Политическая элита СССР: социальный состав, образовательный и культурный уровень: 1953-1991 гг

Актуальность темы

исследования определяется возросшей ролью политической элиты в обеспечении эффективного развития современной государственной системы. Процессы глобализации, формирование информационного общества, новые вызовы современности предъявляют повышенные требования к уровню компетентности и профессионализма сотрудников аппарата государственного управления. Политическая элита является своего рода «визитной карточкой» страны на международной арене. В данной связи объективное исследование кадровой политики советского государства на завершающем этапе индустриальной модернизации представляет особый научный и практический интерес, в том числе и с точки зрения современных процессов укрепления вертикали власти в России.

Дополнительную актуальность исследуемому вопросу придает федеративный характер политического устройства современной России, который обязывает власть уделять особое, исключительное внимание расстановке кадров в регионах страны. Во многом именно от этого зависит как общая политическая и социально-экономическая ситуация в провинции, так и целостность Российской Федерации. В условиях развития национального сепаратизма, религиозного экстремизма и международного терроризма проблемы, связанные с взаимоотношениями центральной и региональной власти приобретают особое, политическое звучание и выходят на передний план среди задач, требующих скорейшего решения.

Историография проблемы начала формироваться на рубеже 1950;1960;х гг. и прошла в своем развитии два этапа. Подобное деление обусловлено теми существенными изменениями, которые происходили в исторической науке на рубеже 1980;1990;х гг. Отход от марксистко-ленинского понимания исторического процесса и закономерностей развития общества породил не только новые методологические подходы к изучению истории, но и заставил исследователей переосмыслить уже накопленный к тому времени историографический материал.

Советский этап в развитии историографии отличался чрезмерной политизацией исследований, преувеличением значения партийности руководящих кадров, повышенным вниманием к их идейной подготовке. Несмотря на то, что общие подходы к изучению исторических процессов по сравнению с более ранними исследованиями, в целом, не изменились, анализ литературы по изучаемой проблеме уже 1960;х гг. бесспорно свидетельствует о том, что определенные сдвиги в трактовке и понимании отечественной истории все же имелись. В частности, в научных трудах стало реже встречаться цитирование «Краткого курса ВКП (б)», оценки и выводы стали не столь бескомпромиссны. В то же время, идеологический и политический диктат, в условиях которого существовала советская наука, не мог не сказаться на позиции каждого отдельного ученого.

Исследования кадровой политики СССР в силу особого значения данной темы для советского государства были подвержены бдительному контролю со стороны правящей партии. И все же оценка советской историографии как «особого научно-политического феномена, гармонично вписанного в систему советского государства и приспособленного к обслуживанию его идейно-политических потребностей"1 не может быть принята за аксиому, хотя бы по той причине, что государственное руководство наукой в СССР не было уникаль.

1 Афанасьев Ю. Н. Россия. XX век. Советская историография. — М., 1996. С. ным явлением. Аналогичная политика была характерна для многих развитых стран, что «отражает объективные процессы общественной (в нашем случае партийной и государственной) поддержки определенного уровня знаний».2.

Поскольку кадровая политика в СССР традиционно была подконтрольна партийным структурам и относилась к области «большой политики», в советской исторической науке данная проблема либо вообще не поднималась, либо исследовалась строго в русле «генеральной линии» партии. Тем не менее, анализ советского периода в историографии проблемы все-таки предоставил значительный материал для более объективного осмысления концептуальных основ и реализации кадровой политики партии и.

Обширный пласт литературы рубежа 1950;1960;х гг. посвящен анализу политической системы СССР.3 Данные труды отразили сложный и противоречивый процесс подбора и расстановки кадров на руководящие должности советского государства. Серьезного внимания заслуживают работы, показывающие механизм выдвиженчества, формирования кадров нижнего и среднего звена из среды промышл ленных рабочих и крестьянства. В начале 1960;х гг. была издана мо.

2 Посохов С. И. Социальная история советской науки: проблемы историографии. — Харьков, 1994. С. 14.

3 См.: История Коммунистической партии Советского Союза / Рук. автор, колл. П. Н. Поспелов. М., 1959; Основы марксизма-ленинизма / Рук. автор, колл. О. В. Куусинен. М., 1959; Проблемы социализма и коммунизма в СССР. М., 1965; Социалистическая демократия в действии. М., 1971; Развитой социализм: проблемы теории и практики. М., 1979 и др.

4 См., напр.: Вопросы трудовых ресурсов в районах Сибири. Новосибирск, 1961; Трудовые ресурсы советского государства. Сб. ст. М., 1967; Король JI.B., Шабанова М. А. Из села — в город. М., 1968; Партийное руководство расстановкой пронография П. Ф. Пигалева, освещающая кадровую политику КПСС на местах.3 Автору удалось выделить основные проблемы, с которыми встречались партийные функционеры. Очевидно, что работа была подготовлена по определенному политическому заказу, что не снижает ее научной ценности.

В 1970;е — начале 1980;х гг. кадровые вопросы косвенно затрагивались в трудах, посвященных хозяйственно-экономической проблематике.6 Поскольку кадровая политика являлась одним из основных, если не главным рычагом управления народным хозяйством и общественными процессами, совершенно естественно, что труды данной направленности являются неотъемлемой и важной составляющей историографии. Наиболее ярким явлением в историографии этого времени является научная деятельность коллектива исследователей, сложившегося под руководством Т. И. Заславской.7 Под влиянием раизводственных кадров в 50-е гг. XX в. // Тезисы научной конференции. М., 1969;

Исаев А. К. Миграция населения в СССР: опыт и уроки. М., 1972; Никитин Н. И. К вопросу о социально-экономических причинах миграции населения // История СССР. 1976. № 4.

5 См.: Пигалев П. Ф. Местные партийные органы — органы политического и организационного руководства. — М., 1962.

6 См., напр.: Булавина Г., Плотников А., Шурматов Б. Курсом эффективности и качества. — Саратов, 1978; Авторхаиов А. Сила и бессилие Брежнева. Политические этюды. — Франкфурт-на-Майне, 1979; Новожилов В. В. Вопросы развития социалистической экономики. — М., 1972; Ильюшковский С. В. Проблемы развития регионов в условиях развитого социализма. Челябинск, 1978; Медведев В. А. Управление социалистическим производством: проблемы теории и практики. — М., 1983; Разуваева Н. И Экономическая политика КПСС в 60-е первой половины 80-х родов: противоречия и трудности развития. // Вопросы истории КПСС. 1988. № 9- Партийное руководство великими стройками СССР. М., 1987 и др.

