Актуальность темы
исследования.
Исторический переход человечества в новое тысячелетие ознаменовался резким обострением национальной розни, сепаратизма, религиозной нетерпимости и вражды, воплощающихся в значительном увеличении числа конфликтов, уносящих жизни сотен тысяч людей. Многие политические конфликты современности протекают на фоне существенного усиления роли и значения религиозного фактора, который нередко принимает формы нетерпимости, проявляется в радикализации террористической деятельности экстремистских организаций.
Особенности различных регионов мира порождают многовариантные формы проявления религиозного радикализма. Вместе с тем можно с уверенностью говорить о том, что первостепенное значение в общем комплексе международных отношений на сегодняшний день приобретает проблема исламского радикализма и экстремизма, ибо деятельность многочисленных радикалистских организаций исламского толка самым непосредственным, или косвенным образом угрожает безопасности значительного числа государств и жизни возрастающих масс населения в самых различных регионах мира.
Трагические события в США 11 сентября 2001 г. со всей очевидностью подтвердили, что деятельность исламских радикальных группировок, а также преследуемые ими цели и задачи, выходят далеко за рамки отдельно взятых стран и даже регионов. В этой связи не может не настораживать то, что подобная деятельность все чаще направляется не просто на обострение и дестабилизацию обстановки в том или ином районе мира, а преследует все более далеко идущие и масштабные цели — захват или передел власти, сепаратизм, аннексию территорий суверенных государств с вытеснением оттуда проживающего там населения (примеры Косова, Чечни, Афганистана, Кашмира и др.), насильственное изменение конституционного строя и государственного устройства в тех или иных странах на своих условиях, навязывание народам собственных представлений о формах общественного и политического устройства общества, собственной морали, правил общежития и т. п. На сегодняшний день большинство известных в мире мощных террористических организаций имеют своих «вождей», духовных лидеров и наставников, как правило, сложную иерархическую и организационную структуру, собственную идеологию и стратегию действий, влиятельных и авторитетных покровителей и спонсоров во многих странах мира.
Актуальность исследования определяется также значительной интенсификацией и диверсификацией террористической активности, которая все более тесно инкорпорируется в контекст межнациональных и межконфессиональных конфликтов, сепаратистских и так называемых «освободительных движений», увязывается с деятельностью различных подпольных синдикатов, действующих в сфере наркоторговли, занимающихся нелегальным оружейным бизнесом, пиратством на мировых торговых путях и торговлей людьми. Эскалация терроризма сопровождается расширением его географии, усложнением самого его характера, увеличением числа совершаемых террористических актов, ростом их изощренности, расширением их целей и объектов. Терроризм обретает на сегодняшний день глобальный характер, что диктует насущную необходимость тщательного научного анализа и изучения всех составляющих этого феномена, как на макро — так и на микро уровнях, в его специфических страноведческих формах и проявлениях.
Огромную важность приобретает и то обстоятельство, что наряду с возникновением значительного числа террористических организаций и групп, формируется не меньшее число поддерживающих их структур, вплоть до образования государств-спонсоров терроризма. Данный аспект проблемы представляет несомненный интерес, как с точки зрения страноведения, так и в плане изучения общих проблем международных отношений. Вместе с тем, нельзя не отметить, что используемые сегодня критерии причисления тех или иных государств к разряду «террористических», часто являются далеко не бесспорными и во многом зависят от идеологической и политической ориентации самих авторов предлагаемой классификации.
Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что в последние годы терроризм все более заметно превращается в весьма прибыльный бизнес глобального масштаба с развитым «рынком труда» и приложения капиталов, со своими правилами и моралью, не совместимыми ни с какими общечеловеческими и демократическими принципами и ценностями.
Вышеуказанные черты современного религиозного экстремизма в полной мере проявляются в одном из наиболее застарелых и опасных конфликтов современности — противостояния Индии и Пакистана по поводу территориальной принадлежности штата Джамму и Кашмир. Так называемая «Кашмирская проблема» является ключевой во взаимоотношениях между этими двумя государствами и на протяжении более пятидесяти лет служит основным источником напряженности в отношениях между Индией и Пакистаном, четырежды за этот период перераставшей в вооруженные конфликты.
Данный конфликт убедительно подтверждает вывод о том, что терроризм обычно находит для себя почву там, где появляются геополитические пустоты, «горячие точки», где ослаблена власть, где слабеют или вообще исчезают государственные и международные механизмы политического и правового регулирования развития общества и разрешения возникающих при этом противоречий и конфликтов, там, где истинно моральные и гуманитарные принципы в действиях людей и политических движений вытесняются соображениями наживы, личной или групповой выгоды, кровной мести и т. д. Кроме того, генезис кашмирского кризиса убедительно подтверждает, что методы террора фактически стали обязательным инструментом, используемым для реализации своих целей не только отдельными группами и организациями экстремистов различного толка, но и некоторыми государствами.
Степень научной разработанности проблемы.
Исследования, посвященные рассматриваемой в диссертации проблематике, можно разделить на три основные группы — работы общетеоретического и методологического характера по теории международных кризисов и конфликтов, литературу страноведческого характера, в которой содержится анализ конфликта между Индией и Пакистаном, и труды, посвященные вопросам ислама, религиозном}' экстремизму и фундаментализму.
К первой группе следует отнести работы, посвященные общим подходам к социологическому анализу в международных отношениях, принадлежащие перу таких специалистов, как Лнтюхина-Московченко В.И., Бурлацкий Ф. М., Галкин А. А., Ермоленко Д. В., Косолапов Н. А., Лебедева М. М., Фельдман Д. М, Цыганков П. А. и др.1 Такие исследователи, как Боришполец К., Загорский А. В., Лебедева М. М., Тюлин И. Г., Хрусталев М.А." уделили в своих трудах внимание анализу методов и методик в исследованиях МО. Конфликтологическая проблематика представлена в отечественной литературе работами Дружинина В. В., Здравомыслова А. Г., Фельдмана Д. М3 Загладим И. В., Дахин В. Н., Загладина Х. Т., Мунтян М. А. (авторский коллектив)4 посвятили специальные работы проблематике современных мировых процессов и цивилизационному подходу в.
1 Антюхина-Московченко В.И., Злобин А. А., Хрусталев МА. Основы теории международных отношений. М., 1989. Ермоленко Д. В. Социология и проблемы международных отношений (некоторые аспекты и проблемы социологических исследований международных отношений). М., 1977. Косолапов Н. Теория международных отношений: затншье перед./УМЭиМО. 1995 № 4. Лебедева М. М., Тюлин И. Г. Прикладная мезздисциллинарная политология: возможности и перспективы /У Системный подход: анализ и прогнозирование меяздународных отношений. М., 1991. Фельдман Д. М. Политология конфликта. М., 1998. Цыганков П. А. Теория международных отношений. М, 2002;
2 Хрусталев М., Боришполец К. Анализ содержания политических текстов: некоторые вопросы методологии и техники проведения /У Аналитические методы в исследовании международных отношений. М., 1982. Загорский А. В. Лебедева М.М. Теория и методология анализа международных переговоров. М. 1989. Лебедева M.M., Тюлин И. Г. Прикладная междисциплинарная политология: возможности и перспективы /У Системный подход: анализ н прогнозирование международных отношений. М., 1991.
