Актуальность темы
исследования обусловлена потребностями адекватного научного анализа трансформационных политических процессов в современной России. Понимание и объяснение политических изменений в постсоветской России способствует определению путей и возможностей дальнейшей демократизации и стабилизации политической системы. Проблема политического преобразования российского государства и общества продолжает оставаться достаточно значимой, так как многие вопросы реформирования политической системы до сих пор сохраняют свою остроту. К тому же процесс её институционального становления ещё не завершен.
В последнее десятилетие XX века Россия предприняла попытку модернизации своей общественной системы. Однако поставленные целиустановление демократического режима с эффективным политическим участием масс, формирование рыночной экономики с социальным компонентом — не были достигнуты. Начавшееся движение страны к демократии затянулось в силу определенных обстоятельств внутреннего и внешнего характера. Россия застыла в промежуточном состоянии наличия демократических институтов и авторитарного содержания реальных политических процессов и практик. Это состояние консервируется политической элитой, становится естественным, определяющим вектор её дальнейшей трансформации.
Тормозом на пути к демократии стал спектр разнообразных проблем: бюрократизация и неэффективность политических институтов, преобладание неформальных социально-политических практикнизкий уровень политической культурыдеструктивная политическая и идеологическая конфликтность и т. д. Кроме того, причиной неудач демократической трансформации является отсутствие концептуального осмысления возможных направлений и последствий политических изменений в посткоммунистических обществах. Прежняя методология, в соответствии с которой осуществлялись политические реформы в России, основывалась на механическом заимствовании западных моделей, слабо совместимых с российской социокультурной средой.
Следствием реализации подобной стратегии стало создание гибридной политической системы, сложившейся как в результате автоматического перенесения западных институтов, норм и процедур на российскую почву, так и вследствие реального соотношения конфликтующих сил и их политической культуры. Отсюда понятия и концепции западной политической науки лишь с оговорками применимы к анализу политической реальности России. В связи с этим особую актуальность приобретает поиск новых схем и категорий, адекватно объясняющих трансформационные процессы.
Понятие «политическая система» стало ключевым в политических дискуссиях конца 1990;х гг.1 Как правило, большинство ученых и политиков говорят о системных проблемах России и целостном взгляде на эти проблемы, понимая под системой детерминированность явлений и структур общества. Популярность понятия объясняется перспективностью использования системного метода исследования и достаточно глубокой разработкой этого подхода в гуманитарных науках. Понятие «политическая система» употребляется ещё и в узком значении — как совокупность политических институтов и отношений между ними.
Институты политической системы современной России были оформлены Конституцией РФ 1993 года, принятой на всенародном референдуме. В Основном законе представлена структура государственной власти, права человека, федеративное устройство России.2 Так как некоторые противоречия политической системы проявляются на уровне Конституции и.
1 См. Явлинский Г. А. Кризис в России: конец системы? Начало пути. М., 1999. Кузнецов В. Сергей Кириенко — человек против системы. М., 1999. Зюганов Г. А. Не приз, а тяжелая ноша// Правда. 1996. 17 февраля. Он же. Перед лицом страны // Советская Россия. 1996.30 апреля.
Некоторые политологи (Р. Саква, Д. Боффа, Л. Шевцова) считают, что структура государственной власти выстраивается с августовского путча 1991 года. на уровне политико-правовой практики, мы рассматриваем институциональную структуру политической системы.
Огромное влияние на формирование новых политических институтов и процедур оказал экс — президент РФ Б. Ельцин3. Современная Конституция предоставляет огромные полномочия президенту и снижает возможность влияния парламента России на политику государства. Явный перекос прерогатив в сторону исполнительной власти был необходим Б. Ельцину для закрепления доминирующего положения Президента в политической системе после конфликта осени 1993 года. Однако конституционно закрепленная концентрация власти в руках президента не сделала государственное управление более эффективным.4 Отсюда возросло внимание и интерес исследователей к реальному процессу функционирования власти, конкретным стратегиям поведения политических акторов, применяемым ими методам и технологиям, а также коммуникации между властью и гражданским обществом.
Неудовлетворительное управление, а также демонстрация слабости законодательной власти инициировали в политической элите и СМИ обсуждение идеи изменения Конституции и, как следствие, изменение политической системы. Дискуссии на эту тему активно велись в период президентства Б. Ельцина, но их накал резко спал с назначением В. Путина и.о. президента РФ, а затем его всенародным избранием на эту должность. Основные внутриполитические действия В. Путина демонстрируют его стремление к консервации сложившейся институциональной структуры. Формально широкие полномочия Президента приобретают реальное содержание.
Вместе с тем реальные противоречия, свойственные российской политической системе, остаются не разрешенными и сохраняют высокий.
3 Б. Ельцин с 1991 президент РСФСР, с 1993 года президент РФ, в 1996 — переизбран на второй срок, 31 декабря 1999 года добровольно ушел в отставку.
4 См. Ковлер А. И. Конституция «формальная» и «реальная"// Полит, исследования. 1998. № 6. С. 26−31. Зражевская Т. Д. Становление новых конституционно-правовых институтов: итоги и проблемы // Юридические записки. Вып. 9. С. 10. Бутусова Н. В. Конституция Российской Федерации и зарубежный опыт. Там же. С. 30. потенциал конфликтов. Относительная стабилизация институциональной структуры политической системы современной России, и регулярное электоральное её воспроизводство создает потребность в применении системного подхода к исследованию политической системы России 1990;х годов для выявления основных противоречий её функционирования и установления возможных путей её эффективной стабилизации.
Объектом исследования является политическая система России 1990;х годов.
Предметом исследования являются противоречия, этапы и тенденции развития политической системы России 1990;х гг., пути её стабилизации на демократической основе.
Цель исследования состоит в выявлении и анализе этапов становления, характера противоречий и дисфункций, путей оптимизации политической системы современной России.
Для достижения этой цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:
1. Систематизировать общенаучные принципы системного, синергетического и кибернетического подходовструктурировать существующие концепции политических систем и аналитически выявить адекватные в объяснении российской политической практики.
2. Разработать синтетическую матрицу анализа трансформирующейся политической системы.
3. Используя созданную матрицу анализа, выявить противоречия и дисфункции в политической системе современной России.
4. Проанализировать этапы становления политической системы современной России и основные тенденции её изменения.
5. Выявить способы оптимизации функционирования политической системы и пути её стабилизации на демократической основе.
Степень разработанности научной проблемы. Зарождение системного подхода произошло в биологии исследовательскими усилиями Л.
Берталанфи. В работах JI. Берталанфи и А. Рапопорта5 была создана общая теория систем, как междисциплинарная методология исследования.
Системный подход был довольно серьезно проработан отечественными методологами. В трудах И. В. Блауберга, В. Н. Садовского, Э.Г. Юдина6 были выявлены основные критерии анализа системного объекта. Кроме того, было сформулировано онтологическое и гносеологическое понимание системы. При онтологическом понимании в реальном объекте выделяются признаки, благодаря которым этот объект можно назвать системой. Такое определение системы не поддается формализации, так как создано лишь для описания объекта. Гносеологическое определение более строго и операционально, так как проводит различие между объектом как таковым и отображением этого объекта в знании.
Дальнейшее развитие гносеологического понимания системы, как определенной субъективной формы мышления получило в трудах В. А. Карташева и В.Д. Могилевского7. Суть гносеологического понимания системы заключается в том, что в анализируемую систему входят только те материальные образования и только в таких взаимоотношениях, которые существенно влияют на производство «системного продукта», выполнение основной функции системы.
Одним из первых системный подход к исследованию общества применил Т. Парсонс.8 Своей главной задачей Т. Парсонс видел анализ общества как системы функционально взаимосвязанных переменных. На практике это означает, что анализ любого социального процесса производится как часть исследования некоторой системы с.
5 См.: Берталанфи Л. Общая теория систем — обзор проблем и результатов // Системные исследования. Ежегодник — 1969. М., 1969. С. 30−54. Рапопорт А. Различные подходы к общей теории систем // Системные исследования. Ежегодник — 1969. М., 1969. С. 55−79.
