Институционализация региональной молодежной политики в условиях трансформации российского общества

Актуальность исследования проблем региональной молодёжной политики определяется, с одной стороны, важным значением молодого поколения в современном обществе, а с другой, возрастающей стратификацией и регионализацией российского общества. Российское общество и государство, ставшие после многих десятилетий социокультурной изоляции открытыми для проникновения новых социальных институтов, культурных программ, повседневных практик, оказались в положении элемента мировой системы, чутко реагирующего на разнообразные флуктуации в ней. Влияние общемировых вызовов на развитие Российской Федерации тесно связано с внутриполитическими процессами, происходящими в стране. Современная Россия переживает процесс трансформации, «охватывающий все сферы жизни общества и выраженный в преобразованиях способа деятельности человека (культуры), форм отношения между людьми в ходе их деятельности (социальности)».1 Это проявляется как на макро-уровне, так и на уровне повседневной жизни россиян. Трансформация привычных способов деятельности, социальных структур ведет к эскалации неопределенности, что в большей степени затрагивает именно молодёжь. Процесс трансформации, который носит скорее стохастический характер, в начале 21 века сопровождается попыткой государства осуществить управляемую модернизацию в политической и социально-экономической сферах. Любая модернизация, в особенности интенсивно реализуемая, требует определенных ресурсов для своего осуществления, в первую очередь, человеческих. Разрушение механизмов социальной регуляции и государственного управления в 90-е годы прошлого века способствовали возникновению ряда серьезных социальных проблем, которые сегодня являются прямой угрозой национальной безопасности российского государства. Во-первых, старение и вымирание российской нации. Данные государственной статистики свидетельствуют о неуклонном сокращении.

1 Лапин Н. И. Пути России: социокультурные трансформации. — М.: ИФ РАН, 2000. с. 38. численности коренного населения, проживающего на территории Российской Федерации. Происходит трансформация социально-экономической структуры общества, в которой все большее место занимают старшие слои общества, в меньшей мере готовые и способные к участию в модернизационных процессах, происходящих в современной России. Важнейшим фактором, оказывающим влияние на сокращение населения РФ, является рост алкоголизации и наркотизации в среде российской, в особенности провинциальной, молодёжи. Употребление тяжелого алкоголя, разнообразных спиртосодержащих суррогатов становится частью повседневности жителей российской глубинки. Геополитическое положение РФ таково, что ее огромные и во многих случаях практически незаселенные территории становятся объектом внимания со стороны более успешных с демографической точки зрения государств. Во-вторых, несмотря на увеличивающуюся активность российского государства в сфере семейной политики, в России продолжается трансформация семьи как института социализации, социальной, экономической, духовной поддержки ее членов. Рост числа разводов ведет к деформации жизненных траекторий российских детей, что в свою очередь, становится фактором их де-социализации и дезадаптации. В России по-прежнему высок процент отказа молодых матерей от своих детей и передачи их в детские дома и приюты. Продолжается увеличение числа абортов. В условиях неадекватности и неэффективности социальной политики государства, неразвитости механизмов социального сопровождения выпускников детских домов и приютов постепенное разрушение традиционной семьи становится фактором снижения человеческого капитала российского общества. В-третьих, современное российское общество характеризуется утратой национальной идентичности, что, в свою очередь, ведет к снижению социальной, политической и гражданской активности населения. Неразвитость в России реальных демократических практик, институтов гражданского общества, эффективно-действующей системы местного самоуправления — все это следствия неадекватного гражданского сознания россиян, способствующие воспроизводству неопределенной идентичности, потере интереса к социальному творчеству, к развитию ближайшего сообщества, гражданской активности. В условиях глобализации сохранение собственной национальной идентичности является важным залогом выживания и сохранения российского государства и общества. Неадекватность гражданского сознания ведет к де-патриотизации российских граждан. Любовь к родине как ближайшей социальной «зоне», в которой протекает большая часть жизнедеятельности человека, подменяется патриотическим дискурсом и участием в псевдо патриотических акциях и мероприятиях. В-четвертых, современная Россия столкнулась с дефицитом компетентных и высокоэффективных социальных управленцев, способных осуществлять руководство разнообразными проектами, необходимыми для модернизации страны. Особенно остро эта проблема ощущается на региональном уровне, где в отсутствие системной государственной политики в отношении молодых специалистов практически не остается инновационных менеджеров, которые все чаще стремятся переместиться в социокультурное поле российской столицы или крупных мегаполисов. В ситуации ускоряющегося технологического противостояния в мировой системе недостаток высококвалифицированных менеджеров в политической, экономической, социальной, культурной сферах может стать причиной утраты Россией своего геополитического положения.

Перечисленные факторы не исчерпывают весь спектр проблем, стоящих перед современным российским государством и обществом, но они наглядно демонстрируют тот факт, что при отсутствии системной государственной политики по их решению, Россия может оказаться перед угрозой утраты государственности и национальной идентичности.

Решением указанных проблем может стать системная политика государства и общества в отношении молодого поколения. В современных условиях именно молодое поколение способно интенсифицировать развитие.

Российской Федерации и вывести ее на новый уровень человеческого и технологического развития. При этом важно понимать, что сама молодёжь, даже обладающая более высоким инновационным и энергетическим потенциалом, чем старшее поколение, не способна осуществить подобный прорыв. Только в условиях системной интеграции российского общества, развития межпоколенческого согласия молодое поколение способно стать носителем новой модели развития российского государства и общества.

