Проблема содержания алхимического трактата XVI-XVII вв. как пособия по духовному совершенствованию человека

Актуальность исследования. Обращаясь к герметизму эпохи Возрождения как явлению западноевропейской культуры, мы сталкиваемся с проблемой слабой изученности его предпосылок, без решения которой сложно проводить рассмотрение других его аспектов. Большинство российских культурологов, по ряду исторических причин, обходило эту тему стороной. За герметизмом, и алхимией в частности, закрепился ярлык «маргинал ьности». Только в последнее время интерес к этой стороне истории европейской культуры стал заметен не только на Западе, но и в России. Чаще всего он имеет философско-антропологический, а не культурологический характер. При всем богатстве опыта, накопленного западными исследователями герметизма и алхимии (а эти понятия зачастую используются как взаимодополняющие) — от Э. Кассирера до П. Слотердайка, А. Февра, У. Ханнеграфа, У. Ньюмана, Л. Принчипе и других ученых, — в стороне оказывается тема смыслов символического языка алхимических трактатов. Однако она имеет отчетливо выраженную культурологическую перспективу и может быть проанализирована, например, в духе концепции символической сущности культуры Лесли Уайта. До настоящего момента тема смыслового плана алхимической символики остается предметом интерпретации преимущественно со стороны современных «герметических авторов» и отдельных энтузиастов, которые обычно имеют отдаленное отношение к науке. Тем не менее, символика и семантика алхимических трактатов вполне может быть предметом научно-культурологического исследования и дать результаты, существенные для понимания исторического и философского контекста культуры и науки Европейского Континента.

Пропитывая всю культуру западноевропейского общества, особенно начиная с эпохи Возрождения, герметизм, сначала модный и широко приветствуемый, затем — осмеянный и «отставленный», несмотря на превратности своей судьбы, оставил неизгладимый след в истории западноевропейской мысли. Неявно, дискурсно он присутствовал повсюду, создавая почву как для герметической, закрытой формы общения посвященных, так и для проявления культурных смыслов эпохи во всей ее полноте. В каком-то мере и мы, живя в XXI веке, продолжаем тернистый путь «непосвященных», плутая в лабиринтах символов и их смыслов, оставленных нам мастерами «веселой науки».

Поиск истоков герметической мысли (в нашем случае — в алхимическом ее аспекте), объяснение ее «непотопляемости» и притягательности — вот достойное для исследователя поле, возделываемое пока главным образом на периферии и оставленное многими поколениями ученых нетронутым в самом центре. Этот центр — смысловой пласт герметической и алхимической символики — должен быть предметом углубленного исследования, без которого все выводы относительно реконструкции «алхимических» и «герметических» универсумов, и, особенно, об узловых «точках» воздействия герметизма и алхимии на весь комплекс культурной жизни Европы начиная с эпохи Возрождения и заканчивая сегодняшним днем, имеют фрагментарный и до некоторой степени поверхностный характер.

В литературе много говорится об эллинистических, неоплатонических, гностических и христианских корнях герметизма, в то время как не вычленены истоки такой дисциплины как алхимия, которая справедливо признается практическим дополнением к ренессансному Герметическому своду. Однако при пристальном изучении алхимических трактатов проявляется совершенно иная картина. Истоки алхимических практик восходят к другим, чем принято считать, культурным явлениям и направлениям философской мысли, а сама алхимия в процессе своего исторического пути заявляла о себе как комплексе духовных практик, неизменных во времени по сути, но впитывающих в себя из каждой исторической эпохи необходимые философские аргументы собственной «легализации». Поэтому так важно обратиться к семантике алхимических символов, раскрыть их суть, и с исторической, культурологической и философской точек зрения проанализировать их происхождение.

Объектом исследования является интерпретация герметических текстов и символов на примере алхимических трактатов ХУ1-ХУП вв. в качестве базы для анализа алхимии как явления культуры.