7 См.: Заславская Т. И. Кадровая политика партии и правительства в Сибири в боты этого коллектива принципиально изменился подход к изучению кадровой политики СССР, исследователи больше внимания стали уделять не идейно-политической, а профессиональной подготовке кадров руководящего звена.

В ряде исследований затрагивалась серьезная проблема формирования национальных кадров в республиках и автономиях СССР, коо торая имела известное политическое звучание. На рубеже 1970;1980;х гг. значительное внимание исследователи уделяли проблемам профессиональной подготовки кадров руководящего звена, повышения образовательного и культурного уровня аппаратных работников. В трудах историков отразилась забота партийно-политического руководства СССР об идейной подготовке молодых управленцев, главным образом, из числа гуманитарной молодежи.9 годы индустриализации. М., 1978.

8 См.: Цамерян И. П. Советское многонациональное государство, его особенности и пути развития. М, 1958; Мулукаев Р. С. Советская автономия. М., 1960; Кор-кмасова К. Д. Национальная государственность в СССР. — Ростов-на-Дону, 1970; Та-девосян Э. В. Государственные формы решения национального вопроса в СССР. М, 1972; Советская национальная государственность. М, 1972; Теоретические проблемы образования и развития советского многонационального государства. М, 1973; Национальный вопрос и современная идеологическая борьба. Ташкент, 1977; Трошев И. И. Сущность национальной политики КПСС. М., 1982 и др.

9 См.: Шептулин А. П. Роль общественных наук в формировании коммунистического мировоззрения. М., 1976; Пути формирования научного мировоззрения на уроках истории. М., 1977; Ольховский Е. С. Деятельность КПСС по коммунистическому воспитанию студенческой молодежи в условиях развитого социалистического общества. 1959;1974 гг. (на материалах РСФСР): Дис. д-ра ист. наук. JI., 1975; Плясовских B.C. Политика КПСС в области народного образования. Опыт разработки и реализации. М, 1987; Королев А. А. Политика КПСС по повышению роли государственных органов и общественных организаций в коммунистическом воспи.

Кадровая политика власти нашла отражение в трудах по социально-экономической истории СССР.10 Исследователи стремились выделить те методы, которыми партия и правительство планировали решить социальные проблемы советского общества и достичь его однородности. В монографиях А. Е. Гаврилюка и B.C. Лельчука научному анализу подвергнуты специфические, узкие проблемы советской экономики и общественного развития, в том числе связанные с руководящей работой партии в этих областях.11.

В 1980;е гг. появляются исторические исследования, непосредственно посвященные кадровой политике партии. Прежде всего, это.

М I 1 монографии Е. З. Разумова и В. А. Яцкова, в которых обобщен исторический опыт кадровой политики предшествовавшего периода. К сожалению, большинство выводов данных исследований лежат в русле официальной идеологии, что существенно снижает их научную тании молодежи: тенденции и противоречия (сер. 60-х — 80-е гг.): Автореф. дне. д-ра ист. наук. М., 1989.

10 См.: Амвросов А. А. Социальная структура советского общества. — М., 1975; Он же. От классовой дифференциации к социальной однородности общества. — М., 1978; Керимов А. В. Социальное развитие и проблемы экономического роста. — М., 1970; Ленинские принципы партийного руководства хозяйственным строительством. — М., 1979; Рогов А. И. Руководство КПСС экономикой зрелого социализма. — М., 1975; Керов В. А. Проблемы хозяйственного освоения новых районов. — М., 1982; Маматова Л. П. Советское общество. — М., 1982; Брындин В. Н. Деятельность КПСС по повышению роли трудовых коллективов совхозов в управлении производством. — Воронеж, 1985.

11 См.: Гаврилюк А. Е. Социальная политика КПСС на селе: Из опыта работы партийных организаций. — М., 1984; Лельчук B.C. Научно-техническая революция и промышленное развитие СССР. — М., 1987.

12 См.: Разумов Е. З. Проблемы кадровой политики КПСС. — М., 1983.

13 См.: Яцков В. А. Кадровая политика КПСС: опыт и проблемы. — М., 1986. ценность.

В целом, советский период историографии характеризуется жестким контролем КПСС над научной разработкой истории кадровой политики, которая воспринималась и властью и учеными как важный, системообразующий политический вопрос. Несмотря на отдельные идеологические ограничения, к концу 1980;х гг. в отечественной историографии удалось накопить ценный материал для будущих разработок в этой области.

Масштабные политические перемены рубежа 1980;1990;х гг. способствовали обновлению отечественной исторической науки, которая избавляется от монополии марксистской идеологии и выходит на качественно новый уровень развития. Повышение у исследователей интереса к проблемам кадровой политики СССР было связано не только с желанием осмыслить советский период истории, проанализировать причины краха социалистической системы хозяйствования и советского государства в целом, но и с необходимостью использования исторического опыта Советского Союза в процессе государственного строительства в новых условиях.14.

Историография первой половины 1990;х гг., как правило, отличалась критической направленностью по отношению к деятельности руководящих кадров СССР.13 Политическая элита странэд часто обвинялась в «идеологической зашоренности» и См.: На пороге кризиса: нарастание застойных явлений в партии и обществе. — М., 1990; Шаванс Б. Экономика советского типа: крах и перспективы. // Вестник Мое. ун-та. — Сер. 6. — 1992. — № 3- Барабанов Н. В. Структурный кризис советской экономики: пути преодоления. // Мир, экономика и межд. отношения. — 1991. — № 3.

15 См.: Вселенский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. — М., 1991; Социальные ресурсы и социальная политика / Шаталин С. С., Левада Ю. А., Устюжанина Е. В. и др. — М., 1990; Ахиезер А. Россия: Критика исторического опыта. В 3-х книгах. — М., 1991. нялась в «идеологической зашоренности» и «экономической некомпетентности».16 Исследователи подчеркивали, что, наряду с другими причинами, несостоятельность кадровой политики явилась одной из главных причин потери рычагов контроля над обществом со стороны КПСС на рубеже 1980;1990;х гг.17.

Во второй половине 1990;х гг. исследования политической эли.

18 ты СССР стали более осторожны в оценках. Это связано не только с определенной неудачей рыночных реформ 1990;х гг., но и с комплексным переосмыслением опыта хозяйственно-экономического развития страны на завершающем этапе индустриальной модерниза.

