Конфликт экономики и политики как выражение структурного противоречия современного общества

Иерархические политические институты власти пришли сегодня в явное противоречие и с современной сетевой формой организации экономики. Внутренний конфликт двух форм власти информационного общества — экономической и политической — грозит серьезно дестабилизировать общественное развитие в ближайшие десятилетия. От того, насколько успешно его решат российские политические и экономические элиты, без преувеличения зависит наше общественное благополучие.

Дело в том, что информационная волна в первую очередь задела именно экономические структуры. Экономическая власть достаточно оперативно отреагировала на информационную революцию созданием адаптивных корпораций — сетевых структур управления внутри транснациональных монополий — и сетью малого бизнеса. Как отмечает российский социолог Владислав Иноземцев, информационная революция в экономике привела к усилению децентрализации, демассификации и фрагментации производства. Эти перемены ознаменовали переход к системе гибкой специализации, призванной быстро отвечать на новые запросы рынка и включающей в себя такие элементы, как оперативное изменение объемов производства, подвижная кадровая политика, быстро меняющийся парк машин, гибкие технологические процессы и организационные формы^[1].

По существу, информационная революция управления в бизнесе означала переход от централизованного управления к модульной организации, в основе которой лежали небольшие структуры, соединенные во временны? е конфигурации. Это позволило быстро адаптировать экономические институты к новой, гибко меняющейся информационной среде. Сетевой принцип управления позволяет максимально использовать креативный потенциал коллектива, а также рассредоточить центры принятия управленческих решений, что стало важным рычагом сетевого управления адаптирующихся корпораций.

Еще одним важным преимуществом новых структур стало укрепление капитала общественного доверия внутри корпораций —рост корпоративной солидарности. Небольшие творческие коллективы создают наилучшие условия для выдвижения и реализации творческих инициатив, формирования внутрикорпоративной культуры, здесь быстрее складывается моральный консенсус, что способствует быстрому и эффективному принятию и исполнению управленческих решений. Сетевая форма управления подразумевает, что мотивы деятельности в значительной степени вытесняют стимулы, а единство мировоззрения и ценностей становится самодостаточной основной для саморазвития корпораций^[2].

Однако самое главное заключается в том, что сетевые структуры предполагают активное использование творческого потенциала в качестве основы для развития современной корпорации. Именно творчество становится главным козырем новой организации в борьбе со старыми экономическими иерархиями индустриальной эпохи. Отношение новых предпринимателей к бизнесу как к своему творению вызывает у работников большую приверженность к целям корпорации, нежели отношение к ней как к своей собственности. Успех Билла Гейтса и других кумиров современного бизнеса обусловлен не тем, что они контролируют большую часть капитала своих компаний, а тем, что они обладают ключевыми знаниями об организации, являются носителями ее философии, передают из поколения в поколение ее мифы и формируют долговременные отношения со служащими и партнерами.

Многие современные исследователи считают самоуправляющуюся креативную ассоциацию высшей формой производственной деятельности и подчеркивают, что эта форма организации творческой активности станет основой ближайших десятилетий^[3].

Таким образом, использование сетевого принципа управления в экономике привело к поистине революционным результатам: дифференциация сменилась гомогенизацией, иерархия — децентрализацией, подконтрольность — самоорганизацией. Корпорации, ранее представлявшие собой вертикальные структуры, превратились в горизонтальные сетевые совокупности коллективов, каждый из которых является фактически завершенной организацией со своими целями, ценностями, мотивами и лидерами.

Все эти революционные перемены в экономике не могли не сказаться на социальной структуре общества. Дело в том, что новые корпорации в качестве своих первоочередных целей стали называть социальные, внеэкономические ориентиры и это привело к их значительной социологизации и политизации. В. Л. Иноземцев подчеркивает, что современные корпорации превратились в социальные структуры даже в большей мере, чем в экономические, поскольку в современных условиях корпорация функционирует как представительное общественное учреждение: ее общественные функции как коллектива не уступают по значению ее экономическим функциям^[4].

Логика развития информационного общества неминуемо приведет к выраженному лидерству именно социально ориентированных корпораций. Уже сегодня наибольших достижений добиваются именно те предприниматели, которые нацелены на максимальное использование высокотехнологичных процессов и систем, привлекают лучших, высокообразованных экспертов и, как правило, сами обладают незаурядными способностями к инновациям в избранной сфере деятельности. Ставя перед собой не экономические, а социальные цели, стремясь самореализоваться в бизнесе, обеспечить общественное признание созданным ими технологиям, эти люди добиваются и наиболее впечатляющих экономических результатов. Напротив, те предприниматели, чьи ценности имеют чисто экономический характер, проигрывают экономическое соревнование^[5].

