Иронический метод философствования и его реализация в концепте «Я-философ-ироник»

Актуальность исследования. Одним из проявлений процесса развития философского знания является постановка философом таких философских задач, которые не находились в центре внимания его предшественников. Как правило, именно эти задачи и определяют в очень большой степени актуальность философской мысли в тот или иной период времени, поэтому рефлексию по их поводу нельзя не признать плодотворной как для истории философии, так и для современности.

Современная ситуация философствования представлена широким и многообразным проблемным полем, в котором ярко и отчетливо заявлен вопрос о преодолении кризиса методологической мысли, обозначившегося в восьмидесятых годах XX века. Данный кризис в первую очередь обусловлен обособлением методологических учений от таких философских концепций, которые ориентированы на решение экзистенциальных проблем, имеющих отношение к жизни человека и миру его «человеческих, слишком человеческих» ценностей. Заданные еще в неклассической западноевропейской парадигме философствования стремление к преодолению установок классической рациональности и внимание к человеку как целостному (а не только разумному) существу во всем подвижном многообразии его внутренних чувств, настроений, желаний приобретают новое звучание в настоящее время, ставя перед методологией проблему поиска ее антропологических и этических горизонтов. Осознание и формулирование этой проблемы предполагает расширение традиционных «гносеологических» установок методологического исследования до антропологического уровня, и хотя на первый взгляд решение данной задачи кажется чрезвычайно проблематичным, это не означает, что от его поисков следует отказаться.

Очевидно, что эту несомненно актуальную для современной философии попытку обнаружения антропологической перспективы метода легче осуществить в случае обращения к конкретному материалу. Однако, выделяя иронический метод философствования в качестве такой структуры, мы руководствуемся не только вышеуказанной задачей раскрытия его возможных антропологических аспектов с помощью предложенного нами концепта «Я-философ-ироник». Мы также считаем актуальным изучение иронии как самостоятельного философского метода в его традиционном понимании. Несмотря на то, что понятие иронии имеет длительную философскую историю (начиная со времен античности) и не утрачивает своего значения и в наши дни, анализ генезиса и основных методологических функций категории иронии выявляет явную недостаточность исследовательского интереса к ироническому методу философствования как самостоятельному предмету философской рефлексии. Следовательно, изучение данного философского метода становится вдвойне оправданным, если иметь в виду не только его антропологические возможности, но и теоретико-познавательное содержание.

Кроме этого, достаточно значимым в философском плане представляется сам процесс создания концепта «Я-философ-ироник» и раскрытия его основных смыслов, призванных придать абстрактному образу философа-ироника более конкретный вид за счет такой формы дискурса, которая задает обращение философствующего человека к самому себе как иронизирующему мыслителю.

Вообще следует заметить, что сосредоточенность внимания на философе приводит к замене достаточно широкого и отвлеченного философского вопроса «Что такое философия?» (ответ на который является «ясным и очевидным» для любого начинающего философа и «темным и спорным» для философа-профессионала) более узким и более ярко выраженным в субъективном отношении вопросом «Кто такой философ?». Однако очень часто попытка вынесения фигуры философа на «первый план» философской рефлексии заканчивается не столь удачно, как того хотелось бы: начиная говорить о философе, исследователь, как правило, переходит к осмыслению его философской концепции, увлекаясь больше «жизнью идей» и логикой ее развития и обоснования, чем жизнью самого философствующего индивида. В лучшем случае о философе говорят как о создателе философской теории, в худшем случае предлагается изложение и анализ его философских взглядов, однако задача представления философа как создателя самого себя — человека, любящего мудрость и стремящегося к ее достижению, — почти никогда не ставится. Поэтому уже само изучение фигуры философа как человека, стремящегося стать мудрецом, не может рассматриваться как маловажное и не имеющее значения для философской мысли. Тем более плодотворным должен быть признан поиск такой формы репрезентации философа, которая позволит ему размышлять в первую очередь о себе, а не о каком-то абстрактном любителе мудрости.

Актуальность данной диссертации определяется также и тем, что с помощью концепта «Я-философ-ироник» удается привлечь внимание к имеющей непреходящее значение проблеме предназначения философа и поиску тех языковых и речевых средств, которые способны помочь решению этой проблемы. Еще один важный аспект диссертационного исследования связан с выяснением того, в какой мере использование возможностей иронического метода помогает реализации предназначения философа и есть ли какие-то преимущества в сфере дискурса и жизни у философа-ироника по сравнению с философом догматического склада.

Все вышесказанное позволяет заключить, что актуальный характер данной работы обусловлен рядом взаимосвязанных факторов, важнейшее место среди которых занимает проблема поиска антропологического горизонта метода, трансформирующаяся в этом труде в конкретную проблему обнаружения антропологических смыслов и возможностей иронии как методологической структуры. Еще одним наиболее ярким проявлением значимости диссертации является попытка углубления традиционно гносеологической специфики иронического метода философствования и открытия его новых теоретико-познавательных перспектив.

