Политическое пространство регионов России в период трансформации институтов государственной власти: 1993-2005 гг

Актуальность темы

.

Современная Россия, идущая по пути демократических и рыночных преобразований, использует в качестве ориентиров в совокупности такие ценности западных демократий, как гражданское общество, правовое государство, разделение властей, всеобщие выборы, гласность, плюрализм, защита прав и свобод граждан, в том числе и социально-экономических права как необходимые условия для становления и развития рыночных отношений в экономике.

В связи с провозглашенным в начале 90-х «курсом на реформы» Россия столкнулась с системным кризисом государственной власти, рядом новых проблем и явлений в экономической и политической сферах, прежде всего в понимании необходимости модернизации институтов государственной власти в политическом пространстве странытакже в реализации сложнейшего процесса определения нового места государства в хозяйственной жизни, поиске ответов на сложнейшие вопросы: какая часть экономики должна быть отдана негосударственным предприятиям, что должно остаться в собственности государства, какими методами и в каких формах государственные предприятия должны участвовать в регулировании управления общим хозяйственным процессом в стране. Развитие предпринимательской деятельности, видоизменение участия организаций и частных лиц в формировании доходной части бюджета, становление правового обеспечения экономических отношений — эти и другие сложнейшие задачи решаются в рамках взаимодействия экономической и политической систем в пространстве современной России и в ситуации острой политической борьбы за власть на федеральном и региональном уровнях, характерной тенденцией которой стало перерастание экономической власти в политическую. Именно сейчас представители экономической элиты, заинтересованные группы бизнеса Центра и регионов-субъектов РФ заявляют свои претензии на координацию, корректирование политической линии государства в сфере экономики и общественной жизни в целом и регионах, в частности, поскольку от политических решений зависит насколько реализован и эффективно будет работать механизм обеспечения защиты политических и социально-экономических прав, насколько эти решения будут способствовать процветанию общества, развитию экономики страны.

Развитие политической системы России, происходящее в сложных и противоречивых экономических, социально-политических условиях выявляет множество жизненно важных проблем на пересечении экономики и политики, исследование которых имеет огромное теоретическое, практическое, учебно-образовательное, идеологическое и прогностическое значение.

Перед российской политологией, в частности перед регионалистикой, развитие политической жизни в регионах-субъектах РФ ставит серьезнейший вопрос — что такое сегодня политическая регионалистика: наука или политическое консультирование? Необходимость такого рода сфере знаний, образования очевидна как политикам-практикам, так и интеллектуалам в регионах, региональным элитам, политологам. Но какой она будет — ветвью политологии применительно к региональной проблематике, имиджмейкерством вперемешку с политическими консультациями, — на сегодняшний день вовсе неясно. Над российскими учеными, разрабатывающими региональную проблематику, довлеет методологическая раздвоенность, в результате чего большинство исследований носят характер либо абстрактных рассуждений, не имеющих серьезной опоры на реальную жизнь, либо, наоборот, практических самоучителей по реализации электоральных технологий.

Можно констатировать, что исследования политического пространства и режимов в российских регионах разрабатываются преимущественно учеными США, Европы, а не отечественными. Зарубежные и ряд российских политологов считают, что наступает новый этап исследований регионального политического пространства.

Нарастание общего кризиса российской государственности делает для регионов все более актуальной проблему ослабления федеративного принципа государственной организации. Политическая регионалистика призвана решать практическую задачу: предотвратить гибельное (для обеих сторон?) противостояние Центра и регионов, усиление разделения сфер деятельности региональных и федеральных властей. Региональная политическая проблематика с середины 90-х готовилась «выйти из подполья», не ограничиваясь описаниями и исследованиями в духе «политического краеведения».

Объектом исследования является региональное политическое пространство в контексте институциализации государственной власти, в условиях перехода (трансформации) к выбранной в начале 90-х годов XX века демократической общественно-политической модели. В работе акцентировано понятие трансформации институтов государственной власти, поскольку иной трактовки не предполагается в силу определения этого слова, как перехода на иную отличительную ступень развития общества (и не обязательно ведущей к улучшению). Многие политологи в своих исследованиях в определение «трансформации», как правило, включают определения «модернизации» (изменения в соответствии с современными требованиями) и «деградации» (постепенное ухудшение, утрата ценностных представлений в обществе, упадок общества). Однако в большей степени при анализе политических процессов сосредотачивают внимание на понятии модернизации, что не всегда правильно применительно к современным российским условиям развития демократии.

Хронологические рамки исследования определяются временем начала кризиса государственной власти в России в 90-х годах конца XX в. и охватывают период, конечным рубежом которого являются главные политические события 2000;2005 гг.: реформирование институтов государственной власти как одного из способов выхода из системного кризиса государства, усиление («жесткое» построение) вертикали власти, четкое регулирование региональных процессов Федерацией и т. д.

Степень изученности темы.

Политическая регионалистика в России сделала важнейшие шаги по артикуляции общественного интереса к региональной проблематике, созданию научной дисциплины с характерными для нее методами исследования, теоретическими моделями, методологическими и методическими изысканиями. В последнее десятилетие в РФ издана обширная справочно-научная социологическая и политологическая литература по большинству регионов России, из которой следует выделить лапидарно-оценочные статьи о регионах в журнале «Федерализм» (1996 — 2004 гг.), публикации политических географов в журнале «Власть» (1996;2004 гг.). В некоторых регионах выпускаются справочники типа «кто есть кто», эмпирические работы по отдельным регионам и макрорегионам публикует «Политический журнал», «Полис: политические исследования», «Социс: социологические исследования», издания информационно — исследовательского центра «Панорама"1, «Фонда развития парламентаризма в России"2, сайты известных и признанных политологов: www.politgolos.ru, www.eu.ru, www.komi.org.