3 Дружинин В. В. Конторов Д.С., Конторов М. Д.
Введение
в теорию конфликта. М., 1989. Здравомыслов А. Г. Социология конфликта. М., 1994. Фельдман Д. М. Политология конфликта. М., 1998.
4 Загладин Н. В., Дахин В. Н., Загладина X.T., Мунтян М. А. Мировое политическое развитие: век XX. М., 1995. исследованиях МО. Системный подход разрабатывается в работах Позднякова Э. А., Хрусталева М. А. и др.э.
В зарубежной литературе по данной тематике выделяют среди основоположников социологического подхода к МО Арона Р., Уайта М6 Самый широкий подход глобальной социологии представлен работами Макгована П. Д., Мангейма Дж.Б., Манбэка Р. ' Авторы Доган М. Пеласси Д. 8 внесли свой вклад в развитие данного научного направления с точки зрения сравнительной политологии. Системный подход получил наибольшее развитие в трудах Жирара М.9 К постпозитивистскому направлению можно отнести работы таких специалистов, как Вендт А., Финнемор М., Фергюсон Й. и др.10.
К литературе страноведческого характера, использованной при написании диссертации работы, можно отнести труды таких крупных отечественных ученых, как Л. Р. Гордон-Полонской (ислам, общественные движения в исламе) — Ю. В. Ганковкого (внешняя политика стран Среднего Востока, Южной и Центральной Азии, этно-национальные отношения) — Т. Л. Шаумян (геополитика, международные отношения в Азии) — Е. С. Мелкумян (проблемы международной и региональной безопасности), а также работы таких известных российских ученых, занимающихся изучением Пакистана, как В. Н. Москаленко, О. В. Плешова, В.Я. Белокреницкого11.
5 Поздняков Э. АСистемный подход и международные отношения. М., 1976. Хрусталев М. А. Системное моделирование международных отношений. М., 1987.
6 Aron R. Une Sociologie des relations internationales /7 Revue franchise de sociologie. 1963. Vol.4. № 3. Wight M. System of States. Leicester. 1977. Manbach R., Ferguson Y., Lambert D. The Web of World Politics: Non-State Actors in the Global System. Englewood Cliffs, N. T, 1976.
8 Доган M.- Пеласси Д. Сравнительная политическая социология Пер. с англ. М «Социал.- попит, журн.» 1994.
9 Жирар М. Индивиды в международной политике. (Пер.с фр.)&bdquoМ. Изд-во междлед.академии. 1996.
10 Вендт А. Четыре социологии международной политики. Финнемор М. Нормы, культыра и мировая политика с позиций социологического инетитуционализма. Фергюсон И. Глобальное общество в конце двадцатого столетия. // Международные отношения: социологические подходы. Под ред. Цыганкова П. А. М., 1998.
11 См.: Гордон-Полонская Л, Р. Мусульманские течения в общественной жизни Индии и Пакистана. Критика мусульманского национализма — М., 1963 г.- Шаумян Т. Л. Кто и почему воюет в Кашмире? Индо-пакистанское вооруженное противостояние в Каргиле: причины и последствия. — М., 1999; Мелкумян Е. С. (в соавторстве) Международные отношения в Юго-Западной Азии. Турция. Пакистан, государства Персидского залива — М., 1994; Ганковский Ю. В., Москаленко B.H. Политическое положение в Пакистане (государственный переворот 1958 года и военная диктатура) -М., 1960; Плешов О. В. Ислам и демократия.
Особую ценность с точки зрения выверенности оценочных характеристик и глубины анализа внешнеполитического курса Индии представляет собой фундаментальное исследование индийского дипломата, на протяжении многих лет занимавшего пост секретаря по иностранным делам Правительства Индии, Дж. Н. Дикшита — «Across Borders. Fifty Years of Indian Foreign Policy». С точки зрения анализа основных официальных документов, относящихся к истории развития конфликта между Индией и Пакистаном по поводу7 территориальной принадлежности штата Джамму и Кашмир, изучения переписки между различными государственными и общественными деятелями, во многом проливающей свет на подоплеку и предысторию тех или иных событий в истории этого кризиса, несомненный интерес представляет собой сборник документов и исторических статей «Kashmir and the World» под редакцией С. Шармы и У. Шармы12.
Немалый интерес с точки зрения исследования взаимоотношений между Индией и Пакистаном в контексте региональной политики и более общих проблем международного развития в так называемую эпоху «после окончания холодной войны» представляет собой используемая при работе над диссертацией монография известного американского ученого Тома А. Трэвиса «India, Pakistan and the Third World"13.
Богатый фактологический материал, а также ценные личные наблюдения авторов, весьма искушенных в области внутренней и международной политики, содержат привлеченные при работе над темой монографии и сборники Т. Сингха «Kashmir: A tragedy of Errors», исследование Б. Пури «Kashmir: Towards Insurgency», сборник «India,.
Опыт ПакистанаМ., 1997; Южная Азия: конфликты и геополитика / Белокреницкий В. Я., Москаленко В. Н.,.
Празаускас А.А., Шаумян Т.Л.- Отв. ред. Белокреницкий В. Я. — М., 1999;
12 Dixit J.N. Across Borders. Fifty Years of India’s DiplomacyNew Delhi, 1998; Suresh K. Sharaia and Usha Shaima, Ed. Kashmir and the World — New Delhi, 1999;
13 Travis Tom A. India, Pakistan and the Third World in the Post-Cold War System — New Delhi 1997.
Pakistan and the Kashmir Dispute" под редакцией Роберта Г. Уирсинга, и ряд.
14 других .
К литературе посвященный проблемам ислама, исламского религиозного экстремизма в целом и его роли в индо-пакистанском конфликте, можно отнести труды таких уже упоминавшегося выше ученых, как В. Я. Белокреницкого, Г. И. Мирского, О. В. Плешова, А. А. Игнатенко, J1.P. Гордон-Полонской и М. Т. Степанянц (философия ислама)15.
