Стратегия будущего развития человечества

План

1. Проблемы направленности истории. Теории общественного прогресса

2. Социальные законы и социальное прогнозирование

3. Проблема периодизации истории

4. Социальные движения

1. Проблемы направленности истории. Теории общественного прогресса

Проблема развития общества возбуждала интерес философов и практиков с давних времен. Тем не менее, для большинства античных авторов история — это простая последовательность событий, за которыми стоит нечто неизменное. Если же заходила речь об истории как целом, то она рассматривалась либо как регрессивный процесс, идущий по нисходящей от «золотого века», когда люди были равны, (Гесиод, Сенека), либо как цикличный круговорот, повторяющий одни и те же стадии (Платон, Аристотель, Полибий).

Не видит прогресса в обществе и христианство. История рассматривается им, как процесс, имеющий определенное направление; направление к некоторой провиденциальной цели, лежащий за пределами действительной истории.

Идея общественного прогресса, то есть мысль о том, что изменения, происходящие в обществе во времени, связаны с развитием и совершенствованием человека и общества, была выдвинута идеологами нарождающейся буржуазии.

Одним из самых ярких проповедником общественного прогресса был Ж. А. Кондорсе — французский философ, ученый и политический деятель XVІІIв. В своей книге «Эскиз исторической картины прогресса человеческого ума» он стремится доказать, что в основе общественного прогресса лежит безграничное совершенствование знаний и способностей человека. На первых стадиях развития цивилизации, когда люди не располагали досугом для развития наук и искусств, этот прогресс проявлялся в развитии способов удовлетворения самых незатейливых потребностей человека. Затем, когда труд развился настолько, что стал создавать больше, чем стоила пища, образуется возможность превращать военнопленных в рабов. Вместо того, чтобы убивать их, они стали использоваться для производства пищи тем, кто стал владеть ими и мог дать им надлежащие средства производства. Возникают частная собственность и деление общества на классы. Живя за счет труда рабов, класс собственников получает возможность хранить и накапливать знания, развивать искусство изготовления оружия и орудий труда, накапливать традиции и т. д. Все это ведет к возникновению наук, искусств, философии. Их прогресс приводит к возникновению и развитию промышленности, совершенствованию земледелия. Но одновременно совершенствуется искусство вводить людей в заблуждение, чтобы их было легче эксплуатировать. Когда терпение людей истощается, происходят революции, в результате которых появляются новые формы государственного правления.

Кондорсе делит историю человечества на десять эпох. Отличительной чертой каждой эпохи является уровень развития просвещения и науки. Возникновение феодализма и деспотизма Кондорсе объясняет завоеваниями. Люди должны покончить с ними и проложить дорогу развитию демократии, цель которой при сохранении частной собственности обеспечить улучшение социальных, моральных, интеллектуальных и физических возможностей самого многочисленного нуждающегося класса.

Однако уже современник Кондорсе Ж. Ж. Руссо в небольшом трактате «Рассуждения о науках и искусствах» убедительно доказал, что источником прогресса не может быть вечное стремление человеческой природы к самоусовершенствованию и что принцип частной собственности вообще не совместим с идеей гармонического и бесконечного общественного прогресса. Руссо доказывает, что прогресс наук и искусств оказывает самое отрицательное воздействие на нравы людей и на жизнь общества в целом. И связано это с тем, что он служит привилегированным классам, сопровождается моральным упадком этих классов, усилением эксплуатации угнетенных классов, гибелью целых народов и государств.

Шаг вперед в развитии идеи общественного прогресса сделал Гегель. Он впервые попытался, представить историю как закономерный процесс. В общественной жизни, утверждает Гегель, люди действуют, движимые своими субъективными личными страстями, интересами и целями. Но через их действия «получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремятся и которых они достигают…». История, следовательно, не подчиняется всецело субъективным намерениям людей, в ней есть своя объективная логика развития. Это была очень ценная и важная мысль. Но в идеалистической философии Гегеля она была выражена в превратной форме. Люди, считал философ, действуют, стремясь к личному, а получается в результате их действий то, что хочет абсолютный дух. «Так что разум правит миром».

Понимание исторического развития как саморазвития мирового духа привело к тому, что Гегель не мог объяснить переход от одной ступени исторического развития к другой. Общественный прогресс заканчивается, по Гегелю, прусской монархией, а его философия истории превращается в теодацию, оправдание бога в истории.

