Ак|уа.1ык)С1ь изучения калининградской проблематики имеет как прикладное практическое, так и теоретическое значение. Задача поиска оптимальной формы совместного российско-европейского согласия по Калининграду и выработки собственно российской политики в отношении региона до настоящею времени полностью не решена. Данный процесс сдерживается комплексностью проблематики и связанной с этим незавершенностью процесса ее концептуального осмысления, отсутствием целостного понимания и различием интересов сторон. Кроме того, разрешение калипишрадской проблематики неотделимо от развития отношений по линии Россия-ЕС, перспективное содержание которых пока остается достаточно неопределенным.
Теоретическую значимость проблематики подтверждает то внимание, которое она привлекла среди российских и зарубежных исследователей, представляющих различные ограсли общественной науки. Действительно, изучение различных аспектов, связанных с Калинишрадом, способствует исследованию таких проблемных областей, как развитие федерализма в России, современные тенденции внешней политики России, процессы расширения и внутренней трансформации Европейского Союза, процессы регионализации в Балтийском море, перспективы создания общеевропейского гуманитарного и экономического пространства.
Калининградская проблематика имеет не только самостоятельное значение, но является также важной составляющей более масштабных политических процессов и фактором современных международных отношений.
В данной работе калининградская проблематика рассмотрена через призму основных направлений современной теории международных отношений. Во-первых, одной из актуальных задач является поиск теоретической модели, способствующей обобщению знания о калипишрадской проблематике, обладающей объяснительным и прогностическим потенциалом. Во-вторых, с точки зрения дискурсивного анализа, такой подход позволяет выявить смыслы, заложенные в многочисленные термины, связанные с калипишрадской проблематикой («калининградский вопрос», «калининградская проблема» и т. д.).
Комплексный характер рассматриваемой темы предопределил необходимость рассмотрения калининградской проблематики в расширенном контексте общеевропейской политики, отношений России е ее европейскими партнерами и внутриполитических условий формирования российской линии в отношении Калининграда. Одним из важных аспектов такого подхода является выявление препятствий и ограничителей в политике акторов, которые зачастую лежат за пределами собственно дискуссии по Калининграду. Определение места калининградской проблематики в шкале политических приоритетов заинтересованных акторов способствует не только определению «веса» калининградского фактора в их политике, но и служит пели оценки вероятности удовлетворительного разрешения того или иного аспекта.
По меткому замечанию К. Гаджиева, «изучение полигики уже само по себе представляет собой политический акт, и человек, занимающийся ею, должен способствовать исправлению всех форм несправедливости"'. В настоящей работе автор стремится внести свой вклад в процесс поиска оптимального варианта разрешения калининградской проблематики.
Определение названия. Название работы содержит в себе формулировку «калининградская проблематика», а не, например, «калининградская проблема», что вызвано следующими соображениями. Во-первых, как представляется, какого-то общепринятого понимания «калининградской проблемы» не существует. С одной стороны, различается восприятие сути проблемы в Москве, Брюсселе, Калининграде или Вильнюсе2. С другой стороны, как уже говорилось, «калининградская проблематики» носит комплексный характер. Она включает как внутриполитические аспекты, так и внешнеполитические, с разных точек зрения в качестве основной проблемы могут выступать территориальная целостность, процессы формирования коллективной идентичности или выработки стратегии экономического развития Калининградской области. Нет и общего теоретического подхода к калининградской проблеме.
Во-вторых, «калининградская проблематика» включает в себя не только политический диалог относительно будущего Калининграда и решения ею наиболее насущных проблем, но и ту роль, которую он играет в качестве фактора, влияющего на различные аспекты отношений России с иностранными государствами, а также на развитие политических процессов в Р. вропе (регионализация и регионостроительный проект в регионе Балтийскою моря, европейская интеграция и др.).
1 Галжисв К. С. Политическая Наука, 2-е им., М.: Международные отношения. 1946. С. 48.
2 Основные цели калининградской политики сторон можно сформулировать следующим образом: для федеральной власти в России — сохранение суверенитета, территориальной целостности и недопущение развития сепаратистских тенденцийдля Калининграда — избежание изоляции от Гвромы и от основной территории Россиидля I-C — купирование рисков «мягкой» безопасности, исходящих из Калининградской областидля Польши и Литвы — недопущение использования фактора Калинишрада как препятствия для интеграции в евро-атлантические институты и развития отношений с Россией.
Кроме того, название работы указывает на международный характер «калининградской проблематики» (хотя до определенного времени Россия негативно относилась к интернационализации данной темы). Это вытекает как из списка вовлеченных акторов, так и по влиянию проблематики на международные отношения и обусловленность се разрешения многочисленными внешними факторами.
Хронологические рамки работы охватывают период с начала 1990;х годов, когда в результате распада единого союзного государства Калининградская область оказалась в новой геополитической реальности в силу отдслепности от основной территории России, до 2004 года, когда работа над диссертацией была в основном завершена.
При этом необходимо отметить, что завершение переговорного процесса по вопросам виз и транзита является лишь частным аспектом калининградской проблематики, которая сохранит свою актуальность в международных отношениях в Европе и в долгосрочной перспективе.
Исторические и географические характеристики избранной темы. Возникновение и развитие калининградской проблематики не может рассматриваться в отрыве от ее географического и исторического контекста.
Территория современной Калининградской области имеет многовековую историю, связывающую ее с немецким, балтеким, в том числе прусским и литовским, польским и русским культурным наследием. Участок побережья Балтийского моря, населенный преимущественно племенами балтекой группы, в том числе пруссами, восточная часть которого входила в литовское государство, был порабощен в XIII в. Тевтонским орденом. Коренное население было истреблено или ассимилировано, а прусский язык и культура окончательно исчезли к XVI веку.
Именно Пруссия рассматривается современной литовской историографией в качестве колыбели современной литовской культуры. После распада Тевтонского ордена в XVI веке именно в Кснигсбергском регионе наиболее активно развивается литовская культура, здесь появляются первые книги на литовском языке классиков литовской литературы М. Мажвидаса, К. Донелайтиса.
После поражения Германии в Первой мировой войне и образования независимого польского государства территория Восточной Пруссии оказалась отрезанной от основной территории Германии. Калининградская область впервые оказывается в положении эксклава. Связь с основной территорией Германии осуществлялась по «данцигскому» («польскому») коридору3, и этот исторический фактор до настоящего времени влияет на внешнюю политику стран региона, в первую очередь, Полыни. Недовольство условиями доступа в Восточную Пруссию стало одним из поводов (по, конечно, не причиной) для развязывания Гитлером войны против Полыни в 1939 г.
Па Потсдамской конференции стран-победителей — СССР, США и Великобритании (1945 г.), определявшей будущее послевоенного устройства Гвропы, принимается решение о разделе Восточной Пруссии и передаче ее западной части Польше, а Восточной — Советскому Союзу. На части переданной СССР территории 7 апреля 1946 г. образуется Калинишрадская область в составе РСФСР. К началу 1950;х годов завершается переселение коренного населения в Германию (1200 тыс. чел.), а их место занимают переселенцы из различных регионов СССР. Население области, по данным переписи 2002 г., составило около 955,3 тыс. человек4, что ниже довоенного уровня.
