Политика и общество: Коммуникативная концепция политической социализации

Актуальность темы

исследования. Отечественная история новейшего времени — это в значительной мере история напряжённого, масштабного и подчас драматичного взаимодействия общества и политики. Эта история характеризуется резкими колебаниями общества от тотальной политизации к не менее тотальному аполитизму. Исторический опыт XX века свидетельствует об актуальности исследования проблем взаимодействия общества и политики, о необходимости прояснения глубинных оснований и меры такого взаимодействия. Вопрос об оптимизации отношений общества и политики приобретает особую важность в контексте поиска человечеством путей преодоления кризиса цивилизации, стратегии самосохранения и разработки модели управляемого перехода к устойчивому развитию.

В свете развёртывания этих процессов возникает проблема поиска оптимальной модели взаимодействия общества и политики, прояснения возможностей и пределов политизации бытия человека и социальных общностей, определения механизмов и форм их политической социализации. Оптимальность такой модели заключается как в её ориентации на решение проблем современного общества так и в способности раскрыть одновременно и конструктивный потенциал политического действия и креативную силу социальной самоорганизации.

Традиционно проблемы политической социализации рассматривались в рамках политической теории среднего уровня. Однако попытка критически оценить основания и сущностные моменты политического самоопределения человека и социальных общностей неизбежно предполагает обращение к философскому анализу. Именно философия, содействуя самоопределению человека в социальной действительности, должна очертить место и роль политики в его жизни. Лишь философия с её стремлением выяснить смысл социального бытия в сочетании с ориентацией на широкое, панорамное видение социальной реальности, может ответить на вопросы, возникающие в процессе функционирования, развития и неизбежного соприкосновения с политическим первичных общностей: этносов, конфессий, профессиональвых групп. Жизнь современного общества показывает, что не только вера, но и наука, не только индивидуальный эгоизм, но и политическая всеобщность должны знать в нём своё место, адекватно отражающее их возможности и пределы, конструктивный и деструктивный потенциал. Прояснить природу этих возможностей и пределов — задача философской рефлексии.

Кризис современной цивилизации требует мобилизации всего интеллектуального, творческого, организационно-управленческого, нравственного потенциала человечества, чтобы найти путь самосохранения, уберечься от культурной деградации, разработать концепцию устойчивого развития. Опыт конца XX века показал, что успехи в борьбе с глобальными опасностями достигаются лишь при совместных скоординированных действиях Запада и Востока, Севера и Юга. Обеспечить взаимопонимание и взаимодействие народов и их представителей призвана политика как специфическая сфера человеческой деятельности. Если роль политики в этом деле признаётся международным сообществом, то роль социального и политического знания, и в частности его философского компонента всё ещё недооценивается.

Стоящие перед практической политикой задачи не могут быть решены без существенной трансформации политического мышления, без становления новой парадигмы политики, в центре которой оказываются не вопросы власти, господства, принуждения, а проблемы обеспечения коммуникации социально значимых интересов, поддержания диалога различных сил и мировоззренческих позиций. Способствовать решению этих задач призван философский анализ взаимодействия социального и политического, ориентированный на поиск оптимальной концепции политической социализации.

Сегодня различные политические и идеологические силы, а также связанная с ними научная общественность претендуют на своё видение российской национальной идеи и логики российской модернизации. Исторические экскурсы, политические и экономические параллели прочно вошли в современную политический дискурс. Однако достаточно часто их отличает поверхностность, спекулятивный и сугубо конъюнктурный характер, что лишний раз указывает на отсутствие какой-либо цельной концепции социально-политической жизни российского общества. Очевидно, что и обретение обществом интегрирующей идеи, и осуществление стратегии социально-ориентированных реформ требуют философски обоснованного взгляда на то, насколько само общество нуждается во внешнем воздействии и какое именно воздействие на него будет наиболее эффективным. Множество трудностей и тупиков в решении региональных политических конфликтов в постсоветской России стали следствием того, что решения по, как казалось, частным и сугубо конкретным вопросам, принимались без какого либо ясного представления об общих, сущностных сторонах социально-политических жизни.

Становление в нашем обществознании философии политики способствовало росту интереса к анализу фундаментальных оснований власти, лидерства, организации и управления большими массами людей, всем обществом. В то же время распространённая в политологии концепция политической социализации традиционно сопрягает с политикой лишь личность. Локальный сюжет о взаимодействии государства и гражданского общества также остаётся в исследовательском поле политологии.

