Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев

Диссертация: Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

В первые сорок лет правления партии Гоминьдан на Тайване насаждался дискурс официального национализма, который по содержанию был направлен против японского и китайского коммунистического национализма, но по типу был точно таким же. Декларируя единство нации государственная нация") гоминьдановцы всегда в реальной практике смешивали национальность и этничность, воспринимали национальность… Читать ещё >

Формирование и репрезентация национальной идентичности тайваньцев (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • Глава I. Нация и национальная идентичность: проблемы и парадигмы изучения
    • 1. 1. Социальная, этническая и национальная идентичность: структура и основные направления изучения
    • 1. 2. Механизмы формирования национальной идентичности и нации как «воображаемого сообщества»
    • 1. 3. Символическая репрезентация национальной идентичности
  • Глава II. Конструирование нации и репрезентация национальной идентичности на Тайване
    • 2. 1. Эволюция дискурса официального национализма на Тайване
    • 2. 2. Механизмы формирования национального самосознания тайваньцев
    • 2. 3. Символическая репрезентация национальной идентичности тайваньцев

Актуальность исследования. Своеобразие современной эпохи характеризуется интенсивными контактами различных народов и их включением в процессы глобализации. Этот неизбежный и в целом прогрессивный процесс порождает, тем не менее, огромное количество проблем, конфликтов, воспринимается многими национальными сообществами как угроза их политическому суверенитету, экономической безопасности и культурной самобытности.

В данном контексте и возникают вопросы, касающиеся национальной идентичности. Национальную идентичность можно рассматривать как механизм идентификации личности с социальной общностью менее глобальной и абстрактной, чем цивилизация или человечество в целом, но существующей на более высоком уровне интеграции, чем этническая группа, сословие, клан или семья. Позитивную национальную идентичность можно считать медиатором, условием гибкого соединения глобальной идентичности и «врожденных» идентичностей без ущерба для личности. Кризисная или несформировавшаяся национальная идентичность затрудняет интеграцию в глобальное сообщество и отбрасывает народы к неэффективным, нецивилизованным практикам реагирования на вызовы современности.

В этой связи представляет большой интерес исследование процессов формирования национальной идентичности тайваньского народа. В этом случае мы наблюдаем проведенный историей эксперимент, когда на основе одного и того же этнического сообщества образуются два государства, в течение более чем полувека находящиеся в политической, экономической и культурной изоляции друг от друга. Оказывается возможным проследить, как при заданных условиях формируется национальное самосознание значительной по величине социальной общности.

Гипотеза данного исследования состоит в том, что ситуация государственной и экономической изоляции приводит в действие такие механизмы идентификации, которые формируют национальное самосознание по модели «креольского национализма», а инфраструктурно-институциональные факторы (уровень развития инфраструктуры, социальных институтов и повседневности) выполняют роль основных условий для становления национальной идентичности.

Таким образом, актуальность данного диссертационного исследования связана не только с освещением малоисследованной проблемы национальной идентичности тайваньского народа, но и имеет общетеоретическое значение для всей культурологической проблематики идентичности.

Степень изученности проблемы. В изучении национальной идентичности тайваньского народа можно выделить следующие направления: теория идентичноститеоретические труды по проблемам национализмаисследования национальных проблем Тайваня (труды зарубежных: тайваньских, китайских, японских и западных и российских ученых).

Теоретические работы по проблемам национальной идентичности представлены трудами современных зарубежных исследователей, работающих в основном в рамках конструктивизма.

Конструктивизм применительно к изучению наций и национализма утвердился благодаря книге Бенедикта Андерсона «Воображаемые сообщества1» (1983), а также трудам Э. Хобсбаума, Э. Геллнера и др2. 52−59−127].

Среди российских ученых, исследующие проблемы национального самосознания в рамках конструктивистской парадигмы можно отнести В.А.

1 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. -М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001.

2 Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. -СПб.: Алетейя, 1998; Геллнер Э. Нации и национализм.-М.: Прогресс, 1991.

Ядова, B.C. Малахова, А. И. Климова, Д. Драгунского, А. Тишкова и др3. 110−93−94].

Важной составляющей изучения национальной идентичности, помимо условий и механизмов ее формирования, является конкретное содержание национальной рефлексии и способы ее репрезентации. Изучение этих проблем ведется в рамках этно-символизма (Э. Смит и др.4) [114−72] и социальной прагматики5[48].

В зарубежной литературе о Тайване традиционно большое внимание уделялось и уделяется анализу политики и экономики, и практически всегда исследования ведутся в привязке к аналогичным сферам жизни континентального китайского общества. Социально-культурная жизнь тайваньцев часто оставалась либо вне поля зрения исследователя, либо рассматривалась в контексте традиционной китайской культуры6[63].

Многие зарубежные, советские и российские ученые придерживаются принципа неделимости китайской культуры, а соответственно не ставят сам вопрос существования тайваньского общества вне рамок культуры континентального Китая7[108].

Китайские исследователи, придерживаясь официальной позиции, считающей Тайвань 23-й провинцией КНР, вообще отказывают тайваньскому обществу в праве на самостоятельное существование, рассматривая тайваньскую культуру лишь как ветвь китайской. Факт возникновения и укрепления тайваньского национализма в КНР.

3 Социальная идентификация личности-/ Под ред. В. А. Ядова. -М.: ИС РАН, 1993; Малахов B.C. Национализм как политическая идеология. -М.: КДУ, 2005. и др.

4 Smith Antony D. National identity and myths of etnic descent // Reseach in Social Movements,.

Conflict and Change. 1984. -№ 1. -P. 95−130 Afshar F. u.a. Der Kampf mit der Drachen. Anleitung zur Sozio-Logie. Stuttgart: Metzler Verlag, 1990. -S.223. Ионин JI.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. -М.: Логос, 2000. и др.

6 Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. -М., 1956; Леонтьев А. А. Психология общения. Тарту, 1974; Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. -М., 1977. -С.48−72- Дридзе Т. М. Текстовая ДеяС.48−72. и др.

6 Гудошников Л. М., Кокарев Н. А. Политическая система Тайваня, -М., 1997.

7 Пупей В. В. Политические партии КНР, Тайваня и Сянгана и объединение китайской нации. Автореферат к.п.н. -Владивосток, 2001 и др. воспринимают крайне болезненно. По словам китайского исследователя Ши Иньхуна, проблема «независимости Тайваня» расценивается в КНР «как самая большая и крайне мучительная помеха», способная внести разлад в процесс созидания Китая как мощной мировой державы. Как считают в Пекине, тайваньская независимость представляет огромную угрозу «внутренней и внешней безопасности Китая и психологически нормальному о состоянию нации» [198−101].

Проблемы тайваньской нации и национальной идентичности стали предметом изучения тайваньских ученых в 80−90-х гг. 20 вв., когда это стало возможно из-за либерализации политической ситуации в стране. На Конференции по тайваньскому национализму в 1994 г. были выявлены основные проблемы формирования нации в Тайване: соотношение «китайцы — тайваньцы», проблема соотношения понятий «этно-нации» (чжунхуа миньцзу), «государственной нации» (гоцзу) и «гражданской нации» (гоминь) применительно к КНР и Тайваню, соотношения этнического и надэтнического (политического, гражданского, культурного) национализма. Выявились разнообразие подходов и научных парадигм, несогласие точек зрения на истоки, время возникновения, механизмы формирования тайваньского национализма. Актуальность и сложность темы исследования усугубляется тем фактом, что многие ученые находятся «внутри» националистического дискурса и все их научные построения сильно мифологизированы, что, впрочем, не умаляет их значения. Тайваньский ученый Чжэн Циньжэнь противопоставляет тайваньский национализм китайскому как «гражданский национализм (гоминьчжуи) этно-расовуму национализму КНР (миньцзучжуи), считая, что он лишен акцента на «кровные узы» (цзу), который является слабым местом китайского национализма. Чэнь Шаотин высказывает мнение, что в отличие от.

8 Ши Иньхун. Тайвань вэныи шан дэ яньчжун вэйсянь хэ чжаньлюэ бисюй (Серьезное осложнение тайваньской проблемы и стратегическая необходимость) // Чжанлуэ юй гуаньли. 2004.-№ 1.-С.101. японского и китайского (КНР) национализма тайваньский — это национализм «снизу"9 [199].

