Динамика развитой тагарской культуры: По материалам монографически раскопанных могильников

Тагарская культура общепризнанно считается одной из самых ярких и самобытных культур эпохи ранних кочевников. Обилие сопровождающего инвентаря, представленного многочисленными бронзовыми, нередко высокохудожественными, украшенными фигурками животных предметами, сложный, весьма разнообразный погребальный обряд, великолепные строительные традиции, выразившиеся в возведении мощных и архитектурно сложных бревенчатых срубов в могилах — лишь незначительная часть характеристики этой культуры, существовавшей в степной и лесостепной частях Южной Сибири в I тыс. до н.э. Татарские памятники за время их изучения дали археологической науке огромное количество информации, позволили решить множество проблем, связанных с социальными, экономическими, военными, художественными и иными проблемами развития раннекочевнических обществ.

За более чем два века изучения татарской культуры было открыто свыше полутора тысяч курганных групп, и более чем на двухстах пятидесяти из них велись раскопки (Вадецкая, 1986, с. 100−128). Исследовано около 1000 курганов, в которых открыто примерно 2000 могил (табл.1, 2, 3- Вадецкая 1979, с.41−43), а также несколько десятков поселений (Абсалямов, Мартынов, 1988; Красниенко, 1995, с.41−45- Красниенко, Субботин, 1997). Памятники татарской культуры изучали свыше 70 ученых, по этой проблематике опубликована не одна сотня работ, защищены кандидатские и докторские диссертации. Огромные коллекции вещей из комплексов и случайных находок представлены в музеях нашей страны и зарубежья (Членова, 1967, с. З). В связи с этим стало уже традиционным утверждение о том, что тагарская культура является одной из наиболее изученных культур Южной Сибири (Кызласов, 1979, с.7−9- Членова, 1964, с.280- Кулемзин, 1980, с. 165 и др.), а тезисом, что она самая яркая, самобытная и богатая материалом, начинается практически каждая вторая работа.

К сожалению, в большинстве работ, посвященных татарской культуре, подробный разбор предшествующих точек зрения по тому или иному вопросу обычно подменяется их простым перечислением, сохраняются разногласия в объяснении одних и тех же фактов, отсутствует аргументированная критика источников. Кроме того, сохраняются многочисленные вопросы, на которые пока нет ответа, что отнюдь не согласуются с оптимистической оценкой состояния изученности татарской культуры.

Среди вопросов, не получивших своего разрешения наиболее дискуссионными продолжают оставаться хронология и периодизация тагарской культуры. Количество работ, в той или иной мере затрагивающих данную тему, чрезвычайно велико, причем высказанные суждения касаются как динамики культуры, то есть степени и характера изменений в ее развитии, последовательности смены ее этапов, так и, в целом, временных рамок всей культуры. Значительное место занимают споры о сути происходящих перемен в начале и конце ее существования — вопрос, тесно связанный с генезисом тагарской и сменившей ее таштыкской культур.

На сегодняшний день имеется свыше полутора десятков вариантов периодизаций и хронологии тагарских древностей (табл.4). Наиболее известные из них были представлены С. А. Теплоуховым, С. В. Киселевым и М. П. Грязновым. Упоминанием об этих работах начинается, но зачастую и заканчивается почти каждая статья или монография по тагарской культуре, однако подробный и обстоятельный анализ этих исследований в них не делается, а подменяется замечаниями и, иногда, пожеланиями разработать новую периодизацию. Недостаточность критики источников оборачивается в данном случае появлением новых и новых периодизаций, основанных на разных материалах, методах исследования и исходных принципах, мало связанных друг с другом.

Накопление новых данных по тагарской культуре лишь в последние два десятилетия начало приобретать комплексный и принципиально новый характер.

