Конец 80-х — начало 90-х годов нашего столетия, характеризуемые кардинальными политическими и экономическими изменениями, особенно в государствах Восточной и Центральной Европы, наряду с открытием границ и новыми подходами во взаимоотношениях Востока и Запада, вызвали к жизни мощные миграционные потоки. В 1990 г. Европа стала свидетелем самого крупного передвижения людей с конца 2-й мировой войны: свои страны покинули 1,3 млн. человек1.
В этой ситуации западные страны вынуждены были приспосабливаться и вырабатывать новые подходы к решению проблем, связанных с современными миграционными процессами в мире.
В данном диссертационном исследовании дается характеристика этих подходов, что представляется несомненно актуальным — ведь долгие годы Запад оказывал давление на страны бывшего социалистического лагеря с целью добиться от них свободной эмиграции своих граждан. Теперь же, после того, как порядок выезда граждан за рубеж из них упростился, западноевропейские страны столкнулись со многими трудностями, связанными с претворением в жизнь своей собственной концепции общеевропейского дома и единого европейского экономического пространства. Дело в том, что новые миграционные потоки из стран Восточной и Центральной Европы, вызванные, главным образом, крушением коммунистических идеалов и социалистической системы, происходят в то время, когда в Западной Европе уже зафиксирован.
1 См.: Донцов В. Международные миграции населения и дипломатия. — М.: «Дипломатический ежегодник-96» / Научная книга, 1996. среднегодовой приток около 800 тыс. иммигрантов, в основном, из стран третьего мира1.
Это обостряет политические и социально-экономические проблемы в странах ЕС, вызывает к жизни волну антииммигрантских настроений. Остро встает проблема нелегальной эмиграции и проникновения на Запад организованной преступности с Востока.
Западноевропейские страны стали предпринимать энергичные шаги по установлению контроля за миграционными процессами и ограничению притока новых иммигрантов. Был принят ряд документов, состоялось множество международных конференций, встреч и переговоров, в ходе которых обсуждались различные аспекты новой волны миграции населения. Тем не менее, из-за сложного экономического положения в странах Восточной Европы, СНГ, политической нестабильности в них, проявления межэтнических противоречий, эта проблема продолжает оставаться достаточно острой. Что касается Российской Федерации, то существующая эмиграция российских граждан в западноевропейские страны продолжает приводить к возникновению множества проблем, в том числе и тех, которые приходится решать российским миграционным, дипломатическим, консульским и другим учреждениям за рубежом. За последние годы в этой области уже накоплен определенный опыт, требующий дальнейшего осмысления, систематизации и применения.
В этой связи, нам представляется что формирование экономики открытого типа в странах ближнего зарубежья и в России, отмена монополии государства на проведение внешнеэкономических операций, тенденция к интегрированию в мировое сообщество ставят в ряд первоочередных задач изучение процессов миграции, самого.
1 См.: Донцов В. Международные миграции населения и дипломатия. — М.: «Дипломатический ежегодник-96» / Научная книга, 1996. этого феномена применительно к нашей стране, а также разработку отечественного законодательства по вопросам внешней трудовой миграции, т.к. процессы внешней миграции населения и трудовых ресурсов России, особенно это касается высококвалифицированных специалистов, не могут ее не беспокоить. Это и понятно, ведь только за 1995 г. страну покинуло 1120 студентов вузов и техникумов, 178 преподавателей, в т. ч. кандидаты и доктора наук1.
В то же время, по мнению автора исследования, линия на «открытую экономику» имеет и оборотную сторону, которую нельзя было бы не учитывать. Речь идет о том, что российская промышленность, да и в значительной мере ее трудовые ресурсы, в целом еще недостаточно готовы к деятельности на внешних рынках и международной конкуренции. В данном случае «открытость» может выступать и как разрушительная сила. Поэтому нужна продуманная экономическая политика на всех уровнях управления и хозяйствования, чтобы конкуренция на основе «открытости» служила бы стимулирующим, а не разрушительным фактором для отечественной экономики.
Ведь при наличии желания у российских граждан выехать на работу за рубеж растет, надо признать, и численность на отечественном рынке труда иностранных рабочих. Здесь уже заняли определенные позиции турецкие, югославские, вьетнамские и китайские рабочие, а также специалисты из Германии, Австрии, Финляндии и ряда других стран.
Насколько и в каких масштабах целесообразна для России сейчас такая миграция и эффективен труд иностранцев, как он должен регламентироваться, кто, какие государственные органы обязаны этими проблемами заниматься — все это вопросы,.
