М. Юрсенар (1903;1987) — фигура во французской литературе XX столетия уникальная. О значительности ее литературных достижений говорит международное признание: премия Рене Вивьен (1929), престижная премия «Фемина» за роман «Философский камень» (1968), членство в Королевской бельгийской Академии (по матери М. Юрсенар была бельгийкой) (1971), Гран-при по литературе французского министерства культуры (1974), почетные степени в трех американских колледжах и в Гарвардском университете (1981). О широком признании таланта М. Юрсенар свидетельствует также факт ее избрания в 1981 году в число сорока «бессмертных» Французской Академии. Она стала первой женщиной, получившей право «заседать там, куда не были допущены ни мадам де Лафайет, ни мадам де Сталь, ни Жорж Санд» (Salvaing F., 1980). Произведения М. Юрсенар переведены на 17 языков мира.
До второй мировой войны, ставшей поворотным моментом в творчестве писательницы, М. Юрсенар опубликовала 3 романа — «Алексис, или Трактат о тщетном противоборстве» (1929), «Монета мечты» (1934) и «Последний выстрел» (1939). Ей принадлежат также циклы рассказов «Смерть в упряжке» (1934) и «Восточные новеллы» (1938), две драмы, опубликованные в 1954 и 1963 гг., и книга стихотворений в прозе (1936). Два последних послевоенных романа писательницы — «Воспоминания Адриана» (1951) и «Философский камень» (1968) — стали наиболее заметными вехами её творческого пути и принесли ей мировую известность. Последние годы жизни М. Юрсенар работала над трилогией «Лабиринт мира», которая осталась незавершенной.
Первоначальный имидж отшельницы, сложившийся в связи с уединенным образом жизни М. Юрсенар, совершенно не связывался с ее творчеством. Сама же писательница при этом повторяла, что биографические детали не имеют «никакого отношения к искусству, что чрезмерная сосредоточенность на собственном „я“ — слабость большинства современных писателей» (Yourcenar М., 1980, 89).
Насколько соотносятся обстоятельства жизни М. Юрсенар непосредственно с ее произведениями, возможно, еще предстоит изучить, но то, что основные ее герои, а именно, Зенон и Адриан, нередко выражают философские взгляды романистки, факт, на наш взгляд, бесспорный.
Мировоззрение М. Юрсенар и ее духовные поиски были предопределены особенностями ее биографии и той эпохой, в которую она жила. Решающую роль в воспитании Маргерит сыграл ее отец Мишель де Крайенкур. Интересы будущей романистки формировались во многом под его влиянием. Аристократ, растранжиривший свое состояние, Мишель был страстным путешественником и превыше всего ценил непринужденное дружеское общение. Отец, возможно, и передал дочери свое ощущение полноты жизни — любовь к путешествиям, интерес к людям, трепетное отношение к природе, способность восхищаться и наслаждаться произведениями искусства, особый интерес к мистике.
По воле отца Маргерит получила классическое образование дома. В 10 лет она начала учить латынь, через год — греческий, рано познакомилась и с классической литературой. Как вспоминает романистка, ее первыми книгами были произведения Аристофана и Расина. Круг чтения определял, как правило, отец, по словам М. Юрсенар, тонкий знаток литературы, искусства, прекрасный собеседник. Они часами могли обсуждать греческую философию и Шекспира, он рассказывал ей семейные истории. По вечерам в семье было принято читать вслух, обычно это были Толстой, Ибсен, Ницше. Таким образом, круг семейного чтения задавал направление и постепенно формировал натуру М. Юрсенар и ее мировоззрение. Мишель и Маргерит много путешествовали, осматривали всемирно известные галереи, храмы.
Как вспоминает романистка, «она ходила в музеи, как ее сверстницы ходили в кино, переживая, с восторгом и азартом» (Yourcenar М., 1980, 89).
Детские и юношеские впечатления позднее отразились в ее творчестве. Так, например, в Лондоне, куда ее семья переехала, в годы первой мировой войны, в Британском музее, М. Юрсенар впервые увидела бронзовый бюст Адриана. Позднее, когда она путешествовала по Италии и осматривала виллу Адриана, это уже воспринималось ею как продолжение знакомства со старым другом. По словам писательницы, «внутренний контакт с этим римским императором установился сразу и надолго» (Yourcenar М., 1980, 89). У нее очень рано возник замысел романа «Воспоминания Адриана», и это характерная черта творчества писательницы вообще: почти все значительные вещи были задуманы ею в юности.
М.Юрсенар — одна из немногих писателей XX века, которая имела возможность и привилегию быть какое-то время «совершенно свободной» в материальном плане. Правда, отец не оставил ей ничего. Но было еще состояние матери, которое позволило ей в течение нескольких лет вести безбедное существование. Это был шанс приобрести колоссальный опыт и знания, так как и после смерти отца она продолжала путешествовать по Европе, подолгу жила в Греции, Италии, много читала, изучала историю, философию, посещала выставки и музеи.
Уже в юности определился круг любимых авторов М. Юрсенар, своего рода «система координат»: Расин, Монтень, Лафонтен, Бодлер, Рембо. Во второй половине жизни М. Юрсенар отдавала предпочтение таким писателям, как Т. Манн, греческий поэт Кавафис, а также восточным авторам, прежде всего, Мисиме. В интервью с М. Галей в ответ на вопрос о любимых книгах, М. Юрсенар назвала «Братьев Карамазовых», романы Л. Н. Толстого, Т. Гарди, М. Пруста, а также буддийские тексты. Юность имела исключительное значение для М. Юрсенар, так как в этот период сформировались основные положения ее мировоззрения, которые она затем последовательно развивала и воплощала в литературном • творчестве. В своих философских исканиях М. Юрсенар не металась от какой-либо одной концепции к другой. О. Б. Вайнштейн справедливо, на наш взгляд, отмечает «концептуальную стабильность текстов М. Юрсенар при постоянных художественных переработках» (Вайнштейн О.Б., 1995, 625). Это позволяет нам говорить об уникальной целостности личности и мировоззрения писательницы.
Следует отметить, что М. Юрсенар оказалась мало подверженной «интеллектуальной моде» своего времени, в ее взглядах трудно обнаружить присутствие расхожих философских и политических идей. Как верно указывает Н. И. Полторацкая, • «ей свойственно стремление подвергать осмыслению не только (и не столько, добавим мы. — С.Ж.) современные политические и философские концепции, но и широко пользоваться тем фондом идей, которые накопило человечество за долгие века существования» (Полторацкая Н.И., 1981, 14). Возможно, этим объясняется, разнообразие сферы ее интересов. Вспомним, например, места действия в ее произведениях: Америка, Англия, Италия, Римская империя, Греция, Австро-Венгрия, Фландрия, Китай, Балканы и др.- или время действия: античность, II век н.э., средние века, эпоха Возрождения, XVIII в., XIX в., начало XX века, первая мировая война и др. При этом все произведения М. Юрсенар объединены одной общей проблемой — проблемой человека, его сущности, становления и самопознания, а также его отношений с миром.
Как известно, эти отношения и человек сам по себе всегда были главным объектом художественного изображения и познания. Каждая эпоха ставила перед литературой свои задачи, отвечающие ее потребностям и ее видению человека. Можно с уверенностью сказать, что в XX столетии эти задачи приобрели особую остроту и значимость. Как пишет С. Н. Филюшкина, «это обусловлено не только теми огромными испытаниями, которые обрушила на людей суровая эпоха, эпоха двух грандиозных мировых войн, широкомасштабных гражданских распрей и политических репрессий, — в XX веке встал вопрос о судьбе человеческого начала как такового, о „стирании человека“. Встал и „гамлетовский вопрос“, но не тот, широко известный („быть или не быть?“), а не менее важный: .что есть человек — „венец всего живущего“ или „квинтэссенция праха“?» (Филюшкина С.Н., 2002, 4).
