Corpus areopagiticum в русской мысли XVI — XVII вв

Актуальность темы

исследования.

Сборник произведений с именем Дионисия Ареопагита принадлежит к числу самых загадочных памятников христианской древности"1, — характеристика Corpus" a Areopagiticum, данная Г. В. Флоровским более полувека назад, не теряет своей актуальности. В течение уже нескольких веков философы и исследователи ведут дискуссии как о содержании текстов, так и о личности их автора. Неразрешенным остается вопрос о принадлежности сочинений Псевдо-Дионисия к какой-либо традиции: одними исследователями > высказывалось мнение, что построения Ареопагита проникнуты неоплатонизмом, другие же видят в нем отца Церкви, излагающего ортодоксально-христианские идеи. Но ни один из исследователей, вне зависимости от точки зрения, не может отрицать тот факт, что идеи Псевдо-Дионисия оказали огромное влияние на позднейших средневековых богословов как на Западе, так и на Востоке.

Corpus Areopagiticum являлся востребованным и авторитетным источником, начиная со времени первых упоминаний о нём в 532 году — и на протяжении всего средневековья. На него ссылалисьотцы Церкви и крупнейшие богословы как восточного, так и западного христианства, среди которых Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин, папа св. Григорий I Великий. Значительную роль идеи Псевдо-Дионисия сыграли в формировании учения Иоанна Скота Эриугены, явившегося одним из первых переводчиков Ареопагитик на латынь. Определенное влияние Corpus оказал на таких разных мыслителей как Гуго Сен-Викторский, Алан Лилльский, Фома Аквинский, Бонавентура, Майстер Экхарт и Николай Кузанский: В Византии интерес к Ареопгитикам возрастает на фоне исихастских споров, причем как среди паламитов, так и среди их.

1 Флоровский Г. В. Восточные отцы V—VIII вв.еков. М.: Паломник, 1992. С. 95. противников — варлаамитов. Дионисий Ареопагит цитировался и философами эпохи Возрождения.

Средневековье очень любило Ареопагита, — подчеркивал С. С. Аверинцев. — Людям той эпохи очень хотелось, чтобы его корпус был сочинением I века. Учёные Нового времени спрашивали: что это? философия? Не оригинально. Религия? Но у Ареопагита много вещей, не имеющих касательства до библейской веры.

Литература

? Тяжеловато. По Мартину Лютеру, Ареопагит написал болтовню, зачем это для спасения? Но он дал средневековому человеку целостный образ мира, созерцаемый и пережитыйOecopia становится действительно умным видениемчеловек видит всю эту иерархию света, создающую миропорядок. Колоссальный след оставил он в языке теологии и религии. Ареопагит не философия, не литература, а шире, культурное событие, феномен Geistesgeschichte".

На формирование русской философской традиции Corpus Areopagiticum также оказал сильное влияние. Цитаты из Дионисия Ареопагита можно найти в сочинениях Иосифа Волоцкого, Ивана Грозного, Максима Грека, протопопа Аввакума. Первый полный перевод творений Псевдо-Дионисия на славянский язык был осуществлен в 1371 г. серским иноком Исайей, что явилось безусловно значимым событием как в истории* бытования^ Ареопагитик на Руси, так и в истории отечественной философской мысли в целом. Сам Исайя в предисловии своего перевода^ так оценивал своё свершение, обращая внимание на сложности, с которыми столкнулся: «Так как многие и за много лет до нас были в славянском народе переводчики, перелагавшие св. Писание на наш язык, имена которых не человекам только известны, но и в книгах живых Богом написаны. Греческий язык от Бога с самого начала художественен и богат был и от различных мудрых людей украшен. И наш славянский язык от Бога хорошо устроен был, ибо все, что сотворено Богом, весьма добро есть, но не удостоился такого богатства от.

2 Цит. по: Бибихин В В Алексей Федорович Лосев. Сергей Сергеевич Аверинцев. М.: ИФТИ св. Фомы, 2004. С. 307−308. любочестных мужей, и хотя я несколько несколько навык в том (греческом) языке, однако не хотел касаться трудов тех, которые сведущи более з меня." .

Появление первых списков Ареопагитик исследователи связывают с переселением на Русь эмигрантов! с Балкан, бежавших от турецкой экспансии. Однако надо отметить, что фрагменты их уже были переведены в Киевской Руси («Изборник Святослава 1073 года», «Изборник 1076 года»), а идеи, характерные для Псевдо-Дионисия Ареопагита, присутствовали на Руси задолго до появления полного перевода корпуса, притом не только анонимно, но и, что важно, в форме атрибутированной. Таким образом, следует согласиться с точкой зрения В. В. Милькова, согласно которому «появление полных славянских переводов' творений/ Псевдо-Дионисия Ареопагита в конце XIV века можно с полным правом назвать вторым приходом текстов Ареопагитик на Русь"4.

Говоря о последующих переводах всего-Corpus'a Areopagiticum, стоит отметить, что в рукописях XVII веке, в эпоху наибольшего, если судить по числу русских списков, интереса к сочинениям Ареопагита, начинают встречаться жалобы читателей на путаницу. Следовательно, появилась необходимость в новом переводе. Положение усугублялось тем, чтов существовавшем переводе значительно «пострадала» эманационная теория Псевдо-Дионисия, как от сокращений, так и от некоторого огрубления мысли автора, для адекватного выражения которой переводчику не хватало терминов. То же можно сказать и о переводе Ареопагитских онтологических определений божества.5 Заново корпус сочинений Дионисия был переведен.