Предметом исследования является алхимический трактат Франциска Меркурия Ван Гельмонта (1614−1699) «157 Алхимических Канонов» (1687, английский перевод — 1688) и его исторические, философские и культурные связи с философскими и алхимическими произведениями современных ему, предшествующих и следующих за ним авторов.

Цели исследования. Цель диссертационной работы состоит в том, чтобы рассмотреть алхимию как явление культуры, имеющее особые философские корни и показать каким образом складывалась ее символическая и смысловая база, а так же — какие цели ставили перед собой ее адепты.

Задачи исследования. Указанные цели требуют решение следующих задач:

— прояснить историю формирования алхимической традиции как духовной практики внутри комплекса западноевропейской культуры позднего Возрождения и раннего Нового времени, проанализировать имеющиеся на сегодняшний день концепции данной истории;

— выявить специфические литературные и психолингвистические приемы, свойственные алхимическим трактатам, их цели и задачи, их место в истории культуры;

— проанализировать «157 Алхимических Канонов» Ф. М. Ван Гельмонта с точки зрения внутренней структуры и типологии отдельных разделов текста;

— проанализировать семантику символического «инструментария» данного трактата и его культурные коды.

— показать истоки символов и смыслов алхимических трактатов.

Степень разработанности темы. На сегодняшний день существует несколько подходов к алхимии, что само собой подчеркивает отсутствие устоявшегося мнения о том, что конкретно подразумевает герметический язык алхимических трактатов. Ее представляют и «псевдохимией», и «протохимией», и «протонаучной формой знания». Последнее направление дало множество ответвлений, которые представляют такие ученые, как К.-Г. Юнг, М.-Л.фон Франц, Т. Букхард, Ж. Садуль, А. Койре, М. Элиаде, Дж. Годвин, Ф. Ф. Зелинский, В. Карпенко, Н. Морозов. Довольно внушительный вклад в изучении алхимии внесли авторы, исследующие историю науки. Однако здесь алхимия, уже традиционно рассматривается внутри ткани истории естествознания, как например, работа Ф. Даннемана, либо как составная часть химической науки.

Отмечая отечественных исследователей алхимии, следует назвать широко известные работы H.A. Фигуровского по общей истории алхимии и B.JI. Рабиновича, где собран богатейший культурологический материал по истории алхимии средних веков, символизму главных алхимических процедур, проделана интересная работа по изучению алхимических трактатов. В этом отношении интересна диссертация его ученика — Ю. Ф. Родиченкова, посвященная изучению основных концептов позднеалхимической натурфилософии в текстах XVI—XVII вв.еков в рамках эпистемологического анализа. Несомненный интерес представляет собой работа К. Ю. Бурмистрова, рассматривающая взаимосвязи алхимии и каббалы. Тематика ренессансного герметического универсума рассматривалась в трудах К. А. Сергеева.

За последние годы следует отметить выход публикаций зарубежных авторов, таких, как Дж. Стиллман, В. Губицкий, Р. Принке, Р. Бжезинский, Дж. Нидхэм, А. Сиро, У. Ньюман и JI. Принчипе. Направления этих работ разнообразны — они посвящены отдельным алхимическим авторам, трактатам, историографии алхимии.

Диссертации последних лет, посвященные алхимии, в основном защищались в Западной Европе и США. Здесь, на фоне незначительного количества работ, посвященных культурологическим и историко-философским исследованиям, в основном превалируют междисциплинарные проекты, затрагивающие вопросы психологии, литературоведения, лингвистики, социологии. Среди диссертаций российских авторов, также исследующих алхимические трактаты, следует отметить работы К. Бурмистрова, О. Тришкиной и Н. Роговой, В. Морозова. Однако как в России, так и за рубежом, почти не разрабатывается тема алхимии как духовной практики. Духовная алхимия, как правило, рассматривается только в контексте ее аналогии с восточными явлениями, такими как йога и даосские целительные техники (в частности, в трудах таких феноменологов религии как М. Элиаде, или, в России, Е.А. Торчинов).

Подходы к анализу истоков смыслов и символов алхимических трактатов на основе способа интерпретации, заложенного в самих трактатах, базирующегося на «чтении одного трактата через другие», совместно с комплексной методикой, предложенной автором данной работы, ранее не использовались.

