Биоморфизм как система образного моделирования в культуре

Актуальность темы

исследования. С глубокой древности становление человеческого сознания имело отражение в традициях использования природных и, прежде всего, биоморфных образов для моделирования искусственных объектов. С развитием художественной культуры биоморфные образы приобретали все более рациональные характеристики, отходя от интуитивного синкретизма первобытного мышления. Искусственные формы, обогащенные схематизированными очертаниями биоморфных объектов и соотнесенные с рациональными характеристиками, ознаменовали собой соединение науки и искусства, а одним из элементов архетипического ряда биоморфных образов стали скрытые в «художественном тексте» биоморфные структуры.

Актуализация культурологических исследований, связанных с изучением системы биоморфных образов связана с рядом моментов.

Во-первых, проблема сохранения национальной образной системы в настоящее время становится всё более острой на фоне происходящих изменений в сфере мировой культуры и процессов глобализации, существенно влияющих на локальные культурные системы. Ориентация на сходные культурные образцы всё усиливается, развивая культурный код «одинаковости» во всех сферах современной жизни, формируя в пространственной среде городов гомогенную архитектуру. Одновременно происходит процесс конвергенции культурных символов, в архитектуре это приводит к эклектике и кичу.

Во-вторых, сохранение традиционной системы образов в современной российской архитектуре является условием самоидентификации страны в многополярном мире культуры, поэтому так важно именно теперь обратиться к опыту архитекторов втор. пол. XIX — нач. XX вв., предпринявших попытку возродить традиционную систему образов, заимствованных из живой природы.

В-третьих, ценностные ориентиры, меняющиеся общественные идеалы делают чрезвычайно важным аксиологический анализ ситуации, складывающейся не только в области познания истории как реального процесса, но и с точки зрения культурологического научного анализа, изучающего формирование новой картины мира.

Решением этих проблем могло бы быть использование образной системы биоморфизма. В будущем, вероятнее всего, эта система найдёт своё применение в архитектуре крупных городов.

Степень изученности проблемы. Настоящее диссертационное исследование направлено на создание стратегии осмысления искусственной среды и процесса генезиса культурной формы через призму повседневных образов живой природы. Исходя из тезиса К. Э. Разлогова о возможном создании специализированного метода культурологического анализа искусства посредством повседневных образов, мы предполагаем, что не только искусство, но и культура в целом могут рассматриваться как через повседневные образы природы, так и искусственной среды, а также их составляющих. В контексте исследования мы ограничимся повседневными образами живой природы, определившими биоморфизм.

Термин биоморфизм, как и биоморфология — составной. Биоморфология — наука о живых формах и строении организмов, биоморфизм — способ образного конструирования с помощью биологических форм. Биоморфология, как и биоморфизм «.содержит, помимо «био», и другую часть, которая является самостоятельным словом — «морфология», присущая не только животному миру, но и предметному миру, а также ряду других явлений"1. Понятие и термин «морфология» введены в научный оборот И. В. Гёте, как наука о форме. В биологических исследованиях морфологический подход объединён с физиологическим и в настоящее время развивается как описательная наука.

Существуют и иные концепции «биоморфизма». В 1936 г. А. Барр применил этот термин, как определяющий состояние, основанное на классичел ской концепции о формах, созданных силами природы. Г. Альтов, занимающийся созданием и изучением научной фантастики, полагал, что в будущем под биоморфизмом будут понимать временное «пантрологическое» превращение космонавтов в существо, наиболее приспособленное для жизни в условиях данной планеты 4.

1 Александров В. И. Человек и человечество в контексте современной и будущей жизни.// Человек постсоветского пространства. — СПб, 2005. — С.76−84.

2 Гёте И. В. Избранные философские произведения. — М., 1964.

3 Barr А.Н. Tate Collection, Glossary: Biomorphic // Электронный ресурс. Режим доступа: // www.tate.org.uk, accessed 25 July 2008.

4 Альтов Г. Подкласс 1: Космические полёты. // Электронный ресурс. Режим доступа: // http://www.altshuller.ru/rtv/sf-register-l-l.asp.

В 50-е гг. XX века появляется новое научное направление бионика, которое сочетает в себе законы кибернетики, биофизики, биохимии, космической биологии (Л.П. Крайзмер, Ю. С. Лебедев, В. П. Сочивко и др)5. В англоязычной и переводной литературе чаще употребляется термин биомиметика (Э. Лернер, Т. Мюллер)6. Лозунг симпозиума в Дайтоне, давший начало биоп нике как науки: «Живые прототипы — ключ к новой технике». E.H. Лазарев предложил объединить бионику, биоморфологию и биомеханику на базе общих объектов и сходных задач в биономику — науку о системном изучении принципов структурно-функциональной организации для использования в практической деятельности. Биофизики — Ю. А. Владимиров, А. И. Деев, А. Я. Потапенко, Д. И. Рощупкин понимают биономику как науку, задачами которой является управление своим организмом для замедления его старения8.

В конце XX века с развитием интереса к фрактальности появляется ещё один термин — биоморф, предложенный К. Пикоувером для обозначения особым образом построенных алгебраических фракталов, внешним видом напоминающих одноклеточные организмы9. Одновременно в научно-популярной литературе всё чаще используют термин «биоморфизм». Он невероятно часто стал повторяться в современных изданиях по искусству, но всё ещё нигде не был сформулирован как явление культуры или как элемент системы образного моделирования.

Таким образом, в XX веке возникло несколько новых наук и новый стиль, в основе которых лежит моделирование с помощью биологических образов.

Как составляющую биоморфизма мы рассматриваем биоморфные структуры. Термин «биоморфные структуры» обычно используется в мине.

5 См., напр.: Крайзмер Л. П., Совичко В. П. Бионика. — М., 1968; Лебедев Ю. С. Архитектура и бионика. — М., 1977.

6 См., напр.: Лернер Э. Биомиметика в нанотехнологиях. // Электронный ресурс. Режим доступа: // 2004Nanotechnology News Network URL: http://old.nanonewsnet.ru/index. php? module=pagesetter&func= viewpub&tid=9&pid=33- Мюллер Т. Биомиметика.// National geographic. Россия: Офиц. изд. Национального Геогр. о-ва. — 05/2008. -N5 .

7 Лебедев Ю. С. Архитектура и бионика. / Архитектура и бионика. — М.: Стройиздат, 1977. — С. 220.

8 См., напр.: Владимиров Ю. А. и др. Биофизика: Учебник. — М.: Наука, 1983. — 272 с.

9 Биоморфы. / Основы программирования для начинающих // Электронный ресурс. Режим доступа: // http://www.opita.net/node/273 ралогии. Однако и в истории изобразительного искусства и архитектуры существует немало примеров, когда пространственный объект выполнен на основе интуитивно обобщенных биоморфных структур. Однако их рационального научного описания в этом контексте всё ещё не существует.

Непосредственное отношение к биоморфным и, в особенности, антропоморфным структурам, имеет закон золотого сечения, названный так J1. да Винчи10. Он встречается уже в «Началах» Евклида, где фигурирует как деление отрезка в крайнем и среднем отношении, а еще ранее в «Тимее» Платона11. Этот закон, возможно, был воплощен в каноне человеческой фигуры.

Поликлета. Обширное исследование феномена золотого сечения представле.

12 но в «Божественной пропорции» Л. Пачоли, оно упоминается в трудах Л. да.

Винчи, А. Дюрера, П. делла Франческа. Закон золотого сечения обрел второе рождение в Германии XIX века, благодаря работам А. Цейзинга14. В XX в. феномен золотого сечения в России исследовался в работах H.A. Васютин-ского, A.B. Волошинова, Г. Д. Гримма, Ф. В. Ковалева, A.C. Марутаева, И. Ш. Шевелева, И. П. Шмелева и др15., а за рубежом в работах Р. Арнхейма, Г. Д. Биркгофа, М. Гика, Г. Докци, Б. Эриксона, X. Хёге, Д. Хэмбиджа и др16. Объединяются два полюса духовной активности человечества — математика и искусство, поэтому неудивительно, что к этой теме обращались и обращаются представители самых разнообразных областей науки и искусства. Существенный вклад в ее разработку внесли, и вносят: математики Дж. Д. Биркгоф, Г. Вейль, A.B. Волошинов, Р. Х. Зарипов, Г. С. Коксетер, А. Н. Колмогоров, В. М. Петров, Д. Пидоу, В. Н. Тростниковфизики.

10 да Винчи Леонардо. Избранные произведения: в 2 т. — М., 1995.