В России с начала 90-х годов прошлого века существует институт государственной молодёжной политики, основная функция которого сводится к оптимизации жизненных траекторий молодого поколения, решению социальных проблем молодёжи и ее социальной интеграции. Институт государственной молодёжной политики в России является неэффективным. Эта неэффективность связана главным образом со слабой регионализацией молодёжной политики в России. Современная Россия жестко стратифицирована на две «зоны»: центр (столица, крупные мегаполисы) и периферия-провинция (небольшие региональные центры, малые города, село). Жизненные траектории, социальные практики, возможности для самореализации в провинции в значительной степени отличны от данных характеристик в центре. Более того, исторические, социокультурные, экономические особенности разных регионов РФ создают предпосылки для региональной индивидуализации жизненных траекторий молодёжи в различных субъектах федерации. Попытка унификации молодёжной политики без учета особенностей регионального развития ведет к снижению ее качества, к сокращению действительных возможностей для реализации молодыми провинциалами своего человеческого и социального капитала. В условиях стоящих перед российским государством и обществом вызовов необходим пересмотр аскиологических и технологических оснований функционирования института молодёжной политики в современной России в сторону ее регионализации.

В современной социологии термин «молодёжная политика» употребляется достаточно часто, при этом в большинстве случаев авторы наполняют это понятие различным смыслом. Ситуация осложняется тем, что термин «молодёжная политика» активно используется в обыденной речи, а также в текстах и выступлениях политиков, чиновников, представителей общественности. Важно и то, что в РФ сформировалась целая сфера жизнедеятельности общества, носящая название молодёжной политики и включающая в себя расположенную в горизонтальной и вертикальной плоскости систему учреждений, ведомств, институтов, социальных и политических практик. В большинстве случаев интуитивно понятно, о чем идет речь, когда говорится о молодёжной политике, тем не менее, есть потребность в более глубоком прояснении сущности данного феномена. Это вызвано тем, что сегодня само понятие молодёжной политики вышло за рамки традиционного ее восприятия, характерного для начала 90-х годов, когда в России шел бурный процесс становления и апробации разнообразных моделей работы с молодёжью. В контексте того времени молодёжная политика рассматривалась, в первую очередь, как деятельность государственных органов, направленная на оптимизацию жизнедеятельности молодого поколения россиян. Государство инициировало создание особого института, который был призван теоретически, нормативно и технологически обосновать и обеспечить работу с молодёжью. Слабость молодежных общественных объединений, не развитость партийной системы России, неготовность большинства институтов гражданского общества работать в «молодежном поле», — все это вело к тому, что государство оказалось единственным актором, реализующим молодёжную политику. Именно поэтому в отечественном научном и общественном дискурсе 90-х понятия «молодёжная политика» и «государственная молодёжная политика» рассматриваются как синонимы. При этом практически совсем не анализировалось влияние на молодёжь таких институтов как политические партии, церковь, бизнес и т. д.

Современное российское общество характеризуется ростом интереса к молодому поколению, в первую очередь, с утилитарной, потребительской точки зрения. Государство, в лице Правительства, Государственной Думы, Администрации Президента РФ, напуганные чередой «оранжевых» революций на постсоветском пространстве, вынуждены пересмотреть основы государственной молодёжной политики, оптимизировать социальную политику в отношении молодого поколения. Политические партии и крупные общероссийские общественные объединения видят в молодёжи ресурс для своего общественно-политического развития, продвижения своих идей, завоевания политической власти. Российский бизнес посредством рекламы, акций, теле — и Интернет проектов формирует в молодёжной среде ценности консюмеризма, новые модели и образцы поведения. Сегодняшняя российская молодёжь становится важным стратегическим ресурсом для самых разных общественных и политических сил, конкурирующих между собой социальных и политических институтов. И если раньше их действия носили скорее стохастический характер, то сегодня они приобретают форму целенаправленной, системной молодёжной политики. В связи с этим, возникает потребность рассматривать современную молодёжную политику в более широком понятийном контексте, в первую очередь, как деятельность разнообразных социальных и политических структур по социализации молодого поколения, формированию у него определенных жизненных стратегий и практик, форм и способов восприятия действительности, ценностных и нормативных ориентаций. Молодёжная политика предстает как особое «поле», в котором происходит конкуренция разных акторов (государство, церковь, политические партии, общественные объединения, бизнес, криминал) за особый ресурс — будущее поколение. Основным предметом конкуренции выступают ценностные ориентации, жизненные стратегии, модели поведения молодого поколения.

Актуальность темы

исследования обусловлена недостаточной изученностью процесса институционализации региональной молодёжной политики как механизма социальной интеграции российской молодёжи, проживающей в социокультурном пространстве российской провинции в условиях трансформации российского общества. Современная региональная молодёжная политика исследуется в отечественной социологии как элемент федеральной молодёжной политики, как ее необходимый компонент. Не отвергая такого подхода, необходимо ставить вопрос о де-стандартизации молодёжного транзита не только по отношению к предыдущим поколениям молодых людей, но и в отношении молодёжи, проживающей в разных социокультурных полях современного российского общества. Отказ от жесткой модели государственного устройства, доминирующей в СССР, привел к актуализации региональной специфики и необходимости развития региональных форм и моделей социального управления. В то же время, в современном общественном и политическом дискурсе дифференциация российских регионов осуществляется только исходя из социально-экономических критериев. В социокультурном плане большинство российских регионов представляют собой провинциальные анклавы, в которых протекание социальных и политических процессов в значительной степени отличается от «глобального города» (столица, крупные мегаполисы). В данном контексте не является исключением и транзит молодого поколения. В социальном пространстве российской провинции он представлен особыми траекториями и моделями, нормативными структурами и институтами, отличающими его от транзита молодёжи центра. При этом, транзит провинциальной молодёжи в условиях трансформации российского общества, эскалации риска и неопределенности более затруднен, чем в условиях «глобального города».

