Актуальность исследования.
XX век в истории нашей страны отмечен многими явлениями переломного характера: свержение дома Романовых, затем установление советской власти, упрочение тоталитарного режима, его эволюция и крах последнего. Историческая наука советского периода претерпела коренные изменения по сравнению с исследованиями с XIX — начала XX вв. Методологической базой научных изысканий в этот период становится исторический материализм, в частности, формационный подход к изучению прошлого и настоящего.
Первые века русской истории неразрывно связаны с принятием христианства, его распространением и созданием церковной организации. Церковь в Древней Руси представляла собой сложный институт, включавший немало структур, тесно связанных между собой, с властью, с населением. Со времени принятия христианства церковь становится неотъемлемой частью древнерусской государственности и общественной жизни, а судьбы церквиважной стороной истории страны.
Одним из наиболее значимых церковных институтов являются монастыри. На протяжении всей истории Русской Православной Церкви они играли огромную роль в политической, социальной и культурной жизни страны. Развитие русского монашества наряду со становлением церковной иерархии является одной из ключевых тем в исследовании судеб Русской церкви. — Таким образом, изучение русского монашества в контексте истории Русской Церкви стало одной из актуальных тем научных исследований последних лет.
Изучение прошлого монашества начинается еще в средневековье, но научную разработку история русского аскетизма получила лишь в XIXначале XX вв. Советскими исследователями возникновение монашеского движения рассматривалось главным образом в контексте изучения процессов, связанных с принятием Русью христианства. При этом монашество анализировалось как составная часть церковной иерархии и в качестве крупного земельного собственника.
Христианские идеалы, заимствованные из Византии и принесенные из Болгарии, с трудом воспринимались древнерусскими людьми. Языческое общество порой не готово было принять и осмыслить эти идеалы. Факт Крещения не является точкой отсчета в появлении христианства на Руси, так как православная вера была принесена туда значительно ранее. Аскетизм же как неотъемлемая часть христианского учения приходит вместе с новой верой.
Несмотря на различные подходы к изучению начального периода развития монашеского движения на Руси, исследователи особое внимание обращают на роль в ту пору византийских традиций.
Появление первых русских аскетов зачастую связывают с крещением Руси, вследствие чего на этот момент в развитии русского монашества обращается особое внимание. Начальная история русского монашеского движения рассматривалась и с точки зрения влияния на его развитие восточных основ.
При этом монашескому движению первых веков развития христианства уделялось явно недостаточное внимание. Историки либо соотносили монашеское движение с общецерковными процессами, либо вообще не останавливались на нем.
Исследователей раннего этапа истории русского монашества занимает в основном несколько проблем: время появления аскетических идеалов на Русипринципы создания первых русских монастырейих деятельность в социально-экономической сферекультурно-просветительская деятельность монастырей.
В силу особенностей советской исторической науки и состояния источниковой базы эти вопросы раскрывались с различных позиций и с неодинаковой полнотой.
Степень изученности темы.
По мере развития советской историографии складывался комплекс работ, в которых отразился процесс появления и развития монашества в домонгольской Руси.
К первой группе изучаемых работ следует отнести те из них, которые непосредственно посвящены становлению и развитию русского монашества до начала монгольского нашествия. Количество этих работ невелико, но для настоящего исследования они имеют первостепенное значение, поскольку именно эти работы положили начало отечественной традиции изучения становления монашества в домонгольской Руси. В советское время они имели разнонаправленный характер в зависимости от периода написания. При этом, как и в начале 20-х гг., так и в 80-х гг. XX века советская историография критически относилась к достижениям «буржуазной» науки.
Примером является работа Б. Кандидова «Монастыри-музеи и антирелигиозная пропаганда». Автор обращает внимание на изучение монашества в XIX веке: «церковные историки утверждают, что монастыри возникали благодаря «подвигам» благочестивых старцев, уходивших вглубь лесов, в пустынные местности и там, дескать, их «трудами» создавались монашеские обители. Благочестивые легенды называют основателей монастырей «светильниками веры» и утверждают, что, якобы, монастыри были благодетелями крестьянства"1. Н. Буркин в книге «Монастыри в России. Их эксплуататорская и контрреволюционная роль» отмечает, что «напрасно попы и буржуазные ученые доказывают, что монастыри возникали в лесах и «пустынях» стараниями трудолюбивых иноков, ушедших из «мира», что эти иноки своим трудом создавали богатства. Если мы внимательно присмотримся к историческим документам, то увидим, что.
1 Кандидов Б. Монастыри-музеи и антирелигиозная пропаганда. М., 1929. С. 7 -8 5 создание монастырей было делом богатых, которые удобно совмещали свои материальные и политические интересы со «святостью» «.
Несмотря на такие учения, советские исследователи обращались к работам Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, Н. И. Костомарова, С. Ф. Платонова и других историков XIX — начала XX вв. Большое внимание уделялось работам Макария (М. П. Булгакова) и Е. Е. Голубинского, которые посвятили свои работы непосредственно изучению монашества в России. Их фактические данные о развитии монашества и основные выводы зачастую использовались советскими исследователями или перерабатывались ими. С. В. Бахрушин, Б. Д. Греков и Я. Н. Щапов, обращаясь к работам Е. Е. Голубинского, ставят под сомнение многие его выводы о развитии монашества в домонгольской Руси: о наличии «домовых» монастырей, создании обителей при существующих церквях и т. д. Анализируя взаимоотношения монастыря и общества, ученые акцентировали внимание на постепенный захват ближайших земельный угодий монастырями3. Но при этом отмечается, что Е. Е. Голубинский «верно подметил необходимость изучения вопроса крещения в связи с историей образования государства и с тем местом, которое оно стремилось занять среди прочих европейских государств"4.
Вторую группу работ составили обобщающие труды по историографии, где проблема становления монашества в Древней Руси занимает, как правило, подчиненное общим задачам этих исследований, место. Именно соотнесение интересующей нас тематики с общим направлением развития отечественной исторической науки представляется наиболее важным в этих работах. Как правило, историографические обзоры затрагивают две проблемы в развитии Древней Руси: её Крещение и развитие.
2 Буркин Н. Монастыри в России. Их эксплуататорская и контрреволюционная роль. М., 1931.С. 3.
3 Бахрушин С. В. К вопросу о крещении Киевской Руси. // Историк-марксист. 1937. Кн. 2 (60) — Греков Б. Д. Киевская Русь. Л., 1953; Щапов Я. Н. Церковь как феодальная организация в древней Руси в Х-ХП вв. М., 1964.
4 Бахрушин С. В. К вопросу о крещении Киевской Руси. С. 42 6 древнерусского летописания. В историографических исследованиях, посвященных Крещению Руси, анализируются взгляды советских историков по таким вопросам, как: место и время крещения князя Владимира (Правда и ложь о Корсунской легенде), становление патриаршества и влияние Византии на Русь, связь христианской Руси с христианской Болгарией, особенности распространения веры среди славянских племен и другие5. А. И. Клибанов и Л. Н. Митрохин замечали, что «Крещение Руси как научная проблема чрезвычайно сложна, и ее всесторонняя разработка требует объединения усилий историков, религиоведов, философов, литературоведов, этнографов, искусствоведов"6.
Первым крупным исследованием, положившим начало изучению в советское время вопроса о Крещении Руси, стала работа С. В. Бахрушина (1937). В ней дан анализ крупнейших работ по христианизации домонгольской Руси, написанных исследователями XIX — начала XX вв., а также первых послереволюционных публикаций. В целом, по мнению С. В. Бахрушина, в историографии проблемы выделяется «два течения: одно чисто идеалистическое, рассматривало принятие христианства как явление в области моральной, нравственной и основную причину торжества христианства видело в личной психологической драме Владимира и в государственных его соображенияхдругое течение, имевшее в основе вульгарный экономический материализм, не сумело подойти к христианству диалектически, отрицало всякое историческое значение самого факта принятия христианства и искало причины, способствовавшие чисто внешней.