11 Платон. Сочинения: в 4 т. — М.: Мысль, 1994.

12 Пачоли JI. О божественной пропорции. М., 2007.

13 См., напр.: да Винчи Леонардо. Избранные произведения: в 2 т. — М., 1995; Дюрер А. Трактаты. Дневники. Письма. — М., 2000.

14 Zeising A. Aesthetische Forschungen. — Frankfurt a. M.: Meidinger, 1855. -568 S.

1э См. напр.: Васютинский H.A. Золотая пропорция. — М., 1990; Волошинов A.B. Математика и искусство. М., 2000; Гримм Г. Д. Пропорциональность в архитектуре — М., — Л., 1935; Ковалев Ф. В. Золотое сечение в живописи. — Киев, 1989; Шевелёв И. Ш. Золотое сечение. / И. Ш. Шевелёв, М. А. Марутаев, И. П. Шмелёв М.: Стройиздат, 1990.

16 См. напр.: Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. — М., 1974; Биркгофф Г. Математика и психология. — М., 1977; Гика М. Эстетика пропорций в природе и искусстве — М., 1936; Doczi G. The Power of Limits: Proportional Harmonies in Nature, Art and Architecture. Boston and London, 1985; Hoge H. The Emotional Impact on Aesthetic Judgements. Visual Arts Research, 1984,10, pp. 37−48- Хэмбидж Д. M. Динамическая симметрия в архитектуре. — М., 1936.

M.B. Волькенштейн, В. Гейнзенберг, А. Б. Мигдал, В. Фуксспециалист по космическим системам ориентации Б. В. Раушенбахкристаллографы В.А. Копцик, A.B. Шубниковархитекторы Г. Г. Азгальдов, Я. Д. Гликин, П. Б. Жолтовский, JTe Корбюзье, И. Ш. Шевелев, И. П. Шмелевтеоретики архитектуры Н. И. Брунов, М. Гика, Э. Мессель, Н. И. Смолина, Дж. Хембиджсемиотики Вяч. Вс. Иванов, Ю. М. Лотманкомпозитор М.А. Марутаевмузыковеды Г. В. Виноградов, Л. А. Мазель, Э. К. Розенов, Л. Л. Сабанеевхудожники В.В. Кандинский, Е. А. Кибрик, Ф. В. Ковалев, К. С. Малевич, В. А. Фаворский;

17 кинорежиссер С. М. Эйзенштейн и др .

Проблема изоморфизма биолого-генетических и культурно-генетических способов кодирования и передачи наследственной информации поднималась в некоторых трудах о теоретических моделях творчества, основанных на учении Аристотеля и Платона. Эта проблема также восходит к ор

1 Я ганицизму И. В. Гёте, Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева и сторонников идей Н. Я. Данилевского — К.Н. Бестужева-Рюмина, Ф. М. Достоевского,.

A.Н. Майкова, В. В. Розанова, H.H. Страхова19. В этом контексте бинарная оппозиция «живое и неживое» напрямую связана с понятиями статики и динамики, о которых, как существующих еще со времен античности писали.

9П.

Г. Гегель, А. Ф. Лосев, Ф. Ницше, Ф. Шеллинг, О. Шпенглер .

Огромное значение в генетическом аспекте изучения культуры имели разработки зарубежных культурантропологов и философов — И. Г. Гердера,.

B. Гумбольдта и С. Лемма, отечественных культурологов и этнологов.

Л.Н. Гумилёва, Э. С. Маркаряна, В. Я. Проппа, А. Я. Флиера — зарубежных.

17 См. напр.: Биркгоф, Дж. Д. Природа, влияние и значение относительности. — Ижевск,.

2001; Вейль Г. Симметрия. — М., 1968; Зарипов Р. Х. Кибернетика и музыка. М., 1971 и др.

См., напр.: Гёте И. В. Избранные философские произведения. — М., 1964; Данилевский Н. Я. Россия и Европа. // Электронный ресурс. Режим доступа: // http://www.vehi.net/danilevsky/rossiya/- Леонтьев К. Н. Избранное-М., 1993.

19 Бестужев К. Н. Русская история — М., 2007; Розанов В. В. Неузнанный феномен // Сочинения. Т. 1. — М., 1990. Страхов Н. Н. Жизнь и труды Н. Я. Данилевского. — Спб., 1888.

20 Гегель Г. В. Ф. Наука логики — СПб., 1997; Лосев А. Мифология греков и римлян. — М., 1996; Ницше Ф. Полное собрание сочинений: в 13 т. — М., 2005; Шеллинг Ф. В. Философия искусства. — М., 1966; Шпенглер О. Музыка и пластика. — Новосибирск, 1993.

21 См., напр.: Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. — М., 1977; фон Гумбольдт В. О. О пределах государственной деятельности. — Челябинск, 2009.

22 См., напр.: Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера земли. М., 2005; Маркарян Э. С. Теория культуры и современная наука. — М., 1983; Пропп В. Я. Морфология волшебной сказки. психологов — Р. Арнхейма, М. Гаффрон и отечественных — А. Г. Асмолова, JI.C. Выготского, А. Н. Леонтьева, A.A. Леонтьева, Л. С. Коршуновой и.

Б.И. Пружинина, Б. Ф. Поршнева, К. Б. Соколова — представителей меметики — Р. Докинза, А. Фога, Г. Чика и др24. Исследования в данном направлении развивали отечественные археологи и историки — В. М. Массон, А. П. Оклад.

25 ников, Б. А. Рыбаков. В начале XX в. проблемами культурогенетических процессов и культурного наследия как их итогового результата занимался.

26 академик Н. Я. Марр, создавший секцию генетики культуры в Ленинградской Государственной академии истории материальной культуры.

В целом всю историю культуры можно представить как процесс постоянного самовозобновления. Первые системные исследования процессов самообновления культуры провели эволюционисты XIX в. (Л. Морган,.

Г. Спенсер, Ф. Энгельс, К. Маркс и др.). Известно, что К. Маркс представлял город как живой организм, проводя параллели между развитием живого организма, города и цивилизации в целом. Идею города как живого организма позднее развивали американские исследователи первой половины XX в., представители экологического урбанизма — Э. Берджесс, Р. Парк и Л. Уэрт28, общество с живым организмом сравнивали философы — Э. Дюркгейм,.

О. Конт, Л. Морган, Г. Спенсер, понятие «социоисторические организмы» использовалось в творчестве историков Б. Нибура, Г. Мейна, и философа Л. Моргана .

Исторические корни волшебной сказки. — М., 1998; Флиер А. Я. Культурогенез. — М., 1995.

См., напр.: Выготский J1.C. Развитие высших форм внимания. — М.: Лабиринт, 1956; Коршунова J1.C., Пружинин Б. И. Воображение и рациональность. -М, 1989 и др.

24 См., напр.: Докинз Р. Эгоистичный ген. — М., 1993.

25 См., напр.: Массон В. М. Исторические реконструкции в археологии. — Самара, 1996; Рыбаков Б. Язычество древних славян — М., 1997. л/.

Марр Д. Зрение. Информационный подход к изучению представления и обработки зрительных образов/ Д. МаррПер. с англ. — М.: Радио и связь, 1987.

27 См., напр.: Маркс К.

Введение

// К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Изд. 2-е. Т. 12. С. 712- Маркс К. Капитал. Т. 1 // Там же. Т. 23. С. 118 .

28 См., напр.: Park R.E. Human Communities: the City and Human Ecology. — New York, 1952.

29 См., напр.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. — М., 1996; Спенсер Г. Социальный организм. — СПб., 1866.

30 См., напр.: Niebuhr В. Romische Geschichte, neue Ausg., Bd 1−3, В., 1873−74- Морган Л. Г. Древнее общество. Л., 1934. С. 7.

Исследования в эволюционистской эпистемологии позволили выявить общие принципы, заложенные во взаимосвязях между генетической эволюцией и изменениями историко-культурных и социокультурных процессов.

3 1.

Д. Кэмпбелл, К. Лоренц, К. Поппер). Специфика этих междисциплинарных исследований заключалась в объединении теории геннокультурной коэволюции, синергетики, когнитивных наук (нейрофизиологии, теории информации), общей теории систем.

В теории геннокультурной коэволюции Ч. Ламсдена, Э. Уилсона, А. Гушурста предполагается, что человечество появилось в результате переплетения двух линий наследуемой информации — генетической и культур

32 ной. Ч. Ламсденом и Э. Уилсоном вводится понятие «культургена», являющегося составным элементом ментального «эпигенеза», т. е. взаимодействия между генами и окружающей средой, формируемого под воздействием генетической информации.