Существенным подспорьем при раскрытии методологических и теоретических аспектов эволюции исламского радикализма, выявлении основных предпосылок зарождения ревайвалистских течений и научном описании их характерных черт и особенностей были монографии зарубежных исследователей, Брюса Б. Лауренса «Shattering the Myth: Islam Beyond Violence», Маджида Хаддури «War and Peace in the Law of Islam», сборник статей под редакцией Антуана Т. Ричарда и Мэри Элайн Хэгланд «Religious Resurgence: Contemporary Cases in Islam, Christianity and Judaism», сборник работ под редакцией Нази Аюбхи «Political Islam: Religion and Politics in the Arab World», сборник статей под редакцией Джохена Хиплера и Андреа Луэга «The Next Threat: Western Perceptions of Islam» и ряд других16.
Особо в этой категории источников следует выделить монографию одного из наиболее известных исследователей ислама и современных.
14 Singh Tavleen, Kashmir: A Tragedy of Errors, New Delhi, 1995; Pari Balraj. Kashmir. Towards InsuregencyBombay, 1995; Robert G. Wirsing, India, Pakistan, and the Kashmir Dispute: On Regional Conflict and Its ResolutionN.Y., 1997.
15 Белокреницкий, В Л. Исламский радикализм Пакистана: эволюция и роль в регионе // Центр. Азия и Кавказ. — Lulea, 2000. — N 6- Мирский, Г. И. Ислам и нация: Ближний Восток и Центральная Азия /У Полис. -М., 1998. — N 2- Плешов, О. В. Перспективы модернизации и исламский фактор в Пакистане // Особенности модернизации на мусульманском Востоке. — М., 1997; Игнатенко А. А. Эндогенный радикализм в исламе/7 Центр. Азия и Кавказ. — Lulea, 2000. — N 5- Гордон-Полонская Л.Р. «Мусульманские течения в общественной жизни Индии и Пакистана. Критика мусульманского национализма» М., 1963; М. Т. Степанянц Мусульманские концепции в философии и политике (Х1Х-ХХ вв.) М., 1982.
16 Втсе В. Lawrence Shattering the Myth: Islam Beyond Violence, Princeton, NJ, 1998; Majid Khadduri, «War and Peace in the Law of Islam», Baltimore, 1955; Antoun Richard Т., and Mary Elaine Hegland, eds., Religious Resurgence: Contemporary Cases in Islam, Christianity and Judaism, Syracuse University Press, 1987; Ayubi, Nazih, Political Islam: Religion and Politics in the Arab World, London, 1991; Hippler, Jochen and Andrea Lueg, The Next Threat: Western Perceptions of Islam, London, 1995 реформаторских движений исламского толка, профессора университета Джорджтауна Джона Л. Эспозито — «The Islamic Threat: Myth or Reality». 17.
В качестве первоисточников, позволяющих проанализировать хронологию развития событий, в работе использовались материалы,.
1 о публикуемые в периодической печати (российской и зарубежной).
Цель исследования состоит в том, чтобы выявить и проанализировать роль исламской радикальной идеологии в современных политических конфликтах.
Объектом исследования является конфликт между Индией и Пакистаном по поводу территориальной принадлежности штата Джамму и Кашмир, который, с учетом недавно обретенного обоими государствами статуса ядерных держав, является на сегодняшний день одним из наиболее опасных.
Предмет исследования — роль религиозного фактора в формировании политики официального Исламабада в отношении Кашмирской проблемы и его значение на различных этапах развития кризисной ситуации в штате.
Основными задачами исследования являются:
•Выявление основных социально-экономических, политических и исторических предпосылок зарождения и формирования радикальной исламской идеологии, концептуальное и общеметодологическое определение сущности этого явления, научное описание основных исторических этапов политизации ислама.
•Предметный анализ и научная характеристика наиболее крайних течений современного исламского радикализма — движения Талибан и деятельности мусульманской экстремистской организации Аль Кайда.
17 Esposito John L. The Islamic Threat: Myth or Reality?. Third Edition, New York, 1999.
18 «Московские новости», «Независимая газета», «Сегодня», «Международная жизнь», «Полис" — Dawn, Frontier Post, The Muslim, The Nation, The News, National Development & SecurityStrategic Analysis, Far Eastern Economic Review, Hie Times of India, Outlook, India Today, Frontline, Foreign PolicyThe Economist, The World Today.
• Исследование роли и влияния исламской радикальной идеологии на трансформацию военно-стратегического и политического курса Пакистана, анализ формирования исламской военной доктрины и подрывной деятельности Управления межведомственной разведки в отношении Индии.
• Выявление и научное описание основных методов реализации на практике доктрины современного исламского джихада в отношении штата Джамму и Кашмир.
•Анализ основных тактических методов, используемых с целью дестабилизации социально-экономической и политической ситуации в штате Джамму и Кашмир, описание и изучение организационной структуры, методов и форм деятельности основных террористических группировок, действующих на территории штата.
Теоретическая и методологическая основа диссертационного исследования.
Теоретической основой предпринимаемого исследования является системный и комплексный подход к изучаемому явлению, предполагающий опору на принятые в мировой социологической науке концептуальные разработки, их избирательное применение с учетом специфики изучаемого предмета.
Так, в ходе раскрытия темы, автор исследует, в какой степени и насколько правомерно для исследования Кашмирского кризиса может быть использована часто применяемая для анализа международных отношений теория политического реализма, сформулированная Г. Моргентау, основой которой, как известно, является то, что принцип противоборства государств является определяющим при анализе международных отношений. Действительно, на первый взгляд, Кашмирский конфликт — это типичный случай, который может быть рассмотрен в рамках вышеупомянутой теории: его стороны — государства, предмет — территориальные претензии, методывооруженное противоборство, наконец, среда (во всяком случае региональная) — по сути, анархична именно, в реалистском понимании.
Можно также сказать, что Кашмирский конфликт обладает всеми признаками конфликтов традиционного типа. В этой связи, автор не отказывается от использования подходов, наработанных классиками политического реализма, эффективность которых была неоднократно подтверждена при исследовании подобных конфликтов, имевших место в истории международных отношений. Применение данной методики тем более целесообразно, если учесть, что исследуемый в диссертационной работе конфликт ведет свое начало с того периода истории, когда государства были самостоятельными акторами международной политики.
Тем не менее, применение только этой методики для изучения конфликта по поводу территориальной принадлежности штата Джамму и Кашмир неизбежно влечет за собой определенные ограничения, ибо необходимо принимать во внимание следующие обстоятельства. Во-первых, на современном этапе состояния международных отношений государство по мере роста взаимозависимости и глобализации теряет контроль над пространством международных отношений.
Во-вторых, все более заметное влияние на международные отношения оказывают другие международные акторы, которым оно уступает (как преднамеренно, так и вынужденно) часть своих прерогатив.
И, наконец, в-третьих, вышеупомянутые «нетрадиционные» акторы, ставят перед собой иные в отличие от государства цели и используют «нетрадиционные» методы и средства для их достижения.
