Материалы по демографическому учету калмыков волжских кочевий последней трети XVIII-XIX вв. как исторические источники

Актуальность темы

исследования. Исследование источниковой основы демографической истории Нижнего Поволжья и Приуралья представляет значительный интерес, начиная с изучения сведений о том, кто стал их первопоселенцами, какие миграционные потоки племён и народов через них переливались, как это происходило, когда и по каким причинам они прекратились.

Одной из номадических групп, продвигавшихся из Азии в Европу, ставшей завершающей в этом растянувшемся, начиная с гуннов, процессе (IV в.), были ойраты — выходцы из Джунгарии (Западной Монголии). Они, появившись в конце XVI — начале XVII в. на юго-западных рубежах Сибири, обосновались в южной части евразийского приграничья Нижней Волги и Урала. Здесь им удалось, во-первых, утвердиться, во-вторых, они положили начало формированию новой монголоязычной народности — калмыки.

Изучение Нижнего Поволжья и Приуралья, их полиэтнического населения, в том числе ойратов-калмыков, неотъемлемо связано с историей Евразии. Глубокое изучение истории демографического учёта ойратов-калмыков ещё не получило должного освещения ни в отечественной, ни в зарубежной историографии. Основные причины этого заключаются в том, что многие исторические источники до сих пор не введены в научный оборот, а известные и используемые источники недостаточно подвергаются критическому анализу с точки зрения выяснения степени их репрезентативности. Всё это вызывает необходимость всестороннего и углубленного изучения не только известных исторических источников, но и других.

Вопросы источниковой базы демографической истории калмыцких кочевий, из которых базовыми стали волжские, относятся к числу малоизученных в исторической науке. Исследователи, как правило, освещают лишь итоговый количественный состав населения и в рамках определённого отрезка исторического времени, или вопросы источниковой базы демографической истории калмыков рассматриваются в связи с разноаспектными проблемами, то есть отрывочно, не всегда целенаправленно, а чаще всего иллюстративно. Специально и полно, особенно в источниковедческом аспекте, указанные проблемы изучались и изучаются недостаточно глубоко.

Объектом данного исследования являются исторические источники, а также литература, рассматриваемая в качестве источника по демографическому учёту калмыков волжских кочевий.

Цель настоящей диссертации заключается в выявлении и критическом анализе исторических источников, имеющих сведения о количественном и социальном составе калмыцкого этноса, в выяснении степени изученности источников и определении ценности содержащихся в них данных.

В связи с поставленной целью решались следующие задачи:

— дать общую характеристику авторских исследований как исторического источника, определить и проанализировать источники, положенные в их основу;

— изучить и дать источниковедческую оценку введённых в научный оборот законодательных, статистических и других материалов, содержащих сведения о численности населения калмыцких кочевий;

— оценить значимость различных видов исторических источников в воссоздании полноценной демографической истории волжских кочевий калмыков последней трети XVIII—XIX вв.

Степень изученности темы. При изучении историографии демографической истории калмыков периода 1771−1897 гг. необходимо иметь в виду её разноплановый и многоаспектный характер: она базируется на исторических источниках различных видов по содержанию и происхождению. Имеющаяся обширная литература по данной теме разделяется на отечественную и зарубежную историографию. Согласно современной классификации отечественная историография разделяется на дореволюционную, советскую и постсоветскую.

Основное достоинство дореволюционных исследований состоит в том, что учёные, описывавшие историю калмыцкого народа, являлись, как правило, современниками исследуемых ими эпох. В своих трудах они, .опираясь на собственные полевые материалы, собранные эмпирическим методом, зачастую не привлекали другие виды исторических источников. Поэтому в дореволюционный период вопросы, связанные с характеристикой демографического состояния калмыков, их количественного учёта, не получили достаточного освещения.

Как принято считать в отечественной историографии, подъём в социально-экономическом и культурном развитии имперской России неотделим от деятельности Петербургской академии наук. Для сбора всесторонних сведений о народах, её населяющих, были организованы ею разного вида обследования. Начавшееся со второй половины XVIII века более или менее систематическое изучение различных сторон жизни калмыков объяснялось, в первую очередь, планами царского правительства в административно-хозяйственном отношении освоить Калмыкию, для чего потребовались знания по истории, экономике, социальных отношений, быта и религии её кочевых жителей. Особое внимание было обращено на выявление местных исторических памятников.

Российская историческая наука стала пополняться сведениями о калмыках благодаря трудам исследователей XVIII века. Особенно ценны материалы экспедиций Российской академии наук 1768−1774 гг. во главе с известными учеными С. Г. Гмелиным, И. И. Лепёхиным, И. Г. Георги, П. С. Палласом и др.1. П. С. Палласом и др. П. С. Палласом был исследован обширный регион: районы Урала, Поволжья, Северного Кавказа, Сибири, Персии и Китая.

1 Гмелин С. Г. Путешествия по России для исследования трёх царств естества. — СПб., 1777 — 4.2. Лепёхин И. И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства 1768 и 1769 года. — СПБ., 1795 -Ч.1. Георги И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. — СПб., 1799. Ч. 4.

Помимо естественно-научных наблюдений и изысканий исследователям удалось собрать исторические, этнографические, лингвистические и другие сведения о народах указанных регионов. Особое внимание было обращено на выявление и сбор документальных источников, в частности древних рукописей и ксилографов. В опубликованных трудах этих экспедиций были приведены некоторые сведения о калмыках, их кочевой жизни и быте2. Несмотря на их фрагментарность и отсутствие источниковой информации сведений о демографическом состоянии калмыцкого населения, они внесли значительный вклад в изучение этнографии калмыцкого этноса.

Особенно возрос интерес к истории калмыков в связи с откочёвкой в 1771 г. значительной их части в Китай. В 1772 г. вышла работа Н. П. Рычкова, в составе отряда генерал-майора фон Траубенберга участвовавшего в преследовании покидавших Россию кочевников. Для изучения демографического учёта калмыков интерес представляют приведённые автором данные о численности ушедших калмыков3. Эти же сведения имеются в путевом дневнике академика П. С. Палласа, который он вёл во время экспедиции 1768−1774 гг., но они дополнены данными о численности калмыков, оставшихся в пределах России4.

Данные о численности калмыков в XVIII в. содержатся и в сочинениях академика И. Г. Георги. В связи с тем, что труды названных исследователей основаны на полевых материалах, их следует рассматривать и использовать как исторические источники5.

В 1788 г. была опубликована статья JI. Максимовича «Калмыки» в труде «Новый и полный словарь Российского государства или лексикон, изданный.

2 Гмепин С. Г. Путешествия по России для исследования трёх царств естества. Ч. 2. СПб., 1777- Лепёхин И. И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства 1768 и 1769 года. — СПб., 1795 -Ч.1. Георги И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов и их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей. — СПб., 1779. — Ч. 4.

3 Рынков Н. Дневные записки путешествия капитана Николая Рычкова в киргиз-кайсацкие степи в 1771 г. -СПб., 1772.-С. 55.

4 ПамасП.С. Путешествие по разным провинциям (местам) Российского государства. СПб., 1771−1776. — 4. 1−3.

5 Георги И. Г Указ. соч. — СПб., 1779. — 4.4.

Н.И Новиковым"6, в которой содержатся данные о численности оставшихся на Волге калмыков.

Таким образом, в трудах XVIII в. значительное место занимают проблемы этнографии калмыков, основанные на личных наблюдениях и впечатлениях авторов. Главным образом авторы занимались сбором различных полевых материалов. Эти материалы имеют большую научную ценность, их нужно рассматривать не только как авторские наблюдения, но и как важные исторические источники, содержащие богатый материал по внутренней жизни калмыцкого кочевого общества, всех его сфер — политики, права, экономики, социального устройства, духовных ценностей. Указанные труды в изучении истории калмыков представляют не столько историографическую, сколько источниковедческую ценность. Исследователи, интересуясь больше жизнью и бытом калмыков, дают фрагментарные демографические характеристики, которые носят преимущественно частный, иллюстративный характер.