Формирование системного подхода как основы синергетической модели было подготовлено ещё в античной философии — Аристотелем, немецкой классической философии — Г. Гегелем, И. Кантом, Ф. Шеллингом и применено к изучению биологических процессов Л. Берталанфи. Культура как динамично развивающаяся, саморганизующаяся система представлена в работах П. Тейяр де Шардена34.

Исследователи, занимающиеся градостроительной наукой, изучая город, также неоднократно подмечали проявление процессов самоорганизации, которые невозможно обобщить как явления одного порядка. Процессы самоорганизации на уровне планирования городов и регулирования развития градостроительных систем отмечается в работах В. В. Владимирова, A.B. КолясниС кова, И. М. Смоляра, Г. В. Мазаева, В. А. Тимохина, Л. Г. Тарасовой .

31 См., напр.: Кэмпбелл Д. Источники вдохновения восточного искусства / Д. Кэмпбелл /.

Мифы в которых нам жить. // http://www.syntone.ru/library/books/ соп1егИ:/2509. Ь1ш1? сштеп1Ьоокра§ е=7 См., напр.: Ламсден Ч. Нуждается ли культура в генах. — М., 1989.

33 См., напр.: Берталанфи Л. фон. Общая теория систем — критический обзор. — М., 1989.

34 де Шарден П. Т. Феномен человека. /Тейяр де Шарден П. — М.: Наука, 1987.

35 См., напр.: Владимиров В. В. Градостроительные проблемы совершенствования административно-территориального устройства. — Киев, 2002; Смоляр И. М. Градостроительное планирование как система: прогнозирование, программирование, проектирование. — М, 2001.

Футуристическое направление проблемы естественного и искусствен.

36 37 ного развивал в своих трудах Э. Капп, а также философ П. А. Флоренский. У них мы находим идею о возможности совмещения природного и искусственного начала, идею об «органопроекциях».

Несмотря на значительный объём перечисленных публикаций в той или иной степени затрагивающих состояние изученности обозначенной проблематики, происходит это лишь в пределах конкретного направления, а не всей проблематики биоморфизма в целом. Итак, учитывая важность для данной диссертационной работы научных разработок перечисленных авторов, можно, тем не менее, заключить, что избранная тема ещё практически не исследована, а задачи полномасштабного культурологического осмысления формирования системы биоморфных образов в культуре до сих пор в полной мере не решены.

Объектом исследования является биоморфизм как источник смысло-образования в культуре.

Предметом исследования является биоморфизм как система образного моделирования культуры.

Цель данного исследования — разработать авторскую концепцию биоморфизма как системы образного моделирования в культуре.

Для достижения поставленной цели в данном исследовании были решены следующие задачи:

1. соотнести степень использования образов живой и неживой природы в культуре древней и средневековой Индии;

2. изучить контексты использования образов живой природы в культуре древнего и средневекового Китая и Японии через семантическую оппозицию «видимого» и «невидимого»;

3. рассмотреть региональные особенности образов живой природы в мусульманских странах раннего и зрелого средневековья через семантическую оппозицию «почитаемого» и «попираемого»;

36 Капп Э. Основные направления философии техники. Роль орудия в развитии человека. — Л., 1925.

37 Флоренский П. А. Органопроекция // Декоративное и прикладное искусство. — 1969. — № 12.

4. рассмотреть региональные особенности и изучить исторические контексты использования образов живой природы в европейской культуре через семантическую оппозицию «подражание природе» и «природоподобие»;

5. рассмотреть региональные особенности и изучить исторические контексты использования образов живой природы в русской культуре через бинарную оппозицию «чужой» и «свой»;

6. определить причины и условия формирования практики моделирования искусственной среды с помощью природных образов — экоморфизма;

7. определить феномены биоморфизма и геоморфизма как основополагающие направления в практике моделирования экоморфизма и проанализировать специфику их воспроизведения в пространственной среде;

8. рассмотреть биоморфизм как образную систему и вычленить биоморф-ные структуры;

9. изучить инварианты развития моделирования в архитектуре с использованием образной системы биоморфизма;

10.исследовать инвариантность биоморфных образов и структур в русской архитектуре втор. пол. XIX в. — нач. XX в, на примере зооморфизма;

11. исследовать инвариантность биоморфных образов и структур в русской архитектуре втор. пол. XIX в. — нач. XX в, на примере фитоморфизма;

12. исследовать инвариантность биоморфных образов и структур в русской архитектуре втор. пол. XIX в. — нач. XX в, на примере антропоморфизма.

Основная гипотеза исследования: биоморфизм может стать специализированным методом культурологического анализа посредством повседневных образов живой природы.

Теоретические и методологические основы исследования. Теоретический фундамент исследования составляют:

— исследования «антропоморфных систем» (A.B. Волошинов, Ф. И. Гито ренок, Б. В. Раушенбах, B.C. Стёпин) ;

38 См. напр.: Волошинов A.B. Математика и искусство. — М., 2000; Гирёнок Ф. И. Диалектика и эклектика в исследовании человека // Диалектика и научное мышление. М., 1988; Раушенбах Б. В. Геометрия картины и зрительное восприятие — М., 1994. Стёпин B.C. Теоретическое познание. — М., 2000.

— теория самоорганизации (С.П. Курдюмов, И. Р. Пригожин, В.А. Коп-цик, Г. Хакен)39;

— семиотические исследования (А. Пейвио, Ч. С. Пирс, Ю. М. Лотман, А.Ф. Лосев)40;

— культурологические исследования, связанные с анализом семиотических систем (A.B. Волошинов, Т. Ф. Кузнецова, Ю. М. Лотман, И.В. Мелик-Гайказян, К. Э. Разлогов, А. Я. Флиер, H.A. Хренов)41.

Методологическая стратегия моделирования визуальной информации биоморфизма определена многоуровневой природой феномена восприятия. В исследовании проблемы применён структурно-семиотический и информационно-семиотический методы исследования.

В системном подходе за основу берутся исследования Л. фон Берталанфи и A.A. Богданова42. Изучение восприятия информации, сформированной из визуальных кодов, производится по методике Ю.М. Лотмана43, а специфика трансляции — Р. Якобсона44. Биоморфные образы рассматриваются и как метод художественной метаморфозы, и как рациональный инвариант, а «художественный текст», состоящий из двойственных образов — как система тропов.

Предпринята попытка создания специализированного метода культурологического анализа рассмотрения образцов материальной культуры через призму повседневных образов живой природы — заимствованные буквально, они определяются как биологические образы, преобразованные, как биоморфные. В данном исследовании производится исследование системы объ.

— 3Q.

См. напр.: Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Законы эволюции и самоорганизация сложных систем.- М., 1997; Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. — М.: Прогресс, 1999; Копцик В. А. Принцип причинности, системный подход и симметрия. — М., 1988; Хакен Г. Синергетика. — М., 1980.

40 См. напр.: Paivio A. Mental Representations: A. Dual Coding Approach. — Oxford, 1986; Пирс Ч. С. Логические основания теории знаков. — СПб, 2000; Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст семиосфера история — М., 1996; Лосев А. Мифология греков и римлян. М.: Мысль, 1996.

41 См. напр.: Мелик-Гайказян И. В. Информационные процессы и реальность. — М., 1998: Разлогов К. Э. Массовая культура — универсальная парадигма современности — М., Екатеринбург, 2005. — С. 304−310- Флиер А. Я. Культурогенез. — М., 1995; Хренов Н. А. Образы великого разрыва. Кино в контексте смены культурных циклов. — М., 2008.

42 См. напр.: Берталанфи Л. фон. Общая теория систем — критический обзор. — М., 1969; Богданов А. А. Тектология: Всеобщая организационная наука: в 2-х кн. — М., 1989.

43 Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст семиосфера история — М., 1996.

44 Якобсон Р. Избранные работы. — М., 1985. ектов биоморфизма в культуре путём построения и изучения их моделей. Моделирование применено, и как теоретический метод научного исследования, при котором используются различные знаковые, абстрактные модели, и как экспериментальный метод, использующий предметные модели.

Выделение биоморфных структур делает возможным переосмысление представлений об архетипических образах не только на уровне теории культуры, философии и психологии творчества, но и на утилитарном уровне композиции реальных предметов. Всю предметно-пространственную среду искусственного мира можно рассматривать через призму биоморфных образов. Таким образом, методология данной работы сочетает в себе методы фило-софско-культурологического анализа с методами точных наук, приобретая междисциплинарный характер.

