Многопартийность в процессе трансформации политической власти постсоветского периода: На примере Белоруссии

Актуальность темы

исследования определяется историческим контекстом, состоянием теоретической разработки данной проблематики и связанными с ними прикладными задачами.

Основным ориентиром происходящего в постсоветском пространстве процесса модернизации является построение гражданского общества и правового государства. Современная общественная наука подразделяет его на основные фазы, в частности, такие, как осознание цели, консолидация соответственно настроенной элиты, период трансформации и в качестве результата — интеграция общества на новой основе. Философская сущность данного процесса состоит в переходе от традиционной к современной модели общественных цивилизаций, которые отличаются по ряду принципиальных параметров. Если традиционная модель монументальна, то современная — мозаична и фрагментарнаесли тоталитаризм основан на принципах сервилизма, то демократическая власть — на принципах равенства (всех перед законом) — если авторитаризм воспитывал коллективные формы сознания, то для демократического общества свойственно индивидуальное сознание. Соответственно освоение социумом современных принципов жизнеустройства есть, по сути, обретение им нового менталитета и нового типа культуры. Поэтому совершенно естественно, что процесс обновления общества не лишен конфликтов и диспропорций. Их можно расценить как объективные явления конкретного исторического периода.

В противоречивых условиях периода реформ важнейшей задачей становится укрепление власти. Население ждет от государства именно твердого характера правления. Это адекватно массовому постсоветско4 му сознанию, предрасположенному к коллективным формам общения и как к таковой системе «организованных порядков» (Ф. Хайек). Чрезвычайно важно, однако, чтобы преодоление противоречий происходило в демократических условиях и не реанимировало в постсоветских государствах (в Белоруссии в том числе) традиций авторитарной системы.

По нашему убеждению, достижению данной цели могло бы потенциально способствовать конструктивное взаимодействие государства и политических партий. В настоящий момент партии еще не смогли реализовать себя в цивилизованной форме и не приобрели среди населения популярности, адекватной своим политическим заявкам. Определенная часть экспертов усматривают в многопартийности фактор, дестабилизирующий трансформируемую политическую систему.

Вместе с тем партии объективно являются именно тем субъектом политического пространства, который потенциально содействует развитию политического участия масс и, следовательно, социализации политических процессов. Феномен партий как политического института состоит в том, что, отражая интересы социума, они одновременно способны представлять их в высших эшелонах власти. Тем самым реализуются потенциальные способности демократического строя, предполагающие слияние субъекта и объекта власти через представительные формы правления.

Поэтому столь важно изыскать возможности самореализации многопартийности в постсоветских условиях не как разрушительного, а именно как стабилизирующего, консолидирующего начала, как механизма отработки общенациональной идеи, как инструмента взаимодействия государственных структур и контрэлиты в интересах народа. 5.

Актуальность изучения данного вопроса подтверждается анализом базисной научной литературы по проблемам многопартийности.

Степень научной разработанности темы. Амбивалентный взгляд на партии как на начало, сеющее политические распри и подрывающее единство государственной власти и воли, и одновременно как на инструмент, организующий политические силы общества, возник еще на стадии зарождавшегося капитализма. Он отчетливо просматривается в работах, прежде всего, английских и французских философов Н. Макиавелли, Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Д. Юма, Ж.-Ж. Руссо и др.1.

Анализ партийного феномена в Германии происходил в ключе развития философской мысли о взаимоотношениях государства и общества. Характерна в этом смысле позиция Й. К. Блунчли. По его мнению, «политические партии не являются элементом государственного организма, а представляют собой свободные. общественные группы, которые объединяются вокруг определенных убеждений или направлений в целях совместной политической деятельности"2.

В США парадоксальным выглядел быстрый и легкий процесс формирования партий, происшедший на фоне отчетливо негативного отношения к ним самих же основателей американской политической системы.

К примеру, Д. Мэдисон, при всем негативизме своего отношения к партиям, объяснял их образование и существование соответствующим уровнем развития гражданского общества. По мнению Д. Мэди.

1 Макиавелли Н. История Флоренции. — JL, 1973; Бэкон Ф. Опыты или наставления нравственные и политические // Соч.: В 2-х т. — М., 1972. — Т. 2. — С. 380−385- Гоббс Т. Философские основания учения о гражданине. — М., 1914; Юм Д. Эссе. О партиях вообще // Соч.: В 2-х т. — М., 1966. — Т. 2.-С. 597−605- Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. — СПб., 1907.

2 Bluntschli J.C. CharaKter und Geist der politischen Parteien. — Nordigen, 1869. — S.9. 6 сона (в отличие от Блунчли), проявляется взаимосвязь между государством и партиями, что, в свою очередь, позволяет считать одним из важнейших направлений государственной деятельности регуляцию межпартийных столкновений.

На современном уровне в работах Г. Кроули, У. Бэджгота, Дж. Вудберна, В. Вильсона традиционные дискуссии о партиях продолжаются в преломлении к проблемам демократии как таковой. В качестве примера критического подхода к теории партийности можно взять теорию демократии, отстаивающую прямые взаимоотношения между гражданами и государством и отвергающую партии как ненужных посредников. За эталон в данном случае берется концепция свободного представительного мандата, обеспечивающего независимость депутатов (являющихся избранниками народа) от каких-либо групповых интересов.

Теория отделения партий от государства истолковывает государство в качестве нейтральной политической силы, в отличие от партий, подталкивающих государство на службу групповым, а то и частным интересам.

Во всех этих концепциях слышны отголоски идей, ранее высказываемых М. Острогорским и Р. Михельсом.

То есть мы видим, что тенденции противоречивого взгляда на партийный феномен, зародившиеся от самых истоков возникновения партий, сохраняются до настоящего времени.

Соответственно в современной научной литературе все отчетливее просматривается углубление интереса к самой природе партийности.

При всей противоречивости оценок, западная политическая философия склонна рассматривать феномен политической партии исходя из двух основных позиций: с одной стороны, как обособленную группу людей по отношению к обществу или его другим отдельным группам, 7 с другой стороны — как группу, объединенную в своей внутренней взаимосвязи.

Этот, в целом ряде случаев общий, подход различается по двум основным направлениям. Ряд ученых склонны видеть сущность партий в их политической принадлежности. (В работах Г. Моска, В. Парето, М. Вебера, Й. Шумпетера и т. д.).

Другие основатели и исследователи партийной теории ищут сущность партии как в таковом в принципе партийного объединения. (В работах Р. Михельса, М. Дюверже, К.-Х. Зайферта, Ж. Шарло и др.).

Более подробное разграничение, на наш взгляд, просматривается еще в двух ракурсах.

Во-первых, теория партийности разрабатывалась с точки зрения участия партий в государственно-общественной жизни, и соответственно исследовались формы этого участия, борьба за власть и т. д. (В работах Г. Трипеля, М. Вебера, Г. Кельзена, Ф. Гогеля, С. Нойманна, Э. Доунса, К. фон Байме и т. д.).