6 См.: Блауберг И. В., Юдин Э. Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973. Садовский В. Н. Основания общей теории систем: логико-методологический анализ. М., 1974. Юдин Э. Г. Системный подход и принцип деятельности. Методологические проблемы современной науки. М., 1978.
7 См.: Карташев В. А. Система систем. Очерки общей теории и методологии. М., 1995. Могилевский В. Д. Методология систем. М., 1999.
8 См.: Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1994. С.С. 448−464. Парсонс Т. Системы современных обществ, (пер. Л. А. Седова, А. Д. Ковалева, под ред. М.С. Ковалевой). М, 1997. Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2002. сохраняющимися границами". С точки зрения теории действия система есть любой устойчивый комплекс повторяющихся и взаимосвязанных социальных действий. Т. Парсонс стремился разработать правила для функционального анализа любой социальной системы, что стало причиной его «невнимания» к крупным историческим преобразованиям общества.
Развивая идеи Т. Парсонса, Д. Истон и Г. Алмонд9 применили системную и структурно — функциональную методологию к анализу политической сферы. Работы этих американских обществоведов заложили основу целостного восприятия политической системы, условий её стабильности и воспроизводства. Однако указанные ученые не ставили своей целью теоретическое описание и объяснение изменяющейся общественной системы. В концепции Д. Истона отсутствует анализ отдельных субъектов и субпроцессов в политической системе.
Собственную модель политической системы предложил американский политолог Ч. Эндрейн.10 По его мнению, политические системы включают в себя три аналитически различаемые составляющие: социально-политические структуры, культурные ценности и отдельные линии поведения.
Классики теории систем анализировали стабильно функционирующую, формально демократическую политическую систему без учета её инкрементного изменения.
Проблема изменения, перехода общественной системы от одного состояния к другому была предметом внимания классиков политической мысли в XIX веке. К. Маркс, А. де Токвиль, М. Вебер, В. Парето11 рассматривали трансформацию политической системы в контексте более.
9 См.: Истон Д. Категории системного анализа политики // Антология мировой политической мысли. В 5 т. Т. 2. Зарубежная политическая мысль XX в. / Нац. обществ.-науч. фонд. Акад. полит, наукиРуководитель проекта Г. Ю. Семигин и др.- Ред.-науч. совет: пред. Совета Г. Ю. Семигин и др. М., 1997. С. 630−642. Алмонд Г. Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии // Полит, исследования. 1992. № 4. С. 122−134. Алмонд Г. Гражданская культура. Политические установки и демократии пяти наций //Антология мировой политической мысли. М., 1997. т.2. С. 593−610.
10 См.: Эндрейн Ч. Ф. Сравнительный анализ политических систем. Эффективность осуществления политического курса и социальных преобразований. / Пер. с англ. М., 2000. См.: Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. Токвиль А. Старый порядок и революция M., 1997. Вебер М. Избранные произведения. M., 1990. Парето В. Компендиум по общей социологии // Антология мировой политической мысли. Т. 2. M., 1997. С. 59−79. масштабных процессов — смены типов производства и организации общества.
Указанные мыслители установили закономерности и причины переходных общественных процессов. К. Маркс в работе «Восемнадцатое брюмера Луи.
Бонапарта" выделяет социально-экономические детерминанты политических трансформаций. А. де Токвиль в «Старом порядке и революции» на первый план выносит институциональные характеристики политических изменений.
Актуальной для нашего исследования выглядит идея А. Токвиля о воспроизводстве старых правил игры в новых политических формах.
Содержание и динамика переходных процессов второй половины XX века рассматривалась в основном в рамках теорий модернизации и демократического транзита. Теория модернизации рассматривала политическое развитие как переход от традиционных форм политической организации общества к современным, демократическим. Переходы от авторитарного к иным типам политического режима в современных обществах анализируются такими авторами как Г. СГДоннелл, Ф. Шмиттер,.
Д. Растоу, А Пшеворский, А. Лейпхарт, Л. Даймонд12 и другими. Несмотря на то, что эти авторы представляют различные точки зрения, большинство из них придает слишком большое значение сознательности политической элиты, её стремлению к консенсусу и скорейшей выработке формальных политических правил и процедур. Этот недостаток не позволяет целиком использовать концепции модернизации в анализе постсоветских 11 трансформаций. Как считает Б. Капустин, модернизационные теории созданы на эмпирическом и теоретическом (парадигмальном) материале развития западных институтов и отношений и уже поэтому малоэффективны.
12 См: О’Доннелл Г. Делегативная демократия, http://www.russ.ru/antolog/predelv/2−3/demo01.btm. Растоу Д. А. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Полит, исследования. 1996. № 5. С. 5−15, Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полит, исследования. 1996. № 5. С. 16−27, Шмиттер Ф. Процесс демократического транзита и консолидация демократии // Полит, исследования. 1999. № 3. Пшеворский А. Переходы к демократии // Путь. Международный философский журнал. 1993. № 3. С 3−56. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М., 1997. Даймонд Л. Прошла ли «третья волна демократизации»? // Полит, исследования. 1999. № 3. Мачкув Е. Преобразование коммунистического тоталитаризма и посткоммунистическая системная трансформация: проблемы, концепции, периодизация // Полит, исследования. 2000. № 4.
13 См.: Лапкин В. В. Российский переход как проблема политической теории // Полит, исследования. 1999. № 3. в анализе постсоветской России.14 «Концептуальные натяжки» (В. Гельман) западных теорий проявились в отсутствии внимания к неформальным институтам как на уровне политического управления, так и в характере массового поведения.15.
Критика структурного функционализма и вариантов моделирования политической системы породила ряд подходов, связанных с пересмотром теоретических представлений о макрополитической организации общества и её изменениях. В своей концепции «структурации» Э. Гидденс уделяет особое внимание социологической интерпретации публичной власти и политических институтов. Признавая существование категории «политическая система», Э. Гидденс считает, что реально она существует только в процессе «структурации», когда посредством использования субъектом правил и ресурсов происходит воспроизводство политического действия в четко определенных пространственно-временных границах. В результате политическая «система» и «структура», с одной стороны, и индивиды и группы, участвующие в политике, — с другой, взаимно конструируют друг друга в ходе социальной практики.16.
С конструктивной критикой теорий социального изменения выступили.
17 современные западные обществоведы Р. Будон и П. Штомпка. Р. Будон считает ошибочным выявление закономерностей социального развития и рекомендует использование моделей в анализе частных, локальных социальных изменений. П. Штомпка предлагает собственную модель социальной динамики, в равной степени учитывающей как активность агентов, так и влияние структур.
14 См.: Капустин Б. Г. Конец «транзитологии»? // Полит, исследования. 2001. № 4. С. 6−26, Он же Посткоммунизм как постсовременность. Российский вариант//Полит, исследования. 2001. № 5. С. 6−28, Он же Теоретические идеи транзитологии // Россия в условиях трансформации. Историко-политологический семинар. Материалы. Выпуск № 18−19. С. 56−63.
15 См.: Гельман В. Я. «Transition» по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России (1989;1996)//Общественные науки и современность. 1997.№ 1. Он же. Постсоветские политические трансформации. Наброски к теории // Полит, исследования. 2001. № 1. С. 15−29. Он же. «Столкновение с айсбергом»: формирование концептов в изучении российской политики // Полит, исследования. 2001. № 6. С. 6−17.
16 Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. M., 2003.
17 Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения. M., 1998., Штомпка П. Социология социальных изменений. M., 1996.
Трансформация политических институтов в современной России рассматривается в работах как отечественных юристов (JI. Окуньков, О. Румянцев, В. Чиркин, Т. Зражевская, Н. Бутусова18), так и зарубежных политологов (Э. Шнайдер19). Общим местом для указанных авторов является вывод об установлении в России формальных демократических институтов (институтов президента, парламента, политических партий, выборов федеральных и региональных органов власти, местного самоуправления, альтернативных СМИ и др.), обладающих рядом нормативных, процессуальных и функциональных недостатков.
Трансформация политической системы российского общества в целом и отдельных её аспектов рассматриваются в работах отечественных.