В первую очередь это, безусловно, связано с работами Красноярской экспедиции, сотрудниками которой было изучено полностью несколько тагарских могильников. Памятники, исследованные целиком, имеют для татарской культуры, как, собственно, и для всех эпох, особенно большое значение, поскольку в абсолютном своем большинстве в могильниках раскапывалась их незначительная часть, порой по 1−2 кургана, что, конечно, не позволяло провести количественный учет некоторых археологических данных, произвести их сравнение и тем самым получить большую уверенность в их объективном значении. Преимущество сплошной раскопки курганов, отмеченное еще С. В. Киселевым (Киселев, 1951, с. 109), позволяет качественно совсем по иному подойти к материалу, то есть на совершенно другом, методически гораздо более высоком уровне провести исследование и получить результаты и выводы, построенные не на случайно выхваченных фактах, зачастую только искажающих действительность и всегда неполно ее отражающих, а сделать это, опираясь на все сохранившиеся материалы. И если раньше за единицу исследования — памятник — брались отдельные курганы или даже могилы, то теперь стало возможным основываться в работах на материалы раскопок целых могильников, что существенно расширяет возможности и перспективы исследования. Это позволяет от эмпирического сбора информации выйти на обоснованную реконструкцию социальных, культурных и хозяйственных структур древних обществ (Массон, 1996, с.4—5).

Появление в последнее время тагарских памятников полностью или хотя бы более или менее полно изученных, показывает, что каждый могильник типологически своеобразен, и для каждого из них, хоть и свойственны вещи одного назначения, но, тем не менее, отличающиеся отдельными, порой весьма существенными деталями. Наряду с типичными для данного времени формами в могильниках встречаются вещи либо более раннего времени, либо такие, которые становятся ведущими в дальнейшем. Отсюда вытекает, что соотношение разного вида вещей в могильнике дает возможность проследить, даже на материалах одной курганной группы, внутренние связи и эволюцию татарского инвентаря и выявить особенности каждого памятника или группы памятников при условии рассмотрения их как более или менее изолированной и, в то же время, целостной части общей картины развития культуры еще в пределах одного этапа или стадии (Максименков, 1979, с.38−41).

В связи с этим, несомненно, приобретает большое значение детальное изучение каждого полностью раскопанного могильника тагарской культуры, создание типологии и классификации его материалов и выяснение его внутренней относительной хронологии. Это позволит в дальнейшем, при сравнении стратиграфических колонок близких по времени могильников построить объективную картину развития и изменения тагарской культуры, а также выяснить, где раньше возникли те или иные культурные достижения и в каком направлении они развивались.

Современное состояние вопросов периодизации и типологии культуры нельзя признать удовлетворительным. Нет согласия среди специалистов и при решении проблемы генезиса тагарской культуры. Неясность механизма формирования и смены культур определяется существующим многообразием взглядов на проблемы происхождения тагарской и таштыкской культур. Извечная острота «пограничных раздоров» продолжает оставаться одной из главных тем не только в пространственном, но и во временном измерении. Что касается последнего, то в этом случае исследователь, как правило, имеет дело уже с готовыми культурными нормами и проявлениями, а также с инокультурными элементами, которые одними учеными воспринимаются и трактуются как свидетельствующие о генетической преемственности, а другими — объясняются как результат сосуществования двух или нескольких культур, или заимствования.

Слабо разработанными остаются вопросы, связанные с продолжительностью существования тагарских культурных традиций и их «жизнеспособностью», то есть способностью противостоять внешнему воздействию. Поэтому единственным выходом из данной ситуации, когда отнесение переходных памятников к той или иной культуре вызывает острые дискуссии, состоит в том, чтобы провести тщательное исследование культурных комплексов наиболее бесспорной стадии — времени расцвета культуры — с целью выделения главных компонентов, которые желательно проследить затем от начала до конца существования культуры. Это даст возможность проследить их генезис. Немаловажное значение имеет также выяснение роли второстепенных, свидетельствующих о взаимодействии с другими культурами, составляющих. Иначе говоря, чтобы выяснить генезис культуры, необходимо знать внутренние движущие силы этого процесса. А поскольку в наиболее ярком и четком виде эти компоненты должны проявляться во время расцвета культуры, вполне обоснованным представляется обращение в данной работе прежде всего к материалам этого периода ее развития.

Вторым весьма существенным, хотя и не определяющим фактором, в связи с которым в работе использованы могильники, большинство комплексов в которых относятся к сарагашенскому (хотя имеется весьма представительная серия комплексов, которые датируются как более ранним, так и более поздним временем) этапу тагарской культуры, является их довольно значительное количество по сравнению с несколькими полностью раскопанными памятниками, относящимися к другим периодам.