Положения, выносящиеся на защиту:

— истоки ренессансных алхимических воззрений находятся в стоической философии;

— алхимические трактаты представляет собой пособие по теургическому взаимодействию с Природой, изложенное символическим языкомони демонстрируют то, каким образом культура XVI—XVII вв. воспринимала и «осваивала» практические стороны герметизма.

— символический язык алхимических трактатов был направлен в большей степени не на сокрытие «тайных знаний», а на раскрытие у читателей «мышления образами», способности «восприятия образов»;

— развитие навыков «мышления образами» выступало фактором усиления способностей занимающихся алхимией, так как позволяло алхимикам постигать Prima materia — лектон (формирующий смысл предметов) стоиковалхимический алгоритм теургического взаимодействия лектон человеческой души с лектон огненной пневмы (Духом Меркурием алхимиков) имел шестиступенчатую последовательность: от сублимации до реставрации первоначального состояния организма на новом уровне.

Научная новизна исследования. В настоящем исследовании впервые на основе разработанной методики семиотического анализа алхимических текстов предпринято ступенчатое исследование значений процедур Великого Делания и показаны истоки этих значений. Впервые на русском языке детально представлены описание и цели алхимического процесса с культурологической точки зрения. Исследованы теургические приемы алхимической практики. Впервые развернуто представлены стоические корни алхимического мировоззрения. Составлен «тезаурус» символов и смыслов Великого Делания.

Теоретическая и методологическая основа исследования: В основу настоящего исследования легла методика семиотического анализа алхимических текстов, разработанная на основе слияния подходов четырех авторов: «феноменологической герменевтики» П. Рикёра, «универсального теологического метода» Б. Лонергана, «чувствующего умопостижения» X. Субири и структурной семиотики Р.Барта. Это сочетание наиболее близко к аутентичному способу постижения алхимических трактатов, которое именовалось алхимиками «Воображением», и представляется в этой связи весьма перспективным для анализа алхимических текстов. Для решения поставленных задач использовался также культурологический анализ исторического и идейного контекста алхимии ХУ1-ХУП вв., производилась систематизация и обобщение базовых положений алхимической традиции. Использовался также сравнительно-исторический метод, в частности, при критическом анализе имеющихся текстовых источников.

Теоретическая значимость диссертации. Выводя истоки алхимических представлений к идеям стоической философии, данная работа открывает широкое поле для дальнейшего культурологического изучения феномена.

Алхимии. Доказав теургизм алхимических практик, она ставит точку в спорах относительно значения и смысла Великого Делания. Это объясняет, с одной стороны, причины периодических церковных гонений, отторжения его идей общественным сознанием, а также, ставшую уже традиционной, «маргинальность» его проблематикиа с другой — его неисчерпаемый символический потенциал, развивающий у читателей алхимических трактатов «мышления образами», дающего возможность значительного развития способностей индивидов.

Практическая значимость диссертации. Благодаря расшифровке символов и смыслов алхимического праксиса, а также вычленению композиционной схемы алхимических трактатов, сделанных автором, открывается возможность проводить сравнительный анализ не только взглядов на алхимические практики внутри алхимической традиции, но и их параллели с другими духовными практиками. Это такие направления как: исихазм, практики гностических и квази-гностических сект, духовными упражнениями И. Лойолы. Дальнейшее детальное исследование алхимии как культурного явления позволит в перспективе не только углубить интерпретацию его символов и смыслов, но и расширить понимание истоков внутренней динамики европейской культуры. Содержание работы может служить материалом для специального курса по культурологи, использоваться в курсах по истории философии, истории культуры, истории науки в высшем учебном заведении.

Апробация диссертации: результаты исследований были отражены в статьях:

— Этические воззрения авторов алхимических трактатов ХУ1-ХУ11 веков как культурный феномен позднего Возрождения // Вопросы Культурологии, 2010, № 10.

