Генезис исторического сознания в новоевропейской культуре

Смена одной культурной традиции другой — это процесс, который во многом для его современников оказывается незримым. Эпоха мировой культурной трансформации, в которой мы живем, заслоняется для отечественного наблюдателя теми переменами в социальной и политической сферах, которые произошли в России за последние полтора десятилетия. Общество, к созданию которого направлены сейчас все силы нации, представляется нам стабильным и неизменным, в отличие от ситуации в нашей стране, где перемены протекают настолько стремительно, что мы стали свидетелями в течение жизни одного поколения значительной трансформации социальной, культурной, политической и духовной сфер нашей жизни. Однако та культурная ситуация, которая иногда называется «западным стилем и образом жизни», и соответствующая ей ментальность, способ организации производственной сферы, выстраивание политического ландшафта, ценности и ориентиры и т. п., демонстрируют стремительную динамику перемен. Понимание этих изменений, изменений в той культурной традиции, которая уже теперь наша и судьбу которой мы, скорее всего, разделим, представляется предельно актуальным.

Современные социальная и политическая реальности, культура как таковая не могут быть постигнуты без обращения к осмыслению ее истории и истории вообще. Именно по этой причине особое место в диссертационном исследовании уделено анализу не только мировой культурной ситуации, но и выявления ее динамики, а также динамики тех культурных процессов, которые корреля-тивны общекультурным трансформациям. Эти процессы вызывают изменения не только экономической модели (переход к рыночной экономике), политической организации общества (трансформация тоталитарного государства в государство, ориентированного на модель либеральной демократии), но и смену ценностных установок общества, нравственных ориентиров и т. п. То есть речь идет не только о трансформации «внешней» стороны культурного пространства, но и об изменении ментальности российского народа. Процессы, связанные с изменениями культурно-исторического типа сознания — это процессы изменения самой культурной традиции, поскольку культурно-исторический тип сознания (тип мышления, «стиль» мышления) является одной и существенных характеристик культуры в целом. На основании единства культурно-исторического типа сознания и соответствующей культурной традиции в диссертации становится предметом изучения модели исторической интерпретации как одного из подходов, позволяющих проанализировать динамику изменения исторического сознания и культурно-исторического сознания в целом и соответствующего ему культурного контекста.

Существенные социально-политические изменения, которые пережила Россия за два десятилетия, поставили Российское общество вообще, и российскую науку в частности перед лицом ряда новых и важнейших задач, имеющих принципиальное значение как в области теории, так и в области практики. Пересмотру подверглись подавляющее большинство социально-теоретических положений, прежде составлявших фундамент обществоведческих дисциплин. Особенно настоятельны и актуальны разработки новых познавательных методов в сфере культуры и философии. Само возникновение новой науки — культурологии — убедительное подтверждение этой потребности. Культура как таковая нуждается в постоянном прояснении как своих истоков, так и текущего момента и перспектив ближайшего развития, особенно если это касается нашей страны, находящейся в процессе формирования не только новой политической и экономической систем, но и выработкой ценностных ориентиров, которые создаются прежде всего в общекультурном пространстве.

Исследование современной мировой культуры и соответствующего ей современного культурно-исторического типа сознания, его исторической размерности представляется важным для гуманитарного знания в целом, и в особенности для культурологии, философии и философии культуры, поскольку позволяют прояснить целостность и структуру текущего момента развития культуры и ее ближайшие перспективы и уяснить природу и сущность культуры как таковой.

Состояние научной разработанности проблемы. Основными предметами научного диссертационного исследования анализа являются сферы культуры, философии истории и сфера исследований современной макрокультуры. Поэтому степень разработанности проблемы необходимо оценивать в каждой из указанных сфер.

