Пространство и время как категории культуры в учении П.А. Флоренского: На материале книги «Мнимости в геометрии»

Общие выводы.

• «Мнимости в геометрии» создаются П. А. Флоренским в рамках концепции Нового Средневековья, согласно которой древнее миропонимание, т. е. основные черты картины мира «ночных» доренессансных культур, постепенно возрождается в современности. Современное — неклассическое — мировоззрение является переходным от «дневного» типа культуры, каким были Ренессанс и Новое время, к «ночному». Такой переход аналогичен, а возможно, превосходит по значимости, культурный перелом, имевший место на рубеже Средневековья и Возрождения. В пользу идеи о Новом Средневековье, полагает Флоренский, свидетельствует масса разнообразных культурных тенденций современности, и наиболее ярко — тот образ, который принимает не классическое естествознание.

• Экспликация пространственно-временных моделей в классическом и неклассическом мировоззрении (радикально противоположных) показывает, что специфика таких моделей отражает специфику самих культурных парадигм. Это иллюстрирует тезис Флоренского о соответствии толкования пространственно-временных аспектов действительности общему характеру картины мира культуры. Именно это положение лежит в основе культурологических идеи и метода о. Павла, в рамках которых пространство и время предстают как категорий культуры и культурологического анализа. По ходу исследования показано, что идеи Флоренского в области предмета и метода наук о культуре органично вписываются в контекст современных ему и последующих теорий в той же области.

• Согласно основному тезису «Мнимостей в геометрии», отражающему базовую идею учения Флоренского в целом (о грядущем синтетическом мирвоззрении, в котором будут восстановлены основные черты «ночных» эпох), те идеи, понятия и концепции, с помощью которых категории пространства и времени предстают в неклассической парадигме, оказываются значимыми в случае доренессансной модели (можно сказать и так: основные черты древних пространственно-временных представлений возрождаются в современности). Это представление о дискретном характере пространства и времени, о шарообразности и конечности мира, соответственно, о центре мира, идея соответствия микрои макрокосма, представление о наличие альтернативного пространства с иными, качественно отличным от земных параметрами, идея обратимости времени (информационного процесса), преодоления хаоса путем космизации (посвятительная модель) — энтропии эктропией и др. Поскольку важнейшим среди этих понятий является понятие прерывности, отдельно рассмотрена теория прерывности П. А. Флоренского.

• Поскольку космологическая модель «Мнимостей» является формализованным описанием модели «ночных» культур (и, будучи наглядной, представляет собой «метакартину» древнего Космоса), картина мира «ночных» культур реконструируется путем «расшифровки» ее типичных черт — тех, которые смоделированы в «Мнимостях». Для решения этой задачи рассмотрена типология культур Флоренского и его концепция «ночного» сознания. Показано, что под «ночным» сознанием в учении Флоренского следует понимать не только средневековье и античность, но также архаические, традиционные, народные культуры. Таким образом, Флоренский предстает как исследователь проблем архаического сознания.

• Тезис Флоренского о возвращении древней модели мира в современном мировоззрения следует рассматривать, с одной стороны, в контексте культурного сознания его времени, стремившегося к поиску и идентификации новой культурной парадигмы в условиях отжившей старой и выдвигавшего идеи и проекты, нацеленные на рецепцию и реабилитацию опыта древних культур (наиболее наглядно — в теории и практике авангарда). В целом обращение к культурному наследию древности в целом естественно для эпох, переживающих формирование новой культурной парадигмы, примером чему является идеология эпохи Возрождения. Идея об ущербности классического (аналитического) мировоззрения, о его пагубности для человеческого существа не является открытием Флоренского. По сути, это основной пафос культурного сознания конца XIX — начала XX века. При этом, если XIX век испытывает исключительно исследовательский (с налетом позитивистского подхода) интерес к древним культурам и древнему сознанию и смотрит на него как бы «снизу вверх», то ХХ-ый пытается постичь древнее мышление, исходя из его внутренней логики. Именно такую установку мы видим у Флоренского (в его подходе к исследованию культа и древнего сознания и др.). С другой стороны, основной тезис «Мнимостей в гометрии» следует воспринимать в контексте русской философской мысли, ставившей задачу создания синтетического мировоззрения, в том числе, за счет обращения к наследию древности (так, в начале XX века, наблюдается интерес к древнерусской иконической живописи), не случайно Серебряный век русской культуры принято называть «русским Ренессансом».

В заключение в общих чертах обозначим те положения, на которые опирается основной тезис «Мнимостей в геометрии», соответственно, концепция Нового Средневековья П. А. Флоренского. Как будет показано, этот тезис укладывается в русло базовых положений философской и религиозной антропологии П. А. Флоренского и является основополагающем в его учении. Идея о возрождении «ночного» сознания в современности исходит из тезиса о «человекосоразмерном» характере древней картины мира, отвечающей внутренней сути человека, его природе, его истинным духовным потребностям, его существу в целом. Книга «Мнимости в геометрии», нацеленная на возрождение древней картины мира через описание Дантова Космоса языком неклассической науки является наиболее яркая иллюстрацией данного тезиса.

1. Современная космология приводится в соответствие древним космогоническим представлениям на том основании, что в «ночной» картине мире, соответственно, в рамках пространственно-временной организации древних культур, человеческая позиция была определяющей. Флоренский ратует за возрождение древней — довозрожденческой — картины Космоса, поскольку основным ориентиром, целью и центром в таком Космосе является человек, что вполне соответствует и его собственным взглядам. В своих антропологических изысканиях он настаивает на том, что человек в единстве телесной, психической и духовной организации должен стать точкой отсчета теории познания. Флоренский говорит об особом внимании к человеческой позиции в мире257. Хотя в «Мнимостях» говорится о неподвижной Земле, наблюдатель Флоренского движется, и только благодаря перемещению и местоположению Данте, мы получаем информацию о свойствах миров. Впрочем, существенность позиции наблюдателя очевидна уже на примере первой части книги, где наблюдатель движется по отношению к плоскости: увидеть фигуру на ее обратной стороне помогает идея обходапри условии неподвижного наблюдателя изнаночной стороны не разглядеть — значит, не постичь свойств пространства. Идея наблюдателя, существенная в творчестве Флоренского является лейтмотивом научных и философских концепций XX века. Создатели классических теорий считали само собой разумеющейся позицию абсолютной всевидящей объективности, из которой ясно истинное положение вещей, позицию почти что божественную. Философия Декарта, Лейбница и Спинозы, механика Ньютона строятся с точки зрения такого абсолютного наблюдателядопуская возможность ошибок, мыслители классической эпохи верили в возможность их избежать и не верили в их принципиальность.

2,1 Прибегая к терминологии М Шелера, к положению человека в Космосе.

