Сознание и субстанция в онтологии Декарта и Лейбница
Так, в ходе диссертационного исследования не рассматривается метафизическое учение Бенедикта Спинозы, хотя значимость его идей для новоевропейской философии не вызывает сомнений, равно как и роль термина «субстанция» в его работах. Напротив, спинозианский способ именования рационально сущего укоренен в этом термине. И все же представляется нецелесообразным рассмотрение этого учения в том ключе… Читать ещё >
Сознание и субстанция в онтологии Декарта и Лейбница (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Содержание
- ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ СУБСТАНЦИЯ В СТРУКТУРЕ РАЦИОНАЛЬНОЙ МЕТАФИЗИКИ НОВОГО ВРЕМЕНИ
- 1. Картезианский способ установления возможности строгого метафизического рассуждения — cogito
- 2. Cogito sum как организация рационально постижимого мира
- 3. Декарт и Локк. Субстанциальная форма мышления и структура рационально постижимого сущего
- ГЛАВА II. ИНДИВИДУУМ И ЛОГИКА В МОНАДОЛОГИИ ЛЕЙБНИЦА
- 1. Лейбницевская концепция включенного бытия [inesse]
- 2. Понятие силы у Лейбница
- 3. 1. Проблема основания в монадологии Лейбница
- 3. 2. Проективность в структуре основания (ratio)
- 4. Лабиринт континуума и лабиринт свободы
Актуальность исследования. Понятие субстанция, занимающее центральное положение в различных периодах истории философии, в современной философской констелляции переместилось на второй план. Более того, к настоящему времени речь уже идет о завершении, преодолении или прямом отказе от той предметной сферы теоретической деятельности, которая устанавливается новоевропейским понятием субстанциальности сущего. Но прежде чем завершать что-либо, следует, по слову Канта, еще раз оглянуться и всмотреться в завершаемое основание.
Эпоха Возрождения, провозгласившая новую свободу, в которой человек желает быть прежде всего для самого себя, оформила образ человека, позволяющий ему по своей собственной мере определять себя и все остальное сущее. Такая свобода становится антропоцентризмом, поскольку только в антропоцентрическом горизонте сознания она могла получить оправдание и обосновать претензии на свою собственную фундаментальную значимость. Радикальная степень присутствия в мире ренессансной куртуазной личности, требующая определения необходимых и достаточных условий для свободного проявления изобретательности, предприимчивости и сообразованности с любого рода вещами, включая различные магические силы, пронизывающие мировую устроенность, не получала как надлежащей артикуляции, так и необходимого ей философского обоснования. И в этой перспективе собственное задание Декарта — первого в том ряду мыслителей, который принято называть философией Нового времени — заключалось в том, что необходимо было выяснить метафизическое основание новой антропоцентрической свободы, которое он находит в принципе cogito ergo sum.
Этот принцип свободного в своей отчетливости сознания определяет и тождество образа, принимаемого человеком в качестве интимной собственной расположенности в мире. Сомнение Декарта есть высвобождение изначального способа самоидентификации и его действие заложено в новоевропейском понимании субстанциально сущего. Сомнение Гоббса и Локка, скептицизм Юма, кантовская критика, проект высвобождения подлинной реальности, осуществляемый Ницше, Гегелем и Марксом, наконец, «феноменологическая редукция» Гуссерля и учение о «забвении бытия» Хайдеггера показывают, в какой мере сознание современного человека подвержено импульсу этого сомнения и в какой степени оно вынуждено этот импульс постоянно преодолевать.
Актуальность настоящего исследования и определяется тем, что в нем на историко-философском материале проанализировано то теоретическо-методологическое пространство, в котором целостность мира наделяется, уже ставшими привычными, характеристикамипредставлены те возможности историко-философского и метафизического исследования, которые позволяют видеть, каким образом мыслительная работа, проделанная философией Нового времени, вовлекается в тематику современной философии современнойпродемонстрировано специфически новоевропейское понимание субстанции, определяющее возможность рационального освоения мира, в отличие от античного или средневекового истолкования этого понятия.