Анализ феномена биоморфных структур опирается на структурно-семиотические методы исследования, позволяющие фиксировать многомерное пространство семантических значений «художественного текста», а также структуру развития, взаимосвязь и трансформацию значений. Большой вклад в системно-симметрологическую методологию внес В.А. Копцик45, применивший синергетический подход для анализа художественной культуры. В исследовании этот подход применён к исследованию образной системы эпохи модерна, как переходного периода.

Ко всему вышесказанному следует добавить, что биоморфная структура — не только условная теоретическая модель, но и образ, к которому применимы традиционные для культурологии приемы анализа и описания. Таким образом, биоморфные структуры рассматриваются и как метод художественной метаморфозы и как рациональная структура, а «художественный текст», состоящий из двойственных биоморфных образов — как система тропов.

Выделение биоморфных структур в отдельную тему делает возможным переосмысление представлений об архетипических образах не только на уровне теории культуры, философии и психологии творчества, но и на утилитарном уровне композиции реальных предметов. Таким образом, данная ра.

45 Копцик В. А. Принцип причинности, системный подход и симметрия. — М., 1988. бота сочетает в себе методологию философско-культурологического анализа с методами точных наук и находится на стыке гуманитарных и точных наук.

Методика исследования содержит два уровня. На первом уровне рассматриваются и классифицируются практики моделирования с помощью биоморфных образов в контексте городского пространства. На второмпроводится анализ структуры и динамики этих образов в русской архитектуре втор. пол. XIX — нач. XX вв.

Процедура исследования предмета должна включать в себя ряд аспектов: контексты изучаемого объекта в современной материально-пространственной среде и сопроводительную информацию из архивов, типологию или классификацию исследуемых предметов, функциональный и семантический аспекты. Первые два этапа являются предварительными и достаточно очевидными. Семантический аспект — попытка проникнуть в смысл причин выделения данных изображений из ряда других и определение сущности, связанной с их знаковым обозначением.

В исследовании широко применяется сравнительно-типологический метод. Формирование и группировка различных классов декоративных элементов и фасадов зданий в целом — исходное для всех исследователей, работающих с систематизацией материала. Это практический путь изучения предметов на первом этапе исследования, позволяющий привести все многообразие предметов в порядок некую систему, что существенно облегчает дальнейшие исследования. Важнейшая часть данной работы — систематизация материала, характеризующегося разнообразием.

Наибольшую эффективность показал широко использованный в ходе исследования генетический метод: анализ происхождения, преемственности и алгоритмов обновления биоморфных образовсведение многообразия биоморфных образов к фундаментальным исходным порождающим составляющим и выведение из них исследуемого явлениягенеалогический анализ идей авторов.

В исследовании выделяются макро и микроуровни. На макроуровне рассматривается город, как живой организм, на микроуровне — биологические и биоморфные образы фасадов и, в отдельных случаях, помещений общего пользования (лестничные ограждения).

На макроуровне город представлен как система, особенности поведения которой нужно учитывать. Особенностями этой сложной вероятностно детерминированной системы в отечественной и зарубежной теории, занимались такие исследователи, как Ю. П. Бочаров, А. Э. Гутнов, Г. И. Лаврик, И. Г. Лежава, Г. И. Фильваров, Дж. Форрестер46. Однако на практике эти исследования практически не использовались.

В контексте данного исследования методологически важным является предположение исследователей E.H. Князевой и С. П. Курдюмова о необходимости изучения законов самоорганизации человекомерных систем для того, чтобы в дальнейшем более эффективно управлять их развитием47.

Теоретико-методологические основы диссертации также тесно связаны с концептуальными установками культурологических исследований, представленных в работах С. Н. Иконниковой, М. С. Кагана, Э. С. Маркаряна,.

А .Я. Флиера и др .

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. создан специализированный метод культурологического анализа с помощью образов живой природы, сопровождающих человека в его повседневности;

2. сформулирована авторская концепция единой системы методов образного моделирования биоморфизма, включающей в себя как биоморфные структуры, так и биоморфные формы;

3. введено понятие «визуальный код биоморфизма»;

4. введено понятие «биоморфные структуры»;

5. впервые в контексте процессов воображения проведена граница интерпретаций между биологическими образами и биоморфизмом, раститель.

46 См., напр.: Бочаров Ю. П. Производство и пространственная организация городов. / Ю. П. Бочаров, Г. И. Фильваров. — М., 1988; Гутнов А. Э. Эволюция градостроительства. -М., 1984; Демин Н. М., Евреинов Ю. Н., Лаврик Г. И. Системные методы исследования в архитектуре и градостроительстве. — М., 1970. Лежава И. Г. Функция и структура формы в архитектуре. — М., 1987; Форрестер Д. Мировая динамика. — М., 2003. 4 Князева E.H., Курдюмов С. П. Законы эволюции и самоорганизация сложных систем-М" 1997.

48 См., напр.: Иконникова С. Н. Теория культуры. — СПб, 2008; Каган М. С. Избранные труды в VII томах. — СПб., 2006; Маркарян Э. С. Теория культуры и современная наука. — М., 1983; Флиер А. Я. Культурогенез. — М., 1995. ными образами и фитоморфизмом, анималистическими образами и зооморфизмом, образом человека и антропоморфизмом;

7. впервые предложена структура «экоморфизма», включающая, как элементы, биоморфизм и геоморфизм .

8. впервые визуальный код модерна рассматривается как точка бифуркации, переход от биоморфных к техноморфным формам.

В результате проведённого исследования на защиту выносятся следующие положения:

1. Образы живой природы определены как биоморфные и биологические, т. е. как смоделированные и воспринятые буквально. Поскольку «биоморфизм» рассматривается как система образного моделирования с помощью образов живой природы, то развитие этой системы, обладающей способностью накапливать и передавать информацию, является предметом научных изысканий. Понятие «биоморфизм» содержит в себе множество смысловых пластов, выступая своего рода концептуально-семантической системой, смысловое поле которой менялось по мере появления и развития всё новых семантических слоёв. Порождение новых смыслов и форм рефлексиро-валось обществом как образы его идентичности, а культурная форма становилась отражением индивидуального, национального и социального в создаваемом искусственном объекте. Биоморфизм играл роль генерализующей модели, обладающей значительным направляющим действием и эвристическим потенциалом. Замечено, что на ранних этапах развития общества преобладали биоморфные образы, но наряду с ними в архитектурных сооружениях древних речных цивилизаций стали использовать геоморфные, в культовых сооружениях средневековой Индии появился техноморфизм.

2. Биоморфные образы, созданные в дальневосточных культурах, в частности китайской, конструируются так, что каждый из них является генератором смыслов, не только сообщая о качественной стороне объекта, но и настраивая сознание на глубинное восприятие структур Универсума. Количество воспринятых предметов отличается от их реального множества. В дальневосточной культуре появилось представление о «видимом» и «невидимом» -иллюзорном и истинном существовании. Изначально здесь были заложены бинарность и бистабильность биоморфного образа, буквального воспроизведения объектов окружающего мира до появления европейского искусства на этой территории не существовало.

3. В основе мусульманской культуры лежит противопоставление «почитаемого» и «попираемого», а также сосуществование геоморфного и фи-томорфного составляющего, (наиболее часто — флороморфного). Камень и цветок — визуальный код мусульманской цивилизации. Иные образы регламентированы и скрыты в растительном орнаменте, в зависимости от региона происходит полный или частичный отказ от антропои зооморфизма. Информативно значимым являются изображения на основе формы и ритма арабской вязи и поэтических текстов («лингвизация» орнаментальных изображений). В контексте фитоморфизма сформированы «горные» и «равнинные» группы изображений. Наиболее строгие запреты в Средней Азии.

4. Европейская культура сформирована с опорой на образную систему окружающей природы. Заимствование природных образов представляет собой как прямое и буквальное подражание, так и опосредованное, неявное обусловленное функциональной необходимостью. Начиная с античности, сторонники первого направления уверены в том, что искусство и культура обречены на вечное подражание природе, а их противники противопоставляют им идею о могуществе человека, который может создать то, чего не может природа. Существует и третий вариант, приверженцы которого не видят особенной разницы между природой и искусством. Искусство понимается здесь как род природы, обрабатывающей материю извне, а природа — как искусство, формирующее материю изнутри. В современной культуре подражание природе и природоподобие — самостоятельные ветви художественной методики, созидающие образы среды с помощью природных элементов и в тесном взаимодействии с зодчеством, скульптурой, произведениями монументального и декоративного искусства, музыкой. Познание природы помогает развитию науки и искусства. Преодолевая кризис культуры, вырабатываются стратегии решения проблем современного общества и обретения места, в котором человек ощущает гармонию мироздания.