Ряд тайваньских исследователей Чжуан Ваньшоу, Цзян Дэнсян, У Найдэ, Чжан Жуйчэн10, а также видные политические деятели Тайваня Ли Дэнхуэй и Чэнь Шуйбянь11 открыто заявляют не только о завершающемся этапе формирования тайваньского народа как целостной общности людей, но и развитии национальной идентичности [26−19−18−24−91−141].

Ши Чжэнфэн считает, что национальная идентичность островитян колеблется в пределах от признания себя тайваньцами до отнесения себя к китайцамвозможны 4 варианта: я китаец, а не тайванеця китаец и я тайванеця тайванец и я китаеця тайванец, а не китаец. По наблюдениям тайваньского политолога Линь Цунцзи, на Тайване имеет место тенденция количественного роста тех, кто сам себя относит к тайваньцам (тайваньжэнь), при сокращении количества считающих себя китайцами (чжунгожэнь). Отмечается также постепенная трансформация идентичности от этнического типа к гражданскому типу (собственно национальной.

19 идентичности) [155].

Американские исследователи рассматривают существующие социальные и политические вопросы тайваньского общества в ракурсе проблем международной безопасности и позиций США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Львиная доля работ посвящена истории взаимоотношений США и Тайваня, США и КНР. Придерживаясь.

9 Ши Чжэнфэн (ред.) Тайвань миньцзучжуи. Цзяошоу луньтань чжуань кань 2 (Тайваньский национализм. Специальный выпуск Профессорской трибуны. 2). -Тайбэй, 1994.

10 У Найдэ. Национальное самосознание тайваньцев, политическая поддержка и государственное признание (Анализ развития национальной политики). // Государственная политика, 1992, апрель, с. 200−215. (У Найдэ. Шэнцзи иши, чжэнчжи чжичи хэ гоцзя жэньтун. // Гоцзя чжэпцэ дяокаиь, 1992, 4 юэфэнь.(ПППП? ???// ???1992 ?? 4 ??). и др.

11 Ли Дэнхуэй. Позиция Тайваня. -М.: МГУ, 2000; Чэиь Шуйбянь. Сын Тайваня. — М., 2001. и др.

12 Stephan Corcuff (ed)/ Memories of the Futur: National Identity Issues and Search for a New Taiwan. -New York: M.E. Sharpe, 2002. официальной точки зрения насчет свободного (от китайского правления) Тайваня, некоторые исследователи, в частности М. Браун [153], Алан М. Уочмэн [179], Дж. Дэвидсон [156], С. Хьюс13 [4] и другие, прямо указывают на существование исторически сложившихся отличий в психоэтнологическом типе современных тайваньцев, и также о завершающем этапе формирования национальной идентичности тайваньского народа.

Среди японских исследователей тайваньской проблемы следует выделить Нисида Масури, работающего над проблемами японско-тайваньских отношений за последние 130 лет14 [157], а также Огасивара Ёсиюки15[166], профессора Токийского университета, чья работа «Идентичность тайваньцев и принцип «одного Китая» вышла в 2004 году в Японии.

Проблемы формирования национальной идентичности тайваньского народа недостаточно разрабатывались российскими учеными. В основном, отечественные ученые занимаются вопросами национализма в КНР и проблемами социально-экономического развития «Китайской Республики» на Тайване.

Проблемы культуры и национального самосознания тайваньцев освещены в небольших по объему статьях В.В. Малявина16 [95], Ю.М. 11.

Галеновича [49], включенных в коллективные монографии по культуре Китая, а также в работах по социально-экономическому развитию Тайваня,.

1Я как, например, в работе В. Г. Бурова [45], посвященной модернизации у'.

13 Brown Melissa. Is Taiwan Chinese? The impact of culture, power and migration of changing identities. University of California, 2004; Copper J. Words across the Taiwan strait, Lanham, 1995;. Davidson J. The island of Formosa: past and present. N.Y., 1998.

14 Eskildsen Robert. Whither East Asia? Reflections on Japan’s Colonial Experience in Taiwan. // www.Japanfocus.org /article.

15Ogasawara Yoshiyuki. Taiwanese identity and the «One China principle». //www.google.library.com.

Малявин В. В. Идентичность и повседневность: некоторые российско-китайские параллели.// АзиатскоТихоокеанские реалии, перспективы, проекты: XXI век. -Владивосток: изд-во ДВГУ, 2004. С. 294−309.

17 Галепович Ю. М. Москва — Пекин, Москва — Тайбэй: новое начало. -М., 1994.

18 Буров В. Г. Модернизация тайваньского общества.- М., 1998.

Тайваня. Чаще других проблем современного тайваньского общества поднимается вопрос о независимости Тайваня в контексте международных отношений (исследования Г. И. Арсеньевой, В. И. Барышникова, Д.Т. Капустина19[33−36−79]. Наиболее полно начальный этап формирования национальной идентичности тайваньцев в XIX веке освещен в работе Ф.А.

ЛЛ.

То дер «Тайвань и его история (XIX век), вышедшей в 1978 году [122]. В.

2005 г. вышла монография А. А. Москалева о китайском национализме, где в приложении есть раздел о национализме на Тайване. В книге содержится детальный анализ официального националистического дискурса партии.

Гоминьдан (особенно Сунь Ятсена и Чан Кайши), а также национальной доктрины КПК. На основе изучения китайских и тайваньских источников,.

А.А. Москалев делает вывод, что «тайваньский национализм находится в процессе становления. Но этот процесс явно набирает силу. а идентичность тайваньской нации, думается, еще не вошла в сознание всех 21 тайваньцев» [100]. При этом, по нашему мнению, А. А. Москалев сужает смысл понятий «национализм» и «национальная идентичность», сводя их к политической идеологии и научному дискурсу, в то время как «нечеткость» идеологии и недостаточная академическая проработка терминологии не мешает национальной идентичности и даже радикальным националистическим движениям реально существовать.

Таким образом, недостаточная изученность проблемы формирования и репрезентации национальной идентичности тайваньцев оставляет широкое поле деятельности для исследования.

Объектом исследования является становление национальной идентичности тайваньцев.

19Арсеньева Г. И. Тайвань и политика Пекина, Вашингтона и Токио (1960;70-е гг). -М., 1976; Барышников В. Н. Тайваньский вопрос в китайскоамериканских отношениях (1949;1958). -М., 1969. и др.

20 Тодер Ф. А. Тайвань и его история (19 в). -М., 1978.

Москалев А. А. Нация и национализм в Китае. -М.: Памятники исторической мысли, 2005. -С.239.

Предметом исследования — факторы формирования и формы репрезентации национальной идентичности на Тайване.

Территориальные рамки исследования включают в себя территорию, подпадающую под юрисдикцию «Китайской Республики» на Тайване: остров Тайвань, Пескадорские острова (архипелаг Пэнху), острова Цзиньмэнь и Мацзу.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с 90-х годов XIX в. по настоящее время, с момента начала формирования тайваньского народа в процессе модернизации, и до наших дней, когда тайваньская нация представляет собой сложившееся сообщество, успешно решающее задачи самоорганизации, развития и саморефлексии.

Цель исследования заключается в изучении условий и механизмов формирования национального самосознания, а также способов репрезентации национальной идентичности тайваньского народа.

Задачи исследования:

1. Проанализировать содержание понятия национальная идентичность, его соотношение с понятиями социальной и этнической идентичностивыявить структуру и основные подходы к изучению национальной идентичности.

2. Рассмотреть концепцию «креольского национализма» Б. Андерсона как модель генезиса национальной идентичности.

3. Выявить роль символической репрезентации национальной идентичности в социокультурной системе, и определить значение символических конструкций как средства организации социальных отношений внутри «воображаемого сообщества» — нации.

4. Рассмотреть эволюцию официального «дискурса нации» на Тайване, его влияние на формирование национальной идентичности тайваньцев.

5. Изучить механизмы конструирования национального самосознания на Тайване, выявить этапы развития и точки роста национальной идентичности из целостной практики повседневной жизнедеятельности тайваньцев.

6. Дать анализ содержания и структуры символической репрезентации национальной идентичности тайваньцев.

