Концепции интеллигенции в русской общественной мысли конца XIX-начала XX века

Интеллигенция в современном мире представляет собой значительную силу. Отметив внушительный рост ее численности, ХХУ1 съезд КПСС особо подчеркнул, что «во всей жизни общества интеллигенция играет все более значительную роль?1 Этот рост вызывается потребностями развития материального и духовного производства, процессом превращения науки в непосредственную производительную силу и расширением непроизводственной сферы, возрастанием роли умственного труда в общественной жизни. Интеллигенция превратилась в ванную составную часть социальной структуры как социалистического, так и капиталистического общества. Интеллигенция «всего сознательнее, всего решительнее и всего точнее отражает и выражает развитие классовых интересов и политических группировок во всем обществе» , — писал В. И. Ленин.2 Поэтому в эпоху, когда «идет напряженная, поистине глобальная борьба двух 3 идеологий',' анализ социальной природы и закономерностей развития интеллигенции в различных общественных системах становится особенно актуальным. Исследование данной проблемы неразрывно связано с обстоятельной аргументированной критикой буржуазных концепций интеллигенции, фальсифицирующих ее место и роль в об.

1 Материалы ХХУ1 съезда КПСС. М., 1981, с. 52−53. р

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 7, с. 343.

Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 14−15 июня 1983. М., 1983, с. 29. ществе, ее социально-культурные и политико-идеологические функции. Разработка проблемы интеллигенции в современной буржуазной идеологии сопровождается оживлением целого комплекса иллюзий, предрассудков и амбиций, присущих русской интеллигенции конца XIX-начала XX века и получивших теоретическое выражение в ряде концепций, появившихся в России того периода. Это обстоятельство делает историко-социологический анализ концепций интеллигенции в русской общественной мысли конца Х1Х-начала XX века не только теоретической необходимостью, но и актуальной потребностью современной идеологической борьбы.

Степень разработанности проблемы. В советских исследованиях интеллигенции можно вьделить три основных подхода. В одном из них рассматривается социальная структура общества и описывается место интеллигенции в этой структуре. Такой подход требует теоретического и эмпирического анализа, вскрывающего социальную природу этого слоя, его специфические черты в различных общественных системах, а также выяснение его динамики и причин, детерминирующих его цели, интересы, политические ориентации и способы их реализации (П.П.Амелин, В. И. Астахова, Р. О. Карапетян, В. Б. Кувалдин, С. А. Кугель, М. Н. Руткевич, Ц. А. Степанян, В. С. Семенов, Ф. Р. Филиппов и др.)*.

Второй подход сосредоточивается в основном на анализе самосознания этого социального слоя (К.Г.Барбакова, Н. Н. Бокарев, И. А. Голосенко, И. С. Кон и др.). Иными словами, если первый имеет дело с фактами общественного бытия, то второй с фактами общественного сознания.

Третий подход, сравнительно мало разработанный в нашей литературе, -историко-социологический. Он предполагает, с одной стороны, объединение двух предыдущих подходов (соотношение теоретических форм самосознания интеллигенции с реальной общеет-венно-исторической действительностью), с другой — расширение материала, рассмотрение не одной концепции, а системы ихстановления этой системы в течение определенного исторического периода, в рамках той или иной национальной культуры (в данном случае России конца Х1Х-начала XX века). В диссертации предпринята попытка описать материал именно с позиции историко-социологического подхода.

В ряде работ советских исследователей по истории общественной мысли, теоретическим формам самосознания русской интеллигенции конца XIX — начала XX века уделяется определенное внимание" '". Однако, поскольку авторы указанных трудов не ставили перед собой задачу выявить систему и эволюцию концепций интеллигенции в главных направлениях русской общественной мысли, то их разработка этой проблемы носит в известной мере фрагментарный характер. Между тем, научная и идеологическая важность этой темы требует систематизации различных толкований интеллигенции и делает необходимыми специальное рассмотрение социологических теорий интеллигенции конца Х1Х-начала XX веков.

