Анализ уровня коррупции в России

Коррупция — явление сколь широко распространенное, столь и многоликое. Во многом поэтому коррупции сложно дать строгое определение. Еще труднее ее предотвратить — несмотря на повсеместный запрет, случаи коррупции встречаются в самых разных странах и сферах деятельности. Распространенность и многообразие форм коррупции обусловливают значительный интерес к ней со стороны экономистов. Основоположницей экономического анализа коррупции можно считать С. Роуз-Аккерман. Хотя попытки исследования коррупции предпринимались и до нее в рамках экономического подхода к анализу преступления и наказания, предложенного Г. Беккером, С. Роуз-Аккерман первой провела позитивный анализ коррупционных взаимодействий, продемонстрировав сочетание экономического моделирования рационального поведения с политологическим подходом, признающим наличие в политических и бюрократических институтах систем стимулов, совершенно отличных от тех, которые предполагаются в парадигме конкурентного рынка.

Тем не менее общепринятого взгляда на коррупцию нет, как нет и канонических ответов на вопросы о том, где коррупция возникает и почему и каковы последствия этого явления для общества. За последнее десятилетие появился целый ряд работ, излагающих различные по своей природе модели коррупции — от стандартных вопросов рентоориентированного поведения и диссипации ренты до весьма специфических проблем коррупции в иерархических системах, в здравоохранении, образовании и т. д.

Актуальность темы

подчеркивается тем, что основная особенность коррупционного поведения экономического агента, которое может наблюдаться в ряде самых различных ситуаций, состоит в нелегальном (или несанкционированном) характере передачи денег (или какого-либо их эквивалента) от одного лица другому. Индивид, получающий взятку, должен с необходимостью являться представителем какого-либо другого индивида или организации, поскольку взятка дается как раз для того, чтобы данный агент поставил собственные интересы выше целей организации, на которую он работает. Другими словами, получающий взятку должен обладать определенной властью, обусловленной либо несовершенством рынка, либо его институциональной позицией.

Исследование коррупции выходит далеко за рамки изучения разрозненных эпизодов, получающих известность благодаря средствам массовой информации, и требует ответа на самые фундаментальные вопросы политической экономии современного общества. С появлением позитивного анализа коррупции, впервые проведенного С. Роуз-Аккерман, открылась совершенно новая перспектива: разработанный ею подход позволил экономистам применять стандартный теоретический аппарат к проблемам, которые ранее рассматривались только с нормативной точки зрения. В связи с этим первые четыре лекции курса посвятила изложению базовых моделей бюрократической коррупции, предложенных С. Роуз-Аккерман, с тем чтобы в дальнейшем, опираясь на них, перейти к рассмотрению более сложных моделей, являющихся их развитием.

Целью данной курсовой работы является исследование происхождения и природы коррупции. Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

1) исследование коррупции и распределения ресурсов;

2) изучение бюрократической коррупции;

3) проанализировать индекс восприятия коррупции и индекс непрозрачности;

4) изучит коррумпированность государства в России и сравнить с другими странами.

1. Коррупция как экономический фактор: аналитический подход

1.1 Коррупция и распределение ресурсов

коррупция социальный экономический

В обществе не существует единого метода распределения ресурсов. Товары или услуги могут распределяться в рамках рыночной системы, в которой за данность принимаются существенные различия в уровне доходов; демократической политической системы, где признается формальное равенство голосов всех избирателей; административной системы; системы, основанной на «стандарте ценности» или путем случайного выбора. Широко распространены смешанные распределительные механизмы, не подпадающие под простые определения и сочетающие рыночные и нерыночные черты. Необходимо исследовать, каким образом богатство и рыночные силы воздействуют на тот из них, который выбран обществом из всего этого разнообразия. Так, эффект от политических решений, которые принимаются на основе предпочтений большинства, может оказаться не столь значимым из-за наличия нелегальных рынков; законодательные решения могут «продаваться» тому, кто предложил наибольшую цену, и чем сильнее рыночные факторы, тем менее жизнеспособной будет смешанная система. Главный вопрос заключается в том, способно ли демократическое правительство сдержать давление этих факторов: в какой степени стабильное функционирование смешанной системы требует, чтобы участники политического процесса придерживались демократических идеалов, даже если это может быть им невыгодно.

Коррупция не только выявляет противоречие между рыночными механизмами и процессами голосования, но и требует обратить внимание на проблемы распределения ресурсов, возникающие при наличии крупных организаций как в частном, так и в государственном секторе. Фундаментальным организационным приемом является делегирование принятия решений. Однако когда агент получает право действовать на свое усмотрение, то появляются стимулы для коррупции, в результате чего цели его руководителей либо не реализуются, либо реализуются не в полной мере. Главный вопрос здесь следующий: требует ли реалистичная модель стабильной современной экономики наличия агентов, которые руководствуются в своей работе честностью, даже если их высокие моральные качества не вознаграждаются нанимателями.

