Имя существительное. 
Введение в языкознание

§ 205. В современном отечественном языкознании имя существительное обычно определяется как часть речи, обозначающая предмет (в широком смысле), или предметность, субстанционность, и выражающая это значение в грамматических формах (или категориях) рода, числа и падежа. В качестве отличительного синтаксического признака существительного указывается преимущественное использование слов этой части речи в роли подлежащего и дополнения. Обращается внимание еще и на такую особенность имен существительных, как «способность иметь при себе определяющее прилагательное», которая рассматривается как «одно из основных синтаксических свойств существительного» .

Как видно из приведенного определения имени существительного, основными грамматическими категориями данной части речи являются категории рода, числа и падежа. В ряде языков для существительного характерны грамматические категории одушевленности — неодушевленности, определенности — неопределенности. В некоторых языках, например в венгерском, имени существительному свойственно наличие грамматической категории степеней сравнения. Некоторые лингвисты среди грамматических категорий существительного называют и такие, как конкретность, отвлеченность, вещественность, собирательность и др.

§ 206. Грамматическая категория рода у имен существительных — это категория слов (не словоформ), т. е. категория классификационная (классифицирующая), или лексико-грамматическая. Это значит, что существительные не изменяются по родам, не образует родовых форм (в отличие, например, от прилагательных русского языка), а распределяются (классифицируются) по родам на основании тех или иных различительных признаков.

Специфика грамматической категории рода имени существительного (по сравнению с другими категориями данной части речи) заключается в том, что принадлежность слов к тому или иному роду в большинстве случаев никак не связана с выражаемыми ими значениями, носит условный характер, определяется по сложившейся традиции. Это подтверждается, в частности, тем, что названия одного и того же предмета или явления в разных языках сплошь и рядом относятся к разным родам; ср., например, русское береза, немецкое die Birke (женский род) и литовское berzas (мужской род); русское подсолнечник (мужской род) и немецкое die Sonnenblume, литовское saulegrqza (женский род), русское кровь (женский род), немецкое das Blut (средний род) и литовское kraujas (мужской род). В одном и том же языке слова с одними и теми же или близкими значениями могут относиться к разным родам; ср. русское месяц (мужской род), луна (женский род) и солнце (средний род). Более того, к разным родам могут относится вариантные формы одного и того же слова; ср.: рельс и рельса; зал, зала и зало; кофе — горячее (разговорное) и горячий; виски — крепкое, крепкий и крепкая.

Связь грамматического рода существительных с их лексическими значениями обнаруживается лишь у названий живых существ — людей и животных: лица и животные мужского пола обычно обозначаются существительными мужского рода (ср.: мужчина, петух), существа женского пола — словами женского рода (ср.: женщина, курица). Однако эта связь проявляется весьма непоследовательно. Для обозначения лиц мужского пола иногда используются существительные женского рода (например, французское 1а sentinelle — «часовой»); лица женского пола могут обозначаться существительными среднего рода (например, немецкое das Weib — «женщина», das Madchen — «девушка»).

Многие названия живых существ не дифференцируются по грамматическому роду, обозначают людей или животных разных полов (ср., например, русские существительные дитя, профессор, неряха, чудовище (о человеке), лошадь, собака, белка, кенгуру, колибри, соловей, ласточка, лягушка, муха и др.). При этом в разных языках для обозначения одного и того же живого существа могут использоваться существительные разных родов; ср., например: русское собака (женский род) и немецкое der Hund, литовское suo (мужской род); русское дитя, немецкое das Kind (средний род) и литовское vaikas, kudikis (мужской род); русское белка, литовское vovere, voveris (женский род) и немецкое das Eichhom (средний род); русское соловей (мужской род) и немецкое die Nachtigal, литовское lakstingala, lakstute (женский род).