5 См. Бахрушин С. В. К вопросу о крещении Киевской РусиХромов П. А. Очерки экономики феодализма в России. М., 1957; Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (Х1-Х1У вв.). М., 1960; Советская историография Киевской Руси / под ред. Мавродина В. В. Л., 1978; Гордиенко Н. С. «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов. М., 1984; Емелях Л. И., Кожурин Я. Я. Советская историческая наука о крещении Руси. М., 1986; Соколова Е. И. Церковь на Руси Х-ХШ вв.: проблемы, задачи, итоги исследования в советской историографии (60−80-е гг.). Науч.-аналит. обзор. М., 1988; Клибанов А. И., Митрохин Л. Н. Крещение Руси: история и современность. М., 1988; Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки отечественной историографии. Л., 1990.
6 Клибанов А. И., Митрохин Л. Н. Крещение Руси. с. 3 перемены веры в экономических и политических условиях."7. Исследователь также критически относится к работам М. Н. Покровского и его школы, отмечая, что в там совершенно не уделяется внимание этому вопросу: «одно время считалось как бы неприличным заниматься научной проблемой такой большой исторической важности, и признаком хорошего тона являлось пренебрежительное отношение к ней.». Исследование С. В. Бахрушина положило начало комплексному изучению проблемы Крещения Руси и смежных вопросов, связанных с распространением христианства. При этом монашеству не уделялось должного внимания, акцент делался на общие процессы становления Русской Православной церкви.
В книге И. У. Будовница «Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI — XIV вв.)» анализируются крупнейшие исследования историков XIX — начала XX века («буржуазными»), и советских ученых. Большое внимание И. У. Будовниц уделяет вопросу распространения христианства на Руси. По мнению автора, «буржуазная историография, подчеркивая положительное влияние христианства на быт, нравы и культуру русского народа, совершенно умалчивала о том, что внедряя в жизнь феодальный способ производства, содействуя закрепощению свободных людей и сама безжалостно их закрепощая, церковь усиливала феодальный гнет, душивший большинство народа"9. В то же время, отмечает исследователь, «советская историческая наука свободна, конечно, от идеализации роли церкви, в частности, в первые века христианства на Русисоветские историки рассматривают прогрессивное значение крещения Руси во всей ю т-1 диалектическои противоположности этого явления». Ьго прогрессивность, с точки зрения И. У. Будовница, проявилась в распространении единообразия в быту, что стирало обособленность различных славянских племенв сближении Киевской Руси с другими народами Европыв мощном толчке.
7 Бахрушин С. К вопросу о крещении Киевской Руси. С. 44.
8 Там же.
9 Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI — XIV вв.). М., 1960. С. 92.
10 Там же. культурного развития общества — образованию, книгописанию, ремесленничеству и так далее11. Негативной стороной распространения христианства, на взгляд историка, стали закрепощение крестьян и усиление классовой борьбы.
Наибольшее количество историографических работ появляется в преддверии празднования тысячелетнего юбилея Крещения Руси — во второй половине 1980;х гг. Как отмечали Л. И. Емелях и Я. Я. Кожурин, «в связи с приближающимся тысячелетием введением христианства на Руси в качестве государственной религии в 988 г. актуальным является распространение выводов советской исторической науки об истинных причинах, сущности и последствиях христианизации Древней Руси"12. А. И. Клибанов и Л. Н. Митрохин писали, что введение христианства на Руси или крещения Руси «привлекает внимание не только как достояние далекого прошлого, но и как событие, органично связанное с современностью. Отсюда интерес к церковному юбилею не только ученых, но и широких кругов общественности, о чем наглядно свидетельствуют многочисленные публикации по данной теме"13.
Глубиной историографического анализа выделяется монография Я. Н. Щапова «Государство и церковь Древней Руси Х-ХШ вв.» (1989). Не затрагивая напрямую проблему Крещения Руси, исследователь анализирует различные аспекты становления церковной иерархии на Руси и проблемы взаимоотношения этой иерархии с властью. По словам Я. Н. Щапова, «в средневековье связь между церковью и государством была более прямой и выражалась в том, что церковная организация выполняла ряд государственных функций и была, следовательно, своеобразной частью.
11 Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI — XIV вв.). М., 1960. С. 93.
12 Емелях Л. И., Кожурин Я. Я. Советская историческая наука о крещении Руси. Л., 1986. С. 5.
13 Клибанов А. И., Митрохин Л. Н. Крещение Руси: история и современность. М., 1988. С.З. государственного аппарата, а государственная, княжеская власть содержала.
14 церковную организацию на свои средства" .
В оценке Я. Н. Щапова «характерные черты буржуазной историографии истории древнерусской церкви — прежде всего рассмотрение ее как надобщественного, внеклассового органа, связанная с этим обязательная идеализация ее роли только как носителя мира, культуры в хаосе средневековой жизни, без изменения ее роли во времени — потребовали создания трудов, основанных на другой, материалистической и диалектической методологической основе"15. Развитие советской историографии этого вопроса можно разделить, по мнению исследователя, на четыре периода, с присущими каждому из них характерными особенностями. Первые труды в русле историко-марксистского осмысления конкретного места древнерусской церкви в обществе и государстве появляются задолго до событий 1917 года. Их идеи — использование теории «торгового капитала», отказ от надклассовой позиции церкви и ее идеализации — прослеживаются и в работах 1920;х гг. «Характерной чертой этих работ было резкое отрицательное отношение к самому предмету исследования — церковной организации."16. Ко второму периоду развития и марксистской, и советской историографии Я. Н. Щапов относил труды историков второй половины 1930;1950;х гг. «Характерной особенностью работ этого периода является рассмотрение истории древнерусской церкви в тесной связи с социальным и.
17 политическим развитием страны, как части гражданской истории". Третий период в представлении Я. Н. Щапова характеризуется введением в научный оборот новых источников, важных именно для изучения истории древнерусской церкви. «В конце 1950;х годов — 1980;х годах появились исследования, посвещенные источникам церковного происхождения или связанные с церковной деятельностью: летописных повестей, житий,.
14 Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси Х-ХШ вв. М., 1989. С. 3.
15 Там же. С. 16.
16 Там же. С. 17.
17 Там же. С. 19 посланий, печатей, списков иерархов, новгородских и смоленских земельных.
18 и ставных грамот, княжеских уставов, сборников церковного права". По мнению Я. Н. Щапова, четвертый период начинается в 1980;х годах и характеризуется появлением обобщающих исследованием по истории древнерусской церкви, выполненных отчасти на основе источниковедческих работ. «Отсутствие таких исследований ощущалось еще с 70-х годов, когда были переизданы фрагменты старых советских работ по истории религий и церкви"19.
Необходимо отметить, что в данных работах крайне редко встречаются упоминания о монашестве, распространении аскетизма на Руси, строительстве монастырей. Зачастую исследователи объединяют все процессы, связанные с христианизацией Руси, анализируют церковную организацию в целом, не разграничивая роль монахов и остального клира. По проблемам летописания в Древней Руси большинство работ в советской исторической науке находятся на стыке истории и литературоведения, а традиции анализа летописного текста заложены еще в конце XIX — начале XX века крупнейшим филологом А. А. Шахматовым20. Исследования В. М. Истрина, М, Д. Приселкова, Н. К. Никольского, Б. Д. Грекова, Д. С. Лихачева, А. Н. Насонова, М. Н. Тихомирова, И. П. Еремина, Л. В. Черепнина, Б. А. Рыбакова, А. Н. Насонова, А. Г. Кузьмина и других21.
18 Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси Х-ХШ вв. М., 1989. С. 20.
19 Там же. С. 21.
20 См.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. — СПб., 1908; Он же. Нестор-летописец. // Записки наукового товариства ¡-мени Шевченка, Т. СХУП, Льв1 В, 1913, Т. СХУШ, 1914; Он же. «Повесть временных лет», Т.1. Пг., 1916; Он же. «Повесть временных лет» и ее источники. // Труды Отдела древнерусской литературы Ин-та русской литературы АН СССР, М.-Л., Т. IV, 1940.