Методологическая основа исследования. В качестве общеметодологического подхода используется социальный конструктивизм.

Под конструктивизмом в современном обществознании понимают исследовательскую ориентацию, которая противостоит примордиализму интерпретация национального как врожденных, биологических, этнорасовых признаков) и эссенциализму (интерпретация, при которой исторически обусловленные социальные отношения выступают как вечные, объективные сущности) в понимании социальных явлений. Конструктивизм рассматривает национальные сообщества не как данность «языка», «крови» и почвы", а как продукты человеческой практики.

Родоначальниками социального конструктивизма как направления исследований принято считать австро-американскогих социологов Питера.

Бергера и Томаса Лукмана [38−39].

В качестве теоретической основы диссертационного исследования используется концепция «креольского национализма» Б. Андерсона, (т.е. возникавшего обычно в колониях среди потомков эмигрантов осознания раскола с «метрополией» и стремления к независимости и созданию «нового центра культуры». Образцом являются США и страны Латинской Америки). Этот опыт в качестве теоретической модели впоследствии многократно используется в других странах. Б. Андерсоном проделан анализ механизмов конструирования нации как «воображаемого сообщества». В диссертации используется также концепция репрезентативной культуры Тенбрука, согласно которой общество именно таково, каким оно предстает в сознании его членов, т. е. в культуре. Из этого следует, что репрезентацию символов,.

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. -М.: Медиум, 1995. идей, представлений, мифов и переживаний, которые активно выдвигаются или пассивно принимаются людьми, необходимо изучать как важнейшую часть социальной реальности.

Использование указанных теорий не только позволяет применять разработанный ими терминологически-категориальный аппарат, но и вооружает исследователя конкретными методиками, схемами интерпретации источников, способами типологизации и классификации эмпирического материала, что дает возможность выявления основных этапов и ключевых моментов формирования национальной идентичности тайваньцев.

В работе используются методы историко-сравнительного, структурно-функционального, семиотического (социально-прагматического) анализа.

Источниковую базу диссертации составляют опубликованные материалы на русском и китайском языке, которые можно разделить на несколько групп:

А. ПИСЬМЕННЫЕ:

1. Законодательные акты КНР и Тайваня, партийные документы КПК, Гоминьдана и Демократической прогрессивной партии;

2. Сочинения политических лидеров и «отцов нации» КНР и ТайваняЛян Цичао, Сунь Ятсена, Ван Цзинвэя, Цзян Чжунчжэна (Чан Кайши), Ли Дэнхуэя, Чэнь Шуйбяня;

3. Работы китайских, японских и тайваньских ученых, посвященные проблемам формирования национальной идентичности, находящихся «внутри» националистического дискурса;

4. Публицистика по проблемам национализма и национальной идентичности, опубликованная в периодической печати КНР и Тайваня.

Б. ВИЗУАЛЬНЫЕ:

1. Карты Китая и Тайваня;

2. Фотоматериалы (рекламные проспекты, марки, открытки с изображением флага, герба, национальных памятников, церемоний и т. д.).

Наиболее ценным источником по проблеме тайваньской идентичности и национализма являются публикации в китайской и тайваньской периодической печати (в том числе Интернет-ресурсы), около 50 из которых самостоятельно выявлены и переведены с китайского и английского автором, в том числе из Тайвань миньчжу цзикань (Тайбэй), Taiwan Yearbook, Taiwan Journal, Чжаньлюэ юй гуанли, Миньцзу яньцзю и др. Ценным источникам является официальный журнал «Тайваньская панорама» на русском языке, созданный со специальной целью репрезентации Тайваня в мировом сообществе.

Комплексное использование источников позволяет решить поставленные в диссертации задачи.

Положения, выносимые на защиту:

1. Национальное сознание на Тайване формировалось как протестное, противостоящее дискурсу «официального национализма» и развивалось по модели «креольского национализма» как надэтнической, гражданской общности.

2. В основе формирования национальной идентичности тайваньцев лежит повседневная жизненная общность, порождающая сходные практики поведения, сознания, переживания.

3. Идентификационные механизмы на Тайване в основном направлены на то, чтобы выявить самобытность тайваньцев по отношению к «значимым Другим», которыми для тайваньцев являются китайцы и японцы.

4. Важнейшей сферой формирования национальной идентичности тайваньцев является система образования.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что:

1) Введены в научный оборот новые источники для изучения национальной идентичности тайваньцев на китайском языке.

2) Выявлена последовательность в формирование национальной ' идентичности тайваньцев: негативная идентичностьрегиональная идентичностьнациональная идентичность.

3) Впервые представлены соотношения трех аспектов национальной идентичности тайваньцев: механизмов повседневного конструирования национальной идентичностинационалистических идей властных элитсимволической репрезентации национальной идентичности.

Практическая значимость. Результаты, полученные в диссертации, могут быть использованы для дальнейших исследований идентичности тайваньцев, а также обобщающих трудов по изучению национальной идентичности и национализма в Восточной Азии.

Апробация работы. Основные выводы и положения заслушивались на заседаниях кафедры китаеведения и вьетнамоведения Восточного института ДВГТУ, а также обсуждались на заседаниях кафедры Истории и теории культуры Дальневосточного государственного технического университета.

Основные положения диссертации апробированы в докладах, сделанных в выступлениях на международных конференциях «Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества» в 2002 и 2004 годах, г. Владивосток, на международной конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей «Актуальные проблемы языков, истории, культуры и образования стран АТР» в 2003 г, г. Владивосток, а также на международной научной конференции творческой молодежи в г. Хабаровске в 2003 году.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В изучении национальной идентичности можно выделить два основных подхода — структурно-институциональный и мифо-символический. Их сторонники изучают одни и те же социальные явления как бы с двух сторон: первые отдают предпочтение изучению объективных структур (общества), а вторые — знаково-символических (культуры). Соответственно, они используют различные методы. Представляется необходимым выявить не противоречия этих подходов, а то общее и методологически ценное, что можно использовать в дальнейшем исследовании.

При изучении национального сознания и самосознания необходимо учитывать как уровень развития объективных структур (инфраструктуры, социальных институтов, позиций и статусов), так и формы мифологической (символической) репрезентации национальных идей, ценностей и смыслов.

Оба подхода объединяет представление о том, что национальная идентичность — это форма обыденного сознания, формирующегося в повседневной жизни людей, т. е. репрезентация «жизненного мира». Именно повседневность выполняет функцию порождения и динамики национальной идентичности, повседневная практика определяет жизнеспособность идей националистических элит. В процессе повседневной жизни происходит институализация элементов сознания в виде новых символов и ритуалов, повседневность задает направление «дрейфа» смысла традиционных символов и исторических традиций.

Национальная идентичность как надэтническая интегрирующая идентичность «гражданской нации» впервые возникает в «креольских национализмах» Нового света в конце 18 в., а затем этот опыт в качестве теоретической модели многократно используется в других странах. «Креольский национализм» обычно выражает свои идеи на языке метрополии, так как это язык интеграции для многоязычных жителей колонии. Так, американский национализм объяснялся на английском, воюя с Англией за независимость. Жители США претендовали на то, что они «Новый свет», создавали параллельную реальность — Нью-Йорк, Новый Орлеан и т. д. Те же процессы характерны для латиноамериканских колоний Испании и Португалии — бывшие плантаторы-креолы (потомки европейцев, родившиеся в колонии) объединились с рабами и индейцами и отделились от метрополий, став «перуанцами», «бразильцами» и т. д. но сохранили языки колониальной администрации как объединяющие. Они делали ставку не на общее прошлое, как официальные национализмы, а на общее будущее. В монархических государствах и колониях эта модель соединяется с дискурсом легитимизма и приобретает вид «официального национализма». Насаждениеие дискурса официального национализма в колониях вступает в противоречие с реальными жизненными практиками населения и порождает протест и антиколониальные националистические движения. Механизмами формирования и «точками роста» национальной идентичности в колониях являются: модернизация и создание системы массовых коммуникаций, особенно производство и обмен информации («печатный капитализм») — создание массовой системы образования европейского типавключенность жителей колоний в систему управления и осознание ими ограничения их социальной мобильности границами колонии, несимметричности бюрократических перемещений, т. е. дискриминации со стороны метрополиираспространение дискурсов переписи и картографирования и их закрепление в реальной жизненной практике людеймифологизация истории и создание национальной мифологии как фактора сплочения нации в «воображаемое сообщество».