В поисках ответа на этот и другие вопросы М. Юрсенар обращается к самым различным источникам, в том числе мистическим учениям и восточным религиям (что, заметим, было в духе начала XX века). Здесь следовало бы обратить внимание на тот факт ее биографии, что в детстве она не получила определенного религиозного воспитания, хотя и родилась в семье католиков и какое-то время посещала католическую церковь. Зато, как вспоминает писательница, в ее душе всегда жило ощущение «невидимого и необъяснимого мира, окружающего нас» .(Yourcenar М., 1980, 41). Это переживание священного, универсального было гораздо более всеобъемлющим, чем-то, которое, как ей казалось в то время, она наблюдала в церкви. Два чувства стали несовместимыми, и в определенный момент, по ее словам, ей пришлось делать выбор между «суммой церковных догм и всем» (Yourcenar М., 1980, 43). Она выбрала «всё». Впоследствии, М. Юрсенар изучала буддизм, древнее учение каббалы, алхимию и др. Ее глубоким убеждением было то, что, несмотря на отличия, в основе всех религий лежит нечто единое — это, по ее мнению, «вера, контакт с невидимым, непознанность и необъяснимость этого мира, которая была очевидна во все времена» (Yourcenar М., 1980, 43). Следует отметить, что изучение восточных религий наложило особый отпечаток на характер и мироощущение М. Юрсенар, а впоследствии, обратило ее поиски вглубь себя самой и, как это ни парадоксально, помогло, по словам писательницы, «заново открыть для себя религию ее детства — христианство» (Yourcenar М., 1980,43).
Все это, безусловно, не могло не отразиться на творчестве М.Юрсенар. Ее герои, как правило, открыты области оккультного, терпимо и с уважением относятся к чужим вероисповеданиям. Важнейшим моментом в понимании романисткой человека является ее уверенность в возможности бесконечного совершенствования его возможностей и способностей. Герои М. Юрсенар — это интеллектуалы, увлеченные самопознанием. Чтобы понять и обрести себя, они стремятся, с одной стороны, познать мир во всем его многообразии, для этого им необходимо все пропустить через себя. М. Юрсенар могла бы с полным правом сказать вслед за Рембо: «Недостаточно быть просто личностью! Надо быть всем и каждым!» С другой стороны, поиск всеобъемлющего опыта героями М. Юрсенар неразрывно связан с их стремлением обнаружить во всей этой многогранности и калейдоскопичности жизни нечто единое, что связывает всё и всех. Их путь к себе — это всегда путь к Идеалу, к Абсолюту, к Единству.
Такое понимание человека М. Юрсенар было обусловлено также глубоким интересом писательницы к мифологии. Путешествуя в довоенные годы по Европе, М. Юрсенар особое предпочтение отдавала Греции, которая на долгие годы стала для нее духовной родиной. Греция была, прежде всего, связана для М. Юрсенар с эпохой античности. Греческая культура являлась для будущей романистки неиссякаемым источником вдохновения и мудрости. В этот период М. Юрсенар проявляла особый интерес к древнегреческим мистериям и таинствам, что представляло собой все то же страстное стремление будущей писательницы «ощутить себя связанной, единой со всем» (Yourcenar М., 1980, 36). Не случайно, в первом варианте романа об Адриане образ ее героя тяготел больше к мистической, ритуальной Греции. Безусловно, это отчасти соответствовало действительности, потому что исторический Адриан посещал философов более или менее мистического толка и своих современников-ясновидцев, но таким образом, по собственному признанию М. Юрсенар, ее герой «оказался скорее поэтическим, чем историческим» и от нее «ускользали целые пласты образа Адриана, например, Адриан — правитель» (Yourcenar М., 1980, 60). Романистка отступилась от своего первоначального замысла, так как чувствовала, что Адриан — это нечто иное, и есть границы правдоподобия, которые не следует переступать.
Что же касается понимания романисткой мифа, то мифологические образы, как верно замечает О. Б. Вайнштейн, «знаки вечных коллизий, воспринимались М. Юрсенар как открытый для всех подход к абсолюту» (Вайнштейн О.Б., 1995, 630). Миф, по ее мнению, близок религии и вводит в мир бесконечности и невидимого, «выражает контакт человека и вечности» (Yourcenar М., 1980, 36). Некоторые исследователи (в частности С. Ф. Фаррелл, Э. Р. Фаррелл, О.Б.Вайнштейн), к мнению которых мы присоединяемся, выделяют в произведениях М. Юрсенар два уровня функционирования мифов. Первый, конкретный уровень, восстанавливает обряд, скрывающийся за мифом. Так, например, в структуре одного из ранних произведений М. Юрсенар «Костры» С.Ф. и Э. Р. Фаррелл видят «многочисленные отсылки к ритуалу женской инициации в древнегреческих храмах» (Цит. по: О. Б. Вайнштейн, 1990, 630). Как известно, этот ритуал включал несколько стадий — заточение в священном месте, символическая жертва, мнимая смерть, преображение и возвращение воскресшего в общество — в целом, можно сказать, что это был процесс самопознания и воссоединения с Богом через страдания и испытания в определенных культовых формах. Несмотря на индивидуальный характер приобретенного в ходе посвящения опыта, он составляет также вневременной смысл любой культовой символики, а «в содержательном плане произведений М. Юрсенар указывает на второй, более абстрактный, уровень функционирования мифана архетипы» (Вайнштейн О.Б., 1990, 631). В своих произведениях М. Юрсенар («Костры», «Динарий мечты» и др.) нередко соединяет два плана — современность и миф, с тем, чтобы дать почувствовать величие, казалось бы, обычных, повседневных действий героев, жизнь которых, в интерпретации писательницы, превращается в миф. Такая манера отличает творчество М. Юрсенар от французских писателей-экзистенциалистов, таких, например, как Ж.-П. Сартр («Мухи»), А. Камю («Калигула»). Для них миф, который заимствуется у предков, есть, в первую очередь, всеобщая оболочка, некая единая форма для «достаточно очерченных, — по словам С. Великовского, — в своих границах исторических запросов» (Великовский С., 1999, 29). У М. Юрсенар же, скорее, наоборот. Ей близко понимание мифа К. Г. Юнгом, который полагал, что мифы являются «хорошо известным выражением архетипов» (Юнг К.Г., 1991, 98). При этом К. Г. Юнг обращал особое внимание на то, что «мифы — в первую очередь психические явления, выражающие глубинную суть души. Все мифологизированные естественные процессы, — по мнению ученого, — такие, как лето и зима, новолуние, дождливое время года и т. д. не столько аллегория самих объективных явлений, сколько символические выражения внутренней и бессознательной драмы души. Она улавливается человеческим сознанием через проекции, т. е. будучи отраженной в зеркале природных событий» (Юнг К.Г., 1991, 99). Таким образом, мифологию по К. Г. Юнгу можно определить как изначальный способ обработки архетипических образов. В этих, как пишет А. М. Руткевич, «культурных образованиях происходила постепенная шлифовка спутанных и жутких образов, они превращались в символы, все более прекрасные по форме и всеобщие по содержанию» (Руткевич A.M., 1991, 15). Именно такое понимание мифа было близко М.Юрсенар. Исходя из этого, она полагала, что выразительные возможности архетипов весьма велики в силу их универсальности и исключительной эмоциональной наполненности. Многие герои М. Юрсенар живут по законам мифа, а значит чувства и проблемы, воплощенные в их образах имеют значение во все времена. Поэтому, например, в сборнике «Костры» М. Юрсенар смело вводит античных героев в современный мир, прибегает к резким разрывам и смещениям во временном плане, к смешениям в описании колорита эпохи.
Так, приключения Сапфо происходят на фоне жизни Афин первой половины XX векав военных действиях Троянской войны участвуют танки, свистят пули. Интересно, что, по мнению М. Юрсенар, современная цивилизация, не вносит в существовавшие издревле конфликты фактически ничего нового, кроме технологий. Так мы приходим к соотношению миф — история в философских исканиях М.Юрсенар. О взглядах М. Юрсенар на историю и о причинах обращения писательницы к жанру исторического романа речь будет идти в главе II данной работы.
Другим источником познания себя и другого «во всей его божественной нищете» (Yourcenar М., 1980, 75) является, по М. Юрсенар, любовь. Согласно ее убеждениям, это универсальная жизненная сила, которая несмотря на индивидуальный характер чувства, «открывает путь к познанию, или к Богу» (Yourcenar М., 1980, 75). Эти взгляды во многом сформировались на основе ее собственного жизненного опыта. В молодые годы она пережила глубокое чувство к человеку, который не смог ответить ей взаимностью. В какой-то момент она хотела покончить жизнь самоубийством, но потом нашла в себе силы преодолеть эту страсть, полностью посвятив себя литературе.