Степень разработанности проблемы.

Проведённый в диссертации историко-философский анализ генезиса и основных методологических функций категории иронии показывает, что на протяжении достаточно долгого периода времени (начиная с этапа развития древнегреческой философии вплоть до наших дней) эта категория часто находится в центре внимания представителей разных философских школ и направлений, вследствие чего не вызывает удивления наличие самых разнообразных подходов к ее рассмотрению, встречающихся как в зарубежной, так и в отечественной литературе на современном этапе.

Один из самых распространенных подходов к изучению понятия иронии заключается в том, что исследователи рассматривают иронию как категорию философско-эстетической теории романтизма и в своих размышлениях выносят на первый план проблему романтической иронии. К авторам, интересующимся проблемой романтической иронии в её общих смыслах и проявлениях, можно отнести Д. Бартельма, Э. Белера, Н. Я. Берковского, Р. Буржуа, В. В. Ванслова, P.M. Габитову, М. Гуревича, А. Ф. Лосева, А. Меллора, X. Пранга, А. Э. Соловьёва, М. Финли, В. П. Шестакова. Ирония как философско-эстетическая категория подвергается анализу в трудах И. Паси, Д. Д. Среднего, В. П. Шестакова, Е. Г. Яковлева, И. Л. Варшавского, И. Славова, Р. В. Восточной, Г. А. Цеймах, О. В. Солодовниковойв работах В. М. Пивоева, С. Д. Савова раскрывается связь романтической иронии с категорией комического и обращается внимание на эмоциональное содержание иронии. Как исторически обусловленный способ восприятия ирония трактуется Ч. ГликсбергомЭ. Уайлд предлагает экзистенциально-феноменологическое понимание иронии, считая ее перцептивным ответом мирупсихоаналитическая интерпретация иронии как формы поведения индивида, ведущей к самосохранению, принадлежит Ф. Стрингфеллоу и Э. Берглерукак мировоззренческая позиция, жизненный принцип и стратагема бытия ирония рассматривается в исследованиях П. П. Гайденко, Т.Т.

Гайдуковой, А. И. Стригунова, Л. А. Чикал, А.А. СыродеевойЕ.А. Баллаевойкак феномен культуры иронию изучает Е. А. Петрована иронию как способ постижения истины указывает В. Янкелевичирония как форма соблазна интересует Ж. Бодрийяра, для постмодернизма в целом характерно отношение к иронии как способу конструирования возможных миров (особенно ярко это прослеживается в работах Р. Рорти, Ж. Делеза, Ж. Деррида). Кроме этого, в настоящее время известно большое количество отечественных и зарубежных работ, посвященных иронии как риторическому и стилистическому приёму (среди них труды Р. Альбере, В. Буса, С. Брукса, Н. С. Гребенниковой, Г. Л. Гуменной, Т. Н. Жужиной, Н. А. Иткиной, Е. Г. Комаровой, Н. И. Наказнюк, Л. Д. Рубиковой, С. Б. Рубиной, Л. Сетерфилда, X. Форгримлера) — Е. Третьякова предпринимает попытку раскрыть иронию как средство коммуникацииС.И. Походня разрабатывает понятие «иронического смысла» и выявляет не только лексический и стилистический, но и текстовый план ирониилитературоведческий анализ иронии проводят Л. И. Болдина и Е.И. КононенкоН. Фрай, X. Уайт, К. Мэррей относят иронию к универсальному образу действия и одной из «рассказовых структур» личности. Общие теории и классификации иронии, в основе которых лежит ироническое противоречие видимости и реальности, разрабатывают Н. Кнокс, Д. Мюкиотечественные исследователи В. О. Пигулевский и Л. А. Мирская, пытаясь принять во внимание разные точки зрения и разработать категорию иронии во всей полноте, трактуют ее как особую жизненную позицию, способ мышления и умонастроениеВ.А. Серкова в своей кандидатской диссертации раскрывает не только эстетическое, но и онтологическое, гносеологическое, аксиологическое содержание категории иронии.

Всё это, казалось бы, свидетельствует о том, что исследуемая категория уже является достаточно разработанной во всех своих главных аспектах, в том числе и методологических, и в силу этого обращение к ироническому методу философствования, в свою очередь, выглядит не совсем плодотворным, поскольку является очевидным тот факт, что многие философы так или иначе касались вопроса иронического метода, используя его в своих сочинениях. Однако, дело в том, что литературы, делающей иронический метод философствования предметом специального философского изучения и посвященной его теоретическому осмыслению, практически не существует, а те немногие исследования, которые встречаются, не рассматривают метод иронии и его возможности с интересующих нас и кажущихся нам перспективными позиций метафизического (или «антиметафизического») философствования и тем более не ставят проблемы его антропологического разворота.

