6 июня 2010 г. исполняется 211 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Эта дата занимает почетное место в календаре русской и мировой культуры. Она вписана в него золотыми буквами, не тускнеющими от времени. С творчеством Пушкина сопряжены самосознание нации, обретенный ею общий и единый литературный язык, идеал человека-артиста, провидимый в отдаленном и, будем надеяться, процветающем будущем. Все самое светлое, разумное, прекрасное и доброе, чем дорожит народ и что составляет смысл и душу его духовных и нравственно-эстетических исканий, он находит в Пушкине. Когда одолевает мрак и, казалось, нет сил ему противиться, звонкое имя «Пушкин» вновь возвращает духовное и физическое здоровье, вселяет бодрость, укрепляет мужество и пробуждает чувство красоты. Словом, оно одаряет ощущением полноты жизни. Это гуманное свойство пушкинской музы и солнечной личности поэта признается всеми. Доверие к жизни, к лучшим человеческим качествам, провозглашение свободы как творческого принципа устройства бытия, вера в движение, в изменение и в преобразование — вот что было вычитано поколениями русских людей в произведениях Пушкина. Эти итоговые истины, выстраданные в испытаниях, Ив мучениях и досадных поражениях, свидетельствовали о непобедимости любви, добра и красоты, о неиссякаемости жизни. Вследствие этого жизненная и творческая судьба Пушкина стала восприниматься символически — как судьба народа в духе сказки, легенды и религиозного предания. Трагическая участь Пушкина — человека и поэта — предстала в мученическом терновом венце и в неумирающем, вечно живом облике, в постоянном творческом обновлении. Пушкин словно бы искупил безвременной гибелью свои V и чужие страдания. Трагический ореол не покидает его чела. Но смысл гибе-ли Пушкина в народном сознании этим не исчерпан. Поверх образа трагического Пушкина встает образ Пушкина солнечного, ликующего и, подобно Христу, попирающего смертью смерть. Плоть Пушкина истлела, но тлен не коснулся «души в заветной лире», как не тронул он и личности поэта. Парадоксальным образом умерший Пушкин становился все более живым и нужным каждому новому, следующему поколению. В нем сосредоточились мечты, надежды русского народа о своем будущем и подлинном человеке. В этом смысле трагическая гибель Пушкина отнюдь не завершающий самоосуществления нации этап. Душа и дух все-таки торжествуют над трагедией, но торжествуют не иначе, как через ее преодоление, через очищение и преображение.