— Об «Огне» Платона и Василия Валентина // Вестник Русской христианской гуманитарной академии, 2010, т.11, выпуск 4.

— Перевод и комментарии к Алхимической Мессе Мельхиора Цибиненского. ИО ПАН, 2010, № 4.

— Заметки о сложностях герменевтики алхимических трактатов, ИО ПАН, 2012, № 7.

— Алхимическое Воображение как способ постижения алхимического текста. // Матер1али Бердянсько1 сесн I Всеукрашско1 науково-практично1 конференцш з м1жнародною участю «Приднепровсю сощально-гумаштарш читання». Частина V, Бердянск, 2012.

А так же в форме докладов:

— Об «Огне» Платона и Василия Валентина. На XVIII конференции «Универсум Платоновской мысли» 23 июня 2010, г. Санкт-Петербург, Россия.

— Опыт интерпретации алхимических тестов. В Центре изучения мистицизма и эзотеризма при РХГА, 12 апреля 2012, Санкт-Петербург, Россия.

Алхимическое Воображение как способ постижения алхимического текста. На I Всеукраинской научно-практической конференции «Приднепровские социально-гуманитарные чтения» в Бердянском государственном педагогическом университете на Бердянской сессии конференции, 22 сентября 2012 г., г. Бердянск, Запорожская обл., Украина.

Теургизм алхимической доктрины. На Первой международной конференции «Феномен алхимии в истории науки, философии, культуре». 2930 ноября 2012, г. Вязьма, Россия.

— Измененное состояние сознания и Великое Делание алхимиков. На Конференции «Психотехники и измененные состояния сознания в истории религии». 14−15 декабря 2012 г., г. Санкт-Петербург, Россия.

Структура и объем диссертации

: работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и трех приложений.

ВЫВОДЫ.

1. На основе интерпретации «157 Алхимических Канонов» Ф. М. Ван Гельмонта в диссертационном исследовании показано, что предметом алхимической практики является совокупность души и тела человека. Цельюдостижение определенным образом воспринимаемого совершенства этой совокупности.

2. Многие постулаты алхимиков имеют сходство со взглядами философии Стой, а именно: 1) интерес к человеческой субъективности- 2) представление о телесности Души- 3) обращение к двум принципам сущего: действующего и страдательного- 4) добродетель имеет не этическое, а операционное назначение.

3. Некоторые постулаты алхимиков имеют сходство с воззрениями неоплатоников, такие как: человек — это особого рода амальгама души и телаи исихастов (добродетель — Созерцание).

4. Алхимики пользовались понятием проекции в своем собственном, оригинальном значении — как процесс переноса информации посредством проекционных лучей божественных эманаций.

5. Одно из центральных мест трактата принадлежит Канону 4, который указывает на Форму Великого Делания, являющуюся носителем бытия души алхимика. Материя Делания, будучи пассивной и вещественной (телесной), несовершенной, представляет собой чистую потенцию. Она нема и «безвидна» без духовной сущности, имеющей свое начало от Неба.

6. Используя для описания процесса стяжания, а затем — взаимодействия с небесной, духовной сущностью разнообразные термины, такие, как Магнит, Дух Меркурий, Небо Философов, авторы алхимических трактатов писали об одном и том же. Это «истечение», «эманация», «инфлюация», имеющая свой исток в стоическом «принципе врачевания» — во взаимодействии и влияния одной стихии на другую, в космогоническом масштабе.

7. В стоическом духе алхимики утверждали, что за всем этим процессом в качестве первоосновы кроется первоогонь, которые представляет собой, в свою очередь, Спиритуальную, Сидерическую, огненную субстанцию, поступающей сверху в виде небесной инфлюации — Неба Философов.

8. Алхимическая работа огня, виделась алхимикам как теургическое действо, основанное на стоических взглядах, включающее в себя не столько «превращение людей в богов», сколько увеличения творческих способностей. Алхимическая теургия отличается от теургии, описываемой Ямвлихом в том, что она монотеистична и «химически чиста»: призыву подлежит не некая божественная или демоническая сущность, а химически чистая стихия, в рассматриваемом случае — божественного огня в виде его лучей и света (проекции), которую алхимики называли именем Гермеса — Меркурия.