Первая сфера — это сфера исследований культуры. Сам тематизация культуры — и соответственно научный интерес к подобной проблематике — явление, восходящее к XVII — XVIII векам европейской истории. С тех пор огромное количество исследователей обращается к попыткам осмысления данного феномена. Принято «отсчитывать» начало исследований культуры как таковой от работ Дж. Вико, К. Гельвеция, И. Канта, Б. Франклина, И. Гердера, С. Пуфендорфа, Г. Гегеля. Но и на протяжении девятнадцатого и двадцатого веков интерес к подобной проблематике не утихает: Я. Буркхард, Э. Тэйлор, О. Шпенглер, А. Тойнби, И. Хейзинга, М. Бахтин, П. Сорокин, Дж. Фрэзер, Ф. Боас, Х. Ортега-и-Гассет, М. Мид, К. Клакхон, З. Фрейд, К. Юнг, В. Оствальд, Э. Кассирер, Г. Зиммель, М. Вебер, Т. Эллиот, К. Маннгейм, К. Леви-Стросс, С. Хантингтон, А. Швейцер, Л. Уайт, М. Фуко, Ж. Бодрийяр, Т. де Шарден, Ж.-Ф.Лиотар, М. Мосс, Н. Элиас, У. Эко, Г.-Г.Гадамер, Ю. Хабермас, М. Маклюэн, Ф. Джеймисон, Дж. Мердок и многие другие исследователи сделали предметом своего научного анализа феномены культуры. Глубокое и всестороннее осмысление феномена культуры в последние десятилетия осуществлено отечественными мыслителями. Достаточно упомянуть имена известных российских культурологов, таких как М. Каган, С. Иконникова, Ю. Солонин, Э. Соколов, А. Грякалов, В. Прозерский, Э. Юровская Т.Шехтер, И. Фарман, В. Розин, Б. Марков, Л. Круглова, В. Поликарпов, Ю. Лотман, В. Межу ев, Э. Маркарян, разрабатывающих тематику выстраивания и постижения культуры и ее отдельных проявлений.

Вместе с тем, за редким исключением, сам феномен культуры в его целостности не всегда становится предметом анализа прежде всего зарубежных исследователей. В этом отношении многие авторы, исследующие феномен культуры, концентрируясь на решении частных или прагматичных проблем, не всегда в достаточной мере учитывают ту основную черту культуры как таковой — ее всеобщность, которая базируется на том, что в самом понятии «культура» заключена целостность человеческого присутствия. Именно поэтому довольно часто мыслители, пытающиеся рассматривать тот или иной феномен 5 культуры, не стремятся увидеть эту целостность культуры как таковой, а также осмыслить онтологические основания этой целостности, в особенности это значимо для исследователей занятых анализом преимущественно первобытных культур (например, Э. Тейлор, Дж. Фрэзер, М. Мосс К. Клакхон). В отечественной научной литературе рассмотрение культуры также не всегда учитывает целостность культурного пространства, поскольку предлагаемые концепции ориентированы на подчеркивание лишь одного, как правило, деятельного аспекта феномена культуры. Так в работах Э. Маркаряна акцент делается на технологии деятельности, в исследованиях В. Межуева — на деятельность в форме всеобщего труда. Предлагаемый в диссертации подход к целостному постижению культуры через анализ исторического сознания не представлен ни в зарубежной, ни в отечественной исследовательской литературе.

Вторая сфера — это сфера истории, философии истории и исторического сознания. Использование анализа исторического сознания для анализа культуры базируется на том, что сам феномен культуры — и тесно с ним связанная проблематика человека и гуманитарного пространства — должен исследоваться в той плоскости, которую обозначают как диахрония. Историчность человеческой экзистенции и историчность культурного пространства со времен Гегеля является необходимым измерением любого процесса, — измерением, которое должно учитываться в любом гуманитарном исследовании. Рефлексии об истории и то, что принято называть философией истории, — проект, насчитывающий не одно столетие. Знаменитые историки и политики, философы и экономисты и пр. пытались не только описать происходящие события, но и понять механизмы их развертывания. Фукидид, Плутарх, Бл. Августина, Ф. Бэкон, Ш. Монтескье, Н. Маккиавелли, Болингброк, Г.-Б. де Мабли, Ф. Гизо, Ж. А. Кондорсе, Ж.Мишле. О. Тьери, О. Конт, Г. Спенсер, Т. Карлейль, Г. Бокль, Дж.Ст.Милль, И. Дройзен, Л. Ранк, Э. Дюркгейм, Р.Дж.Колингвуд, Г. Гердер, Г. Гегель, М. Штирнер, К. Маркс, Фр. Энгельс, В. Дильтея, О. Шпенглер, Г. Зиммеля, Э. Трельч, А. Данто, КЛсперс, Й. Хейзинга, Р. Арон, Л. Февр, Ф.Дж.Таггарт, Б. Рассел, Б. Кроче, А. Бер, М. Блок, Ф. Бродель, П. Рикер, Ж.-П. Вернан, Е. Топольски, Ф. Шатле, В. Х. Дрей, Х. Уайт, пытались постичь смысл, законы развития истории, осмыслить основные причины прошлых и грядущих изменений в человеческой истории. Отечественная философская и историческая мысль также внесла значительный вклад в постижение исторического развития. Работы В. Асмуса, Н. Гумилева, Т. Ойзермана, Н. Мотрошиловой, В. Келле, К. Сергеева, И. Кона, А. Богомолова, В. Соколова, М. Мамардашвили по праву оцениваются как классика постижения истории и историко-философского процесса.