Распад СССР и провозглашение независимости странами Балтии открыло новый «эксклавный» период функционирования Калининградской области. Возникает и новая географическая реальность — регион оказался отделенным от основной России территориями граничащей с Калининградской области Лигвы, а также одного из двух транзитных государств — Беларуси и Латвии.
Цели и задачи. Основной целью данной работы является анализ места и значения Калининградской проблематики в международных отношениях в Европе в 1990;е — первой половине 2000;х гг. с учетом факторов внутренней полигики и внешнеполитического окружения, влияющих на формирование политики заинтересованных сторон. В связи с этим автор ставит перед собой следующие исследовательские задачи: определить место и значение калининградской проблематики с точки зрения различных парадигм современной теории международных отношений, попытаться найти теоретическую модель для описания калининградской проблематикипроанализировать эволюцию калининградской полигики России с учетом факторов внутренней и внешней политики, ее определяющихвыделить этапы российской калинишрадской политики и проанализировать ее основные направления;
3 Появился в 1921 г. на основании подписанного в Париже польско-германскою Соглашения о свободном проезде между Восточной Пруссией и Германией. Согласно ею условиям, Польша обязалась предоставить Германии свободу транзитного проезда для людей, товаров, морских и речных судов, автотранспорта, железнодорожных вагонов, почтово-телеграфно-телефонной службы через ту часть территории, что перешла к ней от Германии по Версальскому договору (1919 г.).
4 По данным переписи населения 2002 г. Электронный источник: vvww. perepis2002.ru/ct Titml’ALL OO 01 .htm выявить круг акторов, которые в той или иной степени уже участвуют в принятии решений по Калининграду, а также тех, в отношениях с которыми России необходимо учитывать калининградский факторпроанализировать их политику по отношению к Калинишрадуопределить место Калининграда в шкале внешнеполитических приоритетов акторов, наличие у них объективных возможностей и политической воли к конструктивному диалогу по данному вопросу с Россиейпроанализировать основные направления и оцепить результаты взаимодействия по калининградской проблематике между Россией и се зарубежными партнерамисформулировать основные задачи российской политики па калининградском направлении на перспективу.
Научная новизна исследования определяется тем, что в нем исследуется процесс формирования политики субъектов в отношения Калининграда па протяжении всего рассматриваемого в работе периода, что позволяет более глубоко выявить их внутриполитическую основу и тенденции. Этот анализ носит комплексный характер как исходя из характера исследуемого предмета, широкого круга акторов, политика которых рассматривается, так и роли и места калипишрадской проблематики как самостоятельного фактора международных отношений.
Исследования как отечественных, так и зарубежных авторов до настоящего времени носили в основном эмпирический характер, были посвящены отдельным (хотя и наиболее актуальным для своего времени) аспектам калининградской проблематики и не предлагали, как правило, релевантных моделей, которые служили бы целям прогнозирования развития ситуации. Этому есть объективные объяснения. С одной стороны, это — характер рассматриваемой темы, лежащей на пересечении различных научных дисциплин и концепций. С другой стороны, подходы к исследованию калининградской проблематики носили преимущественно прикладной характер, что усложняло задачу поиска адектватной уже разработанной экспликагивной модели или теории.
Преодоление этих препятствий автор видит в рассмотрении калининградской проблематики в широком контексте современных международных отношений, при этом более полно учитывая не только внешние, но и внутриполитические факторы формирования линии России и других заинтересованных акторов в отношении Калинин.
• града. Использование багажа теории международных отношений (как традиционных, так и критических ее направлений) не только способствует выявлению логики поведения акторов и различных концептуальных подходов к пониманию калининградской проблематики, по и позволяет оценить возможные направления и результаты взаимодействия России с зарубежными партнерами.
Кроме того, в работе впервые в отечественной науке применительно к калининградской проблематике используются положения относительного молодого направления современной политологической пауки — теории разрешения кризисов. Этот подход позволяет как систематизировать как отдельные направления калининградской политики России (в первую очередь, формирование эффективного механизма управления), так и оцепить возможные направления и результаты взаимодействия России и заинтересованных сторон по Калининграду.
Значительный и быстро растущий массив библиографии по калипишрадской проблематике требует и оперативного освоения этого эмпирического материала. Кроме того, многомерный и междисциплинарный характер калининградской проблемы, по сути затрагивающей области не только политических наук, но и экономики, геофафии, социологии и психологии, ставит задачу интеграции этого знания для изучения избранной темы. В данной работе автор вводит в оборот значительное количество новою фактологического материала и расширяет представление о проблематике за счет использования выводов смежных научных направлений.
Делая упор на исследовании позиций и политики основных субъектов международных отношений (России, Европейского Союза, Польши и Литвы), участвующих в нахождении решений по проблемам Калипишрадской области, в данной работе уделено внимание и роли других заинтересованных сторон, в частности США, Латвии и Беларуси, а также международных организаций^. Значительный объем материала используется в отечественной библиографии впервые.
Настоящая работа имеет практическую значимость, в первую очередь, с точки зрения формирования целостной внутренней и внешней политики России, направленной на реализацию интересов страны на калипишрадеком направлении. Во-первых, в исследовании рельефно продемонстрирован многомерный и многофакторный характер калининградской проблематики и се влияния на различные аспекты взаимоотношений России с иностранными партнерами, что требует учета при выработке соответствующей политики в отношении этих субъектов. Во-вторых, представлены различные точки зрения, присутствующие в среде научного и политического сообщества, относительно сути и способов разрешения проблематики и их аргументация. Это должно спо.
5 В перспективе возможно развитие самостоятельной линии Германии по отношению к Калининградской области, хотя до настоящего времени Берлин, учитывая чувствительность этою вопроса как во внутриполитическом контексте, так и для отношений с зарубежными партнерами, в первую очередь Россией, предпочитал действовать в рамках структур ГС. собствовать достижению большего терминологического единства сторон, а значит, избежанию риска недопонимания и конфликтности. В-третьих, калининградская проблематика приобрела и в обозримой перспективе сохранит первостепенное значение для одного из приоритетных направлений внешней политики России — отношений с Европейским Союзом. Опыт взаимодействия по Калининграду приобретает новое звучание в контексте заявленной на Санкт-Петербургском (2003 г.) саммите РФ-ЕС цели создания четырех общих пространств — Экономического, Свободы безопасности и правосудия, Внешней безопасности, Науки, образования и культуры, позволяя выявить подходы зарубежных партнеров России на примере решения сходных проблем применительно к одному из субъектов Российской Федерации. Наконец, диссертация может быть использована при подготовке учебных курсов по политологии, истории, теории международных отношений.
Характеристика литературы. Источники и литературу, использованную при подготовке данной работы, можно разделить на несколько нерапных по объему, но в равной степени важных групп.
Первую группу литературы составляют общетеоретические работы по теории международных отношений, в том числе делающие упор па политических процессах в регионе Балтийского моря6. Это позволяет отойти от сугубо историко-хроноло^ического изложения и опираться на разработанную концептуально-методологическую базу и терминолог ический аппарат.
Калининградская проблематика — один из важных аспектов российско-европейских отношений, исследованию которых посвящены работы К).А. Борко, Ю.С. Дерябина7 и др.