Исследовательский интерес учёных XIX в. определялся общим процессом утверждения и развития капитализма в стране, подготовкой ряда реформ в области административного управления, суда, народного образования и социальных отношений. В связи с необходимостью введения в хозяйственный оборот новых земель, трудовых ресурсов началось активное изучение народов (в том числе и калмыков), ведущих кочевой образ жизни. Необходимо было установить рациональное использование имеющихся у них земельных угодий. В этом исследователи получали поддержку с стороны правительства.

Разносторонний интерес определил направление и характер калмыковедческой литературы того времени. Общим для последней был широкий диапазон исследования, сопровождавшийся, зачастую в ущерб глубине, обзорным изложением материала. Как правило, авторы, в подавляющем большинстве и независимо от своей специальности, обращали внимание на то, что им представлялось новым, интересным. Каждая работа.

6 Максимович Л. Калмыки // Новый и полный словарь Российского государства или Лексикон. — М.: Университетская типография. Изд. Н. И. Новикова. 1788. — Ч. II. — С. 117−131. содержала общие сведения о калмыках с особым вниманием на тот период или те вопросы, которые интересовали исследователя. Обычно любое сочинение на калмыцкую тематику появлялось в результате посещения Калмыкии и знакомства с народом, населявшим её. Причём, для авторов подобных сочинений в большинстве случаев проблемы калмыковедения не были предметом профессионального занятия. В целом работы исследователей XIX в., представляющие собой в совокупности многочисленные заметки о Калмыцкой степи, являются своеобразным источником, которым нельзя пренебрегать, но которому, вместе с тем, нельзя и полностью доверять, т. е. использование этих работ, как и предшественников возможно при условии соответствующего критического анализа.

Следует отметить и то, что авторы сочинений не всегда ограничивались личными наблюдениями. Как правило, они были осведомлены в той или иной степени о работах своих современников и предшественников. Кроме того, ими использовались опубликованные законодательные акты о калмыках, а также документация текущего делопроизводства калмыцкого управления, материалы находящегося при нем архива. Обычно используемые исследователями текущие делопроизводственные и архивные материалы по истории Калмыкии не подвергались проверке или отбору, в обращении к ним преобладал элемент случайности, а в использовании им отводилась иллюстративная роль.

Наконец, отсутствие планомерного изучения Калмыцкой степи также отрицательно сказывалось на качестве статей и книг. В результате многочисленные работы исследователей, посвящённые Калмыкии, сравнительно неглубоки и описательны по содержанию. В целом это обусловливалось тем обстоятельством, что пока только что шёл процесс количественного накопления знаний.

К ведущим исследователям истории кочевых калмыков XIX в. относятся И. В. Ровинский, Н. И. Страхов, Н. Я. Бичурин, Н. А. Нефедьев, Ф. А. Бюлер, П.И.

Небольсин, М. Г. Новолетов, И. А. Житецкий и другие7. В их сочинениях наряду с ценнейшими сведениями об этногенезе, этнографии, о способе хозяйствования имеются, хотя и отрывочные, неполные, но вполне достоверные статистические данные по демографической истории.

Ценность трудов названных авторов заключается в том, что их источниковая база была значительно шире, чем у предыдущих учёных, и состояла из различных видов исторических источников: наряду с полевыми материалами были использованы документальные источники, отложившиеся в результате деятельности государственных учреждений по управлению калмыцким народом. Эти труды как исторические источники имеют огромное значение в освещении истории калмыков, поскольку использованные авторами документальные материалы, созданные в процессе делопроизводства местных учреждений, не сохранились в архивах.

В 1809 г. вышла работа И. В. Ровинского «Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний по гражданскому и естественному их состоянию в отношении к земледелию, промышленности и домоводству"8. В ней автор высказал особое мнение по вопросу отношения калмыков к собственному демографическому учёту. Между тем это не помешало И. В. Ровинскому привести в своей работе сведения не только о численности населения за 1809 г., но и об их имущественной состоятельности.

Н.И. Страхов, будучи приставом калмыцкого народа в 1810 г., используя официальные источники, в своей работе проявил интерес и к вопросу о численности калмыков, приведя наиболее подробные сведения за 1803 г., а.

7 Ровинский И. В. Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний по гражданскому и естественному их состоянию в отношении к земледелию, промышленности и домоводству. — СПб., 1809- Страхов Н. И. Нынешнее состояние калмыцкого народа с присовокуплением калмыцких законов и судопроизводства, десяти правил их веры, молитвы, нравоучительной повести, сказки, пословицы и песни Савардин. — СПб., 1810- Н. Я. Бичурин (Иакинф) Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. — Элиста, 1991; Нефедьев Н. Подробные сведения о волжских калмыках, собранные на месте Н. Нефедьевым. — СПб., 1834- Бюлер Ф. А. Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы // Отечественные записки. — 1846. — Т. 47. — № 7- Небольсин П. И. Очерки быта Хошоутовского улуса. -СПб., 1852- Новолетов М. Г. Калмыки. Исторический очерк. — СПб., 1884- Житецкий И. А. Астраханские калмыки (наблюдения и заметки). Условия жизни ., формы труда. // Сборник трудов ПОИАК. — Астрахань, 1892.

8 Ровинский И. В. Указ. соч. — СПб., 1809. также высказав некоторые предположения о степени достоверности этих данных9.

В 1834 году монах и ученый, русский востоковед, основоположник научного китаеведения в России Н. Я. Бичурин, известный под именем православного монаха-отца Иакинфа выпустил книгу «Историческое обозрение ойратов, или калмыков, с XV столетия до настоящего времени"10. Блестящий знаток китайских источников, глубоко понимавший и уважавший китайскую культурную традицию, он невольно подвергся её сильнейшему влиянию. Особое внимание им уделено событию 1771 г., и он приводит данные о численности калмыков за этот год.

Большая часть труда Н. А. Нефедьева «Подробные сведения о волжских калмыках, собранные на месте Н. Нефедьевым"11, опубликованного в том же 1834 году, посвящалась описанию быта, нравов, семейных отношений, религиозным воззрениям. Как сообщает сам автор, в 1832−33 годах он был в служебной командировке в улусах и имел возможность наблюдать калмыков в их повседневной жизни непосредственно, а исторические сведения добавил в Астрахани, черпая их в основном из немногих тогда трудов его предшественников.

По мнению Н. А. Нефедьева, у калмыцкого народа переписи никогда не было, поэтому численность их неизвестна. Причиной является то, что калмыки уклонялись от представления сведений о себе, опасаясь платить повинности и налоги, а поэтомуначальство вынуждено было довольствоваться теми сведениями, которые подавались самими владельцами и улусными правителями о количестве подвластных им кибиток. В своей работе, пользуясь материалами Управления калмыцким народом, он привел некоторые сведения о численности калмыков.

9 Страхов Н. И. Нынешнее состояние калмыцкого народа с присовокуплением калмыцких законов и судопроизводства, десяти правил их веры, молитвы, нравоучительной повести, сказки, пословицы и песни Савардин. — СПб., 1810.

10 Бичурин Н. Я. (Иакинф) Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. — Элиста, 1991.

11 Нефедьев Н. Подробные сведения о волжских калмыках, собранные на месте Н. Нефедьевым. — СПб., 1834.

В 1832—1833 гг. военный историк, генерал-майор в отставке В. Б. Броневский, провел на Кавказских Минеральных Водах, где занимался литературной и переводческой деятельностью. В 1834 г. он издал сочинение «История Донского войска. Описание земли Донской и поездка на Кавказ» в 4-х томах. В третьем томе этого труда «Описание земли Донской, нравов и обычаев жителей» содержится материал «О калмыках вообще, и особенно о кочующих на Донской земле"12, в котором приводятся сведения о прикочевке калмыков в Россию из Джунгарии, о их поселении между Волгой и Ликом, о постепенном переходе калмыков на нагорную сторону р. Волги, расселении их на Донской земле, а также сведения о численности калмыков, откочевавших за пределы России.

В 1839 г. в журнале Министерства народного просвещения была опубликована статья А. Попова «Краткие замечания о приволжских калмыках"13, в которой, сославшись на официальные сведения, автор привёл численность калмыков на 1839 г.