Однако ситуация «смерти истории», заставляет по иному взглянуть на традиционные интерпретационные модели исторического постжения. Во многом благодаря критике историцизма В. Дильтея, Г. Риккерта, К. Поппера, Ф.Фукуямы. стал тематизированным и актуальным вопрос об исчерпанности «традиционной» универсальной модели интерпретации истории. Однако критика как таковая, не подкрепленная предложением иных интерпретационных моделей, не приводила до сих пор ни к какому реальному результату: как правило, при «разрушении» одной модели исторического описания выстраивалась другая, но при этом матрица, «стиль» модели интерпретации истории не изменялся. Вместе с тем современная ситуация требует не только радикального разрыва с предшествующей моделью исторического описания, но и осмысления новых моделей истории.

Третья сфера — это исследования современной ситуации мировой культуры. Большое количество отечественных и зарубежных исследователей занимаются анализом текущей мировой культурной ситуации достаточно упомянуть работы зарубежных и отечественных и зарубержных исследовалей Д. Белла Дж.Бернала, Ч. Гольфингера, М. Валлерстайна, М. Кастельса, Э. Тоффлера, Ж.-Ф.Лиотара, Ж. Бодрийара, Ж. Бурдье, Фр. Фукуямы, С. Хантигтона, Г. Бейтсона, И. Бестужев-Лада, И. Василенко, Л. Вдовиченко, Р. Абдеева, В. Виноградова, В. Гуторова, Э. Кочетова, В. Лейбина, А. Назаретяна, А. Панарина, А Чумакова. Вместе с чаще всего мы имеем дело с исследованиями отдельных черт современной культуры. Например, Ж. Бурдье, М. Валлерстайн, А. Панарин, анализируют преимущественно политологические и социологические аспекты современной мировой культуры, Б. Андерсон исследует феномен национализма и т. п. Ряд исследователей анализируют современную ситуацию с помощью постструктуралистских и/или фрейдистких методик (М.Фуко, Ж. Бодийяр,.

Ж.Деррида, Ф. Джеймисон), не учитывающих историчность современности, что приводит к подчас не совсем корректным выводам, а также не выявляет связь отдельных феноменов современной реальности и культурно-историческим контекстом.

Таким образом, мы можем констатировать, что осмысление исторического сознания и соответствующей ей модели исторического описания как части культурного пространства современности, ее статус и соответствия ее информационным технологиям, доминирующим в современности не только в естественнонаучной или гуманитарной науке, но и на уровне повседневности, — это вопрос не исследованный ни в отечественной, ни в зарубежной науке. И именно он нуждается в настоятельном прояснении, на что и направлено диссертационное исследование.

Цели и задачи исследования. Основной целью данного исследования является проследить и объяснить становление, развитие и современное состояние новоевропейской культурной традиции через анализ структуры и трансформаций исторического сознания и связанной с ним интерпретационной модели истории. Для достижения указанной цели было необходимо решить ряд исследовательских задач.

Определить место и функциональную роль в культуре исторического сознания, показав связь исследования интерпретационных моделей истории и исторического сознания с культурной традицией;

Выявить основные характеристики универсальной модели интерпретации истории как новоевропейского способа постижения и интерпретации истории. Определить структуру и функционирование универсально-исторической модели исторической интерпретации и универсально-исторического типа сознания;

Проследить становление и развитие модели универсальной истории с момента ее зарождения до современной ситуации;

Вычленить основные характерные черты современной макрокультурной ситуации и ее родство и отличия от новоевропейской культурной традиции через сравнение двух моделей исторической интерпретации;

Проанализировать современный статус исторического сознания и используемую им модель гипертекстовой истории, выявить основные силовые линии и динамику современного состояние мировой макрокультуры;

Обосновать онтологическую правомерность гипертекстовой модели истории и ее связь с современной мировой культурной ситуацией, показав ее онтологическую и гносеологическую укорененность в структуре современного культурно-исторического типа сознания.