Вторую группу составляют отечественные и зарубежные статьи и моног рафии, посвященные проблемам Калининграда. Как правило, они носят междисциплинарный характер, тем не менее, их можно подразделить по критерию базового научного па.
6 Богатуров Л. Д., Косолапое Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношении. М.: НОФМО, 2002. 384 е.- Цыганков П. Л. Международные отношения. Учебное пособие. М.: Новая школа, 1996. 320 с. McSweeney, Bill. Security. Identity and Interests. A Sociology oflnternational Relations. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. 237 p.- Pursiainen, Christer. Russian Foreign Policy and International Relations Theory. Aldershot: Ashgate, 2000. 183 p.- Brown, Chris. Understanding International Relations. London: Palgrave, 2001; White, Brian. Understanding European Foreign Policy. London: Palgrave, 2001. 196 p.- Waltz, Kenneth. Structural Realism after the Cold War // International Security. Vol. 25 (I). Summer 2000. P. 5−34- Joenniemi, Pertti. Can Lurope be Told from the North? Tapping into the EU’s Northern Dimension. COPR1 Working Papers. Copenhagen, 2002.
7 Борко Ю. А. Европейскому Союзу и России необходимо Соглашение о стратегическом партнерстве. М.: Пробел-2000 (Комитет «Россия в объединенной Европе»), 2004. 56 е.- Борко Ю. А. От Европейской идеи к единой Европе. М.: Издательский дом «Деловая литература», 2003.464 е.- Дерябин Ю. С. Все ли так спокойно на Севере Европы // Современная Европа. 2003. № 4. С. 68−78- Дерябин Ю. С. «Северное измерение» политики Европейского Союза и интересы России. ДИЕ РАН. № 68. М.: Экслибрис-пресс, 2000. правления, использованного в исследованиях. Экономическому аспекту калининградской проблематики посвящены работы таких авторов как В.Л. May, О. В. Кузнецова, II.В. Смородинская, Е.Ю. Винокуров8. Среди зарубежных исследований необходимо отметить работы группы исследователей иод руководством И. Самсона, а также С. Дъюара9.
В области политологического анализа значительный вклад в изучение и концептуализацию калининградской проблематики внесли Г1. Йоенниеми10, научный авторитет которого в регионе Балтийского моря сам по себе уже стал фактором формирования интереса и политики по отношению к Калининграду, работающий в русле социологического направления теории международных отношений, А.Л. Сергунин" (сравнительно-политологический анализ, анализ с точки зрения теории международных отношений, калининградская проблематика в контексте внутриполитической дискуссии в России по проблемам безопасности и федеративных отношений). Среди заметных фигур зарубежногб научного сообщества можно отметить К. Вельмана12 (специализирующегося в области военно-политической безопасности, конфликтоло.
8 May В. Экономическая политика в России в начале новой фазы // Вопросы экономики. 2001. № 3. С. 422- Кузнецова О. В., May В. А. Калининградская область: от «непотопляемого» авианосца к ««непотопляемому сборочному цеху». М.: Комитет «Россия в объединенной Европе», 2002; Смородинская П., Капустин А., Малыгин В. Калининградская область как свободная экономическая зона (оценка условий и результатов развития в 1994;1948 гг.) II Вопросы экономики. 1999. № 9. С. 90−107- Stnorodinskaya, N. Rent-seeking in the regions: the politics of economic privilege // Explaining Post-Soviet Patchworks. Vol. 2. «Pathways from the Past to Global» / K. Segbers (ed.). Aldershot: Ashgate, 2001; Смородинская H. Калининградский эксклав: перспектива трансформации в пилотный рег ион. М.: ИЭ РАН, Институт «Восток-Запад», 2001. 92 е.- Смородинская Н. Калининград в условиях объединения Европы: вызов и ответ// Вопросы экономики. 2001. № 11. С. 106−127- Винокуров Е. Ю. Общее экономическое пространство ЕС-Россия и Калининград// Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 11. С. 66−71- Vinokurov, Evgeny. Kaliningrad in the Framework of the KU-Russian Dialogue: Moving Toward Common Spaces. Chair Interbrew Baillet-Lalour Working Papers, K.U. Leuven. No. 20. 2004. 35 p.
9 Калининградский регион 2010. Потенциал, концепции и перспективы / Под ред. И. Самсона. Гренобль: Университет П.-М. Франса, 2000; Kaliningrad Region: The Diagnosis of a Crisis /1. Samson (ed.). Kaliningrad: KSU, P. M. France University, 1998. 275 p.- The Kaliningrad Economy at the Edge of EU Enlargement. Economic Survey. Kaliningrad: TACIS, 2002. 114 p.- Dewar, Stephen. Kaliningrad: Key Economic Issues // The EU & Kaliningrad. Kaliningrad and the Impact of EU Enlargement / J. Baxendale, S. Dewar, D. Gowan (eds.). F. ondon: Federal Trust, 2000. P. 75−98. Jocnnicmi, Pertti. Kaliningrad as a Discursive Battle-field. Copenhagen: COPRl Working Papers. No. 15. 1999; Joenniemi, P., Dewar, S" Fairlie, L.-D. The Kaliningrad Puzzle: A Russian Region within the European Union. Copenhagen: COPRI Working Papers. No. 6. 2000; Joenniemi, Pertti. Kaliningrad, Borders and Figure of Europe // The EU & Kaliningrad. Kaliningrad and the Impact of EU Enlargement / J. Baxendale, S. Dewar, I). Gowan (eds.). London: Federal Trust, 2000. P. 157−171- Joenniemi, P., Pravitz, J. Kaliningrad: A Double Periphery? // Kaliningrad: The European Amber Region // P. Joenniemi, J. Prawitz (eds.). Aldershot: Ashgate, 1998. P. 226 260. Sergounin, Alexander. EU Enlargement and Kaliningrad: The Russian Perspective// Are Borders Barriers? F-U Enlargement and the Russian Region of Kaliningrad. Heslinki, Berlin: UPI, IEP. 2001. P. 139−190.
12 Wellmann, Christian. Die russische Exclave Kaliningrad als Konfliktsyndrom // Die Friedens-Warte, Journal of International Peace and Organization. Band 75 (3−4). 2000. P. 389−406- Wellmann, Christian. Kaliningrad’s Military Economy // Kaliningrad: The European Amber Region / P. Joenniemi, J. Pravitz (eds.). Aldershot: Ashgate, 1998. P. 73−95- Wellmann, Christian. The Kaliningrad Oblast in the Context of Baltic Sea Regional Security // The Baltic States between East and West: relations with Russia / T. Jundzis (ed.). Riga, 1998. гии), И. Олдберга13 (прошедшего путь от военно-стратегических исследований к изучению феномена коллективной идентичности), X. Тиммермана14 (представителя либерального направления науки о международных отношениях, концентрирующею свое внимание на вопросах сотрудничества).
Следует отмстить плодотворную работу группы калининградских ученых, ядро которой составляют представители Калининградского Государственного университетаГ.М. Федоров, Ю. М. Зверев, Л. П. Клемешсв, Л. П. Хлонецкий. В последние годы вышел целый ряд междисциплинарных работ, посвященных проблемам стратегии развития Калипишрадской области, складывания регионального социума и идентичности, различным аспектам политической и экономической географии региона15.