Для формирования нации как стабильного самоорганизующегося сообщества личностная национальная идентичность ее членов должна быть репрезентирована в форме общезначимых символов. Символическая репрезентация национальной идентичности должна представлять собой целостную систему, объединяющую элементы репрезентативной культуры в четырехуровневую структуру — уровень символов границ сообщества (включая символы специфики территориального, телесного, предметного и временного кода сообщества) — символов горизонтальной групповой солидарностиидеала личности — воплощения норм и ценностей сообществасимволов власти и вертикальных социальных связей. Символическая система является более стабильной, чем изменчивая и многообразная повседневная жизнь и индивидуальная идентичность, но более гибкой и подвижной, чем социальные институты, в силу чего она является посредником между ними и обеспечивает их взаимную адаптацию.

В формировании национального самосознания тайваньцев было исследовано три основных направления: насаждение национализма «сверху» в виде дискурсов официального национализмаразвитие «национализма снизу», т. е. формирование национальной идентичности в процессе модернизации и интеграции тайваньского обществасимволическая репрезентация национальной идентичности тайваньцев.

В эволюции дискурса официального национализма в Тайване можно выделить три основных этапа: японский (1895−1945), китайский или гоминьдановский (1945;1988), период кризиса (1988;2000) и тайваньский или современный (2000 — наши дни). Алгоритм формирования национальной идентичности тайваньцев включает три основных момента: протестная идентичностьдвойная идентичность (региональная) — национальная идентичность.

Оценивая японский и дискурс официального национализма в целом, можно сказать, что он активно использовал научные достижения своего времени и сознательно строился как дискурс языкового этатистского (одно государство — одна нация — один язык) реформаторского (модернизация «сверху») национализма. Образцом дискурса официального национализма на японском Тайване был прусский националистический дискурс, восходящий к идеям Гердера, Фихте и практике Бисмарковской Германии. При этом японский национализм на Тайване использовал многоуровневые системы адаптации необходимых идей: западные идеи подвергались сначала «японизации», а затем «китаизации» (или «тайванизации»), включаясь в общий контекст восточно-азиатской культуры. В то же время в японском дискурсе официального национализма было мощное мифологическое, сакральное ядро (связанное с комплексом представлений о божественном происхождении и уникальности японского народа), которое было принципиально закрыто для «чужих», что означало, что тайваньцы всегда останутся «подданными императора» второго сорта. Эффективность японского дискурса официального национализма, на наш взгляд, определялась тем, насколько он совпадал с личным опытом тайваньцев, приобретенным в процессе повседневной жизни. Тайваньцы сопротивлялись японской оккупации и боролись с ассимиляцией — однако они очень прагматично использовали все, что сделала для Тайваня колониальная администрация. Президент Тайваня Ли Дэнхуэй писал: «Не будет преувеличением сказать, что Япония выступила просветителем Тайваня в экономике». Можно добавить, что через Японию тайваньцы познакомились с европейской культурой и наукой, в том числе с идеями модернизации национализма. Дискурс японского официального национализма распространялся в тайваньском обществе неравномерно: в большей степени он повлиял на культурную элиту, где он стал основой позитивной или негативной национальной идентичностив средней степени — на китайское население острова, а в самой меньшей — на аборигенов, в большинстве неграмотных.

В первые сорок лет правления партии Гоминьдан на Тайване насаждался дискурс официального национализма, который по содержанию был направлен против японского и китайского коммунистического национализма, но по типу был точно таким же. Декларируя единство нации государственная нация") гоминьдановцы всегда в реальной практике смешивали национальность и этничность, воспринимали национальность генетически, как единство «крови и почвы», считали ханьцев как этнос более ценным, чем другие этнические группыценность государства была выше ценности национальности (не говоря уже о личности). Проводя насильственную китаизацию, используя интеграционные механизмы, гоминьдановское правительство порождало в собственной стране как этнические столкновения, вызванные дискриминацией, так и национализм «креольского типа», как в колонии. Причем такой «креольский национализм» овладел умами и правящей гоминьдановской элиты, во всяком случае ее молодого поколения. «Новые националисты» использовали национальные символы, принесенные гоминьдановцами, придав им другой, «тайваньский» смысл. Так, флаг, герб Китайской Республики стали символами тайваньской независимости.

В современном дискурсе официального национализма явно учитывается сложившаяся национальная идентичность тайваньцев как осознание единства общей судьбы жителей островаделается попытка преодоления этнической напряженности, вызванной как насильственной китаизацией, так и этнической дискриминацией (особенно аборигенов) — средствами интеграции нации видится не насаждение одной нормативной культуры, а развитие мультикультурализманациональная идентичность видится как «многоярусная» — включающая глобальный, цивилизационный, национальный, этнический, региональный и т. д. уровни. Это вариант «креольского» реформаторского национализма эпохи постмодерна.

Таким образом, можно утверждать, что все правительства, меняющиеся на Тайване с конца 19 века до наших дней, сознательно конструировали национализм в Тайване как дискурс, с помощью которого можно завоевать власть, сформировать ее легитимность и контролировать реальный и символический капитал. При этом содержание дискурса менялось в соответствии с развитием социальных наук (так как правительства старательно использовали все «новые достижения» в этой области) и, преимущественно, в зависимости от конкретной ситуации и потребностей власти. Современный дискурс официального национализма характеризуется сближением идей правящей элиты и национального сознания обычных людей и строится с учетом сложившейся национальной идентичности тайваньцев.

Анализ публикаций тайваньских СМИ и научной литературы на русском языке показывает, что вопреки дискурсу официального национализма, который следовал образцам официального национализма прусского типа, с акцентированием государственного языка и слиянием «национальной» и «государственной» (династической) идеи, на Тайване постепенно развился национализм, который Б. Андерсон называл «креольским» и реформаторским. Этот национализм утверждает отрыв от «материнской культуры», которая запятнала себя колониальным угнетением и несправедливостью, и создание параллельно ей «новой» и лучшей культуры, объединяющей бывших угнетателей и угнетенных внутри колонии как представителей единой новой нации. Этой же логике следует Тайвань, отделившийся от китайского материка и провозглашая «Новый центр китайской культуры», «новую Желтую равнину» и т. п.

В результате процессов модернизации и индустриализации в Тайване в конце 19-конце 20 вв. были созданы инфраструктурно-институциональные предпосылки формирования национальной идентичности. За сто с небольшим лет тайваньцы прошли путь «воображения нации» через механизмы образования современного типа, «печатного капитализма», т. е. распространения одних и тех же учебников, книг, газет на «языке интеграции» и зарождения «читающего поколения», ставшего первым поколением, осознавшего себя «тайваньцами» в борьбе с дискурсами официального японского и китайского национализмабюрократических паломничеств, т. е. каналов социальной мобильности, которые были открыты для жителей метрополии, но ограничивали продвижение уроженцев Тайваня как территориально, так и по вертикали карьерного ростадискурсы «картографирования, переписи и истории», через которые в гомогенном пустом времени и пространстве, свойственным представлениям эпохи модерна, воображались типологизированные серийные «народы», проживающие на строго зафиксировнных и отграниченных «национальных территориях», обладающих или стремящихся к обладанию «национальным суверенитетом», основанном на «исторических предпосылках». Эти достаточно абстрактные, «научные» представления через институциализацию и властные механизмы вмешивались в реальную жизнь людей, инкорпорировались в повседневные практики или встречали сопротивление и борьбу, эмоционально переживались и мифологизировались. В результате сложного взаимодействия структурных (социальные институты) и культурных факторов (ментальные схемы, стереотипы мышления и поведения, аффективное подтверждение, ценности, знаки, символы), тайваньское население как чисто статистическая общность стало «воображаемым сообществом», то есть осознало себя как единое целое, обладающее осознанием «единства общей судьбы» и приобрело, таким образом, национальную идентичность.