Расширение анализа до рассмотрения взаимодействия политики, как целостной сферы деятельности, и общества безотносительно к его качественному состоянию невозможно без выхода на уровень философских абстракций. Это тем более важно, что, новая концепция политики переносит акцент с государства, на публичную политическую коммуникацию, на активную роль в политическом бытии политизированной общественности и социокультурных факторов. Таким образом, сделав предметом философского анализа процессы политической социализации как взаимодействие с политикой не только индивида, но и социальных общностей, мы придаём цельность и завершённость философскому анализу политики, органически связываем его со всей системой социально-философского знания.

Состояние и степень разработанности темы. В истории философии нет ни одного крупного мыслителя, который бы так или иначе не касался проблем взаимодействия политического и социального (неполитического). Это создаёт обманчивое впечатление хрестоматийности темы и даже банальности возникающих здесь проблем. Тем не менее при внимательном рассмотрении состояния исследования социально-политических реальностей общества можно обнаружить достаточно много спорных, неоднозначных суждений и оценок, а также «белых пятен», недостаточно исследованных сюжетов. Следует также учитывать и тот факт, что социально-политическая практика то и дело обнаруживает слабость и несовершенство казавшихся ещё недавно классическими теоретических моделей и концепций.

С начала XX века проблема политизации индивидов, а также больших и малых социальных групп рассматривались в социальной мысли запада под мощным влиянием социологии. В таком ключе вели исследования Ф. Тённис, П. Сорокин, В Парето, Г. Моска, Г. Тард, Р. Михельс. На стыке социальной философии и социологии данные проблемы обсуждались Т. Парсонсом, а позднее Л. Альтюссером, Н. Пуланзасом, Н. Лума-ном, работы которого и сегодня не утратили своего значения. Методологическим основанием этих исследований были парадигмы, утвердившиеся в социологии: антипозитивизм «понимающей социологии», теория «социального действия», «интегральная социология», системный функционализм. Пожалуй, за исключением Ф. Тённиса и П. Сорокина, подавляющее большинство исследователей анализировали преимущественно отношения личности и групп не к политике как таковой, а прежде всего к власти.

Ситуации альтернативного выбора человека, оказавшегося втянутым в отчуждённый мир политики рассматривали философы экзистенциалисты (А. Камю, К. Ясперс, Ж — П. Сартр) и их духовные предшественники (Н. Бердяев, X. Ортега-и-Гассет). Именно в отношениях с властью, как показали последователи Франкфуртской школы Г. Маркузе и Э. Фромм, человек раскрывает как свои конструктивные, так и деструктивные свойства.

Специфический образ взаимодействия политики, общности и человека возникает в западной философии последних десятилетий. С одной стороны, это образ коммуникации, в которой не отношения власти, а возможность взаимопонимания в диалоге с другим становятся значимым и главным. Эту линию исследований политики, развивая идеи К. Ясперса и концепцию политической коммуникации X. Арендт, продолжают К. — О. Апель, К. Дойч, Ю. Хабермас. Симптоматично, что в рамках данной проблематики на первый план вышли этические сюжеты. Их решение вряд ли возможно без оптимизации коммуникативной парадигмы посредством освоения герменевтических идей, эффективность которых в области права и политики уже показали Г. — Г. Гадамер и П. Рикёр. С другой стороны, социально — политическое взаимодействие предстаёт как некое пространство позиций, поле с изменяющейся конфигурацией, в котором разворачивается борьба субъектов за власть и влияние (П. Бурдьё). Эта борьба ведётся не только в поле социальных позиций, но и проникает в «поры» социальности, затрагивая интимные стороны человеческого бытия (М. Фуко). В эту систему координат «власть — частный индивид», как представляется, может быть вписано социально-политическое взаимодействие, исследуемое философами либеральной ориентации (Р. Рорти, Дж. Роулз).

Таким образом, коммуникативный подход к исследуемым нами проблемам в современной западной социально-философской и теоретико-социологической мысли чаще противопоставляется подходам, в рамках которых сложилась традиция исследования политизации человека (М. Фуко, либеральная традиция) и больших социальных групп (социологические, в том числе системные направления). Очевидно, что идея Ю. Хабермаса о значительной роли политизированной общественности в процессе политической коммуникации может быть дополнена философским анализом оснований, определяющих политизацию индивидов и групп, представляющих субс: грат и структуру самой общественности. Реализация замысла совершенствования коммуникативной парадигмы политического анализа на основе методологического синтеза деятель-ностного и структурно-функционального подходов обращает нас к опыту исследования социально-политического взаимодействия, накопленному современной отечественной социальной философией.

Марксистская традиция рассмотрения политики как надстроечной структуры в рамках теории общественно-экономической формации представлена в работах В. Г. Афанасьева, В. С. Барулина, В. А. Вазюлина, В.