С учетом практической значимости калининградской проблематики для внешней политики Литвы и Полыни, в этих странах также появились исследования, посвященные данной теме. Хотя они, но преимуществу и находились под сильным влиянием базы, разработанной в ведущих европейских и американских исследовательских центрах, тем не менее, представляют большой интерес в силу национальной специфики, позволяя выявить особенности восприятия калининградской проблематики и установить степень се приоритетности в широком контексте политики этих стран-соседей России. В * первую очередь хотелось бы выделить польских исследователей Г. Громадски16, К. Пельчинеки-Налсч17, литовских — Р. Лопату, Р. Вилпишаускаса18. Наряду с общепризнанными специалистами, исследование калипишрадской проблематики привлекло внимание начинающих авторов. Особого упоминания заслуживает.
11 Oldberg, Ingmar. Kaliningrad: Russian exclave, European enclave. Stockholm: Swedish Defence Research.
Agency. June 2001. 84 p.- Oldberg, Ingmar. The Emergence of a Regional Identity in the Kaliningrad Oblast //.
Cooperation and Conflict. Vol. 35 (3). 2000. P. 269−288.
14 Timmermann, Heinz. Kaliningrad in the Context of Regional Cooperation // Kaliningrad: Isolation or Cooperation? / R. Gronick, M. Kulmala, L. Paivio (eds.). Helsinki: STETE. 2001. P. бТ-68- 'Гиммерманн X. Калининградская область в контексте международного сотрудничества // МЭиМО, 2001. № 2. С. 97−103- Тиммерманн X. Значение расширения ЕС для Калининграда // Международная политика (русскоязычная версия журнала «Internationale Politik»). 2002. № 10. Электронный ресурс: http://www.deutschebotschaflmoskau.ru/ru/bibliothek.
15 Некоторые из работ: Федоров Г., Корневец В. Балтийский регион: социально-экономическое развитие и со! рудничество. Калининград: Янтарный сказ, 1999. 208 е.- Клемешев А. П., Козлов С. Д., Федоров Г. М. Особая территория России. Калининград: Изд-во КГУ, 2003; Зверев Ю. М. Калининградская область в классификации анклавных (эксклавных) территорий мира. Калининград: Изд-во КГУ, 2004. 28 е.- Клемешев А. П., Федоров Г. М. Перспективы формирования и развития калининградского социума // Калининградский социум в европейском измерении / Под ред. ATI. Клемешева. Калининград: Изд-во КГУ, 2002. С. 4−40.
16 Один из ведущих авторов Доклада Фонда Батория (Польша). Cf.: Overcoming Alienation: Kaliningrad as a Russian Enclave inside the European Union. Report. Warsaw: Stefan Batory Foundation. January 2001.
17 Один из авюров докладов Петра Восточных исследований. СТ.: T he Kaliningrad Oblast in the context of EIJ enlargement. Report. Warsaw: Center of Eastern Studies. July 2001; Семь мифов на тему Калининграда. Доклад. Варшава: Центр Восточных Исследований, 2002. х Одна из ключевых работ: Joenniemi P., Lopata R., Sirutavicius V., Vilpisauskas R. Impact Assessment of Lithuania’s integration into the EU on Relations between Lithuania and Kaliningrad Oblast of Russian Federation. Vilnius: IIRPS. October 2000. магистерская диссертация И. Станите-Толочксне19, выполненная в Институте международных отношений и политических наук Вильнюсского университета. По мнению диссертанта, данная работа является первой удачной попыткой использования теоретической модели (теории разрешения кризисов) для объяснения и прогнозирования переговорного процесса между РФ и НС по Калининграду. В настоящей диссертации использованы и развиты ее основные идеи, что может представлять интерес для российской аудитории, так как работа опубликована только на литовском языке.
Отдельным направлением стало исследование проблем Калининграда через призму проблематики границ. Среди зарубежных авторов необходимо выделить JI.-Д. Фарли, которая провела обширный сопоставительный анализ с привлечением американского и европейского фактологического материала20. Российский исследователь О. К). Потемкина специализируется на изучении проблем границ на стыке мировой политики и международного права21. Истории и практике функционирования границ Калипишрадской области уделено внимание в рамках масштабного исследования, организованного Паучно-образовательным форумом по международным отношениям22.
Необходимо также отметить содержательные аналитические доклады и публикации авторитетных и влиятельных российских неправительственных организаций и научных групп23.
Третью группу источников составляют документы — послания и сообщения Комиссии Европейских Сообществ, официальные документы других европейских институтов, МИД РФ, Правительства РФ, а также законодательная база и доктринальные документы, посвященные калининградской проблематике. Особого внимания заслуживает анализ выступлений и публикаций официальных лиц, ответственных за выработку и реализацию калипишрадской политики.
Наконец, четвертую группу материалов представляют собой публикации в российской и зарубежной периодической печати, а также на сайтах региональных информационных агентств в интернете — ИЛ Росбалт, Балтийской службы новостей (BNS),.
19 Stanite-Tolockiene, Inga. Kaliningrado sritis ES pletros poziuriu (Калининградская область с точки зрения расширения ГС, на литовском языке)// Politologija. No. 2. 2001. Oil. ресурс wvvlcid>kkvult «mLtleiii jx>l hi >122. str2 Fairlie, Lindelle. Kaliningrad Borders in Regional Context // Are Borders Barriers? EU Enlargement and the.
Russian Region of Kaliningrad. Helsinki, Berlin: UPI, IEP, 2001. P. 9−137.
21 Одна из работ: Potemkina, Olga. Some Ramifications of Enlargement on the EU-Russia Relations and the Schengen Regime // European Journal of Migration and Law. No. 5. 2003. P. 229−247.
22 Прозрачные границы. Безопасность и трансграничное сотрудничество в зоне новых пограничных территорий России / Под ред. Л. Б. Вардомского, С. В. Годунова. М., Волгоград: НОФМО. 2002. 573 с.
21 Россия и Европейский Союз: как углубить стратегическое партнерство? Доклад. М.: Комитет «Россия в объединенной Европе». Октябрь 2002; Интересы России на Севере Европы: в чем они? Доклад: М.: Совет по внешней и оборонной политике. 2001; Европейская интеграция и экономические отношения России, Балтии и Беларуси. Доклад. М.: Совет по внешней и оборонной политике, 2001; Kaliningrad Region of Russia and the EU Enlargement. Issues of Pan European Integration. Analytical Report / A. Klemeshev, S. Kortunov (eds.). Kaliningrad: BaltMION, Kaliningrad State University Publishing Center. 2003. 48 p.
Интерфакс. Они позволяют значительно обогатить информативно-фактологическую базу работы24.
Теоретико-методологическая основа работы. Методологической основой работы является метод системного анализа международных отношений и внешней политики, в рамках которого проводится анализ на уровнях межгосударственных отношений (в рамках двусторонних отношений и международных организаций) и формирования политики акторов (в первую очередь, государств). Используемый метод подразумевает более глубокий анализ внутри политических факторов и факторов внешней среды, влияющих на формирование внешней политики. Для изучения влияния различных факторов на политический процесс были применены сравнительно-политологические и эмпирические методы: построение моделей и сценариев, анализ выступлений политиков, изучение документов и контекстуальный (дискурсивный) анализ. Наряду с этим, использованы положения теории принятия решений, посвященные проблеме принятия решений в условиях кризиса.