ЛЛ политологов. Сложности установления демократического режима в России анализируются в трудах Г. Вайнштейна21, JI. Гордона22, М. Красина23, И. Пантина, В. Лапкина, В. Пантина24, А. Цыганкова25. Попытки адаптации к.
18 См.: Окуньков. Л. А. Президент Российской Федерации. Конституция и политическая практика. М., 1996. Румянцев О. Г. Основы конституционного строя России (понятие, содержание, вопросы становления). М.,.
1994, Чиркин В. Е. Президентская власть // Государство и право. 1997. № 5. Зражевская Т. Д. Становление новых конституционно-правовых институтов: итоги и проблемы // Юридические записки. Вып. 9. Конституция Российской Федерации: итоги реализации и перспективы развития / Под ред. Т. Д. Зражевской. Воронеж, 1999. С. 5−26. Бутусова H.B. Конституция Российской Федерации и зарубежный опыт// Юридические записки. Вып. 9. Конституция Российской Федерации: итоги реализации и перспективы развития / Под ред. Т. Д. Зражевской. Воронеж, 1999. С. 27−37.
См.: Шнайдер Э. Политическая система Российской Федерации /Пер. с немецкого. М., 2002.
20 См.: Проблемы парламентского права России. Тасис / Под ред. Л. Иванова. М., 1996. Формирование политической системы России / Под ред. А. Кортунова. М., 1996. Проблемы политической трансформации и модернизации России / Под ред. А. Ю. Мельвиля. М., 2001.
21 См.: Вайнштейн Г. И. Рост авторитарных установок и политическое развитие современной России // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 4. Он же. Российский транзит и проблема типологического разнообразия «глобальной демократизации» // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С. 410−443.
22 См.: Гордон Л. А., Плискевич Н. М. Развилки и ловушки переходного времени // Полит, исследования.
1995. № 4. С. 78−86.
23 См.: Красин Ю. А. Полоса бифуркационного застоя // Куда пришла Россия?. М., 2003., Он же. Политическое самоопределение России: проблемы выбора//Полит, исследования. 2003. № 1.
24 См.: Пантин В. И. Глобализация и проблемы развития демократических институтов в России // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С. 396−409. Пантин В. И. Лапкин B.B. Эволюционное усложнение политических систем: проблемы методологии исследования // Полит, исследования. 2002. № 2. С. 6−19. Пантин И. К. Демократия в России: противоречия и проблемы // Полит, исследования. 2003. № 1.
25 См.: Цыганков А. П. Между либеральной демократией и сползанием в авторитаризм: предварительные итоги политического развития России 1991;1996. гг.//Социально-политический журнал. 1997.№ 1. 15−37. российской действительности зарубежного политологического инструментария предпринимаются в работах В. Гельмана, А. Мельвиля26.
Анализ бюрократической субсистемы предприняли М. Афанасьев, А.
Оболонский и др. В работах этих авторов основными дисфункциями современной российской бюрократии названы коррупция и отсутствие единого формального порядка осуществления административных функций. Указанные дисфункции порождают широкое распространение и воспроизводство неформальных, клиентарных связей. Бюрократия анализируется как автономная от общества субсистема, имеющая и реализующая свои интересы в соответствии с собственной этикой.
Слабость партийной субсистемы в России 1990;х гг., неспособность политических партий стать полноценными медиационными структурами между обществом и государством исследуется в работах Г. Голосова, К. Холодковского, И. Левина.28.
Процесс становления групп интересов и существенного актора российской политической действительности — крупного корпоративного капитала — анализируется в работах С. П. Перегудова. Особое внимание С.
26 См.: Россия регионов: трансформация политических режимов / Общ. ред. В. Гельман, С. Рыженков, М. Бри. М., 2000. Автономия или контроль? Реформа местной власти в городах России, 1991;2001 / В. Гельман, С. Рыженков, Е. Белокурова, Н. Борисова. С-Пб.- М., 2002. Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты. Теоретико-методологические и прикладные аспекты. М., 1999. Проблемы политической трансформации и модернизации России / Под ред. А. Ю. Мельвиля. M., 2001.
27 См.: Афанасьев М. Н. Клиентелизм и российская государственность. М., 1997. Он же Российская Федерация: слабое государство и «президентская вертикаль» // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2002. № 4. С. 25−38. Оболонский A.B. Бюрократия и государство. Очерки М., 1996. Оболонский А. В. Реформа российской государственной службы: концепция и стратегия // Общественные науки и современность. 1998. № 3. С. 5−15.
28 См.: Голосов Г. Поведение избирателей в России: теоретические перспективы и результаты региональных выборов // Полит, исследования. 1997. № 5., Он же. Форматы партийных систем в новых демократиях: институциональные факторы неустойчивости и фрагментации // Полит, исследования. 1998. № 1. Он же. Происхождение современных российских политических партий 1987;1993 // Первый электоральный цикл в России (1993;1996). М., 2000. Голосов Г. В. Лихтенштейн А.В. «Партии власти» и российский институциональный дизайн: теоретический анализ // Полит, исследования. 2001. № 1. Он же. Политические партии и независимые кандидаты на думских выборах // Второй электоральный цикл в России. 1999;2000. М., 2002. Холодковский К. Г. Политические партии России и выборы 1995;96 гг. // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 2. Он же. Парламентские выборы 1999 года и партийное структурирование российского общества// Полит, исследования. 2000. № 4. С. 45−53. Он же. Партии: кризис или закат? // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С. 61−80. Левин И. Б. Партийно-политическая система России перед вызовами современности // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С. 464−478.
29 См.: Перегудов С. П. Организованные интересы и российское государство: смена парадигм // Полит, исследования. 1994. № 2, № 5. Он же. Группы давления и корпоративизм: категориальные аспекты проблемы. // На путях политической трансформации. М., 1997. Вып. 2. 4.1. Он же «Корпоративный переворот» и.
Перегудов уделяет взаимоотношениям бизнеса и власти, включая анализ компонентов, из которых складывается политический вес корпоративного капитала.
Коммуникативные процессы в политической системе постсоветской России рассматриваются в работах журналистов и политологов И. Засурского, Б. Кретова, А. Соловьева.30 Указанные авторы рассматривают средства массовой коммуникации как относительно самостоятельную субсистему политических отношений.
В трудах А. Данилова, Р. Саквы, Д. Фурмана, JI. Шевцовой политические процессы в России 1990;х гг. рассматриваются целостно, в системе, выявляются закономерности развития российской политической системы.31 Указанные авторы приходят к различным выводам относительно сути произошедших изменений, их специфики в посткоммунистических обществах, что указывает на отсутствие устоявшейся концепции российской трансформации.
Тенденции развития политической системы при президенте В. Путине выявляются в работах таких известных отечественных политологов как А. Ю. Зудин, Д. Е. Фурман, Л.Ф. Шевцова32. Общей для указанных авторов тенденцией является усиление моноцентр ичности и единовластия политической системы России с существенным ослаблением альтернативных субъектов политических отношений. будущее демократии // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. Он же. Корпоративный капитал в российской политике // Полит, исследования. 2000. № 4. Он же. Крупная российская корпорация в системе власти // Полит, исследования. 2001. № 3. Он же. Корпоративный капитал и институты власти: кто в доме хозяин? // Полит, исследования. 2002. № 5.
30 См.: Засурский И. И. Масс-медиа второй республики. М., 1999. Кретов Б. И. Средства массовой коммуникации — элемент политической системы общества // Социально — гуманитарные знания. 2000. № 1. С. 101−115. Соловьев А. И. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации // Полит, исследования. 2002. № 3. С. 5−18.
3|См.: Данилов А. Н. Переходное общество: проблемы системной трансформации. Минск, 1997. Саква Р. Режимная система и гражданское общество в России // Полит, исследования. 1997. № 1. С. 61−82. Фурман Д. Е. Наши десять лет: политический процесс в России с 1991 по 2001 год. М.- СПб, 2001, Шевцова J1. Режим Бориса Ельцина. М., 1999.