21 См.: Истрин В. М. Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода (XI — XIII вв.). Пг., 1922; Он же. Замечания о начале русского летописания. Л., 1924; Приселков М. Д. Нестор-летописец. Пг., 1923; Он же. История русского летописания XI—XV вв. Л., 1940; Никольский Н. К. «Повесть временных лет» как источник для истории начального периода русской письменности и культуры. // К вопросу о древнейшем русском летописании. Л., 1930. Вып. I.- Греков Б. Д. Первый труд по истории России // Исторический журнал, 1943. № 11−12- Еремин И. П. «Повесть временных лет». Л., 1946; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947; Он же. «Повесть временных лет», ч. II. М.-Л., 1950; Черепнин Л. В. «Повесть временных лет», продолжают изучение древнерусских летописей уже с исторических позиций с учетом доминирующей методологии. Стоит отметить, что в советской исторической науке сформировалось как особое направление летописеведение. По мнению В. И. Буганова, «оно отражает этапы развития, трудности, и достижения» советской исторической науки. В. И. Буганов считал, что крупные успехи «в исследовании феодальной формации, идеологии феодального общества явились тем фундаментом, на котором стала возможной разработка источниковедческих проблем феодального периода с позиций марксистско-ленинской методологии, принципов.
22 историзма, классового подхода, партийности". Выявляя сильные и слабые стороны в изучении древнерусского летописания в советской исторической науке, В. И. Буганов писал: «главное заключается в том, что в советской историографии в связи с победой марксистского направления дана правильная научная оценка творческого наследия А. А. Шахматова и его школы — с одной стороны, положительные моменты (методика анализа древнерусских текстов), с другой — слабость, ошибочность и неприемлемость.
23 методологических принципов исследования" .
При всем многообразии исследований древнерусского летописания в советской исторической науке нет специальных работ о вкладе монастырей в развитие летописания. Несомненно, исследователи уделяли внимание зарождению летописания в монастырях, однако нет обобщающего исследования о роли монашества в распространении грамотности в обществе. ее редакции и предшествующие ей летописные своды. // Исторические записки., 1948. № 25- Насонов А. Н. Начальные этапы киевского летописания в связи с развитием древнерусского государства. // Проблемы источниковедения, М., 1959. Вып. VIIОн же. История русского летописания XI — начала XVIII века: очерки и исследования. М., 1969; Тихомиров М. Н. Начало русской историографии. // Вопросы истории. 1960. № 5- Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания, Былины, Летописи. М., 1963; Кузьмин А. Г. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань, 1969; Еремин И. П. Лекции и статьи по истории Древней Русской литературы. Л., 1987.
22 Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания. Обзор советской литературы. М., 1975. С. 7.
23 Там же. С. 48.
В самостоятельную группу (третью по счету) можно выделить такой жанр историографических трудов, как обзоры, которые, имея служебный характер, тем не менее, фиксируют на данный конкретный момент состояние историографии по отдельным аспектам проблемы. Эти временные «срезы» историографии позволяют проследить движение исследовательской мысли в контексте социально-политических реалий той эпохи, когда они создавались. Большое количество таких работ появляется в 80-х годах. В основном это обобщающие труды о Крещении Руси или о влиянии церковных институтов на общественное развитие. Так, в исследовании «Церковь на Руси X — XII вв.: проблемы, задачи, итоги исследования в советской историографии» (1988) при рассмотрении работ крупнейших советских исследователей Древней Руси констатируется, что «. приступив к осуществлению сложной задачи формирования нового, марксистского понимания исторического процесса, переосмысляя с позиции диалектического материализма события и факты отечественной истории, советские ученые не могли обойти вниманием проблемы, связанные с церковью и прежде всего с ее генезисом в эпоху Киевской Руси"24. В процессе становления марксистской историографии вырабатывалась и новая концепция истории древнерусской церкви, принципиально отличающаяся от интерпретации ее «буржуазными», в том числе и конфессиональными историками25. Древнерусская церковь рассматривается советскими историками и с точки зрения ее становления и развития как общественного института, а также ее функционирования в качестве элемента государственной системы, идеологического фактора, мировоззренческой системы, определявшей общественные установки.
24 Церковь на Руси X — XII вв.: проблемы, задачи, итоги исследования в советской историографии (60−80-е гг.) (Научно-аналитический обзор). М., 1988. С. 4.
25 См.: Введение христианства на Руси. М., 1940; «Крещение Руси». Факты против вымыслов. Ворошиловоград, 1986; Введение христианства на Руси. М., 1987; Введение христианства у народов Центральной и Восточной Европы. Крещение Руси. М., 1987; «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1988; 1000-летие крещения Руси. (К итогам юбилея: факты и размышления). М., 1989; Византия и Русь. М., 1989; Древние славяне и Киевская Русь. М., 1989.
Монастыри признаются частью церковной организации либо культурными центрами древнерусского общества.
Четвертая группа исследований по теме — это публикации о жизни и творчестве крупных деятелей отечественной исторической науки, занимавшихся отдельными вопросами истории развития русской церкви, в том числе монашества26. В данных трудах исследуемая проблематика затрагивается в контексте общего знания. Понимание ведущими историками советского периода проблем становления и развития монашества на Руси в домонгольский период здесь представлено в той мере, в какой это было необходимо для выработки общей концепции, которой, безусловно, отводится главное место в историографических трудах этой группы. По словам JI. И. Емелях и Я. Я. Кожурина, «исследования советскими учеными христианизации Древней Руси опираются на труды прогрессивных историков XVIII — XX вв. и исходят из реакционных взглядов дворянско-буржуазных авторов, поддерживающих клерикальные представления о «крещении Руси», либерально-буржуазных историков, которые не видели социального различия между славянским язычеством — религией патриархально-общинного строя и христианством — религией классового общества, затушевали феодальный.
27 характер христианизации Руси" .
Подавляющее большинство работ о становлении и развитии монашества в домонгольской Руси не содержит историографических обзоров, лишь изредка в этих трудах имеются попутные, но лапидарные замечания о мнениях предшественников. Несколько большее внимание изучению советской историографии раннего русского монашества уделяется.
26 См.: Греков Б. Д. Основные итоги изучения истории СССР за 30 лет. «Труды Юбилейной сессии Академии общественных наук, посвещенной тридцатилетию Великой Октябрьской социалистической революции». М., 1948; Будовниц И. У. Об исторических построениях М. Д. Приселкова. // Исторические записки. М., 1950 Т.35- Академику Б. Д. Грекову ко дню 70-летия. Сб. статей. М., 1950; Лурье Я. С. Михаил Дмитриевич Приселков — источниковед. К 20-летию со дня смерти. ТОДРЛ. М.-Л., 1962. Т. XVIII.- Черепнин Л. В. Отечественные историки XVIII — XX вв. М., 1984; Дубровский А. М. С. В. Бахрушин и его время. М., 1992.
27 Емелях Л. И., Кожурин Я. Я. Советская историческая наука. С. 4.
14 в появившихся совсем недавно диссертационных исследованиях Е. С. Харина и Н. С. Васиховской.
Е. С. Харин констатирует, что «советские историки уделили значительное внимание древнерусскому монашеству в процессе изучения городов Древней Руси"28. Автором обозначен и круг проблем, которые чаще всего обсуждались в советской исторической литературе — состояние монастырского землевладения, становление института архимандритии и возникновение монастырских уставов. Хотя, по заключению Е. С. Харина, «советская историография не чуждалась вопросов изучения монастырского быта и нравов, но специальные исследования по данной тематике в ней отсутствуют"29.
В исследовании Н. С. Васиховской о ранней истории Киево-Печерского монастыря отмечается, что в советской историографии рассматривались вопросы о формировании землевладения и социальном происхождении монахов, реже — о нравственном и просветительском влиянии обители на древнерусское общество. Н. С. Васиховская подчеркивает, что «советская историография не чуждалась вопросов изучения монастырского быта, однако специальных работ по этой теме создано не было"30.