Анализ трансформации регионального политического пространства в России опирается на разработки отечественных и зарубежных политологов, социологов, социальных психологов, псефологов3, историков, этнологов.

Проблемы освоения политического пространства в советское время государственной властью — советским элитами, как она проводила политическое влияние в регионах, создавая единую политическую силу, которую оберегали от оппозиционных поползновений, исследовались по историографическим материалам Нижегородской губернии — Горьковской области историком Нижегородского педагогического университета И. В. Берельковским.

Наиболее исследованными в современной отечественной политологии направлениями анализа трансформации регионального политического пространства является изучение территориальной организации общества, проблем федерализма в России.

В монографических исследованиях, посвященных территориальной организации общества (Б.С. Хорев, М.Д. Шарыгин4) с позиций социально-экономической географии рассматриваются проблемы функционирования региональных социально-экономических комплексов, совершенствования административно-территориального районирования страны, проблемы территориального управления. Исследование Н. Т. Агафонова и М.Н. Межевич3 посвящено анализу причин кризисного состояния территориальной организации общества и региональной политики РФ в условиях начала 90-х годов.

В середине 90-х территориальная организация общества активно исследовалась к социальной географии и социологии.

Изучение политических аспектов территориальной организации общества проведено в работе В. А. Колосова, посвященной проблемам и методам политической географии6. О. Б. Глезер, В. А. Колосов, Н. В. Петров, Л. В. Смирнягин, А.И. Трейвиш7 пытались сформулировать принципы проведения административно-территориальных преобразований, провести анализ административно — территориального деления России, показать его недостатки и указать возможности их устранения.

В фундаментальном исследовании «Территориальное устройство общества и политическая власть» Д. В. Доленко еще десять лет назад осуществлял «попытку исследования политических аспектов территориального 8 устройства оошества» .

Проблемы федерализма в последние годы становятся объектом научных разработок Л. Ф. Болтенковой, А. А. Мацневича, Ю. Л. Колчанова, К. В. Калининой, Г. И. Королевой-Конопляной, В. Н. Лысенко, В. А. Печенева, В. А. Михайлова, Л. А. Окуневой, В. И. Ефимова, А. А. Ковальского, М.Х. Фарукшина9, Н. Петрова10.

Авторы, проводя анализ проблем территориального устройства общества и института федерализма в России, не рассматривали исследуемые аспекты в динамике трансформаций в региональных политических пространствах анализируются крайне редко.

В современной зарубежной политологической (транзитологической) литературе выделяются два приоритетных направления исследований, одно из которых отличается вниманием к трансформационным процессам постсоветского общества.

Большинство исследований в англои немецкоязычной транзитологической литературе посвящено процессам политической трансформации в странах Восточной Европы. В работах определяются общие закономерности трансформации постсоциалистического пространства, конструируются объемные концепции, которые при ближайшем рассмотрении не всегда соответствуют реалиям. В работах транзитологов Клауса Оффе, фон Байме, Уайта Слайдера" не используется эмпирический материал, что обедняет авторские наблюдения и выводы, приводит к заблуждениям и ошибкам, трансформация российского политического пространства для зарубежных авторов предполагает обязательный демократический «положительный» вектор, что оставляет исследователям в качестве метода лишь фиксацию «отстающих» и «продвинутых» сфер общественного производства". Видимо, стоит согласиться с мнением В. Гельмана о том, что российская трансформация остается серьезным и пока не нашедшим адекватного ответа вызовом транзитологическим теориям перехода.12.

Среди исследований, непосредственно посвященных России, следует выделить работы Джеффри Хана, Стивена Уайта, Гейл Лапидус, Ричарда Саквы13. Становление правового базиса федерализма в России исследовали немецкие правоведы Отто Люхтерхандт и Борис Майснер14. Авторы при изучении российских политико-региональных реалий обращаются к эмпирическому материалу, однако Россия и в работах указанных авторов рассматривается как единое целое — с общими для всей страны закономерностями развития. При этом процессы политической регионализации либо упоминаются вскользь, либо не учитываются вовсе.

Компаративные исследования, анализирующие процессы в группах регионов, представлены работами Клауса Зегберса и Андреаса Капелера, написанными с участием российских авторов15. Внимание исследователей сосредоточено на экономическом и политическом развитии двух-трех регионов, анализ которого (развития) позволяет авторам выходить на уровень выводов обобщающего характера о региональной политике и экономике российских регионов в целом. Существенные различия в развитии (историческом, географическом, социокультурном, политическом) регионов авторами не принимаются во внимание.

В коллективной монографии (под редакцией Теодора Фридгута и Джеффри Хана) анализируются политические реформы в омском и ярославском субъектах РФ, в том числе конфликты регионов с центром, зависимость реформ от состава и «качества» местных элит16.

Политический режим 90-х в Санкт-Петербурге стал объектом анализа В .Я. Гельмана и Мэри МакОли17.