16 См.: Фигатнер Ю. Номенклатура властно-собственнических отношений в СССР: к анализу механизмов стратификации советского общества. — М., 1992; Джав-ланов О.Т., Михеев В. А. Номенклатура: эволюция отбора (Историко-политологический анализ). — М., 1993; Абалкин Л. И. Экономическая реформа: зигзаги судьбы и уроки на будущее. — М.: Экономика, 1995; Горинов М. М., Данилов А. А., Дмитренко В. П. XX век: выбор модели общественного развития / Ин-т рос. истории РАН. — М., 1994; Куров В. М. Советская экономика в ретроспективе: опыт переосмысления. — М., 1997; Пихоя Р. Г. СССР: история власти. 1945;1991. — М., 1998; Гви-шиани ДМ. Прогноз, сбывшийся через 25 лет // Наука в России. — 1994. — № 6- Илларионов А. Как Россия потеряла XX столетие // Вопросы экономики. — 2000. — № 1.

17 См.: Понеделков А. В. Политическая элита. Генезис и проблемы ее становления в России. — Ростов-на-Дону, 1995.

18 См.: Байбаков Н. К. От Сталина до Ельцина. — М., 1998; Болдин В. И. Крушение пьедестала. — М., 1999; Гусев В. К. Эпоха реформ. — М., 2001; Алексеев В. В. Исторический опыт промышленной политики в России. — Екатеринбург, 2000; Вишневский А. Г. Серп и рубль: консервативная модернизация в СССР. — М., 1998; Шубин А. В. От «застоя» к реформам в СССР. 1917;1985 гг. — М., 2001; Шубин А. В. Социальная структура СССР накануне перестройки. // Отечественная история. — 1997. -№ 4- Щербань Н. В. Раздумья о недавнем прошлом: поиски новых подходов // Отечественная история. — 2002. № 3. ции.19 Высоким научным уровнем отличается фундаментальная работа С. А. Караулова «Руководящие кадры Российской Федерации в 5080-е гг.», в которой автору удалось воссоздать широкое полотно эволюции кадровой политики СССР в 1950;1980;е гг.20.

В целом, анализ историографии показал, что до настоящего времени кадровая политика в СССР на завершающем этапе индустриальной модернизации не являлась предметом отдельного исторического исследования. В то же время, опубликованные по смежным проблемам труды содержат в себе комплекс ценной информации по изучаемой проблеме, что обусловило необходимость их объективного анализа и изучения.

Актуальность и недостаточная научная разработанность темы диссертации определили цель и задачи исследования. Цель работыс привлечением обширной источниковой базы проанализировать социальное происхождение, национальный состав, образовательный и культурный уровень политической элиты СССР на завершающем этапе индустриальной модернизации в 1953;1991 гг.

Поставленная цель определила следующие задачи:

— проанализировать теоретические основы кадровой политики СССР;

— показать социальный состав и внутреннюю структуру советского аппарата государственного управления;

— проанализировать сложный характер взаимодействия центральной и региональной политической элиты СССР в 1950;1980;е.

19 См.: Федоров А. В. Кадровая политика СССР на завершающем этапе индустриальной модернизации: конец 1950;1980;е гг. Дисс. к.и.н. М., 2005.

2() См.: Караулов С. А. Руководящие кадры Российской Федерации в 50−80-е гг. М., 2004. гг.;

— рассмотреть пути решения национальных проблем в процессе разработки и реализации кадровой политики СССР;

— показать меры власти, направленные на повышение квалификации управленческих кадров СССР в 1950;1980;е гг.

Хронологические рамки диссертационного исследования ограничены 1953;1991 гг. Смена политического курса СССР в середине 1950;х гг., привела к существенному обновлению аппарата политического управления. Вслед за XX съездом партии на смену старым партийным функционерам приходит молодое поколение аппаратных работников, многие из которых сохранили свои должности вплоть до распада СССР. На рубеже 1980;1990;х гг. политическая элита страны стремительно теряла кредит народного доверия, что стало одним из основных факторов кризиса и распада советской государственности. Таким образом, период 1953;1991 гг. является самостоятельным, достаточно целостным этапом в плане разработки и реализации кадровой политики СССР.

Источниковая база. Необходимость объективного исследования темы потребовала привлечения разнообразного круга источников. При подготовке работы использовались архивные документы, материалы партийных и государственных органов власти и управления, статистические сборники, пресса, мемуары и воспоминания партийных работников.

Основным источником диссертации послужили материалы центральных российских архивов: ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации), РГАНИ (Российский государственный архив новейшей истории) и РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории). В ГАРФе автором широко использовались документы фондов Совета Министров РСФСР (Ф. А-259) и Всесоюзного Центрального Совета профессиональных союзов (Ф. Р-5451). В ходе исследования привлекались также документы Центрального статистического управления СССР (Ф. 1562). В 17 фонде РГАСПИ (фонд Центрального Комитета КПСС) содержатся интересные данные о численном составе и структуре аппарата государственного управления.

Среди открытых публикаций следует выделить комплекс.

Л 1 политических и нормативно-правовых документов. Ценным источником при написании работы послужила документация КПСС.

Главным образом, это материалы конференций и съездов партии." .

Важным условием объективного и всестороннего изучения проблемы См.: Программа Коммунистической партии Советского Союза. — М.: Политиздат, 1976; Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических республик. — М.: Политиздат, 1977; Сборник законов СССР и Указов Президиума Верховного Совета СССР. — М., 1975; Советы народных депутатов. Статус. Компетенция. Организация деятельности: Сборник документов. — М., 1980; Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. — М.: Политиздат, 1967. — Т. 2- Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд-е, доп и испр. — М.: Политиздат, 1985. Т. 8−11- XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стеногр. отчет: тт. 1−2. -М.: Политиздат, 1966; XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стеногр. отчет: тт. 1−2. — М.: Политиздат, 1971 и др.