32 См.: Зудин А. Ю. Режим В. Путина: контуры новой политической системы // Общественные науки и современность. 2003. № 2. С. 67−83. Фурман Д. Е. Политическая система современной России // Куда пришла Россия?. Итоги социетальной трансформации / Под общ. ред. Т. И. Заславской M., 2003. С. 24−34. Шевцова Л. Логика выборного самодержавия // Свободная мысль XXI век. 2001. № 4. С. 26−33.
Новое понимание системы, динамики её развития и условий стабильности предложены физиками Г. Хакеном, И. Пригожиным33. Г. Хакен исследовал явления самоорганизации элементов в системах различной природы и пришел к выводу, что самые разнообразные явления самоорганизации подчиняются одним и тем же принципам. И. Пригожин рассматривает систему как постоянно изменяющийся объект, для которого характерна постоянная потеря энергии. Относительная стабильность системы возможна лишь через состояние хаоса, отсутствие порядка.
Полезные объяснения общественной трансформации высказаны в работах российских ученых В. Васильковой, Е. Князевой, С. Курдюмова и других, применяющих синергетическую концепцию.34 Причины и общие закономерности трансформации социальных систем установлены на основе результатов естественнонаучных исследований, поэтому требуют эмпирического наполнения и верификации политологическими методами.
Методология исследования. Трансформационные процессы в политической системе России отличаются большим своеобразием, испытывают воздействие множества различных факторов и в полной мере не могут быть исследованы в рамках одного подхода.
С установлением новой политической системы современной России стало очевидно, что конституционное право не исчерпывает политическую реальность, а анализ только институционально-правовой сферы не может адекватно отразить её. Сложность трансформационных процессов в России требует применения, наряду с институциональным, и иных исследовательских подходов и методов, предполагает комплексное использование различных теорий и концепций.
Методологическое основание исследования составляют системный, структурно-функциональный, синергетический, конфликтологический,.
33 Хакен Г. Синергетика. Иерархии неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. М., 1985. Пригожин И. Стенгерс И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой. М., 1986. Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. № 6. С. 46−52.
34 См.: Василькова В. В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. Синергетика и теория социальной самоорганизации. С-Пб., 1999. Князева Е. Н. Курдюмов С.П. Основания синергетики. Режимы с обострением, самоорганизация, темпомиры. СПб., 2002. исторический методы. Следует подчеркнуть, что в исследовании применяется как «классический» системный подход, так и теория изменяющихся систем. «Классический» системный подход формирует модель политической реальности как целостности, погруженной в окружающую среду неполитических отношений, состоящей из иерархически структурированных элементов. В соответствии со своим местом в структуре элементы выполняют или не выполняют определенные функции. Концепции изменяющихся систем и синергетики представляют политическую систему как сложный, постоянно изменяющийся объект. Дестабилизация и неравновесное состояние политической системы (хаос) являются одним из условий формирования новой структуры политических институтов.
Конфликтный характер трансформационного процесса в России, нарушающий сложившееся относительное равновесие и противопоставляющий друг другу интересы широких социальных слоев и групп, оправдывает применение конфликтологического метода, который позволяет выявить основания противоречий, предмет и субъектов конфликта, а также используемые ими ресурсы и стратегии.
Особое место занимает неоинституциональный подход, способствующий выявлению степени влияния политических институтов (формальных и неформальных) на характер политических процессов и появление противоречий в различных сегментах политической системы.
Наряду с общенаучными используются частные научные методы, такие, как метод политического моделирования, теория рационального выбора и другие.
Источниковой базой диссертации служат Конституция Российской ФедерацииФедеральные законы РФданные всероссийских и региональных социологических опросовмемуарная литература.
Литература
исследования включает в себя научную монографическую литературустатьи в периодической печатистатьи и книги в Интернет.
Научная новизна диссертации состоит в следующем:
1. В использовании комплексного подхода для выявления противоречий и тенденций развития политической системы современной России.
2. В разработке матрицы анализа трансформирующейся политической системы.
3. В анализе основных этапов эволюции и современных тенденций развития российской политической системы.
4. В выявлении основных диспропорций, противоречий и дисфункций, а также путей их преодоления и оптимизации российской политической системы в целом.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Трансформацию политической системы современной России можно исследовать при помощи «классического» системного подхода, обогащенного элементами концепции изменяющихся систем, синергетики, кибернетики. Матрица анализа должна включать основные этапы трансформации политической системы и ее субъектоввнутренние противоречия и дисфункции в различных подсистемахтипы мобилизации и распределения ресурсов и способы взаимодействия между государством и гражданским обществом.
2. Упорядоченное взаимодействие элементов политической системы происходит благодаря механизмам управления (более характерны для государства), механизмам самоорганизации (доминируют в сфере гражданского общества) и постоянной информационной и ресурсной связи между ними. Поэтому характер и степень стабильности государственных структур целесообразно рассматривать в рамках кибернетического подхода, а характер и степень стабильности обществапри помощи синергетического подхода.
3. Многофакторная обусловленность политической трансформации не позволяет четко установить её направленность, поэтому её результатом могут выступать не только демократические или авторитарные политические системы, но и их различные гибридные модификации.
4. Основные противоречия политической системы современной России (между чрезмерными полномочиями президента и слабостью законодательной и судебной ветвей властимежду демократическим институциональным «фасадом» и неправовыми политическими практикамимежду потребностью общества в информации как условии политической коммуникации и стремлением власти ею манипулироватьмежду либеральными и традиционными ценностями) сложились под воздействием властвующей элиты как доминирующего политического субъекта.
5. Доминирующее влияние на политический процесс как процесс воспроизводства политической системы оказывают не столько формальные политические институты, сколько сложившиеся (и в советский, и в постсоветский период) неформальные социально-политические практики, свойственные как элитам, так и массам. Противоречие между ними является основным противоречием российской политической системы, определяющим как ее временную и относительную стабилизацию, так и долговременную конфликтогенность.
6. Установление стабильности политической системы возможно при помощи механизмов политического управления, а также путем создания благоприятных социально-институциональных условий для политического участия граждан, легитимации политической системы и ее консолидации на основе демократических ценностей.
Теоретическая значимость диссертации состоит в разработке матрицы анализа трансформирующейся политической системы, позволяющей более адекватно объяснять сущность, этапы и результат модернизационных процессов в современной России.
Научно-практическая значимость исследования состоит в том, что основные положения и выводы данной работы могут быть использованы в дальнейшем при изучении трансформации политических систем на общефедеральном и региональном уровнепри подготовке учебных пособийв преподавании курса политологии в высших учебных заведенияхпри подготовке элективных курсов, посвященных теории политических систем, изучению трансформационных процессов в Российской Федерации.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Структура диссертации соответствует её цели и задачам.
Результаты исследования Р. Патнэма убеждают в том, что гражданские ассоциации способствуют эффективности и стабильности демократической власти в двух смыслах: «внутренне», воздействуя на отдельных людей, и «внешне», влияя на политику государства.301.
Российское общество продемонстрировало свою способность самоорганизовываться в период провозглашения плюрализма в стране, когда возникли первые оппозиционные организации. Общими идеями, консолидирующими людей вокруг данных самодеятельных общественно-политических объединений, были радикализация проводимых в обществе реформ, развитие гражданской активности населения, повышение его роли в политической жизни страны. Но костяк политических объединений и групп, которые стремились конституироваться в альтернативные по отношению к КПСС политические партии, сформировали самодеятельные дискуссионные клубы. Широкую поддержку масс получило антикоммунистическое политическое движение, выступившее с демократическими лозунгами.
Однако экономические реформы 1992 г., приватизация 1994 г. привели к резкому обнищанию большей части российского общества и разрушению традиционных социальных групп и связей. Атомизированое общество не структурировалось в группы по интересам, которые должны были бы выполнять функции артикуляции и агрегирования требований общества.
В России в конце 1990;х годов действовали от 50 тысяч до 150 тысяч самодеятельных объединений частных лиц: партии, предпринимательские и церковные организации, объединения по защите прав потребителей,.
300 «. самой демократической страной в мире является та из стран, где в наши дни люди достигли наивысшего совершенства в искусстве сообща добиваться цели, отвечающей их общим желаниям, и чаще других применять этот новый метод коллективного действия». Токвиль А. Демократия в Америке. M., 2000. С. 379.