Обращаясь в своем творчестве к проблеме взаимоотношений между полами, М. Юрсенар предлагает нам свою концепцию любви (см. подробнее глава I). Ей близко понимание любви у греков, а также восточные теории, особенно индийские. Для М. Юрсенар характерно глубокое убеждение в том, что «любые чувственные узы и даже повседневные отношения священны. потому что они — один из величайших феноменов вселенской жизни вообще» (Yourcenar М., 1980, 73). Чувство священного, присущее ее героям, страхует эти отношения от непристойности и переводит любовь в «разряд высоких проявлений человеческого духа» (Yourcenar М., 1980, 72).
По мнению М. Юрсенар, число путей, которыми мы можем «проникать в действительность», познавать мир и себя, неисчислимо. Она считает, что всякая симпатия и всякое понимание, которое мы дарим живым существам, будь то люди, жившие вчера, или наши современники, будь они творения нашего ума, спутники всей нашей жизни или те, кто ненадолго повстречался нам на пути — все умножает наши связи с действительностью" (Yourcenar М., 1980, 226), благодаря им человек имеет возможность жить параллельными жизнями. «Я никогда не была, — говорит по этому поводу М. Юрсенар в своем интервью с М. Галей, — коллекционером картин, но мой друг Эверетт Остин был им. Мне никогда не приходилось с утра до вечера трудиться, чтобы содержать своих престарелых родителей, но моей приятельнице Эрике Фольгер. пришлось. Я никогда не была (да и не мечтала быть) молодой женщиной, чьей красотой и элегантностью все восторгаются, но моя приятельница J1.K. была. Наши опыты смешиваются, подтверждают друг друга» (Yourcenar М., 1980, 226). Такое отношение к жизни привело М. Юрсенар к глубокому убеждению в единстве мира и человеческих судеб. «Всякое существо пережившее человеческую драму — есть я», — говорит писательница (Yourcenar М., 1980, 226).
В заключение отметим, что мироощущение М. Юрсенар, как нам представляется, не пессимистично, но и не оптимистично, суть в том, считала писательница, чтобы «смотреть на мир открытыми глазами» (Yourcenar М, 1980,310).
В философских исканиях М. Юрсенар во многом отразились нравственные и духовные поиски европейской интеллигенции минувшего столетия.
Сложные экономические, политические перипетии, а также ужасы двух мировых войн во многом определили мироощущение человека XX века. Эти процессы нашли отражение в литературе, в которой «старые» традиции классического реализма тесно переплелись с новыми темами и новыми способами изображения и осмысления действительности, нашедшими свою форму в философии экзистенциализма и эстетике модернизма и постмодернизма.
В послевоенные годы во Франции наблюдается возрождение жанра исторического романа. Значительную роль при этом сыграло то обстоятельство, что в этом направлении начали работать такие писатели, как Л. Арагон, Б. Клавель, Ж.-П.Шаброль, П. Гамарра, Р. Мерль и др., уже зарекомендовавшие себя как авторы социальных романов на современную тематику. Как известно, повышенный интерес к жанру исторического романа возникает тогда, когда опыт прошлого по каким-либо причинам приобретает особую актуальность. Автор исторического романа, как правило, берет на себя задачу, описывая и осмысливая события прошлого, выявить точки их соприкосновения с настоящим. Ф. С. Наркирьер связывает обращение к жанру исторического романа во Франции во второй половине XX века с расцветом «общества потребления». По его мнению, как реакция на меркантилизм и бездумное обогащение и потребительство, возник интерес к тем периодам национальной истории, когда люди жили не ради своей мелкой, эгоистичной корысти, а ради значительных и великих дел, во что-то верили, отстаивали какие-то идеалы. Французские писатели обратились ко временам крупных социальных потрясений, великих свершений национального прошлого (восстание камизаров, Великая Французская революция XVIII века, Парижская Коммуна) с целью восстановить в памяти народа духовный и нравственный климат тех эпох, а также в поисках высокого идеала и положительного героя, отсутствие которого особенно остро ощущалось в этот период. Какова роль личности в истории, каковы взаимоотношения между личностью и массами, что порождает исторические трагедии, ведущие к упадку могущественного государства, — таковы некоторые из вопросов, которые поднимает французский исторический роман второй половины XX века. Прошлое при этом воспринимается многими писателями как «борьба за свободу во всех ее видах, за свободу духовную в первую очередь, борьба, которая ведется сейчас и будет продолжена в будущем» (Наркирьер Ф.С., 1974, 16).
Исторические романы М. Юрсенар заслуживают особого внимания. Стоит отметить, что будущая романистка всегда питала огромный интерес к истории. Не случайно замыслы всех ее крупных произведений зародились у нее еще в молодости. Но начинающей писательнице не хватало еще ни жизненного опыта, ни знания истории, чтобы воплотить задуманное. Поэтому в начале своего творческого пути М. Юрсенар больше тяготела к темам, которые ей открывала современная действительность, что нашло свое отражение в ранних произведениях. Так, в «Алексисе, или Трактате о тщетном противоборстве» (1929) и в «Последнем выстреле» (1939) действие разворачивается в 1910;1920;е годы. М. Юрсенар обращается к проблеме гомосексуальной любви, взаимоотношений между полами, что было в духе начала XX века, а также во многом обусловлено событиями личной жизни начинающей писательницы. В «Динарии мечты» (1934) М. Юрсенар рисует римскую жизнь 1930;х годов и неудавшееся покушение на Муссолини. Первая декада творчества М. Юрсенар (1929;1939) была необычайно продуктивной, чего нельзя сказать о послевоенном периоде. Трудно при этом не согласиться с мнением французского исследователя К. Моннера, который связывает большие интервалы между публикациями писательницы «с теми высокими требованиями, которые предъявляет она к своим произведениям» (Monnerat С., 1970, 257). Лишь в зрелом возрасте смогла М. Юрсенар воплотить во всей полноте свои идеи на материале самых разных исторических эпох от Древней Греции до XIX столетия, поражая точностью воспроизведения мельчайших деталей и глубоким проникновением в атмосферу воссоздаваемой эпохи с ее социальными, религиозными и философскими перипетиями.' Однако, стоит заметить, что в своих произведениях М. Юрсенар не занимается реконструкцией прошлого ради самой реконструкции, точно также как и не прибегает к его модернизации.
Думается, что глубина философского осмысления действительности в произведениях М. Юрсенар дает нам полное право отнести ее исторические романы к вершинам философско-интеллектуальной прозы XX века. В своем творчестве М. Юрсенар смогла не только отразить сложные процессы, присущие сознанию человека XX столетия, но и проследить их в исторической ретроспективе.
Несмотря на то, что печататься М. Юрсенар начала еще в 1920;е годы и в 1929 году была удостоена премии Рене Вивьен за роман «Алексис, или Трактат о тщетном противоборстве», существенный интерес к ее творчеству французская критика стала проявлять лишь после выхода в свет в 1951 году «Воспоминаний Адриана». Правда, сначала это были в основном критические статьи в прессе, авторы которых в один голос заговорили об «исключительном таланте романистки» и высоко оценили послевоенный роман М. Юрсенар, характеризуя его как «литературное событие», «успех», «великое произведение» (Memoires d’Hadrien de Marguerite Yourcenar. -(publicationsinfo.html)). Это были первые попытки определить место М. Юрсенар в современном литературном процессе Франции. При анализе зарубежных критических работ, посвященных творчеству М. Юрсенар, мы исходили из того, на основании принципов какой литературоведческой школы написано то или иное исследование.
После выхода в свет второго крупного романа М. Юрсенар «Философский камень» немногочисленные публикации, посвященные этому событию, также представляли собой лишь небольшие заметки. Они давали общую характеристику произведений М. Юрсенар, ее стиля и намечали пути дальнейших исследований.
Так, по мнению К. Прево, «к какому бы времени ни обращалась М. Юрсенар, будь то Рим императора Адриана, эпоха Возрождения или XIX в., речь у неё всегда идет о переломном моменте, когда старый мир начинает рушиться. Однако, изображая общественные катаклизмы, трагические стороны бытия, писательница не приходит к пессимистическому мировоззрению, сохраняет веру в светлое начало в человеке» (Prevost С., 1979, 33−34).