К трудам, в которых проводится изучение иронического метода как способа постижения истины и метода философского познания действительности, могут быть отнесены работы В. Янкелевича и В. А. Серковой, но даже эти исследователи, придерживаясь в основном романтической трактовки методологических функций иронии, не поднимают вопроса о подробном, углубленном и всестороннем изучении гносеологических особенностей и возможностей иронического метода философствования, а ограничиваются простым признанием методологического значения иронии. Фактическое отсутствие работ, связанных с теоретическим осмыслением возможностей иронического метода философствования, требует проведения многоаспектного исследования этой методологической структуры.

Проблема антропологической конкретизации иронического метода, провоцирующая построение концепта «Я-философ-ироник», определяет рассмотрение специфики концепта на основе работ С. С. Неретиной, Л. А. Микешиной, Ж. Делеза, Ф. Гваттари, М. Эпштейна и др. Эти работы примечательны тем, что в них обосновывается позиция (берущая начало еще в философском учении П. Абеляра), согласно которой концепт и понятие не могут быть рассмотрены как тождественные структуры: в самом общем виде концепт отличается от понятийного образования своим творческим и субъективным характером, позволяющим придать абстрактным всеобщим смыслам понятия индивидуальную окраску.

Обращение к фигуре иронизирующего философа влечет за собой анализ термина «образ жизни», представленного в научной литературе П. Адо, В. Н. Борзовым, Э. А. Гуриным, С. И. Грабовским, И. В. Бачуриным, И. Е. Лукьященко, В. И. Мироненко, А. И. Новиковым, Н. С. Савкиным, В. И. Толстых и др. Кроме этого, в связи с осмыслением феномена философа следует упомянуть об интересном исследовании феномена мыслителя У. С. Вильдановым. Также, говоря о категории мудрости как категории, играющей при конструировании концепта «Я-философ-ироник» одну из главных ролей, хочется выделить труды П. Адо, Т. В. Васильевой, Г. Б. Вильдановой, У. С. Вильданова, B.JI. Курабцева, Г. Марселя, В. Н. Назарова, JI.H. Столович, Н. Н. Трубниковой, М. Френч, в которых рассматривается проблема мудрости и, соответственно, в большей или меньшей степени проводится изучение образа мудреца.

Цель и задачи исследования

.

Цель диссертационной работы заключается в изучении специфики иронического метода философствования и его возможностей гносеологического и антропологического плана, задаваемых как исследованием успешности использования этого метода в метафизическом (и, соответственно, «антиметафизическом») философствовании, так и рассмотрением реализации этого метода в концепте «Я-философ-ироник».

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Выяснить генезис и основные методологические функции категории иронии для того, чтобы установить, каким образом и в какой степени осуществляется в истории философской мысли анализ методологического содержания иронии.

2. Определить наиболее существенные характеристики иронии как метода философствования, необходимые и достаточные в рамках данного исследования.

3. Изучить возможности применения иронического метода в метафизических и «антиметафизических» философских направлениях на примере экзистенциальной метафизики (в лице таких ее представителей, как М. Хайдеггер и С.Л.Франк) и философии постмодернизма.

4. Исследовать возможность понимания иронического метода философствования как метода постижения бытия и провести сравнительный анализ иронического метода философствования и антиномистического метода познания непостижимого.

5. Проанализировать имеющиеся в литературе понятия, относящиеся к. пониманию философа не только как создателя философского дискурса, но и как создателя особой жизни, определяющейся любовью к мудрости.

6. Предложить дефиницию концепта «Я-философ-ироник», проанализировать его составляющие и выделить его основные смыслы.

7. Выяснить основания и условия возможности конструирования концепта «Я-философ-ироник».

8. Сконструировать концепт «Я-философ-ироник» и рассмотреть, каким образом реализуется в этом концепте иронический метод философствования.

9. Выявить возможности философа-ироника по сравнению с философами догматического склада в области философского дискурса и философской жизни.

Предмет и объект исследования.

Объектом диссертационной работы является метод философствования как структура, определенная не только своим традиционно гносеологическим содержанием, но и возможными антропологическими характеристикамиа в качестве предмета исследования выступает иронический метод философствования в свете его теоретико-познавательной специфики и антропологических перспектив.

Теоретико-методологическая основа исследования.

Выбор методологии исследования обусловлен обращением к ироническому методу философствования как к самостоятельному и самоценному предмету философской рефлексии, при этом нельзя не предположить, что попытка всестороннего изучения иронического метода с гносеологических и антропологических позиций предусматривает возможность синтеза различных философских дискурсов и их концептуальных представлений в более или менее единый конструкт.