Сегодня необходимо говорить о регионализации молодёжной политики, о ее дифференциации, которая должна осуществляться в двух направлениях: по вертикали и по горизонтали. Первое направление (вертикальная дифференциация) должно быть ориентировано на изучение жизненных путей молодёжи в условиях трансформирующегося пространства российской провинции и разработку адекватных этим социальным процессам моделей сопровождения молодёжного транзита. Горизонтальная дифференциация государственной молодёжной политики должна осуществляться в направлении анализа собственно региональной специфики, выделения разных типов и слоев российской провинциальности. Это требует научной разработки и обоснования региональной молодёжной политики как системы сопровождения молодёжного транзита в отдельных локальностях российского общества.

Степень научной разработанности проблемы. Проблема молодёжного транзита, межпоколенческой преемственности, социальной интеграции молодёжи и институционализации молодёжной политики, а также трансформации обществ занимает достаточно важное место в работах классиков социологии, а также в работах западных и отечественных исследователей современности. Особенности социального развития в условиях трансформаций обществ нашли отражение в марксистском подходе (К. Маркс, Ф. Энгельс), неомарксизме (Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермас, Э. Гоулднер), социологии социальных изменений (Д. Белл, П. Штомпка), системном подходе (Н. Луман), в теориях социальной трансформации российского общества (Т.И. Заславская, Н.И. Лапин). Вопросы становления, развития и функциональности социальных институтов исследованы в теориях структурного функционализма (Т. Парсонс, Р. Мертон), а также в теории структурации (Э. Гидденс).

Особого внимания в контексте настоящего исследовании заслуживают теории и концепции, актуализирующие вопросы жизненного пути молодого поколения, его социальной интеграции. В этой связи представляют интерес специальные социологические теории: социального самоопределения (С.Н. Иконникова, В.Т. Лисовский), социализации (С. Айзенштадт, А. И. Ковалева, И. С. Кон, A.B. Мудрик), социально-профессиональной мобильности (Д.Л. Константиновский, Г. А. Чередниченко, В.Н. Шубкин), образовательных стратегий (Т.Э. Петрова, Т. В. Ковалева, В.И. Добрынина), молодежных субкультур (Т. Парсонс, Ф. Тенбрук, В. Ф. Левичева, Т. Б. Щепанская, С. И. Левикова, З.В. Сикевич), де-стандартизированного транзита молодёжи и ее социальной интеграции в условиях общества риска (А. Биггарт, А. Уалзер, Ю. А. Зубок, В. И. Чупров, A.B. Запесоцкий), повседневных практик российской молодёжи (Е.Л. Омельченко, В.И. Ильин).

Особое место в социологии молодёжи занимает тема молодёжной политики как системной деятельности государства и общества в отношении молодого поколения. В контексте настоящего исследования представляют интерес следующие концепции и исследовательские направления: концептуализация молодёжной политики как механизма преемственности поколений, разработка понятия «общественная молодёжная политика» (И.М. Ильинский) — исторический анализ реализации молодёжной политики в России (В.К. Криворученко, В. Нехаев), тезаурологический подход к пониманию механизмов молодёжной политики (В.А. Луков) — особенности регионализации государственной молодёжной политики (X. Вильяме, В. В. Касьянов, С.С. Гиль) — развитие инновационных технологий в системе государственной молодёжной политики (Г.А. Луке, В.А. Луков) — механизмы профилактики девиаций и социальное воспитание молодёжи (В.Т. Лисовский, А. А. Козлов, Э. П. Теплов, P.A. Зобов).

Несмотря на широкий спектр разрабатываемых проблем, в современной российской социологии недостаточно внимания уделено исследованию особенностей регионализации молодёжной политики, особенностям ее институционализации в условиях российской провинции. Кроме этого, в отечественной науке недостаточно внимания уделяется исследованию латентных механизмов воспроизводства деструктивных практик провинциальной молодёжи как непредвиденных последствий целенаправленных действий государственных и общественных структур. В недостаточной мере исследован и процесс институционализации общественной молодёжной политики, как системной активности общественных структур, институтов гражданского общества в отношении молодого поколения.

Объект исследования: процесс институционализации региональной молодёжной политики в современной России.

Предмет исследования: направления, механизмы и технологии государственной и общественной политики в сфере социальной интеграции провинциальной молодёжи в условиях трансформации российского общества и модернизации государства.

Цель исследования заключается в, анализе особенностей институционализации государственной и общественной региональной молодёжной политики, в определении адекватности современному этапу развития российского государства и общества, механизмов и технологий сопровождения транзита и социальной интеграции провинциальной молодёжи.

В соответствие с указанной целью поставлены следующие исследовательские задачи: проанализировать в исторической ретроспективе основные подходы к пониманию феномена молодёжи и молодёжной политики. На основании проведенного анализа теоретически обосновать предлагаемый в работе подход к определению региональной молодёжной политики. на основе исторического анализа особенностей реализации государственной и общественной молодёжной политики выделить общие закономерности в системе взаимоотношений «государствообщество — молодёжь». проанализировать жизненные стратегии провинциальной молодёжи, выделив в них элементы, типичные для транзита всей российской молодёжи, а также особенности, формируемые социокультурным контекстом российских регионов. изучить модели деятельности и основные методы российского государства в отношении молодёжи, проживающей в российских регионах. проанализировать основные направления деятельности региональных органов по делам молодёжи, оценить степень их эффективности в условиях трансформации российского общества. исследовать современные общественные механизмы сопровождения транзита российской молодёжи, проекты и технологии социальной интеграции провинциальной молодёжи. выделить в системе функционирования государственных и общественных институтов, реализующих региональную молодёжную политику, социальные механизмы, способствующие воспроизводству деструктивных практик провинциальной молодёжи.