Для ответа на указанные вопросы необходимо сочетание различных традиций — экономико-теоретической и политико-экономической. С одной стороны, очевидно, что поведение, ориентированное на максимизацию прибыли, которое всегда находится в центре внимания экономистов, имеет непосредственное отношение к изучению коррупции. С другой стороны, стандартная техника анализа частных рынков не подходит для исследования данной проблемы. Ни решения политиков продавать голоса за взятки, ни связи коррумпированных бюрократов с политиками и группами интересов не могут трактоваться как простая модификация задачи максимизации прибыли частным предпринимателем, поскольку политики и бюрократы действуют в своем, отличном от конкурентного рынка институциональном окружении.

Стандартные политологические подходы также не дают удовлетворительных результатов. С одной стороны, формальные модели политического поведения обычно предполагают, что политики просто стремятся максимизировать вероятность переизбрания, но это плохо помогает понять, как они определяют цену голосов. С другой стороны, менее формальные теории признают наличие у политиков самых разнообразных целей, но не могут описать, каким образом осуществляется выбор между ними.

Таким образом, необходима техника анализа, которая бы сочетала экономическое моделирование рационального поведения с политологическим подходом, признающим наличие в политических и бюрократических институтах систем стимулов, совершенно отличных от тех, которые предполагаются в парадигме конкурентного рынка.

Существует семь видов взаимодействий, в рамках которых индивиды могут пытаться повлиять на поведение государства: 1) предложение взятки; 2) полностью легальный путь, при котором индивиды четко соблюдают правила, не пытаясь изменить их в свою пользу или получить какие-либо преференции: ждут своей очереди, заполняют бумаги, поставляют продукцию по предлагаемым государством ценам, платят за вход и соблюдают правила дорожного движения; 3) поведение агента может определяться дружбой, семейными связями или личной преданностью; 4) чиновников можно попытаться убедить; 5) можно воспользоваться юридическими мерами, подавая иски и добиваясь выполнения судебных предписаний; 6) если государство демократическое, индивиды могут пытаться повлиять на результаты следующих выборов или инициировать референдумы по тем или иным проблемам; 7) граждане могут прибегнуть к угрозам, чтобы заставить чиновников сделать то, что требуется.

Эти виды взаимодействий сосуществуют в единой политической системе, и индивид может использовать или подвергаться влиянию одного или нескольких из них. Во многих реальных ситуациях имеет место одновременное воздействие нескольких видов: угрозе ареста может быть противопоставлена попытка убеждения или подкупа. Если же, например, граждане пытаются получить от чиновника некие услуги, апеллируя к семейным связям или предлагая взятку, тот может указать причины, почему услуга все равно не будет оказана.

Тем не менее в дальнейшем анализе на переднем плане будет оставаться взяточничество, поскольку, во-первых, все остальные виды взаимодействий в некоторой степени похожи на него, а во-вторых, такой анализ позволит выявить структурные стимулы агентов, определяемые их экономическим окружением, а не индивидуальными качествами или практикой ведения дел.

Следует также отметить роль морали в объяснении жизнеспособности демократического правительства в рыночной экономике: некоторые политические и организационные структуры менее подвержены коррупции, чем другие. Но при отсутствии понятия о честности и демократических идеалах функционирование ряда привычных институтов было бы необъяснимым. Именно поэтому необходимо применить смешанный подход, не отклоняющийся ни в экономико-теоретические, ни в политологические крайности.

«Агентские» взаимоотношения представляют собой основной элемент анализа коррупционных взаимодействий. Они связывают двух участников: с одной стороны, начальник (принципал) имеет некоторые предпочтения, определяющие конечные задачи. С другой стороны, подчиненный (агент) получает указание добиться выполнения этих задач. Законодатели в демократической системе являются агентами избирателей; руководители ведомств — агентами законодателей; рядовые чиновники — агентами руководителей ведомств. Аналогичная схема делегирования характерна и для частных фирм.

Начальники хотят, чтобы агенты всегда выполняли поставленные перед ними задачи, однако контроль за этим требует больших издержек. Поэтому агенты располагают некоторой свободой и могут ставить свои интересы выше интересов начальников.

Здесь в схеме появляются деньги. Некоторое третье лицо, рассчитывающее получить выгоду от действий агента, пытается воздействовать на них, предлагая агенту денежный платеж, который не передается начальнику. Появление этого платежа не обязательно означает, что задачи, поставленные начальником, будут проигнорированы, наоборот, они могут быть выполнены даже лучше, чем предполагалось изначально. Чаевые официантам и взятки рядовым чиновникам зачастую повышают качество обслуживания по сравнению с тем уровнем, который предлагают работники, получающие обычную заработную плату.

Платежи, которые получают агенты, не обязательно противоречат целям начальника и не обязательно являются незаконными, хотя в большинстве случаев это действительно так. Именно их и следует называть коррупционными, и на них сосредоточим свое внимание (однако следует отметить, что предлагаемый анализ можно легко расширить и на легальные виды поощрений, имеющие аналогичный эффект).