1 См.: Текущий архив ФМС России. — 1995, д. 1, т.2. — Л. 155. своевременное и правильное решение которых, по мнению автора могло бы способствовать экономическому развитию нашей страны, т.к. мировой опыт уже показал, что иммиграция при ее разумном управлении может оказывать не только отрицательное, но и значительное положительное воздействие на внутриэкономическое и демографическое развитие.
Этой задаче и подчинено данное исследование, ставящее целью разобраться в причинах происходящих в области миграционных процессов изменений, особенно на фоне происходящих за последние годы в нем, и, в частности, в постсоветских государствах процессов, дать оценку актуальности этой проблемы, осветить роль, которую играют в ее решении международные и другие организации.
И это при том, что затрагиваемая тема остается еще далеко не достаточно разработанным, изученным новым явлением, как в теоретическом, так и в практическом плане, что и предопределяет необходимость скорейшего выяснения ее внутреннего механизма и способов разрешения.
На постсоветском пространстве в последнее время сложилась уникальная ситуация, когда одномоментно внутренняя миграция в рамках бывшего СССР превратилась во внешнюю, требующую поиска совершенно других подходов, разработки иной миграционной политики. Этоеще совершенно новое до недавнего времени для нас явление, хотя и довольно известное в остальном мире, в отношении которого мировое сообщество уже наработало определенные механизмы его разрешения. Однако, наша страна до 1992 года ни одно соглашение в отношении мигрантов не подписывало. И лишь в ноябре 1992 года Россия присоединилась к Женевской Конвенции о статусе беженцев 1951 года и Протоколу к ней 1967 года — основным международным документам в этой области. Этими документами руководствуется все мировое сообщество. Они заложили законодательные основы решения данной проблемы в нашей стране.
Не случайно, что с начала 90-х годов из бывшего СССР выехало в дальнее зарубежье почти столько же граждан, сколько за предыдущие 40 лет, то есть примерно 1 млн. человек, и значительная часть из них приходится непосредственно на нашу страну1.
Негативные же последствия роста безвозвратной эмиграции не проходят бесследно для экономики России. Так, по данным Госкомстата РФ за первое полугодие 1996 г. страну покинуло 41 742 человека, из них 10 665, т. е. 26 процентов моложе трудоспособного возраста, т. е. 16 лет2. Есть ли здесь выход? При разумном подходе думается, его можно было бы найти в подписании международных и двусторонних соглашений, с одной стороны, и в продуманной государственной миграционной политике, с другой.
В настоящее время в Российской Федерации идет процесс формирования цивилизованного правового механизма организации и обслуживания миграции населения. В рамках обеспечения реализации государственной миграционной политики в Российской Федерации утверждена новая уточненная Федеральная миграционная программа3.
Цель ее — осуществление мероприятий, направленных на реализацию государственной миграционной политики, защиту прав и интересов граждан России, проживающих как на ее территории, так и за ее пределами, управление миграционными процессами с учетом складывающейся социально-экономической ситуации в Российской Федерации.
1 См.: Текущий архив ФМС России. — 1997, д. 1, т.2. — JI.17.
2 Там же. — Д.4. — Т.З. — Л.210.
3 См.: Постановление Правительства Российской Федерации № 935 от 3 августа 1996 г. // Российская газета. — 1996, 5 августа.
Миграция нетитульного или так называемого русскоязычного населения Центрально-азиатского региона1, вследствие огромных масштабов, психологической и социальной болезненности для переселенцев, серьезных экономических и социально-политических последствий для принимающих и отдающих стран, а также для отношений между ними, стала в последние годы проблемой чрезвычайной актуальности.
Прежде всего: миграция представляет собой перемещение человека в пространстве. И пространство перемещений редко бывает нейтральным по отношению к процессу миграции. На нее накладывают отпечаток все его разнообразные свойства: ландшафтно-климатические, экономико-географические, культурно-исторические, политические. Все они, меняясь сами, изменяют миграционный поток — как минимум, увеличивают или уменьшают его объем и скорость.
С образованием на месте бывшего СССР 15 новых независимых государств первостепенное значение приобрели политические особенности пространства перемещений. А их элементарное проявление заключается в следующем: маршрут любого мигранта или замыкается в пределах одного государства, или пролегает по территории двух и более государств. Когда пространство перемещения неделимо, мы имеем дело с внутригосударственной миграцией, когда оно рассечено границами — с межгосударственной. Перемещение внутри одного государства сопряжено для мигранта с меньшими издержками и риском, чем из государства в государство. С другой стороны, человек может влиться в поток межгосударственной миграции из-за того, что по каким-либо причинам его не устраивает.
1 Центрально-азиатский регион охватывает Казахстан и постсоветские государства Средней Азии (Узбекистан, Туркмению, Киргизию, Таджикистан). жизнь именно в «своем» государстве. И то, и другое означает, что степень государственно-политической целости или дробности пространства перемещений может сильно влиять на величину и динамику миграции.