Структура и основное содержание работы. Работа состоит из настоящего Введения, трех глав и заключения. В первой главе исследуются концептуальные подходы к пониманию калининградской проблемы. В рамках реалистической традиции правомерно говорить о наличии территориальной проблемы Калининграда и геополитической ценности территории Калининградской области. В этой связи актуальными становятся вопросы международно-правового статуса региона, определяющего не только его территориальную принадлежность, но и возможности транзита, военно-стратегическая роль Калининградской области. Либеральные инстигуционалисты и глобалисты выступают за активизацию регионального сотрудничества и реализацию концепции пилотного региона. Социальные конструктивисты исследуют аспекты, связанные с границами, идентичностью, суверенитетом и территориальностью, центральностью и маргинальностыо. Ни одна из теоретических школ не дает исчерпывающего представления о калининградской проблематике, но в совокупности они позволяют более глубоко показать ее комплексный характер, исследовать место предмета работы в широком контексте современных международных отношений в Мвропс, систематизировать процесс формирования политики заинтересованных акторов в отношении Калининграда.
Во второй главе выделяются этапы эволюции российской калининградской политики с учетом факторов внутренней политики и внешнего окружения. Современный.
24 Дискурсивный анализ публикаций в российских СМИ стал предметом работы, подготовленной автором диссертации в соавторстве с германским исследователем К. Вельманом. См.: Karabeshkin L., Wellmann С. The Russian Domestic Debate on Kaliningrad. Integrity, Identity and Economy. Munster: I. itVerlag, 2004. 104 p. этап, хронолог ически определяемый с фактическим приходом к власти В. Путина, характеризуется ослаблением внутренних и внешних факторов, не позволявших осуществлять эффективную и целостную российскую политику в отношении Калининградской области. Как представляется, в настоящее время основными задачами, стоящими перед Россией, являются выработка стратегии развития Калининградской области и создание опппшачьиой управленческой структуры для реализации принятых решений. Эти вопросы рассматриваются в соответствующих параграфах второй главы. Отсутствие стратегии развития во многом обусловлено наличием ряда дилемм, к примеру, «дилеммы опережающего развития», суть которой автор формулирует в параграфе, посвященном результатам и перспективам экономической политики России на калининградском направлении. Отсутствие стратегии также подразумевает необходимость реализации экономически малоэффективных и реактивных по сути, но политически и социально необходимых мер, получивших название «обеспечение жизнедеятельности».
Реализация Калининградской областью военно-стратегической функции рассматривается не только в качестве самостоятельной задачи, но и во взаимосвязи с социально-экономическими аспектами.
Рассмотрев внутриполитические факторы, в том числе наличные ресурсы (ограниченные) российской калининградской политики, можно подойти к анализу калининградской проблематики как объекта и как фактора двусторонних взаимодействий России с заинтересованными сторонами, а также рассмотреть, как артикулируется данный вопрос во многостороннем контексте — в рамках международных организаций, региональных инициатив и трансграничном сотрудничестве. Данный аспект исследуется в третьей главе.
Географическое положение Калининградской области обусловило неизбежность соответствующих внешнеполитических взаимодействий с самого начала 90-х г одовпреимущественно по вопросам транзита и, главным образом, с Литвой. Калининградский фактор на данном этане стал стабилизатором российско-литовских отношений, во мног ом предопределив привилегированное место Литвы в российской «политике дифференциации» по отношению к странам Балтии во второй половине 90-х годов. Шаг и, направленные на развитие диалога с Польшей по аналогичной повестке с Польшей, предпринятые Россией в 90-е годы прошедшего столетия, успеха не имели.
В целом, в 90-е годы Россия стремилась ограничиться необходимым минимумом межгосударственных взаимодействий по Калининграду и избежать интернационализации проблемы, которая рассматривалась как вну тренняя.
Расширение НС, окончательное решение о котором было принято на саммите в Ницце в 1999 г., стало новым фактором, высветившим первостепенные проблемы Калининградской области и определившим относительно четкие временные рамки разрешения некоторых из них (визы и транзит). Как представляется, начиная с 1999 г. на уровне высшего политического руководства России присутствует осознание необходимости углубленного взаимодействия с НС по Калининграду. Не всегда последовательная линия, но реализации такой политики связана с незавершенноегью процесса оценки рисков и возможностей, которые несет в себе тот или иной вариант совместного решения.
В работе на материалах документов прослеживается постепенное повышение значения Калининграда для формирующейся политики ЕС. Одним из основных критериев приоритетности калининградской проблематики для НС является особая политика, выделяющая Калининградскую область из общего контекста отношений с Россией (как аспекта внешней политики НС) и позволяющая предметно реагировать на проблемы региона, что связано с координацией различных аспектов не только внешней, по и внутренней политики НС. Однако, до настоящего времени такая политика не сформировалась, хотя ряд признаков свидетельствует о ее постепенном появлении. Поли гика ПС, но Калининграду ограничена не только нежеланием делить ответственность с Россией, при этом не имея достаточного количества полномочий и рычагов влияния на ситуацию в регионе, но и институциональными причинами (отсутствие консенсуса среди стран-членов ПС) и процессом расширения (дилеммой между укреплением внешнего периметра границы наряду с либерализацией границ внутри расширяющегося ПС и выгодами трансграничного сотрудничества).
Несмотря на ограниченность маневра у стран-соседей Калининградской области, еще недавно бывших кандидатами на вступление в НС — Полыни и Литвы, взаимодействие с ними носит чрезвычайно важный характер. Поддержание постоянною диалога и развитие взаимовыгодного сотрудничества с ними, помимо задачи решения текущих проблем, несомненно, принесет свои плоды после вступления этих стран в ПС. Политика России при этом должна быть направлена на поддержание и поощрение экономической и политической заинтересованности соседних стран в стабильном развитии региона. В то же самое время, необходимо принимать во внимание возможные негативные последствия ухудшения отношений России с Полыней и Литвой для интересов России в Калипиш радской области, что может быть связано, в частности, с неприятием политики этих стран на пространстве СНГ.
И данной работе автор расширяет представление и о других акторах международных отношений, политика которых влияет на калининградскую проблематику и фактор которых необходимо учитывать при разработке основ политики по отношению к региону в будущем. В первую голову, речь идет о США, Беларуси и Латвии.
США как единственная в настоящее время глобальная сверхдержава, реализует функцию миросистемпого регулирования в различных функциональных и региональных областях. После непродолжительного периода снижения внимания США к региону Балтийского моря, наступившего после прихода к власти администрации во главе с Дж. Бушем, что, вероятно, было связано с «занятостью» Вашингтона в Афганистане и Ираке, наметилась линия на активизацию американского присутствия в регионе. В частности, в октябре 2003 г. выдвигается новая инициатива e-PINE («Enhanced Partnership in Northern Europe» — «Упроченное партнерство в Северной Европе»). Автор пытается определить возможные сценарии калининградской политики США, до сих пор в полной мере не артикулированной и содержащей в себе целый ряд неопределенностей, в частности, по вопросу о юридическом признании Соединенными Штатами суверенитета России в Калининградской области.