Возможны и такие случаи, когда для обозначения одного и того же живого существа используются синонимические существительные разных родов в одном и том же языке; ср., например: русские конь и лошадь, собака и пес, немецкие das Pferd, das R? - «лошадь» (средний род) и der Gaul — в том же значении, разговорное (мужской род).

По определению некоторых лингвистов, грамматическая категория рода у неодушевленных существительных «является чисто формальной, отнесенность их к тому или иному грамматическому роду семантически не мотивирована»; у существительных одушевленных «она является не только формальной, но и знаменательной, так как с родовыми значениями связано выражение определенной семантики — различения в большинстве случаев названий лиц и животных мужского и женского пола» .

Категория рода свойственна многим индоевропейским языкам, она рассматривается как «характерная черта грамматического строя индоевропейских языков», в которых обычно различается два или три грамматических рода. Двухродовая (двухчленная) система грамматического рода характерна для таких языков, как балтийские (литовский, латышский), скандинавские (датский, шведский), иранские, ряд романских (например, французский, испанский), большинство афроазиатских (афразийских), хеттский и др. При этом чаще всего различаются мужской и женский род, например, в названных выше балтийских и романских языках. В скандинавских языках, таких, как датский, шведский, различаются общий и средний род (бывшие мужской и женский совпали в одном, общем роде). Общий (одушевленный) и средний род различаются в хеттском языке.

Трехродовая (трехчленная) система сохранилась в большинстве древних индоевропейских языков (греческом, латинском, авестийском, в санскрите), в современных славянских языках (русском, болгарском, польском и др.), в исландском, румынском и др. В таких языках обычно различаются мужской, женский и средний род.

Наряду с мужским и женским родом имени существительного иногда особо выделяется общий (мужско-женский) род, например, в русском языке. Существительными общего рода считаются слова (обычно разговорные или просторечные), которые обозначают лиц мужского и женского пола «по характерному действию или свойству», формально относятся к женскому роду (имеют в исходной форме окончание -а), но допускают двоякое согласование в зависимости от пола обозначаемого лица, например: несносный плакса и несносная плакса, ужасный задира и ужасная задира, горький пьяница и горькая пьяница. Некоторые лингвисты к общему роду относят также существительные формально мужского рода типа врач (ср.: врач пришел и врач пришла), доктор, директор, секретарь, профессор.

В русском и некоторых других языках есть имена существительные, которые не распределяются по родам, не относятся ни к одному из различаемых в данном языке грамматических родов или, по выражению некоторых лингвистов, «не имеют рода». К ним относятся, в частности, слова, употребляющиеся только в формах множественного числа: ворота, сани, сутки и многие другие (подробнее см. в следующем параграфе).

Такие существительные иногда выделяются в особый грамматический род, который называется парным, поскольку «им характеризуются в основном существительные, состоящие из двух частей (брюки, ворота, сани, ножницы и т. д.)» .

Во многих языках мира категория рода имени существительного отсутствует. К таким языкам относятся, например, тюркские, финно-угорские, монгольские, языки банту. Отсутствует категория рода и в ряде индоевропейских языков, таких, как, например, английский, армянский, бенгальский, персидский, таджикский. В стадии разрушения находится данная грамматическая категория в иранских языках, в некоторых из них она утрачена полностью.

Для обозначения грамматического рода имен существительных в языках используются разные языковые средства. В языках с развитой системой склонения, в том числе и в русском, основным средством выражения грамматического рода имен существительных является флексия, система окончаний (ср., например: дом, родительный падеж дома, дательный падеж дому и т. п. (мужской род); стена (женский род) и окно (средний род); ср. также: кум и кума, раб и раба, супруг и супруга и т. д.). В качестве дополнительного средства выражения рода в таких языках могут служить словообразовательные суффиксы (ср.: чудак и чудачка, колдун и колдунья, мастер и мастерица и др.). В некоторых языках родовые различия существительных выражаются с помощью специальных префиксов. Такое средство используется, например, в годоберинском языке — в одном из андийских языков, относящихся к группе кавказских. В болгарском языке основным средством различения рода существительных служит постпозитивная частица: -ьт и (реже) -а (используется в формах мужского рода), -та (в формах женского рода) и -то (в формах среднего рода). В таких языках, как немецкий, французский, основным средством разграничения грамматического рода существительных являются артикли (об этом уже говорилось выше). Грамматический род несклоняемых существительных в русском и других языках может определяться по некоторым их лексико-семантическим признакам, по родовой форме сочетающихся с ними слов.

