Специфика жанровой структуры повестей Н.С. Лескова 1860-1890-х годов

В последние десятилетия интерес литературоведов к творческому наследию Н. С. Лескова значительно возрос, изменились аспекты рассмотрения и оценки как отдельных произведений, так и творчества писателя в целом, по-новому осмысляется его место в литературном процессе и общекультурных процессах эпохи. Под пристальным вниманием ученых находятся проблемы идейно-художественной эволюции художника, внутренней сопряженности его творчества с предшествующими и последующими историко-литературными периодами (И.П. Видуэцкая, И. В. Столярова, В. Ю. Троицкий, В. А. Туниманов и др.). Одним из ведущих направлений в лескововедении выступает исследование философских, социально-этических и религиозно-нравственных основ мировоззрения писателя (М.М. Дунаев, Г. Б. Курляндская, А. А. Новикова, В. О. Пантин, Н. Н. Старыгина, В.Ю. Троицкий). Актуализированы разработки в области отражения этнокультурной проблематики в художественном мире Н. С. Лескова (Г.Д. Гачев, Ю. Н. Кольцова, В. А. Свительский и др.). Все больше новых подходов имеет место в области изучения идиостиля (М.Л. Левченко) и поэтики произведений писателя (Б.С. Дыханова, О. В. Евдокимова, Г. В. Мосалева и др.). Такое возрастание научного интереса обусловлено, с одной стороны, необходимостью глубокого выявления социально-философского и нравственно-эстетического потенциала творческого наследия данного писателя-классика, функциональная роль которого в культуре современности возрастает в связи с актуализацией проблем этнокультурной идентификации, с другой стороны, тем, что для Н. С. Лескова — одного из самых «мистификаторских» (О.В.Евдокимова) русских писателей — имманентно особое «герменевтическое» поле. Поэтому проблемы, касающиеся изучения творческого наследия Н. С. Лескова, далеко не исчерпаны.

На сегодняшний день в лескововедении немало неизученных вопросов. Так, в новейших исследованиях все более актуализируется жанрологический подход к изучению творчества Н. С. Лескова. Уже затронуты многие аспекты философско-эстетических основ жанровых поисков (О.Е.Угдыжекова), динамики жанров (И.В. Долинина) в творчестве писателя, особенности поэтики его рассказа (Т.А. Алексеева, И. П. Видуэцкая, П. Г. Жирунов, А. А. Кретова, Ю.В. Шмелева) и очерка (Б.А. Леонова). Рассматривались в работах ученых и отдельные стороны поэтики повестей Н. С. Лескова (О.Е. Майорова, B.C. Пушкарева, И. В. Столярова, Е. В. Тюхова и мн. др.), в том числе поднимались вопросы жанровой дифференциации конкретных текстов, касающиеся также воплощения в них типологических структурных особенностей русской классической повести — архаики и жанроформирующих факторов (В.М. Головко). Повесть в художественной системе Н. С. Лескова всегда занимала особое положение: дело здесь не только в том, что писатель обращается к средней эпической форме на протяжении всего творчества, и даже не в количестве (тринадцать произведений), а в значении, масштабности текстов, написанных в этом жанре. Между тем корпус повестей писателя в целом еще не рассматривался, и жанровая специфика, своеобразие повести Н. С. Лескова, органическая целостность ее структуры, рождающаяся в единстве жанроформирующих и жанрообразующих начал, до сих пор остается наименее изученной частью литературного наследия классика. Отсутствие специальных исследований, посвященных данному предмету, и определяет актуальность работы.

Избранная тема подразумевает обращение к проблеме соотношения типологического уровня и «внеканонической инициативы» автора в жанровой структуре лесковской повести. Поскольку архаика и жанровый тип русской классической повести на сегодняшний день достаточно глубоко проанализированы (В.М. Головко, 1995; 2001), целесообразно сосредоточиться именно на определении специфических структурных особенностей произведений средней эпической формы Н. С. Лескова.

Изучение жанровой структуры повести Н. С. Лескова в предлагаемом аспекте позволит выявить гносеологические, онтологические и художественно-антропологические принципы творчества писателя, вплотную приблизиться к типологии лесковской повести, без которой картина его жанровых приоритетов и художественного наследия в целом не может быть полной.