Неклассическая эпоха отказывается судить о мире и человеке с «божественной» точки зрения, недоступной для человека, воспринимающего и познающего сквозь призму своей субъективности. Считая Эмпирей — мир идеальных сущностей, — мнимым, а реальный мирдействительным, Флоренский, как мыслитель двадцатого столетия, учитывает позицию наблюдателя. Если смотреть на дантовский Космос с абсолютной «декартовой» точки зрения, мир идей следует признать более подлинным, а его несовершенным отражениемнаш мир. Но если вернуться к человеческому глазу, божественная сторона Вселенной предстает как отрицательная, мнимая, недоступная обычному человеческому восприятию, в противовес здешней, положительной, действительной. В таком космосе определяющим будет положение человека, его видение, его чувственность и даже его телесная организация.

2. Принцип антропосоразмерности значим в отношении другой важной темы творчества Флоренского — проблемы перспективы в изобразительном искусстве: средневековое искусство предполагает активного наблюдателя, подчеркивает Флоренский. Критерий различения средневекового и нововременного искусства, которым служит позиция зрителя, также является антропосоразмрным. Смотрящий на картину и икону оказывается в разной ситуации восприятия. Иллюзионистский эффект приковывает человека к определенной позиции перед картиной, рассчитанной на правый глаз смотрящего, в результате человек обречен на пассивное созерцание. Искусство обратной перспективы не использует иллюзию, поскольку обращено не только к чувству, но на основании чувственного образа. Потому при взгляде на икону человек не пассивен, он вовлекается в изображаемое.

3. Важнейшим аспектом идеи Флоренского о древнем мировоззрении как антропосоразмерном является тезис о том, что многие представления, как они даны в непосредственном человеческом опыте, соответствуют объективному мироустройству. Доказать и показать такое соответствие — концептуально значимо для о.Павла. Эта задача сконцентрирована в рамках проекта «Философская антропология», задуманного «в духе Гете» (т.е. с привлечением идей Гете о соответствии человеческой чувственности порядку вещей): «Особливость различных восприятий, — пишет Флоренский, — должна быть в соответствии с метафизическими линиями мира. Метафизические плоскости спайности выражаются в своеобразиях психологического устройства нашего опыта. В порядке Онтологическом сказано было бы: метафизика производит психологиюв порядке Психологическом, напротив: психология определяет наши метафизические построения. В порядке же символическом скажем, как сказали уже: метафизическое выражается в психологическом, психологическое выражает метафизику» [27, с. 41]. Поскольку между нами и миром наличествует глубокая корреляция, удивительное соответствие, по Флоренскому, многие представления, естественным образом возникающие в сознании человека (а на уровне картины мира присущие «ночным» эпохам), соответствуют объективному положению вещей.

V Представление о прерывном характере пространства и времени.

В непосредственном человеческом восприятии пространство неравномерно — для человека в нем всегда имеются более и менее значимые местато же самое следует сказать о времени: «Время, как и пространство, имеет складки и прорывы. Я не раз в своей жизни переживал какие-то ямы и разрывы во времени. Смотришь, время как будто кончилось, а потом, вишь ты, засвистело и заклубилось неохватным вихрем, если говорить о реальном ф времени, а не об абстрактном равномерном времени классических теорий, «получится, что времен очень много, что они сжимаемы и расширяемы, что они имеют свое фигурное строение» [Лосев, 2001, с. Ill], — пишет А. Ф. Лосев, рассуждая на ту же тему. С. М. Половинкин, отмечая, что идея о границе между видимым и невидимым мирами в космологии «Мнимостей в геометрии» сходна с таковой же в «Иконостасе», отмечает, что исходным для ее поисков является личный духовный опыт: «Да, жизнь нашей собственной души дает опорную точку для суждения об этой границе соприкосновения двух миров, ибо и в нас самих жизнь в видимом чередуется с жизнью в невидимом, и тем самым бывают времена — пусть короткие, пусть чрезвычайно стянутые, иногда даже до атома времени, -когда оба мира соприкасаются, и нами созерцается это самое прикосновение. В нас самих.

• покров зримого мгновениями разрывается, и сквозь его, еще сознаваемого, разрыва веет незримое, нездешнее дуновение" [Цит. по: Половинкин, 2000, с.68]. Сути человека отвечают представления о прерывности и неоднородности пространства и времени (соответственно, их i отображение в искусстве средствами обратной перспективы). При условии неравномерности пространства и времени появляется возможность говорить о более и менее ценных их местах.

I и мгновениях, что, в свою очередь, позволяет внести в учение о пространстве элемент человекосоразмерности. Равномерное и изотропное пространство и время бесчеловечныотказ категориям пространства и времени в содержательности лишает их духовного смысла, ' в то время как, считал Флоренский, эти категории должны перестать быть прерогативой геометрии и физики и сделаться предметом наук о человеке. Представление о конечности мира и о «своем» мире как центре Вселенной.

В древних мифологиях пространство Космоса, как правило, ограничено, замкнуто. Аналогично обстоит дело со временем, которое движется к некоторому определенному состоянию мира, либо возвращается к уже существовавшему (такое представление * сохраняется в христианстве). Как отмечает С. М. Половинкин: «для Флоренского конечность.

Вселенной — не возможность только, а реальность, утверждаемая «общим народным сознанием» и духовным опытом"" [Половинкин, 2000, с.69]. Флоренский не принимает понятие о бесконечном времени и пространстве — оно чуждо человеку (так, нельзя проникнуться образом танталовых мук, это нечеловеческий образ) — он настойчиво отвергает идею потенциальной бесконечности и утверждает идею бесконечности актуальной (бесконечности Гете) более соразмерной человеку. Мир земного, пишет Флоренский в «Мнимостях», конечен, потому «достаточно уютен» [1, с.51]. К числу непосредственных представлений человека о мире относится также представление о своем мире как центре, ф который невозможен в бесконечной Вселенной'. По версии ряда критиков, в «Мнимостях» средствами современной науки Флоренский отстаивал взгляды православной Церкви. Но почему Церковь столь догматично и жестоко защищала Птолемееву модель? Ее борьба с гелиоцентризмом была борьбой за сохранение достоинства человека, его привилегированной позиции в мире, его особого положения во Вселенной. Ту же цель преследует автор «Мнимостей в геометрии», цель Флоренского — не столько отстоять геоцентризм, сколько обосновать антропоцентризм. Космос «Мнимостей» уподоблен космогоническим представлениям древних культур, поскольку в древней организации пространства человеческая позиция была определяющей, в таком Космосе целью и центром, основным.

25У ориентиром, является человек • > Представления об альтернативном пространстве.

Для общечеловеческого сознания исключительно важно представление о внешнем «чужом» пространстве за пределами «своего» как пространстве Священном и о его воздействии на «свое» пространство. Однако, что происходит с такими представлениями в Новое время, т. е. в «дневных» культурах260? Если сами по себе представления о «том свете».