Выяснение степени изученности проблемы свидетельствует о необходимости создания специальных трудов по историографии монашества в домонгольской Руси. Нами предпринята попытка перейти от оценок, причем беглых, отдельных аспектов темы к обобщающему исследованию изучения в исторической науке 20-х — 80-х гг. прошлого века становления и развития монашества на Руси до начала второй трети XIII столетия.
Объектом исследования является советская историография, ее методологические основы, проблематика и организационная структура.
28 Харин Е. С. Древнерусское монашество XI—XIII вв.: быт и нравы: автореф. дисс.. канд. ист. наук. Ижевск, 2007. С. 6.
29 Там же. С. 7.
30 Васиховская Н. С. Киево-Печерский монастырь во второй половине XI — первой половине XIII вв.: автореф. дисс. канд. ист. наук. Тюмень, 2009. С. 6.
Предметом работы выступает отражение развития монашества домонгольской Руси в советской исторической науке.
Цель диссертационной работы состояла в том, чтобы выяснить, как советскими историками решались вопросы становления и развития русского монашества в домонгольский период с учетом теоретико-концептуальных сторон исследования этой проблематики. Для достижения этой цели необходимо решить ряд задач:
— с наибольшей полнотой очертить круг работ советских историков, в которых нашла отражение проблематика появления и развития монашества в домонгольской Руси;
— определить теоретико-методологические принципы изучения начала русского монашеского движения в советской историографии;
— установить, к каким выводам по этой теме пришли историки конца 1910;х начала 1990;х гг.;
— выявить место работ по соответствующей проблематике в советской историографии.
Хронологические рамки исследования.
Изучение истории Русской Православной церкви прошло все фазы становления и эволюции марксистской историографии в целом — от начальных, довольно «жестких» и однозначно идеологизированных социологических конструкций, до исследований последних десятилетий, сочетающих достаточно высокий теоретический уровень с глубиной источниковедческого анализа, взвешенностью оценок и разносторонностью в интерпретации конкретного исторического материала31.
Советская историческая наука со времени возникновения и до начала 1990;х гг. пережила несколько этапов развития, из которых чаще всего.
5 1.
Церковь на Руси X — XII вв.: проблемы, задачи, итоги исследования в советской историографии (60−80-е гг.) (Научно-аналитический обзор). М., 1988. С. 5 выделяют следующие: с 1917 г. до середины 30-х гг.- до второй половины 1950;х гг.- до рубежа 80−90-х гг.32.
На протяжении всех этих периодов советские историки более или менее строго придерживались марксистской концепции. И если вплоть до 30-х годов основные ее положения только вырабатывались, например, в ходе дискуссий об особенностях развития русского феодализма, то в последующие годы эта концепция упрочилась и не претерпела коренных изменений. Вслед за И. Я. Фрояновым стоит отметить «дискуссии 1928;1930 гг. об общественно-экономических формациях, в ходе которых утвердилась пятичленная схема прогрессивного развития мировой истории от первобытнообщинной формации, через рабовладельческую, феодальную и капиталистическую к коммунистической (в рамках последней выделяли две фазы: социалистическую и собственно коммунистическую). Последовательная смена общественно-экономических формаций объяснялась антагонистическими противоречиями между новыми производительными силами и устаревшими производственными отношениями. Поэтому на определенном этапе последние становятся тормозом для развития первых, что неизбежно приводит к социальной революции, в результате которой.
32 См.: Топольский Е. Методология истории и исторический материализм. // Вопросы истории — 1990 — № 5- Гуревич А. Я. О кризисе современной исторической науки // Там же, 1991 — № 2−3- Ковальченко И. Д. Актуальные вопросы развития отечественной историографии. — М., 1992; Соколов В. Ю. История в отсутствии человека — Томск, 1994; Россия в XX веке. Судьбы исторической науки. М. 1995; Советская историография. — М., 1996; Сидорова Л. А. Оттепель в исторической науке. Советская историография первого послесталинского десятилетия. М., 1997; Историческая наука России в XX в. М., 1997; Заболотный Е. Б., Камынин В. Д. Историческая наука России в преддверии третьего тысячелетия. — М., 1999; Шикло А. Современные проблемы изучения истории исторической науки. // Проблемы источниковедения и историографии. Материалы II Научных чтений памяти академика И. Д. Ковальченко. М., 2000. С. 285−296- Володина Т. О расширении предмета историографических исследований (к постановке вопроса) // Проблемы источниковедения и историографии. Материалы II Научных чтений памяти академика И. Д. Ковальченко. М., 2000. С. 312−320- Сидорова Л. Инновации в отечественной историографии: опыт рубежа 50-х — 60-х годов // Проблемы источниковедения и историографии. Материалы II Научных чтений памяти академика И. Д. Ковальченко. М., 2000. С. 401−409- Самарина Н. Г. Отечественная историческая наука в советскую эпоху. — М., 2002; Сахаров А. Н. О новых подходах к истории России. // Там же — 2002 — № 8 — с. 3−21- Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований. — Томск, 2004. устанавливаются новые производственные отношения, соответствующие уровню развития производственных сил и открывающие простор для их свободного развития и т. д. Сильной стороной марксистской формационной теории была тенденция рассматривать человеческое общество как единый социальный организм, включающий в себя все общественные явления в их органическом единстве и взаимодействии на основе способа производства. К недостаткам следует отнести ярко выраженный евроцентризм, догматизм, жесткий детерминизм". Лишь в 1960;х гг. с появлением «нового направления» в изучении социально-экономической истории России рубежа XIX — XX вв. предпринимались робкие попытки корректировки этой концепции, «выразившиеся в выделении межформационных периодов, поиске новых формаций и т. п. В рамках этих поисков возобновляется прерванная на рубеже 1920;1930;х годов дискуссия об азиатском способе производства, и, на новом уровне осмысления, вновь ставится вопрос о существовании особого «дофеодального» периода, предшествующего классового обществу. Не остались без внимания и «надстроечные явления», в частности, проблема генезиса государственности"34.
С установлением советской власти направление исследований по истории религии Древней Руси резко изменилось. Развитие русской церкви стало рассматриваться не только в русле влияния на формирование отечественной культуры эпохи раннего средневековья, но и в ракурсе определения политической роли церкви, которую начали представлять и крупным земельным собственником. Разработанная В. И. Лениным программа в области религиозных отношений предусматривала несколько методов борьбы с «религиозными предрассудками», причем наиболее важными назывались научно-просветительская и антирелигиозная пропаганда35. Это приводит к широкому распространению атеистических идей, и уже в работах 1920;х гг. церковную историю начинают.
33 Фроянов И. Я. Загадка крещения Руси. М., 2007. С. 7.
34 Там же. С. 11.
35 Ленин В. И. О религии и церкви. М., 1966. с. 256.
18 рассматривать в рамках формационного подхода. Церковь объявляется крупным феодалом, который имел огромные земельные владения и большое количество крестьян, но при этом не отрицалась ее роль в развитии книжного дела и грамотности, например, летописания. В советской историографии 20-х годов обозначились предпосылки основных концепций общественного строя Киевской Руси, созданных позднее, уже в процессе утверждения марксистской методологии в исторической науке и дальнейшего развития исторических знаний36. Вплоть до 1930;х годов, при явном преобладании такой направленности исследований, появлялись и работы, сохранявшие историографические традиции. Овладению марксистско-ленинским учением об общественно-экономических формациях содействовали дискуссии 19 281 930;х годов. После решения, казалось бы, глобальных проблем истории перед советскими учеными, как писал И. Я. Фроянов, встала задача локализации исторического процесса по формациям, т. е. задача соединения.
37 марксистской теории с практикой историко-научного исследования .