Хотя коррупция — правовая категория, она оказывает влияние и на экономический анализ поведения агента. Если трансферт считается нелегальным, то возможность наказания сократит желание агента принять, а третьего лица — предложить его. На поведение агентов воздействуют и моральные издержки, связанные с нарушением закона. Формальное сходство между легальными и нелегальными платежами позволяет оценить желательность легализации той или иной системы платежей. Если она действительно функциональна, то возможно, ее лучше легализовать, поскольку потеря ресурсов, направленных на борьбу со взяточничеством, делает коррупционное решение только «вторым наилучшим». Коррумпированная система имеет негативный распределительный эффект, так как взяточники выигрывают за счет законопослушных граждан, кроме того, такую систему весьма сложно (а порой невозможно) удержать в «экономически оправданных» рамках и в какой-то момент она может охватить все элементы государственной структуры.

1.2 Бюрократическая коррупция

Начнем изучение базовых моделей бюрократической коррупции, рассмотрев случаи конкуренции, монополии, двусторонней монополии и монополистической конкуренции на рынке коррупционных услуг.

Приступая к анализу бюрократической коррупции, введем предположение, что в ходе политического процесса установлены основные правовые рамки функционирования бюрократии, и сконцентрируемся на вопросе о том, как рядовые чиновники могут использовать свои возможности для получения выгоды.

Коррупция среди крупных бюрократов ограничена структурой электорального процесса. Рядовые чиновники менее подвержены влиянию политических сдвигов: их либо защищают законы и правила государственной службы, либо они находятся настолько низко в иерархии, что их не волнует связь между их действиями и результатами выборов. Издержки такого чиновника, если он собирается использовать свое положение для личной выгоды, аналогичны тем, с которыми сталкивается любой человек, намеренный совершить преступление: это нарушение моральных принципов, опасность обнаружения коррупции и потери места, а также — и прежде всего — риск уголовного или административного преследования.

Замена угрозы поражения на выборах на угрозу уголовного преследования в качестве ограничителя коррупционного поведения вполне оправданна. Законодатели редко подвергаются уголовным наказаниям за участие в коррупционных схемах, и зачастую большая часть получаемых ими денег имеет законное происхождение. Многие из них считают, что обладают достаточным влиянием для того, чтобы предотвратить или остановить попытки расследования, направленного против них. Обычные госслужащие лучше защищены с точки зрения сохранения своего рабочего места, но гораздо в меньшей степени способны противостоять расследованию. Кроме того, надзор над ними осуществляет их собственное начальство. Таким образом, если уголовное преследование не может предотвратить коррупцию среди законодателей, оно играет важную сдерживающую роль по отношению к коррупции на нижнем уровне власти. Конечно, сегодняшняя действительность служит слабым подтверждением того, что это сдерживание работает, однако исследование влияния уголовных и административных санкций представляется небесполезным — как при подготовке серьезной реформы, так и для изучения поведения в современных условиях.

При этом нельзя ограничиваться идеализированными моделями, в которых предполагается агрессивное противостояние коррупции со стороны руководства и правоохранительных органов. Более адекватна современному состоянию пассивная модель, в которой следователей и руководителей ведомств коррупция на нижнем уровне не волнует до тех пор, пока жертва попытки вымогательства не обратится к ним сама. Даже в этом случае единственное наказание, которое понесет чиновник, — это потеря места. Таким образом, бюрократы могут чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока их честные клиенты удовлетворены. Те же, кто платит взятки, обычно не беспокоятся, что нужные услуги могут и не быть предоставлены.

Возможны и более сложные ситуации, в которых правоохранительные органы и высокопоставленные чиновники предпринимают систематические и активные усилия по выявлению коррупции. В этом случае от размера взятки и прибыли взяточника может зависеть не только вероятность обнаружения, но и уровень санкций.

При анализе коррупционных ситуаций, как правило, в первую очередь изучается различная структура санкций. Кроме нее на коррупционные стимулы влияют бюрократические процедуры, причем влияют как через правила распределения («живая очередь», т. е. первый пришедший обслуживается первым; тендер с заявками в запечатанных конвертах; выбор клиента, соответствующего критериям отбора), так и через чиновников, имеющих право оказывать ту или иную услугу (каждый клиент может получить услугу у определенного бюрократа или у любого из нескольких бюрократов: в первом случае бюрократ обладает значительной монопольной властью, во втором — конкурентное давление может свести объем взяток на нет). Коррупционные стимулы определяют также задачи, которые решают бюрократы: стимулы чиновников, отвечающих за снабжение, очевидно, отличаются от стимулов тех чиновников, которые обеспечивают правопорядок или выделяют субсидии всем подавшим заявки, соответствующие некоторому критерию. Наконец, на степень взяточничества влияет структура рынка. Фирмы, образующие картель, могут получить гораздо больше с помощью коррупции, на которую не отважилась бы ни одна отдельная фирма. Впрочем, картелю, возможно, и не придется платить взятки благодаря значительной рыночной власти, которой он располагает. У конкурентных же фирм в борьбе за преференции государства может появиться необходимость прибегнуть к коррупции.