Есть основания полагать, что наибольший миграционный потенциал нового зарубежья, ориентированный на Россию, также сосредоточен сейчас в странах Центральной Азии. При огромной численности русской диаспоры — около 8 млн. человек на начало 1997 г., а также достаточной весомости других российских и славянских этнических групп, здесь, как и во многих других странах бывшего СССР, в последние 5−7 лет усилилось действие выталкивающих факторов фундаментального, эволюционного характера, проявившихся еще в 60−70-е годы, а также начали активно действовать новые — рефлекторные, связанные с изменением этнополитической ситуации1.
К последним можно отнести прежде всего распад СССР и образование новых государств, сопровождавшиеся появлением хотя и полупрозрачных, но границ, и совсем не прозрачных таможенных барьеров, разрывом культурных, информационных и экономических связей, необходимостью выбора гражданства. Последнее стало едва ли не самой острой проблемой для русскоязычного населения.
Резко повысилось значение этнокультурной дистанции, особенно между славянским и титульным населением. Это обстоятельство превратилось в один из наиболее серьезных факторов формирования миграционного поведения нетитульного населения в условиях, когда за основу построения новых государств преимущественно был принят этнический принцип, и они стали проводить соответствующую этническую политику.
1 См.: Текущий архив ФМС России. — 1992, т.З. — Л.42.
Усилению миграционного настроя нетитульного населения способствовали и геополитические изменения. Ослабление связей с Россией, попытки внутрирегиональной интеграции стран центрально-азиатского региона, их новые экономические и политические ориентации (на Турцию, Иран, Китай и другие азиатские государства) обостряют чувство неуверенности в будущем у славянского и другого некоренного населения, порождают страх полной изоляции от России и европейских стран бывшего Союза, заставляют опасаться исламизации и углубления этнокультурного дискомфорта.
В маргинальной ситуации оказались и представители некоторых народов, этнокультурно более близких к центральноазиатским, например, татары, исповедующие ислам. Титульные нации начали претендовать на роль единственно истинных носителей этой религии в своих государствах, что привело к появлению внутриконфессиональной напряженности1.
Значительную роль в обострении миграционной ситуации в регионе играет и угроза дестабилизации, связанная в первую очередь с ситуацией в Таджикистане и с пережитым опытом конфликтов в Казахстане, Оше, Фергане, Приднестровье, Абхазии.
Риск усиления миграционного оттока нетитульного населения повышается с увеличением экономических тягот, одной из причин которых является сама массовая миграция, сопровождающаяся серьезными потерями квалифицированных кадров, ведущими именно.
1 См., например: Празаускас А. От Российской империи к Союзу ССР. // Вестник Евразии (Acta Eurasica). — 1996. — № 1- Судьин А. Доклад «Репатриация татарско-башкирского меньшинства из Центральной Азии как средство обеспечения личной безопасности» на международном семинаре «Ethically Based Migration in Russia and CIS and its Application for Common Security» в Московском офисе Фонда Макартура (12 апреля 1995 г.). в этом регионе, как ни в каком другом, к параличу предприятий и целый отраслей. Это связано с решающей ролью мигрантов из России и других европейских республик бывшего Союза в процессе урбанизации в Средней Азии и Казахстане, где силами этих мигрантов был сделан цивилизационный скачок. Благодаря их притоку развитие промышленности в регионе осуществлялось при сохранении очень низкой миграционной и социальной подвижности местного населения, преимущественно аграрного, которое гораздо позднее начало втягиваться в процесс урбанизации. В 70−80-е годы уже достаточно активно происходило замещение рабочих мест кадрами титульной национальности в непроизводственных отраслях и строительстве. В промышленности — значительно медленнее, а основную часть инженерно-технического персонала в этой отрасли до настоящего времени составляют представители нетитульных этнических групп. Приходят в упадок и некоторые аграрные отрасли, в которых традиционно были заняты представители определенных национальностей (например, корейцы и немцы), а также в целом земледелие, мало культивировавшееся коренными народами. В результате все более заметны трудности с продовольствием.