Цель и задачи исследования

Цель диссертации состоит в том, чтобы на основе марксистского историко-социологического анализа выявить наиболее характерные типологические черты само См., напр.: Левин Ш. М. Очерки по истории русской общественной мысли. Вторая половина XIX — начало XX века. Л., 1974; Социологическая мысль в России. Л., 1978; Новиков А. И. Нигилизм и нигилисты. Л., 1972; Полянский Ф. Я* Социализм и современный анархизм. М., 1973; Кувакин В. А. Религиозная философия в России. М., 1980 и др. сознания русской интеллигенции, доказать теоретическую и методологическую несостоятельность основных немарксистских концепций интеллигенции, показать, как в противопоставлении им возникало научное марксистско-ленинское понимание социальной природы, функций и роли интеллигенции в обществе, обнаружить закономерности борьбы между этими направлениями.

Задачи, последовательное решение которых обеспечивает достижение поставленной цели, заключаются в следующем:

— рассмотреть положение интеллигенции в социальной структуре и духовной жизни России конца XIX — начала XX века;

— провести критический анализ наиболее значительных немарксистских концепций интеллигенции в русском обществоведении;

— выявить внутреннюю логику марксистско-ленинского подхода к проблеме интеллигенции, показать идейное банкротство его противников и теоретико-методологические преимущества ленинской концепции интеллигенции;

— рассмотреть вопрос об идейной связи между дореволюционными немарксистскими концепциями и современными буржуазными теориями интеллигенции.

Методологической основой диссертации являются важнейшие положения диалектического и исторического материализма. Характер объекта исследования потребовал от автора широкого использования тех произведений классиков марксизма-ленинизма, в которых изложены основные принципы анализа философских и социологиче- * ских учений прошлого. Важнейшим теоретическим и историческим источником для диссертации явились работы В. И. Ленина, в которых содержится глубокая оценка многих коллизий идейной борьбы в России, в том числе и по проблеме интеллигенции. Особую ценность представляют его работы, закладывающие основы подлинно научной t концепции интеллигенции. В процессе исследования использовались многочисленные труды русских немарксистских философов и социологов: монографии, статьи, выступления в периодической печати. Автором привлекался ряд советских исследований истории русской общественной мысли и проблемы интеллигенции (работы П. П. Амелина, К. Г. Барбаковой, И. А. Голосенко, И. О. Кона, В. А. Кувакина, В. А. Малинина, В. А. Мансурова, А. И. Новикова, М. М. Руткевича, ф.Р. Филиппова, И. Я. Щипанова и др.).

В диссертации использованы также работы зарубежных авторов по данным вопросам.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней впервые предпринимается попытка ввделить в качестве объекта анализа основные концепции интеллигенции в различных направлениях русской общественной мысли конца XIX — начала XX века.

Эти концепции, находившиеся в состоянии острой полемики друг с другом составляли сложную систему воззрений, с особыми взаимосвязями, взаимозависимостью и закономерностями их возникновения и развития. В диссертации впервые вскрыты некоторые из этих закономерностей.

В процессе исследования в научный оборот введен новый материал, характеризующий взгляды ряда известных представителей немарксистской социологии: В. П. Воронцова, Р.В. Иванова-Разумника, А. Ч. Вольского, Е. И. Лозинского и некоторых других, специально не рассматривавшихся в советской литературе. Наряду с этим диссертационное исследование расширяет и углубляет марксистскую критику воззрений таких крупных философов и социологов, как П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский, B.C. Соловьев, G.H. Булгаков, H.A. Бердяев, концепции интеллигенции которых, несмотря на относительно широкую изученность их общих взглядов не анализировались ранее.

В диссертации утверждается теоретикометодологическая несостоятельность немарксистских концепций интеллигенции и раскрываются преимущества марксистско-ленинского подхода. Подробно освещается разносторонний вклад В. И. Ленина в разработку этой проблемы и показывается, что в его трудах содержится научно-обоснованная, логически последовательная и цельная концепция интеллигенции.

В диссертации также прослеживается определенная идейная перекличка дореволюционных немарксистских концепций интеллигенции с современными буржуазными теориями.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Основные положения диссертации могут быть использованы в критике современных буржуазных концепций интеллигенции, а также в дальнейших теоретических исследованиях форм ее самосознания, ее места и роли в социальной структуре общества в курсах лекций по истории философии, историческому материализму, научному коммунизму, в работе теоретических семинаров системы партийной учебы, посвященной вопросам идеологической борьбы, в лекциях по линии общества «Знание» .