Впервые более полные сведения по демографии калмыков XVIII—XIX вв. попытался дать профессор Казанского университета И .Я. Горлов. В его статье «Калмыцкое народонаселение в России», опубликованной в 1840 г. в одном из научных трудов Казанского университета, на основе собственных подсчётов автора показана динамика численности калмыцкого населения начиная с 1771 г. и до конца 1830 г. 14.

В 1827 году Калмыцкую степь ревизовала сенаторская комиссия во главе с бароном Ф. И. Энгелем. Ее членом являлся барон Ф. А. Бюлер, который вторично побывал в калмыцких улусах в 1840 году в составе другой экспедиции во главе с князем И. П. Гагариным. Ей также было поручено провести ревизию Астраханской губернии. В результате этих командировок.

12 Броневский Б. В. О калмыках вообще, и особенно о кочующих на Донской земле // Броневский Б. В. Описание Донской земли, нравов и обычаев жителей: В 4-х т. — СПб., 1834. — Ч. III-IV. — С. 46−91.

13 Попов А. Краткие замечания о приволжских калмыках // Журнал Министерства Народного Просвещения. -СПб., 1839.-Ч. 12.

14 Горлов И. Я. Калмыцкое народонаселение в России // УЗ Казан, ун-та. — Казань, 1840. — Кн. 1. — С. 163−165.

Ф.А. Бюлером была опубликована в журнале «Отечественные записки» серия статей о волжских калмыках15, исходя из ставших ему известными архивных материалов, исторической литературы, он уделил особое внимание освещению вопросов управления улусами, судопроизводства, характеристике состояния местной земельной аренде, а также численности калмыков I пол. XIX в. и принципам их учёта.

К работам 40-х годов XIX в. примыкает, хотя он был опубликован несколько позже, по своему содержанию, преимущественно этнографическому, очень интересный во многих отношениях труд известного русского историка, этнографа П. И. Небольсина. Во время путешествия в 1851—1852 гг. по Астраханскому краю ему представилась возможность провести три недели в Хошеутовском улусе. В результате этой поездки в 1852 г. П. И. Небольсин выпустил книгу по истории и этнографии калмыков Поволжья «Очерки быта калмыков Хошоутовского улуса», в которой необойдённым остался и вопрос, касавшийся численности калмыков16.

В числе публикаций XIX в. выделяются также исследования К. И. Костенкова, главного попечителя калмыцкого народа17, предоставляющие учёным обширные, достоверные сведения по истории калмыков. В работе Костенкова «Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии» особый интерес представляют разделы, анализирующие итоги переписей волжских калмыков 1862 и 1868 годов. Ценность этой книги определяется тем, что её автор был не только вдохновителем идеи проведения переписи, но и непосредственным участником в качестве организатора и руководителя, аналитика итоговых данных. Костенкову, хорошо знавшему традиции и обычаи калмыков, удалось не.

15 Бюлер Ф. А. Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы // Отечественные записки. -СПб., 1846.-Т.47.-№ 7.

16 Небольсин П. И. Очерки быта Хошоутовского улуса. — СПб.: Тип. К. Крайя, 1852.

17 Костенков К. И. Калмыцкая степь по исследованиям Кумо-Манычской экспедиции. — СПб., 1868- Его же. Статистико-хозяйственное описание Калмыцкой степи Астраханской губернии. Составлено полковником Костенковым. — СПб., 1868: Его же. Результаты переписи Калмыцкого народа, произведённой в декабре месяце 1868 г. // Труды Астраханского губернского статистического комитета. — Астрахань, 1869. — Вып. I.- Его же. Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии. Составил Главный попечитель Калмыцкого народа Генсрал-Майор К. Костенков. — СПб., 1870. повторить ошибок предыдущих учётов численности кочевников, а самое важное — учесть специфические особенности в их учёте. Работа К. И. Костенкова, таким образом, содержит неоценимый фактический материал по демографической истории Калмыцкой степи и, по сути, является важным опубликованным источником.

В статье «Калмыки», изданной в 1864 г. в «Географо-статистическом словаре» П. Семёнова18, нашли отражение циркулировавшие в то время различные данные относительно откочёвки калмыков.

Одним из первых попытался в своей работе привести известные ему сведения о числе ушедших из России и оставшихся в России калмыков исследователей — кавказовед П. Г. Бутков 19.

В 1869 г. «Уральские войсковые ведомости» поместили на своих страницах обстоятельную статью некого Юр.-Ко. — об уходе калмыков 1771 г., в основу которой легли материалы архива Уральской войсковой канцелярии20. Автор сообщил весьма ценные сведения о маршруте уходящих калмыков, действиях центральных правительственных и местных органов по поимке беглецов, позиции казахских феодалов, в чьи владения вторглись калмыки, а также о численности населения накануне ухода и после откочёвки.. Известный биолог и патолог И. И. Мечников в «Трудах Русского географического общества» в 1873 г. опубликовал «Заметки о населении Калмыцкой степи Астраханской губернии», в которых он, анализируя статистические данные о численном составе волжских калмыков за 1862 и 1868 гг., заметил расхождение в данных о количественном соотношении мужчин и женщин, а также о их возрастных показателях. Учёный, обратив внимание на постепенное уменьшение женского населения, неравномерность распределения.

18 Калмыки // Географо-статистический словарь Российской империи. — Сост. Семёнов П. — СПб., 1869.

19 Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. — СПб., 1869. — Ч. 1.

20 Юр-ко. Бегство калмыков в Китай в 1771 году. Исторический очерк // Уральские ведомости. — 1869. — № 5. — С. 4−10- № 6. — С. 307- № 7. — С. 2−7- № 8. — С. 4−9- № 9. — С. 2−9- № 10. С. 2−7. мужского населения по возрастному признаку, проанализировал причины данной демографической ситуации21.

В 1895 г. в энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Эфрона был опубликован ряд статей Дм. Анучина, A.M. Позднеева, Ф. Ф. Шперка, посвящённых калмыкам, в которых авторы уделили внимание и вопросам численности22.

Заметной вехой в изучении калмыцкой истории в целом явилась книга М. Г. Новолетова «Калмыки. Исторический очерк"23. Автор четверть века прослужил чиновником в Управлении калмыцким народом, свободно владел калмыцким языком, прекрасно знал калмыцкие архивы и с глубокой личной симпатией относился к калмыкам. Труд М. Г. Новолетова был новаторским во многих отношениях. Во-первых, написан на основе широкого круга источников, впервые вводившихся в научный оборот. Во-вторых, он содержит историографические оценки работ предшественников. В-третьих, в книге сформулированы дискуссионные вопросы калмыцкой истории. В силу указанного работу М. Г. Новолетова можно назвать одним из первых, в строгом смысле этого слова, научных исторических исследований в калмыковедении.

Применительно к интересующей нас проблеме М. Г. Новолетов подробно остановился на моменте ухода части калмыков в Китай в 1771 г., а также, опираясь на архивные материалы УКН, уделил внимание вопросу их численности накануне откочёвки (какое количество ушло, сколько осталось). Некоторые данные из работы М. Г. Новолетова позаимствовал руководитель Кумо-Манычской экспедиции К. И. Костенков при издании своих историко-статистических сведений о калмыках.

21 Мечников И. И. Заметки о населении Калмыцкой степи Астраханской губернии // Изв. РГО. — 1873. — Т. IX. -№ 10.-С. 335−351.

22 АнучинДм. Калмыки // Брокгауз Ф. А. — Эфрон И. А. Энциклопедический словарь. — СПб., 1895. — Т. 14. — С. 57- Позднеев A.M. Калмыки в России // Брокгауз Ф. А. — Эфрон И. А. Энциклопедический словарь. — СПб., 1895. — Т. 14. — С. 57- Шперк Ф. Ф. Калмыцкая степь // Брокгауз Ф. А. — Эфрон И. А. Энциклопедический словарь. — СПб., 1895.-Т. 14.-С. 69.

23 Новолетов М. Г. Калмыки. Исторический очерк / Издание владельца Малодербетовского улуса нойона Церен-Давида Тундутова. — СПб.: Тип. В. Демкина, 1884.