3 Цит по: Иконников В С Максим Грек и его время. Историческое исследование. Киев: Типография Императорского университета Святого Владимира, 1915. С. 18−19.

4 Макаров, А И., Мильков В В, Смирнова А. А Древнерусские ареопагитики. М.: Круг, 2002. С. 15.

5 В целом, однако, недооценивать качество перевода инока Исайи нельзя, что подчеркивал такой знаток древнерусской книжности, как Д. И. Чижевский. В письме к Ф. А. Степуну от 1 августа 1944 г., критически отзываясь об известном «Очерке развития русской философии» Г. Г. Шпета, Чижевский писал: «Старые русские переводы отцов церкви — вовсе не из легких — вполне осмысленны и содержательны! Ареопагитики переведены прекрасно (хотя и не в России, а на Балканах)» (Цит. по: Янцен В Д. И. Чижевский, Е. Д. Шор и Г. Г. Шпет // Густав Шпет и современная философия гуманитарного знания. М.: Языки славянских культур, 2006 М.: Языки славянских культур, 2006. С. 364). в 1675 г. монахом Чудова монастыря Евфимием. Свой вариант славянского текста Ареопагита создал в конце XVIII в. знаменитый нямецкий старец Паисий Величковский. Он, как и Евфимий Чудовский, ориентировался скорее не на рукописную традицию, а на печатные греческие книги. В 1819 году был сделан последний перевод памятника на славянский язык монахом Моисеем. Далее переводыделались уже не на славянский, а на русский язык, и то далеко не всего корпуса. Так, в 1787 году учеником Н. И. Новикова Д.М. Дмитриевским был переведен трактат «О мистическом богословии», а 1831-м был сделан перевод, тракта «О божественных именах».

Особую популярность Corpus приобрел в XV—XVI вв., что, в первую очередь, было связано с распространением еретических учений. НаРуси наблюдается то же двойственное восприятие Ареопагитик, которое было характерно как для западноевропейской, так и для восточной христианских традиций. Первые ссылки на Псевдо-Дионисия вдошедших до нас оригинальных произведениях древнерусских авторов появляются именно в контексте борьбы Церкви с еретиками, что свидетельствовало о полном признании Corpus" а Церковью. Однако смысловая многогранность и идейная’неоднозначность этого богословского произведения^ давали почву для его интерпретации в альтернативном ключе. Ареопагитики, прежде всего благодаря присутствию в них неоплатонических мотивов, оказались * востребованы приверженцами ереси стригольников и ереси жидовствующих, распространившихся в. конце XV века. Таким образом, Corpus Areopagiticum являлся одним из источников формирования мировоззренческих установок представителей противоположных течений духовной жизни Руси XV—XVII вв.

В' рамках данной работы мы не, считаем необходимым излагать всю философскую концепцию Дионисия Ареопагита, равно как и освещать все аспекты интеллектуальных построений русских средневековых мыслителей. Сосредоточим внимание только на тех смысловых узлах, которые показывают приверженность или наоборот неприятие отечественными мыслителями идей, заложенных в Ареопагитиках.

Актуальность изучения влияния Corpus" a Areopagiticum на отечественную философскую мысль эпохи средневековья связана с двумя аспектами. Во-первых, такое исследование способствует более полному пониманию специфики русской интеллектуальной жизни XVI-XVIL веков. Во-вторых, оно позволяет более адекватно представить суть усилий отечественных мыслителей в общем контексте средневековой философии христианского мира, как в латинских ее границах, так и в традиции византийского идеала знания. Оба аспекта изучены в современной науке явно недостаточно.

Степень научной разработанности проблемы.

Проблема влияния Псевдо-Дионисия Ареопагита на отечественных мыслителей не получила подробной разработки. Несмотря на наличие весьма интересных публикаций, посвященных данной проблеме, не существует систематических исследований в этом направлении. Часто в исследовательской литературе можно обнаружить тезис о том, что это влияние было весьма значительным, однако в большинстве случаев он не подтверждается авторами на основании, разбора самих источников:

Критическую литературу, в которой тем или иным образом анализируется влияние Ареопагитик на отечественную философскую мысль и которая была использована нами в данной работе, можно условно разделить на три группы: книги по истории русской и византийской философии, исследования творчества отдельных мыслителей, а также ряд статей, непосредственно касающихся темы диссертационного исследования.

Говоря о степени разработанности проблемы влияния Corpus" а Areopagiticum на философскую мысль последующих веков, необходимо отметить, что' к исследованию сочинений самого Псевдо-Дионисия начиная с XIX столетия обращались неоднократно. Среди работ отечественных исследователей нужно назвать произведения Г. В. Флоровского6,.

7 Я О 1Л.

И. Ф. Мейендорфа, М. К. Махарадзе, В. Н. Лосского, Ш. И. Нуцубидзе ,.

1 л • ч t А.

А. Ф. Лосева, С. С. Аверинцева, Г. М. Прохорова, В. В. Милькова. Среди зарубежных исследований нельзя не упомянуть работы Н. F. Dondaine15, D. Keck16, D: е Luscombe17, Y. M.-J. Congar18, T. Suarez-Nani19, Y. De Andia20, P. Rorem21, R. Roques22. Из работ, посвященных анализу богатейшего книжного наследия Древней Руси, следует отметить, прежде всего, работы А. И. Абрамова23, Е. М. Верещагина24,.