Целью предлагаемого исследования является изучение специфики жанровой структуры повестей Н. С. Лескова 1860−1890-х годов, установление характера и содержания ее динамических изменений в связи с художественно-философскими закономерностями творчества писателя.

Для достижения поставленной цели необходимо решение ряда задач:

— проанализировать метапоэтику Н. С. Лескова и особенности авторской трактовки философско-эстетических аспектов жанровой проблематики как ведущего жанрообразующего фактора, обусловившего систему жанрообразующих средств повести писателя;

— рассмотреть специфику конфликта, типологию героя и сюжета с целью определения внутреннего организующего закона жанровой структуры повести Н. С. Лескова;

— охарактеризовать «пограничность» художественного пространства и времени, описать эволюцию пространственных форм с целью выявления изменений в жанровых принципах изображения человека в повестях Н. С. Лескова 1860 — 1890-х годовисследовать жанрообразовательные процессы в области повествовательной перспективы и субъектной организации в системе корреляций с другими элементами жанровой структуры;

— рассмотреть процесс онтологизации компонентов жанровой структуры повести Н. С. Лескова 1860 — 1890-х годов, воплощаемый в динамике жанровых разновидностей.

Объектом диссертационного исследования является жанровая поэтика повестей Н. С. Лескова 1860−1890-х годов, анализируемая на материале произведений: «Житие одной бабы» (1863), «Леди Макбет Мценского уезда».

1865), «Воительница» (1866), «Островитяне» (1865−1866), «Старые годы в селе Плодомасове» (1869), «Смех и горе» (1871), «Запечатленный ангел» (1872), «Очарованный странник» (1873−1874), «Захудалый род» (1873), «Детские годы» (1874), «На краю света» (1875), «Юдоль» (1892), «Загон» (1893).

Предмет исследования — жанровая структура повести Н. С. Лескова, понимаемая как органическая целостность, порождаемая единством типологического и индивидуального начал, выявляющая внутреннюю закономерность объединения частей, логику смыслообразования, распространяющую свое влияние на состав и функцию каждого элемента.

Хронологические рамки исследуемого материала обусловлены тем, что 1860 — 1890-е годы — время развития повести в творчестве Н. С. Лескова, формирования типологической структуры данного жанра, характерной для лесковской прозы.

Методологической основой диссертации являются фундаментальные исследования отечественных ученых в области поэтики, метода и стиля М. М. Бахтина, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, Б. О. Кормана, Д. С. Лихачева, Г. Н. Поспелова, Б. В. Томашевского, Б. А. Успенского и др., исследования по проблемам жанрологии В. М. Головко, В. Н. Захарова, Ф. З. Кануновой, Т. А. Касаткиной, А. И. Кузьмина, B.C. Синенко, Н. Д. Тамарченко, В. И. Тюпы, Н. П. Утехина, Л. В. Чернец, А. Я. Эсалнек и др. Используются также работы европейских и американских ученых: Г. Башляра, Г.-Г. Гадамера, П. Рикера в области феноменологии и герменевтики, Р. Барта, Е. Фарино в области структурализма, В. Шмида в области нарратологии. Учитываются достижения современного лескововедения.

Методы исследования обусловливаются решением конкретных задач на различных этапах работы и определяются характером исследуемого материала. Работа базируется на структурно-семантическом, системном и феноменолого-герменевтическом подходах, сочетает историко-генетический, типологический, сравнительно-сопоставительный методы с элементами структурного анализа.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые предпринимается попытка анализа специфики жанровой структуры повести Н. С. Лескова на материале всего корпуса произведений данного вида в творчестве писателя. Хотя учеными неоднократно рассматривались различные стороны поэтики лесковских повестей, проблемы специфики жанровой структуры повести писателя в целом не входили в сферу исследовательского внимания.