Степень разработанности темы. Поскольку термин субстанция и способы его истолкования редко уходили из-под пристального внимания мыслителей на протяжении всей истории философии, начиная с античности, только анализ изменений в способах истолкования этого термина и самый краткий обзор литературы, посвященной этой теме, превышал бы допустимые рамки диссертационной работы. На русском языке некоторые, причем весьма значимые, аспекты предлагаемого исследования раскрываются в работах Э. В. Ильенкова, М. А. Кисселя, Г. Г. Майорова, М. К. Мамардашвили, И. С. Нарского, В. В. Соколова, А. Л. Субботина, А. И. Юрченко, И. И. Ягодинского и других.
Фундаментальные исследования на английском, немецком и других языках по избранной нами тематике образуют многообразие нынешних путей осмысления названной темы. Среди них отметим прежде всего работы Л. Кутюра, Л. Ллмкера, Э. Кассирера, Д. Скарроу, Б. Рассела и в особенности труды М. Хайдеггера, в определенном смысле завершающего традицию и критикующего ее, устремляющего пристальное внимание к фундаментальным понятиям метафизики.
В обширной литературе по указанной проблематике в значительной степени разработаны и развиты темы, поднимаемые в предлагаемой работе, однако в ходе диссертационного исследования требовался новый подход к освещению представленной отечественной и зарубежной литературы, связанный с принятыми методологическими установками в интерпретации философских текстов. Во многих отечественных исследованиях недостаточно артикулированной оказывается временнбя и историческая дистанция, устанавливающая себя в отношении между метафизикой Нового времени и современными способами постановки и решения проблем.
Такой, однозначно исчерпывающий подход к идеям Нового времени, когда направленность действующего сознания признается неверной или «ошибочной», оказался сегодня недостаточным. К тому же в имеющихся историко-философских исследованиях мало внимания обращается на то обстоятельство, что новоевропейская концепция сознания-субъекта может быть развернута в таких феноменах как восприятие, понимаемое в самом широком смысле слова, стремление, влечение, сила. Следует помнить, что когда Декарт выясняет генезис сознания как субстанции, а Лейбниц — монады как логического субъекта, мир разворачивается как представление субъекта, модус присутствия которого не ставится под вопрошающее действие картезианского сомнения и целенаправленно не анализируется.
Обращение к заявленной философской проблематике в современной ситуации философствования налагает на исследование не только определенные тематические, но и интерпретационные ограничения. Картезианский или лейбницевский способ осмысления сущего является наиболее понятным в том мире, основные представление которого были сформированы сознанием Нового времени. Но именно поэтому представляется невозможным встраивать философское усилие названных мыслителей в контекст современного историко-философского образа мира. Исследование в области истории философской мысли, поскольку оно претендует на актуализацию проблемного поля, не может опираться на сформированный традицией образ того или иного философа в ряду идейных конструкций. Историко-теоретическая преемственность их следования (или — непоследовательности по отношению друг к другу) может и должна выясняться в периодах того времени, которое будет проявляться в ходе предпринимаемой работы. Такое ограничение позволяет освобождаться от комбинаторной или функциональной обязательности, налагаемой на дискурс прямыми интерпретативными линиями и требует сокращения временнуй дистанции между исследователем и его предметом.
Так, в ходе диссертационного исследования не рассматривается метафизическое учение Бенедикта Спинозы, хотя значимость его идей для новоевропейской философии не вызывает сомнений, равно как и роль термина «субстанция» в его работах. Напротив, спинозианский способ именования рационально сущего укоренен в этом термине. И все же представляется нецелесообразным рассмотрение этого учения в том ключе, которого мы старались придерживаться в ходе представленного исследования: поскольку мыслящее и протяженное рассматриваются Спинозой в качестве модусов единой и имманентной им субстанции, пришлось бы говорить не о субстанциальной проблематике, а о субстанциальных отношениях внутри уже сформировавшегося в традиции сознания. В результате предмет нашего исследования переместился бы из сферы метафизической в методологическую, что не отвечает намерениям представленной работы.