Источниковедческая база исследования. Диссертационное исследование протекало в следующих научных областях: культурология, история, философия истории, история философии, онтология, теория сознания, а также в сфера исследований современной культурной, политической и экономической ситуации. Поэтому его научной базой послужили исследования и работы в указанных областях.

В области исследования культуры автор опирался на работы Э. Тэйлора, О. Шпенглера, А. Тойнби, И. Хейзинга, М. Бахтина, П. Сорокина, Дж. Дж. Фрэзера, Ф. Боаса, Х. Ортега-и-Гассет, М. Мида, К. Клакхона, З. Фрейда, К. Юнга, В. Оствальда, Э. Кассирера, Г. Зиммеля, М. Вебера, Т. Эллиота, К. Маннгейма, К. Леви-Стросса, С. Хантингтона, А. Швейцера, Л. Уайта, М. Фуко, Ж. Бодрийара, Т. де Шардена, Ж.-Ф.Лиотара, М. Мосса, Н. Элиаса, У. Эко, Г.-Г.Гадамера, Ю. Хабермаса, М. Маклюэна, Ф. Джеймисона, Дж. Мердока. Базой для исследования культуры послужили и работы отечественных мыслителей: М. Кагана, Ю. Перова, С. Иконниковой, Ю. Солонина, Э. Соколова, Е. Соколова,.

A.Грякалова, В. Прозерского, Э. Юровской, Т. Шехтер, И. Фармана, В. Розина, Б. Маркова, Л. Кругловой, Г. Лолы, В. Поликарпова, Ю. Лотмана, Г. Лолы,.

B.Диановой, В. Межуева, Э. Маркаряна, А. Ахиезера, Ю. Шора, Ю.Яковца.

При исследовании генезиса и развития исторического сознания автором диссертации использовались работы по истории, истории философии, философии истории, методологии истории: Фукидида, Плутарха, Тацита, Ксенофонта, По-либия, Арриана, Иосифа Флавия, Бл. Августина, Прокопия Кесарийского, Ф. Де Коммина, Ф. Бэкона, Ш. Монтескье, Н. Маккиавелли, Г.-Б. Де Мабли, Ф. Гизо, Ж. А. Кондорсе, Ж.Мишле. О. Тьери, О. Конта, Г. Спенсера, Т. Карлейля, Болингброка, Г. Бокля, Дж.Ст.Милля, И. Дройзена, Л. Ранке,.

Э.Дюркгейма, Р.Дж.Колингвуда, Виндельбанда, Г. Гердера, Г. Гегеля, И. Канта, М. Штирнера, С. Киркегора, К. Маркса, Фр. Энгельса, В. Дильтея, Т. Джефферсона, О. Шпенглера, Г. Зиммеля, Г. Риккерта, Э. Трельча, Ф. Ницше, О. Шпенлера, К. Поппера, А. Данто, КЛсперса, Й. Хейзинга, Р. Арона, Л. Февра, Ф.Дж.Таггарта, Б. Рассела, А. Данто, А. Бера, М. Блока, Ф. Броделя, П. Рикера, Е. Топольски, Фр. Фукуямы, Ф. Шатле, В. Х. Дрея. При работе над диссертацией автор опирался на разработки отечественных мыслителей: Н. Мотрошиловой, В. Келле, Е. Сейргейчик, И. Кона, Ю. Милютина, А. Богомолова, В. Соколова, М. Мамардашвили, Н.Копысова.

Для анализа структуры и функционирования исторического сознания в диссертации использовались работы Аристотеля, Платона, Г. Гегеля, И. Канта, А. Шопенгауэра, А. Бергсона, М. Хайдеггера, Ж.-П.Сартра, Э. Гуссерля, Ф. де Соссюра, Э. Фромма, З. Фрейда, К. Юнга, О. Шпенглера, Д. Серля, А. Безант, А.-М.Теменцки.

При исследовании современной культурной ситуации автор диссертации использовал работы следующих современных зарубежных и отечественных мыслителей, таких как: М. Альброу, Д. Белла Дж.Бернала, Ч. Гольфингера, З. Баумана, У. Бека, П. Бьюкенен, М. Валлерстайна, М. Кастельса, К. Коукера, Ж.-Ф.Лиотара, Э. Тоффлера, Фр. Фукуямы, С. Хантигтона, Б. Андерсона, Г. Бейтсона, К. Поланьи, В. Беньямина, И. Бестужев-Лада, И. Василенко, Л. Вдовиченко, Р. Абдеева, В. Виноградова, Э. Кочетова, В. Лейбина, А. Назаретяна, А. Панарина, А. Уткина, А Чумакова.