Научно-практическая значимость работы состоит в дальнейшей разработке проблем теоретической и исторической поэтики русской классической повести, в том, что результаты диссертации могут быть учтены в историко-литературных и теоретических исследованиях по проблемам поэтики и типологии жанра повести. Материалы, выводы и обобщения исследования могут быть использованы при подготовке общих и специальных курсов по истории русской литературы XIX века, а также для дальнейшего освоения исследуемой темы и связанных с нею проблем.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Специфика структуры, повестей Н. С. Лескова 1860 — 1890-х годов обусловлена особой формой воплощения философско-эстетических аспектов жанровой проблематики. Определяющая для художественной философии Н. С. Лескова идея «жизни» — «длительности» порождает «пограничный» способ художественного мышления писателя, который является по своему существу философским и предполагает особую установку на изображение жизни и связей человека с миром, ориентированную на преимущественное обнаружение онтосущностей. «Пограничность» объединяет повесть Н. С. Лескова со всем массивом его художественного наследия, реализуется в трактовке корреляций «родового», «видового» и «индивидуального» начал в человеке, в постепенной онтологизации «архаики» жанровой структуры, детерминирует жанрообразующий принцип эстетического моделирования, объективируемый в содержательности и функциональной роли жанрообразующих средств, обусловливает тесный контакт с другими жанрами литературы и видами искусства.

2. Принцип «пограничности» порождает отличительные черты сюжетно-композиционной системы повестей Н. С. Лескова: двунаправленность содержания конфликта и сюжета, ассимиляцию в их структуре различных жанровых и родовых начал. Онтология сюжетно-композиционной системы создается конфликтом экзистенциальной данности бытия человека и его социальной заданности, что определило драматизм «пограничного» героя, воплощаемый как в напряженности противоречий, так и самой логикой взаимоотношений Я и Другого в характерологии персонажей «двойного» и «интегративного» сознания, эстетическим модусом персонажа. Типологические разновидности сюжета такого героя основаны на ситуации обнаружения «пределов», которая имеет аксиологический статус и становится средством актуализации онтологической проблематики. Особенности трактовки человека и усложнение художественных задач обусловили формирование системы сюжетосложения повестей по пути романизации структуры сюжета.

3. Специфические установки на изображение жизни обусловили «пограничность» художественного пространства повестей Н. С. Лескова. Драматизм героя и конфликта воплощается в двойственности пространства героя, «опредмечивающего» диалог различных уровней его сознания — Я и Другого, «онтологического» и «социально-исторического», общечеловеческого и «массового». Эволюция принципов изображения пространства связана с повышением роли онтологической проблематики, что ведет к усилению жанрообразующей роли элементов театрализации как средства создания «мнимого» пространства «косной ментальности» -иллюзорной формы «открытости», характерной для неподвижного героя, и пространства «перехода» как средства воплощения истинной «открытости», «интегративного» сознания героя, экзистенциального человеческого движения. Онтологизация художественного мира повестей осуществляется также на основе типологического хронотопа путем синхронизации различных временных планов (времени Вечности основного субъекта речи и времени «Кризиса», доминирующего в сюжете и фиксируемого в хронотопах героев).

4. Выступая специфической формой реализации «жанрового стиля», система «обратной» повествовательной перспективы в повестях Н. С. Лескова оказывается «предрасположенной» к выявлению художественных законов символического обобщения, создает предпосылки онтологизации художественного мира. Повествовательная система повестей Н. С. Лескова обнаруживает «пограничные» свойства: функционирует на пересечении объективации и субъективации и имеет тенденцию к онтологизации субъектного сознания. Типы взаимоотношений с Другим и «чужим» «словом» в речи повествователя, рассказчика и персонажей становятся формой развертывания философско-антропологических воззрений писателя, актуализации интенциональности субъекта и онтологической событийности высказывания, выступают средством воплощения конфликта и драматизма персонажа, отражая сложные процессы, происходившие в сознании человека «переходной», кризисной эпохи.

5. Единство принципов организации сюжетно-композиционных, время-пространственных и нарративных компонентов структуры обнаруживает органическую целостность жанровой структуры повести Н. С. Лескова. Онтологизация основных компонентов жанровой структуры обусловила эволюцию жанровых разновидностей: если в 1860-х годах в качестве жанровой доминанты выступают социально-бытовые аспекты, то со второй половины 1870-х годов собственно онтологическая проблематика выходит на первый план, что находит свое выражение на уровне всех компонентов жанрового «целого», и повесть Н. С. Лескова окончательно принимает вид социально-философской.

Апробация научных результатов исследования осуществлялась на Международных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых по фундаментальным наукам «Ломоносов» (Москва, 2000, 2002), Международной юбилейной конференции «Литература и христианство» (Белгород, 2000), региональных научно-практических конференциях (Ставрополь, 2004, 2005; Пятигорск, 2005). Материалы диссертации и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории русской и зарубежной литературы Ставропольского государственного университета. По теме диссертации опубликовано семь работ.