К.Моннера полагает, что всё творчество М. Юрсенар «проникнуто раздумьями о предназначении человека. Её герои рассуждают о всеобщности некоторых присущих человеку способов мыслить, о способности разума прокладывать через века и пространство путь к другому разуму» (Monnerat С., 1970, 257).
Как видим, эти ученые закладывают основы рассмотрения творчества М. Юрсенар с точки зрения проблематики ее произведений, в центре которых стоит человек с его нравственными и философскими поисками.
Примечательным, на наш взгляд, является тот факт, что достоинства романов М. Юрсенар отмечали также видные французские писатели и критики второй половины XX века (А.Стиль, А. Вюрмсер), которые стояли на позициях марксистского литературоведения. Как известно, они выступали против «чистого искусства», модернистского принципа «неуправляемости художественного творчества» и «теории дистанции» (См.: Нефедов Н. Т., 1988, 229). Так, А. Стиль полагал, что художником движет не интуиция, но жизнь и борьба в мире, его окружающем. Потому важнейшим принципом социалистического реализма А. Стиль считал жизненную правдивость творчества писателя. А. Стиль обращает внимание на большую художественную ценность произведений М.Юрсенар. Он указывает на то, что «продемонстрированное ею в „Философском камне“ глубокое понимание и потрясающее точностью деталей воспроизведение прошлого лучше, чем литературные поделки во вкусе сегодняшнего дня» (Stil А., 1968). Совершенно очевидно, что А. Стиль противопоставляет исторические романы М. Юрсенар, ее глубокое знание истории и человека, умение воплотить это в слове «новому роману», приверженцы которого отказывались понимать произведение как «историю» и как художественное отражение Истории и на первый план выдвигали сам текст, его формальные характеристики.
На преемственность традиций творчества М. Юрсенар с классиками французской литературы указывает также известный литературовед А.Вюрмсер. Он обращает внимание на «„королевский стиль“, которому мог бы позавидовать сам Бальзак» (Wurmser А., 1977).
Высокая оценка, которую дают творчеству Юрсенар литературоведы-марксисты, тем более интересна, что сама писательница была, как известно, далека от попыток видеть «повсюду в прошлом либо коммунизм, либо его отсутствие» (Yourcenar М., 1980, 61). Можно предположить, что А. Стиля и А. Вюрмсера привлекало стремление М. Юрсенар постичь «правду истории». Чтобы глубоко проникнуть в жизнь и в духовный мир людей прошлого, романистка изучала невероятное количество документов, исторических свидетельств, художественных и философских сочинений, созданных в изображаемую ею эпоху.
Приведенные примеры, тем не менее, говорят о том, что ранняя критика творчества М. Юрсенар носила в большей степени описательно-оценочный, нежели аналитический характер.
Складывается впечатление, что до избрания М. Юрсенар в члены Французской Академии литературоведение не уделяло ей должного внимания. Одна из немногих значительных по объему работ, посвященная творчеству М. Юрсенар и увидевшая свет в 1971 году, принадлежала перу Ж.Бло. (Blot J., 1971). Как нам представляется, этот труд носит отпечаток влиятельных в зарубежном литературоведении идей фрейдистской и мифологической школ. Обращая внимание на разнообразие интересов романистки и пытаясь определить круг тем, над которыми размышляет М. Юрсенар, Ж. Бло полагает, что в центре произведений М. Юрсенар, будь то эссе, пьесы, рассказы или романы, всегда лежит миф. В своем исследовании ученый основное внимание уделяет поискам фрейдистских мотивов в произведениях М.Юрсенар. Заметим при этом, что сама писательница отвергала концепцию Фрейда как неудовлетворительную. Кроме того, Ж. Бло одним из первых справедливо указывает на прямое влияние К. Г. Юнга на понимание М. Юрсенар мифа, «коллективного бессознательного» и роли архетипов. Однако подход Ж. Бло к изучению творчества М. Юрсенар представляется нам несколько односторонним. Исследователь полагает, что М. Юрсенар равнодушна к общественным проблемам и ограничивается решением специфических задач, стоящих перед искусством. С такой позицией трудно согласиться, так как это противоречит тем убеждениям, к которым пришла М. Юрсенар, особенно под влиянием событий второй мировой войны. Писательница неоднократно утверждала, что она несет ответственность перед обществом за проповедуемые ею истины, и её долг состоит, прежде всего, в ¦ том, чтобы содействовать укреплению гуманистических начал в человеке. Для обоснования своих взглядов Ж. Бло вынужден обращаться преимущественно к ранним произведениям М.Юрсенар. «Воспоминания Адриана» (1951) и «Философский Камень» (1968), в которых ясно выражена позиция и мировоззрение М. Юрсенар, к сожалению, отходят в его исследовании на второй план, хотя, очевидно, что именно эти романы являются вершиной творчества М.Юрсенар.
В последнее десятилетие ситуация относительно освоения творчества М. Юрсенар зарубежным литературоведением значительно изменилась. Французскими учеными сделано многое для выявления и опубликования материалов, касающихся непосредственно жизни М.Юрсенар. В 1995 году вышли в свет письма М. Юрсенар к друзьям (Yourcenar М., 1995). Изучению биографии писательницы посвящены работы Ж. Савиньо (Savigneau J., 1991), С. Пруст (Proust S., 1997), М. Гослар (Goslar М., 1998), Сард М. (Sarde М., 1995) и др. Под редакцией Е. Реал вышел сборник научных трудов (Marguerite Yourcenar. Biographie., 1988. — (publicationinfo.htm)), в котором ученые подходят к изучению творчества М. Юрсенар с позиций биографического метода. Они рассматривают влияние биографических фактов на художественные произведения писательницы, а также средства, с помощью которых романистка говорит о себе или, наоборот, скрывает свое «я». Так, еще Ж. Бло указывал на то, что одной из главных особенностей произведений М. Юрсенар является «отсутствие интереса автора к своей собственной персоне» (Бло Ж., 1971, 9). При этом он даже утверждал, что, «чем больше временная дистанция, например, в „Воспоминаниях Адриана“, тем интереснее и значительнее произведение» (Бло Ж., 1971, 10). Один из способов, с помощью которых романистка достигает такого эффекта и скрывает свое «я» — это, по мнению ученого, «ее потрясающая способность сливаться с голосом своего героя. В этом смысле романы М. Юрсенар невозможно спутать ни с какими другими» (Бло Ж., 1971, 20). Стоит заметить, что мы, действительно, не найдем в романах М. Юрсенар непосредственного описания фактов ее биографии, но невозможно при этом отрицать, что воспитание, интересы, образ жизни определили мировоззрение писательницы, а ее герои, будь то император Римской Империи, или ученый эпохи Возрождения во многом унаследовали ее философские взгляды. Возможно, именно это дает право Ж. Фрери утверждать, что «Юрсенар использовала своего героя императора Адриана как средство, чтобы выразить свои чувства, чувства, которые испытала онаон стал для нее автобиографическим алиби» (Freris G., 1998, 140).
В творчестве М. Юрсенар внимание исследователей в первую очередь привлекает гуманизм писательницы, глубина ее философских исканий, актуальность поднимаемых ею проблем.
С 1986 года в различных странах проводятся коллоквиумы, посвященные изучению творчества писательницы. В 1989 году во Франции был создан Центр М. Юрсенар (Centre Yourcenar (Cidmy)). Результатом работы членов этого центра за последнее десятилетие стало значительное количество научных трудов, сборников статей. Широта и разнообразие интересов М. Юрсенар обуславливает, возможно, тот факт, что зарубежные ученые исследуют в основном идейно-тематическое своеобразие ее произведений. Ими были выделены многие проблемы, играющие важную роль в литературном наследии М.Юрсенар. Это в первую очередь проблема соотношения истории и мифа, к которой тесно примыкает вопрос о священном и универсальном в произведениях романистки. Этот аспект творчества М. Юрсенар рассматривают Е. Р. Фаррелл и С. Ф. Фаррелл (Farrell E.R., Farrell C.F., 1998), Ж. Фрери (Freris G., 1998), М. Гослар (Goslar М., 1998), М. Чепрага (Ciopraga М., 1998) и др. Так, например, М. Гослар приходит к выводу о том, что «М.Юрсенар обращается к Истории в поисках универсальных человеческих ценностей.» (Goslar М., 1998, 141). По мнению ученого, роман «Воспоминания Адриана», который возвращает нас почти на 2000 лет назад, это попытка писательницы «найти на примере одного человека вневременные законы поведения, уловить суть исторических событий и показать их актуальность в XX веке» (Goslar М., 1998, 141). На основании изученных работ можно сделать вывод о том, что все исследователи едины во мнении: история и миф являются в творчестве М. Юрсенар важнейшими источниками постижения жизни и ее законов. Анализу этих, а также других проблем таких, как нравственные поиски героев М. Юрсенар, проблема власти в ее произведениях посвящены сборники статей. Эти исследования были опубликованы на основании работы коллоквиумов, проводимых Центром Юрсенар. Некоторые из них размещены в Интернет: (Le Sacre dans l’oeuvre de Marguerite Yourcenar, 1993. — (publicationinfo.htm)) — (L'Universalite dans l’oeuvre de Marguerite Yourcenar, 1998. — (publicationinfo.htm)) — (Roman, histoire et mythe dans l’oeuvre de Marguerite Yourcenar, 1995. — (publicationinfo.htm)) — (L'Autorite dans l’oeuvre romanesque de Marguerite Yourcenar, 1998/ sept.2000. — (publicationinfo.htm)) и др.