Выявление фундаментальной проблематики, связанной с категорией субстанция, отнюдь не направленное на поиск совершенных ошибок, требует и предвосхищения того состояния неразрешенности, в котором с необходимостью пребывает деятельное сознание, обращенное к собственным основаниям. В таком контексте обращения сознания к собственным основаниям и появляется возможность произведения временнуй структуры узнавания тех смыслов, которые обнаруживали себя в философии Нового времени и до сих пор требуют выражения.
Ведущая цель диссертационного исследования намечена уже в заглавии работы — анализ проблем, возникающих на пути философского осмысления при обращении к такой категории как субстанция. Именно определение вещи как субстанции, как бытия в себе и для себя (per se ас in se) является ключевым для западноевропейских практик сорасположения мыслимых вещей и осуществляющего свою деятельность сознания в рациональной структуре мира как особом событии историческо-философского континуума. Работы Декарта и Лейбница с одной стороны и Локка — с другой, благодаря актуализированному своему отношению к указанному понятию, формируют единую основу, требующую понятийного выражения и устанавливающую определенный проект теоретической деятельности. Раскрытие этой основы, и составляющее цель представленного исследования, предполагает решение следующих основных задач:
— определить место понятия «субстанция» в структуре рационально постижимого мира;
— описать тот способ тематизации мышления, при котором единство рационально произведенной вещи (ens creatum), на которое указывает термин субстанция, определяет модус самотождественности сознания;
— провести анализ того, как в философских конструкциях Нового времени в термине схоластико-аристотелевской традиции (субстанции) обнаруживается специфическое понимание бытия самого по себе и указываются необходимые на пути его осмысления феномены: стремление, восприятие, сила;
— дать топологию попыток, предпринятых в истории философской мысли со времени Декарта, описания тождества сознания вне его субстанциальной характеристики.
Метод диссертационной работы определен, во-первых, как метод историко-философского соотнесения: рассматриваются отдельные феномены новоевропейской философии (картезианское «я мыслю», феномен рефлексии, как он установлен в эмпиризме Локка, феномен силы и возможные формы ее описания в системе предустановленной гармонии Лейбница) — во-вторых, как герменевтический: устанавливается место выявляемых феноменов в структуре рационально постижимого универсума и намечается связь их с тематикой философских работ, обозначившейся в XX векев-третьих, как феноменологический, поскольку исследуются отдельные феномены в онтологии Нового времени и устанавливается связь между ними. Исследование проводится на материале широкого круга источников — от исследовательской литературы до оригинальных философских сочинений.
Новизна диссертационного исследования заключается в том, что категория субстанции философии Нового времени проявлена в качестве уникальной связи феноменов рациональности. Устанавливается, каким образом эти феномены обретают статус универсальных. Это, в свою очередь, позволило выявить теоретико-методологический статус категории субстанция, создающий новый контекст историко-философской работы. Таким образом, в поле зрение нашего исследования попадают такие феномены как сила, динамическая организованность мира, проективное сознание, телесность. Определен принципиальный историко-философский континуум, в котором картезианско-лейбницевское понимание сознания находится в продуктивном подчинении миру схоластики и ренессансного герметизма.
Тезисы, выносимые на защиту в качестве результатов диссертационной работы:
— идеал философского осмысления природы сущего и человека, установленный Декартом в качестве математической строгости, в работах самого Декарта и его последователей остается непроясненнымвозможное прояснение новоевропейски конституированного философского знания должно быть ориентировано на проблему онтологического тождества вещи, предъявленную в понятии субстанция;
— субстанциальное поле мышления в качестве своей основы имеет проективно-силовой характер освоения мира;
— генезис универсума сил, который мы можем наблюдать в учениях Локка и Лейбница, в новоевропейской философии устанавливает себя при том условии, что сам универсум понимается как представление;
— онтический порядок пропорциональности, эксплицированный в «системе предустановленной гармонии» Лейбница, устанавливается в модусе присутствия мышления в динамическом континууме универсума, который и формирует единообразную логическую последовательность формы рассуждения.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Материалы диссертации, разработанные в ней методологические подходы и полученные результаты могут служить предметом критического анализа при историческом подходе в истолковании категорий философского знания, при уяснении специфики историко-философского процесса, а также при решении проблем в области философии языка.