Особое место в калмыковедении занимает И. А. Житецкий, сосланный в конце 70-х гг. за участие в революционном движении киевского студенчества первоначально в Вятскую губернию, а затем переведённый в г. Царев Астраханской губернии. В летние месяцы 1885−1886 гг. он посетил астраханских калмыков. В результате собственных наблюдений, изучения имевшейся литературы о калмыках и использования архивных материалов И. А. Житецким были представлены Петровскому обществу исследователей Астраханского края три реферата («Условия жизни астраханских калмыков», «Формы труда», «Пища астраханских калмыков»), составившие содержание его книги «Астраханские калмыки» (Астрахань, 1892)24. В книге И. А. Житецкого «Астраханские калмыки.» использованы собственные наблюдения автора, литература предшественников и «данные о населении, добытые путём покибиточной переписи наличного населения», то есть архивные материалы, которые И. А. Житецкий привлекал при описании улусных и родовых кочевий волжских калмыков.

В «Сборнике географических, топографических и статистических материалов по Азии» за 1913 г. была опубликована статья Б. В. Долбежева.

Судьба калмыков, бежавших с Волги", написанная на основе данных местных источников, народных преданий. Это была одна из первых попыток исследовать участь калмыков, ушедших из России в Китай в 1771 г. В статье автор уделил внимание и численности калмыков.

В целом дореволюционные исследования о калмыках носили комплексный характер, преимущественное внимание уделялось этнографическим аспектам. Следующая их особенность состоит в ограниченности источниковой базы, преобладающее место занимали материалы, добытые эмпирическим методом. Поэтому в этих исследованиях не.

24 Житег{кий И. А. Астраханские калмыки (наблюдения н заметки). Условия жизни., формы труда. // Сборник трудов ПОИАК. — Астрахань, 1892.

25 Долбежев Б. В. Судьба калмыков, бежавших с Волги // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. — СПб., 1913. — Вып. 86. получили освещение многие вопросы истории, в частности демографии калмыков.

Советская историческая литература. Новый этап в изучении демографической истории калмыков на основе более широкого круга исторических источников приходится на советскую эпоху. К числу первых работ по данной проблеме относится работа Н. Н. Пальмова. В отличие от дореволюционных историков Калмыкии автор основной упор сделал на исследование архивных источников, анализ которого он сочетал с новым подходом к уже опубликованным материалам. В своих опубликованных трудах и, прежде всего, в хорошо известных «Этюдах"26, вопрос о численности калмыков, размещении их хозяйства он затронул фрагментарно.

В Научном архиве КИГИ РАН хранится неопубликованная рукопись учёного-путешественника Г. Е. Грумм-Гржимайло «Волжские калмыки"27, написанная предположительно в 20-х гг. XX в. и представляющая научный интерес. В ней затронуты вопросы численности калмыков накануне ухода их из России в 1771 г., в частности, обращено внимание на количество ушедших с наместником Убуши и оставшихся в пределах России.

В историографии советского периода первым сделал попытку исследовать демографическую историю калмыков А.А. Лебединский28. А. А. Лебединский, опираясь на документы статистического характера, хранившиеся в фондах архива Управления калмыцким народом, дал более точные сведения, чем его предшественники. Его исследование представляет большую ценность не только в этом отношении, но и как опубликованные источники, поскольку использованные им документальные материалы в фондах указанного архива не сохранились. Однако А. А. Лебединский к освещению проблемы подошел несколько тенденциозно: он использует исторические источники в соответствии со складывающимся идеологическим стереотипом о вымирании.

26 Пальмов Н. Н. Очерк истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России. — Астрахань: Калмгосиздат, 1922.

27 Грумм-Гржимайло Г. Е. Волжские калмыки. [Рукопись] // Научный архив КИГИ РАН. — Ф. 4. — Оп. 2. — Д. 22.

28 Лебединский А. А. К вопросу о вымирании калмыков. — Астрахань: Калмоблиздат, 1927. инородцев в царской России. В результате автор пришел к надуманному выводу о сокращении численности калмыков к началу XX в. в волжских улусах и в Болыиедербетовском кочевье Ставропольской губернии. Если бы им был привлечён весь необходимый комплекс документальных материалов по данной проблеме, вывод учёного был бы объективным. Наше исследование показало положительную тенденцию в динамике численности калмыцкого населения. Население увеличивалось, однако шёл процесс постепенного сокращения отдельных его социальных слоев — нойонов-улусовладельцев и мелкопоместных дворян (т.е. безаймачных зайсангов).

В статьях П. Г. Любомирова о заселении Нижнего Поволжья в XVIII в., опубликованных в 20-х гг. XX в., содержатся сведения о численном составе волжских калмыков накануне откочёвки. Автор вновь поднял вопрос об учёте кочевого населения Астраханского края в 60-е годы XVIII в.

Первым обобщающим трудом по истории Калмыкии явились «Очерки.

ЯП истории Калмыцкой АССР", в подготовке первого тома которых приняли участие Н. В. Устюгов, И. Я. Златкин, Е. Н. Кушева, Д. А. Чугаев, Т. И Беликов, У. Э. Эрдниев и многие другие отечественные учёные. Однако исследуемая нами тема «в Очерках» представлена небольшими разрозненными фрагментами.

В 1980;е годы к теме демографической статистики обратились историки Ю. О. Оглаев, В. Б. Убушаев и И. В. Борисенко. Ю. Оглаев и В. Убушаев, опираясь на опубликованные источники, показали динамику численности калмыцкого этноса на протяжении довольно длительного периода начиная со второй половины XVIII в. вплоть до 1970 года. Они, подтвердив имеющееся в литературе количество ушедших в Китай и оставшихся в России калмыков в XVIII веке, использовав материалы переписей калмыцкого населения, проведённых в XIX—XX вв.еках, пришли к выводу о том, что амплитуда.

29 Любомиров П. Г. Нижнее Поволжье полтораста лет назад // Нижнее Поволжье. — Саратов, 1924. — № 1- Его же. Заселение Астраханского края в XVIII веке // Наш край. — Астрахань, 1926. — № 4.

30 Очерки истории Калмыцкой АССР: Дооктябрьский период. — М., 1967. колебания количественного состава калмыков зависела от политических, социально-экономических факторов. Скрупулёзное исследование численного состава калмыков в XVIII-начале XIX вв. провёл И. В. Борисенко. Он изучил состав калмыцкого населения не только Калмыцкой степи, но и проживавшего за её пределами31.

В 1980 г. вышла в свет книга историка JI.C. Бурчиновой «Источниковедческие вопросы изучения истории Калмыкии», которая является единственной работой по источниковедению истории Калмыкии. В ней проанализирован комплекс опубликованных и неопубликованных исторических источников по истории калмыков, в том числе и материалы российских ревизий. Заслуга автора заключается в том, что JI.C. Бурчиновой дана классификация документальных материалов, в основу которой был положен один признак — номинальный. Ею впервые был поставлен вопрос о степени достоверности исторических источников о калмыках, в том числе демографических. Изучая постановку учёта калмыцкого населения Астраханской губернии второй половины XIX в., JI.C. Бурчинова обратила внимание на то, что материалы официального демографического учёта калмыков, зависевшие от времени и цели их составления, были относительно достоверными: отражали состояние демографического учёта. Эти материалы показывают динамику совершенствования демографического учёта. Что касается установления сущности покибиточного учёта, то он стал приближаться к семейно-подушевому во второй половине XIX в.32.

Особый интерес для настоящей темы представляют исследования В. П. Санчирова, А. И. Чернышева, Ш. Б. Чимитдоржиева, опубликованные в 80−90-х гг. Знание китайского или монгольского языков дало им возможность.

31 Оглаев Ю. О., Убушаев В. Б. Динамика народонаселения Калмыкии (XVIIXX вв.) // Исследования по исторической географии Калмыцкой АССР. — Элиста, 1981. — С. 3−12. Борисенко И. В. Численный состав калмыков в основных ареалах их расселения (XVIII в. — начало XX в.) // Проблемы аграрной истории дореволюционной Калмыкии. — Элиста, 1982. — С. 42−80.

32 Бурчинова JI.C. Источниковедческие вопросы изучения истории Калмыкии (вторая половина XIX в.). -Элиста, 1980.