22 Напр.: XIX Всесоюзная Конференция КПСС. 28 июня — 1 июля 1989 г. Стенографический отчет. В 2-х т. — М., 1989; XX съезд Коммунистической партии Советского Союза: Стенографический отчет. В 2-х т. — М, 1956; КПСС. Съезд 21-й. Москва. 1959. Материалы внеочередного XXI съезда КПСС. — М., 1959; КПСС. Съезд 22-й. Москва. 1961. Материалы XXII съезда КПСС. — М., 1961; КПСС. Съезд 23-й. Москва. 1966. Стенографический отчет. Т. 1−2. — М., 1966; КПСС. Съезд 24-й. Москва. 1971. Материалы XXIV съезда КПСС. — М., 1972; XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза: 24 февраля — 5 марта 1976 г.: Стенографический отчет. В 2-х т. — М., 1976; Материалы XXVIII съезда Коммунистической партии Совием объективного и всестороннего изучения проблемы стал комплексный анализ устава КПСС, справочной партийной литературы, трудов лидеров партии25 и других изданий, касающихся истории политической элиты СССР. '.

Дополнительным источником фактических данных являются материалы центральной и местной периодической печати. Автором были использованы материалы, опубликованные в 1950;х — 1980;х гг." Анализ текущих публикаций заметно увеличил объём необходимой для исследования фактической информации как всесоюзного, так и местного регионального, районного, городского значения и даже уровня отдельных предприятий.

Таким образом, привлечение к анализу проблемы указанного ветского Союза. — М., 1990.

23 См.: Устав КПСС. Утвержден XIX съездом КПСС / КПСС в резолюциях. Т. 8- Устав КПСС. Утвержден XXVIII съездом КПСС / Материалы XXVIII съезда КПСС.-М., 1990.

24 Напр.: Справочник партийного работника. — М., 1954.

25 См.: Косыгин А. Н. Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства. Доклад на сентябрьском (1965 г.) Пленуме ЦК КПСС. — М., 1965; Андропов Ю. В. Ленинизм — неисчерпаемый источник революционной энергии и творчества масс. Избр. речи и ст. М. Изд. полит, лит-ры. 1984.

26 Напр.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. — М., 1973; Семидесятилетие Великой Октябрьской Социалистической революции: Совместное торжественное заседание ЦК КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР. 2−3 ноября 1987 г. Стенографический отчет. — М., 1988.

См.: Коммунист. — Орган Центрального Комитета КПССВопросы истории КПСС. — Орган Института марксизма-ленинизма при ЦК КПССПравда. — Орган Центрального Комитета КПСССоветская Россия. — Орган Центрального Комитета КПСС, Верховного Совета и Совета Министров РСФСР и др. комплекса источников составило основу и предопределило достоверность проведенного исследования.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней впервые на основе анализа литературы и источников, в том числе ранее не вводившихся в научный оборот, с применением новых методологических подходов в комплексе исследуется социальное происхождение, национальный состав, образовательный и культурный уровень политической элиты СССР на завершающем этапе индустриальной модернизации в 1953;1991 гг.

Комплексный анализ массива документов позволил сделать вывод о том, что политические перемены середины 1950;х гг. в значительной степени определили новое содержание и направленность кадровой политики государства. На декларативном уровне власть ставила задачу возврата к ленинским нормам в партийной жизни, что теоретически предполагало возобновление дискуссий в среде высшего руководства, приоритет партийных интересов, а не личную преданность вождю и его ближайшему окружению. Однако на практике преодолеть инерцию аппаратной системы, сложившейся на предыдущем этапе, оказалось чрезвычайно трудной, фактически невыполнимой задачей.

Исследование показало, что борьба с бюрократизмом, проводившаяся на рубеже 1950;1960;х гг., встретила латентное сопротивление в широких слоях аппаратных работников СССР, поскольку противоречила не только их личным интересам, но и логике развития социально-экономической системы страны в целом.

Автор делает вывод о том, что непременное совмещение руководящей работы и членства в КПСС, как главный императив кадровой политики СССР, привело к зависимости системы управления от любых перемен во внутрипартийной жизни. В частности, рост численности членов КПСС, связанный с официально провозглашенной на рубеже 1950;1960;х гг. коммунистической перспективой, повлек за собой изменение социального состава руководящих кадров страны. При этом привлечение к руководящей работе вчерашних рабочих и крестьян носило во многом формальный, показной характер. В дальнейшем, в 1970;1980;е гг. КПСС все больше превращалась в партию интеллигенции и служащих, что противоречило самой ее природе и увеличивало отрыв политической элиты от народа.

Анализ документов партии и правительства показал, что в 19 501 980;е гг. кадровая политика партии и советского правительства определялась, главным образом, задачами экономического развития, стоявшими перед страной на завершающем этапе индустриальной модернизации. В данной связи главным требованием при подборе и расстановке управленцев нижнего и среднего руководящего звена становится компетентность в вопросах развития народного хозяйства. Повышению образовательного уровня директората и аппаратных работников крупных предприятий в значительной степени способствовали экономические реформы середины 1960;х гг.

Автор делает вывод о том, что главным вопросом кадровой политики в республиках СССР являлся национальный состав местной политической элиты. Искусственное повышение уровня образования и культуры в национальных регионах на предыдущем этапе обеспечило конкурентоспособность местных кадров в борьбе за руководящие места. Кроме того, передача на рубеже 1950;1960;х гг. части полномочий из центра в регионы объективно способствовала усилению местной номенклатуры. Высокий уровень централизации власти и политика стабилизации кадров в 1970;е — первой половине 1980;х гг. позволяли временно снимать противоречия между центром и национальными регионами, обеспечивали общую прочность государственной системы. К концу исследуемого периода местным руководителям удалось сосредоточить в своих руках значительный объем властных полномочий, что привело к росту центробежных тенденций на рубеже 1980;1990;х гг.

В заключительной части диссертации автор показывает снижение роли идеологического фактора в работе аппарата государственного управления СССР. К концу 1980;х гг. интересы большинства советских управленцев перестали соответствовать политике КПСС, что явилось одной из основных причин распада советского государства.

Методологическая основа. Методологическая задача диссертационного исследования заключалась в поисках оптимального сочетания эмпирического, конкретного изложения исторического материала и его теоретической, проблемно-содержательной реконструкции, выявлении сущности и внутренней логики развития кадровой политики СССР в указанный хронологический период. Несомненно, главенствующим является принцип историзма: все рассматриваемые вопросы исследуются в исторической последовательности их развития. Это определялось и самим характером взятого для исследования периода, имеющего достаточно четко очерченные этапы, обусловленные немаловажными изменениями в советском государстве и обществе. При написании диссертации использовались сравнительно-исторический, проблемно-хронологический методы исследования, что позволило взаимосвязано осмыслить состояние исследуемых вопросов на разных этапах рассматриваемого периода.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут способствовать углублению и расширению проблематики дальнейших исследований политической элиты страны. Выводы и рекомендации автора могут быть использованы при определении новых научных направлений с учетом тех концептуальных подходов и оценок, которые отражены в диссертации. Ее содержание может быть учтено при подготовке учебно-исторической литературы для студентов исторических факультетов, как по конкретной проблематике, так и по современной отечественной истории. Материалы исследования можно использовать при разработке вузовских спецкурсов.