В рецензии на «Мнимости в геометрии» Н. Н. Русов пишет: «Земля из ничтожной пылинки мироздания превращается в центр Вселенной, ибо является и астрономическим ее центром. В такой Вселенной «смысл жизни становится яснее» [Цит по. Половинкин, 2000, с. 71],.

39 М. М. Пришвин в своем дневнике записал о «Мнимостях» Флоренского: «Из этого, на мой разум, выходит не „подарок средним векам“ (Флоренский о системе Птолемея), а только, что математика говорит об отношениях вещей, но не о самих вещах, искомое значение которых человек устанавливает только относительно себя ^ самого» [Цит. по: Половинкин, 2000, с. 71].

260 В «дневных» культурах снижается также значение «переходных» этапов человеческой жизни, исключительно важных для человека ночных культур (хотя формальная сторона обрядов может сохраняться, никакой речи об их содержательности не идетвпрочем, и формальная сторона сводится до минимума). отражают специфику пространственно-временных представлений культур, то не менее показательно их отсутствие, представления о загробном мире «могут разрастаться в необычайно богатую картину — и могут быть „нулевыми“, когда небо пустеет и по ту сторону жизни находится небытие» [Гуревич, 1981, с. 176]. В «дневных» культурах с их идеей о бесконечности Вселенной, о непрерывности пространства и времени, элементарно не остается места, где могли бы разместиться Ад или Рай261. Здесь нет места для чуда, для проникновения Высшего262. Именно поэтому Флоренский — противник классической идеи непрерывности, потенциальной бесконечности и пр.: они не отвечают истинным потребностям человека — жить в оформленном и гармоничном Космосе, находиться в центре мира, иметь надежду на жизнь после смерти, верить в реальное присутствие чуда в мире и пр. Поскольку, по Флоренскому, картина мира древних культуры более человекосоразмерны, представления о «том свете» можно считать вполне органичными для человека, их отсутствие, наоборот, пагубным. Не менее органичны представления об обратном времени как возможности преодоления смерти жизнью, о соответствии человека как микрокосма Вселенной как макрокосму, о необходимости космизации пространства и времени за счет культовой деятельности, имеющей значение эктропийного процесса.

Таким образом, непосредственное восприятие человеком данностей мира, с одной стороны, отвечает сути человекас другой — объективному положению вещейоно же соответствует основным чертам древнего мировоззрения, в котором нет опосредовании между человеком и миром, выстроенных в «дневных» культурах. Человекосоразмерность представлений о мире в «ночных» культурах есть следствие реализованной в них основной онтологической потребности человека — потребности в культе (человек, по Флоренскому, -homo religiosus). Культ соединяет небесное и земное, феноменальное и ноуменальное, т. е. обеспечивает символическую целостность мира, соответственно, целостность человека,.

Например, смерть больше не есть некое таинство, как и другие (рождение, брак и пр.), сопровождаемое обрядами, имеющими глубокую символику в древних культурах. Отметим, что интерес к проблеме смерти как материалу для сравнительной культурологии наблюдается в западных исследованиях 70−80-ых годов (М.Вовель, Ф. Ариес, А. Тенети, П Шоню, Ж. Шифоло и др.), которые едины во мнении, что отношение к смерти служит эталоном, индикатором характера цивилизации. В этой связи поднимается и вопрос о статусе культур, в которых смерть и другие «переходные» этапы человеческой жизни игнорируются. Ф. Ариес отмечает, что современное общество ведет себя так, будто никто не умирает — кончина человека обставлена лишь врачами и похоронными агентами.

261 «новейшая география нанесла на свои карты все пространство суши и воды за пределами того, что было известно древним народам, а геология и астрономия не позволяют больше считать земную поверхность, по которой ходи человек, кровлей подземных жилищ, а небо — твердым сводом, заслоняющим от людских очей горние обители» [Тайлор, 1989, с. 284].

262 «для наших современников, утративших религиозность, космос стал непроницаемым, инертным и немым: он не передает более никакого «шифра» [Элиаде, 1994, с. 111] «Будучи окончательно десакрализованным. Время сознание и восприятие которого по своей природе символичны. «Дневное» сознание, подавляя потребность в культе, расщепляет целостность символа, что неизбежно влечет распад целостности человека и мира. Установка аналитического мировоззрения и удел новоевропейской культуры — повсеместное разделение, дробление — чувств от разума, тела от духа, внутреннего от внешнего, идеализма от материализма и т. д., ущемление одного в пользу другого. В силу дробного характера мировоззрения «дневных» культур, его обращенности лишь к феноменальной стороне мира, т. е. лишь к его частности, дневное сознание объявляется Флоренским «частным случаем» «ночного» сознания, устремленного как к феноменальной, так и к ноуменальной сторонам мира и составляющим символа. Принцип частного случая работает применительно ко всем культурным сферам, задействованным в сравнительном анализе «дневных» и «ночных» культур — науке, искусстве, философии и др. Таким образом, «дневные» культуры, т. е. собственно Возрождение и Новое время, объявляются Флоренским своего рода отклонением от общего течения исторического процесса, имевшим некую целесообразность в истории, но постепенно преодолеваемым, и уже на современном этапе, в эпоху нарождающегося Нового Средневековья. Грядущая эпоха станет целостной, воссоединит все части единой картины, раздробленные в предшествующие эпохи, это будет эпоха синтетического мировоззрения, к которому тяготело «ночное» сознаниеэкспериментальным образцом такого синтеза стала книга «Мнимости в геометрии».

Перспективы дальнейших разработок темы и проблематики исследования.

1) Основные положения данного исследования (о пространстве и времени как категориях культуры в учении П.А.Флоренского) могут учитываться и использоваться в соответствующих исследованиях. Расширение и уточнение намеченного контекста, в котором формировались культурологические идеи о.П.Флоренского, позволит приблизиться к пониманию сути неклассической парадигмы и сформированных ею тенденции в науке, философии и других сферах, которые были реализованы в XX веке, в том числе, в ракурсе культурологического подхода.

2) Модель «Мнимостей в геометрии», описывающая пространственно-временную картину «ночных» культур как формализованная модель («метакартина» древнего Космоса), не имеющая аналогов в исследовательской литературе, может использоваться предстает как некая хрупкая мимолетная протяженность, неизбежно приводящая к смерти" [Элиаде, 1994, с исследователями, в частности, таким образом, как это намечено в 4-ой и 5-ой главах данного исследованиятакже может быть учтена и использована трактовка П. А. Флоренским проблем архаического сознания.

3) Теория перспективы П. А. Флоренского, которая не рассматривалась в данном исследовании, и в целом, его теория искусства, может быть рассмотрена в свете намеченной проблематики, поскольку, по Флоренскому, анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях позволяет делать выводы о характере пространственно-временных представлений эпохи, соответственно, о специфике культурного типа.