Структура диссертации включает «Введение», три главы, «Заключение» и «Библиографию», состоящую из 279 наименований. Общий объем диссертации 199 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное исследование поэтики произведений Н. С. Лескова позволило сделать ряд важных новых выводов, аргументирующих положения, вынесенные на защиту.

Целостность жанровой структуры повести Н. С. Лескова складывалась не просто в результате освоения опыта других литературных форм (романа и драмы), а в процессе выявления собственного идейно-конструктивного потенциала жанра, которое осуществлялось по пути онтологизации художественной структуры. Складывание специфики повести Н. С. Лескова как структурно-семантической «целостности», функционирующей в творчестве писателя, связано со становлением особой, авторской формы воплощения жанровой «концепции человека». Выступая «точкой схождения» лесковского понимания человека и жанровых возможностей его воплощения, эта особая форма воссоздания целостного индивидуального бытия героя определяется философскими, социально-этическими и религиозно-нравственными аспектами мировоззрения писателя и актуализируется в самой трактовке «общечеловеческих», «социально-исторических» и «индивидуальных» качеств изображаемого персонажа.

Мировоззрение Н. С. Лескова формировалось на основе христианской антропологии, в ситуации общеевропейского кризиса традиционной религии, что уже во многом способствовало онтологическому «развороту» интерпретации «общечеловеческого», «социально-исторического» и «индивидуального» в человеке. Форма реализации жанрового принципа изображения человека в мире, характерная для повести Н. С. Лескова, специфически обусловлена философско-эстетической концепцией «жизни» -«длительности» писателя и вытекающими из нее особенностями трактовки корреляций «длительности» и «момента» как форм осмысления бесконечного и конечного, всеобщего и единичного, конкретно-исторического и онтологического. Понимание человеческой жизни как «длительности» развертывается в лесковских повестях через определяющую для всей его художественной философии идею единственности, неповторимости места субъекта в бытии, реализуется в форме «апокрифического» (В.О. Пантин) подхода к факту, обусловившего установки на воспроизведение жизни, принцип отбора и оценки явлений, когда системный характер изображаемой действительности выявляется через индивидуальное чувство бытия.

Концептуальный характер идеи слитности «длительности» и субъективности определил содержательность самосознающей деятельности героев повестей как процесса обретения себя и своего места в бытии, осуществляющегося через причастность Другому, личное обретение Абсолюта. Основой ценностной содержательности личности персонажа в повестях Н. С. Лескова выступает требование ответственной и активной причастности Другому и бытию. Онтологическая событийность конкретного момента индивидуальной жизни рассматривается с позиции активного утверждения-укоренения человека в бытии. В том случае, если герой отказывается от активного становления, его субъективное бытие становится случайным и неукорененным.

Онтологическая событийность действий героев играет значительную роль в создании «смыслового целого» произведений, выводя злободневную проблематику в план общефилософских проблем.

Уже в первых повестях Н. С. Лескова складывается особый принцип изображения человека в рамках жанрового задания. Композиция повестей 1860-х годов организуется таким образом, чтобы показать онтологический аспект социально-бытовой коллизии «родового» и «видового», отношений человека и детерминант. В повестях 1870 — 1890-х годов («Смех и горе», «Запечатленный ангел», «Очарованный странник», «Захудалый род», «Детские годы», «На краю света», «Юдоль», «Загон») указанные особенности моделирования Я в мире уже выступают определяющим началом, становятся специфическим выражением основного конструктивного принципа жанра, активно влияя на формирование жанровой разновидности конкретных произведений.

Делая бытовой факт явлением онтологическим, Н. С. Лесков воочию дает понять «мистическую», а не бытовую суть своего реализма. Эта поэтика просветления конкретно-исторического факта обнаруживает основные черты «пограничного» творческого сознания писателя, которое является в широком смысле философским и предполагает особую установку на изображение жизни и связей человека с миром, когда конструируемые стороны действительности ориентированы на преимущественное обнаружение сущностей бытия.

Пограничность" объединяет повесть Н. С. Лескова со всем массивом художественного наследия писателя, реализуется в трактовке «родового», «видового» и «индивидуального» начал в человеке, детерминирует жанрообразующий принцип эстетического моделирования и в конечном итоге, структурирует тип лесковской повести, особенности которого проявляются во всей совокупности формирующих и образующих компонентов. «Пограничная» установка обусловила жанровый синтетизм повестей Н. С. Лескова. Становление специфической «концепции человека» как жанрообразующего фактора структуры лесковской повести осуществляется в процессе выявления собственного идейно-конструктивного потенциала жанра, в обращении к жанровым и повествовательным традициям древнерусской литературы, в творческой полемике с современной литературой.