Актуальность проблемы исследования обусловлена и тем, что: во-первых, — Центрально-азиатский регион представляет собой относительно цельную историко-культурную провинцию с вековыми традициями культурного синкретизма и межэтнической хозяйственной кооперации. Наоборот, навык к национальной государственности насчитывает здесь всего несколько советских десятилетий. Причем появился он вследствие политической инженерии большевиков, а не путем естественно-органического развития. В досоветское время население региона было знакомо либо с ранними и эфемерными государствами, населенными народностями, квалифицируемыми как — орда, либо с государствами сравнительно устойчивыми, но династическими. Последние же нарушали один из основных принципов национального государства, в соответствии с которым власть не может быть национально чуждой или национально безликой1. Безусловно, к концу периода советской квазигосударственности национальная окраска власти в республиках региона обозначилась вполне отчетливо. Но власть Кремля была по-прежнему национально чуждая или безликая. Поэтому хотя лояльность к власти как таковой сильно развита у коренных жителей региона, еще большой вопрос, насколько их смирение перед лицом государства обусловлено его впервые обретенной национальной природой. При такой исходной диспозиции шансы на интеграцию в новое наднациональное образование — гипотетически выше, чем где-либо еще в постсоветском пространстве. Соответственно, если анализ данных факторов докажет их основательность, то вероятность масштабной и глубокой интеграции всего пространства былых внутрисоюзных миграций будет высокой. В противном же случае остается уповать лишь на некое улучшенное издание СНГ или на усеченный вариант несколько более тесной «интеграции четырех» .
Во-вторых, — сосредоточение внимания на Центрально-азиатском регионе актуально потому, что здесь можно «нащупать» альтернативный вариант интеграции — блоковый или региональный. Вообще чисто теоретически возможны следующие варианты собирания пространства бывшего СССР. Нулевой вариант: оно останется в том виде, в каком пребывает сейчас. Оптимальный вариант: его интеграция протекает более или менее в границах СССР, пусть даже при этом не будет достигнута степень единения, отличавшая прежний Союз. Промежуточный вариант: оно может перейти в новые сообщества, каждое из которых будет меньше.
1 См.: веИпег Е. Иаиопв апс! Ыа^опаПБш. — ОхК) гс1, 1990. бывшего Союза, но больше любого из новых независимых государств, кроме России. И резонно предположить, что эти сообщества будут воспроизводить крупные блоки союзного пространства.
Степень разработанности проблемы. Исследование миграционного процесса нетитульного или так называемого русскоязычного населения в новых независимых государствах имеет целью прежде всего получение достоверных данных, которые внесли бы свою лепту в поиск ответов на остающиеся до сих пор спорными или неясными вопросы. Один из таких вопросов, важный не только с научной, но и с политической точки зрения — о причинах и характере современной межгосударственной и межстрановой миграции населения. Многие государства постсоветского пространства выражают недовольство, а часто и прямой протест против рассмотрения Россией миграции с их территорий как вынужденной и наделения иммигрантов статусом беженца или вынужденного переселенца. Нет полного согласия по этому поводу и в России.
Спектр мнений простирается от точки зрения, что «население дает очень яркие тому примеры» 1, что согласуется с позицией официальных кругов большинства стран оттока — до признания, что 3 млн. мигрантов, прибывших в Россию (1989;1996 гг.) выехали из своих стран в основном по политическим мотивам2 и, в качестве беженцев и вынужденных переселенцев, «скитаются бомжами по.
•См.: Переведенцев В. И. О миграции населения (между Россией и другими странами СНГ) // Альманах «Форум»: «Политическая культура и общественные сдвиги». — М., 1996.
2 См.: Рыбаковский Л. Л. Миграция: бедствие или благо? / Материалы круглого стола по проблемам вынужденной миграции в России, проведенного Институтом этнологии и антропологии РАН совместно с Координационым Советом помощи беженцам и вынужденным переселенцам. — М., 1996.
России" 1. Последний взгляд, похоже, разделяют и глава ФМС Т. Регент, оценившая вынужденный приток в Россию с момента его начала в три с лишним миллиона человек2, и эксперты ООН, присоединившиеся к этой оценке3. Есть также промежуточные мнения, например: «бесспорно вынужденная — это миграция тех, кто силой или прямыми угрозами были изгнаны со своих земель, из своих домов, или чьи места проживания стали ареной военных действий» 4.
Заметим, в последние 5 лет был издан ряд индивидуальных и коллективных монографий, включая фундаментальные разработки, подготовленные в рамках программы «Проблемы миграции и гражданства в постсоветском пространстве». Следует назвать работы Лебедева Н. М., Тишкова В. А., Бушкова В. И., Микульского Д. В., Кожокина Е. М., Дурдыева М., Кадырова ША Большинство этих исследователей — политологи — регионалисты, которые основное внимание в своих работах сосредоточили на позиционные особенности регионов, раскрывают ресурсную базу государств Содружества, акцентируют основное внимание на базовую модель политического развития региона и его трудовую модификацию, изучают перспективы межгосударственной интеграции. Однако вопросы международной и межгосударственной миграции,.
1 См.: Общее дело России / Координационный совет помощи беженцам и вынужденным переселенцам. — М., 1996.