301 См.: Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. M., 1996. С. 114. экологические и правозащитные организации.302 Большинство этих организаций имеют либо культурно — просветительский характер, либо не вписываются в традиционный партийно-политический расклад и не имеют.
303 представительства во властных структурах.
Социологические исследования в 1995;1999 гг. выявили весьма низкий уровень участия россиян в различного рода добровольных ассоциациях. На момент его проведения свыше 67% респондентов не входили ни в какие общественные организации. Около 24% являлись членами профсоюзов, но только 3,6% вели в них активную работу. Примерно 4% опрошенных состояли в спортивных объединениях и не более 1−1,5% — в службах социальной помощи, экологических организациях, обществах защиты животных, творческих объединениях, молодежных и женских клубах, правозащитных организациях и т. д. При этом необходимо учитывать, что в работу добровольных ассоциаций, как правило, активно вовлечен лишь каждый десятый из их членов.
Не меньшую озабоченность вызывает и зафиксированная низкая степень доверия россиян к своим согражданам, что, безусловно, осложняет формирование социальных связей. Так, почти 74% опрошенных считают, что «нужно быть очень осторожными в отношениях с людьми», и лишь 23% готовы «доверять большинству людей» .304.
Опросы россиян в 1995;1999 гг. показали, что неформальное человеческое общение весьма значимо для россиян, что дружба, товарищество занимают в их жизни существенное место. Так, о важности друзей и знакомых заявили более 80% респондентов, в т. ч. 27% выбрали ответ «очень важны». 36% опрошенных встречаются с друзьями каждую неделю, а 65% — не реже одного-двух раз в месяц.
302 В 2002 г. Минюст зарегистрировал 350 тыс. некоммерческих организаций, из них 70 тыс. работают активно и в орбиту их деятельности вовлечено около 1 млн. человек. См.: Кулик A.H. «Гражданский форум»: состоялся ли диалог власти и общества? // Россия в условиях трансформации. Вып. 18−19. М., 2002. С. 149.
303 Петухов B.B. Перспективы участия населения в политическом процессе // Россия: политические противоборства и поиск согласия. С. 226.
См.: Башкирова Е. И. Трансформация ценностей российского общества // Политические исследования. 2000. № 6. С. 59.
Результаты опроса не дают определенного представления о том, в каких формах люди общаются с друзьями, однако позволяют утверждать, что в настоящее время во многом утрачены (или не сформировались) такие способы неформального общения, как клубы по интересам, самодеятельные студии и спортивные секции по месту жительства. Подобным образом регулярно (не реже одного-двух раз в месяц) проводят свободное время лишь около 19% респондентов. Конечно, для сегодняшней социально-экономической ситуации, когда многие вынуждены работать в нескольких местах, когда не хватает денег на самое необходимое, это, возможно, не такой уж низкий показатель. В то же время нельзя не заметить, что за последние 10 лет сфера проведения досуга, прежде финансировавшаяся из местных бюджетов и средств предприятий, полностью деградировала. Существующая система платных услуг, прежде всего спортивно-оздоровительного профиля, доступна лишь людям с высоким уровнем дохода. А объединяться для совместного проведения досуга по собственной инициативе население пока не привыкло.
Несмотря на относительно высокую социальную терпимость, низкий индекс доверия и неразвитость практики участия в добровольных ассоциациях представляют собой тревожные симптомы. Ведь именно эти показатели определяют объем «социального капитала», который, в свою очередь, является необходимым условием функционирования гражданского общества. Судя по результатам исследования, объем «социального капитала» в России катастрофически мал.
Большая вовлеченность граждан России в общественные организации способствовала бы внедрению навыков кооперации и ощущению гражданской ответственности за коллективные начинания. Ассоциации вселяют в своих членов дух солидарности и сотрудничества. Членам общественных организаций в большей степени свойственна политическая грамотность и гражданская компетентность. Кроме того, когда индивиды включаются в группу с широким разбросом целей и предпочтений среди её членов, они в результате группового взаимодействия учатся терпимости. Ассоциации выступают в роли своеобразных школ совместного действия. Поэтому вовсе не обязательно чтобы организации были политическими. Членство в кружке самодеятельности или спортивной секции тоже учит самодисциплине и навыку успешного сотрудничества.
С другой стороны, ассоциации существенно влияют на процесс артикуляции интересов, так как становятся заметной социальной силой. В условиях выборности должностных лиц российская политическая элиты вынуждена прислушиваться, к требованиям сплоченных групп (по крайней мере, в электоральный период). Наличие автономных гражданских ассоциаций, в которых происходит выработка мнений, является необходим условием становления подлинно демократических институтов.305.
Увеличивая количество гражданских ассоциаций в России важно избегать чрезмерного управляющего воздействия (четвертый синергетический постулат). Как отметил Ф. Хайек «организуя ту или иную область жизнедеятельности, мы должны максимально опираться на спонтанные силы общества и как можно меньше прибегать к принуждению».306 Ассоциации начнут выполнять указанные функции лишь в случае их «естественного» появления и неизбежно выродятся в бюрократические, иждивенческие организации если их ввести «сверху».
Сформулируем основные приемы устранения препятствий на пути развития общественных ассоциаций.
Во-первых, необходимо перестроить традиционную систему политического образования: приблизить ее к реальным политическим отношениям, научить практически применять полученные знания. Как справедливо пишет А. Кулик: «Большинство выпускников вузов не обладают.
303 Об основных требованиях к демократическим институтам см.: Даль Р. О демократии. М., 2000. С. 85−86.
306 Хайек Ф. А. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 10. С. 123. даже минимальными представлениями о гражданственности и правах.
307 человека".
Во-вторых, государство, воздействуя точечно, может облегчить процедуру появления и регистрации общественных организаций. Нормативная работа в этом направлении в целом проведена удовлетворительно: в 1995 году были приняты федеральные законы «Об общественных объединениях», «О некоммерческих организациях» и они постоянно обновляются и дополняются. Правовые рамки должны позволять государству контролировать характер общественных ассоциаций, устраняя антидемократические проявления, защищая такие принципы, как Плюрализм, многообразие, терпимость, свобода от криминала, — и при этом, не проникая «внутрь» ассоциаций, не выхолащивая их автономную природу.
Только государство способно обеспечить институциональные и функциональные условия, при которых общественные организации и местное самоуправление будут обладать необходимыми для своей деятельности ресурсами. Федеральное законодательство, регулирующие межбюджетные отношения внутри регионов, вплоть до 1997 года носило очень общий характер. В сентябре 1997 года был принят Федеральный Закон «О финансовых основах местного самоуправления в Российской Федерации», который достаточно детально регламентирует процесс формирования доходной части местных бюджетов.
На практике исполнение этого закона было заблокировано как регионами, так и самим Центром: закон о местных финансах никак не соотносился с бюджетными планами Правительства, поэтому нормы закона не были учтены в проекте федерального бюджета на 1998 год и полностью перечеркивались разработанным в это же время правительственным проектом Налогового кодекса.308.
307 Кулик А. Н. Способно ли политическое образование «открыть» закрытое общество? // Общественные науки и современность. 1998. № 3. С. 78.
308 См.: Автономия или контроль? Реформа местной власти в городах России 1991;2001. С-Пб, М., 2002. С. 85.
В целом ряде регионов после принятия Закона нормативы отчислений налогов в местные бюджеты были не только не увеличены, но даже сокращены.309 К примеру, в 2000 году доля доходов местных бюджетов в консолидированном бюджете России составляла 25%, в то время как объем расходных полномочий, финансируемых из местных бюджетов, составлял.
30%. К 2001 году эти цифры изменились, соответственно, на 17% и 32%.
Растет финансовая зависимость муниципалитетов: по данным Министерства федерации России в 2001 году 95% муниципалитетов убыточны.310.