§ 207. Грамматическая категория числа существительных, в отличие от категории рода, — это категория словесных форм, или словоформ, т. е. категория собственно грамматическая — словоизменительная, формообразовательная (ср.: дом, стена, окно (единственное число) и дома, стены, окна (множественное число)). Однако есть и такие существительные, которые не изменяются по числам. К ним относятся так называемые singularia tantum, т. е. слова, употребляющиеся только в единственном числе (лат. singularia — «единственное число» и tantum — «только»), например, русские Москва, Волга, солнце, новизна, терпение, и pluralia tantum, т. е. употребляющиеся только во множественном числе (лат. pluralia — «множественное число»), например, русские ворота, сани, ножницы, щипцы, брюки, часы, сливки, дрожжи, сутки, каникулы, литовские vartai — «ворота», roges — «сани», zirkles — «ножницы», kelnes — «брюки», kailiniai — «шуба», marskiniai — «рубашка», mieles — «дрожжи», atostogos — «отпуск, каникулы», velykos — «пасха» и др. У таких существительных «категория числа не проявляется», они характеризуются как «слова с невыраженным противопоставлением по числу» .

Необходимо заметить, что в языках названия одних и тех же предметов могут по-разному относиться к категории грамматического числа. Например, в соответствии с русскими существительными с формально выраженной категорией числа, т. е. изменяющимися по числам, в литовском языке нередко употребляются слова с невыраженным противопоставлением по числу, в частности, имеющими только формы множественного числа (ср.: станок — stakles, телега — ratai, борона — akecios, пол — grindys, потолок — lubos, шуба — kailiniai, гребень — sukos, краска — dazai, свадьба — vestures и др.).

Грамматическая категория числа у имен существительных указывает на количество предметов, выражает «количественные характеристики предметов мысли» .

По словам Ю. С. Маслова, «содержание категории числа составляют количественные отношения, отраженные сознанием человека и формами языка». По определению В. А. Плотниковой, " категория числа — это словоизменительная грамматическая категория, указывающая на количество называемых существительным одушевленных или неодушевленных предметов" .

Для выражения значения грамматического числа в языках используются разные средства: морфемы (окончания и формообразующие суффиксы), вспомогательные слова, внутренняя флексия (чередование фонем), словесное ударение, числовые формы других слов, сочетающихся с существительными, редупликация (полное или частичное повторение, удвоение слов или основ), супплетивизм (о них подробно говорилось в § 195).

В большинстве языков мира, так же как и в современном русском языке, различаются два грамматических числа существительных, или две числовые граммемы, — единственное и множественное число. Такая (бинарная) структура категории числа является наиболее простой. Два грамматических числа (единственное и множественное) различается в большинстве индоевропейских языков, таких, как славянские, балтийские, германские (например, немецкий), романские (французский, испанский) и др. В некоторых языках, например в китайском, форма множественного числа присуща только существительным, обозначающим лиц, и личным местоимениям.

При бинарной структуре категории числа существительных грамматическое число «указывает на то, об одном или более чем об одном предмете идет речь». Единственное число обозначает «единственность как противоположность множественности», оно показывает, что названный существительным «предмет или лицо представлен в количестве, равном одному». Кроме того, оно может обозначать также «понятие предмета вообще… Человек — это не только данный человек, Иван или Петр, но и человек вообще». Множественное число обычно выражает «грамматическое значение, показывающее, что названный предмет или лицо представлен в количестве большем, чем один»; кроме того, «формы мн. ч. выступают в обобщенно-собирательном значении, указывающем на иерасчлененное множество, совокупность предметов или лиц», например: англичане, немцы, русские; журналисты, писатели, спортсмены; офицеры, солдаты; абрикосы, грибы, ягоды; ботинки, чулки и др.