Хронологические и территориальные рамки исследования. За исключением третьего и четвертого параграфа первой главы, в котором представлен исторический анализ особенностей формирования и развития молодёжной политики в Европе, а также в истории существования российского государства, настоящее диссертационное исследование охватывает период с 1991 по 2009 год. Указанный период представляет собой время становления новейшей российской государственности, а также трансформации российского общества, его социокультурных основ, ценностно-нормативных моделей, повседневных практик.

Территориальные рамки исследования определены границами Центрального федерального округа (ЦФО), что, с одной стороны, связано с административно-территориальным делением современного российского государства, с другой, с социокультурной близостью исследуемых территорий, которые могут быть в социальном и историческом плане отнесены к российской провинции. Важно и то, что, несмотря на общность исторического развития, регионы, входящие в ЦФО, дифференцированы с точки зрения их социально-экономического развития, что позволяет использовать этот фактор для анализа его влияния на особенности институционализации молодёжной политики в указанных субъектах федерации.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют: диалектический, системный, социально-синергетический подходы к анализу социальных явленийфилософские и общесоциологические принципы исследования. В диссертационной работе предпринята попытка методологического синтеза. Диссертант активно использует методологические посылки структурного функционализма (Т. Парсонс, Р. Мертон) для описания макро-структур и процессов институционализации, совмещая данный подход с деятельностно-активистским направлением социологической теории (Э. Гидденс) при исследовании микро-уровня изучаемого процесса. Подобный синтез представляется уместным, поскольку позволяет рассмотреть процесс образования и развития социальных механизмов сопровождения молодёжного транзита через призму взаимодействия социальных субъектов и структур.

При организации и проведении прикладных социологических исследований диссертант использовал как «количественные», так и «качественные» методы исследования, что также является демонстрацией методологического синтеза, используемого в работе. При организации «количественных» исследований диссертант опирался на разработки отечественных социологов (В.А. Ядов, Ю. Н. Толстова, Г. Г. Татарова, З.В. Сикевич), при подготовке конкретных методик исследования — на разработки ленинградской школы социологии молодёжи (В.Т. Лисовский, A.A. Козлов). При использовании «качественной» методологии автор опирался на опыт, полученный в процессе участия в мастер-классах российских социологов-качественников (В.И. Ильин, И. Е. Штейнберг, Е.Р. Ярская-Смирнова), а также методологические и методические работы западных и российских социологов (В.В. Семенова, Т. Шанин, С. Квале).

Теоретической базой настоящей работы послужили труды ранее названных отечественных и зарубежных ученых, заложивших фундаментальные основы общесоциологических теорий, современных концепций социологии молодёжи и молодёжной политики.

Эмпирической базой диссертации стали материалы социологических исследований: «Молодёжь Костромской области: психологическое состояние, ценностные ориентации, социальные проблемы» (2006 г., выборка 720 человек, география исследования — Костромская область. Методы: анкетирование, глубинные интервью), под руководством автора- «Анализ условий и факторов формирования экстремистских настроений в среде петербургской молодёжи и определение стратегии профилактики экстремизма» (2006;2007 гг., выборка исследования — 2000 человек, география исследования — г. Санкт-Петербург. Методы: анкетирование), под руководством A.A. Козлова при участии автора- «Степень вовлечённости и причины участия молодёжи в деятельности радикальных, экстремистских, националистических организаций и группировок» (2007 г., выборка 1200 человек, география исследования — Костромская область. Методы: анкетирование, фокус-группы), под руководством автора- «Молодёжь и молодёжная политика в российских регионах» (2008 г. выборка 2300 человек, география исследования: Архангельская, Владимирская, Ивановская, Костромская, Ярославская области. Методы: анкетирование, глубинные интервью), под руководством автора- «Проблемы и перспективы развития молодежных общественных объединений в российских регионах» (2008 г. выборка — 1730 человек, география исследования: Владимирская, Ивановская, Костромская, Ярославская области. Методы: анкетирование, глубинные интервью, фокус-группы), под руководством автора- «Формирование гражданского сознания. Система, структура и научно-методическое обеспечение гражданского воспитания» (2008 г. выборка -1622 человека, география исследования: Ленинградская, Брянская, Воронежская, Костромская, Архангельская, Челябинская области, республика Татарстан. Методы: анкетирование), под руководством A.A. Козлова при участии автора.

Кроме этого, в исследовании использовались данные государственной статистики, вторичный анализ данных результатов социологических исследований схожей тематики.

Научная новизна диссертационного исследования определяется самим концептуальным подходом к изучению региональной молодёжной политики, основанном на выделении особого типа жизненного пространства (российская провинция), в котором происходит социальная интеграция молодёжи. Унификация политики российского государства и общества в отношении молодого поколения сталкивается с локальными особенностями, локальным знанием и локальными практиками сопровождения молодёжного транзита, что, в свою очередь, ведет к воспроизводству неадекватных, а зачастую деструктивных моделей и форм социального воспитания молодёжи.