6 Флоровский Г. В. Восточные отцы V—VIII вв.еков. М.: Паломник, 1992. Флоровский Г. В. Пути русского богословия. Paris: YMCA-press, 1983.

I Мейендорф И. Ф. Византийское богословие. М.: Когелет, 2001.

8 Махарадзе М. К. Философские источники Ареопагитик. Тбилиси, 1983.

9 Лосский В. Н. Очерк мистического богословия восточной церкви. М.: Центр «СЭИ», 1991; его лее Понятие «аналогии» у Псевдо-Дионисия Ареопагита // Богословские труды. Вып. 42. 2009. С. 110−136.

10 Нуцубидзе Ш. И. История грузинской философии. Тбилиси: Сабчота Сакартвело, 1960.

II Лосев А. Ф. Историческое значение Ареопагитик // Вопросы философии. 2000. № 3. С. 71−82- Его же Диалектика мифа М.: Мысль, 2001; Его же Русская философия // А. И. Введенский, А. Ф. Лосев, Э. Л. Радлов, Г. Г. Шпет: Очерки истории [русской философии] / Авт. вступ. ст. и сост. Емельянов Борис Владимирович. Свердловск: Изд-во Уральского университета (УрГУ), 1991. С. 67−95.

12 Aeepimifee С. С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики // Древнерусское искусство: Зарубежные связи / Под ред. Г. В. Попова. М.: Наука, 1975. С. 371−382- Его же Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Языки русской культуры, 1996.

13 Прохоров Г. М. Памятники переводной и русской литературы XIV — XV вв. Л.: Наука, 1987.

14 Мальков В. В. Отвергнутая традиция: учение еретиков-«жидовствующих» // Древняя Русь: пересечение традиций М.: Скрипторий, 1997. С. 420−448- его же. Осмысление истории в Древней Руси. М.: ИФ РАН, 1997.

15 Dondaine H.F. Le Corpus Dionysien de l’Universite de Paris au XlIIe siecle. Roma: Ed. di Storia e di Letteratura, 1953.

16 Keck D. Angels & [and] angelology in the Middle Ages / David Keck. New YorkOxford: Oxford University Press, 1998.

17 Luscombe D.E. The Hierarchies in the Writings of Alan of Lille, William of Auvergne and St Bonaventure //Angels in Medieval Philosophical Enquiry. Their Function and Significance, Ashgate Studies in Medieval Philosophy. Aldershot, 2008. P. 15−28- Luscombe D.E. The Lex divinitatis in the Bull Unam Sanctam of Pope Boniface VIII // Church and State in the Middle Ages: essays presented to C. R. Cheney on his 70th birthday. / Ed. C. N. L. Brooke, D. E. Luscombe, G. H. Martin, and Dorothy Owen. Cambridge: Cambridge University Press, 1976. P. 205−222.

18 Congar Y. M.-J. Aspects ecclesiologiques de la querelle entre Mendiants et Seculiers dans la seconde moitie du XlIIe siecle et le debut du XlVe // Archives d’histoire doctrinale et litteraire du moyen age. Paris: Vrin, 1962. T. XXVII (1961). P. 35−151.

19 Suarez-Nani T., Faes de Molloni B. Hierarchies, miracles et fonction cosmologique des anges au XlIIe siecle// Melanges de l’Ecole francaise de Rome. Moyen Age Bd. 114, 2 (2002). P. 717−751 Suarez-Nani T. Les anges et la philosophie: subjectivite et fonction cosmologique des substances separees a la fin du XlIIe siecle. Paris: Vrin, 2002; Suarez-Nani T. Connaissance et langage des anges selon Thomas d’Aquin et Gilles de Rome. Paris: Vrin, 2002; Suarez-Nani T. Les anges et la cosmologie au Moyen Age // Connaissance des religions № 71/72 Anges et esprits mediateurs. Paris: Dervy, 2004. P.103−115.

20 Andia de Y. Denys l’Areopagite: traditions et metamorphoses. Paris: Vrin, 2006.

21 Rorem P. Pseudo-Dionysius: a commentary on the texts and an introduction to their influence. New YorkOxford: Oxford University Press, 1993.

22 Roques R. L’univers dionysien: structure hierarchique du monde selon le Pseudo-Denys. Paris: Aubier, 1954.

23 Абрамов A. H. Slavia scholastica как форма и содержание средневекового философствования: (к вопросу о неоплатонических влияниях в философских культурах Киевской и Московской Руси) // Духовна спадщина КшвськоТ Pyci: 36ipnnK наукових праць за матер1'алами лпжнародного семшару викладач1 В.

25 ''б 27 28.

А А. Галактионова, С. Т. Голубева", М. Н. Громова, О. Б. Ионайтис ,.

A. И. Клибанова29, А. М. Камчатнова30, М. А. Корзо31, О. В. Марченко32,.

B. В. Милькова33, А. А. Смирновой.

К наиболее важным исследовательским работам, затрагивающим тему кандидатской диссертации, следует отнести статьи В: А. Андрушко34, О. Б. Ионайтис35, С. А. Нижникова36, Г. М. Прохорова37, схщноевропейських ушверсите-пв: [м. Одеса, 2−4 липня 1997 р.] / Под ред. B.C. Горського. Одесса: Маяк, 1997. Вип. 1. С. 11−27- Его же. Платоно-аристотелевские влияния в духовной культуре славянского средневековья // Сборник научных трудов по истории русской философии. М.: Кругъ, 2005. С. 268−270- Его Dice Русское духовно-академическое философствование как феномен русской философской культуры // Там же. С. 31−118.