Величайшая заслуга утопического социализма, начиная с утопий Т. Мора и Т. Кампанеллы, заключается в том, что он выдвинул гуманистический критерий общественного прогресса. В качестве такового он рассматривал создание возможностей все более всестороннего удовлетворения растущих потребностей все большего числа людей. Такое улучшение общественной жизни он связывал с реализацией социалистического общественного идеала. Он надеялся, что ликвидация частной собственности на средства производства и утверждение собственности общественной сделает людей равными, облагородит их права и обычаи и сделает общественный прогресс гуманным и гармоническим.

Марксизм подхватывает эту идею утопического социализма и разрабатывает грандиозную теорию общественного развития, согласно которой экономическое развитие и борьба угнетенных классов привели к уничтожению рабства и феодализма и возникновению капитализма. Борьба пролетариата, возглавляемого коммунистической партией, обеспечит победу социализма и коммунизма и будет обеспечено «полное и свободное развитие каждого индивидуума». «На высшей фазе коммунистического общества …, когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут производительные силы и все источники богатства польются полным потоком … общество сможет написать на своем знамени: от каждого по способностям, каждому по потребностям».

Однако реальный социализм, построенный в Украине в 2004 — х годах и других социалистических странах так и не смог обеспечит совпадение устремлений каждой личности с целями и задачами всего общества. Декларативно провозглашая себя обществом, где все делается для человека и во имя человека, он в действительности подавил человека, личность, нацию. Его девизом стал лозунг «Коммунизм превыше всего!». Можно, конечно, спорить до бесконечности, сложились ли в странах, называвших себя социалистическими, родовые отношения социализма. Но остается несомненным то, что социалистические преобразования в этих странах сопровождались свертыванием демократии, невиданными репрессиями, развитием невиданного морального двуличия людей, когда у подавляющей массы населения были припасены две морали: одна официальная, а другая для домашнего, бытового обихода.

Однако и с крушением тоталитарного социалистического режима в большинстве постсоциалистических стран социальная обстановка еще более ухудшилась. Под лозунгами «Социально ориентированная рыночная экономика!», «Общество равных возможностей!» в этих странах стал реставрироваться самый дикий капитализм. Лозунг «Коммунизм превыше всего!» сменил лозунг «Национальное государство превыше всего!» Реставрация капитализма в этих странах сопровождалась невиданным разрушением производительных сил, катастрофическим падением производства, снижением жизненного уровня трудящихся, небывалым ростом преступности, падением нравов. Лозунги «Общество равных возможностей на основе рыночной экономики», «Дай свободу сильному и защити слабого» и т. п. оказались лишь прикрытием криминального способа обогащения небольших социальных групп за счет ограбления народа.

Итак, сложен и противоречив общественный прогресс. Когда говорят о нем, то имеют в виду эмпирически доказуемые факты развития производительных сил, обогащение науки, техники, культуры, расширение возможностей удовлетворения коллективных и индивидуальных потребностей, совершенствование отношений между людьми. Эти факты, бесспорно, доказуемы. Их можно измерить, выразить в точных показателях и статистических данных, и поэтому можно говорить, что прогресс идет на протяжении всей человеческой истории, идет сегодня и будет в будущем. Однако при этом нельзя упускать из виду один очень важный, пусть несколько расплывчатый критерий прогресса: а именно, степень «счастья», достигнутого индивидуумами. Несомненно, что количественные показатели общественного прогресса должны быть дополнены критериями морального порядка. Все они должны составлять то, что именуется «ценой прогресса». Это чрезвычайно усложняет и без того сложную проблему общественного прогресса.

2. Социальные законы и социальное прогнозирование

Историческое развитие в отличии от развития в природе детерминировано не только прошлым и настоящим, но и будущим. Будущее волнует людей не только потому, что каждый хочет знать, что его ожидает, но и потому что последовательность и результаты социальных процессов далеко не фатальны. Каким будет будущее, во многом зависит от того, как его представляют люди и общественные силы и что они делают в интересах своего будущего. Люди и общественные силы, исходя из прошлого и настоящего, составляют прогноз будущего и в интересах будущего стремятся осуществить преобразование настоящего. Эта детерминация общественного развития будущим остро ставит проблему социального прогнозирования — предвидения развития конкретных социальных явлений и развития человечества в целом.