33 Сатиров В. П. Приволжские калмыки в Цинской империи в конце XVIII в. // Общественный строй и социально-политическое развитие дореволюционной Калмыкии. — Элиста, 1983. — С. 60−77. Чернышев А. И. использовать документальные источники и литературу на этих языках, что само по себе является вкладом в понимание исторических событий 1771 г. В своих трудах они приводят данные о численности откочевавших в Китай калмыков. Весомый вклад в изучение материалов ревизий, проведённых на всей территории Российской империи, внёс известный отечественный историк В.М. Кабузан34. Если ранее многие исследователи (П.И. Кеппен, А. Тройницкий,.

7 с.

К.И. Костенков, П.Г. Любомиров) данные ревизий вводили в научный оборот частично или по разделам, В. Кабузан прибегнул к сплошному, комплексному методу их изучения. Общие сведения о калмыках им включены в опубликованные в 1990 г. материалы пяти ревизий из десяти. Серьёзным недостатком этой работы является то, что автор не указал использованные им исторические источники.

Постсоветская историография. Новый этап в калмыцкой историографии начался в связи с распадом СССР.

Отдельные вопросы и проблемы интересующей нас темы нашли отражение в нескольких монографических исследованиях, вышедших в свет в 90-х годах. И. В. Борисенко продолжил свои исследования в установлении.

О /Г численного состава калмыков в XVIII-начале XIX вв .

С новых позиций написан труд М. М. Батмаева об истории калмыков в.

ХП.

XVII-XVIII вв. В книге использован широкий круг неопубликованных до тех пор документов Национального архива Республики Калмыкия. Впервые М. М. Батмаевым рассмотрены социальные и хозяйственные изменения, начавшиеся в Калмыцком ханстве во второй четверти XVIII в., под влиянием которых калмыцкая знать приняла роковое решение об откочёвке в Джунгарию.

Общественное и государственное развитие ойратов в XVIII в. — М., 1990. Чимитдоржиев Ш. Б. О перекочёвках ойратов (калмыков) в XVII—XVIII вв.: «Торгоутский побег» 1771 г. // Исследования по истории и культуре Монголии. — Новосибирск, 1989. — С. 50−67.

34 Кабузан В. М. Народонаселение России в XVIII — первой половине XIX в. (По материалам ревизий). — М., 1968; Он же. Изменения в размещении населения России (в 18 — первой пол. 19 в.): По материалам ревизий. -М., 1971; Он же. Народы России в XVIII веке. Численность и этнический состав. — М., 1990.

35 Кеппен П. И. Десятая ревизия. О числе жителей в России в 1857 году. — СПб., 1857- Тройницкий А. Крепостное население в России по 10-й народной переписи. — СПБ., 1861- Костенков К. И. Указ. соч. — СПб. 1868- Любомиров П. Г. Указ. соч. // Наш кран, 1926. -№ 1.

36 Борисенко И. В. Очерки по исторической географии Калмыкии. Дореволюционный период. — Элиста, 1991.

37 Батмаев М. М. Калмыки в XVII—XVIII вв.еках. События, люди, быт. В 2-х кн. — Элиста, 1993.

Анализируя события калмыцкой истории до и после 1771 г., автор впервые, на основании хранящихся в НАРКе документальных материалов, опубликовал данные, представленные оставшимися калмыками владельцам после откочёвки наместника из России.

В 1997 г. вышло в свет исследование по демографической истории калмыков В. И. Колесника. Проанализировав на основе значительного массива демографических источников половозрастной состав калмыцкого населения по материалам переписи 1897 г., В. И. Колесник пришёл к такому же выводу, что и.

О О.

А. Лебединский, — о снижении прироста калмыцкого населения .

Вызывает определённый интерес работа А. Г. Митирова «Ойраты —.

OQ калмыки: века и поколения". В этом труде приведены цифровые данные переписи калмыцкого населения, проведённой в 1785 году. Автор не указал происхождение источника.

Среди трудов современных исследователей необходимо также отметить работу историка А.Н. Команджаева40. Он впервые в отечественной историографии предпринял попытку комплексно исследовать способы хозяйствования и социальные отношения в Калмыкии на рубеже XIX—XX вв. А. Н. Команджаев, опираясь на архивные источники РГИА и НАРКа, приводит данные по численности населения Калмыцкой степи в конце XIX в. и в начале XX в. Выявленные данные являются, по сути, опубликованным источником.

В 2002 г. вышла работа Е.В. Дорджиевой41, посвящённая исходу калмыков в Китай в 1771 г., в которой она коснулась и вопроса численности откочевавших и дошедших до Китая калмыков, используя введённые уже в научный оборот её предшественниками. К сожалению, автор неподробно останавливается на этом вопросе.

38 Колесник В. И. Демографическая история калмыков в XVII—XIX вв. — Элиста, 1997.

39 Митиров А. Г. Ойрат-калмыки: века и поколения. — Элиста, 1998.

40 Команджаев А. Н. Хозяйство и социальные отношения в Калмыкии в конце XIXначале XX века: исторический опыт и современность. — Элиста, 1999.

41 Дорджиева Е. В. Исход калмыков в Китай в 1771 г. — Ростов-на-Дону, 2002.

В кандидатской диссертации В. Н. Авлиева «Калмыцкое народонаселение в конце XIX — XX в.- историко-демографическое исследование"42 проявляется возрастающий интерес к вопросам демографии калмыков.

Зарубежная историография. Настоящая тема нашла отражение и в зарубежной историографии. Краткие сведения об уходе калмыков из России, численности и положении их в составе Цинской империи имеются в исследованиях X. Ховорса, Т. де Квинси, М. Курана, С. Хедина43. Ценнейшие сведения имеются в китайских документальных источниках, дошедших до нас в переводах. Интерес к вопросу о численности откочевавших в 1771 г. из России калмыков в своей работе проиллюстрировал немецкий географ К. Риттер44. В. А. Рязановский в работе «Монгольское право. Преимущественно обычное"45, подробно рассмотрев «Монголо-ойратские законы 1640 г.», дал отдельные исторические сведения о калмыках-ойратах, ушедших в Джунгарию в 1771 г., в том числе и об их численности.

Таким образом, изученные нами имеющаяся отечественная и доступная зарубежная литература, различные опубликованные и неопубликованные виды материалов свидетельствуют о достаточном объёме источниковой базы для всестороннего и объективного раскрытия вопросов демографического учёта волжских калмыков. Однако при использовании этих материалов следует подвергать их тщательному источниковедческому анализу, особенно внутренней критике, поскольку многие сведения в них даются фрагментарно и бессистемно. Помимо того, в исследованиях использованы не все виды исторических источников по демографии калмыков. Многие источники.

42 Авлиев В. Н. Калмыцкое народонаселение в конце XIX — XX в.- историко-демографическое исследование // Дис. на соискание ученой степени канд. ист. наук. — Волгоград, 2004.

43 Howorth Н.Н. History of the Mongols from 9 th to the century. P.I. The Mongols proper and the Kalmuks. — London, 1876- Qaienccy T. de. Revolt of the Tartars of flight of the Kalmuck khan and his people from the Russian Territories to the Fronties of China. — New York: American Book Co, 1895- Courant M. L' Asia centrale aux XVIIe et XVIIIe siecles: empire kalmouk ou empire mantchou? — Paris-Lyon, 1912. — 189 pp.- Hedin S. Jehol-city of Emperors. — London, 1932; [Ци-итй] Сочинение китайского князя Ци-шия «О переходе тургутов в Россию и обратном их удалении из России в Зюнгарию» / Пер. С. В. Липовцева // Сибирский вестник. — СПб., 1820. — Ч. 12. — Кн. 10. — С. 168−189- Кн. 11. — С. 214−235- Кн. 12. — С. 254−269. — Мэн-гу-ю-му-гри (Записки о монгольских кочевьях). Пер. с кит. П. С. Попова // Записки ИРГО по отделеню этнографии. — СПб., 1895. — Т. XXIV.

44 Риттер К. Землеведение Азии. География стран, находящихся в непосредственных сношениях с Россией. Пер. П. Семёнова. — СПБ., 1859. — Т. 2.