24 Верещагин Е. М. Христианская книжность Древней Руси. М.: Наука, 1996; Его же. Церковнославянская книжность на Руси. М.: Индрик, 2001.

25 Галактионов A.A. Русская философия IX — XIX вв. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989.

26 Голубев С. Т. История Киевской духовной академии. Киев: Унив. тип., 1886. — Вып. 1- Его же. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники: (опыт исторического исследования): в 2-х т. Киев: Тип. Г. Т. Корчак-Новицкого, 1883−1898. Его же. Материалы для истории западно-русской церкви (XVIII стол.). Киев: тип. Г. Т. Корчак-Новицкого, 1895.

27 Громов М. Н., Мильков В. В. Идейные течения древнерусской мысли. СПб.: Изд-во Рус. Христиан, гуманит. ин-та, 2001; Громов М. Н. Максим Грек. М.: Мысль, 1983; Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль X—XVII вв.еков. М.: Изд-во МГУ, 1990.

28 Ионайтис О. Б. Антропоцентризм в Киевской Руси // Вести. Рос. акад. ест. наук. 2002. № 1. С. 46−53- её же. Византия и Русь. Развитие философской традиции. Екатеринбург: Изд-во Ур. ун-та, 2002.

29 Клибанов А. И. К проблеме античного наследия в памятниках древнерусской письменности // ТОДРЛ. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1957. Т. XIII. С. 158−181- его же. Реформационные движения в России в XIVпервой половине XVI века. М.: Изд-во АН СССР, 1960.

30 Камчатное A.M. История и герменевтика славянской Библии М.: Наука, 1998; его же. Орфография и текстология (заметка на полях Толковой Палеи) // Честному и грозному Ивану Васильевичу. К 70-летию Ивана Васильевича Левочкина. Сб. статей. М.: РФК-Имидж Лаб, 2004. С. 23−24.

31 Корзо М. А. Внешняя традиция как источник вдохновения: К вопросу об авторстве киевских и московских православных текстов XVII в. Два примера. // Studi Slavistici. 2009. VoI.VI. PP. 59−84- её же «Православное исповедание веры» Петра Могилы: к вопросу о западном влиянии на киевское богословие XVII в. // Сравнительная история: методы, задачи, перспективы: Сб. ст. / Под ред. М. Ю. Парамонова. М.: ИВИ РАН, 2003. С. 33−56- ее же. Украинская и белорусская катехетическая традиция конца XVI— XVIII вв.: становление, эволюция и проблема заимствований. М.: КАНОН+, 2007.

32 Марченко О. В. Григорий Сковорода и русская философская мысль XIX—XX вв. Исследования и материалы. Ч. I. М.:[б. и.], 2007; его же. Очерки по истории философии. М.: МГУП, 2002.

33 Мильков В. В. Примирение духа и плоти: (Неоплатоническая традиция в древнерусской мысли) // Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли. М.: Наука, 2000. С. 205−226- его же. Религиозно-философская проблематика Ареопагитик: особенности её восприятия древнерусскими книжниками и мыслителями // Человек верующий в культуре Древней Руси: материалы Междунар. науч. конф., 5−6 дек. 2005 г. / Под ред. T.B. Чумакова. СПб.: Лема, 2005. С. 13−19.

34 Андрушко В. А. Ареопагитики в отечественной культуре XV—XVIII вв. // У истоков общности философских культур русского, украинского и болгарского народов. Киев: Наукова думка, 1983. С. 67−78- его же Как читали сочинения Дионисия исихасты и их противники. // Отечественная общественная мысль эпохи Средневековья. Киев: Наукова думка, 1988. С. 214−222.

35 Ионайтис О. Б. Византия и Русь: развитие философских традиций. Екатеринбург: Изд-во Ур. ун-та, 2002. её же. Роль наследия Дионисия Ареопагита в развитии философской мысли Московской Руси // Философский альманах. Иваново: ИГАСА, 2000. № 5. С. 179−185- её же. Русская средневековая философия и византийские традиции. Екатеринбург: Центр проблем детства, 1999.

36 Нижников С. А. Ареопагитики: встреча Запада и Востока, античности и христианства: Науч.-метод. материалы к курсу «История древ, и средневековой философии»: Для студентов и аспирантов гуманитар. Специальностей. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1997.

37 Прохоров Г. М. Сочинения Дионисия Ареопагита в славянской традиции // Русская и армянская литературы. Л.: Наука, 1982. С. 80−94- его же Корпус сочинений с именем Дионисия Ареопагита в.

В. И. Постоваловой38. Несомненно, нельзя обойти вниманием интереснейшее издание: Макаров А. И., Мильков В. В., Смирнова A.A. «Древнерусские Ареопагитики"39. В этом издании опубликован древнерусский список Corpus» a Areopagiticum по рукописи, хранящейся в Государственном Историческом Музее (фонд Уварова, № 264) с параллельным переводом на современный русский язык, толкованиями Максима Исповедника и современных комментаторов. Религиозно-философский анализ Corpus" a Areopagiticum, имеющийся в данной работе, представляет неоспоримую ценность, являясь единственным столь объемным исследованием по интересующей нас проблематике.