Западные ученые подходят к рассмотрению творчества Юрсенар с разных позиций и выбирают разные предметы и объекты анализа. К. Андерссон, например, анализирует четыре романа писательницы («Алексис, или Трактат о тщетном противоборстве», «Последний выстрел», «Воспоминания Адриана», «Философский камень») с точки зрения того, как в них решается тема смерти (Andersson К., 1989). Ученый считает, что это центральная тема не только 4-х изучаемых им романов, но и всего творчества М. Юрсенар, объясняя это словами самой писательницы, «невозможно глубоко размышлять о чем-либо, не столкнувшись с этой мрачной необходимостью» (Цит. по: Andersson К., 1989, 8). В своей работе К. Андерссон утверждает, что антитеза «жизнь — смерть» — главная составляющая творчества романистки. Согласно М. Юрсенар, «существует два сорта людей: одни стараются изгнать мысли о смерти, чтобы лучше и свободнее житьдругие же стремятся смотреть в лицо этой «мрачной необходимости» (Yourcenar М., 1938, 9 // Цит. по: Andersson К., 1989, 8).
Особое отношение, как отмечает К. Андерссон, мы находим у М. Юрсенар к добровольному уходу из жизни. Например, в «Воспоминаниях Адриана» некий брахман решает сжечь себя заживо. Он стремится освободиться от всего, даже от своего тела, чтобы соединиться с Богом, перейти в небытие, но таким образом он отрицает не только себя, но и жизнь как таковую. Однако, главный герой романа далек от подобного «чистого фанатизма», хотя он никогда не считал самоубийство преступлением. Он полагал, что человек в любой момент своей жизни, имеет право решить, когда она перестает быть нужной, полезной. Герои М. Юрсенар видят в добровольном уходе из жизни триумф человеческой воли над самым глубоким инстинктом природы, свидетельство реализации человеческой свободы. Но человек должен при этом помнить, что он несет также ответственность за других, и его смерть может оказаться для них знаком равнодушия и неблагодарности с его стороны.
Смерть, по мнению М. Юрсенар, заключает в себе всю полноту индивидуального и универсального бытия, так как человек должен абсолютно один преодолеть порог в вечность.
Сосредоточивая свое внимание на одной из главных тем творчества М. Юрсенар, К. Андерссон дает глубокий и подробный анализ ее воплощения в выбранных им 4-х романах, раскрывая при этом некоторые особенности философских взглядов писательницы.
В других работах, посвященных анализу проблематики творчества М. Юрсенар, зарубежные исследователи (К.Бионди, Ж. Фрери, М. Гослар, М. Чепрага и др.) сочетают, как правило, принципы культурно-исторической и сравнительно-исторической школ. Они рассматривают литературную деятельность М. Юрсенар в контексте не только французской, но всемирной культуры. «Она [М.Юрсенар] уважала и использовала в своем творчестве, -пишут Е. Р. Фаррелл и С. Ф. Фаррелл, — духовное наследие, традиции и фольклор многих стран, что позволило самым разным народам считать М. Юрсенар одним из своих писателей» (Farrell E.R., Farrell C.F., 1998, 51). Исследователи изучают литературные традиции в творчестве М. Юрсенар, а через это, с одной стороны, характеризуют авторскую индивидуальность, а с другой, нравственную и социальную жизнь Европы в целом. Так, например, Ж. Фрери указывает на взаимосвязь творчества М. Юрсенар и греческого поэта К. Кавафиса, поэзия которого, по мнению ученого, позволила романистке «придти к мудрости и зрелости через умение наслаждаться жизнью» (FrerisG., 1998, 140).
Е.Р.Фаррелл и С. Ф. Фаррелл, рассуждая в своей статье об истоках творчества М. Юрсенар, полагают, что его питали и вдохновляли история, классическая литература, мифология, особенно греческая, и восточная мудрость. (См.: Farrell E.R., Farrell C.F., 1998, 51).
Следует заметить, что эти ученые вслед за Ж. Бло также обращают внимание на архетипичность мышления М. Юрсенар и анализируют такие ключевые образы в произведениях романистки как море, дерево, пропасть, остров и др. Образы дерева и моря, например, по утверждению Е. Р. Фаррелл и С. Ф. Фаррелл, имеют в произведениях М. Юрсенар «мифологический аспект» (Farrell E.R., Farrell C.F., 1998, 54). Так, в романе «Последний выстрел», как справедливо замечают исследователи, «судьба деревьев. тесно связана с судьбой героев.. Вырубка деревьев, о чем так сожалеет герой этого романа Конрад, служит своего рода зеркалом, в котором отразилось разрушение замка и жизни самих героев» (Farrell E.R., Farrell C.F., 1998, 55). Море, по мнению этих ученых, является в романах М. Юрсенар символом смерти, пропасти. Е. Р. Фаррелл и С. Ф. Фаррелл совершенно справедливо указывают на то, что «этот источник новой жизни появляется в произведениях М. Юрсенар каждый раз, когда ее герои переживают кризисные моменты» (Farrell E.R., Farrell C.F., 1998, 52). Стоит заметить, что подобные юнгианские интерпретации очень популярны среди исследователей творчества М. Юрсенар (J.Blot, M. Delcroix, A. Lelong, M. Ciopraga и др.).
Наблюдения Е. Р. Фаррелл и С. Ф. Фаррелл, безусловно, интересны. Думается, однако, что небольшая по объему статья не может дать полного и глубокого представления об исторических и литературных процессах, оказавших влияние на мировоззрение М. Юрсенар и художественное воплощение ее идей.
С позиций сравнительного литературоведения исследует творческое наследие М. Юрсенар М.Каваззути (Cavazzuti М., 1990). В своей статье она касается проблемы гуманизма в творчестве М. Юрсенар и Т.Манна. М. Каваззути подчеркивает тот факт, что гуманизм в своем традиционном понимании «простых и надежных понятий равновесия, здоровья и человеческого счастья» (Cavazzuti М., 1990, 61) более не удовлетворяет этих писателей. Традиционному гуманизму М. Юрсенар вслед за Т. Манном противопоставляет «гуманизм, обращенный к необъяснимому, темному и сумрачному, к тайному. Это гуманизм Зенона, гуманизм, который проходит через пропасть и ведет к великому деянию, открывая все пути духа» (Cavazzuti М., 1990, 68). Однако, по мнению исследовательницы, в отличие от Т. Манна, М. Юрсенар ставит своих героев в такие ситуации, когда они вынуждены сделать последний шаг, разрушить границы своего человеческого «я», чтобы ощутить себя растворившимися в мировом пространстве, во всем многообразии жизненных форм. «Космический гуманизм М. Юрсенар составляет, по словам М. Каваззути, сущность творчества романистки» (Cavazzuti М., 1990, 68).
Как нам представляется, М. Каваззути касается глубинного смысла творчества М. Юрсенар, сокрытого за тщательным изображением исторической действительности, и намечает, таким образом, важные ориентиры в освоении художественного наследия писательницы.