Во-вторых, предпринимались попытки разработать целостную систему критериев и признаков, определяющих систему как такового партийного феномена. (В работах Ла Паломбара, М. Вейнера, К. Хессе, Ж. Шарло, Е.-Х. Зайферта, Ф. Борелля и т. д.).

Классиком современной теории партийности можно считать М. Дюверже. Образцом, на наш взгляд, служит переведенная на несколько языков монография М. Дюверже «Политические партии"1.

Создатель общей теории политических партий, М. Дювержепомимо рассмотренной выше типологии партий — изучает формы партийной организации, партийной структуры, методы партийного руко.

1 Du verger M. Les partis politiques. — Paris, 1976 8 водства и взаимосвязи партийной системы с государственными и партийными решениями.

То есть обобщенно можно говорить о разработке современными учеными Запада технологий партийного участия в общественной и государственной жизни.

Проблеме жизнедеятельности партий в политическом пространстве всегда уделяло внимание и отечественное обществоведение.

Однако в дореформенный период исследования проводились в основном в двух руслах:

1) анализирующие деятельность партий зарубежных государств1;

2) апологетировавшие деятельность КПСС в условиях развитого социализма.

И для тех и для других исследований характерен уже упоминавшийся нами классовый подход. За исходную точку бралось положение о том, что общество делится на классы и что место партий в обществе определяется особенностями классовой борьбы.

Роль КПСС в советской политической системе толковалась отечественными обществоведами согласно нормам Конституции СССР как руководящая, направляющая сила, мобилизующая всю политическую.

1 О деятельности партий зарубежных государств. См.: Абрамов Ю. К., Зубок В. М. Партии и исполнительная власть в США (70—80-е годы). — М., 1990; Айвазова С. Г. Левый радикализм в идейно-политической жизни Франции 1958;1981 гг. — М., 1986; Буржуазные партии и политическая борьба в странах Востока: Сб. ст. — М., 1987; Буржуазные политические партии стран Западной Европы: Реф. сб. — М., 1988. — Вып. 2 — Васильцов С. И. Рабочие партии и выборы в Италии 1953;1976 гг. — М., 1978; Володин А. Г. Буржуазная оппозиция в социально-политической структуре Индии. — М., 1982; Городецкая И. Е. Великобритания: избиратели, выборы, партии: 1945;1970 гг. -М., 1974; Даниленко В. Н. Политические партии и буржуазное государство. -М., 1984; Евдокимов В. Б. Партии в политической системе буржуазного общества. — Свердловск, 1990; Эволюция партийных систем стран Европы и Америки в 80-е годы: (Обзор). — М., 1990; Марченко М. Н., Фарукшин М. Х. Буржуазные политические партии. — М., 1987. 9 систему и весь советский народ на достижение выдвинутых ею ориентиров. (В исторической ретроспективе эта партия оценивалась как ленинская партия «нового типа», то есть «правительственная партия, и то постановление, которое вынесет партийный съезд, будет обязательным для всей республики»)1.

Характерно, что такую же роль КПСС в советской политической системе (но уже в резко негативном политическом ключе) отмечали и западные политологи. В частности, эту проблему детально исследовал В. Клокочка2.

Лишь со времени перестройки в советском обществоведении появились исследования, предпринимающие попытку дать не идеологизированное, а научное толкование места партий в политическом пространстве. В период смены политической системы появляется (правда, не в достаточном объеме) научная литература, освещающая феномен многопартийности в условиях посттоталитарных государств. В большинстве своем это анализ становления многопартийности в бывших советских республиках.

Здесь просматривались две основные тенденции. Политические партии в национальных республиках, особенно в период центробежных тенденций, расценивались как своего рода механизм расшатывания имперских устоев3.

При анализе же роли политических партий в России акцентиру.

1 Ленин В. И. Доклад о замене разверстки натуральным налогом 15 марта на X съезде РКП (б) // Полн. собр. соч. — Т. 43. — С. 62.

2 Клокочка В. Концепция власти и демократия при «реальном социализме» //.

Заруб, лит.: Науч.-реф. бюл. — Минск, 1986. — № 63−64. — С. 104−108.

3 Политические партии в национальных республиках. См.: Гражданские движения в Литве / Под. ред. М. Н. Губогло: В 4 т. Т. 1. — М., — 1993; Гражданские движения в Кыргызстане: Сб. / Отв. ред. А. Б. Элебаева — М., 1991; Антрушин Ю. Н. Политический плюрализм в действии. — М., 1991; Астахова Е. Становление многопартийности в СССР: некоторые аспекты. — Харьков, 1991.

10 ется внимание на идеологической направленности партий и соответственно на их потенциальной возможности влиять на ход развития событий.

Причем если на первоначальном этапе смены политической системы (первая половина 90-х годов) в научных работах подчеркивались потенциальные способности партий как инструмента демократии и соответственно в значительной мере авансировалась их реальная роль1, то во второй половине 90-х годов преобладает более аналитический, зачастую критический взгляд на фактическое место партий в постсоветском пространстве2.

1 Партология начала 90-х годов. См.: Многопартийность и общественные движения: Оценки советологов. — М., 1991; Новейшие политические партии и течения в СССР. — М., — 1991; Новые движения трудящихся: опыт России и других стран СНГ. — М., 1992; Социология общественных движений: эмпирич. наблю-деня и исслед. — М., 1993; Трегуб Г. М. Парламентаризм советский: истоки, многопартийность, блоки. — М., 1991. Салмин A.M., Бунин И. М., Урнов М. Ю. Партийная система в России в 1989;1993 гг.: опыт становления. — М., 1994; Политические партии: история, теория, практика: Сб. тр. — М., 1993. — Вып. 1.

2 Партология второй половины 90-х годов. См.: Жириновский В. В. История ЛДПР. — М., 1999; Рыбкин И. П. Россия в XXI веке: демократия или диктатура? — М., 1999; Зюганов Г. А. Россия — Родина моя: Идеология гос.патриотизма. — М., 1996; Ермоленко H.A. Социальные движения, организации и политические партии // Политическая социология: Учебн. пособие. -Ростов н/Д. 1997. — С. 253−276- Авакьян С. А. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. — М., 1996; Краснов В. Н. Система многопартийности в современной России: Очерк истории. — М., 1995; Россия: партии, выборы, власть / В. Н. Краснов, А. С. Автономов, А. Н. Анисимов и др. — М., 1996; Беля-кович H.H. Левое политическое движение и новые подходы // Весн. Бел. дзярж. ун-та. Сер. 3, Псторыя. Ф1дасоф1я. Пал1талопя. Сацыялопя. Экано-мша. Права. — 1997. — № 12. — С. 47−58- Лапаева В. В. Фракции и депутатские группы в Государственной Думе как субъекты парламентского процесса // Законодательство и экономика. — 1998. — № 4. — С. 3−15- Романовский И. Ф. Становление многопартийности в Беларуси: тенденции и перспективы // Пегас. — 1998. — № 1. — С. 117−129- Косых М. Политические объединения и властные структуры в избирательных кампаниях // Обозреватель. — 1998. -№ 9. — С. 26−31- Кочетков А., Загородников А. Российская «национальная идея» как объект политических пристрастий // Власть. — 1997. — № 8. — С. 45−48- Кочетков А. П. Политические партии и партийные системы // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12, Полит, науки. — 1998. — № 6. — С. 3−18- Голосов Г. В.