П. Кузьмина, Ю. К. Плетникова, В. Н. Шевченко, В. Б. Устьянцева. При всей ограниченности формационной парадигмы социального анализа нельзя не видеть её достоинств, связанных с применением к обществу общенаучных принципов системности, детерминизма, развития, что позволяло преодолевать уровень идеологических и политико-пропагандистских схем, обращаться к философским аспектам социально-политического взаимодействия. Анализ системы общественных отношений не исключал у многих авторов и анализа социальной, а в этом контексте и политической деятельности. Традиция деятельностного подхода здесь представлена в работах Г. С. Арефьевой, Л. П. Буевой, В. Ж. Келле, М. Я. Ковальзона, В. П. Фофанова, Э. Г. Юдина. Возможности деятельностного подхода при этом использовались в самых разных аспектах: анализ политической деятельности как формы классовой борьбы, как специфического рода практикикак своеобразного процесса в соотношении с её мотивами, целями, средствами, результатами. Обнаружение при этом ограниченности монологических интерпретаций деятельности являлось, по сути дела, обоснованием неизбежности диалогического, коммуникативного подхода к её интерпретации.

Особое значение для данного исследования имеет попытка применить системно-деятельностный анализ за рамками формационной теории: к рассмотрению цивилизации и культуры. Сложившиеся у нас относительно недавно и представленные в работах М. А. Барга, М. С. Кагана, Н.

B. Клягина, С. Э. Крапивенского, Э. С. Маркаряна, Л. И. Новиковой, Н.

C. Розова цивилизационный и социокультурный подходы, а также опыт их применения к изучению истории, экономики, права, религии позволяют поставить вопрос о такой возможности по отношению к политике и социальной структуре. Конструктивную роль в познании универсальных цивилизационных и социокультурных связей в политике может сыграть ещё одна методологическая новация, получившая распространение в последние годы: попытка адаптировать к требованиям социально-философского дискурса познавательный инструментарий синергетики. В связи с этим заметим, что вряд ли справедливы скептические оценки, полагающие, что отечественная социально-философская мысль оказалась в методологическом тупике: творчески мыслящие исследователи смогли преодолеть односторонность сложившейся парадигмы, не отбрасывая ей позитивного потенциала.

В русле господствовавшая в нашем обществоведении парадигмы можно выделить и научное направление, сделавшее предметом своего анализа социальные аспекты политики и социально-политическое взаимодействие и отличавшееся творческим подходом к рассматриваемым проблемам. Выполненные на стыке философии политики и политической теории среднего уровня, работы Н. И. Азарова, Ф. М. Бурлацкого, А. А. Галкина, В. Весоловского, А. И. Демидова, Д. П. Зеркина, А. И. Ковлера, М. Н. Марченко, В. В. Мшвениерадзе, С. П. Перегудова, Г. Г. Филиппова, К. Г. Холодковского, Е. Б. Шесгопал и других стали теоретическим фундаментом для исследований последних десятилетий, поскольку в них предпринималась попытка порвать с господствовавшими догмами в описании и объяснении социально-политической действительности. Сюда же примыкают и оригинальные исследования социальной роли и обусловленности революционной политики, политической стратегии и тактики демократических сил (Г. Г. Водолазов, Б. И. Коваль, Ю. А. Красин, С. Э Крапивенский, В. С. Рахманин, Г. X. Шахназаров). Работы этих авторов способствовали формированию широкого, гуманистически ориентированного взгляда на политические преобразования, впервые затронули ряд глобальных, культурно-психологических и социологических проблем политики.

Современное философское осмысление взаимодействия общества и политики представлено, прежде всего, в общих работах, стремящихся дать его системный анализ в контексте построения целостной концепции политического знания (Т. А. Алексеева, Б. Н. Бессонов, К. С. Гаджиев, И. А. Гобозов, В. В. Ильин, М. В. Ильин, А. А. Дегтярёв, Ю. А. Качанов, И. И. Кравченко, В. П. Макаренко, Р. Ф. Матвеев, А. С. Панарин). На наш взгляд, это связано с продолжающимся процессом конституирования философии политики как относительно самостоятельной области философского знания. Параллельно этому появляются глубокие исследования А. В. Дмитриева, Б. Г. Капустина, А. Н. Медушевского, А. М. Салмина, В. Г. и.

Федотовой в которых на уровне философской рефлексии осмысливаются локальные социально-политические проблемы (демократия, политический режим, политическая культура, модернизация).