Стремление к обнаружению новых теоретико-познавательных аспектов иронического метода приводит к актуализации вопроса о специфике философского знания. Рассмотрение метафизичности в качестве одной из наиболее ярких специфических характеристик философии задает изучение иронической методологической структуры с точки зрения экзистенциальной метафизики, являющейся одним из «иронически» перспективных философских метафизических направлений. Это позволяет выделить первую группу базовых элементов, входящих в состав методологической основы исследования иронического метода. Эта группа включает в себя, во-первых, ведущие идеи экзистенциальной философии М. Хайдеггера, касающиеся понимания сущности философии как философствования и имеющие отношение к проблеме различия сущего и бытия и задающие вследствие этого своеобразную логику изучения метода иронии в онтологическом плане. Во-вторых, к этой группе относится методологическая база постижения непостижимого, развиваемая в рамках апофатической традиции C.JI. Франком в труде «Непостижимое» и использованная в данной диссертации для анализа иронического метода философствования, результатом чего становится возможность сравнения иронического метода постижения бытия и антиномистического метода познания непостижимого.

Второй компонент методологической основы исследования иронического метода философствования связан с «обратной стороной» метафизической ориентированности философии. Рассмотрение иронии с позиций философских течений, либо отрицающих, либо игнорирующих метафизическую специфику философской мысли, влечет за собой пристальное внимание к философским идеям постмодернизма, и особенно тем из них, которые касаются понимания философии как деятельности, связанной с созданием возможных миров и нуждающейся вследствие этого в применении элементов иронизирования (к таким концептуальным представлениям склонны Ж. Делез, Ф. Гваттари, Ж. Бодрийяр, Р. Рорти и ДР-).

Третья составляющая методологической основы, способствующей изучению иронического метода философствования, относится к антропологическому горизонту метода иронии, заданному в данной работе с помощью концепта «Я-философ-ироник». Основанием данного концептуального построения выступает принцип непостижимости человека и мира, а одно из важнейших условий его формирования связано со способностью конструирования возможных миров, являющейся важным компонентом философского творчества. Кроме этого, при создании концепта «Я-философ-ироник» происходит активное обращение к элементам феноменологической и герменевтической методологии в рамках исследования фигуры философа. Использование методологических приемов понимания представляется необходимым при анализе различных интерпретаций образов философа и мудреца, а выделение в расплывчатых проявлениях философского дискурса и философской жизни их сущностного ядра проводится на основе применения феноменологических процедур.

Попытку синтеза этих трех выше рассмотренных ведущих компонентов методологической основы исследования иронического метода в единую структуру нельзя считать безуспешной, насколько можно судить по результатам диссертационной работы. Следует заметить, что осуществление данной попытки стало возможным благодаря использованию системноструктурного подхода, согласующего элементы разных философских течений и представляющего иронический метод философствования в виде образования, включающего его онтологические основания, его гносеологическую характеристику, формы его антропологического разворота в ироническом философском дискурсе и жизни философа-ироника.

Также нужно принять во внимание, что поскольку диссертационное исследование опирается на достаточно объемный пласт историко-философского материала, посвященного генезису и основным методологическим функциям понятия иронии, оно, безусловно, базируется на применении компаративистского метода, позволяющего обеспечивать эффективный диалог различных философских направлений и традиций. Кроме этого, является совершенно очевидным факт невозможности написания любого диссертационного труда без использования ведущих общелогических методов и формально-логических средств исследования, к которым относятся абстрагирование, обобщение, анализ, синтез, аналогия, индукция, дедукция и т. п.

Научная новизна диссертации.

Научная новизна работы выражается в следующих положениях:

— установлено, что кульминационной точкой развития методологического содержания иронии является философия немецкого романтизма, в которой выделяются методологические функции иронии, связанные с ее пониманием как способа «живого» мышления, способа поиска истины и способа познания бесконечной реальности;

— уточнена специфика иронического противоречия (исходя из романтической трактовки методологических функций иронии) и обнаружено, что его структура делает невозможной предметную «положительную» дефиницию бесконечного, однако в то же время именно эта структура способствует возникновению чувства и настроения бесконечного;

— предложено понимание иронического метода философствования как метода постижения бытия на основании исследования противоречивой структуры антиномистического метода познания непостижимого и формирования более сложного (по сравнению с традиционно-романтическим) вида иронического противоречия, включающего в себя дополнительную процедуру отрицания по отношению к исходной романтической форме этого противоречия;