Аналогичные тенденции просматриваются и в изучении феномена в целом политической власти1.

В западном обществоведении он изучается в контексте сосуществования свободного общества и правового государства. За классическую основу принимаются известные трактовки М. Вебера об отношении господства и подчинения и о трех вариантах властных отношений, широко используемые современной наукой для анализа политических процессов2.

В данных сочинениях, по сути, проявляются тенденции современного западного общества к сужению опеки государства над социу.

Форматы партийных систем в новых демократиях: институциональные факторы неустойчивости и фрагментации // Полис: Полит, исслед. — 1998. -№ 1. — С. 106−129- Джордан Г. Группы давления, партии и социальные движения: есть ли потребность в новых разграничениях? Суждение политолога // Мировая экономика и междунар. отношения. — 1997. — № 1. — С. 82−97- Заславский С. Е. Правовые формы организации политических партий в России // Законодательство и экономика. — 1997. — № ½. — С. 3−7- Наумова С. СМИ и политические партии // Аналит. бюл. Бел. ассоц. фабрик мысли. — 1999. — № 2. — С. 27−36- Сергеев В. М., Беляев A.B., Бирюков Н. И., Гусев Л. Ю. Становление парламентских партий в России: Гос. Дума в 1994;1997 годах // Полис. Полит, исслед. — 1999. — № 1. — С. 50−71- Фролов А. Политические партии России: парадоксы выживания // Власть. — 1998. — № 10−11. -С. 100−105- Холмская М. Р. Коммунистическое движение России: выбор между ортодоксальностью и реформизмом // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12, Полит, науки. — 1997. — № 4. — С. 98−116- Холодковский К. Политические партии России и выборы 1995;1996 гг. // Мировая экономика и междунар. отношения. — 1997. — № 2. — С. 35−45- Юрьев А. Классификация партий России по их политической аргументации // Власть. — 1997. — № 7. — С. 46−55.

1 Термин «Политическая власть» является устойчивым и широко используется в научной литературе. См.: Спиркин А. Г. Философия. — М., 1998. — § 4 «Политическая власть». — С. 672−675- Гаджиев К. С.

Введение

в политическую науку. — М., 1997. — Гл. 6 «Партии и избирательные системы». — С. 175- Шарп Дж. Роль силы в ненасильственной борьбе// Вопр. философии. — 1992. — № 8. — С. 33- Пугачев В. П., Соловьев А. И.

Введение

в политологию. Учебн. пособие. — М., 1995. — Подразд. «Особенности политической власти». — С. 92- Маркс К. Морализующая критика и критикующая мораль. К истории немецкой культуры. Против К. Гейнцена // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. -Т. 4. — С. 298.

2 Вебер. М. Политика как призвание и как профессия // М. Избранные произведения. — М., 1990. — С. 644−706.

12 мом и ко все большему привлечению к участию во власти самого гражданского общества. Таким образом, например, в работах Р. Барта, Э. Канетти, М. Фуко и др. власть исследуется уже на фоне широких социальных взаимодействий.

В работах Дж. Френча, Б. Рейвена, М. Вебера, Т. Парсонса, К. Дейча и др. власть изучается как силовое отношение, проявляющее превосходство одной из сторон, как механизм самореализации общества, как средство коммуникации политической системы, как феномен социального знания и т. д.

В работах П. Бурдье и М. Фуко, публикациях Н. Лумана, Ю. Хабермаса и др. власть непосредственно увязывается с понятием политического пространства.

По мнению, в частности, П. Бурдье, политическая борьба имеет целью не только достижение конкретного статуса в структуре власти, но и легитимизацию конкретных представлений о социальном мире самих участников борьбы. Соответственно он вводит понятие символического пространства и символического капитала, связанного с понятием престижа, достоинства и влияния конкретного субъекта1.

Отечественное же обществоведение дореформенного времени базировалось на понимании классовой природы власти. Оно основывалось на разработанной В. Лениным уникальной системе распределения и присвоения, при которой исключалась какая-либо концентрация собственности и власти в той или иной социальной группе и осуществлялось их абсолютное поглощение государством. Соответственно — по Ленину — «Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного «синдиката"2. Советы в данных усло.

1 Бурдье П. Социальное пространство и генезис «классов» // Вопр. социологии.

— 1992. — Т. 1. — № 1. — С. 29.

2 Ленин В. И. Государство и революция // Полн. собр. соч. — Т. 33. — С. 101.

13 виях — «не что иное, как организованная форма диктатуры пролетариата"1. А ленинская партия («нового типа») «- это непосредственно правящий авангард пролетариата, это — руководитель"2. Общественные же организации — это «передаточный механизм от компартии к массам"3.

Эта, разработанная Лениным, структура централизованной государственной власти с партией «нового типа» во главе, созданная для организации «хозяйственного строительства"4 государства, была с незначительными изменениями использована как образец во всей обществоведческой литературе советского периода. В подавляющем большинстве сочинений либо истолковывались ленинские позиции, либо на основе последних рассматривались процессы осуществления власти в условиях социализма5.

Организация власти анализировалась как целостная система, связанная, главным образом, с регулированием общественно-политических отношений и выраженная категорией «политическая организация общества».

С началом реформ в обществоведческой литературе начал просматриваться критический подход к самой идее централизованного управления. В данном смысле интерес представляет статья С. Кордон.

1 Ленин В. И. Очередные задачи Советской власти // Там же. — Т.36. — С.196.

2 Ленин В. И. Еще раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина // Там же. — Т. 42. — С. 294.

3 Ленин В. И. Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики // Там же. — Т. 44. — С. 349.

4 Ленин В. И. Наказ от СТО // Там же. — Т. 43. — С. 280−281.

5 Государственное управление в условиях социализма. См.: Аббасова С. Системнокомплексный подход к управлению социалистическим обществом. — Ташкент, 1977; Актуальные проблемы управления социальными процессами при социализме: Сб. ст. — М., 1972; Антонюк Г. А. Социальное проектирование и управление общественным развитием. — Минск, 1986.

14 ского «Реальный социализм: история, структура, парадоксы"1.

Одновременно в современном обществоведении появлялись и первые попытки спроектировать модель демократической власти в условиях тогда еще социалистических реалий. Актуальность приобретала разработка принципов социалистического самоуправления.

По мере же развития системной трансформации перед отечественной политологией вставала задача изучения природы власти в новых политических условиях. Научные сочинения, изданные в 90-х годах, условно можно подразделить по следующим направлениям:

1. Работы, анализирующие феномен власти на теоретическом уровне. Данные исследования во многом базируются на ориентирах западной науки. Это тематические монографии, главы в учебных пособиях, научные статьи, лекции и материалы «круглых столов"2.