Апробация исследования. Основные результаты диссертации отражены в публикациях автора, его выступлениях на научных и научно-практических конференциях.

Структура работы формируется в соответствии с поставленными целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти разделов, заключения, списка использованной литературы и источников.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги проведенному исследованию, диссертант пришел к следующим выводам. В историческом процессе в России чиновничество всегда играло огромную роль, как бы ни называли его в разные времена: боярство, служилый класс, госчиновник, руководящий работник, элита, бюрократия. Вместе с тем, для России всегда характерно общественное настроение неверия в право, почти иррациональные нелюбовь и недоверие к чиновничеству и власти. Подобные настроения были свойственны не только массовому, но во многом и «просвещенному» сознанию.

Эти тенденции имели могучие и вполне объективные исторические корни, а вдобавок постоянно подкреплялись и подкрепляются практикой государственной жизни и общения рядового гражданина с государственной машиной. Идея модернизации государственной службы, ее кадровой системы, всегда витала в воздухе и поддерживалась практическими действиями всех русских царей и российских императоровреформы государственной системы проводились в советский период. Однако, результатом всего этого стала роль государства, подавляющая общество и личность, создание мощной административно-командной системы.

Реформирование российской социально-экономической и общественно-духовной жизни в конце XX столетия должно было сопровождаться концептуальными изменениями, новым пониманием роли и функций государственной машины. Были созданы предпосылки для позитивных перемен, дан юридический импульс формированию современной госслужбы. Но перехода к обычной для демократических стран публичной службе так и не произошло. Аппарат не только не превратился в «слугу общества», но начал борьбу за роль его нового хозяина" вместе прежнего — КПСС, — невзирая на всю очевидность реформирования государственной службы с целью остановить процесс отчуждения государственного аппарата и власти от общества.

С течением времени практика массовых перемещений стала сокращаться, сохраняясь лишь для партийных и советских работников. Например, назначение партийных лидеров из региона в регион оставалась актуальным до конца 1980;х гг. Массовая «номенклатурная» мобилизация уже в 1950;е гг. доказала свою неэффективность, хотя Н. С. Хрущев возлагал на нее большие надежды.

При Л. И. Брежневе кампании по массовому «переселению» номенклатурных кадров отошли в прошлое. Неоднократные попытки сократить административно-управленческий аппарат заканчивались в лучшем случае безрезультатнона деле он продолжал расти.

Однако, он изменялся качественно за счет специалистов с высшим образованием, приобретая все более технократический характер. При Брежневе номенклатура получила главное — стабильность структур и отчасти личного состава. Самым стабильным был состав руководства страны, высшего регионального уровня. Но в низовых звеньях, среди руководителей промышленных предприятий, строек, колхозов, совхозов, других организаций и предприятий сменяемость кадров была высокой.

В этот период советская номенклатура столкнулась с новыми для себя противоречиями: между необходимостью обеспечения темпов роста и отсутствием ресурсов для стимулирования труда работников, в том числе самой номенклатурымежду стремлением сохранить свои позиции и связи с необходимостью во имя их сохранения идти на кадровые жертвы за счет нижних эшелонов управления. Одной из причин возникновения такой ситуации было стремление кадров верхних эшелонов власти и управления заставить руководителей нижнего звена интенсифицировать производство с помощью административных методов. Эти методы должным образом не срабатывали, в результате чего следовали санкции — увольнение, перевод на другую работу и т. д. Таким образом, создавалась видимость дела и «принципиального» отношения к руководителям, не справляющимся с государственными планами.

Но именно в 1960;1980;е гг. возникло новое качество внутрино-менклатурных связей: внутренняя сплоченность, не позволявшая представителям номенклатуры «добивать своих» в случае провалов в работе. Если раньше, в 1940;е гг., лояльное отношение к работникам, не выполнившим установок Центра, грозило репрессиями, в лучшем случае — обвинениями в либерализме и попустительстве, в утрате партийной принципиальности, то теперь такой угрозы не существовало.

Появилась вполне легальная, с точки зрения политической ситуации в стране, возможность либо оставлять работников на прежних местах, либо перемещать их по горизонтали управленческой пирамиды, либо — в качестве самого тяжкого наказания — переводить на нижний уровень номенклатуры. Стабильность номенклатурного статуса (или «околономенклатурных» позиций) породила новую ситуацию: номенклатура стала считать себя особым слоем со своими частными интересами, отличающимися, и порой существенно, от целей политической элиты.

Причина расхождения интересов вполне понятна. Идеологические догмы о социальном равенстве и справедливости пришли в противоречие с реальным положением номенклатуры — работников, которые не только распоряжались от имени государства ресурсами, но и составляли одну из наиболее образованных и квалифицированных частей общества. Стремление привести свои статусы (образовательный, квалификационный, должностной) в соответствие с объемом собственности, которым они рассчитывали распоряжаться, стало источником назревающего конфликта с политической элитой. Впрочем, здесь нужно сделать две оговорки.

Во-первых, «командиры производства» уже фактически распоряжались собственностью. Их полномочия ограничивались лишь угрозой снятия с работы за крупные провалы и опекой Центра, который с помощью своих многочисленных контролирующих организаций пытался обеспечить управляемость и подчиненность местных руководителей. Во-вторых, политическая элита, особенно ее нижние эшелоны, состояла в основном из бывших хозяйственников, специалистов технического профиля. Они привносили в среду партийной элиты свои представления, хотя их проявление до поры до времени сдерживалось стандартами политического поведения, подобающего данному типу руководителей, и идеологическим контролем со стороны партийных структур.

События конца 1980;х гг. привели КПСС к краху не только в результате революционного поведения масс. Главное, пожалуй, заключалось в выходе номенклатуры из-под контроля политической элиты. Это действительно был бунт номенклатуры, которая при советской власти приобрела все, кроме собственности и политической власти. С конца 1980;х гг. номенклатура, в первую очередь, на нижних этажах управления, начинает вести себя все более независимо. Номенклатура утрачивает управляемость. Контроль за социальным составом номенклатуры теряет смысл, партия отходит от влияния на государственные и хозяйственные дела.