Особенности трактовки человека в мире определили структурно-семантическое «ядро» сюжетно-композиционной организации повестей как жанрообразующего средства. В центре внутренних духовных исканий центральных персонажей лесковских повестей оказывается проблема границ личностного самоопределения по отношению к ролевой границе присутствия Я в мире и путей активной самореализации. «Чужесть», «странность» предопределяет отношения человека и среды в повестях, носящие, как правило, конфликтный характер, сущность которого — в противопоставлении онтологического и социального, подавляющего человека как экзистенцию, и в столкновении экзистенциального человека с социальным в одной судьбе и в одном сознании. Однако в повестях 1860-х годов этот конфликт еще выступает в «подтексте» социально-нравственного, так как собственно онтологическая проблематика в художественной философии Н. С. Лескова еще не занимает того места, которое обнаруживается в повестях 1870 -1890-х годов.

Перенос значительной части конфликта во внутренний план обусловлен драматическим способом бытия лесковских персонажей как формой воплощения авторского понимания человека. Человек оказывается средоточием конфликта: в его сознании происходит борьба, неразрывно слиты «истина Христова» (X, 412), и онтологическая ложь, насущные проблемы, бытовые мелочи, и «вечные» вопросы, коллективное и индивидуальное.

Персонажей повестей Н. С. Лескова можно разделить на два типа: герои «двойного сознания» и героев «интегративного сознания». В обоих случаях можно говорить о драматизме персонажа, что обусловливает специфику внутреннего противоречия, воплощается в способе существования (одиночество), в организации хронотопа и субъектной сферы, «опредмечивающих» диалог различных уровней его сознания — Я и Другого, «онтологического» и «конкретно-исторического», общечеловеческого и «массового». В повестях «Воительница», «Смех и горе», «Загон» постоянная игра элементами в системе «двойного сознания» создает внутреннюю раздвоенность в оценках себя героями, символизирует распадение сознания под воздействием Другого. В повестях «Островитяне», «Запечатленный ангел», «Очарованный странник», «Детские годы», «На краю света», «Юдоль», где развитие действия связано с изображением изменения среды героя, обращения его к странничеству, существенной характеристикой сознания персонажа выступает обретение себя в Другом — «интегративное» начало.

Особенностями разрешения конфликта обусловлен эстетический модус персонажа в повестях. Воплощенность — недовоплощенность внутренней данности бытия героя относительно его внешней заданности определяет доминантную роль конкретных эстетических начал: трагического (парадоксальная самореализация) в повестях 1860-х годов «Житие одной бабы» и «Леди Макбет Мценского уезда" — героико-драматического (самореализация в Другом) в повестях 1870−1890-х годов «Островитяне», «Запечатленный ангел», «Очарованный странник», «Детские годы», «На краю света», «Юдоль" — сатирического (фиктивная самореализация) в повестях «Воительница», «Смех и горе» и «Загон». Драматизм героев обусловливает диалогизацию в целом монологического жанра и порождает важное качество повестей Н. С. Лескова — широту типизации, дает возможность воплощения всеохватывающей силы социально-исторических коллизий, напряженно протекающих внутренних процессов, драматичностисудеб героев «кризисного», «переходного» времени.

Особенности конфликта и героя обусловили специфику сюжета, где главным сюжетообразующим: элементом выступает ситуация обнаружения пределов, «перехода границы», которая, как и сюжет в целом имеет двойное содержание: в традиционном (конкретно-историческом) смысле — переход границы дозволенного-недозволенного, жизни и смерти, здешнего и потустороннего мира, и в онтологическом — переход границы человеческого и Божеского, преодоление границ внутри индивидуальности и преодоление границ между индивидуальностями на основе единства бытия, равно объемлющего Я и Другого. Повторяющиеся ситуации становится средством передачи онтологической событийности действий персонажа, формой раскрытия его сознания, и в конечном итоге его бытия, что «опредмечивается» во всей структуре сюжета. Онтологизация злободневного сюжета в повестях Н. С. Лескова осуществляется как изнутри (путем введения сквозных образов-символов, скрепляющих «сюжеты» героев), так и с помощью использования приема «рамы», которая выступает композиционной точкой зрения автора.