— обнаружена целесообразность использования иронического метода философствования в тех метафизических учениях, которые трактуют метафизику как сферу особого рода вопросов, а не ответов, связанная с тем, что метафизическое «вопрошание» о непостижимом (трансцендентном, бытии и т. д.) в той или иной мере предполагает иронизирование по поводу любых конечных дефиниций бесконечного;

— выделены условия успешного применения иронического метода философствования в «антиметафизических» концепциях в тех случаях, когда безусловным основанием «антиметафизической» теории является непостижимое;

— задан антропологический горизонт исследования иронического метода философствования за счет переключения внимания со сферы философского дискурса на фигуру философа и осуществлен поиск понятийного образования, соответствующего более или менее адекватному описанию жизни философа и его дискурсу о самом себе, ведущемуся от первого лица (этим понятийным образованием является концепт «Я-философ-ироник») — выяснены основание и условия формирования концепта «Я-философ-ироник», определяющиеся принципом непостижимости человека и мира и способностью философского конструирования «возможных миров», являющейся важным компонентом творческой деятельности философа;

— разработана дефиниция концептуального образования «Я-философ-ироник», согласно которой этот концепт трактуется как творческая субъективно-речевая форма понимания и создания структурного образования.

Я-философ-ироник" (строящегося на основе понятия «Я-философ-ироник»), реализующаяся посредством актов схватывания, обнаружения и связывания смыслов структурной композиции «Я-философ-ироник» в единое целое того или иного дискурса;

— определен основной каркас смысловой структуры концепта «Я-философ-ироник», включающий в себя следующие обязательные смысловые элементы: «Я как философ-ироник, стремящийся стать мудрецом" — «Я как философ-ироник, способный творить, наблюдать, представлять и анализировать свои ценностные ориентации и экзистенциальный опыт" — «Я как творец своей иронической философской концепции и своего иронического философского дискурса" — «Теоретическое содержание моей иронической философской концепции" — «Теоретическое содержание моей иронической философской концепции, имеющее отношение к моей жизни философа-ироника" — «Я как философ, выстраивающий взаимосвязи между своим ироническим философским дискурсом и своей жизнью философа-ироника».

— выявлено, что реализация иронического метода философствования" в концепте «Я-философ-ироник» позволяет ироническому методу изменять свой традиционный вид, вследствие чего данный метод получает возможность быть охарактеризованным с позиций философско-антропологического плана (позиции иронического дискурса, иронической концепции, жизни философа-ироника), переходя с уровня всеобщности и обезличенности на уровень индивидуальности и конкретности;

— обнаружены возможности, способствующие достижению состояния мудрости философами-ирониками и связанные со спецификой иронического философского дискурса и теми духовными упражнениями, которые вытекают из прямого и косвенного влияния этого дискурса на жизнь философствующего ироника.

Основные положения, выносимые на защиту:

В качестве основания иронического метода философствования могут быть приняты методологические функции иронии, выделенные в философии немецкого романтизма и связанные с пониманием иронии как способа поиска истины, способа познания бесконечной реальности и способа «живого мышления», реализующегося в виде единства мышления, чувства и настроенияпри этом иронический способ познания бесконечной реальности считается бесконечным процессом, а специфика иронического способа мышления заключается в утверждении противоречивого характера иронического высказывания, признающего одновременное существование двух положений, взаимно исключающих друг друга: обусловленного и безусловного, конечного и бесконечного.

Одно из двух противоположных иронических суждений (входящих в состав иронического противоречия), ориентированное на познание бесконечного, определяет бесконечное лишь за счет отрицания иронического высказывания, имеющего конечный характер, но не за счет «положительной» предметной дефиниции бесконечного, вследствие чего можно вести речь о выходе иронического противоречия и, соответственно, иронического метода за границы предметности в сферу «непредметного» знания и поставить вопрос о непредметной интерпретации бесконечной реальности.

— Иронический метод философствования может выступать в качестве метода постижения бытия (непостижимого) в том случае, если мы представим ироническое противоречие с позиций антиномистического противоречия, являющегося базовым элементом антиномистического метода познания непостижимого C.JI. Франка и включающего в себя, помимо «традиционно-романтической» иронической противоречивой структуры, процедуру отрицания по отношению к ней. В результате этого представления формируется новый, более сложный вид иронического противоречия, и именно эта усложненная структурная единица иронического метода позволяет ему стать методом постижения бытия (непостижимого). Следовательно, понимание иронического противоречия, основанное на его романтической трактовке, не является единственно возможным, поскольку с помощью экзистенциальной метафизики открывается новый вид базового структурного элемента иронического метода.

— Сравнение иронического и антиномистического методов постижения непостижимого (бытия) показывает, что кроме сходства, существует и их отличие друг от друга, заключающееся в том, что один из тезисов иронического противоречия существует как подразумеваемый, а не высказанный, наделяя процесс иронизирования бытийственными характеристиками, приводящими к интерпретации иронии как метода постижения бытия не только на интеллектуальном, но и на эмоционально-волевом уровне, связанным с невербальными средствами выражения (как правило, интонацией и улыбкой).