2 См.: Доклад на семинаре Московского Центра Карнеги «Миграционная политика России» — М., 1996, 12 марта.
3 См.: Доклад, подготовленный Управлением Верховного Комиссара ООН по делам беженцев для Международной конференции по проблемам миграции в странах СНГ. Женева, 30−31 мая 1996. — Там приводится цифра 3, 4 млн человек.
4 См.: Тишков В. А. Выступление на круглом столе // Миграция: бедствие или благо?.- М.: Центр Карнеги. — 12 марта. — 1996.
5 См.: Н. М. Лебедев. Новая русская диаспора. Социально-психологический анали. — М., 1995; Миграции и новые диаспоры в постсоветских государствах / Отв.ред. В. А. Тишков. — М., 1995. интеграционного потенциала, политические факторы вынужденной миграции в исследованиях этих авторов практически не затрагиваются.
Проблемам миграции русскоязычного населения из ближнего зарубежья посвящены труды С. Панарина, Ж. Зойончовской, Л. Рыбаковского, Г. Витковской, Г. Пядухова, Л. П. Максакова, В.И.Переведенцева1 и др.
Проблемы международной миграции не могли не стать предметом диссертационных исследований. В работах В. С. Айрапетова, О. Г. Бурсовой, С. В. Михайлова, Т. В. Шлычковой рассматриваются различные исторические, этнические, социальные аспекты миграционных потоков и деятельности государственных служб по их регулированию2.
О политической и социальной остроте проблемы международной миграции свидетельствует и тот факт, что данная тематика получила отражение в учебных программах и курсах ряда.
1 См.: Панарин С. Центральная Азия: интеграционный потенциал и перспективы миграции. — М., 1994; Зайончовская Ж. Исторические корни миграционной ситуации в Средней Азии. — М., 1995; Л.Рыбаковский. Центральная Азия и Россия: проблемы миграционного оттока. — М., 1995; Витковская Г. Миграционное поведение нетитульного населения. — М., 1996; Мансакова Л. П. Миграция населения Узбекистана. — Ташкент, 1989; Переведенцев В. И. Методы изучения миграции населения. — М., 1995.
2 См.: Айрапетов B.C. Социальные проблемы вынужденной миграции: состояние и пути решения (На материалах современной России): Дисс. .канд.филос.наук. — М., 1994; Бурсова О. Г. Международные миграционные движения после Второй мировой войны (середина 40 — начало 90-х гг.) / Дисс. .канд.ист.наукМихайлов C.B. Этнические миграционные волны и проблемы социально-политической стабильности: сравнительный анализ ситуации в западной Европе, Северной Америки и России: Дисс. .д-ра полит.наук. — М., 1995; Шлычкова Т. В. Роль государственной миграционной службы в регулировании миграционных процессов: программно-целевой подход: Дисс. канд.социолог.наук. — М., 1997. вузов .Так, учебное пособие Ю. Е. Булатецкого и В. П. Мошняги «Миграционные процессы и миграционная политика» стало одной из первых обобщающих работ, характеризующих быстро развивающиеся миграционные процессы и основные направления государственной политики в отношении миграции1.
Несмотря на существование значительного количества работ, в которых рассматриваются различные вопросы, относящиеся к миграционным процессам как в международном так и в региональном плане, попытка прямой постановки и разработки проблемы анализа зарубежного опыта и проблем России еще не предпринималась. В определенной мере такую ситуацию, как представляется, можно объяснить следующими обстоятельствами. Во-первых, сложностями формирования общей методологии исследования международной миграции как феномена международно-политической реальности и как объекта управления. Во-вторых, основная часть международных миграционных процессов происходит на региональном уровне, но имеет место рост и межрегиональной миграции, особенно в направлении более развитых регионов. В-третьих, значительную часть международных миграций, составляют не только добровольные мигранты, а и усиливается тенденция увеличения числа перемещенных лиц и беженцев из государств постсоветского пространства в Россию.
В силу сказанного, исследование проблемы миграции населения в западных странах и адаптации международного опыта в России представляется весьма актуальным как с точки зрения осуществления концептуализации имеющегося теоретического знания в этой области, так и с точки зрения расширения возможности России для.
•См.: Булатецкий Ю. Е., Мошняга В. П. Миграционные процессы и миграционная политика. — М., 1994. приема миграционных потоков русских и русскоязычных из постсоветских государств.
