Государственное регулирование русско-украинских национальных отношений в Центральном Черноземье

Актуальность темы

исследования. Для многонациональной России одним из важнейших вопросов всегда являлся вопрос о необходимости эффективного государственного регулирования межнациональных отношений. И в этом смысле обращение к историческому опыту советской национальной политики 1920;х-1930; годов является крайне востребованным в современных условиях. Этот период нашей истории содержит уникальный и практически неизученный исторической наукой огромный материал о характере русско-украинских взаимоотношений на территории России.

Коренизация" (в официальных документах использовался также термин «национализация») стала важнейшим элементом национальной политики партии большевиков и советской власти в 1920;е годы и была направлена на преодоление культурной и экономической отсталости бывших окраинных народов. Она затронула не только союзные республики, но широко развернулась по всей территории РСФСР. В автономных республиках, областях, краях и губерниях, где, кроме русского населения, проживали представители других национальностей, отнесенные к национальным меньшинствам (нацменам), партийно-государственное руководство страны начало проводить работу по украинизации, белоруссизации, карелизации, мордвинизации и т. д., направленную на удовлетворение общественно-политических, экономических и культурных потребностей представителей этих народов. Политика украинизации в РСФСР, выступавшая в качестве одного из региональных вариантов коренизации, способствовала приобщению к советскому культурному и национальному строительству многомиллионного украинского нацменьшинства.

В 1923;1932 гг. в губерниях Центрального Черноземья, где проживало свыше 1,5 млн. человек украинского населения, которое было признано здесь национальным меньшинством, советским государством активно проводилась политика коренизации в отношении местных украинцев, получившая название «украинизации». Эта политика должна была обеспечить решение нациоf нального вопроса в данном регионе. Мероприятия, осуществлявшиеся в ходе i ь ее реализации, были направлены, в первую очередь, на признание и развитие украинского языка, отдельного от русского, на создание системы школьного образования на украинском языке и украинских культурно-просветительных учреждений, на перевод делопроизводства в государственных и административных учреждениях с русского на украинский язык, на создание украинских национальных районов и сельсоветов.

Украинизация на всех этих направлениях предполагала, с одной стороны, изучение и применение в повседневной жизни украинского языка. Отсюда, организация специальных курсов по изучению украинского языка, чтобы иметь возможность преподавать его в общеобразовательных учреждениях и перевести делопроизводство с русского на украинский язык в государственных учреждениях. С другой стороны, она была направлена на привлечение украинских кадров в органы местного управления, суда, культпросветучреж-дений, т. е. предполагала увеличение в них процента украинцев по сравнению с русскими.

Как свидетельствует опыт государственной политики украинизации в Центральном Черноземье в 1923;1933 гг., главной целью центральных и местных властей в тот период было стремление развить украинский язык и создать украинскую советскую школу, сохранить самобытную национальную культуру украинцев, проживавших на территории РСФСР. Вместе с тем эта политика объективно способствовала формированию украинского национального самосознания среди бывшего малороссийского населения России и препятствовала его ассимиляции в русскоязычной среде.

Исторический опыт регулирования русско-украинских взаимоотношений в губерниях Центрального Черноземья, в приграничной с Украиной зоне, особенно актуален в настоящее время, когда суверенные Россия и Украина формируют долговременные приоритеты своей внешней политики, ищут новые конкретные пути и способы по оптимизации межгосударственного взаимодействия и сотрудничества, налаживанию традиционно добрососедских взаимоотношений.

Актуальность данной темы обусловлена также активизацией этнического самосознания, стойким стремлением к сохранению этничности, ростом общественной активности представителей различных этнических групп, что является реакцией на нивелирующие последствия процесса глобализации, набирающего силу в современном мире. В полной мере эти тенденции характерны и для современной России, отличительной особенностью которой во все времена являлась ее полиэтничность и поликультурность.

Вопросы регулирования национальных отношений вышли на первый план в связи с распадом Советского Союза и начавшимся затем процессом демократического переустройства России, что усилило потребность в поиске путей решения проблемы межэтнического взаимодействия населяющих Россию народов. Одним из них, безусловно, является признание за национальными меньшинствами, в том числе украинцами, прав на всестороннее и свободное развитие своей национальной культуры и языка. Наиболее широко этот процесс нашел свое отражение в 1990;е годы, когда происходило национально-государственное строительство в субъектах Российской Федерации. Тогда же, в 1996 году, был принят федеральный закон «О национально-культурной автономии в Российской Федерации».

Сегодня украинское население является третьим по численности в Российской Федерации, оно наиболее близко русским, как в смысле ментально-сти, так и этничности. Представители украинцев всегда принимали самое активное участие в государственном строительстве России наравне с русскими, как в дореволюционный ее период, так и в советское время.

Объектом исследования является система партийных, советских и государственных органов, проводивших в жизнь национальную политику в 1920;е- 1930;е гг.

Предметом исследования выступает государственная политика украинизации в системе регулирования русско-украинских национальных отношений в Центральном Черноземье.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1923 года по 1933 год. Нижнюю границу можно условно обозначить как февраль-июнь 1923 года. В этот период времени по инициативе Центрального украинского бюро Совета по просвещению национальных меньшинств (Сов-нацмена) Наркомпроса РСФСР впервые вопрос о необходимости культурно-просветительской работы среди украинского населения РСФСР был поставлен перед высшим партийным руководством страны. Верхняя граница исследования фиксируется прекращением государственной политики украинизации на территории РСФСР, в том числе в Центрально-Черноземной области, что было связано со специальным постановлением ЦК ВКП (б) и СНК СССР «Об украинизации в ДВК, Казакстане, Средней Азии, ЦЧО и других районах СССР» от 15 декабря 1932 года.

Территориальные рамки исследования включают в себя Воронежскую и Курскую губернии, которые с июля 1928 года вошли в состав образованной Центрально-Черноземной области (ЦЧО). В ЦЧО проживало свыше 1,5 млн. человек украинского населения (14% всего населения области), представлявшего собой национальное меньшинство, в отношении которого органы государственной власти проводили политику украинизации.

Степень изученности темы исследования. Историографию исследования можно разделить на пять периодов, что связано с различиями в подходах к анализу рассматриваемого явления, что, в свою очередь, во многом определялось особенностями общественно-политической ситуации в стране, уровнем развития исторической науки и доступностью источниковой базы.

Первый период охватывает конец 1920;х — начало 1930;х годов. На этом этапе происходит формулировка и постановка проблемы. Первоначально украинский вопрос в РСФСР и политика украинизации здесь рассматривались большинством авторов в общем контексте советской политики «коренизации» и национально-культурного строительства в РСФСР7.

1 Диманштейн С. М. Национальные моменты на 3-й сессии ЦИК Союза ССР (1927 г.) // Советское строительство. 1927. № 2−3. С. 38⁹- Галли Дж. Очередные задачи работы среди национальных меньшинств //.

Затем появляются первые работы, освещающие государственную политику украинизации в различных регионах РСФСР2.

Итогом по обобщению практического опыта проведения государственной политики украинизации на территории РСФСР стала небольшая книга З. С. Островского «Проблема украинизации и белоруссизации в РСФСР"5, вышедшая в свет в 1931 году. В ней была сделана первая попытка всестороннего анализа истории украинизации в РСФСР, в том числе на территории Центрального Черноземья. По словам Островского, основная цель его книги — „изучение проблемы наиболее полного использования украинским и белорусским нацменьшинствами своего родного языка в государственном и общественном обиходе“» *. Анализируя ситуацию, которая сложилась в ходе разрешения украинского вопроса на территории РСФСР, он приходит к выводу, что «процесс действительной ассимиляции не пустил еще сколько-нибудь глубоких и крепких корней среди основной, компактно живущей массы украинского и белорусского населения РСФСР». В связи с этим он подвергает критике многочисленных сторонников «ассимиляции» и «обрусения» украинцев из числа партийно-государственных работников, которые, выступая с подобными взглядами, препятствуют проведению политики украинизации.5.

З.С. Островский приводит многочисленные факты того, что советская украинизация до сих пор ассоциируется во многих местах с «петлюровщиной» и «контрреволюцией», по причине чего десятки украинизированных.

Власть Советов. 1927. № 48- Сабиров Р. Работа среди национальных меньшинств и наши задачи // Власть Советов. 1927. № 44−45- Дигуров К. Национальная политика в области судебного строительства // Советское строительство. 1928. № 2- Досов А. Второе совещание уполномоченных по работе среди нацмен в РСФСР // Советское строительство. 1928. № 5−6. С. 102- Он же. Итоги и задачи работы среди национальных меньшинств // Власть Советов. 1928. № 25−26- и др.

2 Булатников И. Украинизация на Северном Кавказе.// Просвещение национальностей. 1929. № 1. С. 94−99- Зонин Ю. Украинизация и перевыборы советов в Россошанском районе ЦЧО // Революция и национальности 1931. № 2−3. С. 61−64- Шляховой В. Просвещение украинцев в Сибири.// Просвещение национальностей. 1931. № 2. С. 82−84.

3 Островский 3. С. Проблема украинизации и белоруссизации в РСФСР. М., 1931.

4 Там же. С. 15.

5 Там же. С. 24. школ и культпросветучреждений зачастую вновь переводятся на русский язык.

Пассивное, а иногда и активное сопротивление украинизации со стороны местного украинского населения РСФСР Островский объясняет тем, что украинизация не обеспечивает переход от низшей школьной ступени к средней и высшей, что очень часто она ограничивается одной только начальной школой без дальнейшего развития украинизации советско-партийного и административного аппарата6. Тем не менее, как считал З. С. Островский, в 1928 году в деле украинизации начался решительный перелом. Наиболее заметен был он в Центрально-Черноземной области: «Если обратиться к отдельным районам с компактно живущим украинским населением, то наибоу лее законченное оформление этого сдвига имеется в ЦЧО» .

Большинство авторов являлись на тот момент ответственными партийными и советскими работниками и сами принимали самое активное и непосредственное участие в разработке и реализации основных мероприятий, проводившихся в рамках тогдашней национальной политики советского государства. Во всех советских публикациях 1920;1930;х гг. излагалась официальная позиция большевистского руководства, в соответствии с которой украинизация рассматривалась как достижение национальной политики в СССР.

После того, как на рубеже 1932;1933 гг. политика украинизации была свёрнута сначала на территории РСФСР, затем фактически и в Советской Украине, а её инициаторы были репрессированы, в советской историографии надолго, вплоть до конца 1980;х гг. на изучение этого вопроса накладывается своего рода табу.

Второй период в историографии проблемы охватывает довольно значительный промежуток времени с середины 1930;х гг. и вплоть до середины 1980;х гг. Вместе с тем, этот достаточно большой период можно разделить на.

6 Там же. С. 30.