4) В рамках учения П. А. Флоренского может быть продолжена разработка проблем, намеченных в данном исследованииэто проблема функциональной асимметрии мозговых полушарий в связи с проблемой антиномии, принцип наглядности, проблема иллюзий в связи с проблемой перспективы, проблематика культурной антропологии и др. Поскольку учение Флоренского носит синтетический характер, возможно дальнейшее сопоставление идей Флоренского с современными ему и последующими направлениями мысли, также намеченное в исследовании: «философия жизни», психоанализ (прежде всего К. Г. Юнг, но также, например, идеи Ж. Лакана) — парадоксы Л. Кэролла (особенно в связи с книгой «Мнимости в геометрии») — гештальтпсихологиясимволические концепции культуры (Э.Кассирер, К.Г.Юнг), в том числе, в связи с проблемами культурной антропологиифилософская антропология XX века (М.Шелер и др.), феноменология религии и др.

5) Одна из культурологических теорий (гипотез) П. А. Флоренского — концепция Нового Средневековья — заслуживает более подробного анализа в контексте тенденций в различных сферах культуры в эпоху формирования неклассической парадигмы. Не только у Флоренского, у ряда мыслителей этой эпохи появляется интерес к наследию древности и идеи о том, что в современности происходит возрождение древних тенденций. В частности, это присутствует в русском Серебряном веке: в философско-культурологическом контексте (Н.Бердяев, Вяч. Иванов и др.), в искусстве, как сфере, наиболее чуткой к культурным изменениям (теория и практика авангарда и близких к нему направлений263), отчасти в науке.

263 Среди таких направлений особого внимания заслуживает «Маковец» — объединение художников и теоретиков искусства, в котором Флоренский принимал участие. В целом, можно указать на ряд аспектов, родняших Флоренского и авангард: эксперимент и эпатаж, обращение к традициям, к примитиву, идея о Духовной трансляции через искусство, и главное — сознательный отказ от перспективистских приемов.

С другой стороны, идеи о человекосоразмерности древних культур появляются и в западной мысли, уже на современном Флоренскому этапе. В философских трудах этого периода тема кризиса западной цивилизации оформляется как философская проблема264. К ней обращается О. Шпенглер, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, К. Ясперс и др. Гуссерль и Хайдеггер вспоминают об античности, как об эпохе, в которой присутствовала более правильная расстановка мировоззренческих акцентов, и более комфортный — неотчужденный — способ бытия человека в культуре. Идеи о том, что европейская цивилизация — не наилучший из возможных миров, что другие цивилизации обладают не менее, а возможно более полноценным способом бытия, возникли в русле активно формирующегося культурологического мышления. Думается, анализ концепции Нового Средневековья в намеченном контексте позволит приблизиться к пониманию сути неклассической парадигмы, сохраняющей влияние в современности.

6) Концепция Нового Средневековья П. А. Флоренского (и в целом идеи о Новом Средневековье в русском Серебряном веке) может быть рассмотрена в сопоставлении с аналогичными концепциями и идеями, появившимися в западной культурологии позднее, во второй половине XX века (У.Эко, Р. Гвардини, Х. Ортега-и-Гассет, Р. Генон и др.). Тем более, что среди сторонников таких идей Флоренский выделяется тем, что апеллирует не только к характеру культурных тенденций эпохи, но в большей степени — к материалу естествознания. Кроме того, поскольку эти ученые осмысляют современные нам процессы в культуре, можно поставить вопрос, насколько идеи Флоренского о Новом Средневековье и его прогноз о грядущем «ночном» типе культуры, актуальны в свете современных тенденций, т. е. поставить вопрос о том, существуют ли в современности тенденции, соответствующие «ночному» типу культуры (например, роль религии и нематериалистических учений, роль информационных процессов, современный образ естествознания и др.).

7) В свете идеи о возрождении «ночного» сознания интересен такой жанр современной массовой культуры как фантастика, имеющая волшебно-сказочные корни263, и близкие к нему, особенно fantasy (в том числе, смоделированные в компьютерных играх). В изображения и обращение к приемам, которые можно назвать «обратной перспективой» и которые Флоренский фиксирует на материале доренессансной живописив целом, авангард, как и Флоренский, ориентирован на возрождение древних традиций (в том числе, иконической живописи) — в этой связи актуален вопрос о сотрудничестве Флоренского с художниками-авангардистами в период работы во ВХУТЕМАСе, например, обложку «Мнимостей в геометрии», вполне в духе авангардных опытов, оформил художник В.А.Фаворский).

264 Флоренский, как многие русские философы, тоже проводит мысль о духовном тупике, ожидающем западную цивилизацию, особенно явно в заключении к монографии «У водоразделов мысли». 2б? См. Неелов K.M. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. Л., 1986. этих жанрах «оживает» важнейший из языков «ночных» культур — язык волшебной сказки. Повышений интерес современного человека к подобным жанрам (погружение в виртуальные, сказочные миры), — ученые объясняют потребностью восстановить язык правого полушария — он подавляется современной цивилизацией, в ходе развития которой гипертрофируется функция левого мозга. В терминологии Флоренского, человеку необходим возврат к языку «ночных» эпох, т. е. речь идет о том, что было названо «человекосоразмерностью»: нельзя отдавать приоритет функциям одного полушария (одной части антиномии), — культура должна создавать условия, синтезирующие и гармонизирующие работу обоих полушарий. Проблемы такого рода впервые были осознаны в эпоху становления неклассической парадигмы, когад в различных сферах культуры появилась критика в адрес излишней рационализации человека и мира в классическую эпоху и призывы к возрождению и гармонизации разносторонних начал в человеке и культуре. «По мере развития наук наш мир становится все менее человечным. Человек ощущает себя изолированным в космосе, поскольку его связи с природой разорваны. <.> В реках нет водяных, в деревьях не таится жизненная сила, змеи не являются воплощением мудрости, а горные пещеры не служат прибежищем великих демонов» [Юнг, 1997, с. 93], — пишет К. Г. Юнг, подчеркивая, что в современности господствует духовная нищета и утрата символов: с тех пор, как из мира ушла тайна, человек Запада отчужден от собственной основы, лишен возможности опереться на изначальное и внутреннее. Потому в XX веке человек вынужден обращается к архаическим пластам культуры — в надежде лучше понять и почувствовать себя, свою сущность. Как никто другой, эту потребность понимал отец Павел Флоренский — ратуя за возрождение «ночного» сознания, за гармонизацию «дневных» и «ночных» сил в культуре, познании и самом человеке.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. Мнимости в геометрии // Флоренский П. А. Мнимости в геометрии. Расширение области двухмерных образов геометрии (Опыт нового истолкования мнимостей). М., 1922.