Номенклатура, предоставленная сама себе, начинает метаться между стремлением к твердому порядку и стремлением к переделу собственности. Победило в итоге последнее.

В 1990;1991 гг. начинается массовый выход номенклатуры из партии или фактическое прекращение членства в КПСС. Рвутся связи между номенклатурой и партией. Номенклатура превращается в самодостаточный слой, который стал бороться за выживание так, как считал нужным. Партия оказалась самым ненужным элементом в системе номенклатурных связей. Из организатора номенклатуры она превратилась в ее лишний элемент, в отработанную конструкцию КПСС, пойдя на сокращение численности своей номенклатуры в регионах, не отказалась от воздействия на ее социальный состав. ЦК КПСС перенес центр тяжести в своей политической практике с персонального контроля за составом региональных номенклатур на социальный контроль, устанавливая для кадрового корпуса те приоритеты и параметры, которые считал необходимыми для повышения эффективности работы кадров. По всей видимости, в тех условиях это было единственно возможным способом обновления кадрового корпуса при условии сохранения политического контроля над ним. Однако, социальное регулирование номенклатуры объективно способствовало изменению ее характера, в первую очередь — за счет появления в ее составе все более образованных и профессионально подготовленных кадров, для которых идеологические и политические цели партийного руководства уже не были бесспорными.

Исследование показало, что решения XXII съезда КПСС заложили основы политического механизма непрерывного обновления кадров на всех ступенях партийной власти. В частности, особое внимание в решениях съезда было уделено принципу систематического обновления состава партийных органов. На каждых очередных выбоpax состав ЦК КПСС и его Президиума должен был обновляться не менее, чем на четвертьсостав ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов — не менее, чем на третьсостав окружкомов, горкомов и райкомов, парткомов или бюро первичных парторганизацийнаполовину.

В партии создавалась ситуация, когда при буквальном следовании Уставу состав региональной партийной элиты должен был максимум через шесть лет обновиться на сто процентов. С учетом реалий советского режима можно было ожидать адекватных новаций и в других органах управления обществом. При подготовке проекта новой Конституции СССР в 1962;1964 гг. предполагалось распространить требования Программы КПСС о ротации выборных партийных органов на депутатский корпус. Оговорки насчет таких качеств партийных работников, как «признанный авторитет», «высокие политические, организаторские способности», обладавший которыми кандидат мог быть избран на более длительный срок, не меняли ситуацию по существу.

Сложность ситуации заключалась даже не в неизбежной потере лидерами региональной власти своих мест при устанавливавшемся порядке, а в серьезном ослаблении номенклатурных позиций в связи с потерей членства в региональном партийном комитете. Кроме того, возникало трудно преодолимое противоречие между двумя принципами комплектования партийных комитетов всех уровней: между принципом обновления состава и принципом должностного представительства наиболее важных структур власти и экономики. А это могло, в свою очередь, вызвать цепную реакцию ротаций в хозяйственных, государственных, общественных структурах.

Самое грандиозное за весь послевоенный период советской истории изменение в организационных структурах власти произошло в 1962;1964 гг., когда по решению ноябрьского (1962 г.) Пленума ЦК КПСС началась работа по разделению партийных организаций и партийных органов по производственному принципу. Предполагалось, что это обеспечит «более конкретное руководство промышленным и сельскохозяйственным производством». В большинстве регионов страны были созданы по две самостоятельные партийные организации (в т.ч. в РСФСР — в 42 регионах), которые объединяли коммунистов, работавших в сфере промышленности, строительства, транспорта и коммунистов, работавших в колхозах, совхозах и связанных с сельским хозяйством учреждениях. Эти организации возглавляли промышленные и сельскохозяйственные областные комитеты КПСС.

Эта реформа принесла региональной политической элите дополнительные хлопоты и вызвала явное недовольство политикой Центра. Еще до принятия Пленумом ЦК этих решений было ясно, что новая идея Хрущева не вызывает на местах восторга. Теперь вся ее противоречивость стала очевидной. Политическая реформа поставила перед региональной элитой проблемы трех уровней.

Во-первых, произошло обновление высшего слоя региональной политической элиты, что существенно потеснило позиции «старой гвардии». Из 75 первых секретарей промышленных обкомов и крайкомов лишь 17 до этого были первыми секретарями, остальные 58 занимали разные другие постыиз 86 первых секретарей сельских обкомов и крайкомов вновь избранных было 31. В очередной раз перекраивался и сокращался состав низового слоя политической элиты. Для значительной ее части, в первую очередь для сельских лидеров, это означало переход на второразрядные политические роли, ухудшение статусных позиций.

Во-вторых, значительно усложнялись системы внутрирегионального политического взаимодействия и взаимоотношений элит разного уровня. Региональное политическое пространство было разорвано сразу по нескольким векторам. С одной стороны, регионы раскалывались по производственному принципу. Выиграть от такого разрыва могли только крупные производственные коллективы, как правило, расположенные в городах, — они получали каналы прямого доступа к областному уровню управления. Впрочем, они и раньше не жаловались на отсутствие заботы со стороны областного руководства. Произошло одновременное ухудшение положения и возможностей как низшего уровня политической элиты (резкое сокращение ресурсов политического действия при увеличении объема работы), так и высшего уровня региональной элиты (сокращение административной базы для проведения в регионе своих решений). Очевидной была и колоссальная бюрократизация властного аппарата. По свидетельству бывшего члена Политбюро ЦК КПСС В. В. Гришина, «возникали взаимные претензии одних парторганов к другим. Положение партии становилось нестабильным». М. С. Горбачев пишет об «отчуждении» и «перетягивании каната» между новыми органами партийной власти, замечая, что эта борьба «доходила до неприличия».