7 Там же. С. 46. два этапа. Первый этап — с середины 1930;х гг. и вплоть до 1953 года, когда проводившаяся в предшествующие годы политика украинизации в РСФСР и УССР оценивалась не иначе, как пособничество буржуазному национализму, с которым необходимо было вести решительную борьбу с позиций пролетарского интернационализма. Особенно это было характерно для публикаций, выходивших в середине — второй половине 1930;х годов, когда репрессии против представителей украинского национального движения достигли своего пика5.

В то же время именно в этот период появляется огромное количество газетных и журнальных статей, брошюр и книг, посвященных советскому патриотизму и дружбе народов в СССР, которые должны были продемонстрировать успешное разрешение национального вопроса в советском многонациональном государстве. Причем, эти процессы происходили на фоне реабилитации русской истории, что также нашло соответствующее отражение в литературе тех лет9. я Диманштейн С. Большевистский отпор национализму // Революция и национальности. 1933. № 4. С. 9- Зеленский И. Против великодержавного шовинизма и местного национализма // Политработник. 1933. № 3;

Попов Н. Н. О националистических уклонах в рядах украинской парторганизации и о задачах борьбы с ними: Доклад на собрании Харьковского партактива 9 июля 1933 года. Харьков: Партиздат ЦК КП (б)У, 1933.

31 сСафаров Н. Против извращения нацполитики // Революция и национальности. 1933. № 4- Борьба с национализмом и уроки Украины // Революция и национальности. 1934. № 1. С. 19-. За непримиримую борьбу с контрреволюционным национализмом // Революция и национальности. 1934. № 1- Диманштейн С. Два пути (Национальная политика и националистические установки троцкистско-зиновьевской контрреволюционной группировки) // Революция и национальности. 1935. № I. С. 7−12 (рприл.) — Националисты на службе у польских и германских империалистов // Правда. 1935. 30 января. С. 2. и др.

9 Советский патриотизм // Правда. 1935. 19 марта. С. 1-Торжество ленинско-сталинской национальной политики. М., 1935; Единая семья народов // Правда. 1936. 30 января. С. 1. Перед.- Живет и здравствует дружба народов СССР // Правда. 1936. 4 декабря. Перед.- Итоги разрешения национального вопроса в СССР. М.,.

1936; Радек К. Б. Советский патриотизм // Правда. 1936. 1 мая. С. 6- Трайнин И. Свободное содружество наций // Известия. 1936. 17 июня. С. 3- Байдуков Г. Советский патриотизм // Правда. 1937. 7 ноября. С.

6-Братский союз советских народов // Правда. 1937. 29 октября. С. 1- Великий русский народ // Правда. 1937.

15 января. С. 1- Великое единство социалистического народа// Известия. 1937. 10 ноября. С. 1. Перед-Волим Д. Великий русский народ // Исторический журнал. 1938. № 5. С. 1−17. Диманштейн С. Сталин — творец советской государственности народов СССР // Революция и национальности. 1937. № 1. Каммари М. Братский союз национальностей // Правда. 1937. 20 августаКосиор С. Торжество ленинско-сталинской национальной политики // Правда. 1937. 24 декабря. С. 2. Равин С. М. Дружба народов СССР. JI., 1937. 48 сДружба народов СССР: Материалы в помощь пропагандисту и агитатору. Л., 1938. 55 с. Трайнин И. П. Братское сотрудничество народов СССР. М.: Гос. изд. полит, лит, 1938. 63 сФилимонов Н. Победа ленинско-сталинской национальной политики // Большевик. 1938. № 9. С. 37−46- Чекалин М. Возрождение народностей и консолидация наций в СССР // Под знаменем марксизма. 1939. № 10. С. 16−36- Он же. Сталин о национальной по форме, социалистической по содержанию культуре // Под знаменем марксизма. 1939. № 12. С. 117−131.Трайнин И. П. Советское многонациональное государство. М., 1940; Корнеев М. СССР — оплот дружбы между народами // Под знаменем марксизма. 1941. № 9. С. 32−56- Павленко П. Боевая дружба советских народов // Большевик. 1941. № 13. С. 34−37- В боях с врагом закаляется и крепнет дружба народов СССР. М.: Военмориздат, 1942. 16 сГоркин А. Единство и боевое содружество народов СССР, М.: Госполитиздат,.

Второй этап в рамках этого второго периода начался в середине 1950;х и продолжался вплоть до середины 1980;х гг. Несмотря на то, что в это время появлялись отдельные работы, посвященные проблеме коренизации70, для.

1942. 56 сОн же. Что дала Советская власть народам СССР. М., 1942; Волнн Б. Великая советская держава. М.: Госполитиздат, 1943. 120 сКукин Д. Дружба народов СССР в Отечественной войне: Учеб. пособие. М.: Изд-е ВПА им. В. И. Ленина, 1943. 74 с-Левин И. Д. Двадцать лет многонационального социалистического государства. Ташкент: Госиздат УзССР, 1943;Фадеев А. А. О советском патриотизме и национальной гордости народов СССР // Под знаменем марксизма. 1943. № 11. С. 16—35. Боевое единство славянских народов в борьбе с гитлеризмом. М.: Госполитиздат, 1944. 44 е.: илВагапов С. Четверть века в братском содружестве народов, Уфа: Башгосиздат, 1944. 24 сВасенкий Г. Новый шаг в разрешении национального вопроса в СССР // Под знаменем марксизма. 1944. № 2−3. С. 6−18 (О решениях X сессии ВС СССР) — Горкин Л. В боях закаляется и крепнет дружба народов СССР. М.: Воениздат, 1944. 56 с-Дружба народов СССР — могучий фактор победы над врагом // Большевик. 1944. № 23−24. С. 1−9-Великая сила нерушимой сталинской дружбы народов // Правда. 1945. 17 маяДомнич М. Нерушимая дружба народов Советского Союза // Агитатор. 1945. № 23- Кошелев Ф. Победа ленинско-стапинской национальной политики // Пограничник. 1945. № !. С. 12−18- Поспелов П. Н. Сила советского патриотизма. М., 1945;Русский народ — руководящая сила среди пародов нашей страны // Большевик, 1945. № 10. С. 3−12-Трайнин И. П. Великое содружество народов СССР. М.: Молодая гвардия, 1945;Трайнин И. Дружба народов — источник силы советского государства. М.: Молодая гвардия, 1945. 31 сМатюшкин Н. Великая сила советского многонационального государства // Большевик. 1946. № 5. С. 13−29- Воспитание советского патриотизма — важнейшая задача идеологической работы // Большевик. 1947. № 14. С. 1−7- Вышинский П. Советский патриотизм и его великая сила // Большевик. 1947. № 18. С. 26−38- Двадцать пять лет Союза С.С.Р. // Большевик. 1947. № 24. С. 1−8- Джунусов М. С. К вопросу о формировании национальной по форме, социалистической по содержанию культуры. М., 1947; Дунаева Е. Разрешение национального вопроса в СССР и дружба советских народов // Партийная жизнь. 1947. № 19. С. 41−50- Матюшкин Н. Дружба народов СССР — источник силы Советского государства. М., 1947; Горкин А. Торжество ленинско-стапинской национальной политики в СССР // Большевик. 1948. № 1. С. 9−23- Дунаева Е. А. Сотрудничество наций в СССР. М.: Госполитиздат, 1948. 196 сВ браткой семье народов СССР // Правда. 1949. 7 июля. ПередоваяВеликая сила советской идеологии дружбы народов // Правда. 1949. 4 сентября. ПередоваяМатюшкин Н. Советская политика равноправия наций // Славяне. 1949. № 8. С. 8−13- Морозов M. Национальные традиции народов СССР и воспитание советского патриотизма // Большевик. 1949. № 7. С. 35−47- Каммари М. Д. СССР — великое содружество социалистический наций. М., 1950; Морозова М. Национальные традиции и воспитание советского патриотизма. М., 1950. 40 сМординов А. Е. Расцвет и взаимное обогащение культур народов СССР // Вопросы философии. 1951. № 6. С. 11−25-Фарберов Н. П. СССР — образец многонационального государства // Советское государство и право. 1951. № 2. С. 19—32- Цамерян И. П. Великая эпоха формирования и развития социалистических наций в СССР. М.: Госполитиздат, 1951. 55 сБратское сотрудничество советских республик в хозяйственном и культурном строительстве. М., 1952; Грошев И. И. Борьба КПСС за развитие и укрепление дружбы народов СССР в годы строительства социализма: Дис. канд. ист. наук. АОН при ЦК КПСС, 1952; Ким М. П. Торжество идеологии дружбы народов (К 30-летию образования СССР) // Коммунист. 1952. № 22. С. 53−68-Оратовский В. Т. Советский патриотизм — выражение идеологии пролетарского интернационализма и советской национальной гордости // Вопросы философии. 1952. № 4-Под знаменем дружбы // Литературная газета. 1952. 15 ноябряТпщенко Д. Русский народ — выдающаяся нация и руководящая сила Советского Союза. М.: Госкультпросветиздат, 1952; Багиров М. Д. Старший брат в семье советских народов // Коммунист. 1953. № 3. С. 64−88- Карпинский Р. С. Развитие И. В. Сталиным марксистско-ленинской теории по национальному вопросу в период Великой Отечественной войны. Дис. М., 1953; Копырин П. И. Сталинское учение о социалистических нациях. Автореф. дис. канд. филос. наук. M., 1953. 16 сЛопаткина В. С. Развитие И. В. Сталиным марксистско-ленинской теории по национальному вопросу — образец творческого применения материалистической диалектики. Дис. М., 1953; Матюшкин Н. И. СССР — страна великого содружества народов. М., 1953; Нерушимая дружба братских народов // Вопросы истории. 1953. № 12. С. 2−18- Панкратова А. М. Дружба народов СССР — основа основ многонационального социалистического государства. М.: Знание, 1953. 40 с. и др.

Кучкин А. П. К вопросу о коренизации советского аппарата в Казахстане в первое десятилетие существования республики (1920;1930 гг.). С. 202−227. // Исторические записки. Т. 48. М.: Изд-во АН СССР, 1954. 264 е.- Чистяков О. И. Коренизация государственного аппарата национальных районов в первые годы советской власти: По материалам национальных районов Среднего Поволжья // Правоведение. 1965. № 1. С. 164— 168- Буторин В. П. Просвещение национальных меньшинств на промышленных предприятиях Западной Сибири в годы первых пятилеток. Новосибирск, 1967; Никитин Н. П., Сергеев И. С. Деятельность партии по подготовке национальных партийно-советских кадров в годы первых двух пятилеток // Целиноградский этого этапа советской историографии приоритетным направлением оставались темы сближения наций в период перехода от социализма к коммунизму, дружбы народов77. Официальная доктрина торжества ленинской национальной политики иллюстрировалась материалами о поступательном развитии экономики и культуры народов Советского Союза. Закрытость темы коренизации (а значит и украинизации, как одной из региональных её форм) объяснялась необходимостью представить убедительную картину формирования новой исторической общности — советского народа.

В это время же время выходят работы, посвященные правовым аспектам национально-государственного строительства в СССР и РСФСР. В них анализируется деятельность государственных органов, в компетенцию которых входило руководство и осуществление на практике важнейших принципов советской национальной политики72.