45 Рязановский В. А. Монгольское право. Преимущественно обычное. — Харбин: Тип. Н. Е. Чинарева, 1931. вводились в научный оборот без должного критического анализа. Причины этих упущений заключаются в том, что демографические проблемы рассматривались в комплексе с социально-экономическими, этнографическими и политическими вопросами, причём в разных хронологических границах и с разной целью. Многие исследования по истории Калмыцкой степи, её населения, в частности и демографические, страдают бедностью источниковой базы, характеризуются отсутствием должного критического анализа вводимых в научный оборот разных, а порой и противоречивых сведений.

Введение

в научный оборот и активное использование материалов переписей, литературных памятников, документов, содержащих сведения по демографии, в значительной степени обогатят и расширят источниковую базу истории Калмыкии.

Территориальные границы исследования определить сложно, поскольку изучается номадический этнос. Однако географические границы могут быть очерчены ареалом проживания основной части населения волжских калмыцких кочевий в низовьях Поволжья, известных с XIX в. под названием «Калмыцкая степь». Большинство исследователей называют волжских калмыков астраханскими или приволжскими. По мере возможности в исследовании затронуты и вопросы миграции кочевников из Калмыцкой степи в сопредельные уезды Астраханской губернии.

Хронологические рамки исследования. В начале 1771 года большая часть калмыцкого народа откочевала из пределов России в Китай. Начался новый этап в истории калмыцкого народа. На протяжении последней трети XVIII — XIX вв. неоднократно предпринимались меры с помощью различных методов и способов установить как численность оставшегося в России калмыцкого населения, так и отдельной большой группы калмыков в волжских кочевьях. Поэтому в качестве отправной точки исследования выбран 1771 г., как год, положивший начало новому этапу в истории калмыцкого народа. Завершающей хронологической гранью исследования взят год 1897 — год проведения Первой всеобщей переписи населения Российской империи. Материалы переписи 1897 г. представляют уникальные сведения о численности и географическом расположении многоплеменного населения России, его занятиях, половозрастном составе, семейном положении, вероисповедании, сословности, а также грамотности.

Таким образом, хронологические рамки исследования охватывают определённый период в истории Калмыкии. Обращение к данному периоду истории кочевого народа позволяет по-иному взглянуть на прошлое, события этого периода оказали большое влияние на демографическое состояние кочевого общества. В исследуемое время произошли значительные изменения в практике ведения учёта калмыков-кочевников. Условно-кибиточный учёт стал заменяться семейно-кибиточным. С включением волжских и других групп кочевников во всероссийскую перепись 1897 г. был окончательно утвержден подушевой учёт калмыков. А подушевой учёт привилегированных сословий в силу их немногочисленности российские власти практиковали фактически с 1771 г.

Источниковая база исследования. Прежде всего, с целью показать обоснованность выбора опубликованных источников как объекта нашего исследования попытаемся вкратце охарактеризовать весь источниковый комплекс по исследуемому нами периоду. История Калмыкии отражена в ряде источников — архивных и опубликованных, законодательных и статистических и т. д.

До сего времени названные источники как в целом, так и в отдельности по группам по демографической истории не изучались специально, хотя они и использовались в работах дореволюционных и поздних исследователей калмыцкого края. Необходимо отметить, что специальные публикации источников по истории Калмыкии рассматриваемого периода отсутствуют.

Источниковую основу диссертации составляют многочисленные документальные материалы. Автор диссертации, как можно шире привлекая разного рода источники, стремился преодолеть одну из основных трудностей, стоящих перед исследователем истории кочевых обществ, а именно: недостаток источников для исторической реконструкции численности кочевников исследуемого периода.

С учётом сложившейся структуры источниковедения в настоящем диссертационном исследовании источники классифицируется на следующие группы: а) законодательные акты б) материалы учётной документации, в) статистические источники, г) исторические исследования.

Поскольку опубликованные источники будут подробно анализироваться в настоящей работе (в частности, с точки зрения степени их полноты и достоверности), ограничимся об этой группе источников общими замечаниями.

Значительную по объему группу опубликованных источников представляют собой законодательные акты Российской империи. Законодательно-актовые материалы России — один из важных видов источников государственно-правового содержания. Большая часть законодательно-актовых материалов была опубликована в XIX в. Так, некоторые данные о калмыках были включены в такие публикации, как «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» (Тифлис, 1866−1901), «Материалы для истории Войска Донского» (Новочеркасск, 1884), составленные И. Пряшниковым преимущественно из грамот, хранившихся в Войсковом правлении Войска Донского и до этого изданных в 1864 г. в «Донских войсковых ведомостях», «Свод действующих законов Российской империи», «Полное собрание законов Российской империи» (собрания 1−3), а также «Собрание узаконений и распоряжений, издаваемых при Правительствующем Сенате"46.

Законодательные акты России являются важными источниками для изучения, во-первых, политики правительства в отношении Калмыцкой степи в.

46 Свод законов Российской империи. Полное собрание Российской империи (далее — ПСЗРИ). — СПб., 18 261 830. — Т. 1- 45- СПБ., 1830−1884. — Т. 1−55- СПб., 1885−1916. — Т. 1−33, Собрание узаконений и распоряжений, издаваемых при правительствующем Сенате. области управления, экономики, культуры и т. д. Во-вторых, они могут быть использованы для исследования внутреннего состояния калмыков, государственного, социального, хозяйственного, демографического их устройства. Но указанные оба свойства законодательных источников качественно неравноценныдля первой цели они являются важным и незаменимым источникомдля второй законодательные акты — второстепенный источник. Однако в обоих случаях это далеко не исчерпывающий источник.

К опубликованным источникам мы относим и материалы учётной документации. К учётной документации исследуемого периода Российской империи относятся материалы переписей населения, подлежавшие, главным образом, подушному обложению и отбыванию рекрутской повинности. Они отчасти охватывали и неподатное население, как-то иностранцев и других. Поэтому они известны как «народные переписи», но чаще их называли «ревизиями», т.к. они уточнялись и дополнялись, т. е. подвергались проверкам-ревизиям.

Первая ревизия была проведена в 1718—1723 гг., последняя (десятая) — в 1857 г. Материалы каждой из ревизий — это один из наиболее ценных письменных источников по истории России и её отдельных регионов, в числе которых Калмыкия не является исключением. С начала 60-х годов XIX в. в астраханских кочевьях калмыков начали проводиться переписи, получившие название «домашних», т.к. они носили сугубо местный характер. В них, как правило, отражались данные о численности каждого калмыцкого сословия, причём и привилегированных и простолюдинов согласно подушному учёту.

Из общего комплекса опубликованных источников, которые могут быть использованы в предпринимаемой работе, особое место занимают статистические материалы.

Известно, что в XVIII—XIX вв. в России статистика прошла период становления. Её данные стали одним из важных исторических источников. Однако статистические материалы практически оказались вне внимания исследователей по истории калмыков. Впервые обобщённую характеристику их попыталась дать JI.C. Бурчинова.47 Ею они были проанализированы лишь по отдельным социально-экономическим показателям ведомственной (МГИ) и центральной (ЦСК МВД).

Как выяснила JI.C. Бурчинова, статистический материал о калмыках в XIX в. собирался первоначально двумя министерствами — Министерством государственных имуществ и Министерством внутренних дел. При этом первое основывалось на сведениях, извлечённых из сводных годовых отчётов Калмыцкого управления, второе — на материалах, специально собиравшихся местными губернскими статистическими комитетами. Статистика таких центральных учреждений, как МГИ и МВД, основывалась на разных источниках, в частности, на отчётах УКН. Названные учреждения издавали собственные публикации, как-то — сборники, журналы, отчёты, обзоры, «памятные книжки».

Организация губернских статистических комитетов способствовала систематическому сбору статистических сведений с мест. В публикациях, например, Астраханского губернского статистического комитета отражались и статистические данные по Калмыцкой степи. Статистические таблицы, «Отчёты» о деятельности названного комитета и подготовленные и изданные им «Обзоры», представлявшие собой приложение ко «всеподданейшим» отчётам астраханского губернатора, Памятные книжки, издаваемые местными статистическими комитетами, не отличались полнотой и систематичностью от изданий министерств.