В диссертационной работе получены следующие результаты, имеющие научную новизну: осуществлен теоретический анализ основных подходов к концептуализации понятия «молодёжная политика», присутствующих в российской и западной науке. На основе анализа предложена авторская типология дискурсивных моделей молодёжной политики {молодёжная политика как механизм управляемой социализации молодёжимолодёжная политика как институт социального развития молодёжимолодёжная политика социального включения). разработана авторская типология моделей молодёжной политики как практической деятельности, включающая в себя: мобилизационную молодёжную политикусоциальную молодёжную политикумолодёжную политику социального контроля и молодёжную политику социального воспитания. выявлен цикличный характер взаимоотношений в системе «российское государство-общество-молодёжь». На основе проведенного анализа выделены и описаны основные циклы молодёжной политики в истории российского государства, фазовая динамика каждого цикла, а также деструктивные паттерны, воспроизводимые российским государством в каждом цикле. на основе сравнительного анализа европейской и российской моделей молодёжной политики сформулированы их основные отличия друг от друга, заключающиеся в отношении к регионализации работы с молодёжью. Если в практике российского государства доминирует стратегия унифицирования молодёжной политики, то европейская модель базируется на приоритете локализации работы с молодым поколением в контексте ближайшего сообщества. выявлен и обоснован особый тип молодёжного транзита, характерный для молодых людей, проживающих в социокультурном пространстве российской провинции, обусловленный амбивалентной социализацией провинциальной молодёжи. обоснован предмет региональной молодёжной политики, содержанием которого является сопровождение молодёжного транзита в контексте российской провинции и трансформация деструктивных практик провинциальной молодёжи. выявлен механизм воспроизводства деструктивных практик в среде провинциальной молодёжи, как система непреднамеренных последствий внешне конструктивных действий государственных и общественных структур. выявлено рассогласование дискурсивного и практического сознания чиновников, молодежных и социальных работников, руководителей молодежных общественных объединений, реализующих региональную молодёжную политику. обоснована деструктивность отдельных направлений реализации региональной молодёжной политики. проанализированы модели молодёжной политики, активно разрабатываемые и реализуемые российскими общественными и политическими структурами (российский бизнес, политические партии, Русская православная церковь), выделены эффективные социальные технологии в практике деятельности институтов гражданского общества в отношении молодого поколения. обоснована низкая эффективность провинциальных молодёжный общественных объединений, как института решения молодёжных проблем и социального включения провинциальной молодёжи. обоснована низкая эффективность региональной молодёжной политики в целом в современной России в условиях трансформации и модернизации российского общества и государства. представлена авторская модель организации системной работы с молодым поколением в социокультурном пространстве российской провинции.

Положения, выносимые на защиту.

1. Российская молодёжная политика носит циклический характер. В истории ее осуществления (нач. 18 — нач. 21 вв.) выделяется пять циклов. Современная молодёжная политика российского государства и общества базируется на деструктивных паттернах и практиках, воспроизводимых на всем протяжении ее развития, что резко снижает ее эффективность.

2. Современная молодёжная политика представляет собой мобилизационную молодёжную политику, в основе которой лежит стремление государства использовать инновационный и энергетический потенциал молодёжи для осуществления государственной модернизации без попыток выстроить эффективную и долговременную систему социального воспитания молодого поколения.

3.В условиях дифференциации российских регионов, их неравномерного социального, экономического, политического развития, а также социокультурных различий между «глобальным городом» (столица, российские мегаполисы) и провинцией (небольшие региональные центры, малые города, село) происходит стратификация жизненных возможностей и стратегий молодёжи. Жизненный путь провинциальной молодёжи (транзит) обусловлен амбивалентной социализацией, представляющей собой синтез культурных программ «глобального города» и провинции.

4. Различия в особенностях транзита российской молодёжи в зависимости от того социокультурного поля, в котором протекает жизнедеятельность молодого человека, ставят вопрос о необходимости регионализации молодёжной политики. Такая регионализация должна осуществляться, во-первых, по вертикали: «центр — провинция», а во-вторых, по горизонтали «провинция — провинция».

5. Развитие молодёжной политики в российских регионах в исследуемый период идет по пути ее унификации и огосударствливания, что ведет, с одной стороны, к ее неадекватности региональным особенностям молодёжного транзита, с другой, к снижению роли общественности, институтов гражданского общества в процессе социального развития молодёжи.

6. Важнейшим непредвиденным последствием целенаправленных действий региональных государственных и общественных структур, реализующих молодёжную политику, является создание условий для воспроизводства провинциальной молодёжью деструктивных практик. Данное обстоятельство практически не рефлексируется разработчиками и операторами региональной молодёжной политики.

7. Работа с молодёжью в контексте региональной молодёжной политики реализуется лишь в незначительном пространстве формальных локальностей (учебное заведение, клуб, кружок, общественное объединений), в то время как жизнедеятельность в большинстве локальностей молодёжной повседневности структурируется без участия институтов государственной и общественной молодёжной политики. Это обстоятельство резко снижает социализационный потенциал региональной системы молодёжной политики.

8. В российской провинции в начале 21 века начинается процесс институционализации общественной молодёжной политики. Все большее число акторов начинают осуществлять системную работу с молодым поколением. Среди наиболее активных: Русская православная церковь, политические партии, российский бизнес, молодёжные общественные объединения. Активность общественных структур в отношении оптимизации жизнедеятельности молодого поколения, направленность их молодёжной политики подвергается жесткому государственному контролю и регламентации, что существенно сокращает пространство вариативности и инновационности региональной молодёжной политики.