Приведенные в двух таблицах цифры наглядно иллюстрируют вполне приемлемую представительность используемой в работе выборки (табл.5 и 6). Таблицы составлены по данным, опубликованным в книге Э. Б. Вадецкой «Археологические памятники в степях среднего Енисея», и материал разделен на три этапа в строгом соответствии с тем, как это сделано у автора работы (Вадецкая 1986). Подсчеты по четвертому, тесинскому, этапу не включены в предлагаемую таблицу потому, что провести их по этому достаточно полному справочнику оказалось невозможным, из-за некоторых, характерных только для тесинско-го этапа черт погребального обряда (сильное сожжение коллективных могил).

Однако представленные в таблице цифры надо рассматривать как приблизительные, во-первых, потому, что Э. Б. Вадецкая закончила свою работу, в основном, к середине 1970;х годов, и памятники, раскопанные позднее, введены в ее сводку уже не полностью, а частичново-вторых, в связи с тем, что у ряда исследователей (как правило, у авторов раскопок) имеются достаточно серьезные сомнения в обоснованности подобного разделения по этапам конкретных памятников. В силу второго обстоятельства, опубликованные Э. Б. Вадецкой среди прочих памятников восемь полностью раскопанных татарских могильников, используемые в настоящей работе, были «сняты» с тех хронологических «полок», куда поместила их Э. Б. Вадецкая. В связи с этим общее количество предметов по этапам и их сумма в таблице 6 не включают данные по этим восьми могильникам.

Таким образом, следует еще раз подчеркнуть, что материал, используемый в работе достаточно представителен для намечаемого исследования, поскольку он охватывает около половины всего известного татарского инвентаря. В виде графиков это отражено на табл. 5 и 6.

В работе учтено 12 полностью раскопанных памятников: это татарские курганные могильники Ашпыл, Березовский, Кадат, Кирбинский Лог, Колок, Ко-школь, Медведка I, Медведка II, Некрасово, Серебряково, Тисуль, Туран II. Часть из учтенных в диссертации могильников опубликована полностью. Среди них могильники Некрасово (Мартынов 1973), Серебряково, (Мартынов, Бобров 1971), Тисуль (Мартынов, 1972), Кошколь (Красниенко, Кириллов, 1995), Медведка I (Боковенко, Седых, Красниенко 1983) и Медведка II (Боковенко, Красниенко 1988), Колок (Боковенко, 1980; Хаславская, 1980). Есть объекты, материалы которых готовы к публикации в полном объеме или уже частично опубликованы (Ашпыл, Березовский, Кадат). С отчетами и вещественными материалами могильников Кирбинский Лог, Медведки I и И, частично Колок, удалось ознакомиться благодаря любезному разрешению авторов раскопок. Вещи из могильника Туран II были зарисованы в Эрмитаже. Только предметы из памятни9 ков Некрасове, Серебряково, Тисуль были взяты из публикаций. Последнее обстоятельство объясняется тем, что в связи с не очень хорошими условиями хранения и частыми переездами Лаборатории археологической технологии Кемеровского университета, многие вещи из данных могильников, хранящиеся там, оказались депаспортизированными.

Существует, правда, еще несколько полностью раскопанных могильников, относящихся к эпохе развитой тагарской культуры, но данные по ним, в связи с разными обстоятельствами, не вошли в эту работу. К ним относятся следующие памятники: Гришкин Jlor I, Знаменка I, Каменка I, Кызыл-Куль I, Новая Черная I, Черновая I, Шестаково, Ягуня. Они не были включены в работу либо в связи с тем, что с материалами этих памятников в данное время работают другие исследователи, либо по причине невысокого методического уровня раскопок (последние 2 памятника). К тому же весьма незначительное количество вещественного материала, особенно наиболее массовых категорий инвентаря первых 6 могильников, в основном относящихся к раннетагарскому времени, не дают возможности провести по нему сравнительно-хронологический анализ данных, что является главной и опорной идеей диссертации. Сравнительная таблица количества инвентаря 12 используемых в диссертации могильников и 6 степных, оказавшихся за пределами данной работы, наглядно это иллюстрирует (табл.7).