Формирование тайваньской идентичности стало возможно благодаря тому, что решающую роль в самоопределении островитян стала играть их «жизненная», вырастающая непосредственно из быта, а не собственно политическая общность. Известный прагматизм тайваньцев избавил их от диктата идеологии и в максимальной степени вызволил силы идентичности, то есть то, что можно назвать символическим потенциалом социального пространства.

Символы национальной идентичности в Тайване являются элементами репрезентативной культуры, т. е. они репрезентируют значимые для национального сообщества социальные отношения, нормы и ценности в сознании тайваньцев. Элементы тайваньской репрезентативной культуры по своим функциям гомологичны мифологическим символам, а зачастую совпадают с ними. Через них, с помощью процессов идентификации происходит направление деятельности на значимые национальные цели, сплочение коллективов для достижения этих целей, соединение личностной и групповой национальной идентичности, соединение внутренних идеалов и поведения людей, т. е. развитая система символической репрезентации свидетельствует о наличии национального мифа. В поле действия этого мифа реально существующие природные и культурные материальные объекты, личности, социокультурные горизонтальные и вертикальные отношения, социальные действия и коммуникации помимо прагматического (обыденного) значения приобретают особое качество «отрешенности», т. е. наделяются особым ценностным содержанием, интерпретируемым как «национальный символ».

Символическая репрезентация пространственного, телесного и предметного кода тайваньского национального сообществанаиболее значимых социальных отношений, норм и ценностейстратагемная (энергетическая) концепция социальной мобильности и качеств правителя составляют целостную национальную картину мира тайваньцев. В тайваньской картине мира проявляется выраженная национальная специфика, причем «значимым Другим» для тайваньцев являются китайская и японская идентичности. Все элементы национальной картины мира тайваньцев идентифицируются по принципу «различение внутри тождества», где единым является цивилизационная буддо-конфуцианская идентичность, а различием — национальная самобытность.

Дискурс официального национализма на всех этапах его эволюции, повседневная жизнь тайваньцев и традиции конфуцианской культуры совпадают в признании ценностей образования и социальной мобильности как для личности, так и для тайваньского сообщества в целом. Поэтому можно утверждать, что главной «точкой роста» национальной идентичности тайваньцев является система образования, как соединения трех уровней реальности: механизма социализации («национализм сверху») — механизма достижения личностной самореализации и социального успеха («повседневный национализм») — присвоения символического капитала, свойственного образованию, интеллектуалам и правителю в конфуцианстве («культурный и мифологический национализм»).