С другой стороны, в результате реформы были ослаблены полномочия высшего слоя региональной элиты в смысле влияния на экономику региона. Дело в том, что по решению ноябрьского (1962 г.) Пленума ЦК КПСС началось укрупнение экономических районов, так как региональные совнархозы стали сталкиваться в своей деятельности со значительными трудностями, порождавшими, в частности, местничество. Укрупненные совнархозы должны были охватывать территорию нескольких областей. Так, в РСФСР вместо 67 стало 24 совнархоза. Вопрос о том, кто будет контролировать деятельность укрупненных совнархозов, оказался болезненным. Н. С. Хрущев на Пленуме ЦК в ноябре 1962 г. не смог предложить приемлемого решения этой проблемы. Он лишь высказал один из вариантов — создание в РСФСР отделов Бюро ЦК по руководству промышленным производством, которые располагались бы в укрупненных экономических районах. Реально же после укрупнения совнархозов полномочия по контролю за деятельностью межрегиональных хозяйственных органов перешли от региональных партийных структур к структурам республиканского уровня, а в РСФСР — к Бюро ЦК по РСФСР. В результате региональная хозяйственная номенклатура стала более независимой от своего областного руководства. Это сразу почувствовали региональные руководители и начали критиковать сложившееся положение вещей.

Однако самая грозная опасность таилась в самой структуре властных отношений в регионе. Парадокс заключался в том, что регионы могли стать родоначальниками коммунистической двухпартийности. Раскол регионов по производственному принципу объективно подталкивал руководителей соответствующих предприятий, партийных и общественных организаций к «лоббированию» своих интересов через «отраслевую» областную партийную организацию. Меньше чем через год после реформы стало очевидно, что в самом ущемленном положении оказались структуры, курировавшие сельскохозяйственное производство.

Случайно или нет, но вся структура региональных и центральных партийных органов способствовала легализации специфических отраслевых интересов и их превращению на уровне государства в отчетливо выраженные политические интересы. В самом деле, на уровне региона возникали два отраслевых производственных партийных комитетана уровне союзных республик и ЦК КПСС складывались аналогичные структуры. С точки зрения М. А. Суслова, это могло стать началом существования двух партий — рабочей и крестьянской. Особую важность приобретает то обстоятельство, что в проекте новой Конституции СССР тоже предполагалось образование местных Советов по производственному и территориальному принципу.

Третью группу проблем, порожденных реформой 1962 г., составляли проблемы взаимоотношений с массами. С учетом аналогичного разделения по производственному принципу государственных и общественных организаций (профсоюзы, комсомол) становится ясно, что перед населением вставало множество трудностей в отношениях с властями при решении самых простых вопросов. В частности, из-за значительной удаленности райцентров укрупненных сельских районов от сельсоветов (от 30 до 100 километров) резко усложнилась работа по обслуживанию населения. Исполкомам районных и многих городских Советов пришлось, в сущности, заново создавать советский актив. Ухудшилось транспортное обслуживание предприятий и организаций, подведомственных сельским облисполкомам. Выросли расходы на обслуживание депутатов: командировочные, оплата транспорта, суточные, квартирные и др.

Кампания по сокращению аппарата власти привела к еще большей ее бюрократизации. Естественным следствием политики разделения властей по производственному принципу стало недовольство населения. Период институциональных экспериментов, как бы мы их сейчас ни оценивали, имел важные последствия. За короткий промежуток времени региональная элита избавилась от страха перед возможными политическими репрессиями за хозяйственные ошибки и преступления или за нарушение директив партии, приобрела опыт относительно самостоятельного распоряжения ресурсами региона, освоилась с положением лидеров региона, умеющих работать с массами даже в сложных условиях начавшейся демократизации советского режима. Непрерывные новации и перестройки Хрущева, несмотря ни на что, способствовали консолидации совокупного политического интереса региональной политической элиты, суть которого заключалась в стабилизации общественной системы и положения власти и элиты в обществе.

Другим важным итогом периода реформ было формирование новой конструкции власти. Произошел переход от «идеологического государства», где основные властные функции выполняли органы исполнительной власти Центра, к «партийному государству», регулирующему все государственные и общественные институты через партийную вертикаль.

Вторая половина 1960;х гг. открывает период политики «дири-жируемого консенсуса», характерного как для взаимоотношений правящей политической силы общества и народа, так и для особой формы социального и политического контракта между Центром и региональными властями. Его сутью стала политика «невмешательства» Центра в права и полномочия регионов при условии соблюдения ими правил политического поведения и лояльности к Центру.

Преемственность относительно прошлой эпохи заключалась в сохранении в политической сфере основ нового положения региональных, особенно политических, элита в идеологической — тезиса о повышении руководящей роли партии в строительстве социализма и коммунизма.

Принципиальное изменение заключалось в том, что теперь.

Центр, забрав у регионов с помощью воссоздания министерств ряд полномочий по управлению экономикой, был вынужден оставить региональным властям и расширить полномочия по политическому регулированию местной жизни. Таким образом, преодолевались последствия еще одного «перегиба» Хрущева — «экономизации» партии, почти исключительной ее ориентации на хозяйственную деятельность. В результате такого подхода круг проблем, которыми должны были заниматься партийные организации, значительно сужался.

При Л. И. Брежневе поле деятельности парторганизаций стало расширяться. Впрочем, данное обстоятельство вряд ли можно связывать только с преодолением наследия Н. С. Хрущева. Дело было сложнее: возникла необходимость в модификации методов управления обществом, в приспособлении партии к изменяющимся условиям. В числе важнейших требований к кадрам Брежнев на XXIV съезде КПСС назвал овладение современными методами управления.

Хозяйственные лидеры стали выходить из-под влияния партийных органов. Сперва это было связано с периодом реорганизации управления, когда старые территориальные органы управления уже не действовали, а новые отраслевые еще не набрали силуа затем — с усилением подчиненности директората промышленных предприятий Центру, союзным министерствам. Экономическая реформа, предполагая, что хозяйственное руководство будет действовать на основе плана и хозрасчета, а не партийных директив, вступала в прямое противоречие с основополагающим тезисом партийной программы — об усилении руководящей роли партии. Если бы хозрасчетные начала победили, партия и ее первичные организации стали бы лишним звеном в политической системе, особенно на региональном уровне. В противовес партийным кадрам стало усиливаться влияние государственной бюрократии.

Внутри бурного периода «перестройки» можно условно выделить две отличные друг от друга стадии. Характерная особенность первой (1985;1989 гг.) заключается в том, что это последние годы существования на местном уровне «классической» советской системы при реальной руководящей роли партии, период усиления в политической системе советского общества кризисных явлений, постепенно переходящих в открытую стадию кризиса. Попытки партийной элиты приспособиться к новым реалиям с помощью механизмов демократии начинают разрушать существующие политические структуры. Даже ограниченная и контролируемая демократизация общества сразу ввергла правящую элиту, в первую очередь партийную, в опасную ситуацию. За эти пять лет правящий в регионах слой проделал грандиозную эволюцию от безусловной поддержки центральной власти к колебаниям в выборе приоритетов во властных структурахот осознания себя самодовлеющей и самодостаточной силой, реализующей властные отношения, к реальным действиям по разделу властиот борьбы за первые партийные должности к борьбе за государственные посты.

