Контрольная работа по римскому праву

История семьи стала неотъемлемой частью «новой социальной истории» и, поэтому, она является таким же выражением последней, как та, в свою очередь, выражением актуальных и мыслительных процессов, сопровождавших ее появление и развитие во второй половине XX в.

Дети были существенным и значимым элементом частной и публичной римской жизни.

Отношения между родителями и детьми на всем протяжении римской истории определялись идеей patria potestas, патриархальной и односторонней власти отца. Если в области отношений между супругами мы видели в римском праве полный разрыв с принципами старого патриархального строя, то в области отношений к детям эти патриархальные принципы сохранялись с гораздо большим упорством, чем даже в истории других народов. По собственному признанию римских юристов, такой власти над детьми, как римляне, не знал ни один доступный их наблюдению народ. Конечно, с течением времени эта власть значительно изменилась и ослабела, но многие патриархальные заветы сохранили свое значение до конца.

Имелось много моделей отношений отцов и сыновей в теории и на практике. Не подлежит сомнению, что римляне имели ясное признание не только детства, но также и юности как отличительных стадий развития: и юность, по их мнению, очень нуждалась в наставничестве, в некотором смысле даже больше, чем детство. То, что представления о родителях и детях, зарегистрированные в наших источниках, в значительной степени являются представлениями мужчин верхнего класса есть частично результат того факта, что римское общество было мужским, и оно было озабочено воспитанием гражданина, публичной фигуры, воплощением которой был именно мужчина. Характер отношений между отцами и сыновьями постоянно эволюционировал. В целом, мы можем говорить, что они были отмечены возрастающей теплотой и близостью, пониманием факта, что — как заявлено Плинием Младшим — ребенок такой же человек (homo). Эта эволюция была результатом развития общества и уменьшения влияния государства на индивида.

Дети были желанны в браке, однако могли быть причины не вскармливать новорожденного, тогда он мог умерщвляться, продаваться или отдааться. Была ли связана практика отказов с полом ребенка, установить сложно. Роды имели характер публичного социального случая, принимались повитухами в присутствии других женщин. Фигура отца появляется по рождении для решения о взращивании.

Традиция говорит, что связь между матерью и ребенком была фундаментальной, и имела мало общего с юридическими техническими характеристиками типа агнатического и когнатического родства. Расторжение брака между родителями не освобождало матерей от обязанности обеспечить ее детей от данного брака из ее собственного имущества. Приданое формировало часть наследства, переходящего от матери к ребенку, передавалось ли оно (взрослым или маленьким) детям во время развода или с имуществом овдовевшей матери при ее смерти или вдовцом-отцом, как часть его имущества при его смерти. Другие аспекты власти матери над ее детьми определялись подобной смесью обычая и права. Вопрос о том, должен ли ребенок жить, был вопросом отцовской линии, если ребенок был законным, и материнской линии, то есть ее отца скорее, чем ее самой, в обратном случае. То, что замужняя женщина не имела права на аборт, является очевидным. В других отношениях власть матери, кажется, должна была поддерживаться обычаем. Ее право участвовать в выборе брачного партнера ребенка считается само собой разумеющимся в литературных источниках и в конечном счете подтверждено в юридических текстах поздней Империи. Ее участие в управлении финансами ее ребенка, кажется, было признано на различных уровнях — социальных и юридических. Не было необычным для мужей завещать их вдовам все свое имущество или большую его часть, в осознании того, что они будут управлять и наслаждаться им в течение своей жизни, а затем передадут его общим детям. Такое ожидание первоначально не было ничем подкреплено, но было постепенно усилено юридическими решениями о природе завещания и правилами о правах детей, следующих за вторым браком их матери. Возможно, что богатые римские вдовы таким образом осуществляли специфическую власть над их детьми в течение длительного периода, на основании их свободы решать о судьбе отцовского наследства и материнского имущества. Имущество маленьких детей sui iuris — другой вопрос. Такие дети были материально незвисимы от их овдовевшей матери, но имеющееся скудное свидетельство указывает, что она рассматривала себя как лицо, управляющее их делами в их интересах, хотя повторный брак, как считали, ставил под сомнение ее незаинтересованность.

Римская мать не была связана столь близко с маленьким ребенком или с той же нежностью, что и мать в современной западной культурной традиции, но рассматривалась прежде всего как транслятор традиционной морали, что формирует контраст с текущим стереотипом, характеризующим мать, как типично нежную, а отца как типично строгого. Нельзя выявить четкого различия между родительскими ролями.