Тогда же была создана обширная литература по истории культурной революции на территории РСФСР73. сельскохозяйственный институт. Труды. Т. 4. Вып. 5. Общественные науки. Целиноград, 1967 и др. «Кравцев И. Е. Сближение социалистических наций в процессе перехода к коммунизму. Киев, 1960. 88 е.- Каммари М. Д. Расцвет социалистических наций и их сближение в период перехода от социализма к коммунизму (Стенограмма лекции 23 мая 1961 г.). Львов, 1961. 29 сГусев Д. И.

Литература

последних лет по истории дружбы и братского сотрудничества народов СССР // Вопросы истории. 1963. № 10. С. 126−130- Братское содружество народов СССР. 1922;1936 гг. Сб. документов и материалов / Под ред. И. И. Грошева. М., 1964; Бурмистрова Т. Ю. РСФСР — дружная семья народов // Образование СССР — торжество ленинской национальной политики. Л., 1972; Союз ССР — содружество равноправных республик. М.: Юрид.

литература

1972; Тадевосян Э. В. Советский народ — новая историческая общность людей // Преподавание истории в школе. 1972. № 1- Торжество ленинской национальной политики в Советском Союзе. М., 1972; Шерстобитов В. П. Советский народ — новая историческая общность людей. М.: Знание, 1972. 44 с. и др. «Образование и развитие РСФСР. М., 1963; Тадевосян Э. В. Образование и развитие РСФСР: очерки по государственному строительству. М., 1963; Филимонов В. Г. Образование и развитие РСФСР: Очерки по государственному строительству. М.: Госюрнздат, 1963. 230 е.- Чистяков О. И. Становление Российской Федерации (1917;1923). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1966. 227 е.- Гришин В. М., Куличенко М. И. Проблемы национально-государственного строительства в первой Советской Конституции // Вопросы истории КПСС. 1968. № 7- Городецкий Е. Н. Национально-государственное строительство от Октября до принятия первой советкой Конституции // Национально-государственное строительство в СССР. М., 1968 (2-е изд. -1972; 3-е изд. — 1979).- История советского государства и права. Кн. 2. Советское государство и право в период строительства социализма (1921;1935гг.) М., 1968.-3айцева Е. Л. Советская историография политики РКП (б) по национальному вопросу (1921;1923 гг.) // Из истории КПСС и Ленинградской партийной организации: Сб. статей. Вып. 1. Л., 1968; Кириченко М. Г. Высшие органы государственной власти РСФСР. М., 1968; Зайцева Е. А. Политика РКП (б) и Советского правительства по национальному вопросу в 1921;1925 гг: (Обзор опубликованных документов). Ленинград, 1969; Кизиков И. И. НКВД РСФСР (1917;1930). М., 1969;Кислицин И. М. Вопросы теории и практики федеративного строительства Союза ССР: Учеб. пособие. Пермь, 1969. 221 е.- и др. jCm.: Национальные школы РСФСР. М., 1958. 302 е.- Аврорин В. А. Ленинская национальная политика и развитие литературных языков народов СССР // Вопросы языкознания. 1960. № 4. Кольцов А. В. Культурное строительство в РСФСР в годы первой пятилетки (1928;1932). М.- JI.: Наука, 1960. 208 е.- и др.

Следует также обратить внимание на еще одно направление в советской историографии, посвященной национальной политике, активно развивавшееся в эти годы: критика буржуазных концепций возникновения СССР, борьба с буржуазными «фальсификаторами» советской истории. В этом противостоянии главный удар советские историки-марксисты направляли против исторических концепций украинских националистов, которые оценивали политику Москвы в отношении Советской Украины и украинцев не иначе как колонизаторскую и оккупационную74.

События конца 1980;х — начала 1990;х годов, инициированные перестройкой, во многом, если не во всем, опровергли утверждения советских ученых о том, что национальный вопрос в Советском Союзе был разрешен окончательно и бесповоротно. С этого времени можно говорить о третьем периоде в историографии данной проблемы. Именно тогда в советской публицистике, журнальных статьях вновь появляются материалы, посвященные национальной политике советского государства в 1920;е годы и, прежде всего, вопросу образования СССР75. Все эти и многие другие публикации поло.

14 Бутенко А. П. Национальный коммунизм — идеологическое оружие буржуазии // Вопросы философии. 1958. № 6- Крихели Г. Д. Против фальсификации национальной политики КПСС. М.: Знание, 1964. 32 е.- Баграмов Э. А. Национальный вопрос и буржуазная идеология: (Критика новейших политико-социологических концепций). И.: Мысль, 1966. 327 е.- Баграмов Э. А. Национальный вопрос и буржуазная идеология: (Критика новейших политико-социологических концепций). И.: Мысль, 1966. 327 е.- Евдокимсн-ко В. Е. Критика идейных основ украинского буржуазного национализма. Киев, 1967. На укр. язРосенко М. Н. Извращение принципов ленинской национальной политики в СССР — составная часть современного антикоммунизма// Против буржуазной фальсификации истории советского общества. Л., 1967; Зенушкина И. С. Советская национальная политики и буржуазные историки: Становление Советского многонационального государства (1917;1922 годы) в современной американской историографии. М.: Мысль, 1971. 285 е.- Советская национальная политика и буржуазные историки. М., 1971. Салов В. И. Национальная политика Советского государства и ее буржуазные фальсификаторы // Международная жизнь. 1972. № 7- Гиндин A. M. О некоторых современных буржуазных фальсификациях национальной политики КПСС // Вопросы истории КПСС. 1973. № 10. Марушкин Б. И. Против буржуазной фальсификации истории советского общества. M.: Знание, 1973. 64 сМикешин H. П. История против антиистории. Критика буржуазной фальсификации послевоенного периолда истории КПСС. M.: Политиздат, 1973. 175 е.- Грошев И. И. Борьба партии против национализма. M.: Политиздат, 1974. 127 е.- Грошев И. И., Чеченкина О. И. Критика буржуазной фальсификации национальной политики КПСС. M.: Мысль, 1974. 238 с. и др.

См.: Ненароков А. П. Догматическая канонизация сталинских подходов к решению национального вопроса и потери советской историографии объединительного движения // История СССР. 1988. № 6- Алферова Е. В. Советская федерация и автономия — государственно-правовые формы решения национального вопроса: (Исследования ученых-правоведов 20-х годов): Обзор. M., 1989; Болтенкова Л. Ф. Опыт советского государства по решению проблемы национальных меньшинств в 20-е — 30-е годы (государственно-правовые аспекты): Дис.. докт. юрид. наук. M., 1989. 391 сБугай H. Ф. К вопросу о депортации народов СССР в 3030-х годах // История СССР. 1989. № 6. С. 135−143- Булдаков В. П. Национально-освободительное движение народов России в 1917 г. и крах российской буржуазной государственности // Исторические записки. M., 1989. Т. 117. С. 157−179- В. И. Ленин о национальном вопросе и национальной политике / Сост. Э. В. Таде-восян. M.: Политиздат, 1989. 557 сИсторики спорят: Тринадцать бесед / Под ред. В. С. Лельчука. M.: Пожили начало критическому пересмотру многих устоявшихся концепций советской историографии на проблему национально-государственного строительства в двадцатые-тридцатые годы.

Одновременно в УССР появляются первые работы, посвященные политике советской украинизации76. литиздат, 1989. 510 сКоржихина Т. П. Из истории Наркомата по делам национальностей РСФСР // Политическое образование. 1989. № 7- Мельниченко В. Е. Был ли X. Г. Раковский конфедералистом? // Вопросы истории КПСС. 1989. № 7- Наумов В. П. Ленинское завещание // Страницы истории советского общества: Факты, проблемы, люди / Под общ. ред. Л. Т. Кинкулькина. М.: Политиздат, 1989. С. 88−120- Национальный вопрос и межнациональные отношения в СССР: История и современность // Вопросы истории. М., 1989. № 5- Ненароков А. П. За свободный союз свободных народов: (Из истории объединительного движения 19 171 924 гг.). М.: Знание, 1989. 64 сПолитическое завещание В. И. Ленина. М., 1989; Фатеев П. С. X. Г. Раковский: Краткий очерк жизни и деятельности. Киев: «Знание» УССР, 1989. 48 е.- Широков А. Образование СССР: К вопросу о деформации ленинских принципов национальной политики // Философская и социологическая мысль. 1989. № 9- Шафаревич И. Обособленность или сближение? Национальный вопрос в СССР [1973, сент.] // Дон. 1989. № 12. С. 162−168- Балашов Д. Национальный вопрос в России и в СССР // Посев. Франкфурт н/М., 1990. № 4- Беленчук Л. Н. Поиск путей национально-культурного строительства в СССР в 20−30 гг. // Национальные отношения и национальные процессы в СССР. Вопросы истории. М., 1990; Бугай Н. Ф. Депортация народов с Украины (30−50-е годы) // Украинский исторический журнал. Киев, 1990. № 10. С. 32−45- № 11. С. 20−25- Национальные отношения и национальные вопросы в СССР: Вопросы истории: Сб. науч. трудов / Отв. ред. Н. Ф. Бугай. М., 1990. 216 е.- Ненароков А. П. Основы национальной политики партии (1903;1924 годы) // Коммунист. 1990. № 14. С. 97−102- О так называемом «национал-уклонизме». (Из материалов комитета партийного контроля при ЦК КПСС и Института маркензма-лепинизма при ЦК КПСС).//Известия ЦК КПСС. 1990. № 9- Родионов А. И. Вопросы национальной политики в первые годы советской власти (1917;1923 гг.) // Советская этнография. 1990. № 3. С. 31−43- Родионов Р., Мунтян В. Поиск путей решения национальных проблем в первые годы Советской власти (1917;1923 гг.) // Советская этнография. 1990. № 3- Тишков В. Соединенные Штаты СССР // Родина. 1990. № 7. С. 39−42- Троцкий Л. Д. Сталин. Опыт политической биографии. В 2 т. / Под ред. Ю. Г. Фельштинского. М.: Тера, 1990. 303 е.- Он же. Сталинская школа фальсификаций: Поправки и дополнения к литературе эпигонов. М.: Наука, 1990; Шафаревич И. Р. Русофобия (Больной вопрос). М.: Молодая гвардия, 1990. 112 е.- Агурский М. У истоков национал-большевизма// Минувшее. Исторический альманах. М.: Прогресс, 1991; Анисимов Ю. В. Национальные проблемы России в программах и тактике партий революционно-демократического лагеря. М.: Прометей, 1991. 208 сВолкогонов Д. А. Сталин: Политический портрет. Т. 1−2. 3-е изд. М., 1991; Геллнер Эрнест. Нации и национализм / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1991. 320 е.- Исламов Т., Миллер А. Национализм в СССР и Восточной Европе // Общественные науки и современность. 1991. № 1. С. 103−113- Историческая правда о Советском Союзе 20−30-х годов: Материалы междунар. симпозиума. Лондон, 23−27 апреля 1990 г. М.: Алма-Ата: Ин-т истории АН СССР, КГПУ, 1991; Калинина К. В. Национальные отношения в СССР: история и современность: Дис. д-ра ист. наук. М., 1991; Козлов В. «Имперская» нация или ущемленная национальность // Москва. 1991. № 1. С. 131−132- Конквест Р. Большой террор: В 2-х кн. / Пер. с англ. Л. Владимирова. Рига: Ракстниекс, 1991. Кн. 1: 414 с. Кн. 2: 429 е.- Межнациональные отношения в СССР: История и современность: Сб. обзоров. ИНИОН АН СССР, 1991. 178 е.- Ненароков А. П. К единству равных: Культурные факторы объединительного движения советских народов. 1917;1924. М.: Наука, 1991. 272 е.- Никитин Н. И. Суверенное право. О «коренных» и «некоренных» народах и «обновлении» нашей федерации // Москва. 1991. № 4. С. 106−123- Национальные процессы в СССР / Отв. ред. М. Н. Губогло. М., 1991. 264 е.- Ожукеева Т. О. Совет национальностей ЦИК СССР 1923;1936 гг. Бишкек, 1991; Осколков Е. Н. Голод 1932;1933: Хлебозаготовки и голод в Северо-Кавказском крае. Ростов н/Д, 1991. 123 е.- Осокнна Е. А. Жертвы голода 1933 года: сколько их?: Аналнз демографической статистики ЦГАНХ СССР // История СССР. 1991. № 5. С. 18−26- РКП (б). Двенадцатый съезд РКП (б). Стенограмма заседания секции съезда по национальному вопросу 25 апреля 1923 года // Известия ЦК КПСС. 1991. № 3−5- Такер Р. Сталин: путь к власти. 1879−1929. История и личность / Пер. с англ. М., 1991; Тишков В. А. Национальность — коммунист? (Этнополитический аналнз КПСС) // Полис. 1991. № 2- Чистяков О. О национально-государственном размежевании в период становления Российской Федерации // Советское государство и право. 1991. № 1- Тайны национальной политики ЦК РКП (б): Стенографический отчет секретного IV совещания ЦК РКП. М- 1992 Несостоявшийся юбилей: Почему СССР не отпраздновал своего 70-летия?: Сб. М., 1992 и др. 16 См.: Лозинськнй B.C. Полшжа украЪшзаци в 20−30-х роках: 1стор1я, проблеми, уроки//У 1Ж,-1989.-№ 3.-С.46−55- Дашкевич Я. Р. УкраТшзащя: причини i насл! дки//Слово и час.-1990.-№ 8.-С. 55−64 и др.