1 Кордонский С. Реальный социализм: история, структура, парадоксы // Вопр. философии. — 1991. — № 3. — С.43−56.

2 Разработка феномена власти на теоретическом уровне. См.: Курбатов В. И. Магия власти: Харизма и реалии. — Ростов н/Д, 1996; Добролюбов А. И. Государственная власть как техническая система: О трех великих социальных изобретениях человечества. — Минск, 1995; Халипов В. Власть: Основы кратоло-гии. — М., 1995; Технология власти и управления в современном государстве. — М., 1999; Данилов А. Н. Власть и общество: Поиск новой гармонии. -Минск, 1998; Политическое управление: Курс лекций / М. Г. Анохин, О. В. Гаман, В. М. Горохов и др. — 2-е изд., перераб. — М., 1999; Панарин A.C. Философия власти. — М., 1996; Философия власти / К. С. Гаджиев, В. В. Ильин, А. С. Панарин, А. В. Рябов. — М., 1993; Власть: очерки современной политической философии Запада / В. В. Мшвениерадзе, И. И. Кравченко, Е. В. Осипова и др. — М., 1989; Философия политики. — Кн. 3: Властные факторы в политической жизни общества. — М., 1993. Аверин Ю. П., Солохин В. А. Особенности формирования популизма в деятельности представительного органа государственной власти: теоретико-методологический анализ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18, Социология и политология. — 1998. — № 1. — С. 71−84- Косых М. Парламентаризм — основа власти// Обозреватель. — 1998. — № 10. — С. 22−27- Кочетков А. Эффективность системы государственной власти // Власть.

1997. — № 5. — С. 66−68- Покровский Н. Горячее дыхание власти // Власть.

1998. — № 6. — С.31−37- Соловьев А. И. Власть в политическом измерении // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12, Полит, науки. — 1997. — № 6. — С. 57−70- Мовсесян А. Формула власти // Власть. — 1998. — № 5. — С. 21−22- Халипов В. Власть и наука: грядущее качественное обновление в XXI веке // Власть. — 1997. — № 11.

2. Изучение проблемы организации государственной власти в постсоветский период. В подавляющем большинстве случаев это исследования на базе общественно-политического пространства России. Аналогичным проблемам посвящены некоторые сочинения зарубежных, а также (отдельные) белорусских авторов1.

3. Поиски аналогов в мировом историческом опыте2.

— С. 70−73. Ильин В. В. Власть. Ст. 1 // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12, Соц.-полит, исследования. — 1992. — № 3. — С. 10−22.

1 Проблемы организации государственной власти в постсоветский период. См.: Власть и оппозиция. Рос. полит, процесс XX столетия / Ю. В. Аксютин, О. В. Волобуев, А. А. Данилов и др. — М., 1995; Власть и общество в постсоветской России: новые практики и институты. — М., 1999; Ачкасов В. А., Елисеев С. М., Ланцов С. А. Легитимация власти в постсоциалистическом Российском обществе. — М., 1996; Васецкий H.A., Краснов Ю. К. Парламентаризм в действии: Гос. Дума Федерал. Собр. Рос. Федерации в 1994;1998 г. — М., 1999; Богданович П. Л., Подупейко A.A. Республика Беларусь — унитарное демократическое социальное правовое государство. — Минск, 1998; Барсенков A.C., Ко-рецкий В.А., Остапенко А. И. Политическая Россия сегодня: Высш. представит. власть. — М., 1993; Рыбкин И. П. Россия обретет согласие. — М., — 1997; Мельник В. А. Республика Беларусь: власть, политика, идеология. — Минск, 1998; Осмоловский В. В., Шудрий В. И. Основы управленческой деятельности государственного аппарата. — Минск, 1998. — Ч. 1- Анохин М. Г. Политические системы: адаптация, динамика, устойчивость: Теорет.-приклад.анализ — М., 1996; Зюганов Г. А. Драма власти: Страницы полит, автобиографии. — М., 1993; Григорьев М. С. Методы и техника психологических операций в избирательных кампаниях // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18, Социология и политология. — 1999. — № 1. — С. 3−15- Штоль В. Перед новым выбором // Обозреватель. — 1999. — № 9. — С. 10−14- Чекалин В. И. Динамика современного процесса в России // Власть. -1997. — № 8. — С. 3−8- Козловский В. В., Уткин А. И., Федотова В. Г. Модернизация: от равенства к свободе. СПб, 1995; Ашин Г. К. «Демократический элитизм» — реальность или иллюзии? // Власть. -1998. — № 4. — С. 61−64.

2 Поиск аналогов в мировом историческом опыте. См.: Энтин Л. М. Разделение властей: Опыт современных государств. — М., 1995; Керимов А. Д. Парламентское право Франции. — М., 1998; Нойштадт Р. Президентская власть и нынешние президенты: Пер. с англ. — М., 1997; Эволюция политических институтов на Западе: Сб. ст. / Отв. ред. К. Г. Холодковский. — М., 1999; Юдин Ю. А. Политические партии и право в современном государстве. — М., 1998; Любимов А. П. Правовые институты демократии России и стран Европы. Выборы, лоббизм и парламентаризм: Сравнит, анализ. — М., 1999; Фадеева И. Л. Концепция власти на Ближнем Востоке: Средневековое и новое время. — М., 1993; Богомолов Б. А. Власть и оппозиция: некоторые аспекты взаимодействия (опыт США и российская действительность) // Вестн. Моск. ун-та.ы.

Причем первое из названных направлений разработано наиболее тщательно. Оно в определенном смысле становится базовым для развития данной проблематики в постсоветский период, для классификации наиболее значимых подходов и дефиниций.

Публикации зарубежных авторов, анализирующие ситуацию в постсоветском пространстве, заслуживают внимания попыткой оценить сложившуюся ситуацию путем ориентации на устоявшиеся демократические нормы.

Аналогичные сочинения белорусских авторов зачастую носят фрагментарный характер. Исследовательские цели сужаются порой до прикладных, что затрудняет выявление тенденций происходящих социально-политических процессов.

Обобщая сказанное, можно сделать вывод о том, что объем исследований, посвященных феномену политической власти и партийности как таковой, представляет значительный научный интерес. Они составляют теоретический фундамент рассматриваемой проблемы.

Однако совершенно очевидно, что в отечественной литературе данная проблема требует углубленной научной разработки. Эта область более, чем какая-либо другая, отторгалась советским обществоведением. Исследования, посвященные функционированию партий как элемента политической власти, являются редкими. Как правило, в них не.

Сер. 12, Полит, науки. — 1998. — № 3. — С. 3−19- Сетунский Н. Канада: либералы остаются у власти // Компас. — 1997. — № 25. — С. 35−43- Медведенко А. Испания: консерваторы у власти, социалисты в оппозиции // Компас. -1997. — № 26. — С. 45−57- Окуньков Л. А. Разделение и взаимодействие властей в государствах СНГ и Прибалтики // Право и экономика. — 1997. — № 23−24. — С. 3−14- Коукли Дж. Двухпалатность и разделение властей в современных государствах // Полис. Полит, исслед. — 1997. — № 3. — С. 148−169- Мирзеханов В. Власть, демократия и «разумное правление» в переходных обществах (на материалах франкоязычкой Африки // Власть. — 1999. — № 2. — С. 66−72.