Апробация работы. Диссертация обсуждалась и была одобрена на заседаниях кафедры философии Ленинградского института водного транспорта, кафедры философии Института повышения квалификации преподавателей общественных наук при ЛГУ и кафедры истории философии ЛГУ. Положения диссертации докладывались автором на научно-теоретических конференциях (1979, 1980, 1981 гг. — Ленинградский институт водного транспорта;

1981 г, — Институт повышения квалификации), а также’освещены в четырех публикациях.

Материал диссертации использовался автором при чтении курса исторического материализма и научного коммунизма в Ленинградском институте водного транспорта и лекциях по линии общества «Знание» в Ленинграде и других городах.

— 10.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Касаясь гносеологического содержания различных интерпретаций интеллигенции в русской общественной мысли конца ХЕХ-на чала XX вв., можно совершенно однозначно констатировать, что все немарксистские концепции постоянно попадали в плен односторонних, предвзятых (иногда вплоть до уродливости) подходов" Вычленяя те или иные аспекты проблемы правильно, они в дальнейшем в обобщениях их, в корреляции с другими аспектами всячески их абсолютизировали, превратно толковали. А крохи рационального и здравого содержания тонули в идеалистической и метафизической мешанине. Такой подход В. И. Ленин определяет как один из источников философского идеализма. Мы убедились так же, что гносеологическое содержание анализируемого в нашем исследовании процесса было органично связано с идеологическим и политическим содержанием.

Основными чертами многоликой буржуазной идеологии в России на протяжении всего промежутка времени были идеализм и защита частной собственности как сущность любых форм буржуазного мировоззрения и тенденция к субъективизму как сущность буржуазной практики в политической, экономической и других сферах. Реакционный характер этой идеологии в России проявлялся не только в отрицании достижений идеологии рабочего класса, но и в готовности сотрудничать с царизмом. Все указанные черты обнаруживаются в виде главных установок при постановке и решении проблемы интеллигенции в рамках народничества, анархизма и русской религиозной философии тех лет. Многие из буржуазных социологов и философов после Октябрьской социалистической революции эмигрировали на Запад, возобновив там идейную борьбу с научным социализмом, при этом часто опираясь на те же аргументы и теории, которые мы критически проанализировали в данной работе. Некоторые элементы этой идеологической позиции вольно или невольно переходя! в арсенал современной буржуазной социологии и ревизионизма, оперативная, аргументированная борьба с которыми должна опираться на знания исторических прецендентов. Как было подчеркнуто на ХХУ съезде КПСС, «. в борьбе двух мировоззрений не может быть места нейтрализму и компромиссам. Здесь нужна высокая политическая бдительность, активная, оперативная и убедительная пропагандистская работа, своевременный отпор враждебным идеологическим ди.

I о, версиям". Сказанное в полной мере относится и к проблеме интеллигенции, которая, как мы уже отмечали, является предметом острого идеологического противоборства.

Внимание к судьбам русской социальной философии довольно широко распространено сейчас на Западе. Частично это связано с тем, что Н. Бердяев, Н. Булгаков, П. Сорокин, Г. Гурвич и многие другие в годы эмиграции постоянно подогревали этот интерес. В рамках этого интереса сложились разнообразные фальсификаторские позиции среди самих западных историографов. В интересующей нас теме наиболее злостной фальсификации подверглись «Вехи», толкуемые как «истинно русское» учение об интеллигенции. Впрочем, главное внимание при этом уделяется не «веховской» концепции интеллигенции, а особым трактовкам места самих «Вех» в истории духовной жизни России. Но есть еще один очень важный пласт проблемыне сознательные заимствования, а объективные повторения, объективная идейная перекличка между современными западными концеп2 циями интеллигенции и старыми русскими подходами .

1 Материалы ХХУ съезда КПСС. М., 1976, с. 74. р

Речь идет не о сознательных фальсификациях буржуазной историографией проблем русской интеллигенции (хотя и это имеет место — см.:Лященко Л. М. Русская революционная интеллигенция.

— 158.

Для нашей темы примерами такого объективного повторения могут служить современные вариации «этико-социальной» интерпретации интеллигенции и толкования ее как «самостоятельного класса» о.