5. Образы живой природы в древней и средневековой культуре Руси в большинстве случаев ограничены биоморфными. Изображения этого времени классифицированы по принципу свой-чужой. Изучение контекстов «свой — чужой» в рамках русской семантической оппозиции «лес и степь» отражают корреляцию понимания «степи», как чуждой и враждебной стихии для человека, а также её окультуривание и превращение отдельных участков в русское поле, которое так часто в философии Х1Х-ХХ вв. соотносят с русской душой, её широтой, бесконечностью и светлым началом. Трансформации подвергается и трактовка русского леса. Семантическая оппозиция «лес и степь» становится сосредоточением борьбы не только светлого и тёмного, «своего» и «чужого», но и конгломератом культурных взаимовлияний западного и восточного. Природная среда формирует зеркало борьбы реального и воображаемого, тенденций народного, культового и светского искусства.

6. Упорядочивание системы визуальных образов внешнего мира связано с социокультурным опытом человека и обусловлено априорными формами и структурами, задающими параметры зрительного восприятия. Природные образы становятся аттракторами, направляющими динамику перцептивной системы, задают возможность творческого процесса порождения новых структур в искусственной среде. Наибольшее количество инвариантов формы наблюдается на примере живой природы, здесь же обнаруживается заметная градация между непосредственно воспринимаемым объектом и представлением об этом объекте. Причинами, обусловившими инварианты этой образной системы в контексте искусственной среды, можно назвать функциональные характеристики отображения. В практике моделирования искусственной среды с помощью природных образов необходимо учитывать законы равновесия не только физического, но и психического. Эти особенности учтены в длинном перечне композиционных методик, применяемых, как в двумерном, так и в трёхмерном пространстве.

7. Истоками феноменов биоморфизма и геоморфизма в контексте психологии восприятия признаются специфические формы, в которых обнаруживается активность чувственного отображения действительности — ощущение, восприятие, представление, воображение и мышление. Выявлено, что биоморфизм и геоморфизм конструируются в процессе продуктивного воображения. Геои биоморфизм объединены в экоморфизме. (Понятие «эко-морфизма» введено В. А. Паком для обозначения природных образов). В продолжение этой идеи, геоморфизм и биоморфизм объединены нами в единую систему экоморфизма, понимаемого теперь как образы сконструированные подобно природным.

8. Биоморфизм включает в себя как иррациональные, так и рациональные построения. Это попытка научно-теоретического моделирования искусственной среды, основанная на принципе ориентирования впечатлений зрителей на определенные, сформированные человеческим сознанием образы, которые давно перешли в категорию коллективного бессознательного — это знаки-символы, которые также имеют отношение к иконическим знакам. Вводится понятие «биоморфная структура», которая рассматривается как разновидность семиотики биоморфных образов, их рациональная составляющая, конгломерат формулы, образа и композиционного приема. Метод биоморфных структур концентрирует формоаналитический способ построения. Наличие этих структур обуславливает применение точных методов к художественному тексту. Биоморфные структуры «распределяют места» для акцентов, а главное — определяют место нахождения точки кульминации, точки, к которой тяготеет внимание зрителя. Следовательно, избранная структура определяет центр композиции, несовпадающий с его геометрическим центром. Равновесие в этом случае может достигаться с помощью законов золотого сечения. Антропо-, зоо-, фитоморфизм как составляющие био-морфизма созданы по законам продуктивного воображения, которое занимается образным конструированием на основе уже существующего материала. Растительные образы, анималистические образы и реалистические образы человека, могут, во-первых, рассматриваться как более широкое понятие, во-вторых, как образы, построенные на основе репродуктивного воображения. В отличие от репродуктивного воображения, которое воспроизводит реальность в том виде, какова она есть и напоминает восприятие или память, продуктивное воображение занимается образным конструированием на основе уже существующего материала.

9. Установлено постепенное исчезновение экоморфных образов из семантики архитектурного декора втор. пол. XIX — нач. XX вв. Визуальный код модерна — точка бифуркации, переход от биоморфных к техноморфным формам. Эволюция от антропоморфных структур классицизма к зооморфизму эклектики и фитоморфизму модерна привела к тому, что в дальнейшем природные образы оказались надолго забыты и, лишь в постмодернизме мы видим призрачную кальку с мотивов прошлого, а органи-тек являет собой возрождение биоморфизма в современной архитектуре.

Выявлено, что на протяжении последних двух веков произошло постепенное исчезновение биоморфных образов: от антропоморфизма классицизма и зооморфизма эклектики перешли к фитоморфизму модерна, затем совершенно отказались от биоморфных форм в конструктивизме и функционализме. В настоящий момент это привело к видеокатастрофе в мегаполисах. Для всех современных городов выделены следующие категории видеокатастроф: исчезновение природного компонента как формообразующего, градообразующего и культурообразующегоисчезновение открытых пространств и живописных высотных доминантисчезновение исторических зданий или искажение их облика как материальной памяти городаисчезновение исторического образа города в литературе, живописи и фотографии как памяти о городеисчезновение исторической части города — «обезличенный» город. Выявлено, что творческие методы с применением биоморфизма как стратегии решения проблем видеоэкологии задействуют разнообразные архитектурные формы, которые должны гармонично сочетаться с природой. Возможно, биоморфные формы зданий станут одним из самых действенных способов достижения гармонии с окружающей средой. В идее биоморфной архитектуры заложены не только определённые типы формообразования, но и возможности конструктивной системы к изменению, а также потенциал строительного материала. Структура, элементы структуры и её трансформация предположительно могут быть использованы как стратегия развития архитектуры будущего. В настоящий момент представляется возможным использовать приём «вживляемости» строительного объекта, смоделированного системой биологических образов, в природную средубудучи инородным телом, он не должен разрушать линию и ритм природы. Для этого нужно изучить конкретные примеры применения моделей биоморфных образов, из которых наиболее интересными являются образы созданные в эпоху модерна — точку бифуркации образной системы Европы и, в частности России.

10. «Зооморфизм» — термин, обладающий множеством дефиниций. Его определения варьируются от очень узкого понимания как «религиозного мировоззрения, представляющего божество в образах животных», до более широкого, в котором зооморфизм рассматривается как «уподобление животному, наделение качествами, присущими животным, изображение в виде зверя, птицы», или, как «моделирование явлений окружающего мира в образах строения и поведения животных». Художественный язык трёх направлений русского модерна воплощал самые различные тенденции в контексте этого стиля — развернутость, вогнутость, надломы, разрывы, уравнивание размеров, округлость, кольцевидность, подобие, 8-образность, кручение. В языческой культуре очевидна связь зооморфизма с магией и магическими действиями. Так, например, в названии отдельных деталей деревянного зодчества мы встречаем зооморфизмы в терминологии: конёк, кобылка, козлы, соединение брёвен «в лапу». В парковых ансамблях эпохи барокко присутствует тератоморфизм: деревья любили стричь в форме чудовищ, но это характерно не только для русского искусства. Самыми популярными анималистическими образами в русской культуре, как и в европейской культуре Х1Х-ХХ вв. становятся львы и орлы и в разных материалах и стилизациях. Насекомых можно выделить в отдельную группу. Изображение их за редким исключением (Крито-микенская цивилизация — бабочки и культура инков — бабочки и жуки, китайская цивилизация — бабочки) отсутствовало в древних цивилизациях. Однако во второй половине XIX и начале XX вв. интерес к этим образам, привнесённый из западной культуры (а в западную — из восточной) появляется в искусстве эклектики и модерна России, например, в Саратове — это пауки и бабочки. В столь непопулярной эклектике в наибольшей степени были заметны попытки возродить именно зооморфные образы (особенно часто мы это видим в металлическом декоре 70-х гг. XIX в. и 10-х гг. XX).