В качестве объекта диссертационного исследования выступает международная миграция населения как феномен политической и социальной реальности, рассматриваемая с точки зрения выявления зарубежного опыта управления ими. Предметом исследования являются миграционные потоки нетитульного (русскоязычного) населения Центральной Азии за пределы региона. Миграция этой части населения вследствие огромных масштабов, психологической и социальной болезненности для переселенцев, серьезных экономических и социально-политических последствий для принимающих и отдающих стран, а также для отношений между ними определила цель диссертационного исследования. Она состоит в формулировании и обосновании методологических основ управления международными миграционными потоками. Достижение этой цели связано с решением целого ряда исследовательских задач, главными из которых являются:
— изучение иммиграционной политики стран Европейского Союза в условиях формирования «Единой Европы» ;
— обобщение опыта стран импортеров и экспортеров рабочей силы;
— исследование процесса международного сотрудничества России по вопросам эмиграции трудовых ресурсов;
— анализ путей сотрудничества со специализированными международными организациями;
— реализация активного подхода к разработке проблемы управления миграционным процессом в Центрально-азиатском регионе, состоящем в анализе содержания управления миграционным потоком, структуры и характера взаимодействия основных элементов механизма управления миграцией, а также в формировании и обосновании методов иммиграции и эмиграции в международных отношениях.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в определении факторов, обуславливающих международные миграционные потоки:
— обобщении иммиграционной политики стран Европейского Союза в условиях формирования «Единой Европы» ;
— раскрытии опыта стран-импортеров и экспортеров рабочей силы и его адаптации к условиям России;
— исследовании межгосударственного миграционного обмена России и государств постсоветского пространства;
— раскрытии миграционной ситуации в Центрально-азиатском регионе ближнего зарубежья, определении основных мотиваций и путей преодоления негативных явлений.
Методологические основы диссертации. Исследование осуществлено с использованием достижений отечественной и зарубежной политической мысли. Методологическим основанием диссертационного исследования служат: историко-философский, системный подходобщенаучные методы (анализ и синтез, индукция и дедукция, моделирование и др.) — собственно политологические принципы и методы познания общественных явлений, включая ценностный и функциональный методы, приемы сравнительной политологии, мониторинг, составление политических прогнозов, контент-анализ документов и материалов действующих субъектов миграционного процесса в центрально-азиатском регионе СНГ. При решении поставленных в диссертации задач постоянно учитывались два фактора, которые также можно отнести к методологии: Россиястрана со специфическими этнополитическими условиями, и в то же время неотъемлемая — практически на всех этапах новой истории.
часть мирового сообщества, задействованная в миграционном процессе.
Хронологические рамки исследования охватывают этапы переселенческой миграции стран Западной Европы после Второй мировой войны и начальный этап демократизации государств постсоветского пространства в условиях суверенного независимого развития (1991;1997 гг.). Это позволило автору рассмотреть в динамике современную иммиграционную политику западных государств, показать процесс международного сотрудничества России по вопросам эмиграции трудовых ресурсов и определить проблемы, с которыми столкнулась Россия при миграции русскоязычного населения из Центрально-азиатских государств СНГ.
Практическая значимость диссертационного исследования. Результаты исследования, предложения и рекомендации автора могут быть использованы в деятельности государственных органов по регулированию миграционных потоков. Эту работу можно сгруппировать по следующим направлениям:
— расширение контактов и сотрудничества между государствами ЕС и странами Восточной Европы (в том числе и России) для оказания содействия в осуществлении проводимых реформ;
— оказание экономической помощи странам, вставшим на путь реформ, для устранения экономического, социального и иных неравенств, являющихся одной из основных причин миграции;
— содействие усилению демократических институтов и юридических механизмов, гарантирующих права человека в реформируемых странах;
— изучение и оценка факторов, способных вызвать неуправляемые потоки мигрантов, ускоренный обмен информацией в этой области;
— разработка стратегии действий в случае внезапной массовой эмиграции из стран с кризисными политическими, экономическими и этническими ситуациями.
Работа представляет практический интерес для внешнеполитических организаций и учреждений СНГ. Содержащиеся в исследовании основные положения и выводы могут также послужить материалом для дальнейшего исследования миграции русскоязычного населения из стран ближнего зарубежьянайти применение при разработке лекций, специальных курсов, методических рекомендаций в помощь преподавателям и слушателям по таким предметам, как политология, история и теория международных отношений, политическая социология, геополитика и конфликтология.
Апробация работы. Диссертация прошла обсуждение на заседании кафедры внешнеполитической деятельности России и ее проблемной группы. Концепция исследования легла в основу выступлений автора на научно-практической конференции по теме: «Проблемы миграции русскоязычного населения из стран СНГ» (Москва, 1996).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, 3-х разделов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.