При более детальном знакомстве с этими теориями поражаешься тому, что повторяется не только главный методологический принцип того или иного подхода, но и менее значимая аргументация. Это обстоятельство актуализирует историко-социологический подход, превращает часть его достижений, результатов в современное теоретическое и идеологическое оружие. Книга известного американского социолога Л. Козера «Люди идей» и явилась одной из первых попыток описать проблему интеллигенции. Как же он ставит и решает эту проблему?

Козер предложил подход, выделяющий среди широкого слоя умственных работников специфическую группу лиц — интеллектуалов. По его мнению, интеллектуала отличают три черты. Во-первых, служение «идеям как таковым» — отсюда и название книги. Интеллектуалы всегда чувствуют неопределенную потребность выйти за рамки узко практического ответа на конкретные запросы момента в более широкую среду духовных ценностей. Они — «стражи идей и основатели идеологии», переводящие конфликты групповых интересов на язык идейрасширяющие общественное самосознание, сталкивающие его различные слои друг с другом и превращающие эту идейную борьбу в постоянный источник общественного брожения*.

Вторая их черта — критическое отношение к сложившейся рутине жизни и мышления. Интеллектуалы, пишет Козер, никогда не удовлетворены существующими порядками. Они оценивают правду момента XIX века в работах современных американских буржуазных историков. -В кн.: Проблемы историографии. М., 1977, с.93−121), а об объективном повторении прошлого в нынешней буржуазной науке.

Т ;

СоветL. Men о£ Ыеав. Н.-ЯГ., 1965, РЛП1.

— 159 с позиции наивысшей и наиширочайшей правды, считая себя бескорыстными апостолами общечеловеческих идей справедливости и разума, которые столь часто игнорируются рынком и властью. С этих позиций интеллектуалы оценивают современное им общество и вечно взывают к «должному» перед лицом несовершенного эмпирического воплощения. Поэтому к ним относятся подозрительно и презирают те5|, кто занят «бизнесом жизни», ибо интеллектуалы мешают их спокойному течению. Интеллектуал, живя в обществе, никогда полностью не превращается в «общественный винтик» и никогда не отождествляет себя целиком с обществом. Но эта автономность не противоречит чувству глубокого единства с идеалами и ценностями, на которых базируется данное общество, ибо они част®критикуют то, в чем жизненно заинтересованы и что любят.

Третья черта, по Козеру, указывает на неожиданные социальные роли интеллектуалов, которые часто восхищаются игрой ума ради самой этой игры, питают слабостьк «необщепризнанным рефлексиям», недолюбливают догматические правила и унифицированные формы «быть как все». В этом отношении они невольно напоминают «средневековых шутов», играющих самые неожиданные для придворных сановников роли и обладающих привилегией расправляться с кодексом ходовых условностей'^ В свете подобного определения, продолжает Л. Козер, далеко не каждый обладатель университетского диплома,-философ, историк, естественник, журналист или актер является интеллектуалом.

Как видим, нынешняя классификация Козера чуть ли не дословно воспроизводит типологию народников, только под интеллектуалами, «людьми идей» раньше понимались «критически мыслящие личности», интеллигенция «в узком смысле слова» ?

1 Coaec IMen of Ideas, N.-Y.r 1965″ Р. ГХ-Х.

2 Более подробный анализ книги Козера в контексте современной.

Встает сразу другой важный вопрос: каковы положение, роль и самочувствие этой социальной группы? В связи с этим Л. Козер замечает: возможно, один из парадоксов современной истории заключается в том, что интеллектуалы, которые всегда в прошлом страдали от гонений и недоверия со стороны официального общества, теперь должны бояться долгожданного признания и удушающих «дружеских» объятий. Современные организации нуждаются в «людях идей», но при этом невольно превращают их в экспертов, консультантов и техников. Если довести эти процессы до их логического завершения, то это приведет к концу «интеллектуальной группы» .Однако, в заключение, противореча собранному в своей книге материалу, Л. Козер предлагает нам считать, что полная ассимиляция и растворение интеллектуалов в различных частях «бюрократических организаций» невозможна. Это лишь весьма «реальная тенденция», но только тенденция. До тех пор, пока США остаются демократическим и плюралистическим обществом, полагает он, интеллектуалы будут играть в нем важную роль носителей исторического прогресса. Конечно, люди с характеристиками, предложенными Л. Козером, существуют, как объективно существуют люди курносые или с чувством юмора. Но интеллектуальность в его понимании не просто душевное свойство личности, а особая характеристика социальной группы. Следовательно, вопрос заключается в том, достаточно ли этих оснований для выделения такой группы? Л. Козер переводит ответ в плоскость «самосознания» группы, не разбирая по существу других атрибутов социальной группы-механизмов защиты, внутренней консолидации и обособления от других групп. Даже социальные роли интеллектуала в его изложении оказываются «неожиданншш» ," нестабильными" .Иными буржуазной социологии см.: Голосенко И. А. Дворкин В.З. Интеллигенция в капиталистическом обществе.-Философская мысль, 1977, М.