Гельмут Волльманн и Кирк Милднер исследовали становление местного самоуправления (изменение нормативно-правовой базы, политических структур и типов взаимодействия политических акторов) в Санкт-Петербурге, Ленинградской, Воронежской, Московской, Свердловской областях и Республике Коми18, Сабине Кропп19 — во Владимирской области и городе Владимире.

Влияние региональных политических элит на трансформационные процессы в пяти регионах России за пятилетний период исследовались К. Мацузато20.

П. Кирков исследовал экономическое развитие на Алтае и в Приморье, учитывая при этом политический контекст трансформаций региональных элит21.

Работы Юдит Далльхайм и Андреаса Хайнеманн-Грюдера посвящены политическим аспектам рыночных реформ в саратовском, работы С. Ринкнижегородском регионах22.

Трансформацию региональных элит в Саратове и Волгограде детально анализировал Дж. Мозес23.

— у л.

Хьюз Дж. интерпретировал политическое развитие Сибири", Люхтерхандт Г. провела сравнительный анализ политических процессов в Самарской и Свердловской областях (отдельно — в двух «малых» городах — Ревде Свердловской и Кинеле Самарской области)23.

Все вышеуказанные авторы в своих работах используют и в публикациях заявляют об использовании институционального или элитологического подходов (методов). Большинство западных исследователей экстраполируют политические особенности развития в конкретном регионе на региональное развитие российских регионов в целом, не частое использование компаративных методов, редкое применение междисциплинарного подхода и, как следствие, концентрация внимания лишь на перестроечных и постперестроечиых трансформационных процессах не позволяют исследователям учитывать советскую (и досоветскую) исторические особенности складывания и развития российских регионов.

Традиционное для западной политологии стремление использовать и создавать инновационные методы и теории выгодно отличает работы и концепции зарубежных транзитологов от работ отечественных исследователей политического пространства, политических элит.

Развитие политической системы России, происходящее в сложных и противоречивых экономических, социально-политических условиях выявляет множество жизненно важных проблем на пересечении экономики и политики, исследование которых имеет огромное теоретическое, практическое, учебно-образовательное, идеологическое и прогностическое значение.

Одной из таких значимых проблем являются оппозиционная деятельность групп и партий в политической системе общества. На политическую теорию, в рамках которой осуществлялся анализ развития институтов политического участия в деятельности органов власти, влияние оказали труды и научные концепции английских философов (Ч. Адриан, А.

Бентли, Р. Далтон, Р. Даль, Д. Коул, А. Пресс, Е. Херринг), обосновавших взгляд на группы как основные единицы общества, являющиеся, в свою очередь, и составными частями оппозиционных организаций и партий, действующих в политическом пространстве регионов. В диссертационной работе учтены, рассмотрены и оценены исследовательские и публицистико-дискуссионные статьи, монографии и диссертации, подготовленные учеными и политиками России, в которых рассматриваются проблемы построения партийной системы, взаимодействия политических партий и групп с властью. Это публикации О. В. Агеева, П. Акопова, Ю. М. Батурина, В. Я. Гельмана, J1.M. Дробижевой, Д. П. Зеркина, М. А. Краснова, С. Кургиняна, М. А. Казакова, А. Кынева, О. А. Колобова, А. В. Лихтенштейн, Н. Митрохина, М. Я. Острогорского, Е. Н. Пашенцева, С. А. Поршакова, Н. Петрова, Г. А. Сатарова, JI.K. Слиски, М. Х. Фарукшина, А. Г. Чернышева, Н. Б. Яргомской.

Политическо-правовые процессы в регионах в середине 90-х исследовали.

26 27 правоведы И. Умнова, В. Кикоть, политологи В. Я. Гельман, С. Рыженков" ,.

29 политгеографы Н. Петров, Л. Смирнягин.

В исследованиях С. Рыженкова, Г. М. Люхтерхандт-Михалевой30 и А. С. Кузьмина (Международный Институт гуманитарно-политических исследований31) осуществлена концепция регионального развития каждого региона32, соединяющего в себе не только политические наблюдения, но и.

33 неполитический, неспецифически политический материал .

Выделим нижегородскую политологическую «школу», которую представляют такие известные ученые как О. А. Колобов, М.А. Казаков34, А. В. Дахин, Н. П. Распопов, Р. М. Бикметов, С.В. Борисов33 и д.р. Анализируя региональный политический режим, региональные элиты, эти авторы проводят исследования процессов, происходящих в Нижегородской области, (которая является типичным регионом Центрального и Приволжского федеральных округов), что позволяет построить выводы-концепции, дать рекомендации при изучении регионального политического пространства России.

Следует отметить, что, несмотря на обширную научную литературу, посвященную трансформации регионального политического пространства в постсоветской России, исследования в этом направлении отличаются «всеохватностыо», не имеют четкой, определенной «привязки» к реальным региональным политическим процессам, характеризуются «мозаичностью», чрезмерным увлечением местным материалом без выхода на уровень серьезных обобщений общероссийского, а нередко — и регионального масштаба.

Политическая регионалистика не имеет до конца сформированного (легитимного) категориального аппарата (особенно это касается понятия «региональный интерес») — исследователям не удалось выстроить логическую связь теоретических концепций с возможностью их практической апробации в регионах, выйти за рамки традиционного партийно-политического подхода в анализе региональных социально-политических процессов.