2. Столп и утверждение Истины // П. А. Флоренский. Сочинения в 2-ух томах. М., 1990 Т.1(1).

3. Столп и утверждение Истины. Разъяснения и доказательства некоторых частностей, в тексте предполагавшихся уже доказанными // П. А. Флоренский. Сочинения в 2-ух томах. М., 1990. Т. 1(2).

4. Страх Божий // Флоренский П. А. Из богословского наследия. Богословские труды, 1977. Сб. 17.

5. Культ, религия и культура // Флоренский П. А. Из богословского наследия. Богословские труды, 1977. Сб. 17.

6. Культ и философия // Флоренский П. А. Из богословского наследия. Богословские труды, 1977. Сб. 17.

7. Таинства и обряды // Флоренский П. А. Из богословского наследия. Богословские труды, 1977. Сб. 17.

8. Освящение реальности // Флоренский П. А. Из богословского наследия. Богословские труды, 1977. Сб. 17.

9. Философия культа // Флоренский П. А. Из богословского наследия. Богословские труды, 1977. Сб. 17.

10. О символах бесконечности // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999. Т.1. М., 1994.

11. Об одной предпосылке мировоззрения // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994;1999. Т. 1. М., 1994.

12. Космологические антиномии Иммануила Канта // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994;1999. Т.2. М., 1995.

13. Иконостас// Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994;1999. Т.2. М., 1995.

14. Пифагоровы числа // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999. Т.2. М., 1995.

15. Из истории неевклидовой геометрии // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994;1999. Т.2. М., 1995.

16. Обратная перспектива /У Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999. Т.3(1). М&bdquo- 1999.

17. Понятие формы // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999. Т.3(1). М., 1999.

18. Термин /У Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999. Т.3(1). М., 1999.

19. Микрокосм и макрокосм // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999. Т.3(1). М., 1999.

20. Имеславие как философская предпосылка // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994;1999. Т.3(1). М., 1999.

21. Об историческом познании // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999. Т.3(2). М&bdquo- 1999.

22. Общечеловеческие корни идеализма // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 1999. Т.3(2). М., 1999.

23. Культурно-исторической место и предпосылки христианского миропонимания // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999. Т.3(2). М&bdquo- 1999.

24. Анализ пространственности <и времени> в художественно-изобразительных произведениях // Флоренский П. А. История и философия искусства. М., 2000.

25. Философская антропология // Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 1999. Т.3(1). М., 1999.1.

Литература

:

26. Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности /'/' Новый мир, 1988, № 7,9.

27. Аверинцев С. С. К. Г. Юнг и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы, 1970, № 3.

28. Аверинцев С. С. Морфология культуры О. Шпенглера/У Вопросы литературы, 1968 № 1.

29. Аверинцев С. С. Судьба и весть Осипа Мандельштама /У Мандельштам О. Э. Сочинения в 2-ух томах. М., 1990. Т. 1.

30. Альберт Эйнштейн и теория гравитации. М., 1979.

31. Андреев М. Л. Время и вечность в «Божественной Комедии» // Дантовские чтения. М., 1979.

32. Андриенко Т. Культ культураискусство: Заметки о культурологических идеях Флоренского // Философия, эстетика, культурология. М., 1995.

33. Андроник, иегумен (Трубачев A.C.). Теодицея и антроподицея в творчестве священника Павла Флоренского. Томск, 1998.

34. Антипенко Л. Г. Истиность, ценность, красота (о книге П. А. Флоренского «Мнимости в геометрии») // Социально-культурный контекст искусства. Историко-эстетический анализ. М., 1987.

35. Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988.

36. Асмус В. Ф. Иммануил Кант. М., 1973.

37. Афанасьев, А Н. Заметки о загробной жизни по славянским представлениям // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. М, 1861. Кн.З.

38. Байбурин А. К., Левингтон Г А. Похороны и свадьба /У Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М., 1990.

39. Барг М. А. Эпохи и идеи. М., 1987.

40. Бахтин М М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

41. Бахтин М. М. Время и пространство в романе // Вопросы литературы, 1974, № 1−2.

42. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1965.

43. Бахтина В. А. Время в волшебной сказке // Проблемы фольклора. М., 1975.

44. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.

45. Бергсон А. Творческая эволюция. СПб, 1914.

46. Бердяев H.A. Смысл истории. Новое Средневековье. М., 2002.

47. Берковский Н, Я, Романтизм в Германии. СПб, 2001.

48. Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры Спб, 1995.

49. Богораз В. Г. (Тан). Эйнштейн и религия. М, — П., 1923.

50. Боннар А. Греческая цивилизация. В 2-ух томах. Ростов-на-Дону, 1994.

51. Борхес Х. Л. Девять эссе о Данте // Вопросы философии, 1994, № 1.

52. Брагина Н. Доброхотова Т А. Асимметрия мозга и асимметрия человека // Вопросы философии, 1993, № 4.

53. Булгаков М. А. Мастери Маргарита. М., 1989.

54. Булгаков С. Н. икона и иконопочитание. Париж, 1931.

55. Васильев В В. Кант «Пробуждение от догматического сна» // Вопросы философии, 1999, № 1.

56. Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. Пер. С.Ошерова. М., 1971.

57. Виппер Ю. Ф. Золотое деление как основной морфологический закон в природе и искусстве. М., 1876.

58. Воронкова Л. П. Идеалистическая сущность культурологии П. А. Флоренского /'/' Вестник МГУ, 1989 № 1. Сер. 7.

59. Вылегжанин Ю Н. Методологические аспекты анализа «сакральной теории» культуры (П.А.Флоренский) // Взаимодействие теории и практики в свете решений XXVII съезда КПСС. Кемерово, 1988. С. 163−167.

60. Гаврюшин Н. К. Эрос пространственности: А. Г. Габричевский и русская эстетика 1920;ых годов И Вопросы философии, 1994, № 3.

61. Гайденко П. П Категория времени в буржуазной философии XX века // Философские проблемы исторической науки. М., 1968.

62. Гайденко П. П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001.

63. Гайденко П. П. Волюнтативная метафизика и новоевропейская культура // Три подхода к изучению культуры. МГУ, 1997.

64. Гайденко П. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М., 2000.

65. Гайденко П. П. Эволюция понятия науки (17−18 в.в.). М., 1987.

66. Галинская Н. И. Эстетические воззрения П. А. Флоренского. М., 1991.

67. Гвардини Р. Конец нового времени // Вопросы философии № 4, 1990.

68. Геворкян А. Р. Учение об антиномизме П. Флоренского и С.Булгакова. М., 1999.

69. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987.

70. Генерозов Я. Русские народные представления о загробной жизни на основании заплачен, причитаний, духовных стихов и т. п. Саратов, 1883.