Теоретико-методологические основы исследования. В теоретико-методологическом отношении диссертационная работа в общем и целом основывается на классической рационалистической европейской исследовательской традиции и базируется на структурно-генетическом и феноменологическом анализах, важнейшими критериями которых являются: принцип объективности в интерпретации материала, всестороннего исследования и описания явлений, а также принцип историзма, необходимый при реконструкции культурных эпох. Наряду с этим применен принцип единства исторического и логического, позволяющий проследить основные этапы становления и развития исторического сознания. В работе использован также принцип комплексного ю системного анализа исследуемых проблем, что помогает исследовать сложных и междисциплинарных объектов.

В качестве методологических ориентиров в диссертации широко применяются также суждения и выводы авторов классических текстов, используемых в качестве источниковедческой базы.

Поскольку в диссертации исследуются проблемы, связанные с историчностью культуры и человека, то структурно-генетический и феноменологический анализ всегда дается в исторической перспективе. Любое явление, подвергается рассмотрению и описанию как часть взаимосвязанного целого, содержащая в себе существенно тождественные с целым структурные и функциональные моменты. Тождественность раскрывается также через историко-философский и историко-культурологический анализ развития и генезиса, рассматриваемых феноменов.

Схематика исследовательских методологических процедур варьируется в зависимости от рассматриваемой проблемной сферы. Так в сфере онтологии истории и культуры преобладает структурно-генетический и диалектический анализв разделах, посвященных выявлению структуры исторического сознания в большей степени задействованы феноменологические процедуры, а при рассмотрении генезиса универсальной модели исторической интерпретации «доминирует» историко-философская составляющая структурно-генетического исследования. В разделе, посвященном исследованию современной мировой культурной ситуации превалирует философско-культурологическая стратегия анализа, опирающаяся на представление о единстве сознания и бытия.

Необходимость использования различных исследовательских стратегий вызвана тем обстоятельством, что рефлексии в диссертационном исследовании подвергаются как различные аспекты культурного пространства и культуры в целом, так и широкий спектр философских, культурологических, историко-философских проблем. Методологическое единство, при варьировании отдельных практик, способно, по мнению, диссертанта, обеспечить разносторонность и полноту исследуемых явлений и процессов в их развитии.

Научно-практическая значимость исследования. Материалы диссертации, разработанные в ней методологические подходы и полученные результаты позволяют лучше понять специфику культурных процессов современности. Они могут быть использованы при анализе и оценке современных культурных явлений, способствуя ориентации в многообразии культурной жизни, и, соответственно, социокультурной адаптации. Основные положения диссертационного исследования могут быть использованы при чтении общих и специальных курсах по культурологии, философии культуры, теории культуры, философии искусства, истории культуры, эстетикепри составлении и написании учебных пособий, программ и методических разработок по соответствующим разделам социальной философии, истории идей, психологии культуры, семиотике, прикладной культурологии.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на ряде научных конференций, были отражены в более чем в 110 публикациях автора, в том числе в 4 монографических исследованиях общим объемом более 120 п.л.

По тематике диссертационного исследования на философском, восточном факультетах, факультете журналистики СПбГУ читались спецкурсы «Гипертекст истории культуры», «О.Шпенглер и философия XIX века», «Гипертекст истории философии», «Современная философская герменевтика», «Основные тенденции современной мировой культурной ситуации». Материалы диссертационного исследования использовались при чтении общих курсов по «Философии культуры» и «Истории зарубежной философии», «История философии XIX века» на философском факультете СПбГУ.

Основные положения диссертации были изложены в докладах и выступлениях: на 1 Международных философско-культурологических чтениях «Язык и текст: онтология и рефлексия» СПб. 1992; на конференции «Современная философская компаративистика: мировоззренческие и методологические аспекты», СПб., 1993; на научной конференции Современная философия в зеркале компаративистики. СПб., 1994; на II международной конференции «Ребенок в современном мире». СПб., 1994; на конференции «Опыт религиозной жизни и ценности культуры» СПб., 1994; на конференции «Современная философия.

