Выделяются статусные (этнополитические) и этнотерриториальные. Первая группа конфликтов возникает из-за стремления этнической группы (автономии, республики) повысить свой статус или добиться сецессии, реализовав право на самоопределение. Этнотерриториальные конфликты предполагают борьбу за ту или иную территорию, защиту «своей земли». Данные аспекты характеризуют конфликт, как этнический в большей степени соответствия интересам этноса. В частности, на современном этапе для Кавказского региона России характерно то, что статусные и этнотерриториальные конфликты практически всегда совпадают. Важной особенностью Кавказского региона является также преобладание межэтнических конфликтов над межконфессиональными. Подобный феномен объясняется несколькими причинами:
— государственные образования Юга Кавказа и северокавказские республики в составе РФ в течение 70 лет входили в состав советского государства, с одной стороны, проводившего политику государственного атеизма, а, с другой, способствовавшего правовой институционализации этничности. Религиозность запрещалась, в то время как этничность культивировалась;
— ислам и православие в регионе имеют существенные особенности. Кавказское православие и кавказский ислам являются феноменами, весьма отличающимися от принятых стандартов;
— этническая консолидация на Кавказе развита сильнее, чем конфессиональная. Более того, между различными направлениями ислама на Кавказе (суфизм) существуют серьезные и подчас непримиримые противоречия.
В связи с этим в рамках одного государства конфликт имеет больше возможностей сохранить черты и выразить себя, как межкультурный. Однако данная позиция будет стремиться к сохранению в том случае, если этнос не является притесняемым. В случае его реального притеснения в развертывании конфликта могут наблюдаться тенденции к снижению активности, перетекаю его в формы агрессивного сопротивления. Фактически, чем более лояльно государство настроено к проявлению национального самосознания, тем оно более конструктивно выражается. Однако, в данном же контексте возможны и деструктивные проявления, выраженные в фактическом насаждении собственных основ мировоззрения представителей культуры или народности путем чрезмерной толерантности и терпимости.
Манипулирование национальной группой своим положением меньшинства при позиции толерантности большинства способствует укреплению интересов определенной культуры даже незначительной по численности этнической группы. В качестве примера возможно привести политику в РФ по отношению к коренным народам севера, численность которых стремительно уменьшается. Имея достаточное количество льгот и послаблений данные народности не выражают устремления к конфликтности открыто, однако выражают свою настороженность в отношениях с русским населением, манипулируя чувством вины за свое исчезновение, как этноса. В результате сохранение и восстановление традиционной культуры коренных народов севера является одной из приоритетных задач в РФ. В противовес этому о сохранении традиционной культуры того же православия политики высказываются, но активных действий предпринимается минимум.
Значительную роль в рассмотрении межкультурных конфликтов играет религиозный аспект, как один из показателей элементов культуры. Однако к религиозному аспекту практически всегда добавляется и политический.
Таким образом, межкультурные конфликты в диалоге культур современной России являются важной составляющей. Так или иначе они включают в себя множество составляющих иных форм конфликтогенности. Исключительно межкультурное противостояние выражается чаще всего в конфликтах скрытого характера, не проявляющихся в открытых формах противостояния. Неприятие, отвержение элементов и форм культуры так или иначе проявляется у любого представителя человечества в современном мире. Однако, если в одних случаях это выражается открыто и даже агрессивно, в других верх берет толерантное отношение к элементам иной культуры, которое сегодня пропагандируется глобальным сообществом.
Культурное неприятие в агрессивной форме несет в себе множественные составляющие благодаря которым диалог культур носит деструктивный характер. В современной России подобные тенденции проявляются очень ярко. Представители православной культуры противостоят культуре ислама, религиозная культура противопоставляется светской, глобальная культура противостоит культуре локальной, национальной, этнической, традиционной.
Таким образом, возможно отметить, что в современной России наблюдаются не только конструктивные составляющие диалога культур, но во многом коммуникативный процесс носит и деструктивный характер.
Заключение
Таким образом, диалог культур рассматривается, как широкое и включающее в себя различные составляющие культурного коммуникативного процесса понятие, причем имеющее не только конструктивное взаимодействие.
Россия в контексте диалога культур XXI века развивается в соответствие с двумя тенденциями: развитием диалога культур внутри государства и развития диалога во вне. Диалог во вне имеет приоритеты, связанные с процессами глобализации, внутренний диалог все больше нацелен на самоидентификацию религиозных и национальных общностей в противостоянии друг другу.
Подобные тенденции связаны с тем, что в условиях постсоветского пространства многие аспекты и традиции выстраивания межкультурной коммуникации русских с представителями других этносов значительно меняются. В России формируется как бы два основных способа выстраивания межкультурного общения.
Структуры коммуникативной ментальности в свете пересмотра экономических отношений также видоизменяются. Русский человек все больше начинает стремиться к восприятию культуры общения народа, с которым он более всего контактирует в свете экономических и политических отношений.
Диалог культур в России носит и деструктивный характер, выражающийся в межкультурных конфликтах. В современной России подобные тенденции проявляются очень ярко. Представители православной культуры противостоят культуре ислама, религиозная культура противопоставляется светской, глобальная культура противостоит культуре локальной, национальной, этнической, традиционной.
Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства или конец социального. — Спб.: Питер, 2000. — 322 с.
Городовитц Д. Теория межэтнического конфликта. — Спб.: Питер, 2010. — 214 с.
Гришаева, Л. И.
Введение
в теорию межкультурной коммуникации: учебное пособие / Л. И. Гришаева, Л. В. Цурикова. -
Воронеж: ВГУ, 2011. — 279 с. (4).
Грушевицкая Т. Г. Основы межкультурной коммуникации / Т. Г. Грушевицкая, В. Д. Попков, А. П. Садохин. — М.: Аспект — пресс, 2012. — 411 с.
Кочетков, В. В. Психология межкультурных различий / В. В. Кочетков.
— М.: ПЕР СЭ, 2010. — 416 с. (10).
Маркедонов С. Полигон этнических конфликтов [электронный ресурс] - режим доступа:
http://www.apn.ru/publications/article9744.htm (дата обращения 15.
12.2012)
Межкультурная коммуникация и проблемы национальной идентичности: сборник научных трудов / под ред. Л. И. Гришаевой. — Воронеж: ВГУ, 2011. — 325 с. (3).
Гришаева, Л. И.
Введение
в теорию межкультурной коммуникации: учебное пособие / Л. И. Гришаева, Л.
В. Цурикова. — Воронеж: ВГУ, 2011. с. 86.
Грушевицкая Т. Г. Основы межкультурной коммуникации / Т. Г. Грушевицкая, В. Д. Попков, А. П. Садохин. — М.: Аспект — пресс, 2012. с. 92.
Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства или конец социального. — Спб.: Питер, 2000. с. 196.
Городовитц Д. Теория межэтнического конфликта. — Спб.: Питер, 2010. с. 52.
Городовитц Д. Теория межэтнического конфликта. — Спб.: Питер, 2010. с. 91.
Кочетков, В. В. Психология межкультурных различий / В. В. Кочетков. — М.: ПЕР СЭ, 2010. с.
90.
Маркедонов С. Полигон этнических конфликтов [электронный ресурс] - режим доступа:
http://www.apn.ru/publications/article9744.htm (дата обращения 15.
12.2012)