Усыновление было неотъемлемой частью политики передачи собственности и имени. Усыновление представляет собой способ установления patria potestas над чужими детьми, а сами его формы различались в зависимости от того, шла ли речь об усыновлении persona sui juris или persona alieni juris.

Adoptio, будучи в отличие от arrogatio частноправным актом с самого начала, не содержало ограничений для усыновления совершеннолетних и женцин, тем более, что освобождение женщины от patria potestas наступало уже после однократной «продажи». При Юстиниане двухстадийный процесс adoptio был заменен заявлением перед судом. Кроме того, усыновленный продолжал состоять под patria potestas родного отца, становясь лишь законным наследником усыновителя.

2. Открытие наследства, по господствующему учению, основанному на римском праве, служит основанием к призванию наследников по закону, завещанию или наследственному договору и дает право последним лишь возможность приобрести наследство. Для действительного права необходим особый акт принятия наследства, т. е. прав и обязанностей, вытекающих из права наследования. Он совершается путем открытого, словесного или письменного заявления или путем действий, дающих несомненное основание думать, что лицо желает быть наследником (так называемое pro herede gestio). Не желающий принять наследство может в известный срок, не вступая в обладание наследством, отречься от него (последнее не дозволяется лишь наследникам по наследственному договору, если оно в договоре не оговорено) такими же способами выражения воли, какие возможны для принятия. Не принявший наследства в определенный срок и не вступивший в обладание наследством наследник считается отказавшимся от него. Основанием для названной теории права наследства служит то, что гражданские права никому не даются помимо воли, в силу рождения, как права публичные, а приобретаются собственной деятельностью, юридическими актами. Римское право, однако, допускало право наследства в силу призвания для «домашних наследников» (heredes domestici, т. е. агнаты, стоявшие непосредственно под властью главы семьи, внуки живых сыновей и назначенный наследником раб), сперва без права отречения; позднее последнее не разрешалось им лишь тогда, когда они вступили в пользование наследством (immiscere se hereditati). П. наследства требовалось лишь для всех остальных наследников, сперва в виде торжественного акта (см. Cretio), а позднее без форменного, открыто выраженного на словах или на деле намерения быть наследником. Так как в современном праве различие между домашними и посторонними наследниками исчезло, то теория распространила римские постановления о посторонних наследниках на всех наследников вообще. Как общее правило эти постановления крайне стеснительны. Огромное большинство наследств принимаются наследниками, множество наследников тотчас берут в свое заведование оставленные имущества; отречения сравнительно редки…

В Древнем Риме сосуществовали два вида близких к рассматриваемому в настоящей главе договорному типу отношений. Прежде всего речь идет о commodatum, который обычно в русском переводе как раз и признавался договором ссуды. Commodatum (коммодатум) представлял собой «договор, в силу которого одно лицо (коммодант, commodans) передает другому (коммодатарий, commodatarius) вещь во временное безвозмездное пользование».

Commodatum служил для коммодатария основанием приобретения фактической власти над вещью — detentio. В то же время не только право собственности, но и право владения вещью сохранялось за коммодантом. На последнем как на собственнике лежал риск случайной гибели вещи. Правда, подобно хранению в данном случае признавался известный приоритет по отношению к вещному праву права обязательственного. Имелось в виду, что при конкуренции требований о возврате вещи, исходящих от собственника и того, кто передал вещь, не будучи собственником, преимущество отдавалось последнему даже тогда, когда вытупающим в этой роли оказывался вор.

Особенность commodatum состояла в том, что без какого бы то ни было встречного удовлетворения вещь должна была быть передана в пользование, а по прошествии определенного времени возвращена. Коммодатарий как лицо, не имевшее ни права собственности, ни права владения по отно шению к переданной ему вещи, должен был возвращать вместе с ней и плоды (fructus). Последнее приобретало особое значение после того, как наряду с движимостью возможным предметом commodatum была признана недвижимость в виде земельного участка и (или) находящихся на нем строений. Возвращение вещи коммоданту должно было происходить в срок, установленный договором, а при отсутствии специального условия на этот счет в самом договоре срок возврата определялся «по справедливости». На коммодатария возлагалась обязанность относиться к вещи с заботливостью, пределы которой определялись традиционным эталоном — «с заботливостью отца семейства». …