Далеко не все мыслители прошлого и настоящего разделяли идеи религиозного провиденциализма, будь то христианского или исламского, который истолковывает историю как проявление воли бога и отрицает всякую возможность самостоятельного развития человечества. Будущее человечества пытался представить Платон, создавая свое учение об идеальном государстве. Проекты будущего общества разрабатывали социалисты-утописты, начиная от Т. Мора и Т. Кампанеллы и кончая Сен-Симоном, Фурье и Оуэном. В истории не было недостатка и в концепциях, в которых вообще отрицалась возможность познания будущего. Так, аргументы неокантианцев Вильдельбанда, Риккерта, аргументы представителей герменевтики Дильтея, Зиммеля и др. сводились к тому, что история будто бы интересуется единичными событиями в их неповторимом своеобразии, а потому социальное прогнозирование не может основываться на науке, ибо наука (за образец брались точные науки, такие как математика, физика и т. д.) не занимается единичными явлениями. Но поскольку потребность в социальном прогнозировании остается, то место науки в решении вопросов прогнозирования должна, по их мнению, занять вера.

Параллельно и в дискуссии с этими концепциями развивались такие, которые для социального прогнозирования прибегали к испытанным наукам и методу — открытию законов исследуемых явлений и использованию этих законов для объяснения и предсказания. Для этих концепций социальные законы — это устойчивое, повторяющиеся, нормированные социальные связи и отношения. Как и законы природы, они выражают регулярности (повторения) настолько точно, насколько это возможно. Они — повторяющиеся формы поведения людей, социальных групп и общностей, формы производства обмена и распределения материальных благ, деятельности организации, учреждений, функционирования социальных институтов, формы развития образования, науки и искусства. Их существование и действие проявляется во внутренней организации экономической, политической и духовной жизни социальных групп, общностей, учреждений, социальных институтов, общества в целом. Одни социальные законы, скажем, закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил, законы обмена и распределения, материальных благ и др. носят объективный характер. Они складываются независимо от воли и сознания людей. Источником других законов является сознательное стремление людей к формированию определенных отношений и ситуаций, в которых возникают эти отношения. Это законы политической борьбы и др.

Существует методологическая тенденция считать, что познание социальных законов преследует цель лишь ответить на вопросы: «В каком порядке?», «В какой последовательности?». Она ярче всего представлена позитивистской социологией. Более широкий круг социологов в частности те, которые примыкают к марксизму, полагают, что ответ на эти вопросы должен дополняться и ответом на вопрос «Почему?». Но эти весьма существенные для объяснения социальных явлений мировоззренческие различия отступают на задний план, когда речь идет о социальном прогнозировании. Если какой-то социальный закон познан, то это означает, что установлена не только последовательность социальных явлений, но и разработан весь арсенал логических средств, объясняющих, каким образом за одними явлениями, попадающими в сферу действия закона, следуют другие. Как только это сделано, чтобы использовать открытый закон для прогноза, исследователю достаточно установить, что интересуемые его явления подпадают под действие открытого закона, и он пускает в ход весь арсенал найденных логических средств, чтобы предсказать, в каком направлении они будут развиваться.

В настоящее время социальное прогнозирование охватывает чуть-ли не все процессы, связанные с жизнедеятельностью человеческого общества. Оно включает в себя перспективы развития экономики, научно-технического прогресса, демографических и этнических факторов, здравоохранения и физической культуры, народного образования, градостроительства, искусства и литературы, политических отношений, военного дела, дальнейшего освоения Земли и космоса. Соответственно различают экономические, научно-технические, экологические, демографические, медико-биологические, военно-политические и др. прогнозы.

В ряде случаев довольствуются краткосрочными прогнозами (до года). Но все чаще и чаще появляются потребность в долгосрочных прогнозах. Такие прогнозы опираются на ряд сильных допущений, скажем на возможные материальные, трудовые, финансовые ресурсы, которых может и не быть, на представление об определенной ситуации, скажем отсутствие войны, которая может и не сложиться. Поэтому с повышением долгосрочности прогнозов их надежность уменьшается.

Сегодня разработаны многочисленные методики составления социальных прогнозов. Это — и метод прогностического анкетирования (опросы населения и экспертов), и метод экстраполирования (с применением теории вероятностей, теории игр, исследования операций, теории принятия решений), и метод составления прогностических моделей и др. Обычно в процессе практических разработок моделей будущего формируются целевые группы и целые социальные институты, занимающиеся экономическими, экологическими, градостроительными и т. д. прогнозами.