Материалы исследования могут быть использованы при составлении учебных курсов по истории философии, онтологии, логики и культурологии, а также при составлении спецкурсов, в ходе которых предполагается ознакомление с аутентичностью и автономностью философии как дисциплины.
Апробация диссертации. Содержание и результаты диссертационной работы привлекались автором при чтении лекций и проведении семинарских занятий по истории философии античности, Средних веков, Возрождения, Нового и новейшего времени в Российском Государственном педагогическом университете им. А. И. Герцена с 1994 года и в Санкт-Петербургском университете экономики и финансов в 1995;1996 г. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии РГПУ. Положения диссертации опубликованы.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав заключения и библиографического списка.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В завершение следует кратко обрисовать пути последовавшего развития тех аспектов субстанциальной проблематики философии семнадцатого века, на которые было обращено внимание в настоящей работе.
Лейбницевская монадология является, по-видимому, последним из оригинальных учений метафизики Нового времени, в котором понятие субстанции принимается в качестве центральной и простейшей универсальной конструкции. Так, в учении Канта место субстанции занимает сложное образование — трансцендентальное единство апперцепции, само же понятие субстанции, попадая в таблицу категорий, становится функциональной характеристикой.1 Замещение субстанциального отношения отношением функциональным составляет основную направленность и некоторых неокантианских исследований.2.
Критическая метафизика объектов Канта через философию Фихте, Шеллинга и Гегеля преобразуется в метафизику абсолютного субъекта (в философии Гегеля — в метафизику саморазвивающегося духа). Само же понятие абсолюта коренным образом отлично от того универсального понятия универсальной всесвязности, которое мы.
1 См. Кант. Критика чистого разума. М., 1994, с. 86−87. При этом само понятие субстанции не устраняется, а кантовская схема взаимодействия субстанций как «.схема взаимной причинности субстанций в отношении их акциденций, (которая есть) одновременное существование определений одной субстанции с определениями другой субстанции по общему правилу» (там же, с. 126) тождественна лейбницевой системе сосуществования монад. Но, по Канту, описывая субстанцию, мы не можем описывать конструкцию самого по себе мира, в основе такого описания должно лежать иное отношение.
2 См. Кассирер Э. Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функции. СПб., 1912. обнаруживали в лейбницевском учении, или же — автономности cogito Декарта. Гегель в предисловии к «Феноменологии духа», говоря о понятии абсолютного как субъекта, подчеркивает: «На мой взгляд, который должен быть оправдан только изложением самой системы, все дело в том, чтобы понять и выразить истинное не как субстанцию только, но равным образом и как субъект» .
Гегелевский проект системы наук, обосновывая собой лейбницевский порядок отождествления субстанции и логического субъекта, развивает уже не понятие субстанции, а форму самопостижения субъектом своего могущества, и эта форма опирается на тот характер субстанциального, экспликацией которого, как мы видели, были захвачены Лейбниц и Декарт. Выполненная ими работа не была завершена и не была завершаема — в гегелевской феноменологии разворачивается не субстанциальный порядок энергийно устроенного мира, но — присутствие абсолютного в сознании, которое последовательно освобождается от зависимости со стороны каких угодно вещей как объектов.
Так как Кант обнаруживает бытие, в качестве предиката, который не добавляет ничего реального к тому, что мы можем высказать о вещи, так в феноменологическом учении Гуссерля обнаруживается субстанция. В трансцендентальном поле, достигаемом по завершении полной феноменологической редукции, для исследующего это поле субъекта не имеет значения, насколько реально или независимо существуют наблюдаемые феномены — все, что обнаруживает здесь свое присутсвие, существует феноменально, в качестве чистой данности особым образом настроенного сознания. На первый план (как и на всякий последующий) здесь выходит не.