В работе, посвященной творчеству М. Юрсенар (Trouve А., 1996), французский ученый А. Труве, обращает внимание не только на проблематику, но и на художественную форму ее произведений. Он поднимает вопросы жанра и композиции в романе М. Юрсенар «Воспоминания Адриана». Анализируя поэтику интересующего его произведения, исследователь справедливо, на наш взгляд, полагает, что этот роман представляет собой смешение характерных особенностей нескольких литературных жанров. Он прослеживает взаимосвязь этой оригинальной романной формы, «изобретателем которой, — по его словам, — может по праву считаться М. Юрсенар» (Trouve А., 1996, 8), с письмами Сенеки и Марка Аврелия, а также с «Исповедью» Ж.-Ж.Руссо. «Это стремление познать себя, — пишет А. Труве, — приближает „Воспоминания Адриана“ к жанру, который возник гораздо позже 2-го века, а именно к автобиографии (основателем которого по праву считается Ж.-Ж.Руссо)» (Trouve А., 1996, 9). Ученый обращает также внимание на место и роль комментария, которым снабжен этот роман. Он указывает на то, что все части произведения настолько взаимосвязаны, что помести М. Юрсенар этот исторический материал где-то внутри, был бы неизбежно нарушен весь строй романа и иллюзия исповеди главного героя. При этом исследователь совершенно справедливо говорит об органичном единстве формы и содержания романа М. Юрсенар «Воспоминания Адриана», и в следующих главах своей работы переходит к тематическому анализу произведения, что, безусловно, способствует более полному раскрытию замыслов романистки.
Как видим, в последнее десятилетие зарубежными исследователями сделано многое для освоения художественного и философского наследия М.Юрсенар. Специалисты подходят к изучению произведений писательницы с позиций различных литературоведческих школ. Не всегда, конечно, приверженность той или иной школе позволяет исследователю создать целостную и убедительную концепцию изучаемых им произведений, а порою даже мешает (как, например, в случае поиска Ж. Бло фрейдистских мотивов в романах М. Юрсенар). Все зависит от того, какую цель ставят перед собою литературоведы. Нередко ученые, ограниченные рамками статьи, не могут представить общую картину творчества М. Юрсенар, но делают при этом интересные и глубокие частные замечания по поводу отдельных ее произведений. Зарубежные специалисты чаще всего обращаются к проблематике романов М.Юрсенар. Если же речь идет о художественной форме произведения, то в непосредственной связи с его идейно-тематическим содержанием.
Проблемы, затронутые М. Юрсенар в её творчестве, вызывают значительный интерес не только зарубежных исследователей, но и отечественных литературоведов.
Ещё не так давно неведомая нашему читателю, М. Юрсенар постепенно обретает у нас статус «мастера современной прозы», «крупнейшей современной французской писательницы» (Ерофеев В., 1986, 72).
Отечественная литературная критика и литературоведение постепенно осваивают творчество М.Юрсенар. При этом ученые пока не касаются её переводческой деятельности, литературоведческих экскурсов и эссеистики, а также многочисленных интервью писательницы, число которых возрастало по мере роста её популярности. В настоящее время существует небольшое количество литературно-критических работ о М. Юрсенар: рецензии на выход переводов её произведений на русском языке, предисловия и вступительные статьи к её романам (Давыдов Ю.П., 1984; Завадовская С. Ю., 1992; Яхнина Ю., 1996), информационные сообщения о принятии М. Юрсенар во Французскую Академию (Литературное обозрение, 1990; Жукова 3., 1980; Собов А., 1980), критические статьи журналах (Ерофеев В., 1986), главы в учебниках и монографиях (Андреев Л.Г., 1977; Уваров Ю. П., 1985; Вайнштейн О. Б., 1995). Творчеству М. Юрсенар в отечественном литературоведении посвящено также диссертационное исследование Н. И. Полторацкой (Полторацкая Н.И., 1981).
Как видим, работы отечественных исследователей о М. Юрсенар немногочисленны. К тому же часто они носят популяризаторский характер. В своих исследованиях ученые обычно дают общую характеристику произведениям М. Юрсенар и поднимают ряд вопросов и проблем, которые еще ждут своего всестороннего, и полного освещения.
К работам такого плана относится вступительная статья Ю. П. Давыдова. Он рассматривает два послевоенных романа М. Юрсенар «Воспоминания Адриана» и «Философский камень». Ученый касается жанровой специфики этих романов, анализирует образы главных героев, а также определяет причины, которые обеспечили послевоенным романам М. Юрсенар устойчивый интерес у читателей. Ю. П. Давыдов уверенно вписывает Юрсенар в культурно-исторический контекст послевоенной Франции. Он считает, что благодаря своим историческим поискам и размышлениям, стремлению. постичь истоки современного западного сознания и, «честно обрисовав его антиномии, уходящие своими корнями в глубь веков, Маргерит Юрсенар дала тем самым объективную картину современного состояния умов на Западе» (Давыдов Ю.П., 1984, 25).
В.Ерофеев называет М. Юрсенар «младшей современницей и соратницей Т. Манна и Г. Гессе» (Ерофеев В., 1986, 72), обозначая тем самым высокий уровень ее творчества и указывая на его прямую взаимосвязь с философским романом XX века.
Отечественные исследователи обращают также внимание на идейно-тематическое содержание и проблематику романов М.Юрсенар. По мнению Ю. Яхниной, ее произведения выходят далеко за рамки исторического романа, открывая перед нами такие «экзистенциальные темы как человек и мир, человек и история, природа и вечность, отношения человека с миром непознанного» (Яхнина Ю., 1996, 30).
Более подробно анализируется творчество М. Юрсенар в статье О. Б. Вайнштейн (Вайнштейн О.Б., 1995). В ней исследовательница, прослеживает эволюцию творчества писательницы, обращает внимание на жанровые и стилистические особенности романов. О. Б. Вайнштейн останавливается на раннем творчестве романистки. С ее точки зрения, из первых произведений писательницы в более поздние перешли «и античная тематика, и ясный язык, и привкус холодной рациональности в построении образов, и композиционная расчетливость» (Вайнштейн О.Б., 1995, 626). О. Б. Ванштейн подчеркивает, что выбранную в «Алексисе» технику повествования М. Юрсенар оттачивает и доводит до «потока сознания» в духе М. Пруста в других своих произведениях, достигая наибольшей выразительности в «Динарии мечты». Такого рода особенность повествования можно также проследить и в послевоенном романе «Воспоминания Адриана», и в отдельных главах «Философского камня».
Анализируя творчество М. Юрсенар, ¦ О. Б. Вайнштейн вслед за зарубежными учеными отмечает особую роль, которую играют в нем мифологические образы. Она указывает также, что М. Юрсенар, весьма благосклонно относившаяся к К. Г. Юнгу, «вполне намеренно пользовалась архетипами в своей поэтике, усматривая их проявления, например, в своих снах (Сб. „Сны и судьбы“), и в снах героев, а также во всей обширной сфере бессознательного, действующего в творчестве. Многие герои Юрсенар, по мнению исследовательницы, представляют из себя воплощение архетипов и поступают по законам юнговской индивидуации» (Вайнштейн О.Б., 1995, 631).
Н.И.Полторацкая изучает творчество М. Юрсенар в связи с общим состоянием литературного процесса во Франции. Ее исследование выявляет специфику творческого метода М. Юрсенар, обеспечившего особое место произведениям романистки в современной французской литературе. Н. И. Полторацкая стремится раскрыть «гуманистический характер и остро актуальный смысл творчества писательницы, решающей на историческом материале важные проблемы идейной и нравственной жизни современного общества» (Полторацкая Н.И., 1981, 4). Исследовательница определяет условия, подготовившие расцвет исторического романа во Франции во второй половине XX века, выявляет основные направления развития жанра, исследует своеобразие решения проблем этого жанра в эстетической концепции М.Юрсенар. Н. И. Полторацкая обоснованно указывает на глубинную связь романов М. Юрсенар с современностью и характеризует их «как своего рода романы-предостережения» (Полторацкая Н.И., 1981, 4). Она анализирует также проблемы, которые романистка поднимает в своем творчестве: «роль науки в судьбах цивилизации, границы познавательной деятельности людей. религиозный фанатизм и ответственность вождей за судьбы доверившихся им людей, милосердие в мире жестокости, опасность компромиссов в области морали» (Полторацкая Н.И., 1981, 4). Исследовательница высказывает некоторые идеи относительно этических взглядов М. Юрсенар, природы ее гуманизма, а также религиозных убеждений писательницы. Некоторые из предложенных ею оценок обусловлены влиянием идеологических установок, господствовавших в отечественном литературоведении в советский период, и в настоящее время представляются излишне прямолинейными и во многом спорными. Так, например, анализируя образ настоятеля Луи де Берлемона, которому, по ее мнению, писательница доверяет рассуждения на моральные темы, Н. И. Полторацкая утверждает, что «настоятель угадывал под оболочкой религиозной борьбы социальное движение и сочувствовал патриотам, чьей религиозной платформой был кальвинизм. [.] Для обоих [настоятель и анабаптист Симон Адриансен] вера в бога не более, чем форма, заключающая гуманизм» (Полторацкая Н.И., 1981, 11−12). Думается, что не совсем правомерно ставить знак равенства между религиозной борьбой и социальным движением, «верой в бога» приора Луи де Берлемона или Симона Адриансена и гуманизмом как таковым. Этот вопрос, требует, на наш взгляд, более глубокого и подробного изучения, так как он важен для понимания философских взглядов М.Юрсенар.,.