В аспекте темы влияния. Corpus" a Areopagiticum на иконописный канон обращают на себя внимание работы В. В. Бычкова40 и Д. А. Успенского41, которые не имеют своей прямой задачей выявление и анализ этого влияния, однако касаются и данного вопроса. Также весьма интересны статьи А. А. Салтыкова42, Н. К. Голейзовского43 и Ю. А. Олсуфьева44 (последняя, несмотря на давнее время написания, не потеряла своей актуальности). Влияние Corpus" a Areopagiticum на иконопись и архитектуру европейского средневековья анализируется в статье Эрвина Панофского «Аббат Сюжер и древнерусской литературе: Проблемы и задачи изучения // ТОДРЛ. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1976. № 31 С. 351−361.

38 Постовалова В И. Сокровенные смыслы в православной духовной традиции: мистический и символический мир Дионисия Ареопагита // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 588−600.

39 Макаров А. И., Мильков В. В., Смирнова A.A. Древнерусские Ареопагитики. М.: Круг, 2002.

40 Бычков В. В Corpus Areopagiticum как один из философских источников восточнохристианского искусства. Тбилиси: Мецниереба, 1977; его же На путях «незнаемого знания». К публикации малых сочинений из Corpus Areopagiticum // Историко-философский ежегодник, 1990. М.:Наука, 1991. С. 210−220- его же. Русская средневековая эстетика XI — XVII вв. М.: Мысль, 1995.

I 41 Успенский JI.A. Богословие иконы Православной церкви. Голутвин: Благотворительный фонд «Благо»,.

2008; его же. Московские соборы XVI века и их роль в церковном искусстве // Философия русского религиозного искусства. М.: Пргресс, 1993. С. 318−349.

2 Салтыков A.A. О значении ареопагитик в древнерусском искусстве (к изучению «Троицы» Андрея Рублева) // Древнерусское искусство XV—XVII вв.еков. М.: Искуство, 1981. С. 5−24.

43 Голейзовский Н К «Послание к иконописцу» и отголоски исихазма в русской живописи на рубеже XV—XVI вв. // Византийский временник. 1965. Т. XXVI. С. 219−238.

44 Олсуфьев Ю. А. Черты иконописного натурализма в памятниках XIII и XVII веков. Сергиев, 1925.

Аббатство Сен-Дени"45, а также в монографии D. Iogna-Prat «La Maison Dieu: une histoire monumentale de l’Eglise au Moyen Age (v. 800-v. 1200)"46.

Объектом исследования являются религиозно-философские и культурно-исторические факторы влияния Corpus^ Areopagiticum на русскую интеллектуальную жизнь XVI — XVII вв.

Предмет исследования В качестве главного поля исследования диссертант выбрал ряд центральных событий в русской интеллектуальной жизни XVI — XVII вв., мировоззренческие установки представителей которых складывались под непосредственном влиянием Corpus" а Areopagiticum: дискуссии вокруг принципов1 иконописания (и сопряженное с этим учение об ангельской иерархии), а также межконфессиональные споры.

XVI — XVII вв.

Хронологические рамки предмета исследования определены XVI —.

XVII вв., однако фактически! в< работе затрагивается болееширокий временной пласт — начиная с момента появления Ареопагитик в качестве источника для культурного творчества, а именно с первого появления переводов Псевдо-Дионисия на славянский язык и распространения на Руси творений восточных богословов (напр., ИоаннаДамаскина), где влияние идей Ареопагитик было очевидным.

Цель кандидатской диссертации — исследовать линии влияния Corpus’а Areopagiticum на интеллектуальную жизнь на Руси в XVI-XVUbb. в целом и религиозно-философскую составляющую в частности. На данном исследовательском материале показать религиозно-философское, социально-политическое и общекультурное значение этого феномена.

Вышеобозначенная цель, в свою очередь, может быть достигнута при-последовательном решении ряда конкретных задач:

45 Панофски Э. Аббат Сюжер и Аббатство Сен-Дени // Богословие в культуре Средневековья. Киев: Путь к истине, 1992. С. 79−118.

46 Iogna-Prat D. La Maison Dieu. Une histoire monumentale de l’Eglise au Moyen Age (v. 800-v. 1200). Paris: Ed. du Cerf, 2006.

— в общих чертах осветить историю появления Corpus" a Areopagiticum на Руси и обозначить наиболее, на наш взгляд, важные моменты истории бытования корпуса со времени первых проникновений идей Псевдо-Дионисия и до XVI века;

— выявить влияние корпуса на теоретическую базу иконописи в ситуации распада иконописного канона;

— оценить роль Corpus' a Areopagiticum в складывании средневекового представления об иерархичности универсума;

— определить специфику использования произведений Дионисия Ареопагита в сочинениях украинских писателей-полемистов на разных этапах межконфессиональной полемики в южно-русских землях в XVI—XVII вв.;

— проанализировать воздействие Ареопагитик на формирование философско-мировоззренческих основанийцерковного раскола, — в частности, выявить идеи, характерные для Corpus" а, в сочинениях протопопа Аввакума.

Источниковедческая база.

Вопрос о самой источниковедческой базе в анализе этой темы отнюдь не является второстепенным. Проблема заключается в том, что множество источников не переиздавались со времени их написания и первого издания в XVI—XVII вв.еках, что, несомненно, затрудняет их изучение, а некоторые, скорее всего, до сих пор не открыты исследователями. В основу диссертационной работы положен анализ посланий православных иерархов (Иосифа Волоцкого и митрополита Фотия), а также царя Ивана Грозного и стольника Ивана Бегичева, рассмотрение полемических трактатов Максима Грека, Ивана Вишенского, Василия Суражского, Захарии Копыстенского, Григория Скибинского. Также проанализированы полемические сочинения «О образех, о кресте, о хвале Божей и хвале и молитве святых, и о иных артикулех веры единое правдивое Церкве Христовы», «О Пресвятой Троице и о иных артикулех веры единое правдивое Церкви Христовы», «Лифос».