71. Генисаретский О. И. Образ и ценность в понимании П. А. Флоренского // Социльно-культурный контекст искусства. М., 1987.

72. Генисаретский О. И. Пространственность в иконологии и эстетике священника Павла Флоренского // Флоренский П. А. история и философия искусства. М., 2000.

73. Гете И В. Фауст. Пер. Н.Холодковского. М, 1969.

74. Гоголь Н. В. Избранные сочинения. М., 1984.

75. Голенищев-Кутузов И. Н. Творчество Данте и мировая культура. М., 1971.

76. Гомер. Одиссея. Пер. В.Жуковского. М., 1993.

77. Гревс И. М. Топография загробных миров у Данте // Данте А. Божественная Комедия. Ад. М., 1939.

78. Гуревич А. Я. «Божественная комедия» до Данте /У Проблемы народной средневековой культуры. М., 1981.

79. Гуревич А. Я. Западноевропейские видения потустороннего мира и «реализм» средних веков // Труды по знаковым системам. Тарту, 1977. Вып.7.

80. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

81. Гуревич А. Я. Смерть как проблема исторической антропологии /У Одиссей. Человек в истории. Исследования по социальной истории и истории культуры. М., 1989.

82. Гут Т. Павел Флоренский и Рудольф Штейнер (обнаружение ноумена в феномене или идей в действительности) // Вопросы философии, 2002, № 11.

83. Даль В. И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа. Материалы по русской демонологии. СПб, 1994.

84. Данилова И. Е. От средневековья к Возрождению. Сложение художественной системы. Картины кватроченто. М., 1975.

85. Данте А. Божественная комедия. Перевод и примечания М.Лозинского. М., 1999.

86. Даркевич В. П. народная культура Средневековья. М., 1988.

87. Дашевская O.A. Культурологические идеи Флоренского и творчество М. Булгакова // Культура Отечества: прошлое, настоящее, будущее. Томск, 1884. Вып.2.

88. ДелезЖ. Логика смысла. Екатеринбург, 1998.

89. Демидов С. С. Об идеях функциональной зависимости и непрерывности у Лейбница и Флоренского // Контекст: Литературно-теоретическое исследование. М., 1996.

90. Демидов С. С., Паршин А. Н., Половинкин С М. О переписке Н. Н. Лузина с П. А. Флоренским // Историко-математические исследования. Вып. 31. М., 1989.

91. Длугач Т. Б. Проблема времени в философии И. Канта и П. Флоренского // Кант и философия в России. М., 1994.

92. Доброхотов, А Л. Данте Алигьери. М., 1990.

93. Доброхотов А. Л. Учение досократиков о бытии. М., 1980.

94. Едошина И. А. Пространство как сущностная характеристика художественного сознания в XX веке (о.Павел Флоренский и М. Бахтин) // Энтелехия, 2000, №.

95. Елеонская E.H. Представления «того света» в русской народной сказке // Этнографическое обозрение, 1913, № 3−4.

96. Зеленин Д. К. Избранные статьи по духовной культуре 1917;1934. М., 1999.

97. Зелинский Ф. Ф. Гомер Вергилий — Данте. Из жизни идей в 4-ех т., т.3−4. М, 1995.

98. Зелинский ф.ф. Сказочная древность, М., 1994.

99. Зеньковский В В. История русской философии. В 2-х т. Париж, 1989.

100. Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Культурология. XX век. М., 1995.

101. Зотов А. Ф. Современная западная философия. М., 2001.

102. Иванов В. И. Дионис и прадионисийство. СПб, 1994.

103. Иванов В. И. Родное и вселенское. М., 1994.

104. Иванов Вяч.Вс., Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974.

105. Иванов Вяч. Вс. Нечет и чет. Асимметрия мозга и динамика знаковых систем. // Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры в 2-ух томах. М., 1999. Т.1.

106. Иванов Вяч.Вс. Священник Павел Флоренский // Иванов Вяч.Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры в 2-ух томах. М., 1999. Т. 1.

107. Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.

108. Кант И. О первом основании различения сторон в пространстве // Сочинения в 8-ми томах, М., 1994. Т.2.

109. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в качестве науки. М., 1937.

110. Кантор Г. Труды по теории множеств. М., 1985.

111. Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. Спб, 1997.

112. Кассирер Э. Опыт о человеке // Проблема человека в западной философии. М., 1988.

113. Кассирер Э. Человеческий мир пространства и времени /7 Философская и социологическая мысль, 1991, № 5.

114. Конструкции времени в естествознании: на пути к пониманию феномена времени. МГУ, 1996.

115. Кравченко А. А. Философия культуры Э. Кассирера// Кант и кантианцы. М., 1978.

116. Кузьмин М. В. Экстатическое время // Вопросы философии, 1996, № 2.

117. Культурология. XX век. М., 1995.

118. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1985.

119. Ле ГоффЖ. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.

120. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1967.

121. Лосев А. Ф. Античный Космос и современная наука. М., 1993.

122. Лосев А. Ф. Диалектика мифа. М., 2001.

123. Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993.

124. Лосев А. Ф. Термин «магия» в понимании П. А. Флоренского /7 Флоренский П.А.

125. Сочинения в 4-ех томах. М&bdquo- 1994;1999. Т.3(1). М., 1999.

126. Лосев А. Ф-Эстетика Возрождения, М., 1978.

127. Ю1. Лосский И. О. История русской философии. М., 1991.

128. Лотман Ю. М. Заметки о художественном пространстве // Избранные статьи. Таллинн, 1992, Т.1.

129. ЮЗ. Лотман Ю. М. О метаязыке типологических описаний культуры // Избранные статьи. Таллинн, 1992, Т. 1.

130. Лотман Ю. М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя // Избранные статьи. Таллинн, 1992, Т. 1.

131. Лотман Ю. М. Роман А.С.Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1983.

132. Лурье С. Я. Дом в лесу // Язык и литература. Л., 1932. Т.8.

133. Маковский С. Новое искусство и четвертое измерение /'/' Аполлон, 1913, № 7.

134. Мандельштам О. Э. Сочинения в 2-ух томах. М., 1990. Т.2.

135. Математическая энциклопедия. М., 1985.

136. Мелетинский ЕМ. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов// Вопросы философии, 1991, № 10.

137. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М., 2000.

138. Мелетинский Е. М., Неклюдов С. Ю, Новик Е. С., Сегал Д. М. Еще раз о проблеме структурного описания волшебной сказки // Труды по знаковым системам. Тарту, 1971. Вып.5.

139. Мириманов В. Б. Европейский авангард и традиционное искусство (проблема конвергенции) /У «Мировое древо», № 2, 1993.

140. Михайлов A.B. Флоренский как философ границы // Михайлов A.B. обратный перевод. Русская и западноевропейская культура: проблемы взаимосвязи. М., 2000.