В 1985;1987 гг. совершалась эволюция традиционной модели элиты. Внешне элита достигает максимума своих возможностей, выход за рамки которых дестабилизирует ее собственное положение. Но уже в 1987 г. М. С. Горбачев высказывает на январском Пленуме ЦК КПСС идеи, закрепленные в постановлении Пленума, которые в сущности «взорвали» прежнюю систему политических институтов общества. Их смысл заключался в усилении конкурентных начал при выборах руководящего состава и обеспечении контроля за деятельностью «верхов» на предприятиях, в системе кооперации, в государственных органах, в общественных организациях. Предполагалось, в частности, «предоставить избирателю возможность выражать свое отношение к большому числу кандидатур, эффективно участвовать в избирательном процессе на всех его стадиях». Расширение гласности, развитие критики и самокритики, выдвижение на ответственные посты беспартийных и другие упомянутые в постановлении Пленума меры могли разрушить десятилетиями создававшуюся систему власти.

В 1988;1989 гг. были созданы идеологические, социально-психологические, институциональные, политические предпосылки для изменения типа, характера, направления эволюции политической элиты. В сущности это была скрытая стадия системного кризиса общества и традиционной модели политической элиты.

Одновременно шел интенсивный процесс смены кадров на всех этажах власти. Общая тенденция предусматривала полную смену руководящего состава в течение максимум 5−6 лет.

Началось «тихое» размывание парторганизаций, выражавшееся в почти полном прекращении какой-либо внутрипартийной деятельности, что было даже опасней открытого выхода из партии, 1991 г. стал годом постепенного развала.

Период с августа 1991 по конец 1993 г. — время разрушения и ликвидации главных устоев традиционной модели советской политической элиты — КПСС и системы Советов. Одновременно это — начальная стадия формирования новой властвующей элиты, главными отличительными чертами которой стали: отсутствие какой-либо партии, претендующей на надгосударственный статусформирование политической элиты на основе государственных органов с помощью использования элементов демократиикрайняя слабость влияния новых партийных элитприменение авторитарных методов для создания и поддержки отдельных групп, слоев политической элиты.

Таким образом, за сорок лет радикально изменились основы деятельности политической элиты регионов. В 1950;х гг. она пребывала в растерянности в процессе перехода от жестко централизованной, основанной на тотальном диктате Центра системы управления к новой системе политического устройства общества, контуры которой были неясны даже самим лидерам. В результате многочисленных реорганизаций, перестановок, ротации кадров сформировалась новая система политических отношений, в основе которой лежала система итеративных процедур при решении ключевых для существования общества кадровых вопросов, — система партийного государства. Это был вынужденный вариант развития, поскольку для поддержания основ жизнедеятельности общества необходимо было отказаться от жесткой централизации управления и предоставить регионам право принятия решений по кадровым вопросам и способам выполнения установок Центра. Период «застоя» на деле был периодом интенсивных процессов видоизменения общества, в результате которых созрели предпосылки для конверсии власти в собственность и капитал.

Лишь с конца 1980;х гг. начинаются важные политические изменения, дающие иной результат даже при сохранении (в целом) персонального состава властных структур. Таких изменений можно назвать три: ликвидация номенклатуры партии, изменение порядка выборов в органы советской власти, отмена конституционного положения о руководящей роли КПСС. Фактический распад КПСС в 19 901 991 гг. лишил Центр рычагов влияния на регионы, а обвал экономики оставил региональные элиты один на один с населением. Как и во времена Хрущева, элитам приходилось расплачиваться на эксперименты Центра. Только тогда за спиной региональных элит стояла вся общественная система, теперь же она сама для себя составляла последний рубеж обороны.

Итак, за послевоенный период в составе региональной элиты произошли важные изменения: ее представителями в основном стали выходцы из семей рабочих и служащих, в ее составе оказывалось все больше выходцев из городов. Состав руководителей региона начали определять люди, сформированные городской культурой. Тип политического работника, воспитанного крестьянской средой, начал уходить в прошлое.

На рубеже 1950;1960;х гг. завершилась эпоха, порожденная кадровой революцией в России (1928;1938 гг.). Это было время власти «выдвиженцев», тех, кого партия призвала к управлению обществом, опираясь только на их политическую преданность. Их слабая подготовленность вступила в противоречие с потребностями развития производства и управления. Партийная стратегия повышения образовательного уровня своих кадров способствовала, хоть и с определенным временным лагом, смене поколений и самого типа политического руководителя.

Таким образом, к 1980;м гг. сложился устойчивый тип региональной политической элиты, характеризующийся стабильными пропорциями основных ее компонентов. Хотя изменения продолжались, они стали совершаться гораздо медленнее. В эволюции региональных политических кадров присутствовала определенная тенденция к увеличению в ее составе доли выходцев из области проживания, из семей рабочих и служащих, из городских поселений. Эта тенденция осталась незавершенной, потенциал ее эволюции не был исчерпан, поскольку процессы урбанизации хоть и замедлились, но не завершились. Данные тенденции свидетельствовали о совершавшихся в масштабе всей страны глобальных изменениях. Степень замедления изменений в составе региональной политической элиты на рубеже 1980;х гг. такова, что ее нельзя объяснить естественными процессами смены кадров. В данном случае сказывались особенности политической ситуации в стране, которая способствовала искусственному сохранению типа региональных политических руководителей, утратившего свою актуальность.

В результате образовательной политики КПСС фактор образования стал одним из системообразующих при формировании облика региональной элиты.

С завершением формирования основ индустриального общества в СССР возникли объективные процессы, в ходе которых окончательно сложились национально-региональные элиты. Их организационное оформление закончилось полностью именно в 1990;е гг. XX в.

Этот феномен потребовал от центральных властей СССР, а позже Российской Федерации, выработки новой стратегии взаимоотношений между Центром и регионами. Недостаточное понимание важности и актуальности этой задачи, ошибки в ее решении во многом предопределили развал СССР и поставили под угрозу территориальную целостность России.