Государственные органы и органы местного самоуправления могут взять на себя создание инфраструктуры неполитических ассоциаций: строительство простейших спортивных комплексов, организация досуговых и творческих мероприятий, стимулирование появления территориальных общественных самоуправлений и решения некоторых бытовых проблем силами и средствами самих жителей (благоустройство территории, патрулирование и т. п.).
Широкая вовлеченность жителей двора, микрорайона в общее дело будет увеличивать социальный капитал, основным компонентом которого.
111 является доверие между субъектами совместной деятельности. Социальный капитал рождает тягу к сотрудничеству, а опыт эффективного результативного сотрудничества, в свою очередь, увеличивает социальный капитал.
Поэтому очень важно способствовать развитию не только политических и экономических самоорганизаций общества, но и помогать объединениям культурного, экологического и благотворительного характера. Ведь именно эти организации являются ядром гражданского общества, в частности потому, что именно отсюда реальные моральные стандарты.
309 См.: Кузнецова О. Законодательное обеспечение региональной экономической политики // Российский федерализм: конституционные предпосылки и политическая реальность. М. 2000. С. 133.
310 См.: Автономия или контроль? Реформа местной власти в городах России 1991;2001. С-Пб, М., 2002. С. 95.
311 Р. Патнэм называет социальным капиталом «те особенности социальной организации (принципы, нормы, структуры), которые способны упрочить эффективность осуществляемых обществом координированных действий». См.: Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. С. 207. распространяются в экономическую и политическую сферы общества. К тому же, негосударственные объединения такого типа пользуются одобрением и поддержкой населения. Большинство граждан считает деятельность добровольных организаций полезной и нужной для общества. А более 50% опрошенных идентифицируют себя как «социально активных личностей», что отражает реальную перспективу рекрутизации в неправительственные организации новых активных членов.
Структуры гражданской вовлеченности вбирают в себя более широкие сегменты общества, нарушая родственные связи. Слабые межличностные связи в большей степени сплачивают членов ассоциации, в то время как сильные связи объединяют людей в рамках одной конкретной группы.
X1 «X например, в семейной или дружеской группе). В постсоветской России индивиды предпочитают малые коллективы большим социальным группам. Около 70% россиян на протяжении 1990;х годов на первое место среди своих приоритетов ставят семейные и дружественные отношения.314.
Увеличение социального капитала, происходящие в социальной системе в результате совместной деятельности будет способствовать субъективной вере граждан в свои силы легально влиять на деятельность властей. Разумеется, постепенное укрепление «демократического мифа» (Г. Алмонд) возможно при наличии результативного опыта участия граждан в политических процессах.
Большинство населения, несмотря на рост протестного потенциала, боится проявлять политическую активность, опасаясь радикальных изменений. По нашему мнению, в обществе отсутствуют социальные группы, способные к самостоятельной борьбе против существующего режима. В целом, возможность трансформации общественного недовольства в какие-либо масштабные формы протеста маловероятны, при условии, что никто из.
312 См.: Сунгуров А. Ю. Становление гражданского обществе в Санкт-Петербурге и России // Общественные науки и современность. 1997. № 3. С. 56.
313 См.: Петухов B.B. Перспективы участия населения в политическом процессе // Россия: политические противоборства и поиск согласия. С. 217.
314 См.: Гражданское общество. Мировой опыт и проблемы России. M., 1998. С. 60. действующих политических субъектов не попытается использовать общественное недовольство для достижения своих собственных политических целей. Причина этого в том, что «реакция общества на происходящее в стране носит либо отрешенно-равнодушный характер, либо спорадически возникающих, как правило, не скоординированных и потому малоэффективных акций».315 Легитимные же каналы политического участия большинством населения оказываются невостребованными.
Усиление доверия между членами групп общества возможно как в результате взаимодействия, так и на основе общих ценностей. Поэтому необходимо консолидировать общество на базе общероссийских ценностей, сформулировать какое-то подобие идеологии. Ведь именно идеология, как одна из основ ценностного консенсуса, играет главную роль в интеграции и стабилизации общества.
После августовского путча 1991 года, когда была разрушена идеологическая структура советского общества во главе КПСС, ряд известных обществоведов выступили с идеей полной деидеологизации государства и общества. В своей статье доктор философских наук А. Ахиезер писал: «Государственная идеология — это костыли, которые необходимы больному обществу. Здоровому костыли не нужны».316 В качестве примера деидеологизированного общества приводились США. «.в Америке не существует идеологии и было бы пагубным пытаться ее изобрести».317.
Конституция РФ 1993 года признала идеологическое многообразие и упразднила государственную идеологию. Однако, духовное освобождение российского общества привело к хаосу и беспорядку в социальной, политической, экономической сферах жизни. В результате российское общество потеряло основополагающие ориентиры развития, никто толком не.
315 Петухов В. А. Указ. соч. С. 231.
316 Ахиезер А. Идеология — предмет науки, наука — элемент идеологии // Общественные науки и современность. 1991. № 1. С. 84.
317 Цит. по: Баталов Э. От тоталитарной идеологии — к идеологическому плюрализму // Общественные науки и современность. 1991. № 3, с. 77. знал, что за общество мы строим, какую цель преследуем. Как отмечал политолог А. Кива: «Национальная идея — это обручи нации. Как только они лопаются, нация либо распадается, либо впадает в глубокую депрессию».
С начала с 80-х годов многие известные западные политические деятели выступили с предложением формирования новой идеологии как политической стратегии правящей элиты. Процитирую некоторых. Идеолог неоконсерватизма Кристол писал: «Не идеологичная политика — это безоружная политика». Представитель французского движения «Новые правые» А. Де Бенуа высказался более пространно: «. захват власти совершается не только благодаря политическому выступлению, посредством которого овладевают государственным аппаратом, но и благодаря долгосрочной идеологической подготовительной работе в гражданском обществе».319.
Единство западного общества, как отметил ещё Г. Алмонд, достигается неидеологичными интегрирующими механизмами. Интеграция общества осуществляется на базе трех компонентов:
1. Общие символы (в США это — фигура президента, Конституция, государственный флаг и гимнв Великобритании — монарх и т. д.).
2. Общие ценности: права и свободы личности, неприкосновенность частной собственности, свобода предпринимательства и рынка, демократическая форма правления.
3. Переживание населением «демократического мифа». «Демократический миф» — это уверенность граждан в том, что они способны влиять на власть и на принятие властных решений.
318 Цит. по: Волков Ю. Г. Политическая идеология современной России // Российская историческая политология. Курс лекций. Ростов-на-Дону., 1998. С. 251.
319 Цит. по: Гаджиев K.C. Современный консерватизм: опыт типологизации // Новая и новейшая история. 1991.№ 1. С. 58.
Демократический миф" не считается полным, если эту уверенность не.
разделяют чиновники — как представители государственной власти. К сожалению, на протяжении 1990;х годов в российском обществе отсутствовал символ, способный объединить общество. Экс-президенту Б. Ельцину последний раз удалось объединить демократически настроенную часть общества на президентских выборах 1996 года, напугав её коммунистической реставрацией. Конституция 1993 года с момента своего возникновения обладала низкой легитимностью. А дискуссии о её недостатках и необходимости её пересмотра окончательно подорвали авторитет Основного закона.
В середине 90-х президент России заявляет, что для успешного хода реформ не хватает объединяющей национальной идеи. В 1996 по распоряжению Б. Ельцина была создана специальная комиссия для поиска общероссийских ценностей и выработке на их основе национальной идеи. По непонятным причинам, работа комиссии не завершилась каким-либо формализованным документом.
На какое-то время общество сплотилось перед лицом общей опасности. После террористических актов в сентябре 1999 года Президент в обращении к гражданам призвал к объединению всех сил общества и государства для отпора внутреннему врагу. «Нам — народу России, — писал Б. Ельцин, -терроризм объявил войну». Население в эти осенние дни проявило неожиданную способность к самоорганизации и единодушие в поддержке новой военной кампании в Чечне (более 60% россиян поддерживало военную операцию в Чечне в декабре 1999 г.).
С надеждой на перемены к лучшему встретило население назначение.
B. Путина на должность и.о. президента РФ. Приемник Ельцина в ходе предвыборной президентской гонки старался объединить общество на.