3. Проблема периодизации истории

Возможность прогнозирования социальных процессов в конкретных обществах — это эмпирический факт. Гораздо сложнее обстоят дела с проблемой прогнозирования исторического развития человечества в целом. Вступая в историю, мы сталкиваемся с огромным разнообразием исторических событий, человеческих поступков, возникновением и гибелью целых народов и государств. В истории человечества многие страны и народы приходили к аналогичным, экономическим отношениям, социально-политическим организациям и институтам, аналогичным моральным и идеологическим ценностям в разное время. Так, капитализм на американском континенте сформировался несколько позже, чем в Европе. Некоторые народы вообще не имели тех стадий развития, которые прошли другие народы. Так, славянские и германские народы не знали рабства. Еще более пеструю мозаику уровня развития стран мы имеем сегодня. Одни народы, скажем, народы Южной Америки, Океании, Австралии еще не вышли из первобытнообщинного строя, народы других стран, таких как США, Англия и др. создали мощную индустрию и экономику массового потребления. Перечислить национальные, социальные, религиозные и другие особенности различных стран практически невозможно.

Но общие теории социального развития всегда интересуются вопросами: существуют ли общие законы общественного развития, т. е. необходимые этапы развития, через которые должны за редкими исключениями проходить общества различных стран и народов; можно ли прогнозировать эти этапы для конкретных стран. Вокруг этих вопросов до сих пор кипят страсти. И причина этого не только в том, что исторический процесс представляется разными концепциями по-разному. Многие идеологи капиталистического общества, борясь с марксистской теорией социального развития о неизбежности перехода от капитализма к социализму, выдвигают тезисы, либо отрицающие внутренние закономерности исторического процесса, либо отрицающие коммунистический финализм. Так что дискуссии вокруг проблем общественного развития приобретают не только философский, но идеологический характер. Однако, это не может заслонить главный вопрос всех дискуссий: можно ли говорить о необходимых этапах развития человечества, чтобы страны, проходящие какой-то этап, могли использовать методы решения социальных проблем, недоступные для тех стран, которые эти этапы уже прошли.

Марксистская концепция общественного развития исходит из того, что производственные отношения каждого конкретного общества являются главными, определяющими. В своей совокупности они образуют то, что называют общественными отношениям, обществом, и притом общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером, общественно-экономическую формацию. Античное общество, феодальное общество, буржуазное общество представляют собой такие совокупности производственных отношений, из которых каждая вместе с тем знаменует особую ступень в историческом развитии человечества. Пяти историческим типам производственных отношений или, что-то же самое, способам производства отвечает пять формаций: первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая. Развитие и смена способов производств, обусловленные действием объективных социальных законов: закона соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил, законами социальных революций и др. Вслед за изменением способа производства меняется и обусловленные им социальная, политическая и духовная сферы общественной жизни и происходит смена формаций. В результате всемирная история выступает в марксизме как прогрессивный, закономерный естественноисторический процесс смены одной общественно-экономической формации другой, более высокой.

Использование категории общественно-экономической формации для обоснования коммунистического финализма всемирной истории, естественно не могло удовлетворить многих противников марксизма. И это побуждало их искать иные критерии прогресса и периодизации всемирной истории. Так, по мнению Макса Вебера, материалистическое понимание истории абсолютизирует роль материального фактора и классовой борьбы. Социологические понятия, считает Вебер, суть не отражение существующей объективной реальности, а чисто условные, лишенные объективного содержания «идеальные типы», создаваемые для удобства систематизации сложной и иррациональной действительности. При выработке «идеальных типов» социолог руководствуется «ценностными идеями» своего времени, а не объективными законами общественного развития.

Питирим Сорокин пытается свести повторяемость и правильность в историческом процессе к повторяемости в идеологических духовных отношениях совокупность, которых он обобщает в единое понятие «тип культуры». Каждая культура как специфический тип исторической целостности, или системы имеет в своей основе несколько главных «философских посылок» (представления о природе реальности, о природе основных потребностей человека, степени и методах их удовлетворения). В соответствии с их характером Сорокин выводит три основных типа культуры, или три типа мировосприятия: «чувственный», в котором преобладают чувственные восприятия, «идеациональный», в котором преобладают элементы рационального мышления, и «идеалистический», в котором господствует интуитивный тип познания. Сам же исторический процесс есть, по Сорокину, циклическая флуктуация основных типов культур. Современная чувственная культура, по Сорокину, протекает под знаком неизбежности краха и кризиса.