В то же время в рамках конкретных наук (антропологии, этнографии, культурологии, политической социологии, психологии, этнологии) накоплен большой эмпирический материал, характеризующий как конфликтные, так и компромиссные социально-политические состояния, и позволяющий перейти к теоретическим обобщениям, фиксирующим сущностные моменты взаимодействия человека и социальных общностей с политикой. Потребность в новом теоретическом осмыслении процессов политической социализации больших и малых социальных групп реализовалась в политологических исследованиях М. Н. Афанасьева, Л. Б. Логуновой, В. А. Лепёхина, В. П. Макаренко, С. Перегудова, А. М. Юсу-повского. В свете новых методологических подходов взаимодействие человека и политики стало предметом философских работ Э. Я. Баталова, А. И. Демидова, В. В. Ильина, А. С. Панарина, О. Ю. Рыбакова.

Тем не менее, политическая социализация, взаимодействие политики и общества, как относительно самостоятельных целостностей и в то же время подсистем единого социального целого, не стало ещё предметом самостоятельного философского исследования в условиях смены методологических парадигм. Этим обусловлены цель и задачи настоящей работы.

Цели и задачи исследования. Цель диссертации состоит в том, чтобы посредством критического анализа основных традиций рассмотрения сущности политики, а также специфических особенностей современной цивилизационной и социокультурной ситуации представить коммуникативную концепцию как оптимальную теоретическую модель исследования политической социализации в условиях современного общества.

Для реализации указанной цели необходимо решение следующих конкретных задач:

— Представить вариант, историко-философской реконструкции директивной (кратологической), функциональной и коммуникативной традиций рассмотрения сущности и социальной природы политики, который позволял бы обнаружить и оценить тенденции их эволюции, выявить их социально-историческую обусловленность и эвристические возможности.

— На основании этого обосновать выбор подхода, соответствующего задаче построения целостной концепции политической социализации в современном обществе.

— Выявить исторические типы взаимодействия человека и политики, в основе которых лежат процессы политизации и деполитизации человеческого бытия.

— Эксплицировать особенности, характеризующие взаимодействие человека и политики в современном обществе, на основании чего раскрыть основные направления гуманизации политического бытия современного российского общества.

— Представить вариант социально-философской типологии первичных социальных общностей, на основании чего раскрыть специфику политизации общностей различных типов.

— Раскрыть особенности политизации первичных социальных общностей в современной социокультурной ситуации.

— Сформулировать концепцию социально-политической коммуникации в современном обществе, которая удовлетворяла бы требованиям самосохранения человека и общества в условиях социокультурного и циви-лизационного кризиса.

Методологическая база исследования. Методологической базой исследования являются положения коммуникативной философской программы в её цивилизационной интерпретации, а также положения диалек-тико-материалистической философской программы в сочетании с социокультурным подходом к общественным явлениям. Для анализа социально-политической коммуникации в современном обществе программное значение имели тезисы герменевтической методологии и философии диалога. Особая роль в реализации замысла исследования принадлежит историческому методу. Во-первых, в большинстве работ, посвящённых философскому анализу политики отсутствуют проблемные историко-философские обзоры, которые особенно необходимы при недостаточной изученности темы (например, в случае с социальной общностью). Во-вторых, смысл историко-философских экскурсов в данной работе состоит не в детальной исторической реконструкции взглядов философов прошлого, а в выявлении основной тенденции в теоретическом анализе конкретного сюжета. В-третьих, без выявления этой тенденции, как полагает автор, невозможно предложить корректную теоретическую модель, описывающую современное состояние проблемы. В философском исследовании политики особенно опасна умозрительность построений, и поэтому вопрос об адекватности теории политической практике представляет отнюдь не академический интерес.

Научная новизна и основные результаты исследования. Новизна предпринятого исследования состоит в том, что в нём впервые представлена историко-философская реконструкция кра-тологической (директивной) структурно-функциональной и коммуникативной традиций анализа политики, на основании которой выявлены тенденции их эволюции, социально-историческая обусловленность и эвристические возможности. На основании этого поставлен вопрос о необходимости поиска оптимальной концепции анализа социально-политической жизни современного общества и сформулировано его решение.

Политическая коммуникация рассматривается не в традиционном информационно-знаковом контексте, а с точки зрения её макросоциаль-ного значения, как способа сохранения основ социальности, поддержания социальной целостности.

Впервые предложен вариант типологии взаимодействия человека и политики, в основанием которого является цивилизационный подход к концепции человека и сущности политики.

В работе предложена нетрадиционная модель классификации первичных социальных общностей в зависимости от социально-философских оснований, на которых строится их интеграция. В ходе исследования впервые выделены исторические типы политизации первичных общностей.

Представлена оригинальная концепция политической коммуникации в современном обществе, позволяющая описать как её сущностные стороны, так и феномен, как отношения власти, так и оптимальный режим её функционирования.