Все вышеперечисленное со всей очевидностью вызывает необходимость обращения к иным парадигмам. Автор диссертационного исследования исходит из того, что, всесторонний и исчерпьюающий анализ любого современного конфликта с точки зрения теории международных отношений должен основываться на сочетании подходов, свойственных разным парадигмам, в основе которых лежат принципы реализма, либерализма и марксизма, которые, одновременно, отражают различные стороны многогранной международной действительности.
Наряду с этим, в диссертации широко используются социологический подход к исследованию международных отношений. Преимущество социологического подхода к анализу международных отношений, на наш взгляд, состоит не только в том, что он позволяет привести к общему знаменателю известные парадигмы и добиться на основе такого сближения совместимых результатов международно-политического анализа. Характерный для этого подхода эвристический потенциал связан главным образом с анализом социальных процессов и структур, норм и ценностей, культур и идентичностей. При этом, государства и негосударственные акторы рассматриваются как одинаково важные, что исключает любую «дискриминацию» в пользу той или другой стороны, что характерно для реализма и либерализма, и, что еще более важно, — как объекты, претерпевающие перманентные изменения, зависящие как от международных отношений в их локальном, региональном и глобальном измерениях, так и от взгляда на них непосредственных действующих лиц изучаемого процесса, более опосредованных участников и самого исследователя.
В диссертации широко используются такие общенаучные методы, как изучение документов и сравнение. В то время, как первый метод предполагает изучение имеющейся в распоряжении информации по предыстории и эволюции рассматриваемой конфликтной ситуацййТу содержащейся в опубликованных монографиях, архивных документах и периодических изданиях, второй означает их сравнение с целью выявления общих закономерностей с точки зрения особенностей конфликта и той роли, которую играют различные участвующие в нем акторы.
Научная новизна диссертационного исследования состоит:
— в новом подходе к анализу политических конфликтов с точки зрения экономических и военно-стратегических интересов их участников и рассмотрении противоборства между Индией и Пакистаном по поводу статуса штата Джамму и Кашмир с точки зрения роли и влияния на его развитие религиозного факторав обосновании положения о том, что исламский радикализм, возведенный влиятельными силами Пакистана в ранг государственной политики, представляет собой серьезную угрозу стабильности и безопасности как в отношениях между отдельно взятыми государствами и в отдельных регионах, так и во всем мире в целом;
— в выявлении и анализе процесса политизации и радикализации ислама в Пакистане;
— в показе путей и способов влияния исламского фундаментализма и радикализма на разработку политического и военно-стратегического курса этой страны в отношении кашмирской проблемы;
— в рассмотрении основных этапов и качественных характеристик кашмирского кризиса;
— в доказательстве того, что указанные выше характеристики в целом совпадают с основными этапами трансформации ислама в Пакистане и его превращения в теократическое государство.
Основные положения, выносимые на защиту.
В свете вышеизложенного, на защиту выносится ряд главных и принципиально важных с научной точки зрения положений, а именно:
•Под влиянием ряда объективных исторических, социально-экономических и политических обстоятельств в лоне исламской религиозной традиции сложилось отчетливо выраженное радикальное направление, являющееся сегодня базовой идеологи ческой основой деятельности многочисленных террористических групп и формирований, в том числе действующих при активной поддержке Пакистана на территории штата Джамму и Кашмир,.
•Внешнеполитический курс Пакистана в отношении Индии в целом и штата Джамму и Кашмир в частности носит отчетливо выраженную деструктивную направленность и осуществляется при самом непосредственном участии армии и иных силовых структур, в частности Управления межведомственной разведки. При этом официальный Исламабад и влиятельная религиозная ортодоксия заинтересованы не столько в решении основного спорного в отношениях между двумя странами «Кашмирского вопроса», сколько в его сохранении, что позволяет властям этой страны решать многие проблемы внутрии внешнеполитического характера, манипулируя общественным мнением собственной страны с помощью религиозной риторики и отвлекая внимание мирового сообщества от истинного положения дел в этом регионе.
• Деятельность многочисленных военизированных формирований и сепаратистских группировок на территории штата Джамму и Кашмир, осуществляемая под лозунгами «международного джихада» и национально-освободительной борьбы, носит откровенно террористический характер и со всей очевидностью направлена на дестабилизацию обстановки в штате и разжигание межобщинной розни. При этом она осуществляется при самой непосредственной материальной и военно-технической поддержке со стороны пакистанской армии и силовых структур этой страны.
Практическая и теоретическая значимость исследования.
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что на основе проанализированных источников автор дает четкое научное описание основных признаков радикальной идеологии и ее разновидности, базирующейся на основе ислама, что на перспективу может облегчить задачу идентификации и классификации деятельности различного рода группировок, действующих на основе этой идеологии или под ее прикрытием.
Обобщенный и проанализированный автором богатый фактологический материал, а также выводы и заключения, к которым автор приходит на основе проведенного исследования, могут быть учтены в деятельности российских организаций и ведомств, занимающихся разработкой концепции национальной безопасности страны и выработкой основных приоритетов внешней политики.
С учетом актуальности и важности поднимаемых в исследовании вопросов, исследование может представить большую ценность как для специалистов-страноведов, работающих над изучением различных аспектов международной политики, так и для сотрудников, представляющих интересы России за рубежом в дипломатических миссиях и практических представительствах.
Собранный и проанализированный автором ценный материал может также быть использован при проведении спецкурсов и семинарских занятий по теории международных отношений и конфликтологии.
Апробация результатов исследования.
Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры социологии международных отношений социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Основное содержание работы прошло апробацию также в публикациях и в докладах соискателя на российских и международных конференциях.
Структура и объем работы определяются поставленными в ней задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, приложения и библиографического списка использованной литературы, включающего 171 источник.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Анализ роли и места исламского радикализма в возникновении и развитии политических конфликтов в Южной Азии, предпринятый на основе конфликта между Индией и Пакистаном по поводу территориальной принадлежности штата Джамму и Кашмир, дает возможность обобщить вышеизложенное на основе общепринятых методологических методов и сделать основные выводы как в отношении самого концептуального понятия исламский радикализм, так и в связи с определением степени влияния этого религиозного направления в исламе на развитие ситуации в самом северном штате Индии на протяжени^выш^пбследнихяштидесяти лет.
Исламский радикализм (некоторые исследователи предлагают использовать для определения этого течения в исламе такие термины, как «фундаментализм», «активизм», «исламизм» и другие, которые, в сущности, различаются лишь в терминологическом плане при сохранении тождественной концептуальной основы), складывался как самостоятельное ревайвалистское движение в исламе на протяжении последних двух веков в странах Ближнего и Среднего Востока, а также Южной и Центральной Азии под влиянием различных социо-культурных и политических факторов, достигнув своей кульминации с началом исламской революции в Иране в 1978;79 гг.
При всем разнообразии специфических и национальных особенностей, процесс политизации и радикализации ислама имел некоторые общие характеристики, как с точки зрения исторических предпосылок его зарождения, так и в плане основных концептуальных основ этого движения.