Одной из самых разработанных противостоящих марксизму концепций всемирной истории является теория стадий экономического роста американского социолога, экономиста и историка У. Ростоу. Ростоу правильно констатирует, что развитие орудий труда, вызванные прогрессом техники и науки, глубоко изменяет все области общественной жизни, структуру социальных отношений, культуру, способы удовлетворения повседневных потребностей. В соответствие с техническим прогрессом он различает пять стадий экономического роста: «традиционное общество» (период до конца феодализма в марксистской терминологии), «переходное общество» (переход от феодализма к капитализму), период взлета (развитие капитализма), период зрелости, или индустриальное общество (современный развитый капитализм) и эра «высокого уровня массового потребления».

Теория Ростоу получила дальнейшее развитие в трудах Арона, Гелбрейга и других сторонников технического детерминизма.

Неудовлетворенность чисто техническим детерминизмом Ростоу и коммунистическим финализмом Маркса побуждает историков и философов искать иные критерии общественного прогресса и периодизации истории. Среди попыток по иному переосмыслить общественно-историческое развитие наибольшее влияние имела теория круговорота локальных цивилизаций выдвинутая Шпенглером и развитая английским историком и социологом Тойнби. Согласно концепции Тойнби, не существует единой истории человечества, а есть лишь история отдельных своеобразных и замкнутых цивилизаций. Каждая из них проходит в своем развитии стадию возникновения, роста, надлома и разложения, после чего гибнет, уступая место другой. Движущей силой развития цивилизации является «творческое меньшинство», носитель мистического «жизненного порыва». В периоды возникновения и роста цивилизации оно увлекает за собой «инертное большинство». Но, оказавшись однажды неспособной решить очередную социально-историческую проблему, «творческая элита» превращается в господствующее меньшинство, навязывающее свою власть силой, а не авторитетом. Это вызывает борьбу большинства с этим меньшинством и ведет к разрушению данной цивилизации, если она прежде не гибнет от военного поражения либо естественных катастроф.

Итак, общие теории социального развития весьма противоречивы. Они по-разному истолковывают необходимые этапы, через которые должны проходить общества в своем развитии. Дискуссиям и полемикам нет конца. И все же, рассматривая вопрос чисто эмпирически, приходится констатировать, что в каждой конкретной стране существует определенный уровень развития экономики, определенная социальная структура, политическая организация общества. И лишь изменения этих объективных рамок позволяют данному обществу достичь более высокого этапа социального развития. Многие концепции, не отрицая этого эмпирического факта, главное внимание обращают на поиск средств, призванных уберечь современное общество от нежелательных конфликтов и перемен. Среди этих концепций наиболее авторитетной является, пожалуй, концепция Т. Парсонса. Вслед за Спенсером и Паретто он полагает, что центральным в социологии является понятие «равновесия». Оно поддерживается такими средствами социального контроля как деятельность политических и правовых органов, реакциями на поступки людей со стороны окружающих и т. д. Благодаря этим механизмам поддержания равновесия развитие общества достигается посредством непрерывных изменений, которые переходят одно в другое без скачков, перерывов постепенности, а само развитие предстает в виде внутренней дифференциации общества, усиливающей его адаптивные способности, а не как преобразование одной общественной системы в другую.

4. Социальные движения

Решение глобальных проблем общественного развития, как правило, не происходит автоматически, а в процессе более или менее организованной деятельности и борьбы огромных масс людей, преследующих самые разнообразные цели. Столкновение интересов различных социальных групп, классов, наций, народов и государств — постоянный спутник человеческой истории. Более или менее организованная деятельность или борьба больших социальных групп, направленная на решение коренных задач развития общества составляют суть социальных движений. Сколь разнообразны совместные цели и интересы участников социальных движений, столь разнообразны и сами движения. Наибольшее влияние на общественное развитие оказывают революционные движения и движения реформаторские.