141. Невская Л. Г. Семантика дома и смежных представлений в погребальном фольклоре /7 Балто-славянские исследования. М., 1981,1982.

142. Невская Л. Г. Семантика дороги и смежных представлений в погребальном обряде /7 Структура текста. М., 1980.

143. Неелов Е. М. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. Л., 1986.

144. Неклюдов С. Ю. Статические и динамические начала в пространственно-временной организации повествовательного фольклора // Типологические исследования по фольклору. М., 1975.

145. Никитина Н И. Проблема пространства в философии Павла Флоренского // Вестник МГУ, 1998, № 6. Сер. 7.

146. Основы религиоведения. Под ред. И. Н. Яблокова. М, 1989.

147. П. А. Флоренский и культура его времени: P.A.Florensky е la cultura della sua epocaMarburg, 1995.

148. Павленко, А Н. Европейская космология. Основания эпистемологического поворота. М., 1997.

149. Пайман А. История русского символизма. М., 2002.

150. Паршин, А Н. Дополнительность и симметрия/'/Вопросы философии, 2001, № 4.

151. Паршин А. Н. Путешествие Данте в Ад: поэзия мифа и точность естествознания // Флоренский П. А.: философия, наука, техника. Л., 1989.

152. Петрова С. С., Сучилин A.B. О «мнимостях» Флоренского // историко-математические исследования. М., 1993. Вып. 34.

153. Петрухин В. Я. К характеристике представлений о загробном мире у скандинавов эпохи викингов (IX-XI вв.) // Советская этнография, 1975, № 1.

154. Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1990.

155. Платон. Собрание сочинений. М., 1994.

156. Плотин. Космогония. М., 1995.

157. Половинкин С М. Логос против Хаоса // Флоренский: pro et contra. СПб., 2001.

158. Половинкин С.M. Реальность 1920;ых -1930;ых годов и «Мнимости в геометрии» священника Павла Флоренского // Энтелехия, 2000, № 2.

159. Пригожин И. Переоткрытие времени // Вопросы философии, 1989 № 8.

160. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. СПб, 1996.

161. Пропп В. Я. К вопросу о происхождении волшебной сказки (волшебное дерево на могиле) // Советская этнография, 1934, № 2.

162. Раушенбах Б. В. Геометрия картины и зрительное восприятие. СПб, 2001.

163. Раушенбах Б. В. Пространственные построения в живописи. Москва, 1980.

164. Рейхенбах Г. Направление времени. М., 1986.

165. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. М., 1985.

166. Романов В Н. Историческое развитие культуры. Проблемы типологии. М., 1991.

167. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия, собранные М.Забелиным.

168. Святский Д. Астрономия у Данте Алигьери в его «Божественной Комедии» // Изв. Петроградского науч. ин-та им. Г1.Ф. Лесгафта.

169. Седакова O.A. Содержательность вариаций обрядового текста (восточнославянский погребальный обряд) // Balcano-Balto-Slavica: Симпозиум по структуре текста.

170. Предварительные материалы и тезисы. М., 1979.

171. Семина К. А. Археология и социология смерти (Анализ исследования 1980;ых г г.) // Личность и общество в религии и науке античного мира (Современная зарубежная историография). М., 1990.

172. Славянская мифология. Словарь. М., 1995.

173. Словарь славянской мифологии. Н. Новгород, 1996.

174. Сны и видения в народной культуре. РГГУ, 2001, 2002.

175. Соболев А. Н. Загробный мир по древнерусским представлениям. Сергиев Посад, 1913.

176. Соболева М. Е. Система и метод в философии символических форм Э. Кассирера // Вопросы философии, 2000, № 2.

177. Соболева М. Е. Философия символических форм Э.Кассирера. СПб, 2001.

178. Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М., 1989.

179. Толстой Н И. Переворачивание предметов в славянском погребальном обряде // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М., 1990.

180. Топоров В. Н. Заметки по похоронной обрядности // Балто-славянские исследования. М&bdquo- 1987.

181. Топоров В Н. О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией «мирового древа» // Труды по знаковым системам. Тарту, 1975. Вып. 5.

182. Топоров В Н. Эней человек судьбы. К «средиземноморской» персонологии. М., 1993.

183. Троицкий В. П. Теория множеств как научно-аналитический слой имеславия // Лосев А. Ф. Имя. СПб., 1997.

184. Тростников М. В. Пространственно-временные параметры в искусстве раннего авангарда. // Вопросы философии, 1997, № 9.

185. Трубецкой E.H. Два мира в древнерусской иконописи // Философия русского религиозного искусства. М., 1993.

186. Трубецкой E.H. Иное царство и его искатели в русской народной сказке. М., 1922.

187. Трубецкой E.H. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи // Философия русского религиозного искусства. М., 1993.

188. Уранос и Кронос. Хронотоп человеческого мира. М., 2001.

189. Успенский Б. А. Семиотика иконы// Труды по знаковым системам. Тарту, 1971.Вып. 5.

190. Успенский Б. А. Семиотика истории // П. А. Флоренский и культура его времени. P.A.Florensky е la cultura della sua epocaMarburg, 1995.

191. Успенский П. Д. Tertium Organum. Ключ к загадкам мира. М., 2000.

192. Успенский П. Д. Четвертое измерение. СПб, 1911.

193. Федоров В. Е. Русский Сизиф метафизики («науковидение» Флоренского) /У Флоренский: pro et contra. СПб, 2001.

194. Философия русского религиозного искусства. М., 1993.

195. Флоренский П. А. Сочинения в 2-ух томах. М., 1990.

196. Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды, 1977. Сб. 17.

197. Флоренский П. А. История и философия искусства. М., 2000.

198. Флоренский П. А. Мнимости в геометрии. Расширение области двухмерных образов геометрии (Опыт нового истолкования мнимостей). М., 1922.

199. Флоренский П. А. Сочинения в 4-ех томах. М., 1994 -1999.

200. Флоренский: pro et contra. СПб., 2001.

201. Флоренский П. А.: философия, наука, техника. Л., 1989.

202. Флоровский Г. В. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.

203. Фрезер Дж. Золотая ветвь. М., 1998.

204. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб, 1997.

205. Хагамейстер М. Павел Флоренский и его работа «Мнимости в геометрии» //' Начала, 1994, № 4.

206. Хасанов И. А. Время: природа, равномерность, измерение. М., 2001.

207. Хокинг С. Краткая история времени: от большого взрыва до черных дыр. СПб, 2001.

208. Хоружий С. С. Космос человек — смертность. Флоренский и орфики // Флоренский П. А.: философия, наука, техника. Л., 1989.

209. Хоружий С. С. Обретение конкретности // П. А. Флоренский. Сочинения в 2-ух т. М., 1992. Т.2.

210. Хоружий С. С. Философский символизм П. А. Флоренского и его жизненные истоки // Флоренский: pro et contra. СПб., 2001.