3 Гегель Г. Ф. Феноменология духа. СПб., 1992, с. 9. определение вещи как существующей per se et in se (для себя и в себе), но та дюнамисная основа рационально сущего, которую мы обнаруживали и у Декарта, и у Локка, и у Лейбница: поскольку есть эта основа, которая определяет конструкцию мира, попадающего в поле восприятия, и которая способна взаимодействовать со структурами интуиции и сознания, постольку вообще есть возможность установления строгости метафизического рассуждения, которой Гуссерль и наследует в своем проекте феноменологии.
Идеи метафизического плюрализма получили разработку в русском лейбницеаестве: А. А. Козлов, Л. М. Лопатин, А. С. Аскольдов, Н. О. Лосский, Н. В. Бугаев. Здесь идеи Нового времени получили специфическую размерность, однако, следует отметить, четкого критического отношения к связи понятия субстанция с понятием силы (энергии) в русской (дореволюционной) философской традиции не было выработано.4 Действительно, постижение субстанциальности бытия опирается на опыт человеческой самости, стремления, образующего сущность человеческого «Я» и обнаруживаего его конечность как стремление к завершенности, непрерывное усилие сбывания, что и подчеркивается русскими лейбницеанцами. Однако, это не означает, что субстанциальные формы, которым присущя «vis primitiva» (первичная сила), есть просто души. Они есть то, что соответствует пониманию души в метафизике Лейбница. В качестве перспективы для дальнейшего исследования лейбницевского наследия можно обозначить проблему обнаружения того онтологического генезиса, в котором первичная сила всякой монады становится другим фундаментальным свойством всех душ — восприятием.
4 О понятии энергии и дюнамиса много и чрезвычайно глубоко говорит П. А. Флоренский. Однако его восприятие фундаментальных понятий новоевропейской философии требует особого разговора.
Отдельного упоминания заслуживает та большая и плодотворная исследователльская работа в отношении философии Лейбница, которая была проделана русским ученым И. И. Ягодинским.
Особым образом выстраивается сюжет отношения к термину «субстанция» в онтической деструкции Мартина Хайдеггера. Показывается, что в фундаментальном отношении, заложенном в этом понятии, укореняется изначальное «забвение» онтологического разрыва в понимании бытия всего сущего.5 Говоря о «приуготовляющем мышлении», на место метафизической конструкции, обозначаемой словом субстанция, Хайдеггер (периода «Бытия и времени») ставит термин «экзсистенция», либо же говорит об аналитике Da-sein.
С непосредственным обращением к системе предустановленной гармонии Лейбница, равно как и с жесткой пронегативацией структуры субстанциальных отношений мы встречаемся в работах французского философа Жиля Делеза. Конечным условием производства субъективности здесь является особая структура локальности восприятия, в которой, в отличие от классической установки, не самосущностные точки экзистенциальной активности выстраивают поле сопряженности сознания и мира, но «номадическое» 6 перемещение по разноплановому пространству смыслов задают пункты самоосмысления и мировосприятия. Замещение субстанциального модуса вещи событийным в «Логике смысла» предполагает анализ события как следствия не сходящихся, а расходящихся рядов сосуществующих в мире вещей.
5 «Сущее вместе с тем способом, каким Бытие есть в здесь-бытии, не может быть постигнуто в терминах реальности и субстанциальностиименно на это указывает наш тезис о том, что субстанция человека есть экзистенция» (Sein und Zeit. ТьЬ., 1953, S. 212).
6 См. Делез Ж. Ук. соч., с. 36−38, 132. и далее.
Такая форма анализа, указывающая на смысловые разрывы реалий современности, самообосновывающие существование индивидуального, как и связанная с ней эпистемологическая концепция власти М. Фуко, продуцирующая способы «заботы о себе», 7 позволяет еще раз обратить внимание на непродуманность того обстоятельства, на которое мы указывали в начале разговора о Лейбнице: почему универсум современного философского дискурса выстраивается в тезаурусе слова силы?
