Одним из важнейших показателей эффективности патентного законодательства является гарантированность и защищенность прав и законных интересов действительных создателей разработок и патентообладателей.
В настоящее время в связи с восстановлением патентной формы охраны прав разработчиков споры связанные с нарушением патентной монополии, приобретают большое экономическое значение. Поэтому можно прогнозировать, что в делах по защите патентных прав будут заинтересованы не только сами патентообладатели, но и юристы. Изменение правил подведомственности расширило круг вопросов, споры по которым должны разрешатьс в судебном порядке. Да и в соответствии с Патентным законом создается Высшая патентная палата как независимая от Патентного ведомства инстанция, в которую заявители и патентообладатели могут обращаться для разрешения споров, которые ранее рассматривались лишь в рамках Патентного ведомства. В-четвертых, в целях оказания изобретателям и патентообладателям квалифицированной помощи создается институт патентных поверенных.
Однако чтобы сломать сложившиеся стереотипы в отношении использования чужих разработок, потребуются годы кропотливого труда и внедрение в сознание отечественных предпринимателей, судей, патентоведов нового отношения к интеллектуальной собственности в рассматриваемой сфере. Можно надеяться, что в ближайшее время в Патентный закон РФ в этой части будут внесены соответствующие изменения. Это несложно сделать, так как законодательный опыт более эффективного решения этих вопросов уже имеется, например, в Законах РФ «О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных» и «О правовой охране технологий интегральных микросхем». Однако пока этого не сделано, приходится опираться лишь на общие положения российского гражданского права, касающиеся защиты нарушенных прав.
§ 1. Прекращение действия патента
Субъективное право далеко не всегда может быть представлено в виде своеобразной константы, существующей в неизменном качестве и в четко установленных границах от момента возникновения до момента прекращения. Вполне возможен и иной модус существования субъективного права, который основан на дискретном представлении о праве. Перерыв в существовании права представляет собой явление насколько древнее, настолько же и мало изученное. Особое состояние непрекращенного субъективного права в данной работе именуется «отпадением права» .
Одним из острых вопросов гражданско-правовой теории, соответственно законодательства и правоприменения, является установление достаточно определенных границ существования субъективного права, в рамках которых такое право может быть реализовано и защищено.
Субъективное право как мера возможного и должного поведения всегда имеет свои пределы, естественные и юридические. Чаще всего о пределах применительно к субъективным правам говорят лишь в смысле пределов осуществления и защиты гражданских прав (ст. 10 ГК РФ). Значительно реже пределы в существовании субъективного права обсуждаются с точки зрения возникновения и прекращения гражданского права (обязанности) и еще реже — с точки зрения соотношения таких принципиально важных моментов в субъективном праве, как его прекращение и отпадение.
В гражданском законодательстве эти пределы наиболее четко обозначены применительно к праву собственности. Так, в ст.ст. 218 и 219 ГК РФ обозначены основания приобретения права собственности, которые, с некоторой долей условности, можно принять также в качестве начальных моментов бытия субъективного права. С другой стороны, возникшее субъективное право собственности прекращается по основаниям, указанным в ст. 235 ГК РФ, причем появление соответствующего основания с той же долей условности можно считать моментом прекращения права.
Сопоставляя содержание приведенных норм с общими основаниями возникновения гражданских прав и обязанностей (ст. 8 ГК РФ), можно без труда обнаружить, что между общими основаниями возникновения прав и обязанностей и специальными основаниями возникновения права собственности имеется практически полная корреспонденция, тогда как никаких общих оснований прекращения гражданских прав и обязанностей в законе найти не удается. Положение о пределах осуществления гражданских прав, содержащееся в ст. 10 ГК РФ и имеющее общий характер, по понятным причинам не регулирует вопрос об осуществлении гражданских прав, когда соответствующее право прекратилось. И это верно, ибо нельзя осуществлять то, чего нет. Соответственно можно было бы сделать вывод о том, что в законе вообще отсутствуют общие положения о прекращении гражданских прав и обязанностей, а имеющиеся специальные положения рассредоточены по отдельным подотраслям и институтам. Так, например, указанные основания прекращения права собственности сосредоточены в главе 15 ГК РФ, нормы о прекращении обязательств сгруппированы в главе 26 ГК РФ, специальные нормы о прекращении обязательств (договоров), а также внедоговорных обязательств имеются во многих частях ГК РФ. Многообразие специальных предписаний создает впечатление о невозможности конструирования на их основе общих положений о прекращении гражданских прав и обязанностей, однако такой вывод был бы опрометчивым. Дело в том, что некоторые из общих оснований возникновения гражданских прав и обязанностей, приведенных в ст. 8 ГК РФ, имеют столь же общую «антитезу», выступающую в качестве основания прекращения субъективного права. Ряд оснований, что очень существенно, может быть «зеркально» использован как в целях возникновения, так и в целях прекращения гражданских прав и обязанностей. Так, договоры об отчуждении имущества в равной мере являются основанием и для возникновения права кредитора на имущество, и для прекращения соответствующего права должника. И хотя по данному случаю в ст. 408 ГК говорится о прекращении обязательства исполнением, не может быть сомнения в том, что надлежащее исполнение прекращает не только обязательство, но и право собственности должника (например, продавца). Только прекращение права собственности у должника и соответственно возникновение однопорядкового права у кредитора (надлежащее исполнение) и является основанием прекращения обязательственного права требования.
Разумеется, не все основания возникновения гражданских прав имеют симметричные соответствия в плане прекращения таковых прав. Например, некоторые личные права на результаты интеллектуальной деятельности (право авторства, право на имя и право на защиту репутации автора существуют с момента создания произведения и не могут быть прекращены в принципе, хотя законодатель выражается несколько иначе, говоря о «бессрочной охране» этих прав (ст. 27 Закона «Об авторском праве и смежных правах»). Иные же авторские правомочия, по общему правилу, действуют в течение всей жизни автора и 70 лет после его смерти, следовательно, прекращение их связано с объективным фактором истечения времени как событием. Аналогично такое событие, как истечение установленного законом срока охраны является одним из оснований прекращения действия патента (п. 3 ст. 3 Патентного закона РФ). Однако в ст. 8 ГК события указаны лишь в качестве основания возникновения, но не прекращения субъективного гражданского права.
Уже здесь, в системе исключительных прав, можно встретить явление, которое требет серьезного к себе внимания — это восстановление действия патента после досрочного прекращения его действия вследствие неуплаты в установленный срок патентной пошлины за поддержание патента в силе. Закон допускает при известных условиях восстановление действия патента. Отсюда можно было бы сделать вывод о том, что прекращение действия патента неравнозначно прекращению самого субъективного права. Поскольку восстановление возможно лишь по ходатайству лица, которому принадлежал патент, то данное правомочие имеет столь же исключительный характер, что и право из патента. Конечно, это правомочие имеет «остаточный» характер и может быть реализовано лишь в пределах трех лет с даты истечения срока уплаты патентной пошлины, но до окончания срока действия патента, однако органическая взаимосвязь его с ранее существовавшим правом патентообладателя не вызывает сомнения. Гораздо менее очевидно то, что восстановление действия патента приводит к восстановлению несколько иного по объему и содержанию исключительного права, чем существовавшее до перерыва. Действительно, восстановленное исключительное право оказывается существенно ослабленным за счет возможности возникновения у любого лица права послепользования (п. 3 ст. 30.1 Патентного закона РФ).