Стремление автора собрать воедино и проанализировать региональные концепции регионального пространства и предопределило цели и задачи диссертационного исследования, определение и решение которых потребовало комплексного использования как общенаучных методов — анализа и синтеза, индукции и дедукции, системного подхода, так и специальных методов политологии и смежных наук.

Цель диссертационного исследования состоит в теоретическом анализе проблемы трансформации регионального политического пространства в постсоветской России. Эта цель достижима в решении следующих задач:

1) проанализировать основные категории «региональная политическая элита», «региональный политический режим», дать им типологическую классификацию;

2) сформулировать авторское определение регионального политического интереса, рассмотреть возможность его «реализации» в обществено-бытовой, политической, псефологической литературе и практике, политологическо-образовательных структурах;

3) рассмотреть возможность использования общепринятых партийнополитических оценок в анализе регионального политического пространства;

4) исследовать основные проблемы оптимизации управления в регионах в контексте выстраивания властной государственной вертикали в целом;

5) оценить перспективы региональной политики и предложить практические шаги, призванные преодолеть хаотичность регионального политического пространства.

Методология и методы исследования.

В 1990;е годы многие столичные политологи «со снобизмом» смотрели на «политическую регионалистику». Разнообразные работы, которые писались по этой тематике, зачастую не относились к науке вообще. Однако у обществоведов был объект для исследования — конкурентный и непредсказуемый политический процесс в регионах, который выводил «провинциальных деятелей общественных наук из затхлой догматики схоластического теоретизирования"36. Вместе с тем, российская политическая регионалистика демонстрировала несомненную способность развиваться от теоретических очерков и «плотных описаний» к построению более сложных моделей и компаративистике. Применение методов сравнительной политологии к кросс-региональным исследованиям было началом выхода исследований на новый уровень в политической науке. После ряда «популярных» в Правительстве РФ реформаторских идей (законов, проектов) в построении вертикали власти и федерализма произойдет возврат к советской идеологической модели в описании, изучении, анализе, критике политических процессов на федеральном и региональном уровнях.

В диссертационном исследовании особое внимание уделено теоретическому анализу проблемы совместимости элитологического и электорального методов, главенствующих в современной политической регионалистике. Автор пытается оценить «однолинейность» этих подходов, обладающих объясняющей и образовательной силой. Полагаем, что для того, чтобы осмыслить, проанализировать политические проблемы, стоящие сегодня перед элитами и электоратом российских регионов, современная политология должна предложить принципиально иной междисциплинарный подход, направленный как на разрушение «всеохватного» регионального аутизма, так и на восполнение аналитического вакуума в сфере внутрирегиональных политических разработок. Такой подход позволяет преодолеть односторонность традиционно применяемой методологии, повысить уровень результативности исследований и приблизить теоретический анализ к прогностическим требованиям и требованиям политической практики.

Проблематика и методологическая специфика настоящего диссертационного исследования таковы, что в его рамках было необходимо изучение работ и концепций, затрагивающих вопросы возникновения и деятельности партий и партийных систем, государственных властных институтов, политических режимов и политических культур, властных политических ресурсов и элит Г. Алмонда, Р. Арона, Э. Аронсона, П. Блау, Р. Даля, Р. Далтона, М. Дюверже, А. Лийпхарта, X. Линца, С. Липсета, Т. Парсонса, Э. Праткинсона, Р. Таагаперы, М. Шугарта и ряда других.

Наиболее характерными методами политологического исследования политического пространства регионов являются электоральный и элитологический подходы. Последний эффективно и плодотворно использован А. В. Дука, М. Н. Афанасьевым, А.К. Магомедовым37, И.В. Куколевым38, А.С.Кузьминым39. Распространение у исследователей в регионах получил «неономенклатурный» подход (концепция) О.В. Крыштановской40, обоснованный и примененный в работах и политической практике исследователей С. И. Барзилова и А.Г. Чернышова41, С.В. Борисова42, М.А. Казакова43.

Электоральными исследованиями на региональных уровнях, концептуализирующими проблемы региональной политологии, занимались группа А. Собянина и В. Суховольского44, В.А. Ковалев43, Р. Челлен46.

В ходе исследования были использованы следующие специальные методы политологии:

1) системный анализ — применялся при изучении взаимодействия властных органов Центра и регионов, политической элиты;

2) сравнительный анализ — использовали для выявления общих закономерностей и национальных особенностей развития (трансформации) регионального политического пространства в России;

3) структурно-функциональный анализ — его применение способствовало глубокому изучению региональных политических элит как акторов политического пространства, выявлению ее типов и структур.

Междисциплинарность исследуемой проблемы обусловила применение исследовательских методов наук, смежных с политологией:

1) сравнительно-исторического — для сопоставления существовавших и существующих политических процессов регионального политического пространства России;

2) методов социологического опроса при анкетировании представителей власти и элит и интервьюирования должностных лиц администраций органов власти, руководителей партий и групп, электората;

3) нормативно-юридического подхода — для использования (анализа) в ходе исследования правовых документов, норм права, законодательных проектов и концепций.