Итак, будущее за креативными саморазвивающимися корпорациями, социальные функции которых связаны с основными направлениями их деятельности. Прежде всего они развивают креативный потенциал общества, инкорпорируя в себя новых перспективных специалистов и осуществляя их непрерывное образование, что составляет основу саморазвития современного общества. Кроме того, высокий динамизм креативных корпораций сообщает новые актуальные импульсы всем общественным структурам, которые вынуждены реагировать на гибкие изменения экономических организаций. Наконец, масштабы деятельности современных корпораций вполне сопоставимы с размерами национальных экономик, в силу чего общество и государство стремятся контролировать их деятельность. Лидеры таких корпораций становятся фигурами национального масштаба, и их политический авторитет соизмерим с их финансовым весом. Конфликты между институтами политической власти и современными корпорациями стали тревожной приметой нашего времени. Политическая власть, используя все силовые рычаги давления, пытается выиграть это состязание. Но в долговременной перспективе конфликт может быть разрешен в пользу политической власти только через ее адекватную структурную перестройку, отвечающую реалиям информационного общества.

Экономический человек, пытаясь выжить в условиях информационного общества, во многом использовал принципы передовой социальной организации, перехватив инициативу у человека политического. По существу, в недрах передовых корпораций созданы условия для уникального всестороннего развития креативного потенциала сотрудников, а атмосфера доверия, корпоративная этика и взаимопомощь создают новые формы гражданского сотрудничества. Члены таких корпораций ориентированы на поддержку своих лидеров в большей степени, чем на поддержку политических руководителей государства, что создает весьма опасную тенденцию нового политического противостояния. Формально большинство современных корпораций пока еще сохраняет определенную лояльность к традиционной политической власти, но онтология этой власти по самой своей природе враждебна новым постэкономическим формам организации.

Для того чтобы обозначенная выше тенденция не разрушила основы общества, необходимо пересмотреть структуру и организацию политической власти. Бороться силовыми методами с новыми формами экономической организации общества бесполезно — это борьба с ветряными мельницами, с развитием информационной революции. С позиций теории организации очевидно, что политические институты власти должны соответствовать современной структуре экономики и системе информационных коммуникаций. Нельзя допустить, чтобы сбылось пророчество Э. Тоффлера: «Пока нас сотрясает один кризис за другим, честолюбивые Гитлеры и Сталины выползут из-под обломков и скажут нам, что пришло время решить наши проблемы, отбросив прочь не только наши устаревшие институциональные суды, но также и нашу свободу»^[6].

Сегодня институты политической власти отражают старую систему организации знания и информации. Правительства имеют систему министерств, которые занимаются специализированными проблемами: внешней политикой, финансами, обороной, торговлей, сельским хозяйством, транспортом и др. Парламенты также разделены на отдельные комитеты аналогичным образом. Стремление заниматься актуальными проблемами дифференцированно и специализированно — следствие индустриального менталитета минувшей эпохи. Однако все современные проблемы тесно взаимосвязаны. Например, нельзя добиться снижения стоимости продукции, не рассмотрев вопрос об энергоносителях, сырье и проблемах в сфере занятости, что, в свою очередь, влияет на структуру образования и социальную сферу. Правительства пытаются решить проблему взаимосвязи и взаимозависимости управления через дальнейшую централизацию, но в эпоху сетевых структур информации и капитала этот принцип больше не работает: централизация лишь порождает новый уровень высшей бюрократической иерархии, который из-за некомпетентности в сложных специализированных вопросах создает очередные управленческие проблемы.

Другое стандартное решение в русле старого индустриального менталитета — создание координационных комитетов для взаимной увязки и пересмотра узковедомственных политических решений. Но в результате снова формируется лишь новый уровень бюрократических структур, через который должны проходить политические решения. Традиционные иерархичные институты политической власти слишком медленно принимают решения, чтобы соответствовать темпу перемен информационного общества.

Между тем политическая власть вполне может быть перестроена по сетевому принципу, используя опыт крупных современных креативных корпораций. Это означает переход от централизованного политического управления к модульной политической организации, в основе которой лежат небольшие структуры, соединенные во временные конфигурации. Сетевая форма политического управления даст возможность наиболее полно использовать стремление творческих работников к нововведениям и инициативам в ответ на новые политические вызовы времени, что позволит перенести принятие ответственных политических решений на низовые уровни управления.