Выводы, полученные в результате данной работы, позволяют предложить несколько отличный от традиционного взгляд на динамику тагарской культуры. Согласно ему, единой состоящей из ряда синхронно сменяющих друг друга этапов, истории тагарской культуры на всей территории ее распространения никогда не существовало. Возможное — на уровне анализа результатов исследований отдельных могильников — выделение нескольких периодов, стадий или хронологических отрезков, примеры чему известны (Вадецкая, 1983, с.47−56- Гультов, 1983, с.58−61), служит более глубокому пониманию и осмыслению только этих памятников, и экстраполяция полученных результатов на более представительную выборку, что и являлось основным исследовательским приемом авторов большинства работ по тагарской культур, с методической точки зрения недопустима. Подобная операция по отношению к группе могильников или микрорайону, как безусловно более объемному материалу, требует уже более широких хронологических и типологических обобщений, что, в свою очередь, влечет за собой укрупнение временных рамок выделяемых этапов и соответственно уменьшение их количества. Наконец, на уровне культуры, речь может идти уже только о кардинальных изменениях в тагарской культуре, четко фиксируемых во всем ее материале. Большинством исследователей признается тот факт, что подобного уровня изменения происходили в тагарской культуре ориентировочно в середине I тыс. до н. э. (Грязнов 1968 с. 191- Вадец-кая 1986 с. 101- Членова 1992 с.210−224- Субботин, 1995, с. 136−142, и др.). Значительные изменения происходили также в самом конце существования культуры, что отражено также в ряде публикаций, касающихся памятников тесин-ского времени и их культурной атрибуции. Именно эти рубежи могут считаться по настоящему этапными, принесшими в татарскую общность целый ряд неизвестных ранее обычаев, черт и обрядов, заметно изменивших уклад жизни та-гарцев и систему их представлений.

В графическом виде динамику тагарской культуры по материалам 12 полностью раскопанных могильников условно можно изобразить следующим образом:

До н.э. н.э.

8 век 7 век 6 век 5 век 4 век 3 век 2 век 1 век 1 век.

1 ?! 1 1 !? 1 |.

Ранний этап.

Развитый этап.

Поздний этап.

В соответствии с данным изображением смена этапов тагарской культуры происходило не одномоментно. Перемены, возможно, нарастали в течение 100 150 лет, что отражено зигзагообразной линией графика. Отсюда вполне вероятно (допустим, на памятнике, относящемуся, согласно данному графику, к V в. до н.э.) смешение ранних и более поздних признаков в одном могильнике и даже погребальном комплексе.

Подобная ситуация не только максимально близко к сути излагаемых в заключение выводов представляет особенности и характер реальных хронологических и культурно-исторических изменений в тагарской культуре, но до какой-то степени объясняет причины различных подходов к периодизации куль.

144 туры и исходных принципов, породивших упоминаемый в первой главе «разнобой», приведший к созданию столь значительного количества вариантов ее динамики. Очевидно, значительная протяженность во времени перехода от раннего этапа к развитому, а от него с позднему, что выразилось в неодновременности и неповсеместности перемен, соединении, смешении традиций на протяжении длительного периода времени допускает весьма широкое понимание подобного процесса. Последнее обстоятельство, вероятно, и послужило базой для создания различных периодизационных схем.

Возвращаясь к графическому изображению смены этапов развития культуры, следует отметить, что подобные рубежи, и именно в таком виде были более или менее наглядно зафиксированы при анализе полученных в результате машинных расчетов данных. Этапы, стадии и периоды, во множестве выделенные разными исследователями и имеющие, порой, сильно различающиеся между собой характеристики и хронологические рамки, скорее всего, имеют не более, чем местное, локальное значение, поскольку базируются, как правило, на материалах раскопок на ограниченных территориях. В связи с этим было бы, вероятно, более правильным называть группы комплексов, допустим, биджинского или тисульского этапа, памятниками биджинского или тисульского типа, которые в этой своей роли, безусловно, представляют научный интерес как неотъемлемая составляющая сложного исторического процесса становления и развития тагарской культуры.

Заключение

.

Перспектива дальнейшего изучения тагарской культуры.

Проведенное исследование явственно определило вектор и содержание последующей источниковедческой и аналитической работы, которая должна быть направлена на дальнейшее, более глубокое изучение тагарской культуры, уточнение относительной и абсолютной хронологии, определение генезиса, местных особенностей, динамики. .