Кроме прочего, непосредственными источниками стали такие знаковые произведения русской средневековой мысли как «Розыск или список о богохульных строках и о сумнении святых честных икон Диака Ивана Михайлова сына Висковатого» и Житие протопопа Аввакума.

Также к исследованию были привлечены работы Евфимия Чудовского, Димитрия Ростовского, Григория Великого (Двоеслова), Фомы Аквинского, Иоанна Дамаскина.

Методологическая и теоретическая основа диссертации.

Для решения поставленных задач диссертант использовал разные исследовательские приемы. В целом работа выполнена в историко-философском методологическом ключе. Метод историко-философской дескрипции применяется для описания изменения тематики рассуждений русских средневековых мыслителей, обращающихся к творениям Дионисия Ареопагита, благодаря чему дискретные факты использования Corpus’а Areopagiticum складываются в общую картину. Применен также метод сравнительного анализа при сопоставлении альтернативных философских, религиозных и мировоззренческих позиций авторов, обращавшихся к сочинениям Ареопагита и интерпретирующих его наследие исходя из собственных идейных установок.

Новизна и научная ценность.

Corpus Areopagiticum рассматривается в качестве одного из основных факторов в формировании русского средневекового интеллектуального пространства. В диссертации выявлен круг заложенных в Ареопагитиках идей, которые оказались наиболее востребованы русскими мыслителями. Как уже отмечалось, Ареопагитики были созвучны сразу нескольким (иногда даже противоположно направленным) течениям духовной жизни Древней Руси. Ввиду этого в данном исследовании обосновывается возможность рассмотрения трактатов Дионисия Ареопагита как философского ключа к пониманию сложных проблем борьбы русской православной Церкви с ересями, католицизмом, униатством и различного рода нововведениями.

Тезис о значительной роли Аропагитик в формировании средневековых эстетических представлений подтверждается на основании анализа текстов, до сегодняшнего дня в подобном аспекте не рассматривавшихся. Устанавливаются межкультурные философские параллели в восприятии анагогического метода и теории символа, разработанных в Ареопагитиках, в каролингской империи в XI—XII вв.еках и Московском царстве в XVI—XVI вв.еках.

Предпринятый анализ произведений русской средневековой мысли позволил показать через призму изменения характера работы авторов с Corpus" ом Areopagiticum, как и в каком направлении развивалась отечественная философия на ранних стадиях её формирования, в чем проявлялись особенности русского типа философствования и восприятия святоотеческого наследия по сравнению с западноевропейским. В диссертации предпринимается попытка компаративистского анализа русской и европейской средневековых традиций рецепции идеи небесной и земной иерархии. Наряду с очевидными сходствами выделяется ряд сущностных отличий в представлении о земной, и в" особенности светской, иерархии, характеризующих философскую мысль допетровской Руси.

Впервые в специализированном исследовании данная тема рассматривается на таком большом временном промежутке. Нужно отметить также осуществленный в диссертации анализ влияния Corpus" а Areopgiticum на украинскую (южнорусскую) полемическую литературу. Межконфессиональная полемика представлена в развитии, отмечаются этапы развертывания религиозных противостояний, трансформация основных идейных узлов конфронтации. Внимание российских исследователей не часто обращалось на этот временной промежуток, в котором, собственно, и осуществлялась межконфессиональная полемика. В дореволюционной науке этот период был предметом интереса таких ученых.

14 i г I 1 как К. В. Харлампович, С. Т. Голубев, А. Волховский и др. В наше же время к изучению данных вопросов обращаются в первую очередь украинские исследователи (В. В. Горский, В. М. Ничик, Я. М. Стратий, В. А. Андрушко, Л. В. Ушкалов и др.), тогда как российские ученые редко затрагивают эти аспекты отечественной интеллектуальной жизни ХУ1-ХУ11 века.

Теоретическая и практическая значимость диссертации.

Сформулированные в ходе исследования положения, выводы* и результаты могут быть использованы при изучении истории религиозной, философской и общественно-политической мысли в Средневековой Руси.

Проведенное исследование позволяет глубже осмыслить истоки и сам процесс формирования общемировоззренческих и религиозно-философских оснований русской интеллектуальной жизни ХУ1-ХУП вв.

Материалы диссертации могут быть использованы при чтении общих и специальных лекционных курсов по истории русской’философии;

Апробация работы.

Различные аспекты темы диссертации апробировались автором на научном семинаре в институте средневековых исследований Университета г. Фрибур (Швейцария), а также нашли своёотражение в материалах спецкурса «Ареопагитики в русской философской мысли», который диссертант читал на философском факультете Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) в 2008;2009 годах.

Диссертация была обсуждена на заседании кафедры отечественной философии РГГУ. Основные положения диссертационного исследования нашли свое отражение в четырех научных публикациях.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В диссертации исследован вопрос влияния Corpus’a Areopagiticum на русскую религиозно-философскую мысль XVI—XVII вв. Было показано, что моменты возрастания' интереса к Ареопагитикам приходятся на периоды обострения религиозных споров, что обуславливает высокую частотность обращений к текстам корпуса в полемической литературе на протяжении всего рассматриваемого периода. Особое значение приобретает возможность использования текстов Псевдо-Дионисия в отстаивании православного символа веры в условиях борьбы с распространявшимися еретическими движениями (митрополит Фотий, Иосиф Волоцкий), католицизмом и униатством (Максим Грек, Иван Вишенский, Василий Суражский, Захария Копыстенский, Петр Могила), нововведениями в церковные каноны (протопоп Аввакум, Иван Висковатый). Авторитет Ареопагита обеспечивался решающим для средневекового христианского сознания фактом его ученичества у апостола Павла.