Наблюдая за концепциями субстанции Декарта и Лейбница, мы видели, что феномен всесвязности универсума только тогда может быть «хорошо обоснованным феноменом», когда за традиционным определением субстанциального бытия открывается всепроникающий переход от vis primitiva (первичной силы) к vis derivata (силе производной). В метафизике семнадцатого века дюнамисная основа сущего артикулируется в логической строгости отношений. Как мы видим, такой способ артикуляции не является единственным. Будучи далеки от той радикальной позиции, которая представлена в уже упоминавшейся статье Ричардсона, где проводится, видимо, излишне напористое отождествление современного мира с лейбницевым миром предустановленной гармонии, все же следует отметить, что обращение к заявленной теме диссертационного исследования открывает перспективы обращения как к «магистральным» темам философии и ее истории, так и к скрытым, «маргинальным» линиям сознания, осмысляющего свое присутствие в мире.
Фуко М. Герменевтика субъекта // Социо-логос. вып. 1. М., 1991, с. 284.
Список литературы
- Аристотель. Соч. в 4-х тт. М., 1976, т. 1,3.
- Асмус В. Ф. Декарт. М., 1956.
- Ахутин А. В. Понятие «природа» в античности и Новое время, М., «Наука», 1988.
- БатайЖ. Из «Внутреннего опыта» // Танатография эроса. М., 1994.
- Бейлъ П. Исторический и критический словарь: в 2 т. М., 1968. Т. 2.
- Беляев В. А. Лейбниц и Спиноза. СПб., 1914.
- Бергсон А. Соч.: в 4 т., М., 1992, т.1.
- Бердяев Н. А. Опыт эсхатологической метафизики. Париж, 1947.
- Васильева Т. В. Афинская школа философии. М., «Наука», 1985.
- Винделъбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками, СПб., 1902 (Т. I).
- Виноградов Н. Д. Философия Давида Юма, часть 1-я. М., 1901.
- Гайденко П. П. Понимание бытия в античной и средневековой философии // Античность как тип культуры. М., 1988.
- Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. Становление и развитие первых научных программ. М., 1980.
- Гегель Г. Ф. Феноменология духа. СПб., 1992.
- Герметизм и формирование науки. Реф. сборник, М., 1983.
- Герье В. Лейбниц и его век. тт. I П, СПб., 1886.
- Декарт Р. Размышления о первоначальной философии, СПб., «Абрис-книга», 1995 (с параллельным текстом).
- Декарт Р. Соч. в 2-х тт., М., «Мысль», 1989.
- ДеллзЖ. Логика смысла, Москва, «Академия», 1995.
- Делез Ж,., Геаттари Ф. Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип. М., 1990.
- Доброхотов А. Онтология и этика когито //Встреча с Декартом. Москва, Ad Margine т, 1996.
- Долгопольский С. Декарт и Спиноза: эвристика картезианских размышлений // Встреча с Декартом. Москва, «AdMarginan», 1996.
- Заиченко Г. А. Джон Локк. М., 1988.
- Кант И. Критика чистого разума, М., «Мысль», 1994.
- Каринский В. Умозрительное знание в философской системе Лейбница. // Записки СПб. университета, 1912.
- Кассирер Э. Познание и действительность, СПб., 1912.
- Кузнецов Б. Г. Разум и бытие: этюды о классическом рационализме и неклассической науке. М., 1972.
- Кузнецова А. П. Проблема субстанции в философии Декарта: автореф. дисс.. канд. филос. наук, М., 1968.
- Лейбниц Г. В. Соч. в 4-х тт., М., «Мысль», 1982.
- Локк Дж. Соч. в 3-х тт., М., «Мысль», 1985.
- Лосев А. Ф. Аристотель и поздняя классика // История античной эстетики, т. 4. М., 1975.
- Лосев А. Ф. История античной эстетики, т.1. М., 1963.
- Ляткер Я. А. Декарт. М., 1975.
- Майоров Г. Г. Теоретическая философия Готфрида Вильгельма Лейбница. М., 1973.
- Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии: Латинская патристика. М., 1979.
- Мамардашвыли М. К. Картезианские размышления. М., 1993.
- Мамардашвыли М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М., «Лабиринт», 1994.
- Марков Б. В. Разум и сердце. СПб., изд. С.-Пб. университета, 1993.40.