Начиная с 1930;х гг., исследования советских ученых достаточно строго опирались на марксистскую методологию и ориентировались на жесткую пятиэтапную формационную схему общественного развития. При этом изучение церковной истории понесло наибольшие потери, так как не приветствовалось свыше. Серьезных работ по данной тематике в 30-е гг. XX века встречается немного, зачастую она освещалась в разных ракурсах в трудах по истории культуры, а также в трудах о социально-экономическом развитии Руси.
Существенное влияние на изучение церковной истории оказали и нормативные документы, утвердившие подходы к рассмотрению прошлого Русской Православной церкви. Наибольшую роль сыграло Постановление Комитета по делам искусства при СНК Союза ССР от 14 ноября 1936 года, определившее практическое применение принципов, изложенных в.
36 Фроянов И. Я. Киевская Русь. С. 229.
37 Там же. С. 231.
Постановлении СНК Союза ССР и ЦК ВКП (б) от 16 мая 1934 года «О преподавании гражданской истории в школах СССР"38. Как отметил А. М. Дубровский, монашеству уделялось особое внимание власти при обсуждении учебного материала: «в ходе подготовки в 1934 г. «Замечаний» на проспект учебника истории СССР Сталин, по воспоминаниям А. А. Жданова, «отметил культурную роль монастырей: «Они несли людям.
ТЛ «и грамотность, книгу». К культурной роли христианства, монастырей. Сталин обращался не раз в 30-х гг.". Дискуссии об учебнике велись не один год, и власть пристально следила за их ходом. Уже «в 1936 г. в разговоре с наркомом просвещения А. С. Бубновым А. А. Жданов, передавая мысли Сталина, утверждал, что монастыри, что было прогрессивным, участвовали «в собирании Руси" —. христианство играло культурную роль, что «непосредственно было связано со стремлением власти улучшить отношения с церковью"40. Итоги конкурса были представлены общественности и опубликованы в газете «Правда» (22 августа 1937 г.), как отмечает А. М. Дубровский. Он пишет: «согласно Постановлению жюри правительственной комиссии об итогах конкурса на создание школьных учебников по истории, авторы не понимают прогрессивного значения христианства сравнительно с язычеством, того, что «вместе с христианством славяне получили письменность и некоторые элементы высокой византийской культуры», подчеркнута «прогрессивная роль монастырей в первые века после крещения Руси как рассадников письменности и колонизационных баз"41. А. М. Дубровский замечает, что несмотря на данный факт, «отстраненная от религиозной жизни страны и монастырей, в частности, советская историческая наука сосредоточилась на выяснении истории их хозяйственной деятельности"42.
38 Бахрушин С. В. К вопросу о крещении Киевской Руси. С. 40.
39 Дубровский А. М. Историки и власть: историческая наука в СССР и концепция истории феодальной политики и идеологии (1930;1950;е гг.). Брянск, 2005. С. 235.
40 Там же. С. 276−277.
41 Там же. С. 302.
42 Там же. С. 703.
В трудах историков 1910;х — середины 1930;х гг. рассматриваются вопросы строительства монастырей, социально-экономические аспекты их развития, культурно-просветительская деятельность обителей.
Со второй половины 1930;х — до середины 1960;х гг. исследователи корректируют некоторые взгляды на раннюю историю русской церкви. По-прежнему большое внимание уделяется анализу поземельных отношений и определению времени появления феодализма на Руси. Вопросы об объеме земельных владений и их статусе в домонгольский период долго оставались дискуссионными, а роль церкви в становлении феодализма часто рассматривалась с учетом существования протоформаций и межформационных периодов. Особое место занимали исследования по истории русской культуры, часто основанные на новых археологических материалах. Эти работы нередко раскрывают историю домонгольской Руси в культурологическом аспекте. Их авторы обращаются и к истории христианства на Руси: его появлению, распространению и восприятию.
1980;е гг. стали в истории Русской Православной церкви во многом переломными, тем более что происходило празднование 1000-летнего юбилея Крещения Руси. Исследователи особое внимание уделили вопросу о появлении русских православных традиций, не отходя от «формационного» рассмотрения исторического процесса. Так как Русская Православная церковь являлась неотъемлемой частью русского общества, то и ее судьбы следовало анализировать, руководствуясь теми же принципами, какие были основополагающими при изучении основных сторон русской истории.
Конец 1980;х гг. отмечен появлением многочисленных исследований, посвященных судьбам Русского православия. Не только внутренние процессы развития русской церкви, но и влияние на нее восточных и западных христианских общин широко раскрывались в научной литературе. Вновь возник научный интерес к зарождению христианства на территории Древней Руси. Ученые стали интересоваться предпосылками принятия христианства византийского образца в качестве официальной государственной религии, определять, каковы последствия этого процесса, что нового приобрел русский народ, а что потерял, и т. д. Рассматривалось влияние либо взаимовлияние Руси и Болгарии, Болгарии и Византии, Руси и Византии, а также проникновение римского христианства на территорию Киевской Руси.
Источниковая база исследования.
Диссертационное исследование опирается на обширный и разнообразный корпус источников. Весь их круг, вне зависимости от времени написания и взглядов авторов, традиционно делится на два главных «сектора». Первый по степени важности — считаются исследовательские работы. Значительную часть таких работ составляют монографии и статьи, посвященные тем или иным сторонам государственной и церковной жизни домонгольской Руси. В качестве наиболее важных выделяются две группы источников данного рода: монографии и статьи, о различных аспектах церковной проблематики. Выход монографии знаменует определенную веху в развитии научных взглядов автора. В 1930;е гг. появляется первый в Советском Союзе труд о прошлом русской церкви — книга Н. М. Никольского «История русской церкви». Эта работа, исходящая из новых марксистских подходов (т. е. формационной теории), становится основой для последующего изучения развития церкви в стране. Возникновение и развитие монашества рассматриваются с позиции утверждения феодализма в домонгольской Руси. После Великой Отечественной войны увеличивается к" и количество публикации по древнерусской истории, затрагиваются различные её аспекты: формирование государственности у славян, общественное развитие, язычество древних славян, генезис феодализма на Руси и т. д. Из большого количества исследователей стоит выделить Б. Д. Грекова, Д. С. Лихачева, М. Н. Тихомирова, Б. А. Рыбакова, Л. В. Черепнина, Я. Н. Щапова, которые внесли весомый вклад в изучение древнерусского общества, его религии, становления и развития церкви и монашества. Интересны суждения И. Я. Фроянова об истории домонгольской Руси и её христианизации.
Обсуждение монографий и крупных, этапных статей видных историков часто дает новый импульс развитию науки и приводит к складыванию направлений и даже школ.
Во второй половине XX в., при усилении специализации историков и большей «дробности» тематики, наряду с монографиями важным жанром научного творчества продолжают оставаться статьи, посвященные, в частности, исследованию отдельных аспектов истории монастырей. Но статья большей частью дает неполное представление об общей концепции автора.
Сходной по характеристикам с первыми двумя группами источников является еще одна: монографии по истории средневековой Руси, содержащие главы или параграфы, о «церковном развитии» или «монашескому становлению». Так, крупнейший советский историк Б. А. Рыбаков затрагивал проблему становления и развития монастырей лишь в общих чертах, подчеркивая их принадлежность к церковной организации, и тем самым сводил развитие аскетизма к общим процессам, присущим всей православной церкви домонгольской Руси: становление, распространение влияния, взаимоотношение с обществом и властью, создание культовых сооружений43.
Особую часть исследовательских работ составляют монографии, освещающие роли монастырей в той или иной сфере жизни общества. В работах такого рода чаще всего не находится место широким обобщениям, изложению общей концепции автора. Как правило, эти работы связаны с изучением культурного влияния монастырей на средневековое общество. Несомненно, среди работ этой группы выделяются исследования по истории летописания, зодчества, ремесленного производства в домонгольской Руси. Особенностью работ этой группы является их предметная составляющая, узконаправленная на изучение конкретной области культуры. Монашество не изучается комплексно, как правило, оно рассматривается в качестве созидателя и распространителя культурных основ. Очень сложно в таких.