Четвертый период начинается уже в рамках современной российской историографии в 1990;е годы. В это время в российской исторической науке появляется большое количество диссертационных исследований, посвященных истории национального и культурного строительства в РСФСР в 192 030;е гг77. Выходят в свет отдельные монографии по национальной политике, национальной демографии, национально-культурному строительству в России первой четверти XX BeKa7S. Однако украинизация, как таковая, в этих работах не рассматривалась, а затрагивалась лишь постольку, поскольку она находила свое отражение в общем контексте советской национальной политики и культурно-просветительской работы среди нацменьшинств.

Как знаменательное событие следует оценивать появление в 1990;х гг. исследований, посвященных историческим судьбам русского народа79. На протяжении всей истории СССР русская тематика отсутствовала в исследованиях советских историков. Важно отметить, что эти исследователи в резком изменении курса национальной политики, который начался в середине 1930;х годов, видят не процесс русификации (как, например, большинство украинских и западноевропейских исследователей), а «процесс денационалис. 20 зации, который коснулся всех без исключения народов страны» .

Только лишь на рубеже конца 1990;х — начала 2000;х годов в российской исторической науке появились первые исследования, посвященные проблеме украинизации в различных регионах РСФСР, в том числе на территории Центрального Черноземья27. В большинстве из них рассматривается.

17 См.: Степанова Е. Б. Образовательная и просветительная работа среди национальных меньшинств Томской губернии и округа в 1920;е годы: Дисс. канд.ист.наук. — Томск, 1996; Ильин С. К. Этнические меньшинства в автономных областях и республиках юга РСФСР, 20-е годы: Дисс. канд.ист.наук. — М., 1995; Смирнова Т. М. Культурная жизнь национальных меньшинств в Петрограде — Ленинграде и ПетроградскойЛенинградской губернии (области) (1917; 1938 гг.): Дис. докт.ист.наук. — СПб., 1999.

18 См.: Жиромская В. Б. После революционных бурь: население России в первой половине 20-х годов. М., 1996; Жиромская В. Б., Киселев И. Н., Поляков Ю. А. Полвека под грифом «секретно»: Всесоюзная перепись населения 1937 г. М.: Наука, 1996; Красовицкая Т. Ю. Власть и культура. М., 1992; Она же. Модернизация России: национально-культурная политика 20-х годов. М., 1998 и др.

См.: Русский народ: исторические судьбы в XX веке. М., 1993; Козлов В. И. Национализм, национальный сепаратизм и русский вопрос // Отечественная история, 1993, № 2- Он же. История и трагедия великого народа: Русский вопрос. М., 1996; Вдовин А. И. Российская нация. Национально-политические проблемы XX века и общенациональная российская идея. 2-е изд., доп. и перераб. М., 1996.

2П См.: Барсенков А. С., Вдовин А. И., Корецкий В. А. Русский вопрос в национальной политике. XX век. М., 1993. С. 107.

21 См.: Скрынников А. В, К вопросу об украинизации школ Воронежской губернии в 20-е годы // Россия и.

Украина на пороге XXI века. Воронеж, 1997; Прокофьева Е. Ю. Осуществление национальной политики процесс создания украинских школ и культмассовая работа на украинском языке культурно-просветительных учреждений. С этого момента и вплоть до наших дней можно говорить о пятом периоде в изучении вышеуказанной проблемы.

Еще одной отличительной чертой данного периода стало то, что, появляется первое (и единственное на сегодняшний день) диссертационное исследование, в котором изучается процесс украинизации на территории РСФСР. Им стала кандидатская диссертация О. В. Алдакимовой «Украиниза.

У") ция школьного образования на Кубани в период с 1921 по 1932 гг." В центре внимания автора находится проблема национальной школы, обусловленная поликультурной ситуацией на Кубани. В связи с этим Алдакимова даёт историко-педагогический анализ украинизации образования в Кубанском округе, рассматривает проблему создания, развития и ликвидации школы для украинского нацменьшинства.

Знаковым событием стали работы Е. Ю. Борисенок, посвященные различным аспектам проблемы украинизации в целом, как в УССР, так и в РСФСР23. Е. Ю. Борисёнок, научный сотрудник Института славяноведения РАН, сравнительно за короткий срок стала ведущим российским специалистом по изучению проблемы украинизации в УССР. Итогом ее работы над данной проблемой становится вышедшая в свет монография «Феномен советской украинизации"27, в которой уделено внимание и политике украинизации в РСФСР. на Белгородчине во второй половине 20-х годов XX века (проблемы украинизации) // Белогорье — Белгород, 1999; Рянский Л. М. Из истории национально-культурного строительства на территории Курской губернии в 1920;е гг.: украинизация просвещения // Национальное и общечеловеческое в культуре: Межвузов, сб. на-учн. тр. Курск, 2000; Он же. Украинизация в ЦЧО: К истории образования, культуры и национальной политики СССР в конце 20-хнач. 30-х гг. XX в. // Время и человек в зеркале гуманитарных исследований. Т. 1. Курск, 2003; Ласунский О. Г, Украинский вопрос в Воронежском крае. К постановке проблемы // Из истории Воронежского края: Сб. ст. Вып. 10. Воронеж, 2002; и др.

См.: Алдакимова О. В. Украинизация школьного образования на Кубани в период с 1921 по 1932 гг.:

Дисс. канд. пед. наук. Сочи, 2004.

См.: Борисенок Е. Ю. Советская украинизация в региональном измерении./Белоруссия и Украина: История и культура / Ин-т славяноведения. M.: Наука, 2003. Она же. Укрепление сталинской диктатуры и поворот в национальной политике на Украине (1930;е годы). // Отечественная история. 2003. № с. 162 — 168 и др.

См.: Борисенок Е. Ю. Феномен советской украинизации. М., 2006.

По ее мнению, украинизацию следует рассматривать как «один из интереснейших общественно-политических и культурных феноменов XX века», связанных с внедрением украинского языка в общественную, политическую и культурную жизнь. «Будучи региональной формой коренизации, украинизация не ограничивалась культурной сферой, но имела также четкую социальную и экономическую направленность. Советская украинизация являлась одним из методов большевистского нациостроительства, что в конечном счете имело определяющее значение для последующего этнополитического развития Украинской ССР. В своей политике большевики использовали жесткий административный нажим, нередко форсируя события, в связи с чем противники таких методов даже именовали политику большевиков не „украинизацией“, а „украинификацией“» .

В своих исследованиях она приходит к выводу о том, что успехи украинизации в конечном итоге определялись двумя факторами: административным напором чиновников и степенью готовности самого населения воспринимать нововведения.

Еще одним автором, чьи работы по изучению украинского национального движения в УССР в 1920;е-30-е гг. внесли весомый вклад в становление современной российской украинистики, является А. В. Марчуков. В 2006 году одновременно с работой Борисёнок была издана его монография «Украинское национальное движение: УССР. 1920 — 1930;е годы: цели, методы, результаты"26, которая впервые в отечественной историографии исследует ход, движущие силы и механизмы создания украинской нации через призму деятельности украинского национального движения в эти годы. Конструктивистский подход в изучении процессов украинского нациогенеза, предложенный А. В. Марчуковым, позволил по-новому взглянуть на роль государственного фактора при формировании украинской идентичности среди бывшего малороссийского населения России в ходе реализации политики украинизации в 1920;е гг.

25 Там же. С. 3−4.

26 Марчуков А. В. Украинское национальное движение: УССР. 1920; 1930;е годы: цели, методы, результаты. М., 2006.

Говоря о политике коренизации, проводившейся на территории УССР и приграничных районах РСФСР в 1920;е гг., Марчуков делает вывод о том, что она явилась сильнейшим стимулом к развитию украинской национальной культуры. Но самым главным, по его мнению, стал тот факт, что большевики признали украинцев особой национальностью, «ранее угнетаемой» Россией, т. е. озвучили то, что утверждали украинские националисты еще до революции. По его мнению, «антироссийская и антирусская направленность украинского движения вполне соответствовала проводимой в СССР в 1920;х — начале 1930;х годов национальной политике"27.

На наш взгляд, исследование проблем украинского национализма в том ключе, в котором оно проводилось Марчуковым на примере УССР, позволяет по-новому взглянуть на многие стороны данного феномена, а методологический подход, предложенный автором, может быть вполне успешно использован и на материале Центрального Черноземья, при анализе государственной политики украинизации на территории РСФСР.