Итак, среди ограничителей коррупции в среде чиновников можно выделить уголовное преследование и санкции со стороны начальства, структуру бюрократии, в которой они работают, особенности распределяемых ими благ, а также то, кто получает выигрыш от этих благ. Указанные факторы не могут рассматриваться в отрыве друг от друга: бюрократические процедуры и юридические санкции во многом обусловливаются тем, какие именно услуги (блага) предоставляет организация, а также структурой рынка. Например, при реализации некоторых государственных программ начальники не могут настолько жестко контролировать поведение своих подчиненных, чтобы те имели минимальную свободу действий. Часто бывает невозможно не наделить определенной монопольной властью сотрудников, находящихся на нижнем уровне иерархии, — полицейских, санитарных инспекторов и др.

Поэтому мы будем исходить из того, что существуют эгоистичные чиновники, склонные использовать служебное положение в личных целях. Они следуют правилам только в случае, если выигрывают от этого. Подобный упрощенный взгляд позволяет, во-первых, аргументировать необходимость структурных реформ, ограничивающих коррупционные стимулы, а во-вторых, подтвердить важность наличия профессиональных стандартов открытости и компетентности.

Рассмотрим ситуацию, когда один рядовой чиновник отвечает за не ограниченную во времени программу, по которой услуга предоставляется всем, кто подал заявку. Поскольку услуга требуется многим индивидам, возникает очередь, и чиновник тратит свое время на обработку заявок. Таким образом, число обслуживаемых чиновником клиентов в каждый период времени зависит от того, с какой скоростью он работает. Более того, управляя очередью, чиновник должен объявить правило, согласно которому заявители получают доступ к услуге. Иными словами, если руководители намерены регулировать эффективность поведения подчиненных им чиновников, то они должны контролировать как скорость обслуживания, так и правило распределения.

Для обеих задач существуют традиционные решения. С одной стороны, доступ часто регулируется по принципу «первым пришел — первым обслужен». С другой стороны, скорость обслуживания определяют должностные инструкции и правила, предусматривающие санкции для рядовых бюрократов, если качество их работы падает ниже определенного уровня. Именно это, по-видимому, имеют в виду специалисты по общественным наукам, когда защищают коррупцию как эффективный образ функционирования государства.

Здесь легко найти основания для взяточничества. Люди, ожидающие в очереди, тратят время, причем стоимость этого времени не передается продавцу, а просто теряется. Помимо увеличения числа чиновников и снижения качества услуг существует два способа решить эту проблему. Во-первых, чиновников можно заставить обрабатывать заявки быстрее. Во-вторых, люди, присоединяющиеся к очереди, не учитывают потери времени тех, кто окажется после них. Если стоимость времени заявителей различна, то общую стоимость времени, потраченного на ожидание, можно сократить путем перестановки очереди. Есть мнение, что коррупция будет действовать по обоим направлениям: дополнительная плата чиновникам увеличит скорость их работы, а заявители, чье время стоит дороже, заплатят больше остальных за более быстрое обслуживание.

Эти простые аргументы, однако, не адекватны сложности проблемы, и простой рецепт в данном случае скорее не решит, а усугубит проблему. Во-первых, нельзя недооценивать сложность создания даже легальной системы цен, способной повысить эффективность работы бюрократической системы. Во-вторых, нельзя игнорировать неэффективность, порождаемую незаконностью коррупции. В-третьих, предполагается определенная модель бюрократии, которая совсем не обязательно верна.

Сторонники коррупции исходят из того, что честные государственные чиновники ленивы и обслуживают минимальное количество заявителей, необходимое для того, чтобы не потерять работу. Взятки увеличат темп обработки заявок только в этом случае, но подобный циничный взгляд на бюрократию не всегда находит эмпирическое подтверждение. Например, рассмотрим ситуацию, когда честные чиновники абсолютно добросовестны и обрабатывают большое количество заявок в единицу времени в течение рабочего дня. Стремление получить взятку только замедлит обслуживание, поскольку чиновники начнут требовать плату за скорость. Таким образом, противоположные предпосылки приводят к противоположным результатам: в первом случае коррупционные платежи ускоряют обслуживание, во втором — замедляют. Реальность, как всегда, находится между двумя полюсами, и в результате весьма затруднительно априори предсказать чистый эффект коррупции.

Даже если допустить крайний случай — модель «ленивого чиновника», — то руководство организации, вообще говоря, не будет мириться с коррупцией на нижнем уровне, поскольку существуют легальные системы стимулов, при которых нет необходимости прибегать ко взяткам. Руководитель может, например, приплачивать бюрократам за каждую обработанную заявку. Тогда бюрократы будут работать как можно быстрее до тех пор, пока издержки ускорения работы не сравняются с бонусом, который они получают за каждого клиента, и тогда коррупция оказывается не более чем «вторым наилучшим» ответом на неэффективность традиционной системы.

Увеличение скорости работы бюрократов лишь одна из целей эффективного управления очередью. Если заявители по-разному оценивают предоставляемую услугу или альтернативные издержки их времени различаются, коррумпированный чиновник может воспользоваться этим, требуя различные взятки за различную степень предоставляемого им приоритета в обслуживании.