В ходе исследования получены конкретные результаты, обладающие научной новизной, которые могут быть представлены в виде следующих положений, выносимых на защиту:

1. Развитие кратологической (директивной) традиции политического анализа привело к постановке вопросов о границах власти, о детерминирующих её социальных и культурных условиях. Выявилось устойчивое тяготение данной традиции к исследованию властных отношений с обществом в рамках локальной социальной среды, что указывает на её преимущественную принадлежность к политологическому уровню анализа. Эволюция структурно-функциональной традиции обнаружила социальное предназначение политики и возрастание её роли в поддержании социального порядка, что способствовало усилению во второй половине XX века в её рамках коммуникативных мотивов. Развитие коммуникативной традиции политического анализа указало на расширение сферы политической коммуникации и подвижность её границ, на возрастание роли горизонтальной коммуникации в противовес вертикальной, властноиерархической её модели, на важность диалогического начала в политическом общении. Таким образом, можно говорить о сближении проблематики, затрагиваемой в границах каждого из подходов.

2. Представлена аргументация, согласно которой из двух философски ориентированных традиций политического анализа — структурно-функциональной и коммуникативной — оптимальной в условиях современного цивилизационного и социокультурного кризиса является последняя. В русле коммуникативной традиции открывается возможность осмыслить политику как специфический вид человеческого общения, ориентированный на самосохранение человека и общества посредством активизации как отдельных индивидов, так и разнообразных первичных общностей.

3. Показано, что основные типы взаимодействия человека и политики — антропоморфной гармонии, инструментальной индивидуальности и ассоциированной индивидуальности — отражают фундаментальные культурные константы традиционного и индустриального обществ, а также стадии перехода к постиндустриализму. При этом в рамках каждого типа могут реализовываться как конструктивные так и деструктивные черты человеческой природы. Обоснован тезис об оптимальности современным условиям модели ассоциированной политизации, при которой каждый индивид оказывается в состоянии сам определить меру своего включения в политику, а общество и политика не препятствуют в определении этой меры. Применение данной модели к условиям современного российского общества позволило сформулировать концепт гуманизации его политического бытия, включающий гуманизацию различных уровней, целей и средств политического действия, трансформацию системы политического образования.

4. Выделены типы социальных общностей — формационные, цивили-зационные и социокультурные — каждый из которых обладает своими особенностями политизации, коренящимися в алгоритме действия членов общности и специфике механизма её саморегуляции. Исторические типы политизации первичных социальных общностей (структурирующая, артикулирующая и координирующая: политизация) позволяют дать характеристику различным вариантам коммуникации общностей и политики в современных условиях.

5. Выявлены специфические черты типа политизации общностей, характерного для современного социума, к числу которых относятся: ориентация на формирование политическими средствами пространства свободной самостоятельной деятельности членов общностисохранение наряду с пространством свободного развития общностей основ социального порядкапроблемный, а не доктринально-программный характер политизацииопределение политических позиций общности как на основании её объективного положения, так и на основании характеристик её духовной культуры, стиля и образа жизни.

6. Эксплицированы основные компоненты концепции политической коммуникации в современном обществе и показана их логическая взаимосвязь. Исходными элементами концепции являются идеи: многоуровневого характера политической коммуникации (взаимосвязи и относительной автономии сущности и феномена) — органического единства игровых и управленческих форммногомерности пространственно-временных параметров, контемпоральности бытия. В соответствии с этими посылками политическая власть, рассмотренная как коммуникация, предстаёт в виде нескольких полей вертикального и горизонтального влияния, среди которых выделяются социальная (неполитическая) властьсоциальная политическая (негосударственная) власть и государственная политическая власть. Аналогичным образом и демократия может быть представлена как многоуровневая система политической коммуникации, которая осуществляется системой формализованных и неформальных средств, методов, приёмов и обеспечивает взаимопонимание коммуницирующих субъектов.

Научно-практическая ценность и апробация основных положений диссертации.

Теоретическая значимость данного исследования обнаруживается в контексте становления и развития новых методологических парадигм философии политики и социальной философии. Результаты исследования позволят не только обратить эти отрасли философского знания к анализу нетрадиционных для них тем (в философии политики — коммуникация, выходящая за пределы государства и властив социальной философииполитизация человека, первичных общностей и всей социальной сферы как проблема пограничного взаимодействия социального и политического, как источник нелинейной динамики политических и социальных систем), но и существенно укрепят методологическое основание социально-политических исследований в пределах теории среднего уровня, позволят повысить их эвристический потенциал. Результаты исследования будут стимулировать становление новых моделей философского описания социальной сферы современного общества как сферы воспроизводства человека, а также сферы политики как области специфической коммуникации, ориентированной на самосохранение социального целого. Проведённый теоретический анализ позволит концептуально осмыслить роль и значение политики в разработке и реализации общей стратегии устойчивого развития человечества на рубеже нового тысячелетия.