В современных исследованиях, вышедших за последние несколько лет, коренизация украинцев РСФСР затрагивается в контексте реализации национальной политики на территории автономных республик и областей РСФСР в 1920;е-30-е гг., а также в ходе образования украинских национальных рай.

2 о онов и сельсоветов. Кроме того, в последнее время вышли публикации об.

90 украинизации в Поволжье и на Кубани .

Отдельную группу в изучении данной темы составляют работы ведущих российских исследователей, занимающихся общими проблемами социально-экономического и политического развития СССР в период социалистической модернизации страны и складывания сталинской диктатуры в на.

27 Там же. С. 557.

См.: Чеботарева В. Г. Наркомнац РСФСР: свет и тени национальной политики. 1918;1924 гг. М., 2003; Она же. Национальная политика Российской Федерации 1925;1938 гг. M., 2008; Кайкова O.K. Национальные районы и сельсоветы в РСФСР. Исторический опыт советского государства в решении проблемы национальных меньшинств в 1920;1941 гг.: Дисс. канд.ист.наук. — M., 2007,.

См.: Шульга И. И. «Украинский вопрос» и большевицкая власть в Нижнем Поволжье (1923;1933 гг.)//Украинистика в России: история, состояние, тенденции развития: материалы Международной научно-практической конференции. — Киев-Москва-Уфа: Изд-во Уфимского филиала МГГУ им. М. А. Шолохова, 2010; Иванцов И. Мова в районном масштабе.//Родина. 2008. № 9. чале 1930;х гг. В своих исследованиях они обращаются к таким ключевым вопросам этого периода как голод, репрессии, мобилизационное планирование и подготовка к войне, без учета которых невозможно понять те изменения, которые происходили в национальной политике сталинского руководя детва .

Если российские ученые ещё только начинают активно разрабатывать проблему государственной политики украинизации на территории РСФСР, то в соседней Украине тема украинизации в УССР фактически уже исчерпана, по ней написаны десятки диссертаций, монографий и коллективных исследований. Однако, следует заметить, что вопросу украинизации за пределами Советской Украины, прежде всего в России, даже и в современной украинской историографии уделяется недостаточное внимание. За весь период вышло всего несколько фундаментальных работ, которые либо непосредственно посвящены анализу этой проблемы37, либо затрагивают ее в контексте общей проблемы украинизации и национально-культурного строительства на Украине32. Отличительной чертой современной украинской историографии является стремление искусственно противопоставить центральную и республиканскую власти, Москву и Киев, а советскую политику украинизации рассматривать исключительно как «ошуканство» (обман) и провокацию большевиков с целью выявления и ликвидации представителей украинского национального движения. Это наносит урон объективности исследованиям и снижает их научную ценность.

Темы, связанные с украинизацией, затрагивались и зарубежными исследователями, прежде всего Г. Симоном, А. Каппелером, Т. Мартином и ря.

30 См.: Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм.-М.: Междунард, отношения, 2003; Кондрашин В. В. Голод 1932;1933 годов: трагедия российской деревни.-М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН) — Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008; Кен О. Н. Мобилизационное планирование и политические решения (конец 1920;х-середина 1930;х гг.)-М.: ОГИ, 2008; Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры.-М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН) — Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2010; Зима В. Ф. Человек и власть в СССР в 19 201 930;е годы: политика репрессий.-М.: Собрание, 2010 и др.

31 См.: Серпйчук В. I. УкраТшзащя Pocci’f. Полггичне ошуканство украинцев бшьшовицькою владою в 19 231 932 роках. КиТв, 2000; Брязгунов Ю. Голод 1930;х ромв у Центральному Чорнозем’Тта наКубаш: антнукраТнське спрямування. // Три голодомори в УкраУш в XX ст.: погляд i3 сьогодення. Кшв, 2003.

См.: «УкраТшзашя» 1920;30-х poKie: передумови, здобутки, уроки.-КиТв, 2003; Е<|нменко Г. Г. Нашонально-культурна пол1тика ВКП (б) щодо РадянськоТ УкраУни (1932;1938). КиУв: 1нститут IcTopii" УкраУни, 2001 и др. дом других33. Так, например, Герхард Симон еще в конце 1980;х гг. обратил внимание на то, какую важнейшую роль в ходе реализации национальной политики большевиков после их победы в гражданской войне играли национал-коммунисты на Украине, вынуждавшие, по сути дела, центральное партийное руководство в Москве идти им на всяческие уступки, в том числе в вопросе украинизации партийно-советского аппарата и школы. Весьма убедительными выглядят и его выводы относительно того, что сталинская социальная «революции сверху» повлекла за собой изменение принципов советской национальной политики в начале 1930;х гг. В своих работах зарубежные авторы уделяют большое внимание изучению украинского национального движения, роли национал-коммунистов в нем, что позволяет им рассматривать политику коренизации/украинизации, прежде всего, как вынужденную уступку большевистского руководства националам.

Таким образом, историографический обзор проблемы позволяет сделать вывод о наличии в отечественной историографии общих фундаментальных трудов по национально-культурному строительству среди национальных меньшинств на территории РСФСР. Вместе с тем, необходимо отметить достаточно фрагментарное и косвенное освещение во всех подобного рода работах собственно политики украинизации, которая активно проводилась партийно-советским руководством не только в губерниях Центрального Черноземья, но и на Кубани, в Поволжье, Сибири и на Дальнем Востоке.

В существующих на сегодняшний день немногочисленных исследованиях, посвященных украинизации в отдельных регионах РСФСР, основное внимание обращается, как правило, на украинизацию школы и культурно-просветительных учреждений. Практически отсутствуют работы, в которых.

33 См.: Gerhard Simon. Nationalismus und Nationalitatenpolitik in der Sovvjetunion. Von der totalitaren Diktatur zur nachstalinschen Gesellschaft. Nomos Verlagsgesellschaft Baden-Baden, 1986 — Andreas Kappeler. KleineGeschichte der Ukraine. Verlag C.H.Beck Munchen, 1994;

Martin T. The Affirmative Action Empire. Nations and Nationalism in the Soviet Union. 1923;1939. Ithaca and London, 2001; Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917;1933./Пер, с анг. Л. Ю. Пантиной, пер. с фр. B.A. Мильчиной.- M.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН) — Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008; Д. Л. Бранденбергер. Национал-большевизм, Сталинская массовая культураи формирование русского национального самосознания (1931;1956 гг.)/Перевод с английского Н. Алешиной и Л. Высоцкого-СПб.:Академический проект, Издательство ДНК, 2009. анализируется процесс украинизации государственных органов и партийно-советского аппарата, не говоря уже о судебной системе и органах правопорядка. По существу, до сих пор в отечественной историографии не имеется выполненного на современном уровне исследования по истории государственной политики украинизации в РСФСР. Более того, не будет преувеличением сказать, что до сих пор идет процесс становления российской украини-стики, а, значит, многие актуальные вопросы в рамках указанной проблемы t еще ждут своего исследователя.

Главный вывод, который можно сделать по результатам анализа историографии рассматриваемой проблемы, заключается в том, что изучение исторического опыта регулирования русско-украинских национальных отношений, как в Центральном Черноземье, так и более широко, в рамках всей РСФСР, находится только в начальной стадии. Сегодня необходимо глубокое, детальное изучение и осмысление начального периода украинизации в РСФСР, выявление тех взаимосвязей и взаимозависимостей, которые были характерны для процессов украинизации, происходивших, как в УССР, так и на территории России. Причем, следует учитывать тот немаловажный факт, что в последнем случае украинизация проводилась в рамках курса по обеспечению и защите прав украинского национального меньшинства.

Необходимы исследования, которые бы показали не только то, как происходил процесс украинизации школы и культурно-просветительных учреждений в РСФСР (хотя это тоже достаточно важный и мало изученный аспект), но, главным образом, как происходила украинизация партийно-советского аппарата и административно-судебных органов, направленная в конечном итоге на создание украинских национальных районов и сельсоветов на территории РСФСР в конце 1920;х — начале 1930;х гг.

В 2005 году российский исследователь украинского национального движения на Дальнем Востоке в 1917;1922 гг. В. А. Черномаз, делая историографический обзор по теме своего исследования, пришел к неутешительному выводу, что «процессы национально-культурного развития украинского на?? селения на территории России в отечественной историографии практически не исследовались"37. Думается, что за прошедшие годы кардинальным образом ситуация не изменилась, и актуальность исследований по данной проблематике во многом обуславливается ее малоизученностью. Несмотря на некоторые успехи в этом направлении, проблема русско-украинских взаимоотношений на территории Советской России, проблема украинизации в РСФСР в 1920;е-1930;е годы, как отечественными специалистами, так и их украинскими коллегами изучена очень слабо, а по большому счету, она остается до сих пор неразработанной.

Наконец, особую актуальность приобретает проблема коллективизации, хлебозаготовок и голода 1932;33 гг. во всех украинских районах на территории РСФСР. Без подобного рода комплексных исследований остается открытым вопрос о том, являлся или нет массовый голод/голодомор инструментом (террор голодом), который был использован Сталиным и его окружением в борьбе с украинским национальным движением не только в УССР, но в том числе и на российской территории.

В заключении хотелось бы еще раз подчеркнуть тот вывод, к которому мы пришли, сделав аналитический обзор существующей литературы по проблеме: всё ещё продолжается становление российской украинистики. Этим, вероятно, можно объяснить долгое отсутствие в отечественной историографии работ, раскрывающих всесторонне как проблему русско-украинских национальных отношений в РСФСР в целом, так и феномен советской украинизации в частности.

Цель и задачи исследования

Цель данного исследования состоит в том, чтобы на основе достижения современной исторической науки проанализировать исторический опыт государственного регулирования русско-украинских национальных отношений на территории Центрального Чернозе.

Черномаз В. А. Украинское национальное движение на Дальнем Востоке (1917;1922 гг): Автореф. дисс.канд. ист. наук. Владивосток, 2005. С. 3. мья в 1920;е — 1930;е годы. Исходя из этой цели, были поставлены следующие задачи:

— рассмотреть формирование идеологических и правовых основ государственной политики коренизации в отношении украинского национального меньшинства РСФСР;

— выделить и охарактеризовать этапы реализации политики украинизации на территории РСФСР;

— охарактеризовать состояние русско-украинских национальных отношений на территории Центрального Черноземья в 1920;е — 1930;е годы;

— изучить основные направления реализации политики украинизации в Центральном Черноземье: в сфере народного образования и культуры, в региональной системе партийно-государственного управления;

— оценить эффективность деятельности центральных и местных органов, осуществлявших государственную политику украинизации в Центральном Черноземье;

— провести анализ причин свертывания государственной политики украинизации, как в целом на территории РСФСР, так и в Центральном Черноземье, в конце 1932;1933 гг.

Источниковая база исследования представлена комплексом документов и материалов, которые по своему происхождению и содержанию разделяются на две большие группы: опубликованные и неопубликованные.