В моделировании коррупционного рынка можно ограничиться предположением о том, что чиновники не могут использовать ценовую дискриминацию и требовать разные суммы за один и тот же приоритет. Таким образом, исключаются из рассмотрения индивидуальные сделки с заявителями, угрожающими оглаской. Более полный анализ должен включать теоретико-игровые компоненты, хотя основные выводы могут быть сделаны без дополнительного усложнения модели.

Когда ценовая дискриминация невозможна, даже легальная система цен приведет к очень незначительному приросту эффективности, если имеет место единая очередь. Эффективное решение в общем случае требует более сложной системы очередности приоритетов. Чиновники создают несколько разных очередей. Прежде всего они обслуживают тех, кто находится в очереди с самым высоким приоритетом. Затем они переходят к следующей очереди и т. д. Однако издержки управления такой системой могут превысить получаемый выигрыш, даже если чиновник некоррумпирован. А коррумпированный бюрократ введет такую систему с еще меньшей вероятностью, поскольку сама ее сложность помешает сохранить все в тайне. (Это, отметим, только один из путей, по которому незаконность коррупции способствует сохранению неэффективности.)

Даже если само руководство не слишком активно борется с коррупцией, бюрократы могут тем не менее опасаться возможных санкций в случае, если их клиенты пожалуются вышестоящим чиновникам.

При моделировании этот аспект можно отразить двумя способами. Во-первых, коррумпированный чиновник может не бояться огласки своей деятельности. Во-вторых, коррумпированный чиновник может действовать спокойно до тех пор, пока самый низкий приоритет услуги является бесплатным. Если это окно закрывается, правоохранительные органы оповещают о существовании коррумпированной системы и принимают соответствующие меры. В обоих случаях коррумпированные чиновники не могут изъять весь излишек, создаваемый программой. Следовательно, в их интересах создать такие системы взяток и очередей, которые будут сочтены неприемлемыми при поиске эффективных решений.

Таким образом, мы обсудили необходимость сочетания экономического анализа с политологическим подходом для позитивного исследования феномена коррупции, который раньше рассматривался только с нормативной точки зрения. Кроме того, мы рассмотрели факторы, определяющие коррупционные взаимодействия, лежащие в основе экономического моделирования коррупции. Сосредоточив внимание на бюрократической коррупции, в частности коррупции среди рядовых бюрократов, мы проанализировали процесс возникновения стимулов к коррупции и возможные пути борьбы с ней, особо обратив внимание на влияние взяточничества на эффективность функционирования бюрократии.

2. Коррупция как проявление рентоориентированного поведения экономических субъектов

2.1 Анализ индекса восприятия коррупции и индекса непрозрачности

Одним из современных подходов к исследованию коррупции является анализ последней как формы рентоориентированного поведения. Согласно одному из определений, рентоориентированное поведение — это поведение экономического субъекта, направленное на извлечение незаконной выгоды от положения агента в институциональной структуре общества.

Коррупция как форма рентоориентированного поведения неизбежно ограничивает экономическую свободу, свободу конкуренции и доступа граждан и бизнеса к национальным ресурсам, мультиплицирует бедность и усиливает дифференциацию населения по уровню доходов и качеству жизни. В данном случае возникает конкуренция за влияние на государственные структуры или внутри их, а ее конечная цель — явное или скрытое перераспределение.

Анализ исследований изучаемого явления позволяют выделить следующие индексы коррупции:

1. Индекс восприятия коррупции (Corruption Perceptions Index, сокращенно — CPI или ИВК), публикуемый международной неправительственной организации. ИВК позволяет измерить степень распространения коррупции среди государственных служащих и политиков на основе независимых оценок — внешних и внутренних. Понимается же под коррупцией «злоупотребление публичной властью в личных целях» в самых разных ипостасях: стандартное взяточничество, откаты, растраты и прочее. Индекс составляется на основе целой серии отдельных исследований в форме опросов экспертов и бизнесменов по таким направлениям, как частота дачи взяток, их объем и т. д.

Этот оценочный индекс дает по России картину крайне мрачную. ИВК начал рассчитываться в России с 1996 г., она находится ближе ко дну шкалы (оценка 10 представляет собой идеал прозрачности и честности государственного аппарата — чем она ниже, тем хуже дела в этом государстве). Динамика изменения индекса восприятия коррупции по России представлена в таблице 1.

Таблица 1. Индекс восприятия коррупции по России

Данные таблицы 1 позволяют сделать следующие выводы: получив в год дефолта оценку 2,4 и заняв 76ю из 85, Россия начало двухтысячных встретила с оценкой 2,1, поделив с Кенией 82ю позицию из 90 возможных. После этого Россия демонстрировала позитивную динамику (показатель 2,8 и 90я позиция из 146 относительно «общего зачета» в 2004 г.), и затем вновь — безостановочное падение. В результате в 2010 г. Россия получила 2,1 (154я позиция из 178 — вместе с Камбоджа, Каморы, Конго, Гвинея-Биссау, Кения, Лаос, Папуа — Новая Гвинея, Таджикистан).