В ряде языков наряду с единственным и множественным числами имени существительного употребляется двойственное число, которое было распространено в древних индоевропейских языках — в древнерусском, старославянском, древнегреческом, в санскрите. Оно сохранилось в арабском языке, словенском (единственном из славянских языков), в некоторых диалектах украинского и литовского языков. В первой половине XX в. формы двойственного числа употреблялись в литовском литературном языке.

Двойственное число употребляется (и употреблялось ранее) при обозначении двух предметов, в частности, при сочетании существительного с числительным два (ср., например, старославянские дьва брата, дьв? сестр?, литовское du draugu — «два друга» (из художественных текстов, относящихся к первой половине XX в.), в отличие от draugas — «друг» и draugai — «друзья»). Кроме того, формы двойственного числа регулярно используются при обозначении существительными парных предметов, например, старославянские очи, оуши, ноз? и др.

В современном русском и в ряде других современных языков употреблявшееся в прошлом двойственное число вытеснено множественным, хотя у отдельных существительных сохраняются прежние падежные формы (падежные окончания) двойственного числа, совпадающие по значению с формами множественного числа. В современном русском языке, например, такие грамматические формы сохранились у некоторых существительных, обозначающих парные предметы: уши, колени, два рукава и др.

Кроме единственного, множественного и двойственного чисел в некоторых языках встречаются и иные граммемы категории числа существительного: тройственное число, множественное небольшого количества, или ограниченное множественное, неопределенное множественное, собирательное множественное и др. Есть и такие языки, в которых грамматическая категория числа отсутствует.

§ 208. Одной из центральных морфологических грамматических категорий имени существительного, наряду с категориями рода и числа, является категория падежа. Падеж (калька с греч. ptosis и лат. casus — «падение») определяется как «грамматическая категория имени, выражающая его синтаксические отношения к другим словам высказывания или к высказыванию в целом», как «ряд форм существительного, объединенных системой флексий и общей системой морфологических значений». Этим термином обозначается также отдельная форма существительного (или слова другой именной части речи), входящая в данный ряд грамматических форм, т. е. отдельная граммема рассматриваемой грамматической категории, например, родительный падеж, или граммема родительного падежа, творительный падеж, или граммема творительного падежа, и т. д. В этом смысле падеж может быть определен как «форма имени, выражающая отношение данного имени к другим словам в словосочетании или предложении» .

Падеж как отдельная грамматическая форма существительного понимается по-разному, в узком (узкоформальном) и более широком смысле. Традиционно падежом (падежной формой) считается грамматическая (морфологическая) форма слова, образуемая с помощью сегментных морфем, или флексий в широком смысле, т. е. суффиксов и окончаний; это так называемый синтетический, или флективный, падеж. Некоторые лингвисты падежами (падежными формами) называют также «сочетания существительных с предлогами, послелогами или даже существительные в определ. синтаксич. позиции (в языках с твердым порядком слов)»; это так называемые аналитические падежи.

Среди падежей имени существительного принято различать прямой и косвенные падежи. В качестве прямого (или, иначе, исходного, основного, общего, назывного) обычно рассматривается один, именительный падеж; иногда прямыми считаются именительный и винительный падежи. Все остальные падежи называются косвенными. Прямой (назывной) падеж «мыслится как главный., выполняющий функцию называния предмета вне контекста., выступает как показатель синтаксич. независимости слова в составе заглавий, вывесок и т. п.». По определению Р. А. Будагова, «прямой падеж более независим, он ближе к „чистому названию“, его номинативная функция воспринимается отчетливее, чем соответствующие функции косвенных надежей». «Напротив того, остальные (косвенные) падежи выступают как более зависимые, менее самостоятельные образования. Форма родительного падежа существительного стола предполагает отношение к другим словам в словосочетании или предложении. Это форма несамостоятельного положения имени: можно сказать „ножка стола“ или „в этой комнате нет стола“, но нельзя сказать только стола (что стола?)» .