Особое значение, благодаря своей всеобъемлемости, имеют материалы Первой всеобщей переписи Российской империи 1897 г. Программа переписи 1897 г. включала в себя социально-демографические характеристики населения. Данная перепись впервые дала возможность получить относительно полные.

47 Бурчинова JI.C. Источниковедческие вопросы изучения истории Калмыкии. — Элиста, 1980. данные обо всём населении России, в том числе и о населении Калмыцкой степи Астраханской губернии, его основного костяка — волжских калмыках.

Значительную по объёму группу опубликованных источников представляют собой исторические исследования. Так как некоторые виды исторических источников, использованные в трудах учёных, не сохранились, мы рассматриваем сами труды учёных как исторические источники, дающие общую картину и динамику развития демографического учёта калмыков.

До настоящего времени названные источники как в целом, так и в отдельности по группам по демографической истории практически не подвергались источниковедческой критике. До сих пор не предпринимались меры по систематическому выявлению и комплексному использованию источников. В исторических, других исследованиях не проанализированы ни состав, ни содержание указанных источников, не выработаны методы и приёмы работы с ними, что могло бы обеспечить их наиболее рациональное использование. Большинством авторов исследований не ставился вопрос о достоверности используемых ими источников. Последние для них и в настоящее время привлекательны благодаря содержащейся в них информации и не более того.

Методологическая основа исследования. Общеизвестно, что наиболее общим методом в источниковедении выступает источниковедческая критика как путь получения на основе источника научного фактического знания. В ней применительно к работе с источниками воплощаются, реализуются все методы, которыми пользуется историк. Палитра источнико-исследовательских методов очень богата. Она включает методы, различные по степени универсальности. В данной работе применяются общенаучные методы, свойственные научному познанию в целом. Это, прежде всего, исторический и логический методы с присущими им анализом и синтезом, системным подходом, который в свою очередь содержит ряд аспектов. Также используются междисциплинарные методы, к которым относятся статистический (включающие математикостатистические, количественные методы) и метод конкретных социальных исследований и др. Применяется набор специальных методов, свойственных именно историко-источниковедческому познанию: сравнительно-исторический, ретроспективный, синхронический, диахронический и др. Все эти методы конкретизируются в свете задач изучения источников с выявлением, отбором и выяснением причин конкретно-исторических условий их возниконовения, текстологическим изучением, вскрытием многослойности содержащейся в них информации, установлением степени достоверности и объёмности каждого исторического источника.

Научная новизна. В диссертации, с применением новейших методов и принципов исследования произведён критический анализ материалов по демографическому учёту калмыков в волжских кочевьях последней трети XVIII—XIX вв. как исторических источников. Использован широкий круг источников и литературы. Научная новизна диссертации заключается:

— в чётком и полном определении массива исторических источников по демографическому учёту калмыков волжских кочевий;

— в установлении точности и достоверности, ценности каждого вида исторического источника, а также определении места и значения источников в источниковой базе исследования истории демографии калмыков;

— в проведении научной классификации исторических источников по данной проблеме, позволившей определить общую и особенную методику источниковедческого анализа документации, возникшей не только в специальной системе документирования, но и при делопроизводстве в учреждениях по управлению национальными окраинами;

— в обстоятельном и системном изучении историографии не только вопросов истории демографии, но и источниковедческой проблемы исследований по истории калмыцкого народа в последней трети XVIII—XIX вв.;

— впервые внутренней критике подвергнуты материалы Первой всеобщей переписи, содержащие данные, характеризующие количественный, социальный состав калмыцкого населения Астраханской губерниина основании новых исторических источников, системной классификации, всестороннего критического анализа имеющихся материалов получена достоверная и объективная оценка демографического учёта калмыков волжских кочевий.

Практическая значимость заключается в том, что предлагаемый материал проведённой работы может быть использован при дальнейшем конкретном исследовании и теоретически углубленном изучении данной проблемы. Материал исследования представит интерес для специалистов в области отечественного, регионального демографического источниковедения и истории. Результаты исследования могут применяться в процессе преподавания в системе высшего и среднего образования, при подготовке лекционных курсов по отечественной истории, при разработке специальных курсов, факультативов. Содержание и выводы исследования могут быть включены в разделы будущих обобщающих трудов по истории России, Нижнего Поволжья и Северного Кавказа. В работы подобного характера до сего времени практически не включается собственно история калмыков, в частности, её демографический аспект. Так было в дореволюционный, советский периоды и есть в настоящее время.

Апробация исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании отдела истории и археологии Калмыцкого института гуманитарных исследований Российской академии наук. Её основные положения и результаты докладывались на: Международной научной конференции «Калмыки и их соседи в составе Российского государства» (Элиста, 2001 г.) — П-й Межрегиональной конференции «Молодежь в науке: проблемы, поиски и перспективы» (Элиста, 2004 г.) — IX международном фестивале национальных культур «Сарептские встречи 2005» (Волгоград, 2005 г.) — Российской научной конференции «Калмыкия — субъект Российской Федерации: история и современность» (Элиста, 2005 г.) — П-й республиканской научно-практической конференции молодых учёных и специалистов «Молодежь и наука: третье тысячелетие» (Элиста, 2005 г.) — Международной научной конференции «Россия и Центральная Азия: историко-культурное развитие и перспективы развития» (Элиста, 2006 г.) — V Всероссийском съезде востоковедов «Восток в исторических судьбах народов России» (Уфа, 2006 г.) — XXIV международной научной конференции по проблемам источниковедения и историографии стран Азии и Африки (Санкт-Петербург, 2007 г.) — Международной научной конференции «Ойраты и калмыки в истории России, Монголии и Китая» (Элиста, 2007 г.), X Международной научно-практической конференции «Этносоциальные процессы во Внутренней Евразии» (Казахстан, г. Семей, 15−16 мая 2008 г.). По теме диссертации опубликовано 10 статей, в том числе 1 статья в рецензируемом издании, входящем в перечень журналов, утверждённых ВАК РФ. Общий объём статей, включая статьи, находящиеся в печати, составил 5,6 п.л.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, разделённых на параграфы, заключения, примечаний, списка использованных источников и литературы, приложения и списка сокращений.