43 Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. М., 1964. с. 6.
23 работах найти аналитические выводы о развитии монастырей как.
44 самостоятельных институтов .
Наконец, еще две группы источников этого «сектора» также обладают близкими характеристиками. Это статьи и тезисы докладов на научных конференциях, а также материалы научных дискуссий, проводимых в отечественных исторических журналах. Как правило, эти материалы имеют косвенное отношение к проблеме становления и развития монашества, поскольку их тематика либо шире интересующего нас вопроса (напримерразвитие монашества на Руси со времени его появления до XIX века), или, напротив, значительно уже45. Особенно много работ с негативными оценками развития как русской православной церкви в целом, так и монашества в частности, появляется в советской исторической науке в 80-е гг. XX века. Как правило, они носят обзорный характер, не раскрывают принципиальных.
44 См.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908; Он же. Нестор-летописец. // Записки наукового товариства ¡-мени Шевченка, Льв1 В, 1913. Т. СХУП, 1914. Т. СХУШОн же. «Повесть временных лет», Пг., 1916. Т.1. Он же. «Повесть временных лет» и ее источники. // Труды Отдела древнерусской литературы Инта русской литературы АН СССР, М.-Л., 1940. Т. IVИстрин В. М. Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода (XI — XIII вв.). Пг., 1922; Он же. Замечания о начале русского летописания. Л., 1924; Приселков М. Д. Нестор-летописец. Пг., 1923; Он же. История русского летописания Х1-ХУ вв. Л., 1940; Никольский Н. К. «Повесть временных лет» как источник для истории начального периода русской письменности и культуры. // К вопросу о древнейшем русском летописании. Л., 1930. Вып. I.- Греков Б. Д. Первый труд по истории России // Исторический журнал, 1943. № 1112- Еремин И. П. «Повесть временных лет». Л., 1946; Он же. Лекции и статьи по истории Древней Русской литературы. Л., 1987; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947; Он же. «Повесть временных лет», М.-Л., 1950. ч. И.- Черепнин Л. В. «Повесть временных лет», ее редакции и предшествующие ей летописные своды. // Исторические записки, 1948. № 25- Насонов А. Н. Начальные этапы киевского летописания в связи с развитием древнерусского государства. // Проблемы источниковедения. М., 1959. Вып. VIIОн же. История русского летописания XI — начала XVIII века: очерки и исследования. М., 1969; Тихомиров М. Н. Начало русской историографии. // Вопросы истории. 1960. № 5- Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания, Былины, Летописи. М., 1963; Кузьмин А. Г. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань, 1969.
45 См.: Свердлов М. Б. Социально-экономические предпосылки принятия христианства на Руси // Вопросы научного атеизма. М., 1988. Вып. 37- Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А. И. Клибанов. М., 1989; Религия и церковь в истории России (Советские историки о православной церкви в России). М., 1975; Православие в Древней Руси. М., 1989; Памятники литературы Древней Руси. XII век. Сост. и общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева. М., 1980; Литература Древней Руси. М., 1975; «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1988. позиций автора относительно монастырского развития домонгольской Руси. Существует и другая особенность этих работ — в большинстве из них кратко представлены основные выводы автора, сделанные в монографических работах46.
Среди «нарративных» работ по отечественной истории мы можем выделить несколько групп. Это учебники и учебные пособия, книги для всеобщего чтения, работы в хрестоматийных сборниках. Из числа источников «нарративной группы» наиболее важны учебники, хотя хронологически самой первой группой стали книги по отечественной истории и многотомные издания, предназначенные для всеобщего чтения. Каждое такое издание в первую очередь служит отражением собственной концепции автора. В этих работах затрагивается широкий круг вопросов, и проблематика отношений монашества, общества и власти как бы «растворена» в них47.
К следующей группе «нарративных» источников относятся издания, популяризирующие историческое знание, в том числе его последние.
46 См.: Самсонов А. М. Антифеодальные народные восстания в России и церковь. М., 1955; Долинин Н. П. Вопросы истории русской церкви в «Очерках истории СССР» // Вопросы истории. 1957. № 2. С. 126−130- Хромов П. А. Очерки экономики феодализма в России. М., 1957; Воронин H. Н. Смоленская живопись 12−13 веков. М., 1977; Бахрушин С. К вопросу о крещении Киевской Руси. // Религия и церковь в истории России (советские историки о православной церкви в России). М., 1975. С. 16−37- Владимир, архиепископ, ректор Московской Духовных Академии и Семинарии. Заслуги Святых Кирилла и Мефодия в просвещении славянских народов. // ЖМП. 1981. № 3. с. 45−54- Щапов Я. Н. О внутриполитической роли церкви на Руси в XI — XII вв. // Введение христианства у народов Центральной и Восточной Европы. Крещение Руси. /Сборник тезисов. М., 1987. С. 58−60- Рыбаков Б. А. Начальные века в русской истории. // Христианство и Русь. / Сборник статей. М., 1988. С. 5−31- Кузьмин А. Г. Падение Перуна. Становление христианства на Руси. М., 1989.
47 См.: Церковь в истории России (IX в. — 1917 г.). Критические очерки. М., 1967; Литература Древней Руси. М., 1981; Творогов О. В.
Литература
Древней Руси. Пособие для учителя. М., 1981; Макарова Т. И. Черневое дело Древней Руси. М., 1986; Цыбенко О. К., Симоник А. Н. Правда и вымысел о введении христианства на Руси. Львов, 1987; Чертков А. Б. Критика православной интерпретации введения христианства на Руси. М., 1988; Соколова Е. И. Церковь на Руси X—XIII вв.: проблемы, задачи, итоги исследования в советской историографии (60−80-е гг.). Науч.-аналит. обзор. М., 1988; Церковь на Руси XXII вв.: проблемы задач, итоги исследования в советской историографии (60−80 гг.). М., 1988; Фокина Л. А. Христианизация Древней Руси в контексте общественного прогресса. М., 1989; Щапов Я. Н. Русское православие: вехи истории. М., 1989. достижения: книги и брошюры для «народного» чтения. Эти работы передают упрощенное знание, адаптированное для понимания самым широким кругом лиц, и свидетельствуют о том, в каком виде доходят современные научные исторические воззрения до масс населения. В большинстве своем эти труды носят агитационный характер, декларируя основные санкционированные государством выводы о развитии науки и.
48 религии, распространяя атеистических взглядов среди населения. «Нечего, конечно, и говорить, что против монахов у народа накопилось еще больше злобы (в противопоставление с попами. — Н. У.)», — утверждал И. В. Лобачев. Народ хорошо сознавал, что вся эта жадная орава живет на его шее и старается взять с него как можно больше. Обычно монастыри основывались отдельными монахами, а потом разрастались и постепенно обращали в рабство крестьян соседних сел и деревень. Как это, так и распутная жизнь в монастырях, конечно, развивала у трудового люда неприязнь к монастырям и монахам"49. В диссертации этот тип источников привлекался лишь в том случае, когда возникала потребность определить общий уровень популярного знания по истории, задаваемый другими работами: прежде всего научной и учебной литературой. Особую группу источников «нарративного» сектора составляют пропагандистские материалы, очень характерные для советского общества. Большое количество таких работ было выпущено к тысячелетию Крещения Руси50. Они раскрывают позиции государства в отношении.
48 См.: Знатные люди Страны Советов о религии. М., 1939; Против тьмы: атеистическая хрестоматия. М., 1961; Атеизм и социалистическая культура. М., 1971; Воронцова Г. В. Ленинская программа атеистического воспитания в действии (1917;1937 гг.). Л., 1973; Коновалов Б. Н. К массовому атеизму. М., 1974; Суханов И. В. Обычаи, традиции и преемственность поколений. М., 1976; Филиппова Е. И. Атеизм и духовная культура. М., 1977; Емелях Л. И. Христианские таинства. Л., 1977; Зоц В. А. духовная культура и атеистическое воспитание. М., 1978; Сухов А. Д. Русский атеизм и освободительное движение. М., 1978; Лопаткин А. Р., Фурсин И. И. Социалистическая обрядность и ее роль в атеистическом воспитании населения. М., 1979.