17 просматривается системный подход. Объект изучается в статичном состоянии, в узко заданном ракурсе, без прогноза на развитие социально-политической ситуации в целом.

С учетом авторского видения особенностей развития многопартийности и проблем реформирования политической власти в Республике Беларусь в данной диссертации предпринята попытка восполнить пробел в конкретном направлении научных исследований.

Цель исследования — комплексный системный анализ роли и места партий в процессах трансформации политической власти. Здесь мы исходим из амбивалентного взгляда на многопартийность в постсоветских условиях: с одной стороны, как политического института, ускоряющего развитие демократических процессов, и одновременно как фактора, дестабилизирующего и без того противоречивое развитие посттоталитарной власти. Смоделировать участие партий в политических реформах как части обновляемой системы, конструктивно вписывающейся в процессы трансформации власти, и составляет итоголяет итоговую цель исследования.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

Обозначить общетеоретические подходы к пониманию партий как части политической власти, способствующей идентификации субъекта и объекта управления.

На основе составленной логико-концептуальной модели разработать (в качестве философского «особенного») теорию данного вопроса в нестандартных условиях смены политической системы.

Изучив противоречия в организации политической власти в отсутствие сложившейся многопартийной системы, составить парадигму социально-политической стабильности в постсоветский период.

Перейти к рассмотрению процесса трансформации политической.

18 власти и места в нем политических партий в конкретных условиях Республики Беларусь.

Установить противоречия в формировании партий как социального и как политического института.

Через рассмотрение причинно-следственной зависимости изучить динамику трансформации политической власти в Белоруссииопределить основное противоречие на этом путипосредством диалектического анализа сторон противоречия выявить качественное состояние объекта.

Дать многовариантный научный политико-философский прогноз развития социально-политической ситуации в Республике Беларусь.

В качестве логического итога диссертации предложить модель стабилизации власти в Белоруссии на основе взаимодействия государственных структур и политических партий.

Объектом исследования являются политические партии как часть политической власти и одновременно относительно самостоятельная система.

Предметом исследования являются процессы формирования многопартийности в контексте трансформации политической власти.

Научная новизна диссертации определяется решением поставленных задач и состоит в следующем:

1. Обобщен анализ научных исследований по проблемам феномена многопартийности в условиях посттоталитарных систем.

2. Изучена потенциальная роль партий в контексте осуществления политической власти как механизма взаимодействия между ее субъектом и объектом.

3. На данной основе дано авторское определение политической партии.

4. Доказан отраженный характер развития демократических процес.

19 сов в постсоветских условиях: демократические реформы, инициированные государством (т. е. уровень организации демократических процессов), опережают уровень мобилизации (т. е. политическую и социальную активность самих граждан).

5. Раскрыт амбивалентный характер формирования многопартийности в постсоветском пространстве: темпы формирования партийных структур не соответствуют их реальному социальному и политическому весу.

6. Установлены сущностные признаки переходной власти.

7. Раскрыт феномен «внесистемной» политической оппозиции как фактора, дестабилизирующего политическое пространство.

8. Путем многоуровневого сравнительного анализа выявлено философское «общее» в политических подходах постсоветской государственной элиты и оппозиционных политических структур.

9. Разработана авторская модель постсоветской «полиморфной» политической системы, основанной на взаимодействии государственных структур и политических партий.

Методы исследования.

Исследование проводилось в единстве трех аспектов: философском, позволившем рассмотреть взаимосвязь категориальных понятий «части» и «целого», а также изучить характер кризиса власти через анализ диалектических противоречийисторическом, отразившем эволюцию взаимосвязи партий с государством через призму философской мыслиправовом, проявившем потенциальную противоречивость первых постсоветских конституций, в том числе Конституции Республики Беларусь (1994 г.), в части организации государственного правления.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Исходя из понимания двуединой роли партий как общественного института и как части политической системы, автор предлагает свое определение партии: «Политическая партия — это общественное объединение, отражающее и одновременно воспроизводящее политико-экономическое устройство путем участия в осуществлении власти от лица дифференцированной части населения».

2. Процесс демократических реформ в постсоветском пространстве носит вторичный, «отраженный» характер. Беря свои истоки из недр тоталитарной системы, он способен осуществляться лишь посредством постепенного самоограничения государства от его воздействия на общество.

3. Философское «особенное» постсоветских реформ состоит в их определенной заданности. Осознание целей реформ соответственно настроенной элитой происходит быстрее, чем их омассовление (т. е. трансформация и интеграция общества на новой основе).

4. Размытость социальной палитры (т. е. отсутствие устойчивых «групп интересов») при наличии сообществ, сформированных вокруг идей, затрудняет перерастание постсоветской многопартийности в оформленную многопартийную систему.

5. При отсутствии устойчивой многопартийной системы калькирование формальных признаков демократической власти (создание государственно-правовых структур) не подкрепляется их содержательным наполнением (отраженной в них градацией социальных интересов). Несоответствие содержания и формы придает всему процессу трансформации власти противоречивый, а порой и парадоксальный характер.

6. Противоречивый характер трансформации политической власти.

21 проявляется в ее неустойчивости, постоянном балансировании между возможностью возврата к авторитаризму или переходом к анархии. Неустойчивая власть — сущностный признак постсоветских реформаторских процессов.

7. Особенностью политических реформ Белоруссии является их сдержанный темп и характер. Это в определенной мере сужает разрыв между уровнем организации и уровнем мобилизации политического процесса, однако не устраняет общих для постсоветского пространства противоречий.

8. Основным противоречием развития многопартийности в Белоруссии является утрата двуединства партий как общественного и политического института. Таким образом, не реализуются потенциальные возможности демократического строя, предполагающие слияние субъекта и объекта политической власти через представительные органы правления.

9. Основное диалектическое противоречие на пути трансформации власти в Белоруссии (в условиях парламентской республики) состояло в расшатывании административных рычагов управления при дефиците правовой базы реформ и проявляло качественное состояние власти как кризисное. В условиях президентского государства в Белоруссии происходит стабилизация политической власти при одновременном противостоянии государству политической оппозиции.

10. «Внесистемная» белорусская оппозиция, состоящая из отчужденных от легитимной власти политических партий, сформированных в альтернативный парламент, является источником политической нестабильности в республике.

11. При этом сравнительный анализ проявляет «общее» в политических подходах партий и государственного курса реформ, что явля.

22 ется отражением как такового менталитета населения Белоруссии.

12. Взаимодействие на основе общих подходов политических партий и легитимных государственных структур рассматривается как парадигма устойчивого развития республики в постсоветский период.

Теоретическая и практическая значимость полученных результатов:

Теоретические подходы, предложенные диссертантом, могут служить основой дальнейших исследований рассмотренных проблем. Отдельные положения работы могут оказаться полезными для политического консультирования в области трансформации политической власти.