В первую группу входят опубликованные документы и материалы, которые классифицируются следующим образом:

1) Законодательные и нормативно-правовые акты, постановления и распоряжения высших и центральных органов законодательной и исполнительной власти СССР/ РСФСР, касающиеся обеспечения прав украинского национального меньшинства и просветительской работы среди украинцев России — резолюции и решения партийных съездов, совещаний, постановления Политбюро ЦК РКП (б)/ВКП (б) по национальному вопросу;

2) Документы и материалы центральных и местных государственных органов, проводивших в жизнь важнейшие принципы политики украиниза.

I 1 f ции в РСФСР: директивы, циркуляры, протоколы совещаний Отдела Национальностей ВЦИК и Совнацмена Наркомпроса РСФСР, отчеты и докладные записки их инспекторов и инструкторов, а также Губуполномоченных по делам нацмен при Губисполкомах и Губуполномоченных по просвещению нацмен при ГубОНО;

3) Статистические и справочные материалы;

4) Материалы периодической печати;

5) Мемуары политических и общественных деятелей.

Для анализа государственной политики украинизации на территории РСФСР крайне важны резолюции и решения партийных съездов и совещаний ЦК РКП (б)/ВКП (б), постановления, решения и распоряжения Совета Национальностей ЦИК СССР, ВЦИК, Совнаркома РСФСР и Наркомпроса РСФСР по вопросам работы с украинским национальным меньшинством, опубликованные в отдельных брошюрах и в специальных изданиях5^.

Особое место среди опубликованных источников занимают сборники документов и материалов, касающиеся общих проблем советской национальной политики, национально-государственного и культурного строительства на территории РСФСР56.

Справочные и статистические издания составляют следующую группу источников. Из данного вида источников мы можем почерпнуть информацию о численности украинского и русского населения, о темпах и результа.

См.: Собрание узаконений и распоряжений правительства РСФСР. 1917;1927; Советская политика за 10 лет по национальному вопросу в РСФСР: Статистический сборник действующих актов правительств Союза ССР и РСФСР по делам национальностей РСФСР (октябрь 1917;ноябрь 1927). М-Л., 1928;Национальный вопрос в резолюциях съездов, конференций и пленумов ЦК ВКП (б): К 30-летию партии.//Революция и национальности. 1933. № 11-Директивы ВКП (б) по вопросам просвещения. М-Л., 1929; Директивы ВКП (б) и постановления советского правительства о народном образовании. Вып. 1. M.-J1., 1947; Совещание уполномоченных по работе среди нацменьшинств при ЦИКах автономных республик, областных, краевых и губернских исполнительных комитетах, 1928 г.: Стенографический отчет. M., 1928; Всероссийское совещание национальных работников при НКпросе РСФСР: Резолюции. М., 1929; и др.

-'" См.: Культурное строительство в РСФСР (документы и материалы)". Т.1. 4.1−2. 1917 — 1927. М., 1983 -1984; Национальный вопрос на перекрестке мнений, 20-е гг.: Документы и материалы. М, 1992 — ЦК РКП (б) -ВКП (б) и национальный вопрос. Книга 1. 1918;1933гг. М., 2005 и др. тах процесса украинизации в партийно-государственных органах, в системе народного просвещения 37.

Среди периодических изданий 1920;х-1930;хгг. особо следует выделить центральные журналы «Жизнь национальностей», «Революция и национальности», «Просвещение национальностей», «Власть Советов», «Советское строительство», в которых анализируется как теоретическая, так и практическая сторона политики коренизации в контексте советского и национально-культурного строительства среди многочисленных нацменьшинств РСФСР3*.

В диссертационном исследовании использованы также материалы центральных и местных газет, отражающие те или иные аспекты государственной политики украинизации в РСФСР, и в том числе в губерниях Центрального Черноземья. Кроме того, они позволяют выявить отношение к проводимой политике со стороны различных социальных групп населения39.

Самую малочисленную группу источников представляют мемуары. По сути, единственной полноценной работой являются воспоминания О. Зозуля, которые вышли на украинском языке в Канаде в начале 1960;х годов" '0. Научная ценность этой работы определяется тем, что она написана непосредственным участником описываемых событий, который на тот момент являлся сотрудником Отдела нацменьшинств, образованного при ЦентральноЧерноземном Облисполкоме.

Вторая большая группа источников состоит из неопубликованных архивных материалов. Основной массив архивных источников содержится в рос.

37 См.: Культурное строительство ЦЧО. Справочно-статистический материал и общая характеристика состояния народного образования./Под ред. И. Г. Никифорова.-Воронеж, Из-во «Коммуна», 1931; Директивы к составлению второй пятилетки культурного строительства ОблОНО Ц.Ч. О. Воронеж: Изд.-ОблОНО, 1932; Центрально-Черноземная область. Справочная книга./Под общей редакцией В. Алексеева, А. Л. Швера, Н. Комарова. Воронеж: Издательство «Коммуна», 1931.

См.: Архинчеев И. Коренизация как социально-политическая проблема. // Советское строительство. 1930. № 2(43) — Оширов А. Коренизация в советском строительстве. // Революция и национальности. 1930. № 4−5- и др.

J9Cm.: Ларин Ю. Недосмотр или уклон? (К практике украинизации в РСФСР)// Правда. 31 октября 1928. № 254- Миткевич Б. Украинцы в Воронежской губернии. Способы украинизации.// Червона газета. 6 января 1928. № 1(87) и др.

Зозуля О. Нашональна пол1тика комушстичноУ lMnepii//Hoei дш (Торонто). 1963. № 11. сийских федеральных архивах в Москве: Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ).

Важнейшим источником при подготовке данного диссертационного исследования явились документы и материалы Отдела Национальностей ВЦИК и Совета по просвещению национальных меньшинств при Наркомпросе РСФСР.

В фонде ВЦИК (фонд Р — 1235 описи 118−125) ГА РФ отложились протоколы совещаний, организуемых Отделом Национальностей, докладные записки, отчеты его инструкторов по итогам поездов в Воронежскую и Курскую губернии (1925, 1927 гг.) — ежегодные, начиная с 1925 г., отчеты, информации, сведения уполномоченных по делам нацменьшинств при Воронежском и Курском Губисполкомах (с июля 1928 уполномоченного по делам нацменьшинств Центрально-Черноземного облисполкома), в которых отражена история формирования и деятельности системы центральных и местных государственных органов, проводивших политику украинизации в Центральном Черноземье, а также особенности этого процесса, характерные для того или иного этапа.

В фонде Комитета по просвещению национальных меньшинств при Народном комиссариате просвещения РСФСР (фонд, А — 296) ГА РФ особую ценность представляют впервые вводимые в научный оборот документы (годовые отчеты, докладные записки, информации) Центрального украинского бюро Совнацмена за 1923;1926 гг., которые позволяют реконструировать процесс создания государственной украинской советской школы, введения украинского литературного языка в школах и культурно-просветительных учреждениях в губерниях Центрального Черноземья. Эти документы отражают сопротивление, оказываемое политике украинизации представителями местных отделов народного образования, борьбу, которую приходилось вести сотрудникам местных Совнацменов и уполномоченным по просвещению нацменьшинств, чтобы переломить ситуацию в деле создания школы на украинском языке в Воронежской и Курской губернии.

Документы Совета Национальностей ЦИК СССР (фонд Р — 3316) ГА РФ содержат отчеты Отдела Национальностей ВЦИК по вопросам национального строительства, материалы инструкторов ЦИК по обследованию работы среди украинского нацменьшинства и Губ (Обл)исполкомов о ходе украинизации в различных регионах РСФСР.

В фонде Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР (фонд Р-1318) ГА РФ содержатся отчеты и докладные записки инспекторов Отдела нацменьшинств Наркомнаца РСФСР, отчеты и докладные записки заведующих губернскими отделами национальностей, которые характеризуют состояние русско-украинских взаимоотношений в губерниях Центрального Черноземья на начальном этапе политики коренизации.

Оценку и анализ проводимой политики украинизации со стороны партийного руководства можно встретить в документах Подотдела национальных меньшинств Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП (б) (фонд 17 опись 60) РГАСПИ, а также в отчетах Курского и Воронежского губкомов партии в ЦК ВКП (б) (фонд 17 описи 16, 21) РГАСПИ.

Региональные архивы представлены документами из Центра документации новейшей истории Белгородской области. Это, прежде всего, протоколы заседаний бюро райкомов партии (фонд 3 «Алексеевский РК КПСС», фонд 13 «Волоконовский РК КПСС» и др.), которые позволяют проследить механизм свертывания политики украинизации в конце 1932; начале 1933 года на местах, на уровне района.

Источниковая база исследования включает комплекс документов и материалов, различных по значимости, объему и содержанию, которые позволили рассмотреть механизмы государственного регулирования русско-украинских национальных отношений на территории Центрального Черноземья.

Методологической основой исследования стал комплекс научных принципов: историзма, системности, объективности, всесторонности и достоверности. Принцип историзма предусматривает выявление и описание максимально полного набора фактов, предполагает, что события и процессы причинно обусловлены и функционально связаны. Принцип системности позволил рассмотреть политику украинизации в Центральном Черноземье, как часть общероссийского процесса, направленного на разрешение украинского вопроса в РСФСР. Принцип объективности направлял на всесторонний и достоверный анализ исторических фактов, связанных с процессами национально-культурного строительства среди украинского национального меньшинства. Из числа конкретно-исторических методов были использованы ис-торико-генетический при ретроспективном анализе процесса украинизации, а также сравнительно-исторический в ходе изучения особенностей государственной политики украинизации в различных регионах РСФСР и на различных ее этапах.

Научная новизна исследования. На основе анализа источников впервые была сделана попытка выделить этапы осуществления государственной политики украинизации на территории РСФСР и дать их подробную характеристику.

Изучение в системе основных направлений политики украинизации: в сфере народного образования и культуры (создание украинской школы, появление периодической печати на украинском языке), в области государственного управления (увеличение руководящих кадров из числа украинцев, перевод делопроизводства на украинский язык, выделение украинских национальных районов и сельсоветов) позволило впервые рассмотреть реализацию данной политики как целостный процесс, направленный на регулирование русско-украинских взаимоотношений в Центральном Черноземье.

В ходе анализа причин свертывания политики украинизации в Центральном Черноземье выдвинуто предположение о наличии причинно-следственной корреляции между кризисом хлебозаготовок 1932/33 года и началом борьбы с «украинским буржуазным национализмом».

В научный оборот введен значительный комплекс новых источников из федеральных архивов, позволивший уточнить время начала украинизации на территории РСФСР, а также некоторые статистические данные, в частности, по количеству украинских школ, украинских районов и сельсоветов, действовавших на этой территории.

Практическая значимость исследования заключается в том, что выводы и заключения, сделанные в работе, могут впоследствии использоваться при подготовке новых работ по данной теме, в учебном процессе при чтении спецкурсов по истории национально-государственного строительства в РСФСР и русско-украинских взаимоотношений в 1920;е-30-е годы, в ходе реализации совместных русско-украинских культурных программ в рамках приграничного социально-экономического региона «Слобожанщина».