В диссертационном исследовании особое внимание уделено теоретическому анализу проблемы совместимости элитологического и электорального методов, главенствующих в современной политической регионалистике. Автор пытается оценить «однолинейность» этих подходов, обладающих объясняющей и образовательной силой. Полагаем, что для того, чтобы осмыслить, проанализировать политические проблемы, стоящие сегодня перед элитами и электоратом российских регионах, современная политология должна предложить принципиально иной междисциплинарный подход, направленный как на разрушение «всеохватного» регионального аутизма, так и на восполнение аналитического вакуума в сфере внутрирегиональных политических разработок. Такой подход позволяет преодолеть односторонность традиционно применяемой методологии, повысить уровень результативности исследований и приблизить теоретический анализ к прогностическим требованиям и требований политической практики.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем автором осуществлен комплексный анализ современного российского регионального политического пространства и процессов в нем с учетом реалий состояния современного российского федерализма. В ходе исследования теоретически был обоснован и сформулирован ряд положений, обладающих научной новизной:

1) уточнено понятие региональной политической элиты применительно к анализу регионального политического пространства в условиях системного кризиса государственной власти;

2) исследованы основные причины нестабильности постсоветского социального пространства на региональном уровне;

3) разработан авторский вариант-концепция типологизации региональных политических элит и региональных политических режимов;

4) аргументированно установлена несостоятельность и неэффективность только административных и политических методов управления регионами;

5) предложены некоторые практические пути оптимизации управления регионом в условиях системного кризиса власти в России, в том числе в качестве основного ресурса оптимизации регионального управления предложено административное содействие самоорганизации региональных сообществ.

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы при чтении (подготовке) лекций и семинаров по соответствующим темам в курсе политической регионалистики, политологии, теоретической социологии, сравнительной политологиипрактически адаптированы областными администрациями к процессу своей деятельности. В особенности это касается выводов, предложенных в третьей главе исследования и заключительной части исследования.

Ознакомление с исследованием и полученные в ходе его проведения результаты могут способствовать развитию всех видов и форм политического мышления и анализа, увеличению интеллектуального ресурса, осуществлению политического постоянного самообразования, развитию социальной рефлексии, формированию нацеленности на постоянное участие (внимание) в наиболее важных политических событиях на уровнях муниципальном, региональном или федеральном, поддержке требования вовлечения в систему государственных и общественных структур (особенно новых), элит политического пространства.

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования, состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Обобщенные результаты диссертационного исследования позволяют ответить на самый существенный вопрос, стоящий перед регионами России: по каким причинам реформирование институтов государственной власти в разных сферах жизни общества в своем роде тупиковы: кризис в России — системный, решения власти — неудачны? Почему вместо решений реальных проблем страны гражданам в виде реформ предлагаются те или иные перестройки органов государственной власти и управления? При поиске ответов на эти вопросы в исследовании удалось выделить несколько групп факторов риска, активно воздействующих на политическую жизнь регионов (как каждый по отдельности, так и все в совокупности), по-разному влияющих на политический, экономический, демографический, культурно-социальный статус российских регионов. Важнейшими из вышеназванных групп являются следующие.

1. Разновременность осуществления формирования региональных рынков (в том числе и политического).

2. Полнота восприятия населением (электоратом) регионов неизбежных перемен в финансовой и бюджетной политике государства, а также перспектив нарастания и прогнозирование возможностей преодоления общего кризиса российской государственной власти, в частности, дальнейшего ослабления федеративного принципа государственной организации.

3. Степень отделения власти от собственности в регионах. В современной России власть определяет все условия распоряжения собственностью, поэтому, в частности, ни один крупный бизнес в регионе не может быть успешен без его подконтрольности власти Центра.

4. Медлительность и разновременность снижения уровня бедности (особенно в депрессивных регионах), сокращения разрыва в уровнях доходов самых богатых и самых бедных, реальное повышение уровня благосостояния большинства граждан в регионах. Эта цель постоянно декларируется региональными политиками и государственными деятелями, но для повышения уровня благосостояния граждан нужно развивать внутренний рынок, а не только экспортные сырьевые отрасли экономики.

5. Обеспечение безопасности страны в целом и каждого гражданина в отдельности в каждом регионе с одновременным сокращением расходов на содержание силовых структур, в том числе подконтрольных лично Президенту.

6. Достижение реальной независимости судебной системы и обеспечение справедливого правосудия, приостановления роста численности судебной корпорации и систем исполнения наказаний и решений судов.

7. Искоренение системной коррупции в органах государственного управления, не позволяющей разрабатывать реальные программы решений национальных и региональных проблем, обеспечения выполнения принятых руководством страны и регионов решений. Реформы административного управления должны быть осуществлены в намеченные Правительством сроки, местное самоуправление должно стать финансово обеспеченной реальностью (структурой).

Доминирование монополий препятствует эффективному развитию, противостоит реализации новых бизнес-проектов, завышает общественные затраты на решение региональных экономических и социальных проблем. Антимонопольная деятельность региональных государственных структур остается неэффективной, дорогостоящей.

Эти и некоторые другие стратегические проблемы страны тесно связаны между собой, а потому могут быть решены только в комплексе. И вряд ли наша страна выйдет из кризиса, если стратегический выбор ее руководства будет иным, если рост престижа и мощи страны не будут произрастать, основываться на экономически и политически обоснованных решениях.