До сих пор остается недостаточно исследованной роль Беларуси как для реализации основных задач российской политики в отношении Калининградской области, так и в качестве фактора, влияющего на российско-европейские отношения в этой сфере. Отсутствие договоренностей (аналогичных российско-европейским) о транзите из РБ в Калининградскую область осложнило гуманитарные контакты между гражданами Беларуси и жителями Калининградской области, среди которых белорусы составляют крупнейшее национальное меньшинство, и не способствует повышению привлекательности области для развития совместных российско-белорусских экономических проектов (в области транзита, создания белорусского флота и т. д.). До настоящего времени политические декларации, достигнутые, в том числе, в рамках структур Союзного государства, не получили практического продолжения в экономической сфере. Экономическое сотрудничество может стать действенным механизмом формирования долго-временною и устойчивою интереса Минска к Калипишрадской области, тем самым, способствуя повышению предсказуемости Беларуси по отношению к калинишрад-скому направлению российского транзита. В диссертации выделяются проблемные аспекты, определяющие место РБ в калипишрадской проблематике.
То же самое можно сказать и роли Латвии, которая, главным образом, в силу внутриполитических причин самоустранилась от взаимодействия с Москвой, но вопросу Калининграда. В силу географических факторов — Латвия является традиционным трапзитным путем, связывающим Северо-запад России с Калининградом — в будущем российско-латвийское взаимодействие поданному вопросу неизбежно.
Выводы данного исследования и оценка перспектив развития ситуации представлены в Заключении. Основным тезисом является констатация того факта, что будущее развитие Калининградской области зависит от наличия политической воли и соответствующих ресурсов России и ЕС, а наиболее перспективным путем является реализация совместного российско-европейского политико-экономический проекта, который, помимо рисков, открывает многообещающие перспективы развития партнерства в различных областях.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы, имеющие значение для выработки Россией своей политики в отношении Калинин града и формирования внешнеполитического курса в части, связанной с взаимодействием по калининградской проблематике и учетом калининградского фактора в широком контексте отношений с зарубежными партнерами:
1. Правомерно говорить о возникновении и развитии «калининградской проблематики» как феномена европейской политики 1990;х — начала 2000;х годов, который из объекта политики превратился в самостоятельный фактор, имеющий влияние па различные аспекты международных отношений, внешней и внутренней политики акторов. В свою очередь, проблемные аспекты, связанные с Калининградом, являются скорее вызовами, которые мог ут стать источником качественного изменения характера взаимоотношений заинтересованных субъектов, далеко выходящего за рамки собственно калининградской тематики. Именно в таком контексте в настоящей работе используется термин «калиниггградская проблематика».
Калининградская проблематика — комплексный междисциплинарный объект исследования, не ограниченный лишь прикладными проблемами, затрагивающими развитие собственно Калининградской области или отдельными аспектами взаимоотношений России с зарубежными партнерами (в частности, транзитно-визовым). С одной стороны, для калининградской проблематики характерна широкая повестка дня, включающая вопросы экономического развития региогга, формирования эффективного, учитывающего региональную специфику, управленческого механизма, разрешение проблемы «доступа». С другой стороны, она является фактором, влияющим как на развитие внутриполитических процессов (федеративных отношений, сохранения территориальной целостности и суверенитета России), так и на отношения России с зарубежными странами и международными организациями.
2. В политике основных субъектов калининградской политики — России и КСприсутствуют элементы как реалистической, так и либеральной парадигм современной теории международных отношений. При этом в российской политике реализм с его упором на конкурентном поведении акторов, рациональности подсчета баланса издержек и выгод па основе «нулевой суммы» все еще доминирует. Во многом это проистекает из восприятия политики EiC: заявленные Европой либеральные ценности, приоритет прав и свобод человека зачастую вступают в противоречие с реальными действиями в сфере практической политики. Это отражает общие противоречия между либеральными целями и ориентирами европейской политики и реализмом сложившейся институциональной системы, имеющей в качестве ядра брюссельскую бюрократию. Тем не менее, растущая экономическая взаимозависимость, возникновение таких трансграничных угроз безопасности как международная преступность, распространение инфекционных заболеваний или проблемы окружающей среды делают все более актуальным либеральный тезис о том, что в отдельных территориальных и функциональных областях сотрудничество может преобладать над конкуренцией.
3. Растущую ценность, добавляющую экспликагивную и прог ностическую ценность исследованию, приобретает социологическое направление современной теории международных отношений, представленное конструктивистской конструкционистской), пост-модернистской и рядом других школ. Критически переосмысливая основы традиционных парадигм теории с учетом современных процессов — глобализации и регионализации, растущей роли новых акторов международных отношений, ключевыми объектами внимания социологическою подхода становятся идентичность, опыт социальною взаимодействия, понятия центральности/маргипальности, ревизии концептов границ (от ограничивающего к способствующему сотрудничеству инструменту) и суверенитета (от традиционного всеобъемлющего к функциональному).
Проблемы идентичности приобретают растущее значение для калининградской политики России и взаимоотношений по калипиш радской проблематике с иностранными партнерами. Так, становится очевидным, что федеральная политика в отношении Калининграда не может ограничиваться лишь социально-экономической составляющей. Для достижения краеугольной цели калининградской политики России, которая сохраняла свою актуальность на протяжении всего рассматриваемого периода, -сохранения территориальной целостности страны, необходимы не только успешное экономической развитие и рост благосостояния жителей, но и продуманная политика по формированию коллективной идентичности рег иона.
Не формулируя этого пока явно, Россия осознает проблему идентичности жителей Калипишрадской области. Географическая оторванность, окруженность более развитыми и экономически привлекательными соседями, материальные трудности в осуществлении регулярных поездок в Россию могут способствовать формированию новой идентичности, не обязательно совпадающей с общероссийским модусом. Это, в свою очередь, чревато развитием сепаратистских тенденций по эссешциа чешскому типу. Границы становятся более прозрачными и утрачивают свою функцию территориального контроля идентичности. К настоящему времени сформировались отдельные элементы политики идентичности, которые, однако, не встроены в целос тную линию.
С точки зрения идентичности, становятся более понятными трудности российско-европейского диалога по широкой повестке дня, обусловленные попытками навязывания «единственно верного» европейского представления о стандартах демократии и рыночной экономики. Это вызывает в России ожидаемое отторжение. Представляется, что правильным направлением движения стало бы формирование общей российско-европейской идентичности, которая впитала бы элементы как европейской, так и российской. Претворение в жизнь концепции пилотного региона в Калининградской области могло бы способствовать реализации этой задачи, попутно уменьшая риск активизации сепаратистских настроений в регионе.