320 Алмонд Г. Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии // Полит, исследования .1992. № 4.
C. 122−134.
321 Обращение Президента РФ к гражданам // Независимая газета. 14 сентября. 2000. СЛ.
322 Бюллетень социологических опросов ИОМ «Квалитас». 12.1999. основе общих ценностей (приоритетов). Как кандидат в президенты В. Путин строил свою политику и предвыборную программу опираясь на ожидания населения. В своём открытом письме к избирателям он обещает обеспечить порядок в государстве, т. е. победить преступность на улице, в экономической сфере, в государственных органах, в Чечне (кстати, 90% воронежцев предпочитают порядок демократии, хотя демократия предполагает порядок сама по себе). Другим приоритетом своей политики, В. Путин назвал возрождение личного достоинства граждан через обеспечение их безбедной жизни. А самой главной своей ценностью он назвал моральные качества человека, «которые составляют стержень патриотизма».324.
ВЦИОМ на основе своих опросов выделяет пять основных идей, которые могли бы объединить общество: стабильность — 49.6%- законность и порядок — 42.1%- достойная жизнь — 31.3%- сильная держава — 27.9%- возрождение России — 25.7%.325.
В. Путин, провозглашая эти ценности своими приоритетами, стал фигурой, вокруг которой консолидировалось общество. По данным социологов, чуть более половины населения связывают с ним позитивные ожидания. Однако относительно высокое доверие к личности В. Путина вызывает повышенные ожидания населения в решении Президентом всех проблем общества и не формирует массовую «мотивацию достижения» (Д. Мак-Келланд). Лидер является одним из важнейших ресурсов гражданского общества. Как писал П. Бурдье «индивиды не могут конституироваться или быть конституированными в группу, т. е. в силу способную заставить слушать себя, говорить и быть услышанной иначе, как уступая свои права в пользу официального представителя». Однако В. Путин не является политиком, порожденным гражданскими обществом, представителем какой.
323 Там же.
324 Открытое письмо В. Путина к российским избирателям // Комсомольская правда. 25 февраля. 2000. С.З.
325 Данные взяты: Президент по выбору. Моделирование желаемого будущего (под ред. Асмолова А. Г, Борисова А.Ю.). М: Центр социального моделирования Carpediem, 2000. С. 71.
326 Бурдье П. Начала. М., 1994. С. 233. либо социальной группы, разделяющим её ценности. У него отсутствует необходимость в постоянной активной поддержке общественной группой. Коммуникативные связи президента В. Путина и общества имеют характер трансакций (Д. Истон).
В-третьих, политическая элита должна осознать преимущества плюралистичности (множественности) гражданских ассоциаций и широкой гражданской вовлеченности в решении своих бытовых проблем. Задача по артикуляции выгод роста гражданственности вполне по силам научной элите и другим представителям гуманитарной интеллигенции.327 Возможно, лишь следующее поколение политиков, социализация которых проходила в условиях электоральной демократии, научаться использовать низовые импульсы гражданственности, не будут бояться конкуренции и большей зависимости-ответственности перед группами избирателей.
И, наконец, для участия в ассоциации необходимы удовлетворенность основных потребностей человека и свободное время. Около двух третей граждан России живут у черты бедности — по разную её сторону. Неудовлетворенность базовых потребностей: в отдельном жилье, качественной пище не позволяет индивиду перейти на следующие уровни потребностей — поиск референтной группы, эстетическое преображение окружающего мира, самоактуализация (А. Маслоу). Низкие доходы стимулируют вторичную занятость, которая не оставляет гражданам ни времени ни духовных сил для коллективного досуга. Низкий материальный достаток подавляющей части россиян ослабляет жесткость и однозначность стратификационной структуры общества — границы между группами и слоями «размыты», сформировалось множество маргинальных групп с неопределенным или противоречивым статусом. «Неоформленность» общественных слоев затрудняет групповую идентификацию, осознание.
327 Чаще встречается обида на политическую элиту за «непонимание» необходимости гражданского общества. См.: Гражданское общество в России: структуры и сознание. С. 16.
328 См.: Заславская Т. И. Социальная структура современного российского общества // Общественные науки и современность. 1997. № 2. С. 8. групповых интересов, тормозит стремление к солидарному действию, а значит и появление ассоциаций.
Решить проблему массовой бедности возможно путем трансформации экономической системы, формированием автономных экономических субъектов, что в ближайшей перспективе маловероятно.
Комплексность в процессе стабилизации предполагает, прежде всего, осознание обществом, вне зависимости от идейно-политической ориентации отдельных его сегментов, насущной потребности в создании четкой системы взаимоотношений власть имущих и рядовых граждан. Ключевым её элементом является многопартийная система, служащая самовыражению политически активной части гражданского общества. Состояние политической стабильности возможно только при одновременном сочетании двух противоречивых условий: должно обеспечиваться свободное выражение любых оппозиционных взглядовпри этом должна исключаться поляризация общества на предельно политизированные лагери.330.
Условием эффективной медиации является осознание гражданами своих интересов, структурирование общества в соответствии с этими интересами и лоббирование их через своих представителей в органах государственной власти. Граждане должны обладать способностью к положительной самоорганизации для проведения неформальной дискуссии и инициировании формальной.
В целом ресурсы, которыми обладает гражданское общество России, нельзя назвать мощными. Серьезными возможностями для развития самоорганизации общества обладают объединения культурного и просветительского типа. Попытки решить свои личные проблемы или проблемы дома, улицы, квартала должны получать позитивный отклик у властей всех уровней. Различные формы, пусть низовой, гражданственности способны заложить фундамент солидарности, начать постепенно «склеивать» .
329 См.: Обновление и стабильность в современном обществе. M., 2000. С. 298.
330 См.: Семигин Г. Ю. Политическая стабильность и безопасность // Социально политический журнал. 1996. №. 3. С. 24. атомизированное общество. Новые гражданские формы защиты и солидарности, т. е. расширение возможностей самоорганизации и представительства коллективных интересов, общая демократизация политической системы приведет к ослаблению вертикальных патрон-клиентных отношений на микрои мезосоциетальном уровнях. Вертикальная структура отношений не способна к утверждению социального доверия и сотрудничества. Отношения «патрон-клиент» стабилизируют политическую систему в форме стагнации, блокируя более эффективные формы межличностного взаимодействия.
Одним из самых важных ресурсов гражданского общества стала бы ротация политической элиты, т. е. приход в политику нового поколения людей, разделяющих демократические ценности и воспроизводящих демократические практики. Институализация новых лидеров в государственных структурах через механизм выборов позволит усилить связанность государства и гражданского общества.
Подведем итог. В нынешней ситуации далеко не все россияне рассчитывают на собственные силы в преодолении экономических трудностей. Значительная часть населения испытывает потребность в государственном патернализме, полагая, что общество должно гарантировать гражданам удовлетворение основных потребностей. В целом же экономические проблемы заметно сдерживают гражданскую и социальную активность населения. По этой причине стабилизация политической системы на демократической основе возможна при согласовании импульсов гражданской активности из общества с точечным управляющим воздействием государственных органов. Главным условием начала трансформации, как в сфере государственного управления, так и в сфере гражданского общества является заинтересованный в изменениях субъект.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Системный анализ является одним из ключевых парадигмальных подходов в анализе общественных явлений. В середине XX века он породил у западных политологов большие надежды и ожидания, обозначил новые возможности и перспективы. Все явления общественной жизни стали объяснять с помощью теории систем. Однако вскоре выяснились определенные издержки этого подхода: акцентирование идеи стабильности и формальной структуры политического процесса. Концептуальные недостатки подхода, выявленные при анализе трансформационных явлений в политических системах стран Африки и Латинской Америки в 1960;х годах, были отчасти компенсированы структурно-функциональным анализом. Вместе с тем системный и структурно-функциональный анализ не раскрывали перводвигателя общественных изменений, не учитывали влияние на них микросоциетальных практик и традиционных ценностей общества.