Эти пропессы способны были оживить и нормализовать политическую жизнь в регионах, отличающуюся большой степенью консерватизмаесли же дефекты будут суммироваться, то «политическая температура» российских регионов может «подскочить» до непривычных величин самым неожиданным образом в непредсказуемое время, продолжив и расширив кризисно-военные попытки решения проблем на Северном Кавказе, осуществляющиеся с 1994 года.

Самый главный вопрос — было ли действие эволюционно-реформистских обозначенных процессов однонаправленным, либо они окажутся в состоянии взаимно нейтрализовывать друг друга применительно к политическому развитию российских регионов? Для ответа на этот вопрос следует рассмотреть возможные результаты осуществления каждого из процессов.

Формирование региональных рынков, несомненно, будет способствовать политическому развитию российских регионов и более отчетливой артикуляции региональных интересов в целом. На этом пути регионы, однако, подстерегает опасность превращения местных рынков в некое уменьшенное подобие еще не установившегося общероссийского рынка со всеми его негативными особенностями, обусловленными тесным сращиванием «теневой» экономики с аппаратом государственной власти. Для того, чтобы уменьшить возможные потери от воспроизводства подобного типа рынка в региональном масштабе, администрации субъектов стремились к созданию единого рыночного пространства, превосходящего своими размерами территорию подведомственной области, даже достаточно большой и развитой в хозяйственном отношении.

Изменения в финансовой и бюджетной политике федерального Центра привели к некоторому оживлению производственного сектора регионального хозяйства. При первых признаках промышленного подъема в регионах администрации активно вмешивались в этот процесс, используя его «плоды» для формирования областных бюджетов. При этом гораздо эффективнее действовали не регулированием налогообложения малых и средних предприятий областного значения (далеко не все из которых в те годы прошли процедуру приватизации), а переводом этих предприятий в «областную» (аналогично муниципальной) собственность путем их полного или частичного акционирования. Ликвидацию скандальных последствий приватизации индустриал ьныч гигантов бывшего СССР регионы предоставляли федеральному Центру, нередко отказываясь рассматривать эти предприятия в качестве бюджетообразующих.

С учетом перспективы формирования региональных рынков и развития региональной производственной сферы администрации регионов создавали устойчивый «статус кво» в отношениях с федеральным Центром. Кризис российского федерализма и неизбежные перемены в бюджетной политике государства превратили этот «статус кво» в желательный режим отношений не только для региональных, но и для федеральных властей, признававших, что проблема трансфертов утратит в ближайшее время значительную долю своей остроты, а любые конфликты с Центром в конституционном поле в неограниченной временной перспективе продолжают оставаться для регионов заведомо проигрышными, обе взаимодействующие стороны не имеют серьезных оснований для обострения своих взаимоотношений. После августа 1998 г. российские регионы получили возможность избежать тягостного «развода с дележом имущества» и заняться наращиванием собственной хозяйственной сферы, практически не перекрываемой федеральными структурами власти и хозяйствования.

Вместо решений реальных проблем страны населению в виде реформ предлагаются те или иные перестройки органов власти и управления: выборы в Государственную Думу РФ только по партийным спискам, без одномандатных округов, назначения губернаторов вместо прямых выборов их жителями регионов, монетизация льгот вместо предоставления льгот в натуральном виде, создание новых структур в правоохранительных органах и наделение старых дополнительными полномочиями и т. п. Такие реформы, борьба с экстремизмом и терроризмом на деле отменяют основные положения Конституции РФ: народовластие, разделение властей, федерализм, социальный характер государства и необходимость строгого соблюдения им прав и свобод граждан. Продолжение таких реформ неизбежно могут вести и ведут к экономическому застою, сохранению низкого уровня жизни, усилению коррупции, произволу бездарных и коррумпированных чиновников.

Идей по реальной модернизации России у руководства страны и близким к нему группам элиты нет, не проявляется и приверженность к общепринятым в демократических странах методам выявления таких идей.

Федеральные выборы 1999 — 2000 и 2003 — 2004 гг. не стали периодами обсуждений стратегий развития страны и ее стратегических проблем. На них представлялись не программы и принципы управления страной, регионами, отраслями экономики, социальной сферой, а имиджи, образы, мифы и популистские обещания. Поэтому большинство граждан не готово к исполнению принимаемых президентом после выборов так называемых «непопулярных» решений, то есть таких, которые противоречат интересам большинства граждан, ибо ухудшают их материальное положение, снижают уровень благосостояния, заставляют вступать в коррупционные отношения- «популярных» решений гражданам уже и не предлагается.

Негативно значительной частью населения оценивается стратегический выбор, который в практике управления уже сделан руководством страны. Приоритет отдан формированию и развитию институтов, а не расширению реальных ресурсов обеспечения экономического роста, производства и социальной сферы. В результате укрепляется власть бюрократии в обществе и государстве, рассогласовываются рынок труда и социальные процессы, сокращаются возможности представительства приоритетов и интересов граждан в органах власти и управления, а политические и государственные решения нередко подменяются пропагандистскими акциями. Стратегия развития страны остается неопределенной, а те документы, которые публично представляются руководством России в качестве стратегических не исполняются в силу неконкретного формулирования в них приоритетов, принципов и возможностей решения проблем, да и сами проблемы выбираются не из числа жизненно необходимых большинству регионов.