К факторам внешнего свойства, послужившим «катализатором» зарождения этого движения в лоне ислама, можно отнести колониальную политик}' европейских государств, которая на определенных этапах исторического развития стала вызывать резкое отторжение со стороны многих национальных религиозных лидеров, усматривающих в экспансии Запада непосредственную угрозу национальной самобытности и устоям собственной религии.
Однако было бы ошибочным объяснять процесс зарождения фундаменталистких движений в исламе только факторами внешнего свойства. Важно иметь в виду, что исламу, как мировой религии целом, всегда были свойственны исторические традиции возрождения, -соответственно, таджид и ислах. В соответствии с этими религиозными традициями, многие религиозные деятели, начиная с самых ранних периодов существования мусульманских государств, выступали адептами обновления и возрождения исламского обществ, которое ослабевало или приходило в упадок под влиянием различных обстоятельств. Моделью такого возрождения неизменно оставалось обращение к основам ислама.
С точки зрения анализа современных радикальных течений в исламе важно обратить внимание на то обстоятельство, что предлагавшиеся авторами ранних реформаторских теорий методы варьировались от мирных проповедей и морального самосовершенствования до вооруженной борьбы, или джихада.
В контексте предпринятого исследования чрезвычайно важным представляется вывод о том, что, что современные идеологи этого направленшь^сумели, основываясь на постулатах ислама, найти приемлемый для истинно верующих мусульман способ адаптации классических канонов этой религии к современным реалиям и обосновать, что ислам представляет собой особый, некий «третий путь» общественного и политического развития, а также весьма убедительно аргументировать, что в исламском классическом наследии существуют эквиваленты практически всем институтам общественной жизни современного общества.
Важно также, что благодаря усилиям религиозных лидеров, современному исламскому радикализму во многом удалось преодолеть известную дихотомию между призывами обращения к патриархальным традициям и современными реалиями, свойственную в целом многим фундаменталистким движениям. Именно в этом, как представляется, состоит секрет привлекательности и широкого распространения идей радикального ислама на современном этапе — классическое религиозное наследие оказывается умело инкорпорированным в общественную, политическую и экономическую жизнь общества, представая не в качестве обузы и тормоза на пути социально-политического и научно-технического развития, а. напротив, в виде динамичной мобилизирующей и преобразующей силы.
Анализ основных этапов формирования радикальной исламской идеологии и складывания современной концепции пан-исламизма со всей очевидностью свидетельствует о том, что своего рода знаковым событием в этих процессах оказался ввод советских войск в Афганистан, после чего международный джихад обрел реальные формы и современное теологическое обоснование борьбы за чистоту ислама.
Возникшая ситуация реальной внешней угрозы, которая с легкостью трактовалась и интерпретировалась в терминах противостояния ислама коммунистической идеологии, очень скоро привела к тому, что панисламизм трансформировался в мощную и разветвленную систему со своими собственными финансовыми институтами, системой пропагандистского обеспечения, политического прикрытия и военно-технической базой.
Если же при этом принять во внимание то обстоятельство, что к международному джихаду стали проявлять самое пристальное внимание международные подпольные синдикаты, торгующие оружием и наркомафия, то можно с полным на то основанием утверждать, что к концу 80-х гг. XX столетия практически полностью сформировалась мощная и разветвленная глобальная террористическая инфрастуктура, действующая под лозунгами защиты интересов ислама и борьбы за его чистоту.
Характерно, что именно к этому периоду времени относится начало складывания и организационного оформления глобальной террористической сети, известной под названием Аль-Кайда.
Уместно в этой связи было бы также упомянуть о том, что стратегические и геополитические императивы глобального противостояния привели к складыванию парадоксальной ситуации, когда Соединенные Штаты, традиционно считавшиеся радикально настроенными мусульманскими деятелями главным врагом ислама, оказались, по сути дела, главным союзником панисламистов в их борьбе против коммунистической угрозы, в решающей степени способствовав, тем самым, интернационализации джихада.
Сложившиеся в ходе «холодной войны» политические реалии, рассматриваемые в контексте войны в Афганистане и интересов двух сверхдержав в азиатском регионе в целом привели к тому, что к концу 80-х гг. XX века Пакистан по существу превратился в своеобразный центр современного исламского джихада, чему, как мы уже имели возможность убедиться, в немалой степени способствовали внутренние процессы радикализации и политизации ислама, протекавшие в этой стране начиная с момента ее образования.
Эти процессы не могли не сказаться на характере конфликта между Индией и Пакистаном по поводу территориальной принадлежности штата Джамму и Кашмир, который приобрел особую остроту после того, как с окончанием афганской войны в деятельности адептов международного джихада возник своего рода вакуум и боевая мощь многих террористических организаций оказалась невостребованной, а идеалы борьбы за интересы мусульман грозили оказаться лишенными былой актуальности.
Кроме того, пакистанским властям в целях собственной безопасности необходимо было срочно найти новое применение для боевого и деструктивного потенциала значительного числа вооруженных формирований, которые базировались на территории этого государства и в соседнем Афганистане, границы с которым всегда были очень прозрачными и плохо охраняемыми.
Важно также иметь в виду, что в переносе исламского джихада на территорию штата Джамму и Кашмир был заинтересован на том этапе Иран, руководство которого в целях укрепления доминирующих позиций на региональном уровне преследовало цели формирования стратегического панисламистского альянса. Подобной политики придерживались также многие режимы в таких мусульманских странах, как Алжир, Судан и Египет, для которых быстрая победа в своего рода исламском «блиц-криге» могла бы сулить немалые пропагандистские выгоды.
Если говорить о самом характере межгосударственного конфликта между Индией и Пакистаном по поводу статуса штата Джамму и Кашмир, то следует признать, что он, с одной стороны, является одним из наиболее сложных для дипломатии обоих стран, а с другой, представляет собой, по оценке многих экспертов и аналитиков, наибольшую угрозу с точки зрения региональной и глобальной безопасности с учетом недавно обретенного обоими ст ранами ядерного статуса.
Причина возникновения этого чрезвычайно сложного и трудноразрешимого конфликта заключается во взаимоисключающих оценках юридической правомочности решения о присоединении этого штата к Индии, принятого в 1948 г. Достаточно сказать, что Пакистан и поныне официально заявляет, что определение статуса этого штата относится к числу «незавершенных» и спорных вопросов в повестке дня раздела страны на два независимых государства.