Сравнительный анализ партийных документов, определение тенденций в развитии многопартийности могут быть использованы как одна из версий формирования идеологии белорусской государственности.

Диалектический анализ противоречий на пути реформирования трех ветвей власти, вылившихся в кризисное состояние власти в период деятельности Верховного Совета Белоруссии двенадцатого и тринадцатого созывов, может способствовать корректировке деятельности Национального собрания Республики Беларусь и быть использован на государственном уровне.

Предлагаемая автором модель организации власти в Республике Беларусь предполагает возможность представления некоторых разделов исследования на рассмотрение депутатских комиссий Национального собрания.

Ввиду отсутствия в белорусском обществоведении системного исследования по указанной проблематике диссертация в значительной мере восполняет пробел в учебно-методической литературе.

Апробация результатов исследования.

На основе материалов исследования издана монография «Политические партии и проблемы модернизации власти в Республике Беларусь» объемом 8,4 печатного листа.

Основные положения исследования были изложены в докладе на республиканской научной конференции «Идеология белорусской государственности» (октябрь 1998 г., Минск), в ходе республиканского «круглого стола» на тему «Социально-политический контекст выборов» (май 1999 года).

Результаты работы опубликованы в Информационно-аналитическом вестнике Республики Беларусь, в научно-теоретическом журнале «Беларуская думка», основные положения работы были задепонированы Белорусским институтом научно-технической информации и прогноза.

Материалы диссертации вошли в одно из информационноаналитических изданий управления информации Секретариата Верховного Совета Республики Беларусь двенадцатого созыва.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Отправной точкой нашего исследования стало рассмотрение партийного феномена как общественного и как политического института. Данное двуединство (в его классическом варианте) предопределяется как таковым характером образования структуры и функционирования партий. Анализ указанных основных параметров партийной жизнедеятельности позволил объединить их по трем важнейшим признакам:

— по уровню открытости и широты связи с социальными слоями;

— по уровню интеграции в политическую среду;

— по уровню внутрипартийной демократии.

Эти же признаки использованы при анализе традиционной типологии партий.

Изучение партий в вышеобозначенных ракурсах проявило органическую взаимосвязь в них социального и политического аспекта, что позволяет квалифицировать партии как промежуточное звено между обществом и государством. В условиях демократической системы правления (соответственно — регламентированной власти) политические партии призваны передавать государству импульс окружающей среды (выполняя свою принадлежность как социального института) и обеспечивать реакцию государства на импульс окружающей среды (в качестве политического института), будучи представленными в парламенте через фракции и участвуя в отработке государственной политики. Соответственно их деятельность (как составной части политической власти) должна являть собой один из примеров субъективной идентификации исполнителя с руководителем.

Одновременно философское «особенное» партийного феномена состоит в плюралистичности партийного спектра (то есть в наличии многопартийного пространства). Дифференцированность многопартийности одновременно составляет ее целостность. Исходя из понимания этого, конкретные партии рассматривались нами как части многопартийной системы, а последняя — как часть всего социально-политического организма, реализующая себя в сфере политической власти. Соответственно мы исходили из того, что закономерности развития целого определяют суть любой его части — что принципиально важно для понимания характера их взаимоотношений.

На данной логико-философской основе нами был осуществлен анализ процессов формирования многопартийности в условиях трансформации политической власти. Он позволяет сделать следующие выводы.

Трансформация политической власти в постсоветском пространстве носит вторичный, «отраженный» характер. Противоречивость этих процессов обусловлена тем, что гражданское общество произрастает из недр былой тоталитарной системы, а значит демократические процессы в постсоветской среде способны осуществляться лишь путем самоограничения со стороны государства в его воздействии на общество. Все это предопределяет заданный характер демократических реформ (который и составляет их философское «особенное»).

Соответственно в отраженной взаимосвязи выступают два основополагающих критерия модернизации: уровень мобилизации (т.е. повышения социального и политического участия масс) и уровень организации (то есть институализации этих процессов, придания им законченной формы). Уровень организации опережает уро.

259 вень мобилизации (т.е. политическую активность самого социума). В итоге политическая система, формально выстроенная по современным канонам, во многом сохраняет свое былое сущностное содержание.

В данных условиях темп формирования партийных структур в значительной мере превосходит политическую активность населения, еще не осознавшего до конца на рациональном уровне своих интересов. Соответственно партии не столько отражают общественную идеологию, сколько сами ее формируют. Поэтому преобладание идеальных ориентиров над рациональными предопределяет программную направленность партий. В обществе, не осознавшем до конца своих интересов, основой социальных предпочтений остаются убеждения. Соответственно политические партии пытаются, прежде всего, воздействовать на эмоциональный строй личности. В конечном счете — опора на умозрительные ориентиры придает специфическую окраску всему партийному спектру в его классификации по право-левому континиуму.

Мы установили разнообразие и неоднородность, а зачастую и противоречивость внутри каждого из этих традиционных направлений и пришли к выводу о том, что именно размытость политической палитры, вытекающая из размытости социальной среды, затрудняет в постсоветских условиях перерастание мультипартийности в многопартийную систему определенного типа. Соответственно в постсоветском политическом пространстве не просматривается реальная перспектива создания устойчивых партийных систем. Напротив, в них высока степень неустойчивости и фрагментарности. Причем данный партийный формат органически взаимоувязан не только с наследием авторитарного режима, но и с особенностями формата правления за.

260 рождающихся демократий.

Нами установлен ряд типичных признаков переходной власти. Прежде всего, в постсоветских условиях калькирование формальных признаков демократической власти не подкрепляется в достаточной мере ее политико-правовым наполнением, основаном на отражении общественных интересов. Несоответствие содержания и формы придает противоречивый, а порой и парадоксальный характер всему процессу деятельности всех трех ветвей власти: вместо классического разделения ее ветвей нередко наблюдается смешение их функций, а порой и конфликтность друг с другом.

Отсюда вытекает проблема легитимизации власти в переходный период. В силу дефицита рационально-правового способа легитимизации (основывающегося на представительной демократии, еще не развитой в постсоветских условиях), в актив берутся арсеналы прямой демократии (прежде всего — референдум). Суть референдумавыражение доверия населения к существующей власти. Власть, основанная на доверии, является одним из сущностных признаков постсоветской системной трансформации, где общество еще не осознало до конца своих рациональных интересов. Категория «доверия» менее устойчива категории «интереса». Соответственно посттоталитарная власть может не иметь достаточно стабильной базисной основы.

В силу этого ее второй сущностный признак — возможное балансирование между возвратом к авторитарному (тоталитарному) режиму и погружением в анархию.

Третий признак — опасность создания «объединенной контрэлиты» из противодействующих оппозиционных политических сил по отношению к действующей власти.

То есть в философском ключе признаки нестабильности власти мы рассматриваем как проявление неустойчивости объекта по отношению к малым возмущениям, влияющим на его макромасштабное поведение.

Изучение места и роли многопартийности в процессе трансформации политической власти конкретно в Белоруссии через призму вышерассмотренных общих тенденций приводит к следующим выводам.