В ходе данного исследования было прослежено влияние Corpus" а на художественную культуру и её теоретические основания. Чрезвычайно большое значение для культуры средних веков приобретает важная, и для Ареопагитик концепция опросредования и передачи — передачи божественного света через ангелов, людей, таинства, различные его проявления в материальных вещах. Восхождение от низших чинов иерархии к Единому может происходить, таким образом, анагогическим методом, то есть через объекты, в которых божественная сущность сама проявляет себя — через Священное Писание, но также и через само здание храма, его убранство, предметы культа, таинства, обряды и ритуалы, совершаемые в храмовом пространстве. При сопоставлении идей Иосифа Волоцкого с позицией аббата монастыря Сен-Дени Сугерия (аббат Сюжер) были обнаружены значимые параллели в рецепции данных идей Дионисия Ареопагита в Средневековой Руси и Средневековой Европе. В «Послании иконописцу» православный мыслитель, как и французский аббат, воспроизводит, в частности, суть анагогического метода.

Сама икона стала предметом рефлексии только в XVI веке, первый толчок к размышлениям дала ересь и необходимость противостоять иконоборческим тенденциям, перед которой была поставлена официальная Церковь. Особо тщательная разработка теории символа сделала Corpus Areopagiticum одним из наиболее часто цитируемых и авторитетных источников для формирования иконописного канона. Показательно особое внимание к 15 главе трактата «О небесной иерархии», посвященной анализу образов ангельских сил. Обоснование возможности изображения-небесных сил и божественной сущности символически, толкование изображений ангелов в человеческом образе, отдельных частей фигуры, одежд и орудий, цветов, библейских образов животных — всё это объясняет столь часто встречающиеся обращения к корпусу. В частности, к нему обращается в своей речи митрополит Макарий на церковном соборе, осудившем выступления Ивана Висковатого.

Диссертационное исследование позволило сформулировать вывод о том, что Ареопагитики сыграли значительную роль в складывании весьма важных дляфилософской средневековой мысли представленийоб-иерархичности универсума. Особенно часто встречаются обращения к трактату «О небесной иерархии», воспроизводится, порядок ангельского чиноначалия. Однако в произведениях русской мысли, как и в сочинениях латинских богословов, повсеместно встречаются разного рода изменения порядка ангельской иерархии. Подобного рода частичные искажения объясняются как дефектами копирования или же воспроизведением текста по памяти, так и более глубокими причинами, связанными с тем, что сама идея девятичастного устройства ангельского мира проникла на Русь ещё до появления перевода Ареопагита. Укрепившаяся в сознании древнерусских книжников девятиступенная матрица могла наполняться порой различным материалом.

Вопрос о земной иерархии, важный для католических богословов, напротив, почти не поднимался русскими мыслителями. Если и встречаются в произведениях русской средневековой мысли упоминания о земной иерархии, то в первую очередь речь идет о церковной иерархии, притом, в большинстве случаев, исключительно в контексте межконфессиональной полемики. В диссертации рассмотрено, как украинские писатели-полемисты (Василий Суражский, Захария Копыстенский) апеллировали к тексту Ареопагита, дабы показать, что в описанной им иерархии нет упоминания о единой главе всей Церкви, каковым для католиков является папа. Возможно, единственная ссылка на Ареопагита в тексте, посвященном рассмотрению вопросов светской иерархии и государственной власти, была нами обнаружена в переписке царя^ Ивана IV Грозного и Андрея Курбскогсн Как Ивана Грозного, так и его оппонента интересовала скорее общая идея иерархического устройства общества, цели и функции этой иерархии, идея посредничествами предводительства царя как главы человеческой иерархии. Факт обращения Ивана Грозного к сочинениям Псевдо-Дионисия является особо интересным, поскольку демонстрирует, что Согрш Areopagiticum, будучи богословским памятником, был, однако, известен* и востребован не только в церковной среде, но и в светской.

В диссертации были обозначены линии богословского и религиозно-философского влияния Ареопагитик в антикатолических и антипротестантских произведениях русской мысли. К идеям Псевдо-Дионисия обращались украинские писатели-полемисты, в частности Василий Суражский, Иван Вишенский, Захария Копыстенский, Григорий Скибинский. В рамках межконфессиональной полемики, наиболее востребованными, безусловно, оказывались те фрагменты Ареопагитик, которые прямо или косвенно касались догмата об исхождении Святого Духа и представления о церковной иерархии, а также фрагменты, которые могли бы быть использованы при критике латинской «внешней» мудрости. Круг идей Ареопагита, привлекавших внимание южнорусских церковных деятелей XVII века, был шире и касался не только трех обозначенных выше, вопросов, однако именно эти три темы были основными в сочинениях православных полемистов вплоть до конца XVII.