Запада и Востока на пороге XXI века". СПб., 1994; на научной конференции.

Методология исследования диалога философских культур: общее и особенное". СПб., 1995; на конференции «Философия религии и философия и религия религиозная философия: Россия, Запад, Восток». СПб., 1995; на научной конференции «Скромное обаяние позитивизма» (позитивизм и его альтернативы в современной философии). СПб., 1996; на межвузовской научной конференции «Проблемы интеграции философских культур в свете компаративистского подхода». СПб., 1996; на международной конференции «Смыслы культуры». СПб., 1996; на Первом Российском Философском Конгрессе СПб., 1997; на международной научной конференции «Грани культуры». СПб., 1997; на 2 Конференции Петербургской Ассоциации Философов «Рациональность и типы познания». СПб., 1999; на научно-практической конференции «Средний класс в России: прошлое, настоящее, будущее». СПб., 2000; на научной конференции «Виртуальное пространство культуры». СПб., 2000; на международной научной конференции «Феномен российской интеллигенции. История и психология». СПб., 2000; на международной конференции «Ритуальные пространства культуры». СПб., 2001; на научной конференции «Российско-германские философские связи». Гейдельберг, 2000; на научно-методической конференции «Формирование дисциплинарное пространство культурологии». СПб., 2001; на международной научной конференции «Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века». СПб., 2001; на научном форуме «Игровое пространство культуры». СПб., 2002; на международной научной конференции «Я и Мы. История, психология, перспективы». СПб., 2002; на международной конференции «Информация, коммуникация, общество». СПб., 2002; на международной конференции посвященной 90-летию со дня рождения Л. Н. Гумилева «Русская история и русский характер». СПБ., 2002; на научном форуме «Культурное пространство путешествий». СПб., 2003; на научном международном форуме «Феномен удовольствия в культуре». СПб., 2004.

Тематика исследование была поддержана грантом РГНФ № 99−03−1977а.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории философии 3 июня 2004 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Попытаемся суммировать то, что нам удалось выяснить в предлагаемой диссертации:

Культурная традиция определяет тип соответствующего культурно-исторического типа сознания. В свою очередь культурно-исторический тип сознания оказывает влияние на структуру, ценностные ориентиры культурной традиции, смысловую наполеннность ее феноменов. Процесс смены одной культурной традиции другой есть процесс смены одного культурно-исторического типа сознания другим, соответствующим новой культурной традиции;

Культура как целостность человеческого присутствия исторична, поскольку бытие человеческой экзистенции онтологично полагается как временное и историческое;

Каждой культурной традиции и культурно-историческому типу сознания соответствует определенная модель исторического описания, отражающая структуру историчности сознания. Историческая модель, как отражение размерности культурно-исторического типа сознания, позволяет выявить основные черты и структуру этого типа сознания и, соответственно, культурной традиции в целом. Через изменения моделей исторической интерпретации можно проследить процесс изменения культурно-исторического типа сознания и культуры в целомМодель исторического описания новоевропейской традиции — это модель универсальной истории, истоком которой явилась христианская модель постижения историиВ модели универсальной истории мы можем выделить несколько существенных и фундирующих этот способ исторического описания. Центральный структурный топос данной модели — трансцендентального означаемого (закон, цель исторического движения), бесконечная гомогенная пространственно-временная среда развертывания исторического процесса, выстраивания и постижение истории как имеющее свое завершение, бесправный статус актора-индивида, идея человечества, равенство индивидов. Выделенные структурные элементы суть не только компоненты интерпретационной стратегии,.

353 но и отражение существенных черт исторической размерности новоевропейского культурно-исторического типа сознания и, соответственно, новоевропейской культурной традиции: Процесс исчезновения универсальной модели истории культурно фундирован и связан с кардинальными изменениями, которые претерпевает современный культурно-исторический тип сознания и, соответственно, современная культура в целом. Изменение культурно-исторического типа сознания, которое зафиксируется через изменение культурного контекста приводит к изменениям исторической размерности этого типа сознания.