В разных языках насчитывается разное количество падежных форм существительного. Наиболее известны падежные парадигмы, включающие шесть или семь падежей. Шестипадежная парадигма склонения существительных используется в таких языках, как, например, русский, литовский, латинский, цыганский, большинство тюркских (башкирский, татарский и др.). Семь падежей различается в украинском, польском, армянском, грузинском и других языках. В падежных системах таких языков есть много общего, в то же время многие из них существенно различаются как по названиям, так и по выражаемым грамматическим значениям. Так, например, в соответствии с шестью известными русскими падежами в татарском языке используются следующие: основной (русский именительный), притяжательный (родительный), направительный, винительный, исходный и местно-временной. В литовском языке русскому предложному падежу, формы которого употребляются только в сочетании с предлогами, соответствует местный (vietininkas, от vieta — «место»), который употребляется без предлога и заметно отличается от русского предложного по выражаемым значениям, и т. д.

В ряде языков используются падежные парадигмы имен существительных с меньшим количеством падежей. Двухпадежная парадигма склонения существительных известна, например, в современном английском, румынском, в некоторых индийских, иранских (курдском, талышском, ягнобском) языках. В английском языке используются общий падеж (форма без падежного окончания, или с нулевым окончанием) и притяжательный падеж (с окончаниемs). Общий падеж соответствует русскому именительному, представляет собой основную, исходную форму, в которой существительные приводятся в словарях в качестве заголовков словарных статей. Притяжательный падеж соответствует русскому родительному, обозначает принадлежность, например: brother’s roот — «комната брата», ту fried’s book — «книга друга», king of England’s — «корона английского короля». Три падежа используются в таких языках, как арабский (известны именительный, родительный и винительный падежи), некоторые иранские языки, например, белуджский (основной, притяжательный и объектный падежи). Четырехпадежная парадигма склонения существительных свойственна современному немецкому языку (в нем различаются именительный, родительный, дательный и винительный падежи). Пятипадежная система, по некоторым источникам, была характерна для древнегреческого, древнеперсидского языков, используется в современном латышском языке.

В некоторых языках используются падежные парадигмы существительных, насчитывающие по восемь и более падежей. Восемь падежей известны, например, в чувашском, древнеиндийском языках, девять — в осетинском. В якутском языке, по утверждению некоторых лингвистов, используется 12 падежей, в эстонском, финском — по 14, в венгерском — 20 или 22, в табасаранском (один их лезгинских языков) — 46.

Во многих языках мира грамматическая категория падежа существительных отсутствует. Существительные не изменяются, но падежам в некоторых славянских языках (например, в болгарском), в большинстве романских языков (например, в испанском, французском), в австронезийских языках (например, в тагальском), в абхазском, таджикском, персидском и др.

Одной из причин несовпадения количества падежей существительного в разных языках является то, что «многие падежи отличаются многозначностью, которая в одних языках выражается посредством одного падежа, а в других — посредством двух или нескольких падежей». Так, например, обращение в русском и ряде других языков представляет собой одно из значений (функций) именительного падежа; в польском, украинском и в некоторых других языках для выражения этого значения используется особый, звательный падеж. Для выражения пространственных отношений, которые во многих языках мира обозначаются одним (местным, пространственным) падежом, в осетинском языке используется четыре, в упоминавшемся выше табасаранском языке насчитывается свыше 20 таких падежей.