В заключении TI указывается на связь между нищетой в странах и уровнем коррупции в них. Вывод организации: «Низкие результаты многих стран указывают на то, что пособники коррупции продолжают помогать политическим элитам отмывать, укрывать и иными способами получать выгоду от неправедно нажитых богатств, которые зачастую включают украденные государственные средства». Таким образом, коррупция представляет собой угрозу не только экономической безопасности России — даже при всех возможных, признаваемых «Transparency International» погрешностях при определении конкретной позиции РФ.

2. Индекс непрозрачности («The Opacity Index»). Он является многосоставным, т.к. характеризует потенциал «закрытости», «непрозрачности» страны, возможный в пяти сферах и измеряемых с помощью пяти индикаторов:

Коррупция (Corruption);

Несоответствие законодательства, «законодательная недостаточность» (Legal System Inadequacies);

Экономическое давление, принуждение / экономическая политика, т. е. все, что связано с финансами, эмиссией и налогообложением (Economic Enforcement Policies);

Сфера финансовой отчетности и корпоративного управления (Accounting standards and corporate governance);

Сфера государственного регулирования (Regulation).

Заглавная буква каждого составного индикатора образует аббревиатуру CLEAR. Из 48 исследованных государств Россия по индексу непрозрачности в 2009 году заняла 35 место⁵. Отдельные показатели индекса непрозрачности, включая показатель коррупции (чем выше значение коэффициента, тем выше непрозрачность страны) приведены в таблице 2:

Таблица 2. Индекс непрозрачности в 2009 году

Таким образом, для России характерен чрезвычайно высокий Индекс непрозрачности, в котором наибольшее значение имеет показатель коррупции. Результаты данного исследования позволяют нам говорить о том, что наибольший вклад в становление «непрозрачности», «неопределенности» социально-политических процессов из пяти основных обследованных факторов вносит именно коррупция (68), которая имеет больший показатель только в таких странах как Нигерия (69), Венесуэла (76) и Ливан (77).

2.2 Анализ коррумпированности государства в России и сравнение с другими странами

Институт Всемирного банка (World Bank) рассматривает коррумпированность отдельного государства вкупе с другими показателями, дающими разностороннюю оценку качества управления государством. Интегрированный показатель государственного управления (Worldwide Governance Indicators, сокращенно — WGI) отражает комбинацию ответов на вопросы о качестве государственного управления. Интегральная оценка (результат представляется в форме процентного значения по шкале от 1 до 100) позволяет осуществлять межстрановое сравнение. Чем выше значение индекса, тем более высокую позицию имеет страна по качеству государственного управления (балл каждой страны относителен, так, если качество управления в стране оценивается в 70%, то это означает, что в 70% стран оно хуже, а в 30% лучше).

Оценка показателя государственного управления включает 6 индексов:

1. Право голоса и подотчетность (Voice and Accountability);

2. Политическая стабильность и отсутствие насилия (Political Stability and Absence of Violence);

3. Эффективность Правительства (Government Effectiveness);

4. Качество регулирования социально-экономических процессов (Regulatory Quality);

5. Верховенство закона (Rule of Law);

6. Контроль коррупции (Control of Corruption).

Таблица 3. WGI — 2010 Россия

На основании полученных данных Всемирного банка, можно сделать вывод, что показатели контроля коррупции (11,42) для России имеют наименьшее значение среди других индикаторов качества государственного управления.

Индекс экономической свободы (Index of Economic Freedom). Данный индекс является проектом американского исследовательского центра «Фонд Наследия» совместно с журналом «Уолл-Стрит». Названный индекс исследует проблему коррупции как фактор влияния преимущественно на экономическую свободу страны (наряду с другими факторами). Индекс экономической свободы 2010 года основан на данных исследований с июля 2008 по июнь 2009 года. Для измерения уровня экономической свободы использована шкала от 0 до 100, где 100 означает максимальную свободу. К основным факторам, непосредственно влияющим на общий уровень экономической свободы относятся:

1. Свобода бизнеса / Деловая свобода (Business Freedom);

2. Торговая свобода (Trade Freedom);

3. Фискальная свобода (Fiscal Freedom);

4. Государственные расходы (Government Spending);

5. Монетарная свобода (Monetary Freedom);

6. Инвестиционная свобода (Investment Freedom);

7. Финансовая свобода (Financial Freedom);

8. Права собственности (Property Rights);

9. Свобода от коррупции (Freedom from Corruption);

10. Свобода труда (Labor Freedom).

Таблица 4. Индекс экономической свободы России 2010

По результатам последнего исследования «Фонда Наследия» Россия заняла среди 179 мест 143 место, набрав всего 50,3 балла по уровню экономической свободы, который подсчитывается как среднее арифметическое баллов по каждому из десяти вышеперечисленных факторов. Нас особенно интересует фактор «свободы от коррупции», который оказался в России наиболее неблагоприятно влияющим фактором из всех исследованных на общую экономическую свободу.

Данные таблицы 4 позволяют сделать вывод, что наиболее сдерживающим фактором является коррупции, индекс экономической свободы которой составляет лишь 21,0.