9. Региональная молодёжная политика в исследуемый период является неэффективной. Это проявляется в неинформированности молодёжи об основных программах и проектах региональных органов по делам молодёжинизком уровне социального прогнозирования и проектирования, демонстрируемого региональными структурамиотсутствии адекватных потребностям социального развития провинциальной молодёжи технологийнеразвитости механизмов участия институтов гражданского общества и самой молодёжи в разработке и реализации молодёжной политикинеопределенной идентичности работников молодёжной сферы, проявляющейся в отсутствии четкого понимании места отрасли в системе управляемой социализации молодёжи.

Научно-практическая значимость работы заключается в обосновании необходимости пересмотреть аксиологические, теоретические и технологические основания реализации региональной молодёжной политики в современном трансформирующемся российском обществе. Подход, предлагаемый диссертантом, позволяет выделить новые проблемные «зоны» в исследовании процесса институционализации региональной молодёжной политики в современной России.

Результаты исследования могут быть использованы при разработке федеральной и региональной молодёжной политики, нормативно-правовых актов, программ и проектов сопровождения молодежного транзита. Признание в качестве основного условия повышения эффективности региональной молодёжной политики необходимости ее дифференциации в зависимости от социокультурных особенностей той локальности, в которой протекает жизнедеятельность молодого поколения, может стать важным шагом в развитии структур, реализующих системную работу с молодым поколением. Результаты исследования были использованы при разработке рекомендаций для Министерства образования и науки РФ в рамках участия автора в двух исследовательских проектах под руководством д.с.н., профессора Козлова A.A.:

1. «Анализ условий и факторов формирования экстремистских настроений в среде петербургской молодежи и определение стратегии профилактики экстремизма». Государственный контракт № 215/06 от 05.09. 2006 года.

2. «Формирование гражданского сознания. Система структура и методическое обеспечение гражданского воспитания молодежи в условиях современной России». В рамках аналитической целевой программы «Развитие научного потенциала вышей школы (2006;2008 годы)». РНП. 3.4.2.15527.

Использование результатов диссертационного исследования в практике функционирования институтов гражданского общества позволит актуализировать потребность в их активном подключении к процессу социального развития провинциальной молодёжи, определить основные направления и механизмы общественной молодёжной политики. Результаты исследования могут быть использованы при разработке специализированных учебных курсов для студентов, обучающихся по специальностям, непосредственно связанным с социологией молодёжи и молодёжной политики.

Апробация работы. Основное содержание диссертационного исследования изложено в 39 публикациях автора (из них 9 статей опубликовано в журналах, включенных в перечень периодических изданий.

ВАК, рекомендуемых для публикации научных работ, отражающих содержание докторских диссертаций), в том числе в монографии: «Региональная молодёжная политика в условиях трансформации российского общества». Кострома, изд-во КГСХА, 2008. 15 п.л.

Отдельные результаты диссертационного исследования докладывались автором на: Всероссийской научно-практической конференции «Современное молодежное, детское движение и государство» (Москва, 2000) — Всероссийской научно-теоретической конференции «Правовая культура в России на рубеже столетий» (Волгоград, 2001) — научной конференции «Измерение социальной напряженности: теория, методология и методика исследования» (Санкт-Петербург, 2002) — межрегиональной научно-практической конференции «Формирование правовой системы Российской Федерации и ее влияние на становление государственности нового типа в Костромской области» (Кострома, 2004) — Третьей Всероссийской научно-практической конференции «Молодёжь и будущая Россия» (Москва, 2008) — V Всероссийской конференции «Молодёжь и образование: экономические, социально-психологические и правовые аспекты» (Пермь, 2009) — международной научно-практической конференции «Этнические и этнополитические процессы в современном евроазиатском пространстве» (Пермь, 2009).

Исследовательские разработки диссертанта легли в основу читаемых авторских курсов «Социология провинциальной молодёжи», «Социальный менеджмент», а также серии тренинг-семинаров, проводимых автором для представителей органов студенческого самоуправления Костромской области (2004;2009 гг.), Молодёжного правительства Костромской области (2007 г.), участников «Студенческого слета Костромской области» (2004 — 2007 гг.).

Структура работы состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, двух приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Современное российское общество переживает трансформацию всех основ своей жизнедеятельности. Это проявляется как на макро-уровне, так и на уровне повседневной жизни россиян. Процесс трансформации российского общества, который носит скорее стохастический характер, в начале 21 века сопровождается попыткой государства осуществить управляемую модернизацию в политической и социально-экономической сферах. Любая модернизация, в особенности интенсивно реализуемая, требует определенных ресурсов для своего осуществления, в первую очередь, человеческих. Все известные в российской истории попытки государственной модернизации опирались, главным образом, на молодое поколение, как наиболее инновационную и наименее интегрированную в существующую структуру социальную группу. По такому же пути идет и современная российская политическая элита.

В ситуации ускоренной модернизации особое место занимает вопрос системной молодёжной политики, как социального механизма, позволяющего, с одной стороны, интенсифицировать развитие государства и общества, а с другой — сохранить межпоколенческое согласие и преемственность между поколениями. Исследования истории осуществлении государственной молодёжной политики в России демонстрируют активную эксплуатацию правящей элитой межпоколенческого напряжения и создание искусственных механизмов его усиления. Использование данного инструмента для решения сиюминутных политических задач действительно дает выигрыш в тактическом плане, позволяя осуществить модернизацию страны в ускоренном режиме. В стратегическом же плане использование инструментов усиления межпоколенческого напряжения ведет к разрушению национальной и социокультурной идентичности, росту социальной и гражданской апатии, абсентеизму и аномии. К сожалению, проведенный анализ показывает, что политическая элита на всем протяжении новой и новейшей российской истории активно эксплуатирует тему межпоколенческого напряжения как на уровне дискурсивного, так и на уровне практического сознания. Современность не является исключением. Активное использование в дискурсе прогосударственных молодежных структур (движение «Наши», «Молодая гвардия»), темы борьбы с предыдущими поколениями «пораженцев» не только не способствует исторической преемственности, но и создает условия для социальной дезинтеграции российского общества.