11. Успех применения фитоморфизма в декоре фасадов заключается в том, что за основу брали линии, связанные с наиболее приятными сравнениями и ассоциациями, это линии рассыпанных, струящихся волнами волос, линии тонких стеблей цветов и самих соцветий, морских волн. Растительный орнамент в архитектурной среде стиля модерн представляет собой устойчивый набор элементарных форм, которые формируют базу для создания каждой возможной вариаций. Самые распространённые из них — фитоморфные, среди которых самые эффектные — флоральные. Цветущая ветвь, декоративные фрагменты (цветок, лист, веточка) составляют растительный организм, представленный весьма часто с корнями. Иногда сохраняются классические формы — венок, гирлянда, букет. В формообразовании модерна классика играет подчиненную роль, на первом плане два изображения — растительный организм и структура отдельного образа. Архитектура этого стиля заимствует свои формы и концепцию «сооружения-организма» из природы: солнце, цветы, ягоды, птицы. Первоначально фитоморфизм находит воплощение своих принципов через стилизованный орнамент, в частности, через обращение к природным, растительным формам. Имеет место и наличие синтеза искусств, поскольку орнаментом в стиле модерн занимаются в основном живописцы, изначально не имеющие отношения к декоративно-прикладным видам искусства, коим является орнаментика. Затем, на основе структуры «удар бича», 8 образных и спиралевидных линий, похожих на вытянутую волну, появились приёмы построения асимметричных фасадов модерна.

12. Сравнительный анализ чертежей саратовских православных церквей XVIII — нач. XX вв. приводит к выводу о доминировании в их строении.

2 2 3 трехчастных структур золотого сечения типа ср: ф :ф = (шпиль + купол): (четверик или барабан): (основной объем), что соответствует пропорциям трехчастного антропоморфного паттерна (голова + торс): (бедро): (голень + стопа). Эти членения по высоте выразительно выделяются поясками, карнизами, изменениями форм и объемов. Из двадцати одной церкви г. Саратова трехчастное строение в виде антропоморфных паттернов имеет одиннадцать колоколен и восемь основных объемов. Проведенный анализ московских и саратовских храмов, рассмотренных через призму антропоморфных структур, позволяет выявить следующие закономерности: а) величина ф = 0,618 от общей высоты (от уровня земли до подкрест-ного яблока) приходится на конек кровли бесстолпных храмов Москвы, церкви Ивана-Воина и саратовских: Троицкого собора и Крестовоздвижен-ской церквиб) в «традиционной» схеме храмов величины ф = 0,618 и ф =0,382 от общей высоты подчеркивают карниз или конек кровли храма, переход от более массивных элементов к более изящным и зрительно более легковеснымв) в пятикупольных храмах (Саратовских с колокольней и Московских без колокольни) применялась трехчастная система: верхняя часть — от подкрестного яблока главного купола до основания малых куполов (высота «ф);

— средняя часть — от основания малых куполов до архитектурных акцентов карниза (высота «ф3 = 0,236);

— нижняя часть — от карниза до уровня земли (высота «ф) — г) в «комплексной» схеме наблюдается выделение восьмерика: его основание находится на высоте ф2, а верх на высоте ф от общей высотыд) планы храмов Москвы и Саратова имеют значительные отличия (исключение составляют Нерукотворно-Спасская в Саратове и церковь из альбома Казакова), но в то же время имеются общие закономерности: длина плана обычно соответствует высоте храма или составляет величину ф от высотые) колокольни в плане обычно имеют квадратную форму, сторона квадрата равна приблизительно ф от высоты колокольни.

Доказано на конкретных примерах, что имеет место общая тенденция упрощения структур в архитектуре на отрезке времени от XIX до середины XX века (антропоморфизм классицизма, зооморфизм эклектики, фитоморфизм модерна, геометрические формы конструктивизма), подведение итогов в постмодернизме и формирование нового восхождения в органитеке. Модерн становится отправной точкой, в недрах авангардного течения которого зарождаются тенденции к упрощению и полному отрицанию биоморфных форм.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Теоретическое значение работы состоит в создании нового исключительно культурологического метода исследования образной системы биомор-физма, а также в создании авторской концептуальной модели биоморфизма.

Практическая значимость исследования состоит в возможности привлечения систематизированного материала при разработке курса культуры повседневности, эстетики, мировой художественной культуры, спецкурсов по традиционной культуре русского народа для студентов вузов, для возрождения образной системы, используемой во второй половине XIX — начале XX вв. в новых материалах и технологиях XXI в. Выводы диссертации могут быть использованы в обобщающих исследованиях по традиционной культуре и культуре русского модерна.

Результаты диссертационного исследования имеют теоретическое и практическое значение для изучения механизмов трансформации художественной культуры (как локальных, так и глобальных), причин формирования новых стилей, а также программ, направленных на сохранение культурного наследия.

Для г. Саратова практическая ценность содержится в проведенном всестороннем анализе исторических улиц города (от ул. Кутякова до ул. Мичурина и от ул. Чернышевского до ул. Чапаева), который может быть использован в процессе разработки проектно-регулирующей документации.

В научный оборот вводятся оригинальные архивные и полевые материалы.

Результаты исследования внедрены в программы лекционных курсов Саратовского государственного технического университета, под руководством автора выполнено более десятка дипломных и магистерских работ, в которых апробированы теоретические положения исследования. Отдельные результаты исследования использованы при выполнении научно-исследовательских работ по программе: Структура и динамика культуры в контексте синергетической парадигмы (Биоморфизм как источник смысло-образования в русской культуре. Синергетический аспект), в гранте ежегодного конкурса Ford Motor Company 2005 года в области охраны окружающей среды и культурно-исторических ценностей по направлению «культурное наследие» за проект «Металлическое кружево Саратова» (руководитель проекта), в Краткосрочном гранте Американского совета научных сообществ в области гуманитарных наук (2008;2009). «Трансформация архитектурного облика провинциального города в период с 1861 по 1917гг. (на примере г. Саратова)» (руководитель проекта). В коллективной монографии «Культурное наследие: от прошлого к будущему» опубликована статья «Формирование новой парадигмы моделирования в архитектуре XXI века», монография отмечена грантом РФФИ 09−06−7 095-д.

Апробация основных научных результатов исследования. По теме диссертационного исследования опубликованы 49 научных работ. Большая часть материалов исследования вошла в монографию «Биоморфизм как источник смыслообразования в культуре (на примере русской архитектуры втор. пол. XIX — нач. XX вв.)» (2010). Отдельные разделы исследования изложены в одиннадцати статьях в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, в коллективной монографии и других российских и зарубежных публикациях.

Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались на методологических семинарах и заседаниях кафедры культурологии СГТУ (2006;2011), на межвузовских, межрегиональных, всероссийских и международных научных и научно-практических конференциях, среди которых наиболее значимы следующие: 1. XIX Международный Конгресс по эмпирической эстетике, проходивший в университете г. Авиньона (Франция) 26 августа — 1 сентября 2006 г. (Congress of the International Association of Empirical Aesthetics, Universite dAvignon et des Pays de Vaucluse). Доклад: Latent Structures of Impressionism- 2.1 Российский культурологический конгресс. Санкт-Петербург, 25−29 августа 2006 г. Секция 12. Урбанистика в контексте культурологии. Доклад: Гармония визуальных образов в городской среде- 3. Международный научный симпозиум «Время культурологии», по-свящённый 75-летию Российского института культурологии. Секция: Межкультурные коммуникации. Москва, 23−27 мая 2007 г. Доклад: Биоморфизм как метод образного конструирования в русской культуре- 4. Дни петербургской философии. Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский государственный университет, 15−17 ноября 2007 г. Секция: Новый век. Гармония природы и интеллекта. Доклад: Конфликт технои биоморфного в пространственных искусствах России XX века- 5. Международная научная конференция «Этнология — антропология — культурология: новые водоразделы и перспективы взаимодействия». Москва, Российский институт культурологии, 3−5 апреля 2008 г. Круглый стол № 3. Культурология как осмысление множественности культурных сообществ. Доклад: Культурологическое осмысление лэндморф-ных и биоморфных образов в архитектуре органи-тека- 6. Научно-практическая конференция «Культурология: фундаментальные основания прикладных исследований» г. Москва 15−16 мая 2008 г. Секция 3. Прикладные культурологические исследования в сфере художественного творчества и музейных практик. Доклад: Формирование новой парадигмы моделирования в пространственных искусствах- 7. II Российский культурологический конгресс с международным участием «Культурное многообразие: от прошлого к будущему», г. Санкт-Петербург 25−29 ноября 2008 г. Часть II. Актуальные проблемы современного художественного процесса. Секция 9. Культурологическая интерпретация новейших художественных явлений. Доклад: Проблема формирования новой парадигмы моделирования в архитектуре XXI века- 8. Международная научная конференция. «Трансформации культуры в глобальном информационном обществе», г. Москва, Московский гуманитарный университет, 19−20 мая, 2009 г. Доклад: Формирование новой парадигмы моделирования в культуре России- 9. XXI Congress of the International Association of Empirical Aesthetics, Dresdener Universite, August 25−28, 2010. Доклад: Regularities of Latent Structures Formation in Architecture Russian Classicism- 10. III Российский культурологический конгресс с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации» (27−29 октября 2010 г., г. Санкт-Петербург). Секция «Генетика культуры и культурное наследие». Доклад: Закономерности формирования латентных антропоморфных структур в архитектуре русского классицизма.