Показать весь текст

Список литературы

  1. Источники на русском языке:
  2. Конституция КНР.- Пекин, 1984.
  3. Резолюция Демократической прогрессивной партии об этническом многообразии и национальном единстве // Тайваньская панорама, 2005. -№ 1.-С. 8−9.
  4. Сборник законодательных актов КР. -Тайбэй, 1990.
  5. Источники на английском языке:
  6. Hughes С. Taiwan and Chinese nationalism: national identity and status ininternational society. London — New York, 1997.
  7. Источники на китайском языке:
  8. Бо Ян. Посуда для соевого соуса потрясает мир. Еще раз о вонючих Китайцах / Бо Ян .-Тайбэй: Сингуан, 1995. -206с. Бо Ян. Цзянган чжэньтан. Цзай лунь чоулоудэ чжунгожэнь. -Тайбэй: Сингуан убаньшэ, 1995.аЙ. шт%>о шёйМФшЛо ал.1995 о
  9. Бо Ян. Эти вонючие китайцы / Бо Ян.- Тайбэй: Сингуан, 1992.- 375 с. Бо Ян. Чоулоудэ чжунгожэнь.-Тайбэй: Сингуан чубаньшэ, 1992.1. ОДФШАо Sibo МЗШЛЙ±о 1992о
  10. Ван Сысюнь. Заново строим китайскую культуру // Поток, 1995.-ноябрь, С.25−32. Ван Сысюнь. ЧунцзяньЧжунго вэньхуа // Чаолюцзачжи, 1995, 10 юэфэнь.?ЛШ0 ММФШЗШ/^^, 1995, 10ш
  11. Ван Сяобо. Очерки тайваньской истории // Ван Сяобо.-Тайбэй: Баймир, 1986. Ван Сяобо. Тайвань лиши цзи. -Тайбэй: Баймиэр, 1986.3ЕВ£>$ 01. ЙЖ#, 1989.
  12. Ду Вэймин. Вызов Сингапура. Теория нового конфуцианства и дух предпринимательства / Ду Вэймин.- Пекин, 1989. Ду Вэймин. Синьцзяпо цзяоху, синькунцзяо лилунь юй шан чжэсюэ.
  13. Бэйцзин, 1989.*ШВДо МРШ№ 0 УсЖ, 1989.
  14. Исторические и социальные предпосылки формирования идеи независимости Тайваня (электронный ресурс) www."egik"66 621 @pchome.com.tw статья от 28.09.2001. «Тайду» сычаодэ чэнъинь цзи ци шэхуэй лиши гэньюань."
  15. Ли Цииьаиь. Языковая политика и независимость Тайваня (электронный ресурс) www.wufi.org.tw / г 01−10.htm, статья от0711.2001. Ли Циньань. Юйяньчжэнцэ юй Тайвань дули.^ИШощшшш&тйо
  16. Ли Юньхань. Господин Чан Кайши и Тайвань // Современный Китай, 1959. № 90.- С. 161−188. Ли Юньхань. Цзян Чжунчжэн сяньшэн юй
  17. Тайвань// Цзиньдай чжунго юэкань, 1959, -дицзюцюань.^гоХо ИФ
  18. Независимость Тайваня (электронный ресурс) Статья от 28.09.2001 сайт. Egik 66 621 @pchome.com.tw. Тайду. &0
  19. Пояснения к национальной идее «Новых тайваньцев» (электронный ресурс) www.gio.gov.tw, статья от 23.10.2001. Вэй «синь тайваньжэнь"цзинь и цзе.^З»
  20. Пэн Цзянвэнь. Государственное признание и развитие политики // Современный Китай, 1992, — февраль.- С. 51−60. Пэн Цзянвэнь. Гоцзя жэньтун юй данцянь тайваньдэ чжэнчжифачжань // Цзяньдай Чжунго, 1992, 2 юэфэнь.®Л&в, 1992, 2 Я&-.
  21. Сюэ Хуаюань. Ранние исследования Чжан Цзюньциня по вопросам государственного самосознания. (1949−1969) // Эху, 1999.- № 1.- С. 4450.
  22. Сюэ Хуаюань. Чжан Цзюньциньдэ гоцзя жэньтун чутань // Эху юэкань, 1999, июэфэнь. шшо ъьшшткштншшц, 1999, -М.
  23. Чжунвай вэньсюэ. 1995, диу ци. ЙЙ^о, Ф^1995, ШШ.
  24. Чжан Баоминь. Компенсация мнения о независимости Тайваня // Теория и политика, 1994.- зимний выпуск.- С. 91−96. Чжан Баоминь.
  25. Тайвань дулидэ иицзи дайцзя//Лилунь юй чжэнцэ. 1994 дунцзихао. ЗК1. Ко тъчшж, 1994
  26. Чжан Вэньцзюнь. Сборник критических статей / Чжан Вэньцзюнь .-Тайбэйский независимый культурный Центр, 1993.- 115 с. Чжан
  27. Вэньцзюнь. Пинлунвэнь цзи. Тайбэй дучжунсинь, 1993.3&!Й!Шо1. Но, 1993.
  28. Чжан Сюйчэн. Национальное освобождение и государственная независимость // Ежеквартальный научный журнал ученого совета государственного ун-та им. д-ра Сунь Ятсена. 1997. весна С. 16.-27. Чжан Сюйчэн. Миньцзу цзефан юй гоцзя дули ши шицзе чаолю // Голи
  29. Чжун Шань Дасюэ шэхуэй кэсюэ цзикань, 1997 чуньцзи. SJ^шжчшшшшшшн шйфшлэдёяз^ту, 1997 чт
  30. Чэнь Кунли. История Тайваня и отношения между двумя сторонами Тайваньского пролива // История, 1996. -октябрь.- С. 60−64. // Чэнь Кунли. Тайвань лиши юй лян ань ляньси // Лиши юэкань, 1996.- 10юэфэнь. ШИйо, 1996 ,
  31. Чэнь Чжаоин. Определим понятие тайваньца // Теория и политика, 1998.- зимний выпуск, — С. 68−74 // Чэнь Чжаоин. Шодин тайваньжэньдинъи. Лилунь юй чжэнцэ. 1998 нянь дунцзихао // я ШХ1. ШХо ЗШ&ЗД®, 1994
  32. Ши Мин. 400 лет истории Тайваня / Ши Мин.- Тайбэй: Фэндао, 1980.325 с. Ши Мин. Тайвань лиши сыбай нянь. Тайбэй: Фэндао, 1980.^
  33. Шэнь Цинсун. Развитие тайваньской культуры за 50 лет // Поток, 1995.-ноябрь.- С. 2−16. Шэнь Цинсун. Тайвань вэньхуа фачжань ушинянь//Чаолю цзачжи.1995 нянь, Пюэфэнь.^ШЙо +о 1995? ,
  34. Юнь Вэньцинь. История политического движения Тайваня / Юнь Вэньцин.- Тайбэй: Доуцзе, 1988.- Юнь Вэньцинь. Тайвань чжэнчжидунфачжань. Тайбэй: Доуцзе, 1988. s^i.o Sit: ЩШ, 1988.
  35. , Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Б. Андерсон. М.: КАНОН — пресс-Ц, Кучково поле, 2001.-288с.
  36. , Г. И. Тайвань и политика Пекина, Вашингтона и Токио (1960−70-е гг). М., 1976.-255с.
  37. , В.А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора // Журнал социологии и социальной антропологии. Т.2. 1999.-№ 1.- С. 45−56.
  38. , A.M., Медиков В. Я. Тайваньский опыт: слагаемые успеха // Социально-гуманитарные знания, 2001. № 1.- С. 193−200.
  39. , В. Н. Тайваньский вопрос в китайско- американских отношениях (1949−1958) // В. Н. Барышников.- М., 1969.
  40. А.Э. Политика японской администрации на Тайване (1895−1945)//Проблемы Дальнего Востока, 2000.-№ 1, -С. 96−102.
  41. , П., Лукман, Т. Социальное конструирование Реальности / П. Бергер, Т. Лукман.- М.: Медиум, 1995. -295с.
  42. , П. Общество в человеке // Социологический журнал, 1995.- № 2. С. 23−28.
  43. , А.А. Краткая история связей Китая со странами южных морей (с древности до 16 в.) Китай и соседи в древности и средневековье/ А. А. Бокщанин. — М., 1970.-340с.
  44. Бо Ян. Портрет китайца // У карты Тихого океана, 1990. № П.- С.39−47--№ 12.-С.29−37.
  45. , А.А., Непомнин, О.Е. Лики Срединного царства / А. А. Бокщанин, О. Е. Непомнин. М.: Вост. Лит., 2002. -430с.
  46. , Д. Подходы к исследованию национализма. Нации и национализм / Д. Бройи. М.: Праксис, 2002.-185с.
  47. , В.Г. Модернизация тайваньского общества / В. Г. Буров.- М., 1998.-238 с.
  48. , Л.С. Некоторые особенности мышления, поведения и психологии в традиционном Китае // Китай: традиции и современность. АН СССР. Ин-т востоковедения.- М.: Наука, 1976. С.53−82.
  49. , М. Этнические общности // Личность. Культура. Общество. -2004.- том VI. Вып.2 (22) С. 9−27.
  50. , Л.С. Избранные психологические исследования /Л.С. Выготский. М., 1956.-206с.
  51. , Ю.М. Москва Пекин, Москва — Тайбэй: новое начало / Ю. М. Галенович. — М., 1994.-165с.
  52. , Ю.М. Самоутверждение сыновей Тайваня / Ю. М. Галенович.-М.: Муравей, 2002.- 200с.
  53. , Ю.М. Цзян Чжунчжэн или неизвестный Чан Кайши / Ю. М. Галнович.- М.: Муравей, 2000. 368с.
  54. Гао Лиэнн. Преданья старины // Тайваньская панорама. 2004. -№ 1.-С.26−33.
  55. Гао Лиэнн. Живое наследие // Тайваньская панорама, 2005.- № 2, -С.48−56.
  56. Гао Рэй. Европейское направление // Тайваньская панорама, 2002.- № 5. -С. 27−33.
  57. Гао Пэт. Обретение письма // Тайваньская панорама, 2005. -№ 1. С. 10.14.
  58. Гао Пэт. Реклама // Тайваньская панорама, 2005.- № 1.- С. 25−29.
  59. Гао Пэт. Обращаясь к потребителю // Тайваньская панорама, 2005.- № 1.- С. 21−24.
  60. , И. Идеи философии истории человечества. Перевод примечания А. В. Михайлова / И. Гердер.- М.: Наука, 1977.-302с.
  61. . Э. Нации и национализм / Э. Геллнер.- М.: Прогресс, 1991.-256с.
  62. , И. Самость и повседневность / Контексты современности 1: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории / И. Гофман.- Казань: изд-во Казанского ун-та, 2000. -С. 119 129.