9. Выделено двенадцать критериев, по которым можно определить принадлежность той или иной религиозной или магической практики к теургии. На основе их анализа сделан вывод, что Великое Алхимическое Делание действительно принадлежит к теургическим действам, а, следовательно — к духовным практикам.

10. Подвергнув себя таинству теургии, оператор сам становится активным принципом мироздания — Камнем Философов.

11. Добродетель алхимиков предстает в стоическом ключе как синтез искусства, каталептического представления (Воображения — непосредственного усмотрения) и знания и имеет операционное, а не этическое назначение.

12. Рассмотрение алхимической добродетели как условия для раскрытия смысла природы, приводит нас к стоическому понятию «лектон», как к действительному смыслу предметов. Лектон — это смысл, бестелесный, абстрактный и иррелевантный. «Руг technicon» стоиков с его бесконечными эманациями, составляющими целую иерархию бытия, представлял собой Prima Materia алхимиков.

13. Алхимия предстает как оперирование химически чистыми смыслами, что означает — оперирование Prima Materia — лектон огненной пневмы. Теург-алхимик посредством своих практик находит подход к Prima materia космоса = пневме и начинает прозревать — видеть не только лектон всей совокупности вещей, но и истинную Причину — Логос — Творческий огонь, а овладев этим умением в полной мере, сам становится вровень с демиургом.

14. Философию стоицизма можно рассматривать как философское обоснование Алхимического инструментария. И наоборот: Алхимию — как парадоксальную практическую экспликацию философских воззрений стоицизма. Неоплатонизм в этом разрезе предстает разработкой существования в действии Единого = Логоса = стоического первоогня с платонической позиции.

15. В процессе работы вычленены смыслы теургических этапов алхимического врачевания души, приводящего к возрастанию ее творческих способностей и их культурные коды.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги, представляется необходимым обратить внимание на некоторые существенные моменты представленной концепции алхимической практики как явления западноевропейской культуры.

Прежде всего, следует учитывать истоки алхимии. Как было показано в настоящей работе, во многом ее представления восходят к идеям стоической философии. Алхимическая традиция проносит их через века и внедряет их, неопознанных, в многочисленные ветви европейского древа философии, науки и искусства. С этой точки зрения дальнейшее культурологическое изучение Алхимии представляет собой обширное поле исследования.

Во-вторых, доказанный данным исследованием теургизм алхимических практик, ставит окончательную точку в спорах по поводу значения и смысла Великого Делания как духовной практики, и, следовательно, содержания алхимических трактатов, как пособия по ее проведению. Это объясняет, с одной стороны, причины периодических церковных гонений, отторжения алхимических идей общественным сознанием, а также, ставшую традиционной, «маргинальность» его проблематики, а с другой — его неисчерпаемый символический потенциал, развивающий у читателей алхимических трактатов «мышления образами», дающий импульс к значительному развитию разнообразных творческих способностей индивидов.

В-третьих, доказав сущность алхимии как духовной практики, данное исследование открыло целый ряд интересных проблем, важных как для понимания природы человека, так и изучения взаимосвязей мистических и духовных учений в истории Европы и их влияние на культурную жизнь континента. Опираясь на расшифровку культурных кодов символов и смыслов Великого Делания, открывается возможность проводить сравнительный анализ взглядов разных авторов на алхимические практики внутри алхимической традиции. Это позволит действенно вычленять взаимные культурные влияния различных духовных традиций и алхимии, выявлять параллели с другими духовными практиками, такими как исихазм, практики гностических и квазигностических сект, духовными упражнениями И. Лойолы и др. а также, в перспективе, — правила и, возможно, общие истоки их возникновения.

Дальнейшее детальное исследование алхимии как культурного явления позволяют в перспективе не только углубить интерпретацию культурных кодов его смыслов и символов, но и расширить понимание истоков внутренней динамики европейской культуры.