Так же опасна системная коррупции, которая стала одной из причин слабости системы государственного управления Россией. Коррупция связана не столько со взятками, даже очень крупными, сколько с доминированием личных и корпоративных, а не государственных и тем более не общественных интересов при принятии политических и государственных решений. Но и такие решения исполняются высокопоставленными должностными лицами только в случаях, если они им лично выгодны. Остальные граждане не стараются эти решения выполнять, поскольку в реальной жизни они препятствуют деятельности всех, кроме тех, в интересах кого они были приняты. Особую опасность эти проблемы представляют на региональном уровне.

Российская бюрократия «научилась» за период постсоветского развития страны определять уровень прибыли, минимально необходимый бизнесу для его сохранения. Через коррупционные выплаты бюрократия отбирает у бизнеса значительную часть прибыли, в результате чего он не имеет собственных значительных ресурсов для собственного развития. Реальной стратегией современного регионального бизнеса остается присутствие его в официальной экономике — с официально выплачиваемыми налогами и в теневой экономикес неофициальными коррупционными выплатами.

Россия постепенно превращается в страну, в которой коррупция становится системной в том смысле, что государственное управление и ведение бизнеса без нее становятся невозможны.

Попытки власти избавиться от коррупции приводят к ее усилению. Например, все изменения законодательства в сфере регулирования миграции приводят однозначно только к одному: к усилению коррупции, потому что легальным способом решать проблемы мигрантов очень сложно, а за взяткилегко, быстро и прибыльно.

Президент В. Путин не единожды признавал слабость выстроенной его администрацией системы государственного управления Россией и ее неспособность адекватно реагировать на возникающие риски и угрозы.

Итогом оценки региональных политических элит и региональных политических режимов можно определить следующие основные политико-тактические принципы сохранения и воспроизводства властных полномочий на уровне регионов.

1. Отсутствие представлений о проблемах региона, выражающееся в хаотично-проблематичном сочетании понятий рыночной экономики, правового государства, гражданского общества с лозунгами социальной справедливости, социального равенства и социальной защиты, в политической разношерстности самой региональной политической элиты и ее стремлении «соединить свое постсоциалистическое кредо с лояльностью курсу президента и правительства"130. Региональная политическая элита, участвующая в воплощении в жизнь многочисленных реформ, не решающих социальных проблем жителей региона, вынуждена реагировать на социальные требования нуждающихся нищающих масс, поскольку только озвучивая нужды и чаяния «вверенного» ей населения, политическая элита может заявлять о себе как о региональной, с целью обеспечить воспроизводство собственных властных полномочий. Полагаем, что в данном случае у региональной политической элиты происходит раздвоение ролевых функций: с одной стороны, она выступает в качестве политика-рупора «новых вотчинников» и «новой знати», с другой — вынуждена иногда действовать (чаще — говорить) от имени «простого народа».

2. Политики и политологи, отмечая развитие внеинституциональных политических механизмов, реализующихся вне сферы государственной власти и, прежде всего, выражающихся в наличии клановости и коррупции, указывают, что пренебрежение представителей власти к формально провозглашенным правам граждан и ответное безразличие последних к своим гражданским обязанностям приводит к образованию дефицита взаимности в исполнении публичных ролей на региональном и федеральных уровнях.

3. Следует отметить ограниченность внимания (интереса) к публичной политике как следствие нежелания соседствовать с политическими организациями, претендующими на роль выразителей интересов региона. При этом региональная политическая элита, как правило, не имеет возражений против представительства в регионе «московских» политических партий (даже крайне экстремистского толка): инициируя в регионе борьбу идеологий общероссийского звучания, региональная политическая элита пытается отвлечь политически активное население от попыток региональной саморефлексии, «спихнуть» на обочину политического процесса (либо возглавить) любые движения, формирующиеся на основе внутрирегиональной проблематики, внутрирегиональных нужд.

4. Сведение экономических региональных проблем к вопросам текущей хозяйственной деятельности полагаем следствием притока во властные структуры «крепких хозяйственников» — носителей авторитарно-организационной, «упрощенческой» идеологии. Это «лодпитывается» вытеснением из властных структур представителей гуманитарной интеллигенции, работников высшей школы и заменой их преимущественно специалистами сельского хозяйства, инженерно-техническими кадрами. Подобная «технизация» региональной политической элиты порождает идеологию «стремительного роста» в противовес традиционному «деланию карьеры» и постепенному продвижению по служебной лестнице.

5. Анонимность ответственности — основная бюрократическая «болезнь», которой «заражена» значимая часть региональных политических элит. Основной «удар» при неудачах «держат» главы субъектов и — незначительнодепутаты региональных легислатур, с которыми ассоциируется власть в регионах, в то время как основная структурная часть региональной политической элиты, непосредственно влиявшая на их решения, остается в стороне от ответственности. Принято считать, что гиперперсонификация власти в регионе является не столько следствием авторитарности регионального политического режима, сколько необходимым условием для воспроизводства властных полномочий региональных политических элит.

6. Проанализированное в исследовании ненадлежащее использование бюджетных субвенций показало, что противостояние регионов и федерального.