49 Лобачев И. В. Правда о Христе и христианстве. Самара, 1924. с. 128−129.
50 См.: Белкина Т. Л. Критика попыток использования 1000-летия введения христианства на Руси в антикоммунистических и апологетических целях. Материалы в помощь лектору. Кишинев, 1987; Бессонов М. Н. Буржуазно-клерикальное измышление по поводу 1000-летия «Крещения Руси» и вопросы контрпропаганды. В помощь лектору. М., 1986; Гломозда К. Е. Критика современной буржуазной историографии введения христианства религии, церкви, их влияние на общество. Так, М. Н. Бессонов накануне 1000-летнего юбилея Крещения Руси в своей работе замечал: «в настоящее время особую актуальность приобретает наступательная контрпропаганда по проблемам атеизма, призванная обеспечить как необходимый упреждающий, так и разоблачающий эффект. Надо смелее раскрывать сущность, назначение и механизм действий, посредством которых клерикальный антикоммунизм пытается проводить политику глобального обмана людей, навязывать им чужие взгляды, сеять семена религиозного экстремизма. Один из действенных путей воспитания политической сознательности советский людей — убедительная и активная пропаганда коммунистических идеалов, неоспоримых преимуществ социалистического строя и его образа жизни"51.
Комплексное изучение разнообразных по составу источников позволяет решить поставленные в диссертации задачи.
Методологическая основа диссертационного исследования В качестве основополагающего метода изучения темы выступает междисциплинарный подход к историческому исследованию, поскольку проблематика диссертации соотносится с несколькими научными дисциплинами: историей, культурологией, религиоведением, правоведением и политологией. В этой связи методология собственно исторического исследования должна быть дополнена категориальным аппаратом, а также приемами изучения и осмысления, присущими этим научным дисциплинам. на Руси. М., 1986; Он же. «Крещение Руси» в концепциях современной буржуазной историографии. — Киев, 1988; Дубровский А. М.
Введение
христианства на Руси: легенды и реальность. (Материал в помощь лекторам, политинформаторам, агитаторам, пропагандистам). Брянск, 1986; Емелях Л. И. Советская историческая наука о крещении Руси- 1986 (В помощь лектору.) М., 1988; Колемасова Н. X. Критика фальсификаций введения христианства на Руси. В помощь лектору. М, 1988; Корзун М. С. Критика богословского понимания введения христианства на Руси. (Материал в помощь лектору). Минск, 1986; Методологические вопросы исследования введения христианства на Руси и его последствий. Киев, 1986; Социально-экономические причины и исторические последствия введения христианства на Руси. (Метод, рекомендации лекторам и пропагандистам науч. атеизма). Львов, 1988; Тришин А. Ф. Социально-политическая и историческая оценка введения христианства на Руси. (Материал в помощь лекторам, политинформаторам, агитаторам и пропагандистам). М., 1988.
51 Бессонов М. Н. Буржуазно-клерикальные измышления по поводу 1000-летия «крещения Руси» и вопросы контрпропаганды. М., 1986. с. 7.
Выбор же конкретных методов исследования обусловлен историографическим характером работы. Для настоящего исследования важно использование проблемно-хронологического метода при анализе концепций, сложившихся как в исторической науке, так и в смежных с ней научных дисциплинах.
При изучении исторических взглядов в качестве базового выступал объективно-исторический принцип отбора и анализа воззрений, мнений и идей в их единстве, что позволяет сохранить общеисторический и культурный контекст появления и распространения тех или иных научных теорий. При этом сравнительно-исторический анализ взглядов отечественных историков как методический прием должен обеспечить объективность и максимально возможную точность анализа, позволяя показать эволюцию исторических идей, вызванную не только переменами в обществе, но и «внутренней полемикой», развитием самой науки. Большое значение для раскрытия путей и результатов исследования становления и развития монашества в домонгольской Руси имеет и проблемно-исторический метод.
Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней предпринята первая попытка обобщающего историографического исследования проблемы становления и развития монашества домонгольской Руси. В диссертации выявлен и изучен понятийный аппарат трудов отечественных историков по данной теме, проведен комплексный анализ узловых проблем, решавшихся при осмыслении монашеского движения домонгольской Руси, проанализированы наиболее существенные выводы и наблюдения отечественных историков по этой проблеме.
В данном исследовании рассмотрен ход разработки в отечественной исторической науке вопроса о соотношении монашества, церкви, общества и власти в домонгольской Руси, установлены историографические традиции в изучении данной проблематики, показана зависимость выводов историков от применяемой методологии и идеологических схем. Особое внимание уделено тому, как в отечественной историографии отражены восприятие аскетических основ на Руси и принципы организации первых русских монастырей.
Работа состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения, списка источников и исследований.
Апробация.
Основные положения диссертации были представлены в 6 докладах и сообщениях на V Международной научно-практической конференции «Православие и русская культура: прошлое и современность» (Тобольск, 19— 21 мая 2011 г.) и II Международной научной конференции «Деятельностное понимание культуры как вида человеческого бытия» (Нижневартовск, 23−24 декабря 2004 г.), VI научной конференции молодых историков Сибири и Урала «Диалог культур и цивилизаций», (Тобольск, 2004 г.), Окружных научных конференциях «Наука и инновации XXI века» (Сургут, 2004, 20 092 011 гг.), а также в 6 опубликованных статьях, включая две в изданиях, рекомендованных ВАК РФ (Омский научный вестник, Известия Алтайского государственного университета).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В данном исследовании проанализирован широкий круг работ советских исследователей и историков русского зарубежья, так или иначе затрагивающий вопросы распространения аскетических идеалов, а также становления и распространения монашества, влияние обителей на культуру домонгольской Руси.
Из комплекса историографических исследований наибольший интерес для нас представили работы советских ученых, в которых раскрывались основные методологические вехи в процессе развития отечественной науки в XX веке, обозначался круг изучаемых проблем.
Проанализированные в диссертации исследования по ранней истории русского монашества хронологически по времени своего появления можно отнести к нескольким периодам. К первому из них следует причислить работы, выходившие в свет с 1917 по середину 1930;х гг. включительно. Тогда монашество домонгольской Руси часто воспринималось негативно. С 20-х гг. историческая наука находилась под пристальным вниманием органов власти, что во многом определило круг ключевых предметов изучения. Монашество домонгольской Руси рассмотрено в небольшом количестве работ, но появляются комплексные труды о становлении и развитии Русской Православной Церкви со времени становления до 1917 года. Однако ряд вопросов возникновения и утверждения христианства на территории Руси рассмотрено лишь обзорно.
Второй, более значительный по объему, круг работ по теме составляют те, которые были изданы во второй половине 1930;х — середине 1960;х годов. Выход в свет специального исследования Я. Н. Щапова «Церковь как феодальная организация в древней Руси в Х-ХП вв.» и других работ этого исследователя обозначил новый рубеж в изучении темы. Историки комплексно стали рассматривать взаимоотношения власти и церкви, общества и церкви, определили ведущие аспекты их взаимоотношений в социально-экономической сфере. Еще одним важным направлением изучения стало развитие культуры Киевской Руси, в частности, зарождение летописания, житийной и переводной литературы, зодчества, ремесла, иконописи.
Третий круг изучаемых источников включает работы второй половины 1960;х — начала 1990;х гг. Тогда заметно увеличивается количество трудов по проблемам Крещения Руси, становления Русской Православной Церкви, в том числе монастырей. Накануне юбилейного года — 1000-летия Крещения Руси — появляются серьезные работы, из которых выделяются труды И. Я. Фроянова. Вразрез с устоявшимися взглядами он писал об отсутствии феодальных отношений в домонгольской Руси, отчасти относя ее к переходному этапу от первобытности или рабовладельческого строя к феодальному.