— Выделение непостижимого (трансцендентного, бытия, бесконечного и т. д.) в качестве первичной философской интуиции и безусловного начала, находящегося в основании философского учения, определяет эффективное применение иронии не только в метафизических течениях, но и «антиметафизических» концепциях, и наоборот, чем более философы будут склонны к выделению определенных оснований своих систем (в качестве которых может выступать сфера опыта, область здравого смысла и т. д.), тем менее они будут нуждаться в ироническом методе.

— Концепт «Я-философ-ироник» (определенный как творческая субъективно-речевая форма понимания и создания структурного образования «Я-философ-ироник» (строящегося на основе понятия «Я-философ-ироник»), реализующаяся посредством актов схватывания, обнаружения и связывания смыслов структурной композиции «Я-философ-ироник» в единое целое того или иного дискурса) позволяет философу уйти от неосуществимой претензии рассмотрения своей жизни как непосредственности к исследованию собственного философского дискурса о своей философской жизни как опосредованной и более доступной для осмысления формы.

— Иронический метод, «преломляясь» в концепте «Я-философ-ироник», изменяет свой традиционный вид и получает возможность быть охарактеризованным с позиций философско-антропологического плана (позиции иронического дискурса, иронической концепции, жизни философа-ироника), переходя с уровня всеобщности и обезличенности на уровень индивидуальности и конкретное^, следовательно, реализация иронического метода в концепте «Я-философ-ироник» способствует приближению сферы теоретического философского знания к области практической философской жизни, позволяя приобрести абстрактным методологическим функциям «плоскость человеческого измерения».

Заключение

.

Поставив перед собой в качестве основной цели работы изучение специфики иронического метода философствования и его возможностей гносеологического и антропологического плана, задаваемых как исследованием успешности использования этого метода в метафизическом (и, соответственно, «антиметафизическом») философствовании, так и рассмотрением реализации этого метода в концепте «Я-философ-ироник», мы пришли к следующим основным выводам, позволившим нам определить дальнейшие перспективы исследования.

Прежде всего, выяснение генезиса и основных методологических функций категории иронии в первой главе нашей работы показало, что несмотря на существование разнообразной «историко-философской палитры» иронических смыслов, наблюдается явная недостаточность исследовательского интереса к иронии как методу философствования, хотя при этом методологические особенности иронии проявляются достаточно рано, начиная с эпохи античности, и достигают наиболее отчетливого осознания в философии немецкого романтизма. Эти особенности связаны с пониманием иронии как способа поиска истины, способа познания бесконечной реальности и способа «живого мышления», реализующегося в виде единства мышления, чувства и настроенияпри этом иронический способ познания бесконечной реальности считается бесконечным процессом, а специфика иронического способа мышления заключается в утверждении противоречивого характера иронического высказывания, признающего одновременное существование двух положений, взаимно исключающих друг друга: обусловленного и безусловного, конечного и бесконечного. К сожалению, дальнейшее развитие категории иронии в истории западной философии XIX века, раскрывающее онтологическое содержание иронии, и эволюция этой категориальной структуры в философии XX века не приносит принципиально новых открытий в области методологического содержания иронии по сравнению с ее романтической трактовкой. Поэтому мы выделили иронический метод философствования в качестве самостоятельного предмета нашего изучения и поставили перед собой задачу поиска новых методологических аспектов иронии, которые могли бы способствовать развитию не только этой категории, но и философии в целом.

Основываясь на предложенном немецкими романтиками понимании методологических функций иронии, мы смогли уточнить специфику иронического противоречия как базового структурного элемента иронического метода. Мы увидели, что одно из двух противоположных иронических суждений (входящих в состав иронического противоречия), ориентированное на познание бесконечного, определяет бесконечное лишь за счет отрицания иронического высказывания, имеющего конечный характер, но не за счет «положительной» предметной дефиниции бесконечного. Следовательно, сама структура иронического противоречия делает невозможной предметную «положительную» дефиницию бесконечного, однако как раз благодаря этой структуре возможно возникновение чувства и настроения бесконечного. Данное уточнение особенностей иронического метода позволило нам говорить о его возможном выходе за границы предметности в сферу «непредметного» знания и поставить вопрос о непредметной интерпретации бесконечной реальности.