— 161 ело ваш, перед наш группа без четких ролей, т. е. «номинальная» группа. Что же касается «идей как таковых», вне содержательного учета хотя бы того, истинные они или ложные, то это такая же пустая, внеисторическая категория как «человек вообще» или «общество вообще». Интеллектуалы, или социальные критики,-одиночки, они не составляют единой социальной группы и неизбежно расслаиваются по важнейшим линиям межклассовых отношений. Л. Козер же анализирует культурную жизнь классового общества, пользуясь, по сути дела, неклассовыми категориями. Поэтому он и не различает сложных процессов духовной поляризации в буржуазном обществе, а видит сравнительно «независимые» и" зависимые" группы интеллигенции там, где на самом деле перед ними буржуазный идейный рынок, большей частью контролируемый монополиями. Поэтому и борьбу против адаптации и стереотипизации, сознательно культивируемых этими монополиями, он трактует предельно широко, как вечную «игру» мысли против рутины.

Вера в интеллектуалов, как единственное орудие социальных изменений — современная разновидность веры в «философа на троне», только коллективного. И отказаться от этой иллюзии буржуазный либерализм не может, ибо это означает признание полного идейного краха, бесперспективности. Цепляясь за эти иллюзии, со временный либерализм, вольно или невольно, склонен ретушировать подлинное лицо современного капитализма и его глубинную антиинтеллектуали-стическую сущность.

Центральные компоненты народнического подхода к интеллигенции (противопоставление широкого круга умственных работников и критических интеллектуалов," моральных посредников", приписывание последним самой главной динамической силы в истории и т. п.Обнаруживается вновь и вновь. Последний пример — канадско-американский.

— 162 сборник «Интеллигенция и интеллектуалы», обобщающий дискуссии по этим проблемам на УП Всемирном социологическом конгрессе (август 1974 г.- Канада). «Новым» в этом сборнике является лишь «открытие» его редактора А. Гелла (поляка по происхождению), пытающегося представить дело, таким образом, что термин интеллигенция вначале появился якобы. в Польше еще в конце ХУШв., как обозначение слоя обедневших дворян и лишь позже перекочевал в Россию. Под занавес в данном сборнике обсуждается вопрос: можно ли считать диссидентов в СССР наследниками «критически мыслящих личностей» или это «результаты отчуждения в рабочем государстве», где духовная жизнь якобы находится под пятой жесткого партийного кoнтpoляi.

Аналогичной позиции придерживается известный американский социолог Ч.Кадушин. В работе «Американская интеллектуальная элита» он пишет, что сегодня все чаще обращаются к толкованию интеллигенции, распространенному в России на рубеже веков, когда к ней относили тех, кто: 1) интересовался общественными делами- 2) чувство-вал ответственность за решение государственных проблем-3)заботился о развитии общественного мнения по политическим, социологическим и нравственным вопросам-^)чувство вал обязанность совершить о в жизни то, о чем мечтал. Кадущин и сегодня фактически придерживается такого же мнения. В качестве основной функции интеллигенции он выдвигает критическую функцию, аргументируя свою точку зрения ——.

Gella А" The IHtelligensia and the Intellectuals" Beverly Hills sade, 1976.-Книга эта была резко осуждена в нашей печати — см. реценцию на нее: Филиппов Ф. Р. Антисоветизм под вывеской «социологии интеллигенции». Социологические исследования, 1977 с.156−162- Бокарев Н. Н. Идеологическая борьба вокруг роли и места интеллигенции в жизни общества.-В кн.:Критический анализ буржуазных социологических концепций. М., 1977, с. ПЗ-117. 2.