Анализ взаимоотношений в системе «государство-общество-молодёжь» позволяет выделить еще ряд деструктивных паттернов, воспроизводимых российским государством на протяжении нескольких последний веков. Особое место среди них занимает постоянное тяготение государственных структур к усилению социального контроля за молодежными объединениями, инициативами, не вписывающимися в контекст официальной политики государства. При этом государство пытается контролировать не только собственно молодёжные общественные структуры, но и другие институты гражданского общества, пытающиеся выстроить систему общественной молодёжной политики. Подобная практика резко снижает эффективность молодёжной политики, лишает ее истинной вариативности, многовекторности и многополярности, что могло бы создать условия для естественного отбора «работающих» форм, методов и технологий социального воспитания и развития российской молодёжи. Современное российское государство, несмотря на повсеместно распространенный дискурс о приоритете молодежных, общественных структур при разработке и реализации молодёжной политики, в действительности на уровне повседневных практик всячески блокирует общественную инициативу, превращая ее в имитацию. Российское государство должно строить свою работу с молодежью диалектически: с одной стороны, всячески поддерживая и развивая общественную инициативу, с другой — создавая механизмы и индикаторы оценки ее адекватности и соответствия особенностям молодежного транзита, а также трансформационным процессам, происходящим в обществе.

Важнейшей проблемой молодёжной политики российского государства в начале нового столетия является вопрос ее дифференциации. Попытка унификации работы с молодёжью, предпринятая в начале 90-х годов, не принесла серьезных результатов и не позволила решить те социальные проблемы, которые по сей день стоят перед молодёжью российских регионов. В этом контексте необходимо ставить вопрос о регионализации молодёжной политики, базирующейся на локальных особенностях того географического и социокультурного пространства, в котором протекает жизнедеятельность молодого человека. Анализ, проведенный в рамках представленной работы, позволяет сделать вывод об особых жизненных траекториях провинциальной молодёжи, об ограниченности возможностей для самореализации и успешного жизненного старта молодых людей периферии со сравнению со сверстниками из «глобального города». Особое место в жизнедеятельности молодых людей провинции занимают деструктивные практики, которые снижают человеческий потенциал молодого поколения и создают «зоны» напряжения в российских регионах. Эти деструктивные практики неравномерно распределены в пространстве российской провинции. Таким образом, регионализация (дифференциация) молодёжной политики в современной России должна осуществляться в двух направлениях: «центр-провинция» и «провинция — провинция», учитывая особенности провинциального молодёжного транзита как по отношению к столице и крупным мегаполисам, так и в отношении локальных особенностей разных российских регионов. Важно указать, что развитие, например, общеевропейской молодёжной политики идет именно по пути регионализации, для чего на уровне Европейского союза разработан и активно используется метод открытой координации, позволяющий эффективно сочетать стратегические цели молодёжной политики объединенной Европы и локальные особенности отдельных национальных государств. Кроме этого, европейская практика реализации молодёжной политики также базируется на перемещении компетенции по разработке и реализации основных направлений работы с молодёжью на уровень местного сообщества, что позволяет максимально учесть особенности жизнедеятельности молодого поколения. Использование в российской практике молодёжной политики проектов «высокого модернизма» ведет к латентному сопротивлению им на местном уровне, которое проявляется в имитации деятельности, акционно-мероприятийном характере молодёжной политики, демонстрации активной деятельности при полном отсутствии ее результатов, снижении доверия молодёжи к власти.

Региональная молодёжная политика в начале 21 века сводится к трем крупным направлениям: социально-демографическая политика, в основе которой лежит идея сохранения и развития института традиционной семьи и повышения рождаемостипрофилактика девиаций в молодёжной среде, включающая профилактику наркозависимости, алкоголизации и экстремизации молодого поколения, и наконец, проекты социально-политической интеграции молодёжи и развития ее социальной и гражданской активности. Как показывает настоящее исследование, все указанные направления выстроены в логике унификации работы с молодёжью. В основе каждого из них лежит федеральная программа или проект, который практически без учета локальной специфики переносится на региональный уровень. При этом важно и то, что при реализации основных направлений региональной молодёжной политики практически не используются современные социальные технологии. Несмотря на то, что некоторые отечественные исследователи указывают на развитие технологий социального проектирования в молодёжной сфере ", настоящее исследование позволяет констатировать, что в российской провинции практически повсеместно распространено квазипроектирование и.

322 См. напр. Луке Г. А. Социальное инновационное проектирование в региональной молодёжной политике. Самара: изд-во «Самарский университет», 2003. — 278 с. квазипрограммирование молодёжной политики. Разрабатываемые государственными и общественными структурами проекты и программы представляют собой скорее механизм извлечения бюджетных финансовых средств, нежели в действительности описывают возможную модель решения той или иной социальной проблемы. Глубинный анализ реализации региональной молодёжной политики в современной России позволяет указать на тот факт, что многие действия государственных и общественных структур, являясь внешне конструктивными, в действительности способствуют сохранению и воспроизводству деструктивных практик, циркулирующих в среде провинциальной молодёжи.