Переходя к поиску новых методологических аспектов иронии и руководствуясь гипотезой, согласно которой эти аспекты могут быть обнаружены при исследовании возможности использования иронического метода в различных философских направлениях, а не только таких, которые напрямую связаны с осмыслением иронии, мы столкнулись с критерием выбора этих направлений, зависящим от нашего понимания специфики философского знания. Соглашаясь с мнением многих философов, согласно которому одна их самых ярких особенностей философии состоит в метафизическом (или, соответственно, «антиметафизическом») характере философского знания, мы решили остановиться в нашей работе на рассмотрении одного метафизического течения и одного «антиметафизического» философского направления. Имея в виду философию XX века как наиболее приближенную к современному этапу философской рефлексии, мы обратились к экзистенциальной метафизике и постмодернизму (постструктурализму).

Выявив ведущие идеи метафизически ориентированной экзистенциальной философии М. Хайдеггера и C.JI. Франка, касающиеся проблемы различения сущего и бытия, постижимого и непостижимого, предметного и непредметного в сфере знания и процессе существования (и, соответственно, проблемы методов познания бытия (непостижимого)), мы предположили, что вследствие оригинальности этих идей данное философское направление может способствовать обнаружению новых методологических нюансов иронии. Проведенное нами уточнение особенностей иронического метода, говорящее о его возможном выходе за границы предметности в сферу «непредметного» знания с помощью входящего в ироническое противоречие суждения, связанного с отрицанием «положительного» предметного определения бесконечного, позволило нам высказать мысль о том, иронический метод может иметь отношение к постижению бытия (непостижимого). Сравнение иронического метода с антиномистическим методом, который C.JI. Франк считал методом познания непостижимого, подтвердило и развило эту мысль. Рассматривая базовые структурные элементы этих методов (неразрешимое в синтезе противоречие двух взаимоисключающих и в то же время взаимообуславливающих друг друга положений), мы пришли к выводу о том, что эти элементы будут совпадать в том случае, если мы представим ироническое противоречие с позиций антиномистического противоречия, которое, помимо традиционной иронической противоречивой структуры, включает в себя процедуру отрицания по отношению к ней. В результате этого представления формируется новый, более сложный вид иронического противоречия, и уже эта усложненная единица иронического метода позволяет ему стать методом постижения бытия (непостижимого). Таким образом мы установили, что наше понимание иронического противоречия, основанное на его романтической трактовке, не является единственно возможным, и с помощью экзистенциальной метафизики мы открыли новый вид базовой структурной единицы иронического метода. Также мы обнаружили, что, помимо сходства, существует и отличие иронического метода постижения непостижимого от антиномистического метода, заключающееся в том, что один из тезисов иронического противоречия существует как подразумеваемый, наделяя процесс иронизирования бытийственными характеристиками. Эти характеристики приводят к интерпретации иронии как метода постижения бытия не только на интеллектуальном уровне, но и в эмоционально-волевой сфере иронии, связанной с невербальными средствами выражения (как правило, интонацией и улыбкой). Кроме этого, мы высказали предположение о том, что иронический метод может достаточно эффективно применяться не только в экзистенциальной метафизике, но и других метафизических учениях, трактующих метафизику как сферу особого рода вопросов, а не ответов, поскольку метафизическое «вопрошание» о непостижимом (трансцендентном, бытии и т. д.) в той или иной мере предполагает иронизирование по поводу любых конечных дефиниций бесконечного.

Изучая возможности применения иронического метода в «антиметафизических» философских направлениях на примере постмодернизма, мы увидели, что залог постмодернистской успешности иронического метода состоит не только в его особенности бесконечного «витания» между противоположными структурами, вызывающей переворачивание смыслов и обратимость знаков, но и в способности движения от одних смыслов к другим. Эти две выделенные нами особенности связаны с методологической функцией, согласно которой ирония понимается как особый способ мышления, представленный посредством иронического противоречия, однако никакого принципиально нового характера этой функции при исследовании философских идей постструктурализма мы не обнаружили. Нам вполне хватило романтической интерпретации данной функциональной характеристики для того, чтобы стало возможным выделение еще одного методологического нюанса иронии, имеющего отношение к ироническому способу конструирования возможных миров. Однако, несмотря на эффективность применения иронического метода в постмодернизме, мы не смогли сделать вывод об универсальном характере его использования в «антиметафизическом» философствовании и признали, что чем более философы-антиметафизики будут склонны к выделению определенных оснований своих систем (в качестве которых может выступать сфера опыта, область здравого смысла и т. д.), тем менее они будут нуждаться в ироническом методе. Наоборот, чем более антиметафизическое течение будет ориентировано в отношении непостижимого, тем более успешным будет процесс иронизирования. Таким образом, направленность на непостижимое определяет эффективное применение иронии не только в метафизических течениях, но и «антиметафизических» концепциях.