Динамическую составляющую системному методу придали концепции изменяющихся систем и синергетики в 1970;80-х годах. Однако новый, системно-синергетический подход, нашедший широкое применение в естествознании, не был полноценно адаптирован в гуманитарных исследованиях. В работах обществоведов категории системного анализа используются преимущественно для иллюстрации трансформационных процессов и общих, нередко поверхностных, выводов.
Селективный отбор общенаучных понятий и категорий системного и синергетического подходов, предпринятый в настоящей работе, позволил вычленить наиболее операбельные в политической науке элементы этих теорий. Системная теория позволяет анализировать не только целостные (системные) объекты, но и формировать концептуальные матрицы для анализа несистемных объектов и нелинейных процессов. Формирование субъективной исследовательской системы позволяет взглянуть на изучаемое взаимодействие под новым углом зрения, установить доминантные противоречия функционирования системы, наметить тенденции её развития или упадка.
Системно-синергетические модели, используемые в математике, физике, биологии, наполнились политологическим содержанием в работах западных ученых — Д. Истона, Г. Алмонда, К. Дойча, Ч. Эндрейна и др. Предложенные ими объяснительные модели политических систем формировались на эмпирическом материале стабильно существующих демократических стран. В связи с этим западные модели фокусируют свое внимание на формально-правовых аспектах политической системы, на механизмах её стабильного функционирования и воспроизводства.
Трансформационные процессы в России 1990;х годов требуют создания нового исследовательского инструментария, способного одновременно нарисовать целостную картину произошедших изменений, объяснить их причины и узловые противоречия. Выявить все проблемы нестабильного государства и общества одномоментно невозможно, но можно установить доминантные противоречия, являющиеся источником общей дестабилизации.
В данном исследовании мы попытались применить интегральную концепцию к анализу трансформации российской политической системы. Неоинституциональный, конфликтологический подходы, теория рационального выбора позволяют объяснить действия политических субъектов, а системный подход, синергетика и кибернетика позволяют создать целостную схему основных причин и противоречий трансформационного процесса.
Ключевыми параметрами, составляющими матрицу анализа трансформирующейся политической системы являются: основные этапы трансформации политической системы и ее субъектоввнутренние противоречия и дисфункции в различных подсистемахтипы мобилизации и распределения ресурсов и способы взаимодействия между государством и гражданским обществом.
Проведенный анализ устанавливает следующие основные противоречия политической системы России:
• в институциональной подсистеме — между чрезмерными полномочиями президента и слабостью законодательной и судебной ветвей власти;
• в функциональной подсистеме — между формально демократической организационной структурой власти и неправовыми, нередко авторитарными практиками субъектов политического процесса;
• в коммуникативной подсистеме — между высокой потребностью субъектов политической системы в достоверной информации и широким распространением искажения, дозирования и манипулирования информацией со стороны властных структур;
• в ценностной подсистеме — между либеральными ценностями, декларируемыми политической элитой, и традиционными ценностями, свойственными массовому сознанию россиян.
Ключевым противоречием является противоречие между демократическим дизайном институтов и неправовыми, авторитарными практиками субъектов. Указанное противоречие стало результатом политической борьбы 1991;93-го годов и было формально закреплено Конституцией Российской Федерации 1993 г. Доминирующее положение одного органа государственной власти, концентрация у него огромного объема формальных полномочий ослабляет другие органы государственной власти и объективно снижает их ответственность за принятие и исполнение политических решений. В целом это не позволяет осуществлять стабильное и эффективное государственной управление.
С избранием в 2000 году В. Путина президентом усилилась тенденция консолидации политической системы, хотя среди исследователей нет единой точки зрения на этот счет. Вместе с тем очевидно, что формально широкие полномочия президента наполнились реальным управленческим содержаниемотсутствуют влиятельные группы интересов, способные к изменению формальных правил игры и реальной расстановки политических силуровень легитимности действующей государственной власти в обществе достаточен для осуществления функций управления.
В то же время существуют явления, которые позволяют предположить кратковременность, неустойчивость установившейся стабильности: наблюдается монополизация государством каналов артикуляции и агрегирования интересов обществаустранены или серьезно ограничены альтернативные электронные СМИне работает механизм чередования, т. е. сменяемости власти и оппозицииослабляется демократический механизм контроля за передачей президентской власти.
В России 1990;х годов произошло воспроизводство традиционно монопольного характера политической власти. Открытая и законодательно закрепленная монополия власти советского времени сменилась своеобразной квазимонополией, влияющей на общественное развитие так же негативно, как и прежняя монополия.
Важнейшая причина постоянного воспроизводства на протяжении всей I российской истории одного и того же типа власти — характер её отношений с обществом. Государство, власть, политический режим традиционно выступали в России фактором, препятствовавшим и подавляющим самостоятельное структурирование и самоорганизацию гражданского общества. Латентной задачей государственной субсистемы остается блокирование появления автономных политических (а также экономических, культурных, научных — потенциально политических) субъектов. Данная задача не является целенаправленным проектом: она реализуется по инерции сложившихся микросоциетальных практик, в результате которых администрация (конкретно взятая бюрократия) усиливается, а государство как субсистема — ослабляется. Распространение безальтернативности на все сферы управления означает ослабление обратной связи общества с государством. Добившись формального контроля над обществом, власть теряет реальный контроль, так как к ней перестают вовремя поступать сигналы о стрессовой ситуации.
Кроме того, не формируются условия для ускоренного производства материальных и духовных ресурсов, способных оптимизировать политическую систему. Резкий взлет производства возможен при условии относительной экономической свободы большей части общества, создании равных стартовых условий для самостоятельной экономической деятельности, заинтересованности в интенсификации труда, получении выгоды и веры в свои силы.
Указанные факторы демонстрируют установление относительной кибернетической стабильности. Относительная стабилизация политической системы не устраняет институциональных и функциональных противоречий, не делает государственное управление эффективным и демократическим. Существующие противоречия в состоянии актуализации могут вывести политическую систему из равновесия.
Полноценная стабилизация политической системы на демократической г основе возможна при учете синергетической составляющей — совместного общественно-полезного действия граждан России. В гражданском обществе возможно появление автономных общественных организаций, в которых граждане пройдут школу солидарного действия по защите своих прав и интересов. Гражданское общество — это сфера потенциального появления реально независимого субъекта политических отношений, способного придать импульс движению политических отношений к реальной демократии.
Укрепление структур гражданского общества повышает стратегическую стабильность политической системы, так как учитываются интересы большего числа политических субъектов, развивается практика договорных отношений, институализируются конфликты, выступающие главным источником инноваций.
Правящая политическая элита должна понять, что без опоры на гражданское общество, без поддержки и стимулирования его структур, преобразования неизбежно приобретают бюрократический характер, а политика государства окажется оторванной от широких социальных интересов. Отсутствие одобрения государственной политики со стороны общества можно некоторое время компенсировать популярностью политического лидера. Однако мобилизация граждан на общественно-полезные действия требует создания институциональных условий, выгодных для гражданской активности.
Для современной политической системы России важнейшей задачей является аккумулирование ресурсных потоков. В экономической сфере решению этой задачи способствовало бы создание широкого слоя собственников, заинтересованных в результатах своего труда. Попытку создания среднего класса путем приватизации нельзя назвать успешной, так как реальным результатом стало возникновение узкого слоя бизнес — элиты, который стал опорой режима и был тесно связан с государством.
Построение демократического государства ограничилось созданием формальных политических институтов — выборов, парламентаризма, разделения властей, многопартийности. Зависимость индивидов от государственной субсистемы снижает уровень доверия к структурам и персонам политической системы, ослабляет ресурс легитимности политической системы в обществе. Слабость государственной субсистемы проявляется в стремлении ослабить и вытеснить массовых субъектов из политической сферы. Отсутствие в государственных структурах субъекта, стремящегося изменить невыгодные государству неформальные общественные практики, является косвенным тому подтверждением.
В то же время «нестабильная стабильность» политической системы современной России позволяет надеется на установление в будущем новой системы отношений государства и общества. Нестабильная система по своей природе может легко выйти из равновесия и вновь попасть в зону бифуркации. Следовательно, возможен новый цикл политических преобразований в России, при условии формирования нового субъекта демократических изменений.