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре политической истории факультета государственного управления Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

Основные положения работы отражены в опубликованных автором научных статьях, представлялись на научных конференциях и семинарах.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, основной части, включающей три главы, заключения, списка источников и литературы, приложения.

Заключение

.

В современной отечественной историографии проблема русско-украинских национальных отношений на территории РСФСР и тесно связанный с ней вопрос об украинизации в Советской России в 1920;е-1930;е годы до сих пор еще не получили сколько-нибудь широкого освещения. Вплоть до конца 1990;х — начала 2000;х годов в российской исторической науке отсутствовали специальные исследования, посвященные указанной проблематике. Возможно, одной из причин этого является то, что еще идет становление российской украинистики, в рамках которой в первую очередь и должна разрабатываться данная проблематика.

В первое десятилетие после образования СССР стержнем национальной политики советской власти являлась политика коренизации партийно-государственного аппарата и культурно-просветительских учреждений. Она являлась естественным продолжением тех принципов советской национальной политики, которые были провозглашены большевиками еще в 1917;1918 гг. (равенство народов и языков, создание национальной школы, обеспечение и защита прав национальных меньшинств и т. д.), но не смогли быть реализованы в полной мере из-за начавшейся гражданской войны. Как только ситуация изменилась, большевистское руководство вновь взялось за разрешение национального вопроса, уже в рамках Советского Союза.

Вместе с тем, факт существования независимого украинского государства в период революционной смуты и гражданской войны вынуждал центральное партийное руководство страны идти на всяческие уступки в отношении «национал-коммунистов» из УССР, особенно в первые годы строительства союзного государства. Одной из таких уступок «националам и национальным предрассудкам», без всякого сомнения, явилась и политика украинизации, которая после решений XII партийного съезда стала активно проводиться не только на территории Советской Украины, но и в тех районах РСФСР, где проживало значительное количество украинского населения (Кубань, Центральное Черноземье, Поволжье, Сибирь и Дальний Восток).

Государственная политика украинизации в РСФСР представляла собой новый большевистский метод национального строительства, опиравшийся главным образом на административный ресурс советского государства. Советская украинизация выступала, с одной стороны, в качестве своеобразного механизма/инструмента в регулировании русско-украинских взаимоотношений на территории всей РСФСР, где проживала основная масса украинского национального меньшинства, а, с другой стороны, она объективно являлась тем мощным фактором, который стимулировал формирование украинского национального самосознания среди этого населения.

То, что это была именно государственная политика, подтверждается следующими фактами. Так, в этот период: а) были организованы специальные органы, отвечавшие за проведение в жизнь важнейших принципов советской национальной политики (прежде всего уполномоченные по делам нацменьшинств по линии Отдела Национальностей ВЦИК и местных советов, а также уполномоченные по просвещению нацменьшинств в местных отделах народного образования, подчинявшиеся Совнацмену Наркомпроса РСФСР) — б) государством проводилось финансирование нацмен работы среди нацменьшинствв) государством была создана нормативно-правовая база для данной работыг) государством готовились специальные кадры нацмен работников по всем основным направлениям украинизации: для партийно-советского и административного аппарата, правоохранительных и судебных органов, и, наконец, образовательных и культурно-просветительных учреждений разного уровня. Таким образом, был задействован весь государственный механизм, чтобы добиться видимых позитивных результатов практически с нуля: ведь до революции малороссы/украинцы не считались отдельным от русских народом, они не признавались инородцами, а значит, не существовало и отдельной от русской украинской школы, печати и д.р.

Главными причинами перехода большевиков к активной поддержке с 1923 года политики украинизации в РСФСР являлись, во-первых, стремление перехватить инициативу из рук украинских националистов («петлюровцев»), а во-вторых, необходимость поставить под жесткий партийно-идеологический контроль стихийную («самостийную») культурно-просветительную работу беспартийного учительства.

В своем развитии государственная политика украинизации прошла несколько этапов, а ее приоритеты менялись в соответствии с изменением политической и социально-экономической ситуации в стране. В диссертационном исследовании выделены 3 ключевых этапа политики украинизации, имевших свои особенности и отличительные черты. В качестве основного критерия в данной периодизации выступают цели и задачи, которые выходили на передний план перед государственными органами на том или ином этапе украинизации.

Подготовительная работа — февраль-июнь 1923 года, когда по инициативе Центрального украинского бюрю Совнацмена Наркомпроса РСФСР вопрос о необходимости культурно-просветительной работы среди украинского нацменьшинства впервые со всей остротой был поставлен перед высшим партийным руководством. С середины 1923 года и вплоть до конца 1925 года можно говорить о первом этапе украинизации в РСФСР. Главная цель на этом этапе — создание украинской национальной школы. Характерная особенность данного этапа состояла в том, что еще не было полного контроля над процессом украинизации со стороны партийно-государственной власти и органов Наркомпроса РСФСР, сама работа органов государственной власти носила во многом спонтанный характер. Такое положение объясняется тем, что в течение этих двух лет в центре и на местах происходила организационная перестройка государственных структур, которые должны были проводить политику украинизации. Этот период украинизации в РСФСР условно можно определить как организационный. Он продолжался до тех пор, пока в большинстве губерний и областей, где проживало украинское население, не начался процесс создания украинских школ 1 ступени и местных государственных органов, отвечавших за работу среди национальных меньшинств.

Период с 1926 года и вплоть до конца 1929 года можно обозначить в качестве следующего, второго этапа. Основная цель на этом этапе заключалась в том, чтобы начать украинизацию всех звеньев низового партийносоветского аппарата управления, правоохранительных и судебных органов в сельских советах, волостях и районах. Начался перевод делопроизводства на украинский язык в учреждениях, а также процесс по административно-территориальному выделению украинских национальных сельсоветов и районов на территории РСФСР. Одновременно были сделаны первые шаги по созданию система среднего (школы 2 ступени, ШКМ, ФЗС) и высшего образования (украинские отделения педвузов) на украинском языке для обеспечения украинскими педагогическими кадрами школ 1 ступени. Данный этап кардинально отличается от предыдущего, прежде всего, тем, что работа по украинизации принимает строго плановый характер, из года в год увеличивается ее финансирование. Кроме того, именно в это время идет интенсивное формирование нормативно-правовой базы украинизации.

И, наконец, 1930;й — декабрь 1932 года — это временные рамки заключительного третьего этапа украинизации в РСФСР. В это время она достигает своего пика. Главная цель на этом этапе — осуществление всеобщего начального обучения и ликвидация неграмотности среди украинского населения, а также завершение всех мероприятий по переводу общественно-политической, хозяйственной и культурно-просветительной работы в национальных районах с русского на украинский язык. В связи с этим наблюдается резкий рост школьной сети украинских школ и культпросвет учреждений, появляются украинские периодические издания, темпы украинизации возрастают по сравнению с первым периодом в несколько раз. Вместе с тем с началом перехода к строительству социализма и социалистической реконструкции сельского хозяйства меняются приоритеты в реализации политики украинизации: резко усиливается классовый момент и затушевывается национальный. На первый план в деле коренизации выходит задача выдвижения пролетарских национальных кадров, которые должны возглавить строительство советской культуры, национальной по форме, но социалистической по содержанию. Украинизация в сельских районах РСФСР становится одним из инструментов в деле успешного проведения сплошной коллективизации.

Таким образом, рассмотрение процесса коренизации, как важнейшего элемента советской национальной политики 1920;х-начала 1930;х гг., позволило автору прийти к выводу о том, коренизация украинцев РСФСР являлась составной частью более широкого процесса по приобщению многочисленных национальностей Советского Союза к национально-культурному и советскому строительству.

После образования Советского Союза, опираясь на принципы коренизации, как важнейший элемент советской национальной политики, и лозунг борьбы с великорусским шовинизмом, руководители Советской Украины выступили с инициативой пересмотра границ и предъявили претензии на часть территории Курской и Воронежской губерний, где проживало украинское население. Происходившее в 1924;1925 годах территориальное урегулирование должно было максимально подогнать границы УССР, определившиеся в годы революции и гражданской войны, к ее национально — этническим границам.

Вместе с тем, территориальный спор, возникший в 1920;е годы, со всей остротой поднял вопрос, на какую территорию будет распространяться политика украинизации, как будут решены довольно сложные национальные проблемы на границе Украины и России, где проживало как русское, так и украинское население. Подавляющее большинство украинского населения, проживавшего в губерниях Центрального Черноземья, осталось в составе РСФСР. В связи с этим украинизация должна была, кроме всего прочего, погасить недовольство среди части украинского нацменьшинства, которое было не удовлетворено результатами территориального размежевания и продолжало настаивать на передачи этой территории Украине.

Украинизация в Центральном Черноземье предстает как комплекс мероприятий, осуществлявшихся в 1923;1933 гг. в Воронежской и Курской губерниях, а с июля 1928 г. в Центрально-Черноземной области в рамках советской национальной политики по «коренизации» партийно-государственного аппарата и системы культурно-просветительных учреждений.

Украинизация в губерниях Центрального Черноземья предполагала, во-первых, изучение и применение в повседневной жизни и на государственной службе, в школе и в культурно-просветительных учреждениях украинского языка. Отсюда, организация специальных курсов по изучению украинского языка: для учителей, чтобы иметь возможность преподавать его в образовательных учреждениях, для советских и партийных служащих, чтобы вести делопроизводство на украинском языке в сельсовете, райисполкоме и т. д. А, во-вторых, она была направлена на привлечение местных украинских кадров в органы управления, суда и культпросветучреждений, т. е. на увеличение процента украинцев по сравнению с русскими. Такие широкомасштабные мероприятия можно было успешно проводить, только при помощи государства и партийно-административного ресурса, директивного руководства этими процессами. Стихийная народная украинизация, имевшая место быть в начале 20-х годов, не имела никаких шансов на успех. Поэтому мы и говорим именно о государственной политики украинизации в эти годы.

Будучи одной из региональных форм коренизации, политика советской украинизации в Центральном Черноземье была направлена на регулирование русско-украинских взаимоотношений в данном регионе. Начиная со второй половины 1925 года (и вплоть до 1927 года), сначала в Воронежской, а затем в Курской губернии, с огромным трудом преодолевая сопротивление и инерцию бюрократии на местах, формируется местный аппарат, который отвечал за проведение политики украинизации: уполномоченные губисполкома по работе среди украинского нацменьшинства и инспектора губОНО по просвещению украинского нацменьшинства.

