [
Героиня постепенно обретает сознательность, перед ней открываются горизонты, ранее недоступные для нее «Я вышла из долгой, долгой ночи. с…> Оказывается человеку совсем не то нужно, что нам казалось нужным и без чего мы не могли жить». В этом контексте происходит некая инициация героини. Вместе с потерей всего, что было дорого сердцу, наступает понимание необходимости служения народу. Вещь вторична, первичным становится сознание своей необходимости. По сути, в этом видится символика мифической птицы феникса — жизнь с нуля невозможна без потери всего. Чтобы родиться, необходимо заново умереть. Нечто подобное происходит и в «Хождении по мукам».
Идейно выросшие и окрепшие духовно героини понимают, что в новом мире нет места для слабых созданий. А потому новое, счастливое будущее невозможно в том тихом месте, в котором они выросли. Роман «Хмурое утро». В частности, дает, казалось бы, Кате возможность найти мужа попроще и побольше детей, стать ближе к народу. Не к этому ли во все времена стремилась русская интеллигенция.
Но представление это, приближённость к народу излишне пасторальна. Нельзя построить новое, не снеся все предыдущее."Когда мы ехали сюда, — объясняет Катя свою позицию Алексею Красильникову, — я думала: передо мной широкая жизнь… не на маленьком кусочке земли, — тут только поросята, куры, огород, и дальше — глухой забор, и — серые деньки без просвета… Дальше — ну, что? Рожать… Вы построите дом, скоро будете зажиточным, а там и богатым… Все это я знала, все это осталось по ту сторону… Было в Петербурге, было в Москве, было в Париже, теперь начнется сызнова в селе Владимирском…"Идеал семейной жизни приобретает черты традиционного забега по кругу — дом, семья, дети.
Новые женщины же уже достаточно далеко ушли от подобного мировоззрения, что выражается в противопоставлении представлений Кати о жизни в той динамичной, лучшей среде, которая дает возможности для личностного роста. Заключение
Толстой чрезвычайно широко использует в эпопее исторические параллели, ассоциации, непосредственно связанные с действием, с судьбами героев, с индивидуальными чертами их натуры. Историческое становится одним из важнейших художественных принципов обрисовки героя. Автор талантливый психолог, изображает духовный рост и развитие своих героинь, рисует их «самостояние» в борении социальных и биологических начал, разума и инстинкта, ratio и emotio. Картины «частной жизни» сестер Булавиных, переплетаясь с хроникой основных исторических событий предоктябрьской эпохи, укрупняют нравственну проблематику. Произведения, подводят читателя к пониманию духовной силы и цельности человека, справедливости его борьбы за счастье. В основе жизни этих персонажей лежит отказ от мира, обусловленноговнутренним (идейным и духовным) возрастанием личности, поиска и нахождение новых основ для существования героев. Толстой видит в отказе героев от довлеющего быта попытки приспособиться к новым явлениям жизни, отказ от тех негативных мещанских представлений.
Список литературы
Дугинова И. Л. Прагматика подтекста: (На материале русской прозы XX века). Автореферат дис…
канд. наук. М., 2003
Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995
Западов В.А. А. Н. Толстой. М., 1981
Ильин В. Н. Эссе о русской культуре. С.-П., 1997
Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта. Париж-М. Т. 1−2. М., 1993
Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве. Собр. соч. в 10-ти тт. Т.
4. М., 1994.