Революционные движения — это движения направленные на ниспровержение силой существующего положения вещей, государственно-политического строя, препятствующего развитию общества. Победоносные революции вызывают к жизни новый общественно-политический порядок, производят глубокие сдвиги в социально-классовой структуре общества. Даже в случае подавления революции предреволюционный порядок не восстанавливается полностью. Течение революции оставляет слишком глубокие следы в системе ценностей, в образах поведения, в обычаях и неформальных организациях общества, в иерархии престижа и т. д., чтобы можно было полностью реставрировать старый социальный порядок.

Революционные движения и революции делятся на различные категории в зависимости от целей, идеологии, размаха и социальной базы. Наиважнейшие и глубочайшие изменения общества вызывают революции социальных классов, свергающие господство одних классов и приводящие к власти новые классы. К таким революциям относятся, например, Великая французская революция, которая свергла феодальный строй и привела к власти буржуазию, или Великая Октябрьская революция, которая ликвидировала господство буржуазии и привела к власти рабочий класс, который стремился создать социалистический строй.

Наиболее полно теория этих революций была разработана марксизмом. Согласно учению К. Маркса, В. И. Ленина, социальные революции вызревают в результате действия внутренних законов развития способа производства, обострения до крайности конфликта между производительными силами и производственными отношениями. «На известной ступени своего развития, — пишет Маркс, — материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных эти отношения превращается в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции». Для нее характерно крайнее обострение классовой борьбы. Классу, носителю старых производственных отношений, противостоит класс, носитель новых отношений в сфере производства. Однако и он не может осуществить революцию в любое время. «…Революция, — указывал В. И. Ленин, — невозможна без революционной ситуации …». Ее признаки: во-первых, кризис «верхов», свидетельствующий о невозможности господствующих классов сохранить свое господство в неизменном виде и нежелание низов жить по-старому; во-вторых, обострение выше обычных нужд и бедствий угнетенных классов; в-третьих, значительное повышение, в силу указанных причин, революционной активности масс. Но «не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяются субъективные предпосылки: способность революционного класса на революционные движения, достаточно сильное, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже в эпоху кризисов, не „упадет“, если его не „уронят“».

Развитие социальной революции, в зависимости от соотношения борющихся сил, может осуществляться либо не мирным путем (посредством вооруженного восстания и гражданской войны), либо мирным путем, когда победа революционных сил достигается без кровопролития. Как показывает исторический опыт, революции могут происходить в условиях войны, но революция и война не связаны необходимым образом. Революции могут происходить и при отсутствии войн.

Установление новой государственной власти в результате победы революции — главное условие, важнейшее средство революционного преобразования общественной жизни. Именно при помощи государственной власти новый класс (или классы) получает возможность окончательно сломить сопротивление отживших общественных групп, отменить законы, охранявшие старый строй, расчистить дорогу для новых общественных отношений.

Глубочайшее влияние социальных революций на мировую историю состоит, прежде всего, в том, что они, разрешая общественные противоречия, дают простор для действия новых движущих сил общественного развития. Они открывают перспективу общественного прогресса во всех областях общественной жизни — в сфере материального производства, социальных отношений, в науке, культуре, искусстве, морали и т. п. они рождают новые стимулы деятельности, утверждают новые жизненные ориентиры, определяющие общественные и личные цели деятельности, новые нравственные и эстетические системы, ведут к установлению нового образа жизни. Итак, согласно марксизму, «революции — локомотивы истории».

Однако, как бы не была велика роль социальных революций, нельзя не видеть и их отрицательных последствий. В ходе социальных революций гибнут люди, уничтожаются материальные и духовные ценности. После победы революции общество, как правило, оказывается отброшенным назад и и переживает длительный переходный период восстановления народного хозяйства и нормального хода общественной жизни. Поэтому революционным движениям, как правило, противостоят движения реформаторские. Они ищут способы решения тех же задач, что и революционные силы, не в столкновении социальных групп и классов, а в реформировании социальных отношений, институтов и организаций, которые препятствуют социальному прогрессу и порождают социальные конфликты.

Реформаторские движения приобретают широкий размах тогда, когда совместные стремления и некоторые части населения или определенных кругов изменить ситуацию не сталкиваются с репрессиями, когда лидеры и деятели движений имеют свободу действия, пользуются средствами публичной связи с общественностью и когда неудовлетворенные потребности не касаются существенных жизненных процессов. Организуются реформаторские движения чаще всего в форме добровольных объединений, действуют в рамках установленного социального порядка и стремятся к проведению желаемых изменений путем законодательства или изменений в институтах и формальных организаций общества. Реформаторскими движениями были, например, движения за эмансипацию женщин, профессиональные движения, просветительские движения, антиалкогольные движения, различные филантропические движения, движения за изменения социального строя парламентским путем и т. п.