  63. , М. Китайская мысль / Пер. с фр. В.Б. Иорданского- общ. Ред. И. И. Семененко.- М.: Республика, 2004. -523 с.
  64. , Э.Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 1925) / Э. Д. Гримм.-М., 1927.
  65. , Л.М., Кокарев, Н.А. Политическая система Тайваня / Л. М. Гудошников, Н. А. Кокарев, — М., 1997.- 350с.
  66. , Дж. Этнический плюрализм: конфликт и адаптация // Личность, культура, этнос: современная психологическая антропология.- М., 2001.-С. 229−276.
  67. , Д. Национальная идентичность: инфраструктурно-институциональный подход // Проблемы идентичности в современной России. М., 2004. — С. 32−40.
  68. , Л. П. Китай: полвека две эпохи / Л. П. Делюсин. — М.: Институт востоковедения РАН, 2001. — 294с.
  69. Т.М. Семиотические аспекты социального поведения в концепции Чарльза Морриса // Вопросы философии, 1970. № 8. -С. 167−174.
  70. , Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной Коммуникации / Т. М. Дридзе М., 1984.
  71. , Т.М. Язык и социальная психология / Т. М. Дридзе.- М., 1980.
  72. , В.В. Проблемы этносемиотики // Этнографическое изучение знаковых средств культуры.- Л., 1989.
  73. , Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие / ЛГ.Ионин.- М.: Логос, 2000.
  74. , И.Н. Теория цивилизаций на рубеже XXI века // Общественные науки и современность, 1999. № 2. — С. 127−136.
  75. Исикава Такубоку. Дневник, написанный латиницей. Переводс японского и комментарий Е. М. Дьяконовой // Восток-Запад, вып.4. М.: Наука, 1989.-С. 140−177.
  76. История Тайваньского общества. Выпуск 3. М., 2000.-165 с.
  77. История Японии. Т. 2. 1868−1998. М.: Институт востоковедения РАН, 1999.-703 с.
  78. , Д.Т. Тайвань и Южная Корея в китайско-американских Отношениях/ Д. Т. Капустин.- М., 1980. -245 с.
  79. , И.А. Психо-социальные механизмы возникновения кризиса идентичности / Трансформация идентификационных структур.1. С. 58−59.
  80. Кобахидзе, Е. И. Интеграционные и дизинтеграционые процессы в межэтническом взаимодействии на Северном Кавказе
  81. Социологические исследования-2, 2005, -С. 66−74.
  82. Конструирование этничности. Этнические общины Санкт- Петербурга. Спб., 1998, — С. 178−214.
  83. Кончина Фаины Цзян // Тайваньская панорама, 2005.- № 1.-С 62−66.
  84. , М.Е. История культуры Китая / М. Е. Кравцова.- СПб.: Лань, 1999. -416 с.
  85. , М.Е. Мировая художественная культура.
  86. История искусства Китая / М. Е. Кравцова.- СПб.: Лань, 2004. -260 с.
  87. , И.М. Исследование символов в контексте национального самосознания (к постановке проблемы) // Ценности и символы национального самосознания в условиях изменяющегося общества.-М., 1994. С. 25−36.
  88. Краткие справочные материалы по Тайваню. -М., 1992.-166 с.
  89. , М.В. и другие. Этническая история китайцев на рубеже средневековья и Нового времени / М. В. Крюков.- М: Наука, 1987. -312 с.
  90. , Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную Психологию / Н. М. Лебедева.- М., 2002.
  91. А.Н. Деятельность. Сознание. Личность / А. А. Леонтьев. М., 1977.- С. 48−72
  92. А.А. Психология общения / А. А. Леонтьев.- Тарту, 1974.-250 с.
  93. Ли Дэнхуэй. Позиция Тайваня / Ли Дэнхуэй. М., 2000. -272с.
  94. , B.C. Национализм как политическая идеология / B.C. Малахов.- М.: КДУ, 2005.- 454 с.
  95. , B.C. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии, 1998.-№ 2.-С. 53−60.
  96. , B.C. Скромное обаяние расизма / B.C. Малахов. М., 2001.-312с.
  97. , В.В. Идентичность и повседневность: некоторые российско-китайские параллели // Азиатско- Тихоокеанские реалии, перспективы, проекты: XXI век.- Владивосток: изд-во ДВГУ, 2004, С. 294−309.
  98. , В.В. Китайская цивилизация / В. В. Малявин.- М.: Астрель, 2000.-С. 618.
  99. Маньчжурское владычество в Китае. М., 1966.-180 с.
  100. , Ж. История XIX века Т.2. До 18 Брюмера. СПб., 1883.
  101. Мозговые центры // Тайваньская панорама, 2005.- № 5.- С. 12−22.
  102. , А.А. Национальный вопрос в Китае: теоретические аспекты национальной политики (1912−1992): дис. докт.ист.наук / Москалев А. А. М., 1994. -158 с.
  103. , В.И. Грани интолерантности (мигрантофобии, этнофобии) // Социологические исследования -2. 2005, С.56−66.
  104. Новый кабинет//Тайваньская панорама, 2005.- № 5.- С.2−7.
  105. О языке холо// Тайваньская панорама, 2005.- № 1.- С. 15−17.
  106. Пань Бинхун. Демократический процесс на Тайване: опыт, проблемы, перспективы: дис.канд.полит. наук / Пань Бинхун Владивосток, 2002.- 160с.
  107. , К. Идентичность / Контексты современности1: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории /Хрестоматия: пер. с англ. и нем.- 2-е изд., перераб и доп. -Казань: изд-во Казан. Ун-та, 2000. С. 121−124.
  108. , Ю.П. Основы этнической психологии/ Ю. П. Платонов. -СПб.: Речь, 2003.
  109. , Ю.М. Проблемы формирования и функционирования социальной идентичности конструктивистский анализ Т. Хопфа / Политическая наука за рубежом. — С. 216−230.
  110. В.В. Политические партии КНР, Тайваня и Сянгана иобъединение китайской нации / В. В. Пупей Автореферат к.п.н. Владивосток, 2001.
  111. Расправляя крылья // Тайваньская панорама, 2005.- № 1.- С.54−58.
  112. Социальная идентификация личности / Под ред. В. А. Ядова.- М.: ИС РАН, 1993.-310 с.
  113. , И. Основы японской системы образования // Вестник Азии. Харбин, 1924.-№ 51.
  114. Скальник, П. Теория этноса в СССР и ЮАР: теоретические параллели // Этнографическое обозрение, 2006. № 3.- С.84−90.
  115. , Н.Г. Индивид и этническая среда: проблема идентичности в символическом интеракционизме / Н. Г. Скворцов.- СПб: Алтейя, 1997-С.309−320.
  116. Смит. Энтони Д. Национализм и модернизм: критический обзор современных теорий наций и национализма / Энтони Д. Смит.- М. Праксис, 2004.-212с.
  117. , Г. У. Психология межъэтнической напряженности/ Г. У. Солдатова. М.: Смысл, 1998.- 154с.
  118. , Т.Г. Индивидуальные стратагии конструирования этнической идентичности // Идентичность и толерантность / Под. Ред. Н. М. Лебедевой. М.:Институт этнологии и антропологии РАН, 2002.
  119. , Т.Г. Этнопсихология / Т. Г. Стефаненко. М., 2000. -320 с.
  120. , А. Родиться японцем // Родина, 2005. № 10. -С. 43−45.
  121. , В. Символ и ритуал / В. Тернер. М., 1983. -С. 199−230.
  122. , Дж. Социальная идентичность, самокатегоризация и группа/Иностранная психология / Дж. Теренер, П. Оукс, С. Хэслем,
  123. B. Дэвид, 1994. № 2 (4).- С. 8−17.
  124. , Ф.А. Тайвань и его история (19 в)/ Ф. А. Тодер. М., 1978. -338 с.
  125. , В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области Мифопоэтического / В. Н. Топоров.- М.: Прогресс-Культура, 1995.-205 с.
  126. , Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства// Нации и национализм / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Грох и др. / Пер. с англ. И нем.- М.: Праксис, 2002.
  127. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон- Пер. с англ.Т. Велимеева, Ю.Новикова.- М.: ACT, 2003.-445 с.
  128. , М. Внутренний колониализм / Этнос и политика: Хрестоматия. М. Хечтер. — М.:УРАО, 2000.-305 с.
  129. , Э. Нации и национализм после 1780 года / Э. Хобсбаум.-СПб.: Алетейя, 1998.-310 с.
  130. , В.Ю. Этническое самосознание / В. Ю. Хотинец. СПб: Алтейя, 2000. -235 с.
  131. Хуан Джим. Защищая юных // Тайваньская панорама, 2005.- № 5.1. C.3−5.
  132. Хуан Джим. Колониальные раны // Свободный Китай, 2003.- № 1. -С. 28−33.
  133. Хуан Джим. Малоизведанный путь //Тайваньская панорама, 2002.-№ 5,-С. 6−10.
  134. Хуан Джим. Назад к корням // Тайбэйская панорама, 2002.- № 1 .-С. 1415.
  135. Хэ Келли. Путешествия на Прекрасный остров // Тайваньская панорама, 2003.- № 1.- С. 22−27.