Размышляя о дальнейших перспективах развития содержания иронического метода и учитывая ситуацию кризиса методологического мышления, связанного с замкнутостью этого мышления и его оторванностью от философских концепций, ориентированных на решение проблем экзистенциально-антропологического плана, мы решили дополнить «традиционно-гносеологический» путь изучения иронического метода, связанный с поиском возможности его использования в неиронических философских учениях, антропологическим ракурсом рассмотрения методологических особенностей иронии. Для того, чтобы задать философско-антропологический горизонт исследования иронического метода философствования, мы переключили внимание со сферы философского дискурса на фигуру философа. Помещая в центр философской рефлексии философа-ироника, мы столкнулись с проблемой поиска понятия, которое могло бы соответствовать наиболее адекватному описанию жизни философа, устремленной к мудрости, и его дискурсу о самом себе, ведущемуся от первого лица. Поскольку существующие в философской литературе понятия не показалось нам удовлетворительными в силу своей всеобще-языковой структуры, мы решили обратиться к концепту как творческому субъективно-речевому образованию, характеризующемуся индивидуальной спецификой. В связи с этим мы специально создали сложный по своему составу концепт «Я-философ-ироник», предложив его дефиницию (согласно которой этот концепт трактуется как творческая субъективно-речевая форма понимания и создания структурного образования «Я-философ-ироник», возникающая на основе соответствующего понятия («Я-философ-ироник») и выражающаяся посредством философского дискурса. Выделив ведущие смыслы этого концепта, а также основание и условия его существования, определяющиеся принципом непостижимости человека и мира, мы попытались раскрыть основные смыслы концепта «Я-философ-ироник» (которые помогли нам обнаружить возможности, имеющиеся у иронизирующего философа и в сфере его дискурса, и в сфере его жизни, и в сфере их взаимосвязи) и проследить, каким образом реализуется в них иронический метод философствования. Мы увидели, что иронический метод, «преломляясь» в концепте, изменяет свой традиционный вид и получает возможность быть охарактеризованным с позиций философско-антропологического плана (позиции иронического дискурса, иронической концепции, жизни философа-ироника), переходя с уровня всеобщности и обезличенности на уровень индивидуальности и конкретности. Вследствие этого мы сделали вывод о том, что реализация иронического метода в концепте «Я-философ-ироник» способствует приближению сферы теоретического философского знания к области практической философской жизни, позволяя приобрести абстрактным методологическим функциям «плоскость человеческого измерения».

Кроме этого, в результате проделанной работы по конструированию концепта «Я-философ-ироник» мы получили возможность исследования не только иронического метода философствования, но и иронической философской концепции, а также иронического философского дискурса, и самое главное — мы смогли определить специфику жизни философа-ироника, рассмотрев ее через призму идеала мудреца в свете совершенного знания и поведения. При этом иронический философский дискурс и ироническую философскую жизнь мы изучали, учитывая, с одной стороны, их независимость друг от друга, а с другой стороны, их взаимное влияние друг на друга. Благодаря этому мы не только конкретизировали содержание иронического метода за счет его антропологического разворота, но и попытались выяснить, имеются ли у философов-ироников по сравнению с философами догматического склада какие-нибудь дополнительные возможности, способствующие достижению состояния мудрости. Мы обнаружили эти возможности в специфике иронического дискурса и многообразии духовных упражнений иронизирующих философов, которое напрямую вытекает из прямого и косвенного влияния иронического дискурса на жизнь философствующего ироника.

Это, в свою очередь, привело нас к обнаружению еще одной перспективной линии нашего дальнейшего исследования, связанной с выделением проблемы предназначения философа и сосредоточением нашего внимания на самих себе как людях, стремящихся достичь состояния мудрости. Помимо этого, с нашей точки зрения, могут быть плодотворными:

— процедура дальнейшего изучения содержательных структур концепта «Я-философ-ироник» на другом историко-философском материале (например, на материале древнеиндийской и древнекитайской философской мысли, западно-европейской средневековой философии и т. д.) с целью выделения инвариантных образований;

— установление влияния социокультурных факторов на конкретное содержание концепта «Я-философ-ироник»;

— поиск другой понятийной или концептуальной конструкции, позволяющей описывать жизнь и дискурс философа, и сравнение этой конструкции с концептом «Я-философ-ироник»;

— выявление различных форм философских дискурсов с целью установления их специфических характеристик;

— историко-философское исследование проблемы духовных упражнений, позволяющих философу совершенствовать себя;

— постановка проблемы поиска новых духовных упражнений, наиболее соответствующих современному положению философа в мире;

— уточнение возможностей применения иронического метода в конкретных метафизических и «антиметафизических» философских направлениях.

Разработка данного круга проблем будет, с нашей точки зрения, способствовать как дальнейшему углублению и конкретизации темы диссертационной работы, так и дальнейшему росту философского знания, а также увеличению возможностей самосовершенствования философа.