В качестве адекватной модели, описывающей поведение акторов по разрешению калининградской проблематики, может быть использована модель поведения в кризисной ситуации, во многом базирующаяся на выводах социологического подхода. С определенными допущениями можно говорить о «калининградском кризисе» как случае классической кризисной ситуации, основными критериями которой являются ограниченность времени (ставшей очевидно после принятия окончательного решения о расширении ЕС в 1999 г.), восприятие угрозы жизненно важным ценностям (суверенитету и территориальной целостности), ощущением неопределенности механизмов разрешения кризиса, проистекающею от отсутствия наработанных механизмов каждодневного взаимодействия. Для настоящей работы можно выделить два основных аспекта кризисного регулирования — поведение акторов, направленное на оптимизацию системы управления (1) и взаимодействие двух или нескольких акторов по разрешению кризиса, что обусловлено трансграничным характером большинства современных кризисов (2).
Первый аспект имеет практическое методологическое значение для классификации этапов калининградской политики России. Возможные опции лежат в плоскости «принятие» — «непринятие» необходимых решений, «централизация» «децентрализация» управленческого механизма. Второй определяет основные условия достижения согласия между акторами — наличие политической воли и достаточных возможностей для урегулирования кризисной ситуации. При этом важнейшей переменной является степень приоритетности проблемы в шкале политических приоритетов акторов. Кроме того, важным является положение о том, что в кризисной ситуации возможен выход за существующие правовые и интеллектуальные рамки проблемы (речь идет о фактической смене парадигмы мышления) и создание новых механизмов взаимодействия, которое подтвердилось па примере российско-европейскою диалога. Калининградская проблематика способствовала выдвижению ряда новых инициатив, но сотрудничеству России и ЕС, в частности, по формированию общих пространств — визового, экономического, культурною и безопасности, значение которых выходит далеко за пределы разрешения отдельных проблемных точек, связанных с Калининградской областью.
4. Российская калининградская политика в 1990;е годы эволюционировала ог противодействия «интернационализации» к большей готовности решать проблемы Калининграда с зарубежными партнерами, а, также, от «непринятия решений» как характеристики своей политики в отношении Калининградской области к осознанию необходимости выработки связанной стратегии развития региона в контексте общероссийских интересов, что является необходимым фактором успешной реализации внешнеполитических задач на калининградском направлении. Представление концепции «пилотного региона» демонстрирует неприемлемость для России сценария автаркического развития Калининградской области (и России в целом) в отрыве от интеграционных процессов в Европе. В то же самое время, идея «пилотного per иона» не получила конкретного наполнения.
Эволюция российской политики стшга возможной благодаря формированию комплекса более благоприятных внешних (признание международно-правового статуса Калипишрадской области как неотъемлемой части Российской Федерации европейскими государствами и ЕС, снижение влияния националистических и реваншистских политических сил в соседних странах и, как следствие, ослабление попыток использовать фактор Калининграда для мобилизации и использования антироссийских настроений во внутриполитических целях) и внутриполитических (снижение влияния идеологического фактора и противостояния, но линии державникилибералы, проводимая политика централизации и ослабление межрегионального соперничества) условий.
5. Однако, ряд экономических и политических факторов продолжают оказывать сдерживающее влияние на процесс выработки целостной стратегии развития рег иона, которая бы включала долгосрочную программу экономического развития и оптимальную систему управления (разделения полномочий региональных и федеральных властей). Среди этих факторов — отсутствие ярко выраженных специфических конкурентных преимуществ региона и противоречивость политических последствий того или иного варианта экономической стратег ии, что в настоящее работе сформулировано как «<)шемлш опереж ающего развития». Ее суть в том, что, с одной стороны, отсутствие стратег ии развития региона приведет к еще большему ее отставанию от соседних стран и в перспективе может спровоцировать формирование очага социальной нестабильности и экономического хаоса и подкрепить сепаратистские тенденции. С другой стороны, реализация стратегии, исходящей из необходимости приближения уровня экономического развития и жизненного уровня в.
Калининградской области к стандартам соседних стран — Полыни и Литвы, может принести к административному ограничению миграции, укреплению влияния региональных экономических групп, не связанных с Центром, снижению привлекательности России в глазах калининградцев (в силу ее относительной отсталости) и, как следствие, постепенному формированию коллективной идентичности калининградцев, не ассоциирующих свое будущее с Россией и развитию сепаратизма по эссенциачистскому и инструментатстскому (связанному с интересами групп экономических интересов) сценариям.
Принятые до настоящего времени документы (в том числе, Федеральная целевая программа развития Калининградской области на 2002;2010 гг.) не обеспечивают трансформацию нынешней экономически ущербной и уязвимой в свете расширения КС и предстоящего вступления России в ВТО (импортоориентированой) модели функционирования региона. Можно говорить о сохранении сильного вектора, ориентированного на сохранение статуса-кво в российской калипишрадской политике. Импульсы в пользу такого сценария исходят как от региональных властей и бизнеса, так и из Москвы. С одной стороны, в Калинишраде понимают, что конкурентоспособность региональных экономических групп, подпитываемая эксплуатацией рентных преимуществ, будет подорвана. Это может привести и к изменению конфигурации власти. С другой стороны, московские ведомства, ориентированные политическим руководством на повышение уровня благосостояния калининградцев, стоят перед соблазном достичь намеченных результатов благодаря благоприятной экономической и, возможно, политической конъюнктуре, а не через достаточно рискованные реформы, позитивные результаты которых могут проявиться лишь в долгосрочной перспективе.
Па фоне отсутствия стратег ического видения развития Калининградской области сохраняет свою актуальность механизм жизнеобеспечения в сфере энергообеспечения, транспорта и транзита. С одной стороны, этот механизм направлен на консервацию условий функционирования экономики Калининградской области, сложившихся к настоящему времени. С другой стороны, он позволяет российской сторогге решать «проблему доступа», характерггую для большинства государств, имеющих анклавные территории.
Среди актуальных задач российской политики в области транспортного сообщения с регионом — обеспечение диверсифицированных, но направлениям и средствам коммуникаций между основной территорией страны и Калининградской областью. Это позволит удешевить и оптимизировать транзит, уменьшить политическую зависимость от транзитных государств, тем самым, подкрепив нерасторжимость экономических связей per иона с Россией.
Наиболее оптимальной управленческой моделью для Калининградской области представляется вариант «операциональной децентрализации», в рамках которой расширяются полномочия органов власти в регионе, подотчетных федеральным органам власти, при сохранении стратегического контроля в руках Москвы. «Операциональная децентрализация» позволяет избежать негативных последствий централизациоппой модели, к которой, как правило, прибегают акторы в кризисной ситуации, позволяя более эффективно реагировать на специфические проблемы Калининградской области. В случае реализации совместного российско-европейского проекта в регионе, такая управленческая модель ослабила бы опасения Москвы относительно развития сепаратистских тенденций в Калипишрадской области.
6. Калининградская область во все возрастающей степени будет находиться под воздействием не только российской политики, но и европейского политико-экономического окружения, что повышает зависимость региона от решений, принимаемых Европейским Союзом и сопредельными странами. Это относительно ослабляет российские рычаги регулирования ситуации. С учетом этого, наиболее предпочтительным (как для Калининградской области и России, так и для ее зарубежных партнеров) представляется вариант реализации совместного российско-европейского проекта на территории Калипишрадской области. Совместный проект должен быть направлен на «искусственное» формирование конкурентных преимуществ рег иона, которых в настоящее время недостаточно для осуществления преобладающей в среде экономистов идеи трансформации региональной модели хозяйствования от импортной (имнортоориентированной) к экспортоориентировапной. В частности, речь могла бы идти о предоставлении привилегированного доступа на рынки ЕС товаров, произведенных в Калининградской области. Частью проекта могло бы стать создание совместной российско-европейской погранично-таможенной и экономической зоны в Калининградской области. Это обеспечило бы ЕС гарантии контроля границ, а, значит, и расширило бы возможности для упрощения визового режима для жителей областисодействовало бы привлечению в регион как европейских корпораций, так и российских компаний, заинтересованных в расширении рынка сбыта своих товаров в ЕС с учетом внедрения общих стандартов качества, правил и норм ведения бизнеса.