Общие итоги настоящего исследования сводятся к следующему. В историографии вопрос о принципах' учёта калмыцкого кочевого населения накануне и после откочёвки большей части калмыков из России не из самых простых вопросов, интересовавших исследователей. Последние обратили внимание на принцип условности, на котором основывался этот учёт. Это и отражало специфику их оценки. В XX в., особенно во второй его половине, было предпринято более углубленное внимание изучению принципа демографического учёта калмыцкого населения и его трансформации. Проведенный анализ имеющихся работ, по демографической истории волжских калмыков показал, что их авторами использовались различные исторические источники как по происхождению, а они являлись по большей частью официальными, так и по содержанию. Однако серьезным упущением большинства исследований является то, что их авторы не всегда подвергали источники критическому анализу, т. е. признавая их, как правило, достоверными. В такого рода исследованиях практиковался такой же подход к своим предшественникам. В результате наблюдалось дублирование допущенных просчётов, что вело к повторениям одних и тех же показателей в их трудах. Особый интерес представляет численный, а также этнический состав калмыков накануне откочёвки из России Убуши со своими подданными. Подвергнув источниковедческому анализу в исторических исследованиях показатели, отражавшие численность калмыков накануне ухода 1771 г., откочевавших и оставшихся из них в своих кочевьях, оказалось, что цифровые показатели, приводимые авторами, очень сильно разнятся, т. е. это свидетельствует о их недостаточной репрезентативности. Никто из исследователей не попытался данные показатели проанализировать. Так, например, указывается, что накануне ухода в Калмыцком ханстве было от 40 222 кибиток до 80 000 кибиток, покинуло ханство от 28 000 кибиток до 100 000 кибиток. По сведениям одной группы авторов осталось в пределах России от 10 700 до 12 800 кибиток, а по данным второй группы авторов — от 15 000 до 25 000 кибиток. Проведенное нами ранее исследование с привлечением ранее не введённых в научный оборот источников показало, что число оставшихся калмыков в волжских кочевьях по данным проведённого российскими властями подсчета составляло 13 489 кибиток. Единственно, в чём сходится большинство из вышеперечисленных авторов и что считается признанным в современной отечественной историографии, так это число калмыков, дошедших до Джунгарии. Оно равнялось приблизительно 75 000 человек. Между прочим, никто из авторов в пользу своих предположений не привел сколько-нибудь убедительных доказательств. Характеристика численности населения последней трети XVIII в. показывает, что в нем значительных перемен не произошло, хотя его официальный учёт находился далеко в неудовлетворительном состоянии. В период приставства 1803−1836 гг. демографический учёт волжских калмыков начал меняться, когда был введен официальный поулусный учёт, сословиям с конкретным именным перечислением владельцев и подвластных им кибиток. В период попечительства, начиная с 1836 г., в исследованиях практически исчезают приблизительные данные относительно показателей численности волжских калмыков, поскольку авторы, как правило, использовали официальную информацию. Согласно авторским исследованиям численность населения в волжских кочевьях калмыков имела тенденцию к возрастанию. Таким образом, в целом анализ литературы и опубликованных, хотя и немногочисленных, источников свидетельствует, что лишь в отдельных из них введены в научный оборот официальные документальные материалы по демографическим вопросам, причём, касаясь лишь конкретных временных рамок. Большинство исследователей, как правило, оперировали демографическими показателями для воссоздания в той или иной степени полноты воспроизводимых ими отдельных исторических сюжетов. В связи с этим остался невостребованным весь комплекс источников по демографической истории Калмыкии. Для всестороннего освещения демографической истории калмыков требуется, во-первых, углубить изучение принципа практиковавшегося условного учёта кочевого населения, во-вторых, выявить особенности официального учёта. Для этого необходимо привлечь к изучению этно-фольклорные и архивные источники. В процессе проведенного нами исследования выявлены и изучены законодательно-актовые материалы, каковыми являются АИ, АКАК, ПСЗРИ, в которых нашли частичное отражение сведения по демографической истории волжских калмыков. В АИ, АКАК сведения о калмыках носят сугубо фрагментарный характер и касаются порой частного содержания. Численность калмыков отражается в первую очередь с точки зрения их военного потенциала на тот или иной исторический момент. В ПСЗРИ нашли отражение такие важные факты, как например, когда и кем и по какому принципу был введён учёт калмыцкого населения, в то время как российскими властями официально не позволялось проводить переписи или ревизии, («не делая им переписи или ревизии по форме»), как это касалось собственного русского населения. Основной задачей было иметь сведения о населения не только для общего ознакомления, но и с введением попечительской формы управления в 1836 г. в фискальных целях. С 1847 г. ведомости о численности населения стали составляться ежегодно. Учёт населения приобретал более систематический характер. Особое внимание исследователями было уделено материалам учётной документации и статистическим источникам. К учётной документации были отнесены материалы ревизий населения. Дан источниковедческий анализ 10 ревизиям, за исключением тех, где сведения о калмыках не нашли отражения (VI, VII, VIII ревизий). По причине существовавшего в то время неточного учёта населения сведения ревизий были нерепрезентативны. Впервые в целях выяснения достоверности численности волжских калмыков были проведены домашние, т. е. местные переписи 1862, 1868, 1876/77 гг., первая всеобщая перепись 1897 г. Особое место в работе отведено статистическим источникам. Сведения МГИ, ЦСК МВД и губернских статистических комитетов являются одним из важных источников XIX — нач. XX вв. Эти учреждения имели собственные публикации, где и отразились сведения о численности населения. Однако в XIX—XX вв. исследователи значительно расширили круг источников, в том числе и по демографической истории калмыков. На примере волжских калмыков введение в практику государственного управления массовых статистических источников появилась возможность для системного и углубленного анализа их по разным демографическим параметрам. Особенно это проявилось во второй половине XIX в. на примере анализа не только делопроизводственной документации, но и разного рода статистических материалов. В числе последних особое место занимают материалы первой всеобщей переписи населения 1897 г. Ряд авторов попыталась ввести в научный оборот её сводные итоговые данные, касавшиеся общей суммарной численности калмыцкого населения. Они не коснулись других демографических характеристик, которые не менее важны в воссоздании истории калмыцкого народа. Материалы первой всеобщей переписи населения дают наиболее полную, достоверную, уникальную информацию по демографической истории волжских кочевий калмыков. Конкретный анализ всех показателей опубликованных материалов Первой всеобщей переписи населения России 1897 г. свидетельствует о том, что они представляют большую источниковую ценность не только в целом по истории, в том числе демографической, Астраханской губернии конца XIX в., но и в частности Калмыцкой степи, где проживали основная часть калмыков, а именно волжские. На основе материалов переписи подробно исследованы следующие демографические характеристики населения волжских кочевий калмыков, отражавшие место рождения, половозрастной, семейный и сословный состав, языковую принадлежность. Полученные результаты характеристики населения по месту рождения свидетельствовали о низкой мобильности населения в калмыцких кочевьях по сравнению с уездами и городами, но она все-таки уже имела место. Иначе говоря, материалами переписи был зафиксирован факт начала утраты волжскими кочевьями калмыков своей мононациональности. Анализ половозрастного состава калмыцкого населения Астраханской губернии, можно сказать, относился к типу прогрессивной структуры молодого, растущего населения с высокими уровнями, как рождаемости, так и смертности, явно уравновешивавшими друг друга. Смертность по мере увеличения возраста являлась главным показателем, определявшим сокращение численности населения. Высокая рождаемость, напротив, способствовала уравновешиванию диспропорции во всех возрастных группах вследствие имевшей в них повышенной смертности. Семейный состав Калмыцкой степи в конце XIX в. характеризовался достаточно высокой долей лиц, состоявших в браке. Браки, составлявшие ядро семьи, имели устойчивый характер. По материалам переписи населения видно наличие незначительного числа разведённых. Надо полагать, что экстенсивный характер экономики, отсутствие необходимой медицинской помощи обуславливали высокую смертность населения в трудоспособных возрастах. В связи этим высоким был удельный вес вдовых среди населения. Характер брачности населения в значительной степени был обусловлен ранним возрастом вступивших в брак. Возраст вступления в брак был благоприятен для воспроизводства населения, что способствовало высокой рождаемости. В условиях повышенной смертности населения создавались возможности для повторных браков. В конце XIX в., как и в предшествующий период, у калмыков господствовали моногамный брак и нуклеарная семья. Материалы переписи 1897 г. отразили определенную региональную специфику населения Калмыцкой степи и в социальной структуре, отличавшейся крайней малочисленностью дворянства (потомственного и.

личного), что было обусловлено исторически сложившимися обстоятельствами. Одновременно наблюдался относительно высокий удельный вес лиц с правом почётного гражданства. Общая численность калмыцкого населения в волжских кочевьях, если сравнить с данными переписей, начиная с 1862 г., не имела тенденции к уменьшению. В диссертации характеризуется калмыцкое население по языковой принадлежности, хотя полной характеристики в этом отношении материалы переписи 1897 г. не дают. Нам удалось реконструировать общую картину, указав, что в Калмыцкой степи население составляло 128 573 чел., из которых.

95,33% или 122 573 чел. всего населения родным считали калмыцкий язык. Полученные результаты материалов переписи свидетельствовали о том, что Калмыцкая степь была одним из обширных по занимаемой земельной площади, но малонаселенных районов Астраханской губернии, с невысокой степенью грамотности населения. В условиях индустриального развития страны таков был её потенциал. Материалы переписи 1897 г. показали, что Калмыцкая степь на тот период была источником хозяйственных и трудовых ресурсов, освоение её земельных ресурсов оставалось невостребованным. На этом основании можно сделать исторический вывод, что в условиях индустриально-аграрного развития России Калмыцкая степь относилась к числу регионов, которая была не субъектом, а объектом капиталистического развития. В проведенном исследовании автор стремится к попытке способствовать последующей разработке проблем источниковедения по демографической истории волжских кочевий калмыков.