Положения и выводы диссертации формулировались и корректировались в процессе чтения специа льных курсов по философии на философском отделении историко-философского факультета и на юридическом факультете Волгоградского госуниверситета. Результаты исследования могут найти практическое применение при разработке планов и программ общих и специальных курсов по философии, а также теоретических курсов по политологии и социологии на гуманитарных факультетах высших учебных заведений.

Основное содержание и выводы диссертации апробировались на ежегодных научных конференциях в Волгоградском госуниверситете, на региональных и международных конференциях, в числе которых: Первый и Второй Российские философские конгрессы (Санкт-Петербург, 1997; Екатеринбург, 1999), XX Всемирный философский конгресс (Бостон, 1997) — Международная конференция «Человек в современных философских концепциях» (Волгоград, 1998).

Структура диссертации построена в соответствии с основной целью исследования и логической последовательностью решения вытекающих из неё задач. Диссертация состоит из введения, четырёх глав и заключения, а также списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Логика предпринятого исследования закономерно привела к комплексным проблемам взаимодействия общества и политики, каковыми являются проблемы политической власти и демократии. Очевидно, что многие аспекты этих проблем оказались не затронутыми в работе, поскольку их сложность и неоднозначность требуют специального изучения. В рамках данной работы мы смогли выявить и рассмотреть лишь существенные моменты процессов политической социализации, которые обретают разнообразное выражение в формах и процедурах властных отношений, в демократическом режиме взаимосвязи общества и политики.

Существуют и вопросы, которые были обойдены нами вполне осознанно (например, специфика политической коммуникации, разграничение частного и публичного, природа социальных общностей, язык политической коммуникации, современные концепции демократии): их подробное рассмотрение нарушило бы главную линию исследования, не позволило бы реализовать основной замысел. В то же время, несмотря на научные дискуссии по данным вопросам, наблюдается согласие в отношении некоторых исходных моментов их понимания и интерпретации. Такая разумная достаточность бесспорного, на наш взгляд, знания позволяла анализировать общие вопросы без рефлексии над основаниями самого процесса анализа.

Сделав исходным пунктом нашего исследования поиск оптимальной концепции современного политического дискурса, автор стремился показать, что, несмотря на концептуальный плюрализм, ставший атрибутивной чертой философского дискурса постмодерна, и распространение в научном и философском познании принципа дополнительности, невозможно в то же самое время полностью устраниться от выбора методологических приоритетов философского исследования и рефлексии по поводу этого выбора. В свете этого важнейшим достоинством коммуникативной концепции политического анализа является ее способность включать в себя позитивные моменты иных методологических подходов и одновременно схватывать проблематику современности, не ставшую еще предметом философского дискурса.

Разграничив классическую коммуникативную традицию анализа политики и ее современный (неклассический в своей основе) вариант, мы применили последний к исследованию частных и комплексных проблем политической социализации, следствием чего стало построение целостной коммуникативной концепции политической социализации. Исходной посылкой здесь является идея многообразия коммуникативного взаимодействия с политикой различных социальных субъектов. Выявленные нами исторические типы взаимодействия человека и политики (антропоморфная гармония, инструментальная индивидуальность, ассоциированная индивидуальность), а также социальных общностей и политики (отношения структурирующей, артикулирующей и координирующей политизации), как показывает политический опыт современности, могут быть представлены не только в генетической, но и в функциональной взаимосвязи. Многообразие коммуникативного взаимодействия проявляется также в различном сочетании рациональных и иррациональных, формальных и неформальных, игровых и управленческих моментов в феномене политической коммуникации.

Сложная системная организация современного социума, многообразие универсальных цивилизационных связей придают протекающим в нем процессам политической социализации асинхронный, многоуровневый характер. При этом пространственно-временная организация каждого уровня определяется природой коммуницирующих субъектов и может быть описана при помощи идеи контемпоральности политического бытия. Аналогичным образом — как совокупность нескольких вертикальных и горизонтальных полей коммуникации — могут быть представлены отношения власти и демократии.

Политическая коммуникация (как вертикальная, так и горизонтальная) выступает здесь не только как способ упорядочения и организации политической жизни, но и, благодаря своей диалогической сущности, как способ оптимизации политических отношений, поддержания разнообразия политического бытия. Политический диалог, интерпретированный как важнейший элемент коммуникативной концепции политической социализации, позволяет обеспечить адаптацию субъектов в политическом космосе (как метод политического образования, способ политического самоопределения и ориентации), а также их самореализацию (как средство достижения и поддержания консенсуса, обеспечения единства действий).