В заключение хотелось бы отметить, что отечественная наука ещё только начинает осваивать творчество М. Юрсенар, которое привлекает исследователей своей сложностью, глубиной и многогранностью. Однако немногочисленные статьи, какими бы интересными и аргументированными они ни были, и одно диссертационное исследование не могут ответить на все вопросы и представить полную картину творческого наследия М.Юрсенар.
Актуальность темы
исследования определяется несоответствием степени изученности творчества М. Юрсенар в отечественном литературоведении значительности и оригинальности произведений этой писательницы. Единственная диссертация, посвященная изучению творчества М. Юрсенар, была защищена в 1981 году. Монографических работ о писательнице нет. Думается, что назрела необходимость провести новое исследование, так как романы М. Юрсенар отличаются глубиной художественного осмысления действительности, философских исканий автора, а их проблематика не теряет своей остроты и в настоящий момент. Философские поиски и творческий опыт романистки могут служить примером противостояния кризисным настроениям в обществе, веры в светлое начало в человеке и его способность нравственного и духовного самосовершенствования.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в работе анализируются характерные для творчества М. Юрсенар темы и проблемы, которые до настоящего времени еще не получили достаточного освещения в научно-критической литературе: проблемы самопознания, формирования и развития личности, тема любви вообще и гомосексуальной любви в частности, соотношение власти и свободы, роль и место науки в познании и самопознании человека, нравственность и духовные искания человека. В отличие от Н. И. Полторацкой, которая рассматривает послевоенные романы М. Юрсенар в контексте расцвета жанра исторического романа во Франции и соотносит их с произведениями таких писателей, как Б. Клавель, Р. Мерль, Ж. П. Шаброль, А. Шамсон и др., нам представляется более правомерным акцентировать принадлежность романов М. Юрсенар к философской прозе XX века и исследовать воплощенную в них философскую концепцию. В работе предпринимается попытка проследить, при помощи каких художественных средств М. Юрсенар решает в своих произведениях названные нами проблемы и определить, в чем она зависит от своей эпохи, а в чем оригинальна.
Цель настоящего исследования заключается в том, чтобы, исходя из философских взглядов романистки, определить место проблемы самопознания и формирования человека в творчестве М. Юрсенар, охарактеризовать своеобразие решения этой проблемы и ее художественного воплощения в романах писательницы. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
— определить основные факторы, повлиявшие на формирование художественной и философской концепции М. Юрсенарпроанализировать особенности философских взглядов М. Юрсенарпроследить преемственность проблематики от ранее созданных к более поздним произведениям М. Юрсенар;
— проанализировать образы главных героев романов М. Юрсенар и определить, как на примере различных судеб писательница решает проблему самопознания и формирования личности;
— определить художественные особенности прозы М. Юрсенар в их обусловленности мировоззренческой концепцией автора;
Решение вышеназванных задач осуществлялось с использованием культурно-исторического, литературно-исторического, сравнительно-исторического методов исследования. Теоретической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных специалистов. Наиболее важное для нашей работы значение имели труды общетеоретического характера М. М. Бахтина, В. М. Жирмунского, Ю. М. Лотмана, Б. О. Кормана,.
B.Д.Днепрова, Г. К. Косикова и др.- труды по истории и поэтике зарубежного романа Л. Я. Гинзбург, Л. Г. Андреева, Т. Балашовой, С. Н. Филюшкиной,.
C.Великовского, Ю. Н. Давыдова, А. Н. Таганова, Д. В. Затонского, Б. Г. Реизова и др.- исследования по французской литературе XX века Н. В. Забабуровой, С. Ю. Завадовской, Л. А. Зониной, О. В. Флоровской, Ф. С. Наркирьер и др.
Объектом исследования явились одно из первых произведений М. Юрсенар «Алексис, или Трактат о тщетном противоборстве» (1929) и исторические романы «Воспоминания Адриана"(1951) и «Философский камень» (1968). Предметом анализа стала проблема самопознания и формирования личности в избранных для изучения романах М. Юрсенар и художественные формы ее воплощения.
Научная значимость исследования заключается в том, что оно позволяет углубить существующие литературоведческие и эстетические представления о прозе М. Юрсенар как одной из вершин философской прозы XX века, а также о некоторых общих тенденциях литературного процесса минувшего столетия.
Практическая значимость работы определяется возможностью использовать ее результаты при дальнейшем изучении творчёства М. Юрсенар, а также при разработке общих и специальных курсов по истории зарубежной литературы, в научных исследованиях, посвященных развитию французской и мировой литературы XX века.
Апробация. Основные положения исследования обсуждались на следующих конференциях: XI Пуришевские чтения «Всемирная литература в контексте культуры» (МПГУ, 1998) — XII Пуришевские чтения «Всемирная литература в контексте культуры» (МПГУ, 1999) — Зимняя школа: «Проблема национальной идентичности в литературе и гуманитарных науках» (ВГУ,.
2000) — Всероссийская конференция «Слово и концептуальная модель мира в литературе о Великой Отечественной войне» (ЛГПУ, 2000) — Межрегиональные конференции «Социальная власть языка» (ВГУ, МИОН,.
2001), «Межкультурная коммуникация и проблемы национальной идентичности» (ВГУ, МИОН, 2002), «Условия взаимопонимания в диалоге» (ВГУ, МИОН, 2002) — XV Пуришевские чтения «Всемирная литература в контексте культуры» (МПГУ, 2003) — Научная конференция студентов, аспирантов, преподавателей «Культура общения и ее формирование» (ВГУ, 2003, 2004), а также на аспирантском семинаре, проводимом кафедрой зарубежной литературы ВГУ (2003;2005).
Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Во введении кратко излагается материал, дающий представление о философских исканиях М. Юрсенаропределяется уровень изученности творчества писательницы и заявленной темы в зарубежном и отечественном литературоведении, а также обосновывается актуальность, научная новизна и цель исследования.
Заключение
.
Проведенный анализ романов М. Юрсенар позволяет утверждать, что художественное своеобразие произведений писательницы определяется ее философскими и эстетическими взглядами, сформировавшимися под воздействием духовной атмосферы не только XX века, но и идей, которые человечество накопило за минувшие столетия. Так, в трактовке любви как чувства сакрального, как орудия познания, М. Юрсенар близка индийским и античным представлениям. В романе «Воспоминания Адриана» в своем понимании человеческого пути к совершенству она опирается на античную концепцию о гармоничном телесном, интеллектуальном и духорном развитии человека. В «Философском камне» процесс самопознания и формирования личности главного героя представлен через алхимическую и каббалистическую символику. Произведения М. Юрсенар являются синтезом самых разных философских идей, переосмысленных писательницей в свете духовных и нравственных исканий человека XX века. Эта эпоха была, как известно, отмечена кризисным состоянием идей гуманистической культуры. М. Юрсенар стала одной из тех писательниц, которая несмотря на все злодеяния, творимые людьми в XX веке, не потеряла веры в разум и науку, добро и справедливость, в Человека. М. Юрсенар можно по праву назвать наследницей идей европейского гуманизма, которые она своеобразно развивает, обратившись к греческой и восточной мудрости. Думается, что это обусловило пристальное внимание писательницы к внутреннему миру человека, поиск ее героями «божественных оснований себя». Герои М. Юрсенар, как правило, довольно необычным способом, весьма отдаленным от христианских представлений, ищут собственные пути спасения.