Описанные выше сравнительные исследования коррупции говорят о важности проблемы на международном уровне. Коррупция все больше превращается в транснациональное явление, имеющее непосредственное влияние на безопасность любого государства. Коррупция искажает развитие бизнеса, уменьшает эффективность государственного управления, стимулы к инвестициям, сдерживает экономическое и политическое развитие, порождает социальное неравенство, а также вносит определенную нестабильность в политический процесс.

По сообщениям представителей предпринимательского сообщества, в среднем коррупционные издержки составляют около 50% всех расходов, в большинстве учебных заведений, начиная от дошкольных и заканчивая высшими, до 80% оборотных средств являются теневыми вследствие поражения коррупцией, сфера оказания государственных и муниципальных услуг до 90% проходит через посредничество, т. е. завуалированную коррупцию⁶. По расчетам Всемирного Банка более 48% ВВП России находятся в тени коррупции, а средний размер взяток по России на первое полугодие 2010 года составил свыше 44 тысяч рублей, что почти в два раз выше по сравнению с данными на январь 2010 г., когда средний размер взяток составлял 23 тысячи рублей⁷, а средний размер взятки в Самаре по сравнению с прошлым годом увеличился в 2,3 раза и составил 16 тысяч 693 рубля⁸.

Таким образом, коррупция является одним из факторов, влияющих на экономическое развитие России. Для того чтобы проследить как именно коррупция влияет на экономику России в целом было проведено исследование, основанное на мировой статистике. В качестве исходных данных были взяты: рейтинг коррупции в странах мира за 2010 г., который приводит Центр антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International.

«Глобальный индекс конкурентоспособности 2010 г.» и рейтинг «ВВП на душу населения», который приводит журнал «Статистика стран мира». В целях наиболее полного соответствия полученных данных в ходе исследования и реальной сложившейся ситуации была произведена репрезентативная выборка из общего количества стран.

Таблица 5. Основные показатели для оценки влияние коррупции на экономику

С помощью проведения корреляционного анализа рассмотрена взаимосвязь между Индексом восприятия коррупции и такими показателями как: Глобальный индекс конкурентоспособности, ВВП на душу населения и уровнем инфляции (используем данные за 2010 год).

С целью определения наличия взаимосвязи между индексами были построены рисунки на основе данных таблицы 5. Каждая точка на рисунке соответствует одной стране. Линия на рисунке, тренд, показывает тенденцию изменения индекса конкурентоспособности в зависимости от индекса восприятия коррупции, рассчитанную по статистическим данным (чем больше индекс, тем меньше уровень коррупции).

Рис. 1. Коррупция и конкурентоспособность стран мира

Из рисунка видно: в мире не существует страны с очень высоким уровнем коррупции и одновременно с высоким уровнем конкурентоспособности. Это общее правило, из которого нет исключений. В мире также нет стран с низким уровнем коррупции и одновременно с низким уровнем конкурентоспособности. Это тоже общее правило, из которого нет исключений. Именно конкурентоспособность экономики является определяющим фактором экономического успеха страны на мировой арене. Коэффициент корреляции (взаимосвязи) между уровнем коррупции и конкурентоспособностью очень высок, и равен 0,91 (максимально возможное значение 1).

Уровень коррупции непосредственным образом влияет на экономическое развитие стран мира. Из рисунка «Зависимость экономического развития от коррупции» видно: чем выше индекс восприятия коррупции, то есть чем ниже ее уровень, тем выше валовой внутренний продукт (ВВП), а значит эффективнее экономика.

Рис. 2. Зависимость экономического развития от коррупции

Данный рисунок свидетельствует о том, что коррупция обходится экономике очень дорого, она оказывает сильное влияние на благосостояние граждан. Снижение уровня коррупции всего на 1 балл индекса восприятия сопровождается увеличением ВВП примерно на 5000 долл. в год. Это говорит о том, что практически все страны постсоветского пространства имеют большой потенциал экономического роста. И этот потенциал может быть реализован путем снижения уровня коррупции.

На следующем рисунке приведена зависимость уровня инфляции стран мира от индекса восприятия коррупции.

Рис. 3. Зависимость уровня инфляции от коррупции

Таким образом, из приведенного анализа вытекает очень важный практический вывод. Коррупция является одним из основных факторов, определяющих эффективность экономики. Высокий уровень коррупции оказывает губительное воздействие на экономику. Она существенно повышает прямые издержки ведения бизнеса, делая национальный продукт менее конкурентоспособным на рынке, а также не позволяет обеспечить четкие правила игры. Это увеличивает риски и искажает конкуренцию, снижая стимулы для повышения эффективности и осуществления долгосрочных инвестиций. В итоге замедляется рост экономики и благосостояния граждан страны.

Именно поэтому для увеличения эффективности экономики в стране в числе прочего необходимо решать важнейшую задачу: ликвидацию коррупции. Ликвидация коррупции является одной из ключевых задач повышения эффективности экономики.

Заключение

По проделанной работе можно сделать следующее заключение.