Логика организации структуры исследования определяется целью и спектром задач, ведущих к её достижению. Работа содержит введение, 3 главы (12 параграфов), заключение, библиографический список, приложениеиллюстративные таблицы (20 шт). Общий объем диссертации — 334 страницы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В диссертационной работе выполнен анализ системы моделирования в культуре с применением образов живой природы, классификация контекстов их использования в материально-пространственной среде различных периодов, выделен ряд направлений с разной степенью приближения к биологическому образу, определены функциональный и семантический аспекты. Система биоморфных моделей рассмотрена в европейской культуре и, в частности, русской культуре. Определена специфика использования образов, и их эволюция по мере появления новых моделей. Создан специализированный метод культурологического анализа с помощью образов живой природы, сопровождающих человека в его повседневности.

В результате проведённой работы была создана авторская концепция биоморфизма как системы образного моделирования в культуре. Эта система стала общей схемой описания наряду с геоморфизмом и техноморфиз-мом. Выявлена структура и классификация биоморфных образов и их место в иерархии экоморфных образов. В классификации экоморфных образов выделено два направления: геоморфизм (терраморфизм) и биоморфизм с помощью которых моделируется предметно-пространственная среда искусственного мира. Биоморфизм и геоморфизм составляют модель экоморфного способа видения и принципа моделирования;

Для проведения анализа биоморфных образов, целью изучения которых является моделирование биоформ в пространственных искусствах, выделен ряд направлений с разной степенью приближения к биологическому образу: 1. объект, обладающий упорядоченной и хаотичной криволинейностью;

2. объект, имеющий обобщённый силуэт биологического прототипа;

3. объект, имеющий обобщённый силуэт биологического прототипа и его пропорции;

4. объект, не имеющий обобщённого силуэта биологического прототипа, но обладающий его пропорциями;

5. объект, изоморфный биологическому прототипу или его частям;

6. бистабильный объект, имеющий двойственную природу образов;

7. объект, внешне совершенно не имеющий ничего общего с биологическим образом, но обладающий его пропорциями и структурой;

8. объект, одновременно являющийся тропом;

9. объект, для обозначения которого используется омоним, соотносящий его с биологическим образом.

В этом контексте антропоморфизм в художественной культуре имеет несколько направлений, с разной степенью приближения к образу человека: наделение человеческими качествамивнешнее человекоподобиевнутреннее человекоподобие (пропорции человека). Более развёрнуто эта классификация представлена в гл. 3.

Значительно меньше градаций в других направлениях биоморфизма, однако и здесь присутствует степень различия: в контексте анималистических образов присутствует градация: анимализм — звериный стиль — зооморфизмв контексте растительных: растительный стиль — фитоморфизм и для моделирования цветка — флороморфизм.

Впервые выделено понятие «биоморфные структуры» как скрытого инварианта художественного произведения. Искусственные формы, обогащенные схематизированными очертаниями биоморфных объектов и соотнесенные с рациональными характеристиками, ознаменовали собой соединение науки и искусства, а одним из элементов архетипического ряда биоморфных образов стали скрытые в «художественном тексте» биоморфные структуры. Биоморфные и геоморфные структуры объединены в экоморфные структуры. В свою очередь биоморфные структуры делятся на антропоморфные (паттерны золотого сечения, трёх-, четырёхчастное и восьмичастное деление, вертикаль, окружность, две опоры), зооморфные (четыре опоры и изголовье или конёк) и фитоморфные (удар бича). Классификация биоморфных структур представлена в схеме 2.

Впервые проведено исследование, выявляющее степень соответствия традиционных композиционных построений и биоморфных структур и, прежде всего, антропоморфных структур, (изоморфизм в разных искусствах и художественных культурах), а также причины такого соответствия. Человек воплощает свой образ не только явно, но и скрыто — через антропоморфные структуры. Трехи, в особенности четырехчастное деление целого в золотой пропорции, изначально заложенное в человеке, применяется во всех видах искусства как важнейший закон гармонизации формы.

Антропоморфная структура как семиотический феномен является композиционным инструментом, определяющим структуру художественного произведения. Именно в рамках этого конгломерата формулы, образа и композиционного приема отражается аспект материальной культуры как типа социальной памяти (информационно-знаковая ее концепция). Рациональное обобщение антропоморфных структур в трехи четырехчастные подтипы обнаруживает структурную и смысловую инвариантность в основе самых разных методик пропорционирования изображения человека как имеющих в основе модуль, так и построенных по законам золотого сечения. Антропоморфные структуры «распределяют места» для акцентов, а главное — определяют место нахождения точки кульминации, точки, к которой тяготеет внимание зрителя. Следовательно, избранная структура определяет центр композиции, несовпадающий с его геометрическим центром. Равновесие в этом случае достигается с помощью законов золотого сечения. Антропоморфные структуры — попытка научно-теоретического моделирования искусственной среды, основанная на принципе ориентирования впечатлений зрителей на определенные, сформированные человеческим сознанием образы, которые давно перешли в категорию коллективного бессознательного. Антропоморфные структуры — это знаки-символы, которые также имеют отношение к ико-ническим знакам, т. к. образ человеческой фигуры даже при сильнейшей схематизации всегда узнаваем.

В авторском прочтении под биоморфной моделью понимается такая система моделирования, которая, отображая объект, ставший прототипом, способна замещать его буквальный образ в искусственной среде новой интерпретацией в значительно переработанном виде. В культуре выделяются биоморфные модели, которые можно разделить как мысленные (воображаемые) и изображаемые (графические). Под воображаемой моделью биомор-физма понимается результат мыслительной деятельности, в котором воедино слиты такие процессы, как чувственный образ воображения, заимствованный из живой природы, научная абстракция, обобщение, анализ и синтез. Воображаемые модели обладают некоторыми общими свойствами. Сюда относятся такие свойства, как преобразование образа в наглядном плане и формирование образа, который частично или полностью не наблюдаем.

Впервые в контексте образного воображения проведена граница интерпретаций между биологическими образами и биоморфизмомрастительными образами и фитоморфизмомзвериным стилем, анимализмом и зооморфизмомобразом человека и антропоморфизмом.

В процессе создания образа выделяется два направления: образы продуктивного и репродуктивного воображения — биологические и биоморфные.

В продуктивном воображении продуктивная задача моделирования, связанная с разработкой и созданием нового объекта и характеризующаяся следующей цепочкой связей: воображаемая модель — графическая модельновый объект, как результат продуктивного воображения.

В репродуктивном воображении — репродуктивная задача моделирования посвящена воссозданию уже существующего объекта и имеет следующую цепочку связей: объект — воображаемая модель — графическая модельобъект-копия. В этом случае образ-прототип почти не изменяется, и модель репродуктивного воображения не предполагает изменение самого образа. Модель репродуктивного воображения может быть непосредственным прототипом объекта, но в условиях производства ни один, даже очень простой объект не обходится без конструкторской документации, т. е. создания графической модели объекта.

Планирование человеком любой целенаправленной деятельности по созданию объектов искусственной среды предполагает опережение реально происходящих событий. И каждый очередной этап этой деятельности человек должен соотносить с ее целью, то есть представлять себе, приблизится он или, напротив, удалится от соответствующей цели, предприняв очередное действие в этом направлении. Таковы этапы моделирования с помощью продуктивного и репродуктивного воображения.

В работе проведён анализ отечественных и зарубежных исследований проблемы восприятия и воспроизведения образов живой природы. Долгое время эта проблема изучалась в психологии и философии как специфический опыт переживания реальности, представляющий собой момент встречи человека с миром, в когнитивных науках проблема восприятия рассматривалась как специфический вид знания. Сделан вывод, что в культурологических исследованиях методы моделирования восприятия и воспроизведения системой образов живой природы должна основываться на идеях эволюционной эпистемологии, выявившей «встроенность» восприятия в процессы биологической эволюции и на семиотических исследованиях, позволяющих анализировать восприятие знаков в системе культуры.