Центра оказалось значительным, сместившись из политической сферы в экономическую — борьбу регионов-доноров федерального бюджета за право оставлять в территориальных бюджетах более весомую часть собранных в регионе налогов. Внутрирегиональное распределение федеральных средств является основной «статьей дохода» представителей региональной политической элиты, является политическим клапаном, через который при необходимости возможно «выпускать» недовольство населения, вызванное невысоким уровнем доходов и социально-бытовых условий жизни большинства населения регионов, чем давно и небезуспешно пользуются как бюрократия, так и политические элиты — всех без исключения — регионов-субъектов Федерации. Проведенные Правительством РФ непопулярные социальные реформы 2004;2005 гг., которые «переложили» основную массу социальных обязательств («тягот») с федерального на региональный уровень (при оставшихся без изменения региональных бюджетах), продемонстрировали неизбежность практики финансирования по «остаточному принципу».

Таким образом, основные тенденции развития регионов, просматривавшиеся в трансформационный период государственной власти, способствовали попыткам разработки целостной системной региональной политики, преследующей в качестве основных целей:

1. Хозяйственную интеграцию отдельных регионов в составе крупных при одновременном сохранении их административной обособленности.

2. Проведение активной промышленной политики в регионах и утверждение новых принципов формирования областных бюджетов.

3. Предотвращение (потенциально гибельного для обеих сторон) противостояния регионов с Центромпоследовательное разделение сфер деятельности региональных и федеральных властей.

Руководители страны Б. Ельцин, В. Путин решали две важнейшие политические задачи: удержание власти и проведение политических, экономических и социальных реформ. Стратегии решения этих задач во многом различались, а в периоды выборов даже противоречили одна другой. И в моменты возникновения таких противоречий президенты всегда выбирали в качестве приоритета удержание власти — по-видимому, субъективно полагая, что, имея власть, они сумеют провести и реформы. Однако борьба с политическими противниками идет постоянно, а потому мотивы удержания власти доминируют над проведением реальных реформ, которые действующий глава российского государства называет непопулярными.

Анализ регионального законодательства, проведенный диссертантом при рассмотрении проблем политического пространства регионов показал, что региональные парламенты в большинстве своем самоустранились от решения миграционных и этнонациональных проблем на подвластных им территориях, не регулируют антиэкстремистскую и антитеррористическую деятельность организаций, физических лиц, считают разрешение этих проблем прерогативой только федеральных органов, подразделения главных из которых созданы во всех семи федеральных округах.

В работе доказательно установлено, что в политическом пространстве ряда российских регионов (Республик Татарстан, Адыгея, Ночхийн (Чеченская) республики и др.) продолжают действовать региональные законы, нормы которых противоречат федеральным законам, Конституции РФ.

Один из субъектов РФ (Республика Татарстан) в преамбуле проекта Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и РТ, ссылками на Конституцию РТ (которая до настоящего времени не приведена в соответствие в Конституцией РФ и федеральным законодательством) пытается легитимизировать проблему суверенитета республики, что признается незаконным не только автором.

151 диссертации .

Если всех региональных политиков (элиты) можно было бы (условно) разделить на желающих увеличить полномочия в рамках Федерации и на желающих выйти из состава России, первых, полагаем (политологи, политики, электорат) посчитали (признали бы) неопасными, но через них можно «расшатывать» не только региональную ситуацию.

Вторая часть политиков и элит регионов («желающие выйти из состава России») должны быть признаны опасными, потому что имеют, полагаем, цель в 2008;2012 годах добиться суверенитета для своих регионов. Планы по расчленению России, в существовании которых не верит только незначительное число населения России, имеют естественных кандидатов-исполнителей, фигуры которых узнаваемы. Одними из них движут (двигают) цели мирового масштаба, другими — регионального, третьими — сохранение влияния и бизнеса («москвичи», «питерцы»), но и те, и другие, и третьи могут достигать своих целей через разрушение России.

К самым опасным регионам России, с точки зрения возможностей дестабилизации, усиления внутрироссийского антикремлевского влияния относится столица, Москва, а с точки зрения угрозы суверенитету (хочет или не хочет этого руководство регионов) — Татарстан и близлежащие к нему с юга национальные республики и области России.

Политологи и политики, политически активная часть населения не сомневаются, что как только слабость власти перейдет определенный рубеж, начнутся разрушительные процессы, полыхнувшую стихию (не обязательно оранжевого цвета) будут активно поддерживать самые разные силы, в том числе и региональные.

В итоге у России не будет шансов сохраниться в составе 85-ти регионов.

События, политические акции указанного направления могут быть масштабными только в Москве, где на улицы могут выйти (можно вывести) сотни тысяч людей — московская мэрия это не раз демонстрировала («разноцветные» революции бывают (возможны) только в столицах), используя громадный ресурс, прежде всего, финансовый, который легко объединить с высоким рейтингом возможного президента (до 15% голосов избирателей в прошлом), наличие СМИ, политических союзников, «армии» политических технологов, бесчисленного количества общественных и полуобщественных организаций, or ромных масс мигрантов, большая часть которых — нелегальные.

Из региональных лидеров второго порядка отдельно оценивается фигура.

Шаймиева, которого (без учета наличия или отсутствия его амбициозно-сепаратистских планов) могут поддерживать политические акторы мирового уровня, используя Татарстан в антироссийских проектах (хочет того сам татарский лидер или нет).

Аналогичные предположенным события могут иметь место во всех взрывоопасных регионах, к которым относят не только Кавказ, но и Башкирию, Калмыкию, Якутию, Калининград и ряд других.

В таких регионах ведется явная антироссийская деятельность, учитывающая имиджи и амбиции местных лидеров.