Реформаторские движения в случае успеха завершаются созданием соответствующих общественно-политических учреждений и организаций, которые становятся местом работы и источником существования многих работников возникшего административного аппарата. Работники этого аппарата стремятся сохранить созданное, оказывают давление на общественное мнение, требуя лояльности по отношению к движению. Когда положение вещей, порождающее реформаторское движение, перестает существовать, реформаторское движение становится консервативным.

Проблема развития общества возбуждала интерес философов и практиков с давних времен. Тем не менее, для большинства античных авторов история — это простая последовательность событий, за которыми стоит нечто неизменное. Если же заходила речь об истории как целом, то она рассматривалась либо как регрессивный процесс, идущий по нисходящей от «золотого века», когда люди были равны, (Гесиод, Сенека), либо как цикличный круговорот, повторяющий одни и те же стадии (Платон, Аристотель, Полибий).

Не видит прогресса в обществе и христианство. История рассматривается им, как процесс, имеющий определенное направление; направление к некоторой провиденциальной цели, лежащий за пределами действительной истории.

Идея общественного прогресса, то есть мысль о том, что изменения, происходящие в обществе во времени, связаны с развитием и совершенствованием человека и общества, была выдвинута идеологами нарождающейся буржуазии.

Одним из самых ярких проповедником общественного прогресса был Ж. А. Кондорсе — французский философ, ученый и политический деятель XIХ в. В своей книге «Эскиз исторической картины прогресса человеческого ума» он стремится доказать, что в основе общественного прогресса лежит безграничное совершенствование знаний и способностей человека. На первых стадиях развития цивилизации, когда люди не располагали досугом для развития наук и искусств, этот прогресс проявлялся в развитии способов удовлетворения самых незатейливых потребностей человека. Затем, когда труд развился настолько, что стал создавать больше, чем стоила пища, образуется возможность превращать военнопленных в рабов. Вместо того, чтобы убивать их, они стали использоваться для производства пищи тем, кто стал владеть ими и мог дать им надлежащие средства производства. Возникают частная собственность и деление общества на классы. Живя за счет труда рабов, класс собственников получает возможность хранить и накапливать знания, развивать искусство изготовления оружия и орудий труда, накапливать традиции и т. д. Все это ведет к возникновению наук, искусств, философии. Их прогресс приводит к возникновению и развитию промышленности, совершенствованию земледелия. Но одновременно совершенствуется искусство вводить людей в заблуждение, чтобы их было легче эксплуатировать. Когда терпение людей истощается, происходят революции, в результате которых появляются новые формы государственного правления.

Кондорсе делит историю человечества на десять эпох. Отличительной чертой каждой эпохи является уровень развития просвещения и науки. Возникновение феодализма и деспотизма Кондорсе объясняет завоеваниями. Люди должны покончить с ними и проложить дорогу развитию демократии, цель которой при сохранении частной собственности обеспечить улучшение социальных, моральных, интеллектуальных и физических возможностей самого многочисленного нуждающегося класса.

Однако уже современник Кондорсе Ж. Ж. Руссо в небольшом трактате «Рассуждения о науках и искусствах» убедительно доказал, что источником прогресса не может быть вечное стремление человеческой природы к самоусовершенствованию и что принцип частной собственности вообще не совместим с идеей гармонического и бесконечного общественного прогресса. Руссо доказывает, что прогресс наук и искусств оказывает самое отрицательное воздействие на нравы людей и на жизнь общества в целом. И связано это с тем, что он служит привилегированным классам, сопровождается моральным упадком этих классов, усилением эксплуатации угнетенных классов, гибелью целых народов и государств.

Шаг вперед в развитии идеи общественного прогресса сделал Гегель. Он впервые попытался, представить историю как закономерный процесс. В общественной жизни, утверждает Гегель, люди действуют, движимые своими субъективными личными страстями, интересами и целями. Но через их действия «получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремятся и которых они достигают…». История, следовательно, не подчиняется всецело субъективным намерениям людей, в ней есть своя объективная логика развития. Это была очень ценная и важная мысль. Но в идеалистической философии Гегеля она была выражена в превратной форме. Люди, считал философ, действуют, стремясь к личному, а получается в результате их действий то, что хочет абсолютный дух. «Так что разум правит миром».