KadnfOrirr chv The AmericanIntellectual Elite. Chicago,.

1974r P.3−5.

— 163 материалом конкретных опросов американской интеллигенции, которые считают, что интеллигенция состоит из людей," представляющих" общественные интересы и поэтому им приходится конфликтовать с политическими деятелями, настроенными весьма прагматически". Сами же они являются совестью общества Как и ранее у народников у Надушила речь идет об интеллигенции вообще. Но такой нет, а есть определенная интеллигенция конкретного общества с присущими ей социальными функциями. И рассматривать интеллигенцию и ее функции абстрактно не только неверно, но и бессмысленно.

Не отстают от буржуазных социологов и ревизионисты всех мастей, умножая спекуляции по вопросу о роли и месте интеллигенции в жизни общества. И снова мы обнаружим здесь старые песни. Возьмем хотя бы модный сейчас приемотрицание основных противоречий капиталистического общества и «перемену» местами рабочего класса и интеллигенции в объяснении исторического процесса. Авангардом этого процесса вновь провозглашается именно интеллигенция (Р.Га-роди, Ф. Мирек, Э. Фишер и мн.др.). Почему же вслед за идеологами буржуазии ревизионисты и оппортунисты всячески стараются противопоставить исторической роли рабочего класса «особую миссию» интеллигенции? Как справедливо отмечают В. А. Богорад и Р. Ф. Матвеев, «методологической основой такого противопоставления является не отличающаяся новизной ссылка на субъективные факторы, на социальную и идеологическую неоднородность как самого рабочего класса, р так и других социальных групп». Отсюда спекуляции на явлениях, реально имеющих место, но ложно интерпретируемых ревизионистами.

I Kadushiii CiL" The American Intellectual. Elite" Chicago, 1974,.

P.302.

См.: Богорад В. А., Матвеев Р. Ф. Некоторые вопросы борьбы против оппортунизма в странах капитала. — Вопросы истории КПСС, 1972, В 10, с. 76.

— 164.

Эти обстоятельства делают еще более актуальной критику как рых, так и новых буржуазных и ревизионистских концепций инт генции. Трактовки интеллигенции как самостоятельного общее: ного «класса» также имеют место в современной буржуазной с< логии-США, Франции и др. странах. Однако современные вари а] появляются в новом, респектабельном облике теорий постиндус: ального общества, интеллигенция в них благославляется, захв< ется и. противопоставляется другим классам, но старой ругш лозунгов «долой интеллигенцию» в них нет. Последние появилис лишь в порочной практике культурной революции в Киссае, в прг геноцида в Кампучии, да частично в леваческих выходках молод] бунтов конца 60-х годов на Западе. Рассмотрим некоторые из меров современной трактовки интеллигенции как общественного са. Большая часть из них спекулирует на проблемах научно-тех ской революции.^ Основные положения этих теорий таковы:

I. За несколько последних десятилетий в индустриально р тых странах начинает складываться новый тип общества и форм ется он на наших глазах. Для его обозначения используются р термины- «постиндустриальное» (Р.Арон, Д. Белл, А. Турен и мн. др «технократическое» ," программированное" общество. Природа эт общества якобы отличается рядом особенностей. Интегративной лой этого общества является «экономический рост», который ньи якобы, произведен не от накопления капитала, а от накопления ных знаний, превращающихся в непосредственную производитель] силу общества. В этих условиях невиданной важности научного ния, с ос тавляющег о технологию-экономики, культуры, военного де: ^ Общую оценку этих теорий см.:Иконников Г. Теория «постш риального общества» .М., 1975; Трофимов В. «Технологический $ минизм» и общественный прогресс.М., 1972;сб. Критика буржуазна концепций научно-технической революции. М., 1976, гл. 2 и др.

— 165 стемы образования и т. п., сложились новые классообразующие критерии. Раньше ими были «отношения к средствам производства — капитал» ^ ныне «диплом-специализированные знания и доход». Ныне власть принадлежит реально тем, кто ответственен за организацию и управление общественной жизнью, а это лица, обладающие специальными знаниями — интеллигенция^. Как видим, на новом витке истории буржуазной общественной мысли воспроизводится старая концепция. Основной лейтмотив повторяется: «знания — классообразующий признак',' признается важность систем производственных отношений, но удаляет ся из последних отношение к средствам производства, вопрос о власти лишается классового характера, а признается организационно-техническим и т. п. Но есть и неизбежные отличия.