Основной особенностью реформ в Белоруссии является их сдержанный темп и характер. В определенной мере это сужает разрыв между уровнем институализации и уровнем мобилизации политического процесса, поскольку общество располагает временем для адаптации к характеру происходящих перемен. Но — равно как и во всем постсоветском пространстве — осознание целей и задач соответственно настроенной элитой происходит значительно проще, чем их омассовление (т.е. трансформация и интеграция общества на новой основе). И это порождает целый ряд противоречий, обобщение которых позволило нам определить основные тенденции развития многопартийности в республике.

Процесс формирования партий в Белоруссии происходил быстрее формирования их правовой базы. Была осуществлена попытка институализации партий через внешний метод их регулирования, путем принятия закона. Однако правовое обеспечение их содержательной деятельности нуждается в дальнейшей доработке.

Процесс формирования многопартийности в республике идет активнее преодоления самими же партиями тоталитарного наследия. При общедемократической направленности партийных программ,.

262 принципы внутрипартийной жизни основываются на традициях централизованного управления. В связи с этим партии выступают как, своего рода, «партии-преемницы», воспроизводящие традиции авторитарного режима в качестве, прежде всего, его организационных ресурсов.

Формирование многопартийности в Белоруссии идет быстрее перестройки социальной структуры. Целевые ориентиры партий (в сложившихся условиях, по сути, формирующие электорат) формулируются на декларативно-обобщенном уровне. Здесь опять же проступают традиции авторитарного режима, с доминированием политической декларативности.

То есть процесс формирования многопартийности в республике развивается амбивалентно, что, в свою очередь, обусловливает неоднозначное отношение партий к задачам реформ. Наиболее дискуссионными являются вопросы о перспективах экономических преобразований и о национальном суверенитете. Приоритеты в области экономики позволяют уже более рельефно подразделять партии на «правые» и «левые». Причем сопоставление рынка партийных представлений относительно задач реформ с разбросом общественного мнения по данному вопросу показывает, что на каждом из временных отрезков у партий был свой потенциальный электорат. Соответственно, несмотря на размытость в целом социальной среды, они приобретали объективную возможность для реализации основных своих функций. В случае реализации данной возможности для них открылась бы перспектива становления как политического института, что в потенции своей могло бы привести к постепенному перерастанию «неустойчивой и фрагментарной» белорусской многопартийности в структури.

263 рованную многопартийную систему.

Однако главный вывод из анализа развития белорусской многопартийности состоит в том, что партии оказались неспособны передать государству импульс социальной среды и тем самым вписаться в функционирующую политическую систему.

Анализ роли и места партийных фракций в белорусском парламенте выявил следующие тенденции.

Характерной чертой партийного представительства в Верховном Совете двенадцатого созыва была его символичность: институализа-ция партийных фракций отсутствовала.

В Верховном Совете тринадцатого созыва у партий впервые появлялась возможность принять участие в отправлении власти и реализовать себя как политический институт, действовавший от лица народа.

Однако имевшейся возможности партийные фракции не использовали. В течение всей деятельности парламента тринадцатого созыва практически не было принято концептуальных законодательных актов, формирующих политику реформ. В Белоруссии так и не наметилась тенденция к становлению цивилизованной парламентской демократии.

После трансформации Верховного Совета в Национальное собрание Республики Беларусь феномен фракционной деятельности в представительном органе власти отсутствует. Одновременно динамику самореализации партий в данный период можно считать затухающей.

Таким образом, мы приходим к выводу о нарушении классического двуединства партий как социального и как политического института в течение всех этапов реформ, что объективно отразилось на самом процессе трансформации политической власти.

Нами установлены три взаимосвязанных признака, бывших характерными для социально-политического пространства Белоруссии на первом этапе (1990;1994 гг.): отсутствие структурированного общества — отсутствие рынка социально-политических идей — отсутствие как такового института многопартийности. Это привело к противоречию между формально обновленным статусом Верховного Совета, предназначенным в условиях парламентской республики определять политику страны, и депутатским корпусом, не подготовленным к данной задаче. Отсутствие концептуального курса демократических реформ явилось сущностной причиной основного противоречия на пути трансформации власти.

Диалектический анализ данного противоречия, состоявшего в разрушении административных рычагов управления при одновременном дефиците правовой базы реформ, позволил нам квалифицировать состояние политической власти как кризисное. Индикаторами кризиса власти явились:

— дезориентация государственного руководства в осуществлении политической линии,.

— отсутствие действенного механизма осуществления власти,.

— нарушение субординации в сфере управления,.

— наличие саботажа.

Типичность данных признаков для состояния каждой из трех ветвей власти позволила сделать вывод о сущностном характере кризисных явлений.

Попытки разрешения указанного противоречия механическим путем — не за счет уточнения курса реформ, а за счет реанимации авторитарного характера действий со стороны Совета министров.

265 являло собой «путь подмены». В условиях парламентской республики (какой была Белоруссия в 1990;1994 гг.) это привело к прецеденту «противостояния властей», что послужило импульсом к дальнейшему развитию кризиса на втором этапе трансформации власти (1994;1996 г. г.).

Нами установлены признаки, характерные для социально-политического пространства в ходе второго этапа реформ: постепенная структуризация постсоветского общества — постепенное появление рынка социально-политических идей — начало развития института многопартийности. В сопоставлении с особенностями первого этапа это позволяет делать вывод об «отраженном» характере развития событий. В данном контексте представлялось потенциально возможным разрешение исследованного противоречия путем создания правовой базы реформ и реализации представительной роли Верховного Совета.

Одновременно самими событиями была привнесена идея трансформации всей системы государственной власти путем введения института президентства. Амбивалентность вновь принятой конституционной модели порождала элементы узаконенного двоевластия: сильная президентская власть в Белоруссии вводилась на фоне не уступавшей ей в конституционных полномочиях парламентской структуры.

Конфронтационное пространство, основанное (как и в большинстве постсоветских государств) на стремлении парламента к своему превосходству, втянуло в себя весь процесс подготовки и хода выборов в Верховный Совет тринадцатого созыва, в том числе и деятельность политических партий. Заняв в Верховном Совете тринадцатого созыва более 50 процентов мест, они продолжили конфронтацию с.

266 президентской властью.

Признаки кризиса власти, имевшие место в ходе первого этапа трансформации, в отраженной последовательности проявились в ходе второго этапа. Их сравнительный анализ приводит к выводу о кризисном состоянии власти как о сущностной тенденции в процессе ее трансформации. Соответственно для преодоления кризиса потребовались более радикальные и неотложные меры.

С победой президента на всенародном голосовании по двум взаимоисключающим проектам измененной Конституции в Белоруссии начался третий этап трансформации власти, квинтэссенцию которого составляет создание сильного государства и восстановление единого политического поля.