Результаты исследования подтверждают, что пусковым механизмом вынужденной миграции русскоязычного населения стал распад СССР и дезинтеграционные процессы в форме «парада суверенитетов «, поставившие во главу угла радикальную смену существующей общественно-экономической формации. Поначалу она осуществлялась в форме «шоковой модели» рыночных преобразований, предполагая изменения, наряду с политической системой, ценностных ориентаций человека. Пожалуй ее идеологической основой являются, говоря словами С Хантингтона, не столько ценности либеральной демократии, «сколько триумф этнизма и национализма» 1.
На практике это не могло не привести к утверждению государственного устройства, имеющего много общего с.
1 См.: Хантингтон С. П. Неуправляемость демократии // Демократия 1990;х. — Нью-Йорк, 1994. этнократией. Отличительные признаки этнократии — установление государством режима наибольшего благоприятствования для коренного населения: господствующее положение элитных групп «титульной» нации в органах власти и управления, в экономике, в обладании собственностьюжесткая языковая политика, легализуемая специальными законами о государственном языкедоминирование «национально окрашенных идей в информационном пространстве.55.
По нашему мнению, в государствах Центрально-азиатского региона в определенных пропорциях присутствуют признаки этнократического государства и в то же время государств, как политической ассоциации, этнически не похожих друг на друга народов, живущих на одной земле. Этнократия в государствах региона имеет четко выраженные черты, из-за чего создается особое политическое пространство, выталкивающее русскоязычных за его пределы.
По нашему мнению, этот процесс делится на три этапа, в ходе которых становление этнократии в регионе оказывает влияние на миграционные явления. Первый из них длился с 1989 г. по декабрь 1991 г. и отмечен следующими событиями: принятие законов о государственных языкахпоявление множества общественно-политических организаций, построенных по национальному признакутенденциозное освещение правовых погромов турков-месхетинцев в узбекской части Ферганской долиныкиргизско-узбекский конфликт в Ошской областиагрессивный разогрев националистических настроений, в том числе антирусских и антироссийских и т. д.
На этом этапе произошла глубокая ломка ценностных ориентаций людей, стереотипов мышления и норм поведения. Искаженно трактуются многие исторические события, вспоминаются прошлые национальные обиды, возникают межнациональная напряженность и отчуждение, грозящие перейти в открытый затяжной конфликт. Большой размах получают обвинения России в имперских замашках, наклеивание ярлыков на некоренное население. Результатом стал мощный отток русскоязычного населения.
Второй этап — с декабря 1991 г. по июнь 1994 г. Важнейшие его вехи: провозглашение независимости государств Центрально-азиатского региона и образование СНГпринятие Конституций республикмассированная пропаганда тезиса о приоритете интересов «титульной» нации и разгул бытового национализмасоздание преференций для национального предпринимательства- «коренизация» органов власти и управленияадминистративно-волевое разрушение крупных промышленных предприятий, на которых работало в основном русскоязычное население, введение национальных валют.
Для русскоязычного населения эти годы — время глубоких потрясений, связанных с необходимостью адаптации к жизни в новых независимых государствах. Оно осознает себя в роли национального меньшинства, нередко дискриминируемого, оказывается перед необходимостью выбрать гражданство и отечество. Быстро формируется особая разновидность субкультуры и психологии потенциальных мигрантов, воспринимающих окружающую среду исключительно как недоброжелательную, попирающую права и достоинство человека. Миграционный отток усиливается.
Третий этап — начался с июня 1994 г. На этом этапе правящая национальная элита государств региона осознает, что миграция русскоязычных не только наносит ущерб экономике, но и чревата серьезными политическими последствиями: ею вымывается население, тесное взаимодействие с которым могло бы компенсировать относительную малочисленность титульного народа, его политическую стабильность, сделать его менее уязвимым. Происходит также понимание того, что без такого взаимодействия нельзя ожидать лояльного отношения России к государствам региона, ее помощи в преодолении республиками экономического кризиса, отражении внутренних и внешних угроз их национальной безопасности. К пророссийской ориентации подталкивает и разочарование масштабами помощи других стран.
Вместе с тем в указанный период окончательно утверждается экономическое и политическое господство национальных элит. Правящие круги могут теперь отказаться от пропаганды национальной исключительности, от идеологического и морально-психологического давления на русскоязычное население.
Взятая в целом, на протяжении всех трех этапов, внутренняя политика в государствах Центрально-азиатского региона так или иначе содействовала возникновению нескольких крупных проблем, инициирующих вынужденную миграцию.
Во-первых, остро встал вопрос о статусе русского языка. Просчеты в языковой политике, допущенные в начальный период реализации закона о государственном языке, лишь отчасти были скорректированы в последующем. Политическая элита государств регионов эволюционировала от полного отрицания права русского языка на статус официального до позиции конституционного совещания и заявлений президентов о необходимости положительного рассмотрения этого вопроса. Тем не менее он остается нерешенным. Соответственно, языковая политика служитхотя и не в такой степени, как это было в 1991;1993 гг. — средством вытеснения русскоязычного населения из многих сфер жизни республики.
