Следует также признать (и на это указывали многие, например, еще в 1978 г. выдающийся современный философ Грегори Бейтсон), что многие ключевые положения современной науки «не просто стары, а устарели». Г. Бейтсон имел в виду такие ее положения, как:
— картезианский дуализм, разделяющий «разум» и «материю»;
— странный физикализм (физикализм — доктрина, связанная с логическим позитивизмом, которая полагает, что любые осмысленные утверждения, кроме логических и математических, должны прямо или косвенно ссылаться на наблюдаемые свойства пространственновременных объектов и событий) тех метафор, которые мы используем для описания и объяснения ментальных феноменов — «мощь», «напряжение», «энергия», «общественные силы» и т. д.;
— наши антиэстетические подходы, проистекающие из той значимости, которую Бэкон, Локк и Ньютон когда-то давно приписали физическим наукам, т. е. допущение, согласно которому все феномены (включая ментальные) могут и должны изучаться и оцениваться в количественных терминах (начало идеи было положено Пифагором).
Более того, один из ярчайших современных физиков-теоретиков лауреат Нобелевской премии Ричард Фейнман в лекциях для аспирантов неоднократно сетовал на то, что для познания процессов в микро-мире надо затрачивать бесконечное число логических операций в вычислительных машинах, и высказывал предположение, что когданибудь настанет такое время, когда физика не будет требовать математической (считай, количественной) формулировки. Законы физики станут простыми, как шахматная доска, при всей ее видимой сложности.
К мнению таких людей, как Г. Бейтсон и Р. Фейнман, следует прислушиваться. В противном случае человечество придет в тупик интеллектуального фатализма. Собственно, мы уже в этом тупике: об этом говорит хотя бы то, что сегодня некоторые ученыеисследователи всерьез верят, что высший разум не позволит им сделать роковой ошибки в ходе какого-то потенциально опасного эксперимента, что кто-то обязательно явится в нужный момент и запретит это делать.
В мире уже выросло целое поколение молодых людей, сознание которых детерминировано в высшей степени. Сегодня человечеству (как ученым, так и не-ученым) пора отходить от идей всеобщей абсолютной детерминированности, влекущей вседозволенность в принятии решений и действий, менять мировоззрение, ибо от этого будет зависеть не только дальнейшая «эволюция интеллекта» человека, но и его шансы на жизнь.
Заключение
Переустройство мировоззрения могло бы стать качественным эволюционным скачком в развитии нас как представителей человека разумного. Пока же по-прежнему и в науке, и в человеке, в его сознании, в обществе в целом господствует идеологема механицизма, правда, подогнанная под современные реалии: ставка делается уже не на классическую науку и механические машины, а на знания неклассической и постнеклассической науки и постоянно развивающуюся вычислительную технику и инновационные технологии. Но где механицизм, там и детерминизм. Более того, все явственнее сейчас звучит утверждение, что «человек начинает избавляться от самого себя, он становится машиной».
Немаловажную роль в ограничении нашего мышления играет и то, что в фундаменте естественных наук (физика, биология, химия и др.), в основном формирующих научное мировоззрение, динамичных по своей природной сущности, лежит абсолютно статичная математическая логика. Понятие времени, столь важное и необходимое для этих наук, отсутствует в математической логике, ибо математические объекты не развиваются, не изменяются и не стареют, они идеальны, они вне времени. Следовательно, используемая нами логика чрезвычайно детерминирована, ибо в ней нет места случаю. Отсюда и детерминизм в естественно-научном знании. Жесткий детерминизм в теории эволюции, не оформившейся до общепринятого признания научным сообществом, — яркий тому пример. Но только ли проблема здесь в гносеологии, в когнитивных способностях человека и основаниях наук? Возникает вопрос, насколько необходимо менять это мировоззрение, если оно принадлежность многих.
Список литературы
Бейтсон Г. Разум и природа: неизбежное единство: пер. с англ. 2-е изд., испр. — М: Кн. дом «ЛИБРОКОМ», 2009. — 248 с.
Бриллюэн Л. Научная неопределенность и информация: пер. с англ. / под ред. и с послесл. И. В. Кузнецова. 3-е изд.
— М: Кн. дом «ЛИБРОКОМ», 2010. — 272 с.
Гайденко П. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. 2-е изд., испр. — М.: Кн. дом «ЛИБРОКОМ», 2009. -376 с.
Кузнецов Б. Г. История философии для физиков и математиков. -М.: Наука, 1974.-352 с.
Сидоренко Е. А. Логика. Парадоксы. Возможные миры. (Размышления о мышлении в девяти очерках.) — М.: Эдиториал УРСС, 2002. — 312 с.
Философия науки / под ред. С. А. Лебедева: учеб. пособие для вузов. 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Акад. проект, 2006. — 736 с.
Янчилин В. Л. Неопределенность, гравитация, космос. — М.: Едиториал УРСС, 2003. — 248 с.
Кузнецов Б. Г. История философии для физиков и математиков. — М.: Наука, 1974.-352 с.
Там же.
Гайденко П. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. 2-е изд., испр. — М.: Кн. дом «ЛИБРОКОМ», 2009. -376 с.
Янчилин В. Л. Неопределенность, гравитация, космос. — М.: Едиториал УРСС, 2003. — 248 с.
Там же.