Изменения культурного контекста современности коррелятивны изменениям в модели исторического описания. Глобализация, универсализация, изменения статуса знания и переход к модели информации, исчезновение фигуры новоевропейского субъекта, доминирование в политической сфере модели либеральной демократии, возникновение новых информационных технологи, уменьшение значимости государственных структур, возникновение новых угроз и рисков и т. п. — все эти изменения в культурной, политической, экономической сферах возможны лишь при кардинальной трансформации культурно-исторического типа сознанияВозникновение новой культурной традиции вызывает изменения в модели исторического описания: исчезновение функционально значимой фигуры трансцендентального означаемого, переосмысление роли индивида (от бесправного актора универсальной истории к реальному актору и интерпретатору), переход от монологичности изложения к полифонии, замещение текста гипертекстом и т. п. Все указанное говорит о возникновение новой конфигурации исторической размерности нового культурно-исторического типа сознания и новой, соответствующей ей модели исторического повествования;

Современной культурной ситуации, которую можно определить как глобальную макрокультуру информационной направленности, соответствует гипертекстовая модель исторического описанияГипертекстовая модель исторического описания не только широко используется в системе Интернет-технологий и мультимедии и обладает рядом преимуществ, позволяющих в диалоговом, плюралистическом режиме вы.

354 страивать исторический материал, но и соответствует онтологическому способу событийного присутствия человеческой экзистенции.

Таковы результаты проведенного исследования новоевропейского исторического сознания. В самом конце, после подведения итогов, позволим себе несколько замечаний о возможных следствиях, которых мы не смогли охватить в данной работе.

Эти замечания касаются не столько статуса исторической модели и перспективы внедрения гипертестовой модели интерпретации истории, сколько самой культурной ситуации, возникающей в результате «тотального» и глоба-листического внедрения интернет-технологий и виртуализации реальности. Сама гипертекстовая модель истории уже представлена в интернете, однако ее осмысление именно как новой модели исторического постжения, не осуществляется, что делает процесс ее развития не то, чтобы хаотичным, но подчиняющимся той динамике, которая все более и более «проглядывает» сквозь виртуальную реальность. Это динамки — динамика новоевропейской цифири.

Средство — любое, без различия, автомобиль ли это или орудие производства — как медиальная среда воздействует не только на «окружающий» мир, оно формует и уподобляет себе самого своего создателя — человека. В этом смысле раб всегда имеет «фору» перед господином. Средство, как бы оно не представлялось использующему его, небезопасно. Медиальная среда как средство также предельно опасна, ибо с легкостью может «узурпировать» топос того, кто ее создал.

Современность, развертываясь по модели глобализма, делает любое средство уже не просто опасным, но предельно опасным, поскольку лишает альтернативы. Медиальная среда Интернета и компьютера в этом отношении предельно опасны. И не только потому, что им нет альтернативы, но и потому, что эта безальтернативность принимает глобалистический характер. Виртуальный мир уже давно не «виртуальный». Он является необходимым «посредником» в нашей повседневности: от планирования и функционирования в производственной сфере и «безналичных» денег, которые — хотим мы этого или нет— в обозримом будущем заменят всю «реальную» наличность, до сферы интимного собеседования. Как и любая медиальная среда, среда интернет.

355 технологий обладает определенными правилами «прохождения» информации, т. е. диктует свое коммуникационные условия. Изменению подвергается и сама модель знания, на что мы уже указывали: происходит дрейф в сторону информации. Или, как говорит об этом Ж.-Ф. Лиотар: «При таком всеобщем изменении природа знания не может оставаться неизменной. Знание может проходить по другим каналам и становиться операциональным только при условии его перевода в некие количества информации. Следовательно, мы можем предвидеть, что все непереводимое в установленном знании, будет отброшено, а направление новых исследований будут подчиняться условию переводимости возможных результатов на язык машин"35.

И предельная опасность заключена в этих правилах, прежде всего потому, что глобализационные процессы делают их «универсальными» правилами любой коммуникации, любого общения. Как медиальная среда, среда Интернета и виртуального мира «преобразует» реальность, и вся «проблема» заключается в этом преобразующем коммуникативном пространстве. Что может быть реализовано, передано, а что нет? — самой существенный вопрос. Дело в том, что «почти все» в этом виртуальном мире может быть передано — пройдя через «сито» бинарного кода — от фотографии до звучания симфонического оркестра. Но эта передача — через преобразование в бинарный код — не может передать самое существенное, а именно то, что Фр. Ницше определял как «человеческое, слишком человеческое».

35 Лиотар Ж.-Ф. Состояние посмодерна. М., СПб.: «Алетейя», «Институт экспериментальной социологии», 1998. С. 17.