Иными словами, речь идет о том, что данный конфликт имеет все признаки соперничества по поводу принадлежности определенной территории, при котором обе стороны стремятся занять положение, несовместимое с тем, которое хочет занять другая. Можно также говорить о том, что основа данного конфликта является по преимуществу субъективной, ибо обе стороны расходятся в интерпретации юридического акта об определении территориальной принадлежности штата. Кроме того, можно с полным основанием говорить о том, что позиция Пакистана по этому вопросу выглядит менее обоснованной, так как, во-первых, оспаривается правомочность решения, принятого с соблюдением действующих на тот период времени конституционных норм, и, во-вторых, притязания Пакистана на спорную территорию, мотивируемые исторической, культурной религиозной и этнической общностью, не выдерживают критики с учетом демографического и конфессионального состава населения штата.
В то же время, если следовать существующей методике классификации конфликтов, то без особого труда можно убедиться в том, что данный конфликт на определенных этапах выходил за рамки чисто государственного, приобретая характер регионального и даже генерализированного, как это происходило в период военного противостояния между его участниками в 1965 г., и, в особенности, в 1971 г., когда в его орбиту самым непосредственным образом оказались вовлеченными США и Советский Союз.
Анализ данного конфликта с точки зрения его длительности и масштабов свидетельствует о том, что мы имеем дело с затяжным конфликтом, в ходе которого ни одна из сторон не намерена уступать своих позиций и поэтому его разрешение в ближайшем обозримом будущем выглядит столь же проблематичным, сколь оно выглядело и на всех этапах его развития.
В данном случае речь идет о ситуации, когда ни одна из существующих классических дефиниций не может быть применена в чистом виде для описания конфликта в силу его масштабности, продолжительности во времени, геостратегического положения, которое занимают участвующие в нем стороны, их влияния на соотношение сил в Азиатском регионе и непредсказуемости последствий, особенно в свете недавнего присоединения обеих сторон к клубу ядерных государств.
Последнее обстоятельство особенно важно, ибо оно однозначно свидетельствует о том, что в интересах безопасности в регионе и во всем мире в целом, единственно возможный способ разрешения данного конфликта может состоять только в переговорах n в поиске взаимоприемлемого компромисса.
Следует, хотя бы в самых общих чертах, сказать о роли международных институтов и посредников в попытках найти возможный вариант урегулирования проблемы.
Анализируя роль в урегулировании данного кризиса, которую играли ООН и Совет Безопасности, нельзя не признать, что эти международные институты оказались не в состоянии в сколько-нибудь позитивном ключе повлиять на развитие событий в территориальном споре между Индией и Пакистаном, что главным образом объяснялось предвзятой позицией, которую традиционно занимали при рассмотрении этих вопросов стратегические союзники Пакистана — CILIA, и, отчасти, Великобритания.
Принимаемые на первых этапах возникновения конфликта резолюции, не учитывали правовой основы самого факта присоединения штата Джамму и Кашмир к Индии, что фактически привело к том}', что позиция Индии в этом вопросе оказалась в значительной мере ущемленной, ибо страна, стремящаяся к ревизии принятых с учетом всех правовых норм законов, оказалась фактически уравненной со страной, защищающей свой суверенитет.
Все последующие резолюции, принимаемые по этому вопросу, также в существенной мере лоббировались союзниками Пакистана, что в конечном итоге, привело к тому, что Индия в настоящий момент категорически возражает против участия международных организаций в обсуждении кашмирского кризиса или, иначе говоря, против интернационализации конфликта.
Можно дискутировать по поводу того, оправдана или нет такая весьма критическая позиция Индии в отношении ООН, однако, с точки зрения по крайней мере одной из сторон конфликта, этот институт оказался неспособным к посреднической миссии, что уже само по себе сводит шансы на достижение компромисса при его содействии до самых минимальных пределов.
Столь же малоэффективной оказалась и используемая на протяжении многих лет американской администрацией стратегия влияния на обе страны, предполагающая использование широко распространенных в практике международной дипломатии методов убеждения, поощрения и принуждения.
В то же время, следует отметить, что советская дипломатия оказалась более удачливой, если судить по Ташкентскому и Симлскому соглашениям о прекращении военных действий между конфликтующими странами. Правда, нисколько не умаляя ее заслуг, объективности ради следует отметить, что в тех уступках, на которые Индия пошла в том и другом случае, состоит немалая заслуга и индийской дипломатии, сумевшей принять трезвое и взвешенное решение, отвечающее интересам национальной безопасности всей страны в целом и учитывающее соображения региональной стабильности. При этом сам факт, что эти решения были далеко неоднозначно оценены общественным мнением страны и политической элитой, только лишний раз свидетельствуют о том, что позиция руководства страны отличалась зрелостью и реализмом.
Таким образом, несмотря на более чем пятидесятилетний переговорный процесс, вмешательство международных институтов и организаций, усилия посредников, и неоднократно предпринимаемых попыток решить спорный вопрос военными методами, спорная проблема сохраняется и по сей день, что служит источником серьезной напряженности в двусторонних связях между двумя государствами и одновременно самым существенным образом накаляет обстановку в южно-азиатском регионе и в во всем мире в целом.
Ситуация, сложившаяся в связи со спорной проблемой, в значительной мере усугубляется в свете недавних заявлений руководства Пакистана о том, что в случае чрезмерного давления со стороны Индии и возможных силовых шагов этой страны, направленных на изменение баланса сил в штате и сопредельных территориях, официальный Исламабад оставляет за собой право первым применить ядерное оружие «для защиты собственных интересов».
Важным в контексте данного исследования представляется вывод о том, что процесс тотальной исламизации общественной жизни, начатый со времени прихода к власти военной хунты во главе с генералом Зиа-уль-Хаком в 1978 г. и доведенный практически до полного логического завершения после очередного военного переворота и прихода к власти генерала Первеза Мушаррафа в 1999 г., самым непосредственным образом затрону л две важнейшие и тесно связанные между собой государственные структуры — армию и всемогущую межведомственную разведку, которую иногда вполне обоснованно называют своего рода «государством в государстве».
Если же учесть, что армия и межведомственная разведка практически на всем протяжении существования государства Пакистан выступали в качестве главных акторов, определяющих внешнеполитический и военно-стратегический курс страны, то можно с полным на то основанием утверждать, что Кашмирский конфликт представляет собой, своего рода «зеркальное отражение» внутренних процессов политизации и исламизации, которые протекали в недрах этих двух институтов под влиянием различного рода обстоятельств.
Так, события, происходящие в Кашмире на протяжении всех этапов развития конфликта, неопровержимо свидетельствует о том, что позиция Пакистана в этом конфликте по существу определялась основными положениями исламской военной доктрины и стратегическими концепциями исламской войны с обязательной ставкой на устрашающий противника террор, которые были разработаны во время правления генерала Зиа-уль-Хака.
Важно также обратить внимание на то обстоятельство, что начина" приблизительно с тех же лет в армейские ряды интенсивно внедрялись панисламистские идеи о необходимости объединения всех мусульман в мире и священном долге каждого солдата и офицера по защите своих единоверцев, независимо от их национальной принадлежности.