До середины 1928 года работа, связанная с украинизацией части территорий Центрального Черноземья, где проживало свыше 1,5 млн. украинцев, достигла определенных результатов в деле создания украинских школ 1-й ступени и украинизации низового советского аппарата в сельсоветах и волостях Воронежской губернии и фактически стояла на месте в Курской губернии. Со второй половины 1928 -1929 года (уже в рамках Центрально Черноземной области) и вплоть до осени 1932 года курс на украинизацию партийно-государственного, административного аппарата, а также учреждений народного образования получает новый импульс, во-первых, в связи с началом социалистических преобразований в сельском хозяйстве: украинизация должна была стать инструментов власти в деле успешного проведения сплошной коллективизации крестьянских хозяйств в национальных районах, с ее помощью рассчитывали получить необходимую поддержку местных активистов из беднейшего крестьянства в борьбе с кулачеством. А во-вторых, из-за перехода ко всеобщему начальному образованию и массовой кампании по ликвидации неграмотности среди национальных меньшинств, которые развернулись в рамках набиравшей обороты культурной революции.

В ходе советской украинизации к началу 1930;х гг. в РСФСР, в том числе в ЦЧО, была впервые создана государственная украинская школа, украинская периодическая печать, формировалась, хотя и с трудом, новая советская интеллигенция из украинцев-селян, были выделены украинские национальные районы. Если в 1923/24 учебном году, к началу украинизации, в Центральном Черноземье существовало всего лишь несколько украинских школ 1 ступени «в виде опыта», а вопрос о создании украинской школы являлся, как сообщают документы того периода, «новым и не всегда правильно понятым явлением революции», то уже к началу 1932/33 учебного года в директиве ОблОНО говорилось о том, что проблема украинизации учреждений народного образования в ЦЧО в основном разрешена. То же и в отношении украинизации советского и административного аппарата: если к началу украинизации не было ни одного украинского сельсовета, то к 1932 г. было выделено 52 района полной и частичной украинизации. Все это стало возможным только благодаря административному нажиму со стороны партийно-государственного аппарата, который один был в состоянии сломить сопротивление противников украинизации.

Оценивая советскую национальную политику этого периода, можно сказать, что большевистский эксперимент в сфере регулирования национальных отношений волей или неволей способствовал тому, что даже в отдельных областях РСФСР, где, кроме русских, проживали представители других национальностей, в том числе украинцы (например, в Центральном Черноземье), государственная власть стала строиться по этнократическому принципу. Что нарочито противопоставлялось, естественно, тем процессам унификации и русификации, которые происходили здесь в рамках Российской империи в начале XX века.

Но очень многие и в этот период продолжали рассматривать советскую политику украинизации, как уступку украинскому национализму, как «мазе-пинство», «сепаратизм», «самостийничество» и прочее. Противниками украинизации, как правило, выступали представители низового советского и административного аппарата. «Отношение аппарата к украинизации пассивное, а в целом ряде случаев замаскировано-недоброжелательное», «отношение аппарата, за редким исключением, надо определить как инертное», «открытых сопротивлений нет, (.) но конкретные факты говорят за то, что отдельные работники, если не протестуют против украинизации, то и ничего не делают для скорейшего проведения таковой», — именно так характеризовали документы 1920;х -1930;х годов позицию советского чиновничества в отношении политики украинизации в Центральном Черноземье.

Что же касается крестьян-украинцев, то их отношение к украинизации школы и выделению украинских национальных сельсоветов и районов оставалась по большей части индифферентной. Большинство при оценке политики украинизации исходило из позиции здравого смысла, которую озвучили крестьяне сел Грайворонского уезда Курской губернии. Она сводилась к следующему: «Если будете присоединять нас к Украине, давайте школу на украинском языке, а если мы будем оставаться в Курской губернии, то и школа пусть будет на русском языке».

Суть украинского вопроса заключалась в том, чтобы признать украинцев и украинский язык реально существующими, чтобы предоставить им право на самостоятельное национально-культурное развитие наравне с русскими и русским языком. В условиях русских губерний Центрального Черноземья это означало, что местных украинцев следовало рассматривать как национальное меньшинство, в отношении которого необходимо проводить культурно-просветительную работу на его родном языке, т. е. на украинском. Поэтому главная задача заключалась в том, чтобы предоставить украинскому языку равные с русским языком права в использовании его в школе и культурно-просветительных учреждениях, государственных органах. В связи с этим важнейшие мероприятия политики украинизации в Центральном Черноземье были направлены на то, чтобы обеспечить потребности украинского населения в школе на родном языке, подготовить учителей, свободно владеющих украинским языком, для массовой школы, ввести украинский язык в делопроизводство государственных учреждений, создать национальные украинские районы и т. д. На наш взгляд, в целом политика украинизации 19 231 932 гг. оказалась достаточно эффективным инструментом в разрешении назревшего украинского вопроса и в урегулировании русско-украинских взаимоотношений в приграничном с УССР регионе, где проживало 1,5 миллионное украинское население.

Но вместе с тем, как нам представляется, можно говорить о том, что в какой-то мере национальный вопрос здесь был искусственно раздут, он никогда не имел такого принципиального и важного значения для местного населения по сравнению, например, с аграрным вопросом, с проблемами социально-экономического плана. Поэтому в какой-то мере справедливыми будут оценки этого процесса как насильственной украинизации, своего рода украи-нофикации.

Дело все в том, что бывшее малороссийское население Воронежской и Курской губерний не считало себя «украинцами», они называли себя «хохлами», «перевертнями», но никак не «украинцами». В результате перевод школ на украинский язык встречал сопротивление со стороны самого населения: литературный украинский язык ему не был знаком и зачастую воспринимался как чужой и непонятный. Возникало противоречие: коренизация (и украинизация как один из ее региональных вариантов) должна была приблизить советский аппарат управления к местному населению, привлечь его к советскому и культурному строительству, опираясь на его язык, обычаи, традиции (резолюции X и XII партийных съездов), а практика реализации мероприятий, связанных с коренизацией украинцев РСФСР, в том числе проживавших в Центральном Черноземье, приводила к обратным результатам. В школах изучался язык, который не находил применения в повседневной жизни, так как во всех государственных и общественных учреждениях использовался русский язык, а попытки перевести делопроизводство на украинский язык приводили к тому, что только затрудняли эффективную работу местных органов власти, так как не было достаточного количества советских и партийных работников, свободно владеющих литературным украинским языком, зато русским языком свободно владели все социальные группы украинского населения. Поэтому местное население выступало за обучение на родном языке, но не на «украинском», а на понятном ему «хохлацком», «слобожанском», который вполне можно было рассматривать в качестве одного из диалектов русского языка. Но в таком случае под вопрос ставилась сама необходимость дальнейшей политики украинизации в отношении этого населения.

Получался своего рода замкнутый круг. Центральные органы в лице Отдела Национальностей ВЦИКа и Комитета по просвещению нацменьшинств НКП РСФСР, исходя из четкого выполнения партийных директив, требовали от уполномоченных по работе среди нацмен и инспекторов по просвещению нацмен коренизации школы, культурно-просветительных учреждений, советских и административных органов в украинских районах Центрального Черноземья. Когда же начинали развертываться мероприятия по украинизации, то они сразу натыкались на глухое сопротивление, а в лучшем случае индифферентное и пассивное отношение со стороны местного населения, так как в большинстве случаев реализация политики украинизации среди украинцев России не облегчала ему жизнь, а наоборот, осложняла. Это противоречие сопровождало политику украинизации на всех этапах ее реализации в Центральном Черноземье и во многом повлияло на ее эффективность и результативность.

Что привело к свертыванию государственной политики украинизации в конце 1932 года и перемене курса в национальной политике сталинского руководства? Почему место коренизации во всех ее разнообразных региональных проявлениях (украинизации, белоруссизации, карелизации, татаризации, мордвинизации и т. п.) 1920;х годов заняли централизация, унификация и денационализация 1930;х годов?

Как нам представляется, основным мотивом свертывания украинизации стал кризис хлебозаготовок 1932/33 года, в ходе которого резко обострилась ситуация в приграничных с УССР районах Центрального Черноземья и Кубани, так как именно сюда в поисках хлеба и продуктов питания из голодающей уже Украины направлялось местное крестьянское население. По нашему мнению, Сталин и его окружение, населения, проижвающего в южных уездах Воронежской и Курской губерний «срединацменьшинств, экономическое положение свои руки руководство культурнымчеркивалукраинского свидетельствует о наличии там российско-вели, на культурО-х заявлял: «прежелая найти виновных в сопротивлении коллективизации и срыве хлебозаготовительной кампании, находят таковых среди активных сторонников политики украинизации. Свертывание украинизации в ЦЧО было, на наш взгляд, было обусловлено, прежде всего, стремлением сталинского руководства не допустить развала колхозов и срыва хлебозаготовок в зерновых районах РСФСР, граничивших с Украиной. И в первую очередь в тех районах, где проживало многомиллионное украинское нацменьшинство, которое в любой момент могло легко стать своеобразной пятой колонной, попав под влияние антиколхозной и антисоветской агитации голодных крестьян Украины. В связи с этим сталинскому руководству необходимо было предупредить потенциально возможное выступление объединенным фронтом крестьян Украины и крестьян украинизируемых районов РСФСР.

Чтобы предотвратить эту потенциальную угрозу необходимо было, во-первых, немедленно прекратить украинизаторскую работу, а во-вторых, запретить свободный проезд в эти районы крестьян из УССР. В результате, 14 и 15 декабря 1932 года Политбюро ЦК ВКП (б) одобрило два секретных постановления, полностью изменявшие официальную национальную политику, которую советская власть проводила в отношении украинцев РСФСР, начиная с 1923 года. На основании этих постановлений политика украинизация в РСФСР была насильственно прервана. На следующий день, 16 декабря, было принято постановление политбюро ЦК ВКП (б) «О паспортной системе и разгрузке городов от лишних элементов», а 22 января 1933 года Сталин собственноручно подписал директиву о предотвращении массового выезда голодающих крестьян из Украины в соседние регионы, в том числе в Центрально-Черноземную область.

Как нам представляется, решение Сталина и его ближайшего окружения прекратить политику украинизации в РСФСР не было спонтанным, непродуманным шагом. Наоборот, налицо некая цепь взаимосвязанных и взаимозависимых акций сталинского руководства, направленных на то, чтобы представить украинизаторов, наряду с петлюровцами, эсерами и белогвардейцами, главными виновниками провала хлебозаготовительной кампании 1932/1933 гг. в зерновых районах Украины и России.

Касаясь причин изменения основополагающих принципов советской национальной политики в начале 1930;х гг. и перехода от децентрализатор-ской, федеративной политики коренизации (и ее многочисленных региональных вариантов) к централизаторской унитарной политике денационализации, то таковые причины, на наш взгляд, следует искать в тех глобальных переменах в социальной и экономической жизни советского общества, к которым привела сталинская «революция сверху» уже к концу первой пятилетки. Форсированная индустриализация, насильственная коллективизация сельского хозяйства, мобилизационные планы подготовки к вероятной войне, пересмотр прежней нацеленности на мировую революцию в пользу защиты государственных интересов СССР не могли не привести к унификации и централизации всех сторон жизни. На первый план стали выдвигаться интересы союзного государства и возобладала идеология советского патриотизма. Прежние принципы советской национальной политики, выработанные более десятилетия назад, в первые годы НЭПа, вступили в противоречие с новой реальностью.