В своих произведениях, как мы могли убедиться, М. Юрсенар обнаруживает глубокий интерес к проблеме самопознания и становдения личности. На примере разных человеческих судеб (особенно ярко, на наш взгляд, это прослеживается в рассмотренных нами романах «Алексис», «Воспоминания Адриана», «Философский камень») писательница показывает возможные пути обретения человеком гармонии с собой и с миром. Думается, что слова, сказанные романисткой о греческом поэте Кавафисе, лирику которого она высоко ценила, с полным правом можно отнести и к ее творчеству. О чем бы ни писала М. Юрсенар, к какой бы тематике она ни обращалась, она снова и снова «возвращается к тайной клеточке самопознания, крохотной и бездонной, непроницаемой и прозрачной разом, — к чистейшей (или, как сказали бы прежде, интеллектуальной) страсти. Поразительное изобилие целей и путей, в конце концов, складываются [у М. Юрсенар] в своего рода замкнутый лабиринт, где признание и немота, текст и комментарий, пыл и ирония, голос и отзвук до неразличимости смешиваются, а переодевание оборачивается своеобразным I обнажением сути» (Юрсенар М., http://librarv.ferghana.ru/kavafis/ursenar.htmперевод: Б. Дубинина). Ее герои — это интеллектуалы, наделенные страстью к углубленно философскому осмыслению себя и своего места в мире. Чтобы сформировать идею своей судьбы в распоряжении героев М. Юрсенар, как правило, два способа: или заглянуть в глубины своей души, или попытаться посмотреть на себя незаинтересованным, беспристрастным взглядом. Думается, что особенностью решения М. Юрсенар этой проблемы является то, что в ее изображении все' события и явления жизни: будь то любовь, увлечение различными видами искусств, занятия наукой, обладание властью, I посвящение в мистерии — все предстает как некий этап или веха на пути познания человеком своей скрытой сущности.
Стремление М. Юрсенар реализовать свой интерес к подлинному человеческому «я» обусловило, на наш взгляд, выбор формы повествованияпреимущественно от первого лица с акцентом на активности «личностного сознания, которое не просто воспринимает мир, но и выявляет в этом восприятии свою потаенную суть» (Филюшкина С.Н., 1988, 75). Даже если это повествование от третьего лица, как в «Философском камне», оно все равно уподобляется рассказу от первого, так как все события и явления внешнего мира отражаются в романе по мере того, как в них участвует или их наблюдает главный герой романа. Заметим, что обращение М. Юрсенар к повествованию от первого лица было отчасти в духе того времени. Однако в отличие, например, от писателей-модернистов, она не занимается в своих романах буквальным воспроизведением причудливого хода мысли героя, точно так же, как и не пытается проникнуть в подсознательные глубины человеческой психики, как это делали некоторые приверженцы «нового романа». Для Юрсенар важным, на наш взгляд, является проследить логику размышлений героя, передать суть его мысли, и, как правило, проиллюстрировать или подтвердить ее тем или иным фактом из жизни. Обращение М. Юрсенар к жанру исповеди и романа-воспоминания позволяет писательнице представить более глубокий психологический самоанализ героя и открывает дополнительные возможности для романа интеллектуального. I.
Специфика решения вопроса о возможных путях становления личности в романах М. Юрсенар связана также, на наш взгляд, с активным использованием романисткой мифологических образов, алхимической и каббалистической символики, что выводит ее повествования за рамки социально-исторической действительности на метаисторический, философский уровень. В этом смысле история в произведениях М. Юрсенар (при всей реалистичности изображения) предстает как некая декорация, а жизнь ее героев — как олицетворение драмы идей.
В судьбе и исканиях своих исторических персонажей М. Юрсенар I смогла отразить противоречия, присущие сознанию человека XX столетия. Ее герои, глубоко одинокие, яркие и неординарные личности, проходят на своем пути не одно искушение (властью, знанием, свободой). При этом.
М.Юрсенар подчеркивает, что они находят в себе силы их преодолеть и прийти к осознанию значимости свободы воли другого человека, собственной ответственности и необходимости служения людям. Думается, что такой итог жизненных исканий героев М. Юрсенар, связан с одной из главных идей ее философии — с идеей единства всего сущего, понимаемой как на уровне человеческих отношений, так и на уровне бытия. По ее собственным словам, «головокружительное множество противостоящих друг другу персонажей предстает, в конечном счете, единой личностью — вечным и неуничтожимым «я» (Юрсенар М., http://library.ferghana.ru/kavafis/ursenar. htm).
Эта же мысль, но в несколько ином виде, высказывалась М. Юрсенар в трилогии «Лабиринт мира»: родственные семьи образуют сети (rese'aux), бесконечно расширяющиеся во времени и в пространстве, так что все люди так или иначе оказываются связанными друг с другом. В итоге эта модель отправляет нас к мифам о происхождении и жизни первых людей, когда закладывались причины всех вещей и будущих событий. Трилогия «Лабиринт мира» характеризует последний период творчества романистки, когда М. Юрсенар в большей степени, нежели историей, стала интересоваться геологией. Возможно, немалое значение при этом имела ее жизнь на острове у северо-восточного побережья США. М. Юрсенар была склонна думать, что если бы она осталась в Европе или вернулась в Грецию, для нее '"все большую роль играли бы вопросы литературной формы, потому что среда, -говорит она, — в которой я жила, была подчеркнуто литературной, и я оставалась бы больше связанной с прошлым, потому что и тамошние города все тоже связаны с легендой античности" (Yourcenar М., 1980, 130). Поселившись на небольшом острове, М. Юрсенар оказалась перед лицом совсем иной реальности в ее первозданном виде, «полновесной и в каком-то смысле аморфной» (Yourcenar М., 1980, 130). Именно здесь она начала все больше интересоваться природной средой, деревьями, животными. Нам представляется, что этот переход во взглядах писательницы от изучения истории человека к изучению истории планеты в целом, есть закономерный процесс все продолжающегося и расширяющегося ее поиска «единого первоначала» во всем многообразии жизненных форм. В связи с этим думается, что отличительной особенностью героев М. Юрсенар является, с одной стороны, глубокий интерес к реальному миру. Их путь самопознания и становления неразрывно связан со стремлением пережить и почувствовать в жизни, как можно больше. Они, хотя и признают, но для себя не приемлют путь отшельников и аскетов. С другой стороны, жизнь, своя собственная и других людей, пропущенная через призму сознания и воспоминаний, представляется ее героям как иллюзорная и преходящая. «Одно усилие, -говорит М. Юрсенар устами Зенона „Философском камне“, — какое приходилось делать, чтобы вызвать в памяти всех этих людей, само по себе уже преувеличивало их значение и отводило чрезмерную роль плотским скрепам» (Юрсенар М., 1984, 302). Думается, что подобное восприятие личности М. Юрсенар, напрямую связано с ее каббалистическими пристрастиями и интересом к мудрости Востока.
Можно утверждать, что рассмотренные нами три произведения М. Юрсенар (написанные в период с 1928 по 1968) отличаются единством философских убеждений писательницы. Характерной особенностью ее взглядов и жизни является то, что она смогла связать в одно целое свои метафизические размышления и при этом остаться до конца «верной земле», что нашло свое отражение и в образах главных героев ее романов. Так, Адриан несмотря на все свои интеллектуальные пристрастия, любоЬь к наслаждениям и т. п., до последнего дня остается великим правителем, который двадцать лет старался «вернуть земле стабильность" — точно также Зенон, погруженный в свои философские и алхимические поиски, до конца остается врачом, помогающим бедным. Для Юрсенар, по ее словам, было чрезвычайно важно показать это в своих произведениях. «Человек, — говорит она, — пребывает в мире, и остальное человечество там же» (Yourcenar М., 1980, 226). Складывается впечатление, что в своих героях, при всей их несхожести, М. Юрсенар хотела воплотить некий образ мудреца, но не просто созерцающего жизнь бесстрастным взглядом, а стремящегося приносить пользу.
Таким образом, творчески переосмыслив философские идеи прошлого и настоящего, М. Юрсенар предложила в написанных ею произведениях собственный угол зрения, свое видение человека и возможных путей обретения им гармонии с самим собою и с миром.