Его основная тенденция — преодоление кризиса власти конституционным путем. Мы приходим к выводу, что этот путь являет собой диалектическое разрешение вышеобозначенных противоречий. Основная их первопричина — дефицит у государства концептуального курса реформ — устраняется за счет определения стратегической линии президентом страны. Дефицит правовой базы преодолевается за счет принятия пакета концептуальных законов, а также декретов президента, имеющих силу закона.

Одновременно с наполнением правовой базы, государство реанимирует и ряд утраченных в парламентской республике управленческих функций. Однако, в отличие от механических попыток усиления государственного регулирования на первом этапе реформ, предпринимаемые государством меры не являются возвратом к традициям авторитарного правления. При государственном регулировании всех сфер общественной жизни одновременно осуществляется развитие ин.

267 ститутов гражданского общества.

Таким образом, на третьем этапе реформ исчезают признаки распада власти, начинается процесс стабилизации управления.

Вместе с тем, фактическое отчуждение партий от власти порождает в Белоруссии прецедент деструктивной, «внесистемной» оппозиции, действия которой не способствуют демократизации общества, а наоборот провоцирует общественное противостояние.

Многовариантный прогноз дальнейшего поведения политической системы Белоруссии предусматривает следующие сценарии.

Первый вариант — усиление централизованного правления как путь укрепления власти на фоне затухающей активности гражданского общества.

Второй вариант — обострение политического противостояния власти и оппозиции.

Изучение белорусской оппозиции как «отраженной» политической системы приводит к выводу о том, что основное противоречие белорусской оппозиции состоит, с одной стороны, в ее объективной слабости (прежде всего, в отсутствии социальной поддержки), с другой — в стремлении к политической активности. Преодолеть данное противоречие оппозиция стремится за счет создания монолитного блока организованных политических сил. Их противостояние легитимным государственным структурам неизбежно привело бы к наращиванию напряженности и противостояния в обществе в целом.

Наиболее благоприятным путем считаем консолидацию в Белоруссии легитимной государственной власти и политической контрэлиты на фоне широкого общественного диалога, отражающего интересы и запросы самого населения республики. Такой подход вы.

268 двигается нами в качестве модели трансформации власти, адекватной реальным социально-политическим условиям.

В качестве парадигмы стабильности в постсоветский периоды мы предлагаем формирование «полиморфической» системы. Ее феномен, применимый также к посткапитализму Западной Европы, нуждается в корректировке, применительно к особенностям посттоталитаризма.

Основой полиморфической системы может стать общество «смешанного типа», где потенциальная роль партий (как связующего звена с государством) не разрушающая, а напротив — интегрирующая и консолидирующая. В таком контексте политические партии, отражая философское особенное социальных групп, смогут одновременно выявить общее в их позициях и интересах — что станет мотивационной основой для деятельности политической власти.

Это доказано нами в ходе сравнительного анализа, путем рассмотрения трех блоков вопросов: а) насколько близки между собой позиции самих политических партийб) насколько их позиции созвучны политике государства, инициированной президентом Республики Беларусьв) насколько позиции как государства, так и политических партий адекватны массовым настроениям, характерным для исследуемого периода белорусского общества.

В результате нами выявлены признаки потенциальной политической общности партий. Они имеют характер постоянства в течение всех трех этапов реформ, а именно:

— общей стратегией выхода партий из кризиса обозначен курс.

269 на социальную ориентацию реформ;

— мероприятиями в сфере социальной защиты выступают социальные программы с опорой на роль государства.

Главный вывод произведенного многоуровневого анализа вытекает из сопоставления основных направлений государственного социально-экономического развития республики и партийных установок по стабилизации жизни в стране. Оно выявляет их сущностную близость. Такой подход адекватен массовым настроениям, характерным для исследуемого периода белорусского общества.

При установленной потенциальной близости ориентиров субъектов политического пространства отношения между ними способны строиться не на основе политической борьбы, а скорее на основе спора о методах и формах наиболее конструктивного достижения целей. Это позволит политическим партиям преодолеть их существующую политическую взрывоопасность и реализовать себя как компонент сложившейся в республике политической системы.

Одновременно мы приходим к выводу и необходимости государственного руководства, свободного от давления политических партий, ибо втягивание власти в круг партийных страстей еще более дестабилизировало бы политическое поле.

Право концептуировать и осуществлять политику демократических преобразований, выступать арбитром во взаимоотношениях между различными ветвями власти, быть интегрирующей силой общества в целом должно оставаться за президентом Белоруссии.

То есть мы приходим к выводу о возможности рассматривать взаимодействие между государством и партиями в условиях системной трансформации в постсоветском пространстве (Белоруссии в том.

270 числе) как диалектическое взаимодействие противоположностей в рамках единого целого — политической системы, где обе стороны взаимодополняют и взаимообуславливают друг друга.

Именно общность вышеобозначенных государственных и партийных ориентиров (совпадающая с динамикой массовых настроений в ходе реформ) и может быть квалифицирована в качестве основных критериев в формировании общенациональной идеологии переходного периода. На данной основе и должна формироваться общенациональная политика реформ: с ориентацией на интеграцию в мировую цивилизацию и приоритетами в области социальной защиты.

Предложенная модель расценивается нами как философское особенное по отношению к классическому (западному) варианту демократии и одновременно как общее для постсоветских государств при различных темпах осуществления в них преобразовательных процессов.

Данная модель обеспечивается самими белорусскими реалиями. Во-первых, население республики в течение десятилетий было ориентировано на власть, осуществляемую «первым лицом». Во-вторых, большинство экспертов сходятся во мнении о необходимости укрепления централизованной власти в переходных условиях (естественно, в тех рамках, когда она не анулирует демократических прав и свобод). В-третьих, само выборное законодательство (при обязательном участии в первом этапе выборов в парламент более 50 процентов граждан) гарантирует готовность народа к сотрудничеству с верховной властью.

Именно такой подход и составит диалектику трансформации политической власти, где «единство» сторон будет обеспечиваться.

271 общенародной направленностью политики, что обусловит устойчивое развитие демократической Белоруссии.

Представленные выводы являются логическим итогом всего проведенного научного исследования. Они суммируют в себе диалектический анализ процессов становления многопартийности в контексте трансформации политической власти. Осуществление же данного анализа с позиций познания и преобразования социальной практики позволяет, кроме того, расширить представление о сущности правового государства и гражданского общества в целом.

Целый ряд затронутых в диссертации проблем требуют, на наш взгляд, аргументированной и более обстоятельной разработки.

Требует дальнейшего изучения процесс взаимодействия трех ветвей власти в условиях ее трансформации.

Необходимым представляется научный анализ перспектив многопартийности с точки зрения возможностей формирования в постсоветских государствах многопартийной системы.

Внимания будет заслуживать деятельность белорусского парламента последующих созывов, прежде всего, под углом правового обеспечения государственного курса реформ.

В последующем могут представить интерес особенности сформированной в республике политической системы.

Таким образом исследованная в работе тема о месте многопартийности в процессе трансформации политической власти в постсоветском пространстве актуальна по своему содержанию и имеет тенденцию к дальнейшему развитию. По мере развития исследованных процессов научная значимость данной проблематики будет возрастать.