Это будет означать подлинную децентрализацию политической системы, когда большинство центров принятия решений спускается вниз по властной вертикали. Не следует опасаться, что децентрализация политических решений приведет к существенной потере политической власти наверху: наиболее важные, судьбоносные национальные и транснациональные решения останутся за правительствами и президентами. Но разделение центров принятия политических решений, как и разделение ветвей политической власти в недалеком прошлом, может стать важным шагом на пути стабилизации политической системы общества.

Электронные средства коммуникации предоставляют новые беспрецедентные возможности для решений этой проблемы. Создание «электронной мэрии» — не идеалистическая утопия, а политическая реальность. Используя электронную диалоговую коммуникационную систему, жители городских районов и округов могут реально участвовать в процессе принятия решений на местном уровне. Некоторые современные города уже используют этот метод для решения местных проблем, что значительно повысило заинтересованность жителей в вопросах развития политической демократии, обеспечило устойчивую поддержку политических лидеров, помогло преодолеть современный кризис власти на местах.

Пример

Городские общины во всем мире сегодня ищут новые небюрократические и недорогие формы самоуправления. В Нидерландах, Швейцарии, Канаде, Финляндии, Японии, США и Германии развивается движение под названием «Объединение коммун будущего». Основная идея — новое общественное самоуправление с использованием современных информационных средств связи. Например, в разных районах города открываются бюро обслуживания, в которые граждане могут обратиться по любым жизненным вопросам и высказать свои предложения по городскому обустройству, которые затем становятся предметом обсуждения в городском совете. Помимо этого в «городах будущего» открыт прямой провод связи с городской администрацией для населения. Насколько устраивает граждан такая система самоуправления, свидетельствует пример Бонна. Согласно опросам социологов, 90% жителей города довольны своей администрацией, которая использует новые демократические методы самоуправления. То, что воля граждан воплощается в жизнь, доказывает современный — одновременно и функциональный, и уютный — облик этого города, где можно наслаждаться многочисленными зелеными насаждениями, клумбами и зеленью парков, удобствами общественного транспорта и разносторонними культурными программами городской администрации^[7].

Политическая власть не может игнорировать гигантский масштаб изменений информационных потоков в современном обществе: в последние десятилетия произошла фундаментальная децентрализация всей системы коммуникаций, в то время как мощность центральных сетей уменьшается. Это происходит за счет распространения кабелей, кассет, компьютеров, личной электронной почты. Децентрализация информационных потоков является основой децентрализации политических решений, поскольку отследить, как прежде, всю локальную информацию власть уже не в состоянии. Но в этом нет и объективной необходимости, ведь правительства во всех странах жалуются на сверхперегруженность решениями: от вопросов экологии и ядерной энергетики до уничтожения рискованных детских игрушек и ликвидации токсичных мусорных площадок.

Вместе с тем угрозы, исходящие от конфликтов низкой интенсивности, терроризма, незаконных миграционных потоков, наркотрафика, обострение глобальных проблем — все это требует оперативных, компетентных и точных политических решений высших эшелонов власти. Разделение центров принятия политических решений — единственный адекватный выход из ситуации. Специалисты по принятию решений подсчитали, что сегодня даже силовые ведомства на принятие сверхважных политических решений могут тратить ничтожное количество времени — от нескольких часов, до нескольких секунд. В основном это происходит из-за перегруженности центров принятия решений^[8].

Политической власти трудно будет решиться на реализацию принципа разделения центров принятия политических решений. Но несколько столетий назад ей так же трудно было решиться и на использование системы разделения властей. Однако этот процесс пришлось осуществить ради сохранения самого главного — идеи эффективности присутствия политической власти в обществе. Ведь падение эффективности власти равнозначно падению самой политической власти, поэтому болезненный процесс перераспределения властных полномочий придется пережить — таково объективное требование информационной революции.

• [1] См.: Иноземцев В. Л. За пределами экономического общества: Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире. М.: Academia; Наука, 1998. С. 265.
• [2] См.: Fukuyama F. Trust. Р. 26.
• [3] См., например: Drucker Р. F. The Age of Discontinuty. N.Y.: Yarper-Collins Publishers, 1996. P. 176.
• [4] См.: Иноземцев В. Л. За пределами информационного общества. С. 273.
• [5] См.: Drucker Р. F. Op. cit. Р. 101.
• [6] Тоффлер Э. Указ. соч. С. 654.
• [7] См.: Мензинг Ф., Нагельшмитц X. Коммунальное самоуправление в Федеративной республике Германии. М., 2001. С. 3−4.
• [8] См.: Ларичев О. И. Теория и методы принятия решений. М.: Логос, 2003. С. 376.