Советская историческая литература, посвященная монастырям домонгольской Руси, весьма разнообразна. Но при этом в СССР не появилось ни одного комплексного исследования о распространении аскетических взглядов на Руси, становлении монастырей, их роли в политической, социально-экономической, культурной сферах развития русского средневекового общества.
Скудность источников о времени появления первых аскетических идеалов на Руси породила многочисленные версии об условиях, путях и формах распространения монашества, а также миссионерской деятельности византийских и болгарских аскетов. Используя труды историков XIXначала XX веков, советские исследователи приходили к выводам о начале распространения аскетизма еще до официального принятия христианства, но без четкой оформленности этого движения. Во многих работах, на основании изучения «Повести временных лет», появление монашества на Руси относится к великому княжению Ярослава Мудрого. Иногда начало аскетизма связывают со становлением Киево-Печерской обители как первой крупной монашеской общины с жесткой уставной жизнедеятельностью. К тому же Печерский монастырь был построен не князьями, а иноками, т. е. являлся не ктиторским (зависящим от князя), а самостоятельным в вопросах внутреннего развития и занимал такую позицию в политической жизни.
Советские историки часто писали о миссионерской деятельности монахов среди славянских племен Киевского государства, приводя сведения из «Повести временных лет» о крещении вятичей монахом Киево-Печерского монастыря Кукшей, а также попытках распространения аскетизма в Ростовской и Муромской землях выходцами из этого же монастыря. Советские исследователи отмечали и влияние византийских аскетов на русские земли, а также факты самостоятельных путешествий зажиточных славян в византийские обители, в частности, на Афон. В домонгольский период миссионерская деятельность монахов, как отмечали исследователи, не имела широких масштабов, что и определило количество существовавших в тот период монастырей.
Важным направлением в исследовании темы стало рассмотрение вопроса об организации монастырей. Отмечалось, что по византийскому образцу создавались первые русские монастыри — Георгиевский и Ирининский (Ярославом Мудрым и его супругой). Не только строительство обителей проходит под руководством князя, им собирается и монастырская братия. Князь становится главным распорядителем в монастыре, контролирует его внутреннюю жизнь и внешние связи, пресекая любую самостоятельность. В конце XI — начале XIII вв. ктиторами становились и зажиточные люди. Таких монастырей на Руси в домонгольский период, по мнению советских исследователей, было большинство, поэтому и роль монашества во внутриполитических процессах, как считалось, невелика.
Отличным от упомянутых являлся лишь Киево-Печерский монастырь, построенный самими иноками. Его духовным устроителем называется Антоний Печерский, а внутренним организатором — Феодосий Печерский. В исследованиях советских историков нет единства суждений о роли Антония Печерского в создании монастыря, ставится под сомнение и его независимость. Во многих работах Антоний называется ктитором, но, в отличие от обитателей княжеских обителей, он не только руководит монастырем, но и сам является его иноком.
Исследователи выясняют и роль Феодосия Печерского в становлении монастыря как крупнейшего духовного центра домонгольского периода. Главной заслугой Феодосия объявляется введение строгого Студийского устава в монастыре, что позволило организовать братию и четко распределить обязанности (этот устав, как отмечали советские историки, был заимствован и другими монастырями). С именем Феодосия связывается и строительство монастыря над пещерами, возведение всех необходимых построек. Помимо постройки храмовых сооружений, келий для братии, в заслугу Феодосию ставится и организация богоугодного заведения, которое предназначалось для нищих, юродивых и больных, а также помощь заключенным.
Пристальное внимание исследователи советского периода уделяли также вопросам взаимоотношений власти и монастырей. В силу исключительного положения ктиторских обителей политическое влияние Киево-Печерского монастыря часто являлось главным предметом изучения. Непростые отношения складываются с князьями у печерских игуменов в силу их стремления к независимости от Византии. Главной целью становится получение права назначать митрополитов самостоятельно. Митрополиты как ставленники Византии стремились к усилению греческого влияния на Руси, опираясь на поддержку князей. Такая прогреческая позиция наряду с междоусобными войнами вызывали открытое недовольство среди братии монастыря и населения Руси в целом. Киево-Печерский монастырь неоднократно открыто выступал с обличениями действий греческих иерархов и княжеской власти, чем вызывал гнев и недовольство князей и самого патриарха. Однако к мнению игуменов монастыря зачастую прислушивались, и власти принимали сторону обители в принципиальных спорах с греческими ставленниками или помогали монастырю добиться желаемых результатов, например, канонизация Бориса и Глеба, Антония Печерского.
Социально-экономическое развитие русского монашества, как правило, сводилось в советской историографии к формированию землевладения и участию в торговых операциях. Способы приобретения земельных угодий монастырями в представлениях исследователей были различны: и дары князей, и вклады на помин души, и переход во владение по просроченным закладным. По мере роста монастырей они становятся крупными земельными собственниками, что позволяло ученым принимать их за церковных феодалов. Обогащение обителей приводило и к их участию в различных торговых операциях. Часто в отдаленных районах страны монастыри вели и судебные разбирательства.
Пожалуй, наибольшее количество работ в советской историографии монашества домонгольской Руси посвящено развитию летописания. Несомненно, огромный вклад в его изучение внес А. А. Шахматов. По мнению исследователей, монастыри являлись рассадниками (это ваш ист. термин?) письменности. Так, в них зародилось летописание как способ фиксации происходящих событий в хронологическом порядке.
Монастыри также становились и проводниками просвещения в домонгольской Руси: при обителях создаются первые школы, начинают переводиться сочинения зарубежных книжников. В стенах монастырей создаются и ремесленные мастерские для обеспечения нужд братии, а впоследствии и всего общества. Тесное взаимодействие с греческими умельцами позволяет вырастить целую плеяду русских мастеров, из которых известен, например, Алимпий. По мере увеличения количества монастырей формируются и специализированные школы зодчих. Советские исследователи упоминают о двух крупных школах — греческой и русской (так называемые первая и вторая школы). Именно они создают неповторимые храмовые постройки в монастырях. Формируется и русский стиль сооружений — трехнефный крестовокупольный одноглавый храм.
Археологические раскопки советского периода позволили воссоздать облик храмовых сооружений Киева, Смоленска, Чернигова, Новгорода и других крупных центров Киевской Руси. Исследователи отмечали, что большинство храмов домонгольского периода построены по единому принципу, различия отмечаются во внутренних строениях.
Однако необходимо констатировать спорность многих оценок внутренней организации, характера землевладения монастырей, их места в политических отношениях, а также миссионерской деятельности. Эволюция взглядов историков на эти проблемы зачастую связана с доминирующими методологическими принципами. Исследования XIX — начала XX вв. оказали воздействие на работы ученых советского времени о времени появления аскетизма, его распространении на Руси, двойственности внутреннего устройства монастырей, влиянии обителей на политическое и социально-экономическое развитие страны, а также их роли в просвещении общества. Советская историография внесла существенный вклад в разработку вопросов о земельных владениях монастырей, их связей с княжеской властью, борьбе за самостоятельность Русской Православной церкви в целом.
Пристальное внимание советскими историками уделялось вопросам землевладения монастырей, способам их обогащения. Обители домонгольского периода признавались то сложившимися феодальными организациями, то образование последних приурочивалось уже к концу XIV — началу XV вв.
К числу спорных относятся и вопросы о влиянии европейских монашеских центров на русское монашество, о путях его распространения (помимо Византии и Болгарии, исследователи называют и Рим, и Чехию и другие европейские государства, из которых аскетические идеалы могли проникнуть на Русь), о принципах организации монастырей — помимо ктиторных и самостоятельных, исследователи высказывают предположения о существовании придомовых монастырей или монастырей при соборах.
Эти вопросы являются предметом весьма интенсивного изучения и в отечественной науке рубежа XX — XXI столетий.