В начале XVII века, однако, наблюдается расширение идейных запросов защитников православия. В диссертации была исследована связь этого процесса с теми изменениями, которые происходили в интеллектуальной жизни Юго-Западной России во второй четверти XVII века. Деятельность ставшего в 1633 году митрополитом Петра Могилы, направленная на усиление православия, возвращение церквей и монастырей, распространение образования и развитие школ, имела своей целью также очищение и приведение, в порядок церковно-богослужебной обрядности. В подобных обстоятельствах кажутся не случайными множественные факты обращения православных авторов к трактату Ареопагита «О церковной иерархии», а именно к описанию таинств и их символического значению. На основании анализа полемического сочинения «Лифос» было показано, что Corpus Areopagiticum, в котором давалось объяснение символики и смысла таинств, явился одним из наиболее часто цитируемых авторитетных текстов, имевшим особое значение в контексте дискуссии о литургических практиках.

Исследование межконфессиональной4 полемики не было ограничено изучением православного противостояния католикам и протестантам в южнорусских землях, но было также обращено внимание на идейные процессы внутри самой православной Церкви. Диссертационное исследование позволило сформулировать вывод о том, что Ареопагитики можно рассматривать в качестве одного из идейных оснований религиозного раскола XVII века. Наиболее пространные цитаты из трактатов Псевдо-Дионисия Ареопагита встречаются в Житии протопопа Аввакума. В Ареопагитиках Аввакума интересуют вопросы апофатической и катафатической теологий, типологизации божественных имен, устройства небесной иерархии, он также касается проблемы соотношения истины и сущего. Надо отметить, что трактат «О' Божественных именах» и идеи, заложенные в нем, были в меньшей степени восприняты русскими средневековыми авторами. Более их интересовали проблемы апофатического пути богопознания и устройства небесной и церковной иерархий. Из русских мыслителей, сочинения которых были объектом нашего исследования, только протопоп Аввакум воспроизводил ареопагитское членение божественных имен. Остальные же, если и обращались к трактату, и к катафатической теологии в частности, то ограничивались общим положением о возможности называния Бога любым из имен, ни одно из которых не будет полностью характеризовать его сущность. Необходимо отметить, что при этом Corpus Areopagiticum также высоко ценился идеологическим противником Аввакума — патриархом Никоном.

Еще один аспект разработки темы был связан с рассмотрением, если так можно выразиться, опосредованного влияния Corpus" a Areopagiticum. Цитаты и отсылки к трактатам Дионисия присутствуют в сочинениях византийских богословов, в частности у Иоанна Дамаскина и Григория Паламы, произведения которых также имели широкое хождение на Руси.

Таким образом, можно не без основания говорить о весомом влиянии Corpus" a Areopagiticum на отечественную философскую мысль. Оно прослеживалось у очень разных по своим взглядам авторов. Более тогопорой Corpus Areopagiticum выступал в качестве идейного источника для мыслителей, занимавших резко противоположные точки зрения.

Без сомнения, тема Ареопагитик в русской культуре необычайно широка и плодотворна. В данной работе мы ограничивались рассмотрением влияния Corpus" a Areopagiticum на отечественную философскую мысль XVI—XVII вв.еков, уделив некоторое внимание истории бытования трактатов от момента их появления на Руси до начала непосредственно рассматриваемого нами периода. Дальнейшая разработка обозначенной темы может быть связана с изучением значения сочинений Псевдо-Дионисия для развития русской интеллектуальной мысли в последующий период, вплоть до XX века. К примеру, А. Ф. Лосевым, переведшим в XX веке Ареопагитики, они рассматриваются как основание всего византийского мировоззрения. В статье «Историческое значение Ареопагитик» он писал: «Значение же это настолько огромно, настолько исключительно и глубоко, что надо сказать без всякого преувеличения, это ооя есть исповедание веры всей византийской мистики и философии». Среди прочих идей Ареопагита оказала влияние на русских философов и идея ангельской иерархии. Для уже упомянутого нами А. Ф. Лосева мифология ангельского мира является «необходимейшим достоянием абсолютной мифологии». Для о. Сергия Булгакова же центральным понятием всей ангелологии является понятие Ангела-Хранителя. Ангелология начинается для него с мистического ощущения нахождения рядом небесного друга: человеческое Я не одиноко, всегда парно со своим Ангелом-Хранителем, «ибо узнает душа того Друга, о котором всю жизнь грезила и-томилась, ища слиться с другим до конца, отдаться ему безраздельно, в нем обрести свое другое я. Этот другой для каждого человека, этот Друг, Богом данный и созданный для него, есть его ангел-хранитель, всегда бдящий над ним, живущий с ним одной жизнью"299. Несмотря на то, что ни в отношении ангелологии Лосева, ни в отношении ангелологии Булгакова о прямых заимствованиях из Ареопагитик говорить не приходится (зачастую отдельные элементы учения Псевдо-Дионисия вызывали даже несогласие и. критику), несомненным является тот факт, что оба русских философа обладали глубокими знаниями Corpus’a Areopagiticum, высоко оценивая его философское и богословское значение. В любом случае, вопрос о месте и роли идей Ареопагита в отечественной культуре вплоть до настоящего времени является одним из интереснейших в современном историко-философском знании. Остается выразить надежду, что результаты проделанной нами работы составляют несколько верных шагов на пути решения этого вопроса.

298 Лосев, А Ф. Историческое значение Ареопагитик // Вопросы философии. 2000. № 3. С. 71.

299 Булгаков С Н Лествица Иаковля. Об ангелах // Булгаков С. Н. Малая трилогия / протоиер. Сергей Булгаков М.: Общедоступный Православный Ун-т, основанный протоиер. А. Менем, 2008. С. 406.