Неодинаковое количество падежей существительного в разных языках или полное отсутствие грамматической категории падежа в ряде языков объясняется также тем, что многие падежные значения часто выражаются не особыми падежными формами, а иными, нефлексийными средствами, такими, как, например, чередование фонем (так называемая внутренняя флексия), изменение интонации (или мена тонов), артикли и иные служебные слова, порядок расположения слов в предложении (о них уже говорилось выше, в § 188).

§ 209. В русском и многих других языках имени существительному свойственна грамматическая категория одушевленности — неодушевленности, т. е. " понятийная категория, отражающая разделение человеком окружающего мира на живое и неживое" и, соответственно, названий предметов окружающего мира на названия живых существ (людей и животных) и предметов, мыслимых как неживые, их свойств, действий и т. п. Данное явление рассматривается как определенная грамматическая категория при условии, если слова разных классов, выделяемых по этому признаку, различаются также теми или иными формально выраженными языковыми средствами. В разных языках грамматическая категория одушевленности — неодушевленности проявляется по-разному.

Одушевленность — неодушевленность существительных в русском языке формально выражается некоторыми особенностями склонения и проявляется в том, что у одушевленных существительных формы винительного падежа множественного числа (а у существительных мужского рода 2-го склонения — и в единственном числе) совпадают с формами родительного падежа, а у неодушевленных существительных — с формами именительного падежа (ср.: встречал брата, братьев, сестру, сестер, покупал коней, коров, но: встречал пароход, пароходы, самолет, самолеты, покупал дом, дома, карандаши, книги и т. д.).

По этому признаку к одушевленным существительным относятся, в основном, названия людей и животных; названия всех остальных предметов в широком смысле, включая отвлеченные понятия, свойства, действия и т. п., относятся к классу неодушевленных. «В основе разделения существительных на одушевленные и неодушевленные лежит бытовое представление о живом и неживом, не совпадающее, однако, с биологическим представлением. Так, существительные, обозначающие растения, считаются неодушевленными, обозначающие животных и человека, — одушевленными». По словам В. В. Виноградова, «различение органической, живой, и неорганической природы не находит отражения в грамматике современного языка (растение, дуб, клен, липа, тростник и т. п. оказываются для языка „предметами неодушевленными“)» .

К одушевленным существительным могут относиться также некоторые названия неживых предметов, если они «в своих лексических значениях совмещают понятия о живом и неживом», например, названия мифических или фантастических существ (дракон, дьявол, привидение), названия шахматных и карточных фигур (конь, король, туз, дама), слова мертвец, покойник, кукла, марионетка и некоторые другие. В начале XX в. одушевленными считались некоторые неличные отглагольные существительные с суффиксом -тель: делитель, множитель, числитель, знаменатель, показатель.

В современном русском языке некоторые существительные могут употребляться и как одушевленные, и как неодушевленные. Это относится, например, к названиям микроорганизмов (бактерия, микроб, вирус), названиям автомобильных марок (москвич, запорожец) и другим; ср., например: «Выждав, когда врач неотложной помощи вышел к машине, Аникина шагнула навстречу и что-то шепнула, отчего тот отпрянул в сторону и, замотав отрицательно головой, тут же сел в „Москвич“, в сердцах хлопнув дверцей» («Московская правда». 1987. 3 февр.) и «Гражданин Савоськин купил всего-навсего один лотерейный билет и выиграл „Москвича“…» (М. Алексеев. Ивушка неплакучая). Формальные признаки неодушевленности могут приобретать личные существительные при метафорическом употреблении по отношению к неживым предметам, например: «Всей деревней выбирали березки для кладбища в Трептов-парке и выбрали, по общему согласию, две такие красавицы, какие встречаются только на русской земле» (М. Бубеннов. Белая береза).