Важная черта искусственной среды — эволюционность, преемственность формирования целого и отдельных элементов. Так, развивая организм города, его функциональные возможности, проектировщик включается в непрерывный процесс архитектурно-художественного творчества многих поколений. В тех же случаях, когда это правило нарушается, — возникает процесс катастрофических изменений видеосреды, омертвление тканей города, развитие процесса деградации системы на макрои микроуровне.

Полный отказ от биоморфных структур и образов в пространственной среде современного города ведёт к созданию ситуации постоянно негативного информационного поля, сформированного в этой части города или города вообще. Проблема негативного информационного поля в контексте видеоэкологии среды — тема, выражающая общечеловеческое, гуманистическое начало, вокруг которой наиболее чётко прослеживаются общие для всей мировой архитектуры процессы.

Средовое сознание предполагает ситуацию, в которой каждое новое включение является органическим элементом целостного существования образной системы данного пространственного образования, проблема старого и нового в этом случае может быть снята, за счёт осознания их неразрывности и общности их языка. Составляющие обширной окружающей искусственной среды в идеальном случае напоминают слова и знаки препинания, а внешняя поверхностная структура — код, сформированный из объектов надлежащей формы.

Но бесконечное повторение одной и той же информации, сформированной в недрах гомогенных полей современной архитектуры, формирует негативное отношение не только к самой информации, но и ко всему, что с ней связано. Неоправданная линейность информации провоцирует психологический дискомфорт и патологическое «невосприятие» любого последующего кода, идущей из окружающего мира.

В отличие от вербального, визуальный текст не делится на дискретные единицы, изображение — это система, основанная на семантическом принципе передачи информации, таким образом, визуальный код — континуальный пространственный образ, значение которого порождается всей формой, как неделимой целостностью. В этом контексте визуальный код биоморфизма может субъективно интерпретироваться множеством способов, но он должен обладать такой общей природой, которая была бы понятна наибольшему количеству людей, для которых совершенно непроизвольно расшифровка этого кода определяет органичное, комфортное существование в среде. Возникает продолжительное по времени событие, в течение которого группа людей не может испытать коммунальный дух иначе, чем через сходное видение объекта, которое формируется у них трактовкой через общий биологический образ.

Антропоморфные образы — это включенность самого человека в творческий процесс как кода художественного текста. Антропоморфные образы — это лаборатория поверхностных и глубинных смыслов. Вычленение антропоморфных образов из общего идеально-типического ряда архетипов делает возможным рассматривать антропоморфизм как один из видов продуктивного воображения.

Впервые визуальный код модерна рассматривается как точка бифуркации. В этот период произошёл переход от биоморфным к техноморфным формам, что в свою очередь стало логическим продолжением постепенного исчезновения образа человека из архитектурного декора XIX века. Доказано, что произошло упрощение структур в архитектуре на отрезке времени от XIX до середины XX века (антропоморфизм классицизма, зооморфизм эклектики, фитоморфизм модерна, геометрические формы конструктивизма). Модерн становится той отправной точкой, в недрах авангардного течения которого зарождаются тенденции к упрощению и полному отрицанию биоморфных форм. В дальнейшем, происходит подведение итогов в постмодернизме и формирование нового восхождения в органитеке.

Местная трактовка образа, заимствованного из живой природы — прямой результат единства картины мира для данной группы. Ослабление этих связей, индивидуальная трактовка приводит к разрушению упомянутого единства, означающее разрушение идентичности группы. Однако индивидуальная трактовка, признанная затем обществом, может сформировать новую парадигму языковой конструкции в недрах архитектуры.

Перефразировав известное утверждение Л. Витгенштейна «пределы моего повседневного языка — это пределы мира» заметим, что и пределы городского кода являются пределами мира для значительной группы городских жителей, одновременно ограничивая пределы их мира. И визуальный код биоморфизма понятный подавляющему большинству людей, которые видят и понимают мир через биологические образы тоже является своего рода ограничением.

Физический диапазон развитой области объекта может быть значительно больше, чем диапазон кода, следующего из его поверхностной структуры. Правила, по которым создаются коды, неизвестны для массового зрителя, а отсутствие ключа к расшифровке создает чувство отчуждения и исключения из сообщества скрытой иерархии коллективных целей.

Антропоморфные, зооморфные и фитоморфные образы, словно слова, объединены с помощью синтаксических правил во фразы, составляющие целые предложения, определяющие биоморфизм. Образуется иерархия, имеющая разные уровни. Разнородные элементы, определившие язык места, например здания и инженерные сооружения группируются в некоторое число связей. Объединяющая эти связи структура, выходит за рамки исключительно конструктивного аспекта и структура может быть сформирована исключительно лишь какой-либо группой зданий. Акценты структуры показывают объединение разрозненных элементов пространственной среды. Границы и форма создают признаки идентификации и символический статус объекта.

Практические действия человека имеют обычно циклическую, повторную природу. Это задаётся ритмом жизни и природой технологии в широком значении слова. Циклические функции отмечают место размещения избранного элемента во временном отрезке, определяют необходимые условия нового контекста развития. Таким образом, самые простые объекты языка города чаще всего олицетворяют собой конгломерат функциональных возможностей и формируют исходную структуру общей системы.

Достоинством информационного подхода является создание языка, с помощью которого можно выразить процессы и отношения в контексте системы биоморфных образов, ранее выражаемые только лишь с помощью расплывчатых символов, иносказаний и умолчаний. Информационный подход предполагает выделение многомерных связей через сведение к общему понятию — понятию биоморфизма. Выявлены горизонтальные и вертикальные связи, способствующие образованию и развитию моделей образной системы живой природы в культуре.

Данное исследование является попыткой расшифровать информационно-кодовые структуры отношений, определяющие образование и разложение элемента в микрои макроструктурах природы.

Общее количество информации может оставаться постоянным, а изменяться будут лишь формы её конкретного пребывания. Информация в художественной культуре — особым образом структурированное поле, хранящее разного уровня идеи, каждая из которых имеет свой образ и свой прототип. Образ в этой системе имеет различные градации, из которых бинарными являются образы «видимой» и «невидимой», «истинной» и «иллюзорной» реальности. В различных культурах Евразии предпочтение отдаётся «почитаемым» и «попираемым», образам «подражания» и «подобия», а также разделение на положительное и отрицательное, «чужое» и «своё».

Впервые выделено понятие «экоморфной ситуации». В большинстве крупных городов создание экологически благоприятной ситуации с видеосредой, близкой к природной, практически невозможно, за исключением тех случаев, когда промышленные здания и сооружения находятся под землёй, имеются высокотехнологичные очистительные сооружения, а над уровнем земли полностью сохраняется природный пейзаж, однако возможно создание экоморфной ситуации. На наш взгляд, для создания экоморфной ситуации необходимо учитывать: климатические особенности и освещённость местностиценность природного и искусственного ландшафта (богатство смыслов, динамика структуры, соотнесение исторической ценности сооружения с габаритами здания и его высотой) — видеоэкологию (наличие гомогенных полей, функциональные и смысловые узлы, акценты, соотношение кривых и прямых линий, их преобладание).

Перспективы дальнейшего исследования.

В дальнейшем, как уже было замечено, структура, элементы структуры и её трансформация предположительно могут быть использованы как вероятностная стратегия развития архитектуры будущего. Поэтому мы приходим к необходимости в перспективе заняться изучением возможных стратегий развития этого процесса, не забывая о том, что каждое изобретение явно или не явно имеет свою теневую сторону, и необдуманное использование био-морфизма также может навредить видеокультуре общества. Биоморфная архитектура должна стать экологичной — вот лозунг дальнейшего исследования.

Необходимо также учитывать традиционную видеокультуру данного региона. Среда биоморфизма не должна стать интернациональной. Местные контексты должны определить лицо города и новые возможности моделирования. Для этого в контексте биоморфизма предполагается изучить не только декор общеизвестных, показательных построек, давно ставших символами наших улиц и состоящих на учёте Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, но и других часто никем не охраняемых зданий, которые, вероятнее всего, скоро исчезнут.

Предполагается выработать ряд рекомендаций по использованию традиционных элементов в проектировании зданий в стиле «Поволжское ретро», а также для разработки оригинального современного архитектурного декора, основанного на местных традициях и с учётом исследуемой образной системы. Автором исследования предполагается разработать возможную стратегию сохранения и реставрации построек исторического центра г. Саратова в рамках современных условий.