211. Цивьян T.B. К семантике пространственных элементов в волшебной сказке (на материале албанской сказки) // Типологические исследования по фольклору. М., 1975.

212. Шичалин Ю. А. «Третий вид» у Платона и материя-зеркало у Плотина // Вестник древний истории, 1978, № 1.

213. Шишкина В. И., Пурынчева Г. М. История русской философии XI нач. XX вв. Йошкар-Ола, 1997.

214. Шпенглер О. Закат Европы. Т. i. М., 1993.1 88. Эко У. Средние века уже наступили // Иностранная литература, № 4, 1994.1 89. Элиаде M. Аспекты мифа. М., 1995.

215. Элиаде М. Священное и мирское. МГУ, 1994.

216. Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991.

217. Юнг К. Г. Человек и его символы. М., 1997.

218. Aries Ph. Essais sur l’histoir de la mort en Occident de 1300 a nos jours. P., 1975.

219. Barloni T. The «Undivine Comedy»: detheologizing Dante. Prinston, 1992.

220. Bausinger H. Strukturen der alltaglichen Erzalens // Fabula, 1, № 3, 1958.

221. Beit H. Symbolik des Marschens, I-III, Bern, 1952.

222. Bianchi H. The Greek Mysteries. Leiden, 1976.

223. Billington J. The Icon and the Axe. An Interpretive History of Russian Culture. London, 1966.

224. Bethea D.M. Florensky and Dante // Russian philosophy and revolution. Chicago, 1997.

225. Bowlt J.E. Pavel Florensky and the Makovets group II П. А. Флоренский и культура его времени: P.A.Florensky е la cultura della sua epocaMarburg, 1995.

226. Bunim M.S. Space in Medieval Painting and the Forerunners of Perspective, N. Y., 1940.

227. Burkhart D. Zum Drachenkampfheme. Motivparallelen in der sudslavischen und griechischen Volksepik /7 Zeitschrift fur Bakkanologie. V, 1967.

228. Венцлова T. Pavel Florenskij // Storia della litteratura russa. III. II novecento. I. Torino, 1989.

229. Callahan J. J. The Curvature of space in a Finite Universe // Scientific American, vol. 235,1976, № 2.

230. Cassirer E. Philosophie der symbolischen Formen. Bd. 1−3. Berlin, 1923.

231. Cassedy S. Florenskij’s and Philosophy of language in the Twentieth Century // П. А. Флоренский и культура его времени: P.A.Florensky е la cultura della sua epocaMarburg, 1995.

232. Cassedy S. Pavel Florenskij’s Philosophy of language: Its Contextuality and its Context // Slavic and East European Journal, 35, 1991.

233. Chiffoleau J. La comptabilite de I’au dela. Les hommes, la mort et la religion dans la region d’Avignon a la fin du Moyen Age (vers 1320-versl480). Rome, 1980.

234. Clark C, Holoquist M. Mikhail Bakhtin. Cambodge, 1984.

235. Dinzelbacher P. Vision und Visionsliterature in Mittelalter. Stuttgart, 1981.

236. Duhem P. Medieval Cosmology. ChicagoL., 1985.

237. Ellis H R. The Road to Hell: A Study of the Conception of the Death in Old North1.terature. N.Y., 1943.

238. Fair croir: Modalites de la diffusion et de la reception des message religieux du Xlle au Xve siecle. Rome, 1981.

239. Ferrari-Bravo D. More on Bahtin and Florensky // Critical Studies: A Journal о Critical.

240. Theory, Literature and Culture. Vol.2, № 1 -2, 1990.

241. Garlan R. The Geek way of Death. N.Y., 1985.

242. Gennep Van A. Rites de passage. L., 1960.

243. Hagemeister M. P.A. Florenskij. Mnimosti v Geometrii. Moskva, 1922. Nachdruck nebst einer einfuhrenden Studie von Michael Hagemeister. Munchen, 1985.

244. Harris W.T. the mythology of Plato and Dante and the future life. Albuquerque, 1983.

245. Ipsen J. Die Einteitung zu dem Unterweltmarchen bei Grimm K.H.M. № 91 № 166 //' Niederdeutsche Zeitschrift fur Volkskunde, 1927, Bd V, № 2.

246. Leach E. Culture and communication, the logic by which the symbols are connected. Cambridge, 1976.

247. Le GoffJ. La naissance du Purgatoire. P., 1981.

248. Leyen. F. Das Marchen. Heidelberg, 1958.

249. Luhti M. Das europaische Volksmarschen, Bern, 1960.

250. Luhti M. Familie und Nature in Marschen // Volksuberlieferung, Gottingen, 1968.

251. MacCulloch John. The Harrowing of Hell: A Comparative Study of an Early Christian Doctrine. Edinburgh, 1930.

252. Mikalson J.D. Athenian popular religion. L., 1987.

253. Moore E. The Time-References in the Divine Comedy. L., 1887.

254. Mylonas G.E. Eleusis and the Eleusinsan Mysteries. Prinston, 1961.

255. Novotny F. Cesanne und das Ende der wissenschaftlichen Perspective, Wein, 1938.

256. Opie J.L. t4konjstasv> and its kontekst H П. А. Флоренский и культура его времени: P.A.Florensky е la cultura della sua еросаMarburg, 1995.

257. Orr M.A. Dante and the Early Astronomers. L., 1956.

258. Panofsky E. Die Perspektive als «symbolische Form» // Vortrage der Bibliothek Warburg 1924;1925, Leipzig, 1927.

259. Rohde E. Psyche: the cult of souls and belief in immortality among the Greeks. L., 1925.

260. Rohrich L. Marcshen und Wirklichkeit // Die Bedeutung von Ort und Zeit. Wiesbaden, 1956.

261. Russel J.B. Lucifer: the Devil in the Middle Ages. IthacaL., 1984.

262. Santayana G. Three Philosophical Poets: Lucretius, Dante and Goethe. N.Y., 1953.

263. Sicard H. Das Totenreich in Karang-Marchen // International Kongress der Volkserzahlungsforscherin Kiel und Kopengagen. Berlin, 1961.

264. Slesinski R. Pavel Florensky: a Metaphysics of Love. New York: St. Vladimir’s Seminary Press, Crestwood, 1984.

265. Stull W., Hollander R. The Lucaman Source of Dante’s Ulysses /7 Studi Danteschi, vol. Sessantatreessimo, 1991.

266. Vovelle M. La mort et l’Occident de 1300 a nos jour. P., 1983.

267. Vovelle M. Vision de la mort et de l’au-dela en Provence d’apres autels des ames du Purgatoire, XVe-XXe siecles. P, 1974.

268. Vries J. Betrachtungen zum Marchen // F.F. Communications, № 150, Helsinki, 1954.