Реализация региональной молодёжной политики в современной России характеризуется увеличением числа акторов, осуществляющих целенаправленную деятельность по социальному воспитанию молодёжи. Некоторые из них, безусловно, деструктивны (например, экстремистские политические организации, криминальные группировки), другие же пытаются разработать конструктивные модели сопровождения транзита российской молодёжи. Среди наиболее активных общественных структур, реализующих сегодня молодёжную политику наибольшего внимания заслуживают: Русская православная церковь (РПЦ), российские политические партии, молодёжные общественные объединения и бизнес-сообщество. Анализ деятельности указанных акторов в отношении российской молодёжи позволяет сделать вывод о том, что в дискурсивном пространстве современной России есть заслуживающие внимания модели организации работы с молодым поколением. В этом контексте наибольший интерес представляет модель, предлагаемая РПЦ, получившая название «Концепция молодёжного служения». В основе проекта РПЦ в отношении молодого поколения лежит идея молодёжной политики, построенной на принципах социального воспитания, предполагающая системную и длительную во времени работу с детьми, подростками, молодёжью. Отказываясь от мобилизационной молодёжной политики, разработчики концепции молодежного служения настаивают на увеличении позитивных «зон» в жизнедеятельности молодого поколения, структурированных посредством ценностно-нормативной программы православия.

Высокую активность по разработке проектов для молодёжи демонстрирует и российский бизнес. Исследование позволяет выделить три «зоны» активности российских бизнес-структур в отношении молодого поколения. Это, во-первых, «зона» корпоративной молодёжной политики, ориентированная на развитие и повышение профессионального статуса молодых работников предприятия, а также решение их социальных проблем (в частности, жилищной проблемы). Во-вторых, все чаще региональный бизнес начинает реализовывать проекты в пространстве местного сообщества (микрорайон города, село), пытаясь создать конструктивные пространства для жизнедеятельности молодёжи. И хотя эти проекты пока достаточно малочисленны, тем не менее, их существование и расширение является позитивным явлением в современной российской действительности. В-третьих, российский бизнес начинает осуществлять и крупномасштабные проекты, рассчитанные на отдельные социальные группы или молодёжь в целом. Такие проекты лежат сегодня, главным образом, в сфере социальной политики и представляют скорее соглашение между властью и бизнесом, нежели собственно продуманные действия бизнес-структур. Давление (скрытое или явное) государства на российский бизнес формирует определенное русло молодежных проектов, которые в большинстве своем лежат либо в плоскости развития детского и молодёжного спорта, либо в сфере поддержки талантливой молодёжи. В то же время недолгая история развития российского бизнеса имеет примеры разработки и реализации проектов, ориентированных на внедрение в практику жизнедеятельности российского общества целостных систем социального воспитания молодого поколения. Речь в данном случае идет о проекте подготовки социальных и бизнес лидеров, разработанном и долгое время реализуемом компанией «Юкос». После реструктуризации компании данный проект практически перестал существовать и свелся к небольшому числу отдельных локальных мероприятий.

Анализ развития механизмов общественной молодёжной политики демонстрирует, что современное российское государство в качестве основного партнера по реализации молодежных проектов рассматривает молодёжные общественные объединения. Сегодня в российской провинции сложился своеобразный институт молодежных общественных объединений, наиболее наглядно демонстрирующий неготовность и неумение региональных органов по делам молодёжи вступать в действительно партнерские отношения с молодёжью. Исследование особенностей развития и функционирования провинциальных молодежных общественных объединений позволяет сделать вывод о деформации в сознании работников молодёжной сферы и самих участников объединений истиной сущности общественной структуры, существующей как институт гражданского общества. Исследование демонстрирует, что провинциальные молодёжные объединения, которые являются единственным механизмом развития социальной и гражданской активности молодого поколения в контексте российской провинции (в особенности в сельской местности), в действительности представляют собой квазиобъединения, существующие скорее как продолжение школьной системы воспитания. Это обстоятельство снижает социальный потенциал провинциального молодёжного движения, способствует воспроизводству деструктивных гражданских практик в среде молодёжи.

Несмотря на то, что в современной российской действительности сформировался формальный институт молодёжной политики, эффективность его деятельности по сопровождению молодёжного транзита, социальному воспитанию молодого поколения достаточно низкая. Это связано с отсутствием у политической элиты страны стратегического видения будущего России, отсутствием адекватного современности федерального законодательства в отношении молодёжи и реализации молодёжной политики, непониманием региональной элитой необходимости разработки локальных моделей социальной интеграции молодёжи. Использование мобилизационных моделей в работе с молодым поколением, отсутствие системной рефлексии в отношении воспроизводства деструктивных паттернов в системе взаимоотношений «государство-общество-молодёжь», неразработанность инструментов информационно-аналитического сопровождения региональной молодёжной политики, и, в связи с этим, непонимание особенностей структурации жизненного пространства провинциальной молодёжью — все это ведет к неадекватному упрощению работы, ориентации ее на внешние показатели, неготовности работников молодёжной сферы к реальному социальному партнерству с молодым поколением.

В этой ситуации представляется важным пересмотреть теоретические и стратегические основы современной молодёжной политики, понимая ее как важнейший компонент системы национальной безопасности. Основным шагом в повышении эффективности молодёжной политики в российском государстве является ее регионализация, а также анализ и использование тех моделей и систем работы с молодым поколением, которые на сегодняшний день существуют в практике общественных структур.