Характеристика конфликта по поводу статуса штата Джамму и Кашмир и оценка позиций сторон в этом территориальном споре не может претендовать на исчерпывающий характер без анализа роли и влияния в нем одного из главных акторов Управления межведомственной разведки Пакистана, основанной в 1948 г.
Данное Управление, в структурном и функциональном отношении неразрывно связанное с пакистанской армией, практически на всем протяжении своего существования играло самую существенную роль в реализации стратегических и тактических планов официального Исламабада в отношении штата Джамму и Кашмир.
Предпринятое исследование свидетельствует, в частности, о том, что при всей кажущейся хаотичности и спорадичности, деятельность многочисленных террористических групп на самом деле достаточно четко планируется и направляется в требуемое русло несколькими координационными центрами, а также Управлением межведомственной разведки Пакистана.
Чрезвычайно важным представляется также вывод о том, что доминирующей и пользующейся абсолютным влиянием и авторитетом религиозной организации Пакистана — Джамаат-е-Ислами, — удалось сохранить за собой роль авангарда этих реформ, что, по существу, явилось одним из важнейших этапов на пути радикализации исламской идеологии. Одновременно с этим, под влиянием многих внешних и внутренних факторов значительно возросла степень милитаризации всего общества в целом. Возник, таким образом, большой соблазн и одновременно появилась возможность вести борьбу за чистоту ислама с помощью оружия, или, иначе говоря, джихад, что, по сути дела, явилось определяющим моментом с точки зрения характеристики конфликта между Индией и Пакистаном по поводу статуса штата Джамму и Кашмир начиная с 80-х гг. прошлого столетия.
Весьма симптоматично, что и сама религиозная организация Джамаат-е-Ислами в процессе осуществляемых реформ претерпела существенную трансформацию, превратившись в крайне радикализованную структуру, контролирующую сотни террористических групп и формирований на территории Пакистана и далеко за его пределами.
Вместе с тем объяснять обострение конфликта между Индией и Пакистаном по поводу принадлежности штата Джамму и Кашмир в начале 90-х гг. исключительно с точки зрения влияния на него внешних факторов было бы, как представляется, серьезным заблуждением.
Анализ развития этого одного из самых затяжных и сложных в международной дипломатии конфликтов свидетельствует о том, что практически с самого его начала, внутри самого штата, перешедшего под юрисдикцию Индии в 1948 г., существовали и действовали различные политические и религиозные группировки, борющиеся либо за достижение режима большей автономии в составе Индийского федеративного государства, либо за государственное обособление этого штата, либо за его присоединение к Пакистану.
Ретроспективный анализ конфликта между Индией и Пакистаном по поводу статуса штата Джамму и Кашмир неопровержимо свидетельствует о том, что наряду с главными акторами, или собственно государственными институтами, существенную роль на всем протяжении его развития в нем играли так называемые негосударственные участники, или, в данном конкретном случае, многочисленные экстремистские и откровенно террористические группировки, деятельность которых, всегда самым тщательным образом координировалась, финансировалась и направлялась официальным Исламабадом.
При этом диверсионная деятельность этих формирований на территории штата за редкими исключениями четко укладывалась в основные стратегические установки по общей дестабилизации ситуации и поощрение религиозно-общинной напряженности, формулируемые пакистанским военным руководством и Управлением межведомственной разведки.
Самые недавние события со всей очевидностью свидетельствуют о том, что, несмотря на декларируемые официальным Исламабадом меры по борьбе с международным терроризмом, события в штате Джамму и Кашмир продолжают развиваться практически полностью в соответствии с вышеописанным сценарием.
Следует также сказать и о том, что полигика многих кабинетов министров Индии в отношении этого штата, который изначально наделялся особым статусом в соответствии со специальной статьей Конституции страны, никогда не отличалась особой гибкостью и дальновидностью, что во многом создавало своеобразную питательную среду для зарождения сепаратистских и экстремистских настроений и формирования организаций, которые осуществляли бы их на практике.
Иными словами, есть все основания утверждать, что внутриполитическая ситуация в штате Джамму и Кашмир, которая сложилась к началу 90-х гг. прошлого столетия, во многом благоприятствовала активизации деятельности экстремистских и террористических формирований, осуществляемой в рамках разработанной пакистанскими военными и разведывательными службами стратегической доктрины «Топак».
Анализ этой секретной доктрины, сформулированной военным диктатором Пакистана генералом Зиа-уль-Хаком в 1988 г., со всей убедительностью свидетельствует о том, что действия различных групп боевиков на территории штата Джамму и Кашмир, представляющиеся на первый взгляд разрозненными и спорадическими, перестрелки через линию контроля, постоянные нарушения государственной границы Индии и диверсионные акты, совершаемые в отношении мирного населения, на самом деле являются звеньями одной цепи и четко укладываются в основную стратегическую линию официального Исламабада по дестабилизации ситуации в этом регионе.
Ставка на «ползучую агрессию» и культивирование государственного терроризма была сделана исходя из осознания невозможности достичь отторжения Кашмира в ходе прямых военных действий, в чем власти Пакистана убедились на примере четырех безуспешных войн.
При этом, вопреки имеющейся достоверной информации индийских разведывательных служб и сил безопасности, неопровержимо доказывающей, что в составе террористических группировок на территории штата воюют боевики-наемники из многих мусульманских государств, подрывные действия на территории штата характеризуются официальным Исламабадом, как поддержка им национально-освободительной борьбы народов Кашмира против территориальной экспансии Индии.
Религиозная мотивация действий боевиков-наемников на территории штата Джамму и Кашмир, вполне очевидно используется в качестве прикрытия истинных целей и намерений, которые ставит перед собой официальный Исламабад.
К их числу можно отнести стремление оставить прежними позиции стратегического партнерства с США, серьезным образом пошатнувшиеся после событий 11 сентября 2000 г., и сохранить свою роль в политических, экономических и военных планах этой страны в Южно-азиатском регионе, взять под собственный контроль ключевые транзитные пути между Западом, Средней Азией и Китаем и установить контроль за нефтяными и газовыми потоками из Центральной Азии в Европу.
Кроме того, официальные власти Пакистана, вынужденные в интересах самосохранения принимать определенные меры для нейт рализации социальной и религиозно-общинной напряженности внутри собственной страны, всегда, а в последнее время в особенности, нуждались не столько в разрешении Кашмирской проблемы, сколько в ее перманентном сохранении в качестве действенного фактора, позволяющего отвлечь внимание общественности от реальных проблем, переключив его на умозрительные цели борьбы за защиту единоверцев в другом государстве.
В этой связи можно сделать вывод о том, что религиозный фактор в территориальном конфликте между Индией и Пакистаном на всем протяжении его развития играл и продолжает играть исключительно важную, но далеко не единственную роль, определяющую характер и существо этой одной из сложнейших кризисных ситуаций в истории международных отношений.