На примерах организации политического диалога, разграничения государственной, негосударственной политической и неполитической власти, а также на примере определения соотношения цивилизационного и национально-культурного в современной демократии мы показали возрастание роли ценностно-мировоззренческих ориентиров в современной политической коммуникации. Вместе с тем во всех указанных случаях обнаруживается определенная ограниченность узкого технологического, формально-юридического подхода, его неспособность отразить все многообразие содержания социально-политического взаимодействия.

Одним из лейтмотивов предпринятого нами анализа процессов политической социализации была идея поиска оптимальности организации социально-политического взаимодействия, поиска меры, сбалансированности, соответствия не какому-либо абсолюту, а наличной социокультурной реальности. Его результаты свидетельствуют, что гуманизация политики, даже в своем предельном понимании, не означает преодоления политического отчуждения человека, гармонии человеческого и политического. Равным образом, демократия вовсе не является абсолютной ценностью, безотносительной к условиям социальной и культурной среды. Негативные моменты человеческой природы, как и ее высшие, наиболее совершенные проявления, определяют облик политики, проявляются даже при самом отлаженном механизме политической демократии.

Рассмотрение политизации первичных социальных общностей показывает, что многоуровневые структуры социальности различным образом реагируют на вторжение политики в их бытие. Подобно тому, как в современном социуме политика, если она не хочет утратить свою природу, не должна вторгаться в пространство частной жизни, в пространство свободного выбора человека, она также не может поколебать природу первичных общностей, механизм их самоорганизации и возникающее при этом пространство неполитической коммуникации и власти. При всем пафосе рационального переустройства жизни людей и общественных отношений политическая воля бессильна в своих притязаниях на произвольное конструирование социальной реальности. Политическое изменение общества в соответствии с идеологическими схемами и политическими актами может быть успешным лишь при соответствии цивилизационным константам бытия и культурным традициям каждой из социальных систем, попадающих в поле политической деятельности.

Эта мысль представляется наиболее важной для характеристики и оценки политических преобразований современного российского общества. Проблемы, с решением которых сталкиваются российские реформаторы XX века, помимо своей формационной специфики имеют глубокие культурные корни, восходят к истокам российской цивилизации, роль которых в российской политике все еще недостаточно познана и изучена. Философский анализ подтверждает, что развитие Отечества идет в общем русле мировой цивилизации, что обусловливает и громадное значение вклада России в историю человечества, и возможность заимствования универсальных ценностей политического опыта (демократия, правовое государство, парламентаризм) без утраты собственной культурной идентичности. В то же время нельзя не заметить, что политическая практика России последних десятилетий упорно игнорирует использование цивилизационной специфики общества как фактора демократической модернизации, предпочитая прибегать к ней для оправдания восстановления традиционного авторитарного режима.

Философское исследование социально-политического взаимодействия в рамках коммуникативной традиции обозначает и новые перспективы для дальнейшего анализа. С точки зрения развития описанной здесь концепции политической социализации значительный интерес представляет комплексный анализ реакции человека, отдельных социальных общностей, всего общества на процессы социально-политической трансформации, охватившие мир в целом и наше Отечество на рубеже XX и XXI веков. Их рассмотрение облегчается, в частности, тезисом о наличии у коммуникативной концепции политики глубоких цивилизационных оснований, выявляющих в качестве приоритета анализа универсальность взаимосвязей индивидов и общностей.

Здесь возникают проблемы, связанные не только с включенностью индивида и различных социальных слоев в процессы политической и экономической модернизации, с поиском оптимальных путей внедрения инноваций и облегчением адаптации к ним. Осуществление политики модернизации связано с сохранением и дальнейшим укреплением различными, в том числе политическими средствами, культурного, этнического, религиозного разнообразия в условиях, когда осознание необходимости этого и степень готовности к предстоящим переменам серьезно различаются в обществе. Ограниченность политических (и не только политических) ресурсов еще больше обостряют необходимость поиска оптимальных форм политической социализации, делают необходимым осмысление политической оптимизации как философской проблемы.

В условиях высокой социальной мобильности, динамизма и разнонаправленности тенденций развития современного социума политика трансформации и модернизации выявляет и актуализирует многие до этого латентные процессы, маргинальные пласты культуры и социальные структуры. Их становление как массовых феноменов повседневности, их политико-правовая легитимация порой порождают острые конфликты, вызывают реакцию отторжения. Углубление анализа соотношения формального и неформального, феномена и сущности в политическом бытии возможно, на наш взгляд, лишь в русле выдвигаемой коммуникативной концепцией идеи сохранения и поддержания основ социальности.