Реализация совместного политического проекта не только бы укрепила необходимую атмосферу доверия, но и помогла бы расширить спектр механизмов и каналов взаимодействия между Россией и ЕС. Такой проект был бы чрезвычайно полезен и в деле создания общего экономического пространства РФ и ЕС. Главным условием реализации идеи является наличие политической воли сторон.
7. Основными зарубежными партнерами России по Калининграду являются ЕС, Литва и, в меньшей степени, Польша. Однако, круг акторов, в отношениях с которыми калининградский фактор должен приниматься во внимание, включает также Беларусь, Латвию и США, а также ФРГ. До настоящего времени в российской политике он не всегда адекватно принимался во внимание. В частности, не были учтены интересы граждан и хозяйствующих субъектов Беларуси в переговорном процессе с Литвой и ГС о безвизовом транзите через Литву. В результате значительно осложнилось осуществление гуманитарных и хозяйственных связей между РБ и Калининградской областью (на транзитные поезда белорусского формирования не распространяются упрощенные проездные документы (УПЖД)). Утрачено традиционное направление транзита из Санкт-Петербурга в Калининград через Латвию, функционирование которого было сохранено в середине 1990;х годов, но инициативе руководства Калининградской области. Сохраняется вероятность использования калининградской ггроблематики со стороны США для реализации своих внешнеполитических целей в Г: вропе и отношениях с Россией, некоторые специалисты обращают внимание на неясную позицию Вашингтона по вопросу о признании принадлежности Калининградской области России. Наконец, калининградский фактор необходимо ы учитывать в отношениях с Германией. Несмотря на то, что в последние годы Берлин не проводил самостоятельной линии в отношении региона, предпочитая действовать через структуры ЕС, в перспективе можно ожидать активизации ФРГ. Россия стоит перед необходимостью либо сдерживания объективно растущего влияния Германии, либо развития совместных российско-германских проектов в Калининградской области.
8. В рассматриваемый период наблюдалось повышение значимости калининградской проблематики в шкале внешнеполитических приоритетов ГС, Литвы и Полыни, в то же самое время лишь в политике Литвы она стала первостепенным приоритетом. Второстепенное значение калининградской проблематики, несмотря на рост ее значения в европейской политике, было обусловлено как институционадьными причинами (отсутствием консенсуса среди стран-членов относительно важности кадининградской проблемы), так и в связи с «внешне-внутриполитическим парадоксом безопасности» в политике ГС (необходимостью укрепления внешнего периметра границ при постепенном снятии ограничений на внутренних). Факторами, повышающими значение калипишрадской ггроблематики, служили осознание трансграничного характера рисков «мягкой безопасности» исходящих из стран, которые будут граничить с ЕС после расширения (этот факт требует сохранения определенных «сфер влияния» ЕС по периметру ею границ, подразумевающих дозированной учаетие в их развитии при минимальной ответственности, что нашло свое отражение в концепции Полигики соседства Евросоюза), стремление избежать возникновения дополнительного проблемного аспекта в отношениях с Россией. Недостаточная степень приоритетности проблематики для ЕС явилась одной из причин, затруднявших российско-европейский переговорный процесс по безвизовому транзиту (2002;2003).
В политике Польши калинишрадская проблематика не стала первостепенным приоритетом. Тем не менее, она имеет большое значение для северо-восточных воеводств РП, находящихся в кризисном социально-экономическом положении. Польша — ведущий внешнеторговый партнер Калининградской области. В условиях потепления российско-польских отношений, наступившего с конца 1990;х годов, Москва предпринимала попытки повысить заинтересованность Варшавы в калининградской проблематике через подключение ее к осуществлению крупных инвестиционных проектов в Калининградской области. В визовом вопросе Польша (как и Литва) придерживалась позиции Брюсселя, не желая создавать дополнительные препятствия на пути вступления в ЕС (проявляя при этом гибкость, неоднократно откладывая введение визового режима для российских граждан).
Повышенная заинтересованность Литвы обусловлена как стремлением избежать возможных негативных последствий дестабилизации в регионе и осложнений в отношениях с Россией, так и объективной оценкой возможностей (как экономических, так и с точки зрения политического престижа и «веса» Литвы в европейской поли гике) капитализации дружественных литовско-калининградских и литовско-российских отношений.
9. Калининградский фактор в 1990;е начале 2000;х годов оказывал позитивное стабилизирующее влияние па российско-литовские отношения (хотя по вопросу о транзите позиция Литвы была объективно ограниченной), а также способствовал активизации отношений России и Полыни. В то же самое время, сохраняется вероятность негативного влияния калининградского фактора па отношения России с зарубежными партнерами (к примеру, в случае возникновения серьезных проблем в осуществлении транзита в Калининградскую область или в связи с попытками третьих стран инструментализовать его для реализации целей, несвязанных с Калининградом). Кроме того, России следует учитывать особую чувствительность вопроса при реализации военной компоненты своей политики в Калининградской области.
Начавшийся политический диалог с ЕС выявил как общее стремление к решению существующих проблем, так и ряд технических и идеологических различий. ЕС предпочитал не связывать калининградский переговорный процесс с процессом расширения, стремясь к техническому нахождению конкретных проблем и их поэтапному решению. Россия выступала за более комплексное решение, выработанное специальным органом и зафиксированное в юридически обязывающем документе. Достигнутые в ноябре 2002 г. соглашения продемонстрировали готовность сторон к компромиссу, хотя и не всеми были позитивно встречены в России. Евросоюз пошел на внесение изменений в регламент Шенгенского соглашения, а Россия — фактически согласилась на разрешительный порядок поездок своих граждан через Литву.
Стала очевидной и недостаточность механизмов и опыта взаимодействия Москвы и Брюсселя: Москва неоднократно прибегала к использованию тактики двусторонних контактов с лидерами европейских стран. В то же самое время, переговоры по транзиту способствовали накоплению этого опыта и инициации новых проектов сотрудничества в рамках отношений России и ЕС, в частности, по вопросу о создании в перспективе безвизового режима поездок граждан, и далее, формирования четырех общих пространств.
10. Временное снижение остроты калининградской проблематики может ослабить внимание к ней как федеральных властей, так и зарубежных партнеров. Остаются нерешенными проблемы военного и грузового транзита, определения формы сотрудничества России и ЕС по экономическому развитию области и т. д. Поэтому целесообразным стало бы формулирование планов по развитию диалога по Калининграду между Россией и ЕС, возможно, в рамках других общих направлений сотрудничества — энергетического диалога, формирования общих экономического и гуманитарного пространств.