Есть также все основания полагать, что временное военное поражение движения Талибан в Афганистане и те меры, которые официальный Исламабад вынужден предпринимать под давлением международной общественности против наиболее радикальных террористических группировок, скорее всего в самом ближайшем будущем приведут к активизации подрывной деятельности этих формирований на территории штата Джамму и Кашмир.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в последнее время действия боевиков, избирающих своей мишенью главным образом мирных жителей, приобретают все более жестокий и дерзкий характер. Все большее число террористических актов совершается при участии специально подготавливаемых для этой цели боевиков-камикадзе или «фидаинов».
В этой связи, в конфликте между7 Индией и Пакистаном по поводу статуса штата Джамму и Кашмир можно с полным основанием ожидать существенной эскалации напряженности.
Следует также сказать о том, что нынешняя международная антитеррористическая компания, на фоне которой глава военной администрации Пакистана Первез Мушарраф оказался вынужденным предпринять ряд шагов, якобы направленных на ограничение влияния Управления межведомственной разведки, вряд ли повлечет за собой кардинальное изменение ситуации с точки зрения влияния этого подразделения на определение внешнеполитического курса Пакистана.
В заключении хотелось бы отметить, что автор вполне отдает себе отчет в том, что многие проблемы, имеющие принципиально важное значение, оказались лишь затронутыми вскользь в рамках настоящего исследования, многие аспекты анализируемой проблематики, по вполне понятным причинам, вообще оказались за рамками диссертационного исследования. Поэтому, дальнейшая работа над данной тематикой представляется чрезвычайно продуктивной как с научной, так и с практической точки зрения.
Так, в частности значительный научный интерес могло бы представить дальнейшее, более углубленное изучение таких понятий как религиозный радикализм и экстремизм, которые, несмотря на все усилия мирового сообщества, продолжают материализоваться на практике в откровенно террористических действиях, осуществляемых в различных частях земного шара с различной степенью интенсивности.
Этот вывод со всей убедительностью подтверждается тем, что международный терроризм, базирующийся на постулатах радикального ислама, или использующий религиозную идеологию в качестве прикрытия для достижения иных политических, экономических или военно-стратегических целей, уже превратился к настоящему времени в наиболее серьезную угрозу как для всего мирового сообщества в целом, так и для отдельных государств в отдельности. Более того, на ближайшую обозримую перспективу можно ожидать расширения масштабов этой угрозы, ибо, глобальная антитеррористическая компания, объявленная США после известных событий сентября 2001 г. фактически не принесла ожидаемых результатов.
В ходе кампании оказались уничтоженными лишь некоторые из лагерей боевиков и террористов, в то время как харизматические исламские лидеры Осама бен Ладен и мулла Омар остались вне пределов досягаемости. Что же касается глобальной террористической группировки Аль-Кайда, то ее деятельность обрела более скрытый и децентрализованный характер, и, следовательно, стала еще более непредсказуемой. Следуя новой тактике, боевики Аль-Кайды активно внедряются в террористические группировки и банд формирования, действующие в Индонезии, Йемене, Чечне, Грузии, Панкисском ущелье, в Джамму и Кашмире, способствуя, тем самым, значительной активизации террористической активности и расширению ее масштабов.
В этой связи дальнейшее углубленное и расширенное исследование основных форм и методов деятельности основных исламских террористических организаций представляет несомненный методологический и практический интерес как с точки зрения изучения общих проблем международных отношений, так и в плане исследования влияния этих факторов на развитие ситуации на региональном и страноведческом уровнях.
Так, немалый интерес может представить изучение деятельности радикальных религиозных группировок в контексте активного распространения идей панисламизма, что на практике воплощается в активной международной поддержке, а также массированном и регулярном финансировании деятельности религиозных школ и террористических группировок, поступающем от различных зарубежных финансовых и деловых структур как правило в форме пожертвований на благотворительные цели.
К числу таких «доноров» относится немало структур и частных лиц, располагающихся или проживающих на территории стран, являющихся самыми активными членами антитеррористической коалиции — США, Великобритании, Германии и других. Это обстоятельство позволяет в несколько ином ракурсе взглянуть на исследуемую проблему, ибо, что вполне очевидно, преследуемые этими кругами цели в действительности далеки от благотворительности.
Помимо легальных источников финансирования, деятельность радикальных группировок активно спонсируется криминальными структурами, что позволяет говорить о существовании некоей разветвленной глобальной инфраструктуры, в которой каждой из радикальных группировок, действующей либо в штате Джамму и Кашмир, либо в Панкисском ущелье, отводится определенная роль и каждая занимает определенную ступень в существующей иерархии.
Этот аспект проблемы представляет немалый теоретический и практический интерес, хотя и по вполне понятным причинам, его исследование сопряжено с немалыми трудностями с точки зрения возможности получения доступа к аутентичной информации.
Значительный интерес в плане дальнейшей работы над поднятой в диссертационном исследовании темой представляет изучение процессов формирования принципиального нового радикального течения в индуизме, так называемого «джехади индуизм», который складывается как своего рода антитеза или противодействие той угрозе, которую представляет деятельность радикальных исламских группировок.
Таким образом, представляется возможным, хотя, разумеется, и с определенными оговорками, утверждать, что кашмирский кризис, по существу сыграл роль мощного катализатора, усилившего ревайвалистские и шовинистические тенденции в ведущей религии Индии.
Характерно, при этом, что схема финансирования деятельности радикальных индусских организаций и группировок мало чем отличается от принципов зарубежного финансирования исламского джихада — так же как и в последнем случае деньги поступают от зарубежных источников в форме пожертвований на благотворительные цели.
Иными словами, во многом под влиянием не прекращающегося трансграничного терроризма в штате Джамму и Кашмир и подрывной деятельности ISI по периметру границ с Индией, на субконтиненте постепенно формируется принципиально новая, чреватая серьезными осложнениями этнорелигиозная ситуация. О масштабах потенциальной угрозы красноречиво свидетельствуют религиозно-общинные погромы в Индии, в штате Гуджарат в первой половине 2002 г.
Следовательно, есть все основания утверждать, что продолжение исследования поднятой в диссертации проблематики под этим утлом зрения имеет все основания считаться перспективным.
По существу за рамками предпринятого исследования осталась такая важная составная часть анализируемой проблемы, как изучение сепаратистского движения внутри самого штата Джамму и Кашмир, которое во многом создает благоприятный климат для действий террористических групп и формирований на территории штата.
Перспективной с точки зрения изучения внутренних причин сложившейся кризисной ситуации в данном штате может быть также более углубленная разработка такой темы, как политика центрального правительства Индии в отношении этого штата и анализ предпринимаемых властями страны мер по урегулированию ситуации в Джамму и Кашмире.