  136. Хэ Келли. Экспресс досуга // Тайваньская панорама, 2005.- № 6.- С. 14−19.
  137. Хэ Келли. Крутой поворот // Тайваньская панорама, 2005.- № 2.-С. 40−45.136. 14 декабря 1825 года и его истолкователи (Герцен и Огарев против
  138. Барона Корфа). М.: Наука, 1994. — 455с.
  139. Чжун Оскар. Ни «батат», ни «таро» // Свободный Китай, 1999.-№ 2 , — С.4−11.
  140. Чжун Оскар. Испытание властью // Тайваньская панорама, 2001 сентябрь октябрь.- С. 2−11.
  141. Чжун Оскар. Культура хакка, обретенная вновь // Тайваньская панорама, 2003, № 5Г С. 19 — 23.
  142. Чжун Оскар. Обряд посвящения // Тайваньская панорама, 2005, — № 1, -С. 16−21.
  143. Чэнь Шуйбянь. Сын Тайваня / Чэнь Шуйбянь.- М.: Муравей, 2001. 272 е.: ил.
  144. Чэнь Шумэй. Не будьте 1кк, говорите по-тайваньски // Свободный Китай, 1999.-№ 2.-С. 30−37.
  145. Шин, И. А. Новые индустриальные страны Азии. Социально -политические сдвиги и рабочий класс (60−80 гг) / И. А. Шин.- М,. 1989.-183с.
  146. , В.А. Демографические и этнокультурные процессы эпохи первобытной общины // История первобытного общества.-М., 1986. С. 427−489.
  147. , Г. Г. Психология социального бытия / Г. Г. Шпет.- М.- Воронеж. 1996.-496 с.
  148. , Т.Б. Система: тексты и традиции субкультуры /Т.Б. Щепанская.- М.: ОГИ, 2004.-156с.
  149. , Н. Общество индивидов. / Пер. с нем. / Н. Элиас.-М.: Праксис, 2001. -333 с.
  150. , Э. Детство и общество / Э. Эриксон.- Спб: Ленато, ACT, Фонд «Университетская книга», 1996.-425 с.
  151. , Э. Идентичность: юность и кризис / Э.Эриксон.- М.: Прогресс. 1996.- 136 с.
  152. Кэ. Мифы древнего Китая/ Юань Кэ.- М.: Наука, 1987. -527 с.
  153. Янайбара Тадао. Формоза под властью японского империализма / Янайбара Тадао. М., 1934.-120 с.
  154. Brown, Melissa. Is Taiwan Chinese? The impact of culture, power and migration of changing identities / Brown Melissa Brown.- University of California, 2004. -153 p.
  155. Copper, J. Words across the Taiwan strait / J. Copper/- Lanham, 1995.120 p.
  156. Corcuff (ed), S./ Memories of the Futur: National Identity Issues and Search for a New Taiwan / S. Corcuff (ed), New York: M.E. Sharpe, 2002.
  157. Davidson, J. The island of Formosa: past and present / Davidson/- N.Y., 1998.-350 p.
  158. Eskildsen, Robert. Whither East Asia? Reflections on Japan’s Colonial Experience in Taiwan^eKTpoHHbm ресурс).Статья от 25.05.1999.www.Japanfocus.org /article.
  159. Gao Pat. Minority, (электронный ресурс).Статья от 06.01. 2001. сайт www.gio.giv.tw.
  160. Harrison, S. Taiwan after Chiang Ching kuo / S.Harrison.- Foreign affairs. Spring, 1988. — RR. 790−809.
  161. Jacoby, N. US aid to Taiwan / N.Jacoby.- NY.: Praeger, 1966.- 134 p.
  162. Kushitz, L. Public opinion and foreign policy: America’s China policy, 1949−1979 /L. Kushitz.- Westport, conn. Greenwood press, 1984−354 p.
  163. Lasater, M. Policy in evolution: the US role in China’s reunification. /М. Lasater/-Boulder: Westview press, 1989.-203 p.
  164. Li, V. De-recognizing Taiwan/ V. Li.- Wash., D.C.: Carnegie Endowment, 1977.- 115 p.
  165. Mead, G.H. Mind, Self and Society / G.H. Mead. Chicago, 1934.-456 p.
  166. Mendel, D. The politics of Formosan nationalism / D. Mendel.-Berkeley: University of California press, 1970.-287 p.
  167. Ogasawara Yoshiyuki. Taiwanese identity and the «One China рпшпр1е"(электронный ресурс), 14.05.2006.www.google.library.com.
  168. Riggs, F. Formosa under Chinese Nationalist rule. N.Y.: Macmillan, 1952.
  169. Smith Antony D. National identity and myths of etnic descent // Reseach in Social Movements, conflicts and change, 1984.- № 1, -p. 95−130.
  170. Sutter, R. China policy: managing US PRC- Taiwan relation after president Lee’s visit to the US/ R. Sutter /- CRS, 95−727, 1995.-503 p.
  171. Sutter, R. Taiwan: US Policy choices/R.Sutter.- CRS, 96−032. December, 1996.
  172. Sutter, R. Taiwan’s future: implications for the US. /R.Sutter, Wash., D.C.: CRS, 1980.-230 p.
  173. Shen, J. The US and free China: how the US sold out its ally/J. Shen Wash. D.C.: Acropolis books, 1983.-116 p.
  174. Taipei Review. 1999−2000 / Time of key of social human rights events/.
  175. Tajfel H. The social identity theory of intergroup behavior/ H. Tajfel, J.C. Turner// Psychology of intergroup relations/ Chicago Nelson Hall, 1986, P.7−24.
  176. Tang, Tsou. America’s failure in China, 1941−1950 / T.Tang.-Chicago: University of Chicago press, 1963.-85 p.
  177. The Republic of China. (1997) Year Book. Taipei. 1997 /-650 p.
  178. The psychology of the Chinese people. Editor Michael Harris Bond. Oxford University press. 1986. 354 p.
  179. Tucker N. Patterns in the dust: Chinese American relations and the recognition controversy, 1949 -1950 /N. Tucker NY: Columbia University Press, 1983.-250 p.
  180. Watchman Alan: national identity and democratization / A. Watchman Armonk, NY: Sharpe, 1994.-405 p.
  181. Wolf L., Simon D. Legislative history of the Taiwan relations Act. Jamaica, / L. Wolf, D. Simon.- NY: American Association for Chinese studies, 1982.- 435 p.
  182. Вэн Линьдэн. Маленькие сеятели мира и процветания //
  183. Поток, 1995. ноябрь, С. 1225.ВэнЛиньдэн. Хэпинфаньжундэсябочжунчжэ
  184. Чаолюцзачжи, 1995, 10 юэфэнь. яШМо о //1995,10 Я ft.
  185. Китайский язык / Сборник статей, -Пекин, 1961.- № 12. -С. 14−25./ Чжунгоюйвэнь. Бэйцзин, 1961. № 12.ф|Щ-?о 1961.
  186. Кого обидели дунбэйцы? В стране обсуждают качества дунбэйцев // Дунфанцяобао. 5 декабря, 2003.Дунфанцяобао.2003 нянь, 12 юэ, 5 жи //1. ШХШШШ1 ?1. Ж0о
  187. МаЯньбин. Тайваньское экономическое чудо и культурные факторы//Образование. Фундамент тайваньского опыта.- Тайбэй, 1995.-С. 69−79.
  188. Избранные материалы по истории китайской философии. Т. З Пекин, 1964.-С. 1036−1037. /Чжунго чжэсюэ лиши сюань цайляо. Бэйцзин, 1964.
  189. Национальные меньшинства Китая / Сборник статей, Пекин, 1990.- № 4.- С 87−90 /Чжунго шаошу миньцзу. Бэйцзин, 1990.- № 4.(Ф1. Шо ИЖ, 1990. № 4).
  190. Национальное объединение / Сборник статей.- Пекин, 1959.- № 1.- С 715. /Миньцзу туаньцзе. Бэйцзин, 1959.- № ЩШШ? о 1959).
  191. Прекрасные высказывания президента Чана.- Тайбэй, 1967. часть 2./Цзян Цзешицзяюй. Тайбэй, 1967.(5i^^fiif оdk, 1967).
  192. Су Синъи. Сборник статей о государстве. Тайбэй, 1991. С 75−80.// Су Синъи. Гуань гоцзя цзи. Тайбэй, ЩШШШо o’dk, 1991).
  193. У Юэюй. Исследование политики ассимиляции на Тайване в период японского господства: диссертация на соискание докторской степени У Юйюэ-Даньцзян, 1990. У Юэюй. Жицзюй Тайвань тунхуа чжэнцэяньцзю. Данцзян, ВШ&ЩШШкШШЯо $>1,1990).
  194. Хуан Хунжэнь. Был ли отец Ли Дэнхуэя японцем? // Промышленное обозрение. Газета от 24 октября 1994 / Хуан Хунжэнь. Ли Дэнхуэйдэ бабаши жибэньжэнь ма?//Шанъе жибао, 1994.10.24./ff&-Ао1994.10.24.
  195. Шо шшт^о //&^?^шшт, 2001,4т
  196. Цю Дунюань. Развитие театра по обеим сторонам Тайваньского пролива. // Журнал «Поток», ноябрь, 1996, с. 23−56. Цю Дунюянь. Лян
  197. Ань сицзюй фачжань. // «Чаолю» цзачжи.1996, 10 юэфэнь. ЯР®7Бо Й^
  198. ШШо НШШШ, 1966 Щ, 10 Я®о
  199. Чэнь Лунтин. Политика и театр марионеток // Изучение истории Тайваня, 1998.- ноябрь.- С. 3−12. Чэнь Лунтин. Будайси юй чжэнчжи // Тайваньшиляо яньцзю, 1998, 11 юэфэнь.|$Ш1о, 1998 Щ, 11 ЯЫ.
  200. Сяо.Сицзюй тэсэ цзи инсян// о1989, ЛЯ®-.
  201. Ши Чжэнфэн (ред.) Тайваньский национализм // Ши Чжэнфэн. Тайвань миньцзучжуи. // Цзяошоу луньтань чжуань кань 2. -Тайбэй, 1994.-350с. //
  202. ЕФШо ^ШШШНШШ^J//&-db, 1994о 350о
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!