Во-вторых, негативную реакцию вызвала и продолжает вызывать позиция официальных кругов по вопросу о двойном гражданстве. На уровне национальных законодательств введение этого института упорно блокируется. Между тем мировой опыт свидетельствует, что в условиях, сходных с ситуацией в странах СНГ, институт двойного гражданства может сыграть конструктивную роль. Однако правящая элита, к примеру, Киргизии, как бы не замечает этого опыта. Игнорирует она и примеры цивилизационного решения вопроса о двойном гражданстве Россией и Туркменией, Россией и Таджикистаном.
В-третьих, «коренизация» органов власти и кадров управления привела к тому, что русскоязычное население не имеет возможности достаточно полно выражать и защищать свои интересы через государственные институты. Фактически оно отстранено от процесса принятия политических решений.
В-четвертых, у русскоязычных сложилась твердая убежденность в том, что их дети располагают и будут располагать весьма ограниченными возможностями для получения современного образования, применения полученных знаний, трудоустройства, что у них нет гарантий защиты от дискриминации.
С политическими причинами вынужденной миграции непрерывно связаны и причины внешнеполитического характера. Они имеют свою специфику взаимодействия. Объясняется это прежде всего тем, что в государствах региона теперь пересекаются интересы США, Китая, Великобритании, Германии, стран Организации Исламской Конференции, Турции, Ирана. При этом чем больше финансовая помощь, оказываемая государствам региона той или иной зарубежной страной, тем сильнее ее влияние на правящую элиту. Реализуется она в первую очередь через действия многочисленных зарубежных экспертов, работающих советниками и консультантами при республиканских органах управления.
Отличительная черта этой деятельности — ее этноизбирательный характер: делается акцент на финансовую поддержку «титульных» предпринимателейразрабатываются специализированные программы гуманитарной помощи титульной нациипредусматриваются льготы для национальной молодежи при направлении их на учебу и стажировку в престижные учебные заведения за границейоказывается материальное содействие работе тех неправительственных организаций, которые объединяют в основном национальную интеллигенцию.
На миграционные настроения влияет и характер отношений, складывающихся между государствами самой Центральной Азии. Эти отношения порой строятся не на основе норм международного права, а с позиций силы. Государства региона выступают конкурентами в борьбе за выживание, рынки сбыта, сферы влияния.
Неоднозначно воздействуют на миграционную ситуацию внешнеполитические процессы в рамках СНГ. Прослеживается тесная взаимосвязь — усиление центробежных сил и нестабильности в СНГ гонит волны миграции, и наоборот — рост взаимодействия стран Содружества и стабилизация обстановки в них снижают темпы миграции.
Между тем внешняя политика российского руководства тоже оказывала двойственное воздействие. Ее явная прозападная направленность в начале 90-х годов вызывала у русскоязычного населения государств региона осуждение, чувство незащищенности и желание эмигрировать. Наметившийся же в последнее время поворот России в сторону Центральной Азии вызвал положительную реакцию и в определенной мере снизил миграционный настрой.
Вынужденная миграция — это драма сотен тысяч жителей государств региона. Рассчитывая на поддержку и не всегда получая ее, многие переселенцы из региона в Россию испытывают дополнительные неприятности от чиновного равнодушия, пристрастных оценок и недоброжелательного отношения как рядовых обывателей, так и отдельных представителей правящей элиты.
Вынужденная миграция, по нашему мнению, способна привести к общественно-политической нестабильности, повороту вправо (т.е. в сторону, противоположную демократии) общественных настроений, краху истинно демократических преобразований. Беженцы, вынужденные мигранты — существенная составляющая часть социальной базы экстремизма.
Таким образом, политический фактор по-прежнему остается основной причиной вынужденной миграции. Стала более тесной его взаимосвязь с экономическими и социальными причинами. Вместе они инициируют и поддерживают миграционные настроения. В результате сохраняется устойчивая тенденция к абсолютному сокращению численности русскоязычного населения республик региона.
Другая тенденция — нарастание негативных последствий этнократической политики для правящей элиты и угроз ее национальной безопасности. Среди них: сокращение квалифицированной части экономически активного населения в результате вынужденной миграции русскоязычныхпаралич многих секторов промышленности, сельского хозяйства, наукидеформация этнической структуры населенияоживление сепаратистских настроений и угроз ее территориальной целостностинарастание внутриполитической нестабильности.
Изменить ситуацию может лишь решительная корректировка политического курса Российской Федерации и руководства республик региона.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