Понимание исторического развития как саморазвития мирового духа привело к тому, что Гегель не мог объяснить переход от одной ступени исторического развития к другой. Общественный прогресс заканчивается, по Гегелю, прусской монархией, а его философия истории превращается в теодацию, оправдание бога в истории.

Величайшая заслуга утопического социализма, начиная с утопий Т. Мора и Т. Кампанеллы, заключается в том, что он выдвинул гуманистический критерий общественного прогресса. В качестве такового он рассматривал создание возможностей все более всестороннего удовлетворения растущих потребностей все большего числа людей. Такое улучшение общественной жизни он связывал с реализацией социалистического общественного идеала. Он надеялся, что ликвидация частной собственности на средства производства и утверждение собственности общественной сделает людей равными, облагородит их права и обычаи и сделает общественный прогресс гуманным и гармоническим.

Марксизм подхватывает эту идею утопического социализма и разрабатывает грандиозную теорию общественного развития, согласно которой экономическое развитие и борьба угнетенных классов привели к уничтожению рабства и феодализма и возникновению капитализма. Борьба пролетариата, возглавляемого коммунистической партией, обеспечит победу социализма и коммунизма и будет обеспечено «полное и свободное развитие каждого индивидуума». «На высшей фазе коммунистического общества …, когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут производительные силы и все источники богатства польются полным потоком … общество сможет написать на своем знамени: от каждого по способностям, каждому по потребностям».

Однако реальный социализм, построенный в СССР и других социалистических странах так и не смог обеспечит совпадение устремлений каждой личности с целями и задачами всего общества. Декларативно провозглашая себя обществом, где все делается для человека и во имя человека, он в действительности подавил человека, личность, нацию. Его девизом стал лозунг «Коммунизм превыше всего!». Можно, конечно, спорить до бесконечности, сложились ли в странах, называвших себя социалистическими, родовые отношения социализма. Но остается несомненным то, что социалистические преобразования в этих странах сопровождались свертыванием демократии, невиданными репрессиями, развитием невиданного морального двуличия людей, когда у подавляющей массы населения были припасены две морали: одна официальная, а другая для домашнего, бытового обихода.

Однако и с крушением тоталитарного социалистического режима в большинстве постсоциалистических стран социальная обстановка еще более ухудшилась. Под лозунгами «Социально ориентированная рыночная экономика!», «Общество равных возможностей!» в этих странах стал реставрироваться самый дикий капитализм. Лозунг «Коммунизм превыше всего!» сменил лозунг «Национальное государство превыше всего!» Реставрация капитализма в этих странах сопровождалась невиданным разрушением производительных сил, катастрофическим падением производства, снижением жизненного уровня трудящихся, небывалым ростом преступности, падением нравов. Лозунги «Общество равных возможностей на основе рыночной экономики», «Дай свободу сильному и защити слабого» и т. п. оказались лишь прикрытием криминального способа обогащения небольших социальных групп за счет ограбления народа.

Итак, сложен и противоречив общественный прогресс. Когда говорят о нем, то имеют в виду эмпирически доказуемые факты развития производительных сил, обогащение науки, техники, культуры, расширение возможностей удовлетворения коллективных и индивидуальных потребностей, совершенствование отношений между людьми. Эти факты, бесспорно, доказуемы. Их можно измерить, выразить в точных показателях и статистических данных, и поэтому можно говорить, что прогресс идет на протяжении всей человеческой истории, идет сегодня и будет в будущем. Однако при этом нельзя упускать из виду один очень важный, пусть несколько расплывчатый критерий прогресса: а именно, степень «счастья», достигнутого индивидуумами. Несомненно, что количественные показатели общественного прогресса должны быть дополнены критериями морального порядка. Все они должны составлять то, что именуется «ценой прогресса». Это чрезвычайно усложняет и без того сложную проблему общественного прогресса.

1. Философия. Руфулаев О. Н. К. — 2004 г.

2. Философия и мышление. Гарпач А.К.- К. 2000 г.

3. Философия и жизнь — журналК. 2004 г.

4. Философия — Хатнюк В. С. 1999.

5. Философия и человек — М. 20 010.

6. Философия жизни. Матюшенко В. М. — Москва — 2003 г.

7. Философия бытия. Марикова А. В. — К. 2000 г.