Особой проблемой здесь является варваризация различных сторон общественной жизни, в том числе и политики. Политика часто оказывается бессильна противостоять «вандализации культуры», криминализации власти и управления, деградации элиты, уровень которой не соответствует сложности существующих проблем. Решение этих проблем предполагает выявление и углубленное (в том числе философское) исследование сущности и проявлений в политике деструктивных начал в природе человека и социальных общностей. Коммуникативный (цивилизационный) подход создает для этого достаточные условия как широтой охвата социально-политической реальности, так и постановкой в центр внимания активно действующего, самореализующегося субъекта. С другой стороны, бессилие политики может быть компенсировано лишь мобилизацией потенциала политизированной общественности, на важность которого указывает коммуникативная концепция. В свете этого очевидно, что философская разработка коммуникативной концепции политического образования является актуальной теоретической и практической проблемой.

Решение этих исследовательских задач связано с существенным совершенствованием методологии исследования в рамках представленной концепции. Основным направлением развития здесь представляется тенденция к методологическому синтезу. Если в границах политической философии она предполагает — в рамках избранной нами классификациивключение в коммуникативный анализ позитивных сторон кратологической (директивной) и функциональной концепций, то с точки зрения социально-философской речь может идти о синтезе цивилизационной, формационной и социокультурной методологий. Очевидно, например, что фундаментальные проблемы политического бытия человека по причине многомерности и универсальности его сущности могут быть удовлетворительно разрешены лишь при условии многомерной (синтетической) методологии, имеющей в системе координат отношения власти и влияния, структурно-функциональные и коммуникативно-диалогические связи, а также иные необходимые точки отсчета. Политическое бытие социальных общностей и в стабильные, и в переходные эпохи может быть адекватно интерпретировано лишь на основе многомерного видения социальной реальности.

В ходе данного исследования мы постарались отойти от сложившейся в философии и социологии традиции знаково-семантического анализа социальной коммуникации. Не отрицая его ценности, мы постарались выявить эвристические возможности трактовки смысла и значения одного из видов социальной коммуникации для макросоциального целого. Однако решение этой задачи оказалось невозможно без погружения в структуру самого коммуникативного взаимодействия, но уже не с позиции ее рационально-логического объяснения, а с позиции герменевтической методологии и философии диалога. Очевидно, что философский анализ условий, природы и возможностей политического диалога является актуальной задачей, решение которой предполагает синтез обоих подходов.

Существенным моментом, вокруг которого сложилось значительное поле неопределенности, является вопрос о применимости в политическом анализе синергетики как особого метанаучного исследовательского инструментария. Вряд ли можно согласиться с теми, кто связывает с синергетикой «методологическое прозрение» (А. Венгеров), равно как и с теми, кто отрицает возможности использования синергетической парадигмы как не учитывающей специфику социально-гуманитарного познания (А. Назаретян). Не вдаваясь в детальное рассмотрение вопроса об эвристической ценности синергетики, заметим, что сфера социально-политического взаимодействия представляет собой уникальное столкновение порядка и хаоса. При этом и в обществе, и в политике есть место и для порядка, и для хаоса, а степень организации и основания порядка, равно как и характер хаоса, существенно различаются.

В методологических интенциях, присутствующих в работе обнаруживается потребность в разработке оптимальной для современных условий философской парадигмы исследования политики. Отнесение к ней коммуникативной традиции политического анализа представляет собой лишь один из моментов реализации этого замысла. Однако в нем уже зафиксирован важнейший исходный постулат, которому, как представляется, должна удовлетворять искомая парадигма: в центре ее должен находиться человек во всем многообразии проявлений собственной сущности. В этом смысле политические взаимосвязи человека и первичных социальных общностей представляют собой исходный пункт возможных исследований и в то же самое время лишь малый фрагмент всего многообразия универсальных связей цивилизации.

Прогностические перспективы проведенного анализа связаны с возможностью его способствовать гуманизации политического бытия российского общества, как обозначая мировоззренческие и стратегические приоритеты практической политики, так и указывая на зоны возможного напряжения, на потенциальные источники опасности и деструкции.

Как уже указывалось, развертывание процесса гуманизации связано со способностью российской власти и политизированной общественности, ориентируясь на глобальный цивилизационный опыт, учитывать цивилизационную и культурную специфику Отечества. Характеристика моделей политической социализации человека и социальных общностей в современных условиях позволяет указать на перспективную проблему их институционального закрепления в социальной реальности и наметить контуры этого (законодательные, образовательных, социально-экономические).

Итоги исследования позволяют также указать на перспективу возрастания влияния на политическую социализацию неформальных факторов (социокультурных, криминальных, информационных). Можно предположить, что коллизии политической социализации в российском обществе будут связаны с разрешением противоречий, связанных с самосохранением общества перед лицом авторитарно-криминальных угрозы.