2. Одно из них следующее. Если в концепции Лозинского и Вольского интеллигенция считалась единым классом, то в современных интерпретациях ее считают дихотомным расщепляющимся явлениемона якобы разделяется на два класса. Организаторы процессов общественной жизни, пишет известный французский социолог Турен, составляют класс «технократов». Природа власти в новом обществе «технократична» по своей сути. По мере развития «программированного общества» в нем, наряду с «классом технократов» — владельцами власти, складываетея еще более массовыйкласс экспертов", профессиональных носителей знаний, необходимых для функционирования этого общества, так же как в старом обществе были необходимы промышленные рабочие. Современное общество элиминирует старые конфликте трудкапитал), через механизмы всеобщего «зависимого участия» в функционировании государственного сектора, доля которого все время растет, но порождает новыенапряжение-конфликт между «экспертами», знающими исполнителями и «технократами», агентами решений, I Tourain A. The Pas t-Industrial Society, 1971, PP.7−9. принуздающих к «зависимому участию». Ныне надо говорить не об эксплуатации, а об отчуждении -" наше общество есть общество отчуждения потому, что оно соблазняет, манипулирует, интегрирует индивидов, снимая конфликты посредством «зависимого участия» в политических, экономических и культурных сферах" ''" .

К каким же конфликтным фактам обращается эта теория? Напомним, что фактическая обоснованность анархистской интерпретации была абсолютно несостоятельной. Не безупречна она и в новейшей концепции. Это не случайно. Собственно говоря, основная доля «фактов» падает на описание процессов формирования современной интеллигенции (система образования) и изучение ее количественного роста. Сторонники теории «пост индустриального общества» утверждают, что в рамках нового общества невиданно возрос спрос на образованных людей. Образование стало массовым и вследствие этогочасто демократичным, потеряло характер классовой селекции. Современное общество уже не может позволить себе роскошь рекрутировать выпускников университетов только из выходцев привилегированных групп и слоев. Доля выходцев из низов в вузах растет и в этом лишнее доказательство изменения классовой структуры капиталистического общества. Однако рассмотрение статистики показывает, что хотя эта доля действительно выросла за два последних десятилетия, она остается незначительной в общем количестве сту-р дентов. Как подчеркивают объективные исследования, проводимые на Западе, наименее привилегированные слои имеют только символические шансы послать своих детей в высшую школу (менее 5 из JDO), а высшие слои имеют соответственно соотношение 60 на 100.

I Tourain A. The Post—Industrial Society, гг.-т." 1971"PP. 12−16. р

См.: Кумбе Ф. Кризис образования в современном мире. Ы., ^ 1970, с. 43.

Далее выяснилось, что срок пребывания студентов из низов в вузе затягивается (иногда на 10 лет, ибо эти студенты в силу материальных трудностей вынуждены подрабатывать. И, наконец, выяснилось, что после получения диплома проблема трудоустройства и успешной карьеры имеет четкий классовый характер. Выходцы из привилегированных групп процветают, выходцы из низовпополняют отряды дипломированных безработных^. Так что разговоры о замене классами интеллигенции старых классов — типичная буржуазная уловка. Классовая сущность как старой, так и новой, более усложненной интерпретации интеллигенции как класса осталась прежнейзащита капиталистического общества.

Таким образом, мы убедились, что в двух, казалось бы, диаметрально противоположных точках зрения, высказанных в истории русской общественной мысли и повторяемых с неизбежными трансформациями до сих пор и выражающих отношение к интеллигенции как, с одной стороны, надкласовому явлению «социально-этического порядка», а с другой как самостоятельному и ведущему классу — есть много общего. Это общее заключается в историческом идеализме и метафизике, защите буржуазных ценностей, активной вражде к идеям научного социализма и, в итоге, в том, что обе интерпретации уводят от необходимости адекватного анализа интеллигенции и других социальных сил общественного развития. См.: Квиткина Л. Г., Труевцева С.С." Кризис университетов" в капиталистических странах.(Опыт марксистской интерпретации проблемы, поставленной буржуазной социологией).-В кн.:Критический анализ буржуазных социологических концепций. М., 1977,0.152−153.