Основные шаги в данном направлении должны складываться из:

1). Продолжения раскопок памятников, причем предпочтение должно отдаваться, по возможности, монографическому исследованию курганных могильников и археологических микрорайонов. Это значительно расширит возможности и перспективы научного исследования и позволит от эмпирического сбора информации, ее первичного осмысления и классификации перейти к обоснованной реконструкции социальных, культурных и хозяйственных структур тагарского общества. Монографические раскопки курганных могильников с максимально возможной полнотой позволят получить выводы, построенные не на случайно выхваченных и затем механистически соединенных фактах, что, как правило, искажает реальное представление о прошлом, а сделать это, опираясь на весь комплекс полученных материалов;

2) Расширения зоны работ, поскольку основная масса тагарских могильников была раскопана: а) в узкой прибрежной полосе Енисея и его притоков в зоне затопления Красноярского водохранилищаб) при строительстве нескольких оросительных систем, главным образом на юго-западе Хакасиив) в лесостепном, крайнем северо-западном ареале распространения тагарской культуры, где производились спасательные охранные раскопки в связи со строительством КАТЭКа.

Это позволит более надежно определить, имеются ли локальные особенности в материале и обряде погребения на различных территориях распространения культуры, что, безусловно, внесет определенные коррективы в непрекращающуюся полемику о том, объясняются ли различные погребальные традиции и отличный инвентарь в разных памятниках хронологическими причинами либо они отражают местные особенности культуры.

3) Безусловно связанной с предыдущим пунктом, скорейшей и полной публикацией и введения в научный оборот результатов значительных по объему раскопок в вышеперечисленных регионах, и в первую очередь монографически раскопанных тагарских памятников, таких как Гришкин Лог I, Знаменка I, Каменка I, Кызыл-Куль I, Новая Черная I, Черновая I, Малые Копены III, Ашпыл, Березовский, Кадат, Есино I и II и некоторых других.

4) Значительного расширения радиоуглеродного датирования тагарских комплексов, как вновь раскапываемых, так и уже известных (за счет подготовки образцов из любых органосодержащих материалов), поскольку имеющиеся 50 14С дат — это чрезвычайно малое количество хронологических реперов (не более 3%) для раскопанного материала, состоящего из более чем полутора тысяч тагарских могил.

5) Серьезного пополнения базы для типологии тагарских древностей, как с точки зрения увеличения типологизируемых категорий инвентаря, так и с точки зрения добавления новых типов в разработанную в настоящем исследованием типологическую схему. Такое дополнение неминуемо при включении в типологический процесс вещей, найденных в ранних тагарских комплексах, поскольку в данной работе учитывались предметы, получившие широкое распространение на развитом этапе тагарской культуры, а редкие и единичные экземпляры, главным образом относящиеся, согласно традиционным представлениям к раннему тагару, не были учтены (табл.45) и поэтому выведены за пределы используемой для данной работы типологической сетки (табл.46−52, правый столбец).

6) Использованием всех добываемых в процессе раскопок данных, поскольку опыт настоящей работы показал ошибочность пренебрежения многими исследователями информацией о размерах вещей, например, бронзовых полусферических бляшек и зеркал, диаметры которых являются весьма надежным хронологическим признаком.

7) Составлении стратиграфических колонок всех тагарских могильников, раскопанных с максимально возможной полнотой, с опорой на тщательно выверенные данные о внутрикурганной стратиграфии и особенностях погребальной архитектуры. Последующего совмещения всех доступных исследователям стратиграфических колонок и получения единой хронологической шкалы могильников, микрорайонов, регионов и, наконец, всей тагарской культуры с помощью компьютерной программы минимизации суммы дисперсий (отклонений) по всем вариантам группировки признаков материала и погребального обряда, характеризующих объект исследования в соответствии с методикой, разработанной в настоящей работе.

Все это позволит уже на гораздо большем материале, с привлечением памятников, относящихся к более широкому временному диапазону, нежели чем использованные в данном исследовании, выяснить причины и вектор изменений, происходивших за время бытования тагарского общества, их движущие силы, традиции и инновации в развитии разных регионов, длительность существования отдельных могильников, хронологическую составляющую процесса смены культурно-исторических этапов и особенности динамики тагарской культуры в целом, на всей территории ее распространения.