Приоритетной целью экономического развития России является повышение материального благосостояния населения и поддержание экономической безопасности. В настоящее время экономическая ситуация характеризуется тем, что происходит не рост благосостояния, а лишь его перераспределение в чью-либо пользу. Данная проблема обуславливает необходимость более пристального внимания к рентоориентированному поведению экономических субъектов.

На экономическую безопасность оказывают влияние множество факторов макрои микросреды. В данной работе было рассмотрено влияние на безопасность экономики такого фактора как коррупция. Актуальность изучения коррупции обусловлена глубокими изменениями экономических условий хозяйствования, её всеохватывающей интеграцией в наиболее важные структуры государств. Экономическая опасность коррупции как проявления рентоориентированного поведения заключается в том, что третья сторона лишает определенных возможностей одного из участников сделки либо ограничивает их. Тем самым происходит перераспределения благосостояния.

Коррупция затрудняет нормальное функционирование общественных институтов, бизнес-структур, препятствует проведению социальных преобразований и повышению эффективности национальной экономики, порождает недоверие к государственным структурам, создает негативный имидж страны на международной арене. Именно поэтому коррупцию правомерно рассматривать как одну из угроз безопасности экономических систем.

Среди учёных-юристов и экономистов существуют неодинаковые подходы к понятию и основных характеристик коррупции. Наиболее полно отражает сущность данной категории, прежде всего по полноте субъектов, приводимое определение в Федеральном Законе от 25.12.2008 «О противодействии коррупции»: под коррупцией понимается злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами; совершение этих деяний от имени или в интересах юридического лица.

Таким образом, субъектами коррупционных отношений выступают, с одной стороны, должностные лица, с другой стороны — представители легального и нелегального частного сектора. Объектами коррупции могут являться практически все установленные и охраняемые законом общественные и хозяйственные отношения.

Таким образом, победить коррупцию можно только с привлечением институтов гражданского общества, поскольку именно оно более всего заинтересовано в такой победе. Это тем более необходимо в условиях серьезного отчуждения общества от власти. Привлекая общественные организации к полноценному сотрудничеству при решении проблемы подобного масштаба, государство получает шанс повысить доверие граждан, а значит, шанс на достижение поставленных целей.

Снижение уровня коррупции обеспечит развитие конкурентоспособности, даст возможность развиваться малому, среднему и большому бизнесу, обеспечит снижение уровня инфляции, приведет к снижению бедности и повышению благосостояния народа. А самое главное, ликвидация данного явления позволит решить успешность проведения модернизации.

1. Андрианов В. Коррупция как глобальная проблема современности // Общество и экономика. — 2008. — № 3−4. — С. 45−69.

2. Андрианов В. Опыт зарубежных стран по борьбе с коррупцией // Общество и экономика. — 2011. — № 1. — С. 22−65.

3. Андрианов. В. Бюрократия, коррупция и эффективность государственного управления: — Санкт-Петербург // Волтерс Клувер. — 2009. — 240 с.

4. Ахинов Г. А., Жильцов Е. Н. Экономика общественного сектора. М.: ИНФРА-М, 2008.

5. Бокарева Л. Антикоррупционная активность государства и государственный финансовый контроль // Общество и экономика. — 2011. — № 3. — С. 98−123.

6. Болдырев Ю. Коррупция — системное свойство постсоветского российского капитализма (научно-публицистические заметки) // Рос. экон. журнал. — 2011. — № 2. — С. 14−34; № 3. — С. 46−54.

7. Галицкий Е. Коррупционные взаимодействия бизнеса и власти / Е. Галицкий, М. Левин // Вопросы экономики. — 2007. — № 1. — С. 19−32.

8. Коррупция и антикоррупционная политика: — Москва // МедиаПресс. — 2008. — 144 с.

9. Левин, М.И., Левина, Е.А., Покатович, Е. В. Лекции по экономике коррупции [Текст]: учеб. пособие / М. И. Левин, Е. А. Левина, Е. В. Покатович; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2011. — 356 с.

10. Нуреев Р. М. Курс микроэкономики: Учеб. для вузов по экон. спец — 2-е изд., изменен. — М.: НОРМА, 2005. — 560 с.

11. Сатаров Г. А. Региональная динамика бытовой коррупции в России 2002;2010 // Обществ. науки и современность. — 2011. — № 5. — С. 37−46.

12. Смирнов Н. Институциональная природа коррупции // Общество и экономика. — 2010. — № 2. — С. 87−104.

13. Сьюзан Роуз-Аккерман. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы: — Москва // Логос. — 2010. — 356 с.

14. Чашин А. Н. Коррупция в России: — Санкт-Петербург // Дело и Сервис. — 2009. — 208 с.

15. Шиобара Т. Коррупция и модернизация: новая теория // Экономическая наука современной России. — 2011. — № 3. — С. 32−55.

16. Экономика общественного сектора: Учебник / Под ред. П. В. Савченко, ИЛ. Погосова, Е. Н. Жильцова. — М.: ИНФРА-М, 2010. — 763 с.