Те же формальные признаки грамматической категории одушевленности — неодушевленности имен существительных, которые используются в русском языке, обнаруживаются и в некоторых других родственных языках, например, в польском, который в этом отношении отличается от русского тем, что в нем данная категория (в приведенном выше понимании) распространяется только на существительные мужского рода и проявляется только в единственном числе (ср.: brat (брат), родительный падеж brata, винительный падеж brata; chlopiec (мальчик), родительный падеж chlopca, винительный падеж chlopca•, lekarz (врач), родительный падеж lekarza, винительный падеж lekarza; kon' (конь, лошадь), родительный падеж konia, винительный падеж konia; golab (голубь), родительный падеж gotqbia, винительный падеж golebia. Во множественном числе в соответствии с делением существительных на одушевленные и неодушевленные различаются существительные лично-мужские (meskoosobowe) и нелично-мужские (niemeskoosobowe), или, иначе, женско-вещные (zen'skorzeczowe) (ср.: bratia (братья), родительный падеж brati, винительный падеж brad; Морсу (мальчики), родительный падеж chlopcow, винительный падеж chlopcow, но: siostry (сестры), родительный падеж siostr, винительный падеж siostry; konie (кони, лошади), родительный падеж koni, винительный падеж konie; krowy (коровы), родительный падеж krow, винительный падеж krowy.

Возможны и иные классификации существительных по признаку одушевленности — неодушевленности. В некоторых языках, например в абхазском, все существительные делятся на личные (одушевленные) и неличные, т. е. все остальные (неодушевленные), в аварском языке они делятся на три класса: названия мужчин, названия женщин и все остальные.

Кроме рассмотренного средства разграничения одушевленных и неодушевленных имен существительных в разных языках с этой целью могут использоваться и другие языковые средства, например, грамматические формы согласуемого с существительным слова другой части речи (прилагательного, числительного). В русском и в некоторых других языках это средство обычно «выступает как дополнительное (синтаксическое) средство выражения О. — и. (т.е. одушевленности — неодушевленности. — В. Н.)». При этом «для существительных муж. рода 2-го склонения (или 1-го склонения — по традиционной нумерации типов склонения. — В. Я.) в ед. ч. и для несклоняемых существительных в обоих числах это синтаксическое средство выражения одушевленности является единственным: вижу знакомого судью; встретил двоих атташе; увидел в зоопарке взрослого шимпанзе и двух красивых какаду» . Во многих языках с этой целью используются лишь лексические средства, например местоимения кто и что; первое из них употребляется по отношению к одушевленным существительным, последнее — по отношению к существительным неодушевленным. В немецком языке таким средством являются разные формы числительного beide — beides — «оба»; первая употребляется при одушевленных существительных, последняя — при неодушевленных. В некоторых языках подобную функцию выполняют предлоги, например, наличие или отсутствие при существительном предлога а в испан ском языке (ср.: la marde ama a la hija — «мать любит дочь» и Ia marde ama el libro — «мать любит книгу»).

§ 210. Во многих языках для имен существительных характерна такая грамматическая категория, как определенность — неопределенность. Грамматическая определенность или неопределенность имени существительного проявляется в том, что в первом случае оно обозначает «известный предмет (именно этот, уже знакомый или точно определенный обстоятельствами)», в последнем случае оно указывает на «предмет вообще (все равно какой или неопределенно какой)». Иначе говоря, грамматическая определенность существительного выражает «его единственность в описываемой ситуации», а неопределенность — «его отношение к классу подобных ему феноменов» .

Типичным средством выражения определенности — неопределенности существительных в ряде индоевропейских языков является артикль. В английском языке для разграничения определенности и неопределенности существительных используются, соответственно, артикли the и а, в немецком — der и ein, во французском — le, 1а и ип, ипе. В некоторых других языках, например в болгарском, румынском, албанском, для обозначения определенности существительного используются специальные аффиксы.

В современном русском и в ряде других славянских языков рассматриваемая грамматическая категория как таковая отсутствует, хотя значение определенности — неопределенности существительных может передаваться с помощью тех или иных языковых средств, например указательных местоимений тот, этот и какой-то, некий и др. (ср.: Я купил эту книгу в магазине «Дирижабль» и На столе лежала какая-то книга).