На основании единой сюжетообразующей ситуации обнаружения пределов, «перехода границы» в повестях Н. С. Лескова можно выделить два типа структурной организации сюжета. Герой обнаруживает отсутствие границы в обоих случаях, но в двух направлениях сюжетного действия — «к проникновению» за границу и «к принятию на себя чужой роли», каждый из которых имеет аксиологическое значение и становится средством актуализации онтологической проблематики.

Поэтика сюжета повести Н. С. Лескова рождается на границе с построениями романного типа. Изображение многосложности жизни через «апокрифический» подход приводит к разрушению цельности, однородности «микросреды», ведет к умножению сюжета, к структурированию явлений по принципу вертикали на основе единого закона бытия. Тенденция к расширению сюжета сочетается в повестях с одновременной концентрацией его вокруг сознания героя.

Структурообразующая коллизия обусловливает специфику пространственных композиций повестей Н. С. Лескова, связанную с сознательным обнаружением «границы», когда изображаемое в сюжете пространство всегда актуально или потенциально включает иную пространственную сферу. Поэтому главное качество художественного пространства всех повестей Н. С. Лескова — его «пограничность». «Пограничность» пространства в повестях Н. С. Лескова представляет совокупность его сущностных характеристик, среди которых основополагающими будут двойственность, децентрированность и амбивалентность.

Стремление передать негативные процессы, происходящие в российской действительности, «разорванность» социально-исторического и онтологического начал в человеке и мире, обусловили специфику форм пространственного воплощения идеи нравственной неподвижности героя в повестях писателя, связанную в «пограничном» хронотопе с противопоставлением конкретно-исторического и бытийного аспектов человеческой жизни. В рассмотренных нами повестях онтологическое содержание пространственного образа мира предстает с позиции аксиологических проблем: действительность, создаваемая «двойным сознанием» героев, косным менталитетом, раскрывается в качестве «мнимой» путем ее театрализации. С другой стороны, обнаруживая миражность существования человека, Н. С. Лесков «пробивается» к метафизическим основам бытия.

Изображая «двойное сознание» героя как форму децентрированного косного менталитета, воцарившегося в русской действительности конца XIX века, Н. С. Лесков намечает черты кризиса национального самосознания, искажение в течение веков складывавшегося способа мышления. С другой стороны, последовательная «театрализация» изоморфного такому сознанию пространства ведет к раздвижению рамок изображаемого топоса до любого-другого, онтологизации проблематики, становится важнейшим жанрообразующим средством, организуя структуру повестей по типу философской разновидности.

Поиск возможностей и путей претворения гармоничного типа отношений человека с миром, как с природной, так и общественной его составляющими, получает своеобразное решение в рамках жанровых принципов изображения Я в мире, складывающихся в лесковской повести. «Пограничная» установка на изображение жизни определила специфику форм воплощения «открытого» пространства в повестях Н. С. Лескова, когда в конкретно-историческом, социальном свидетельствуется вечное, бытийное. Это обусловило художественное своеобразие трактовки традиционных (в рамках сложившейся жанровой парадигмы второй половины XIX века) пространственных форм изображения «движущегося» героя в повестях Н. С. Лескова, которые находят свою образную реализацию в обретении героем нового видения" и «измерения» того же самого пространства, экспансии внутреннего пространства героя во «внешнее» — действительность. Взаимообусловленность пространственно-временной и сюжетной организации повестей проявляется в том, что именно переживание нового измерения пространства — «беспредельного мира», опыт вхождения в границы Другого как форма выражения нравственного движения неподвижного в физическом отношении персонажа становится кульминационным моментом сюжета и исходной точкой «пути» героев повестей «Островитяне», «Запечатленный ангел», «Очарованный странник», «На краю света», «Юдоль». Такой тип отношений становится формой фиксации «интегративного» сознания героя, позволяет существенно расширить возможности жанра. Экспансия «внутреннего» пространства героя во «внешнее» (действительность) является выражением экзистенциального человеческого движения.

Экзистенциальными полюсами мира в повестях Н. С. Лескова выступают «свет» и «тень». «Голод ума» и «души» как форма блуждания «во тьме» или «слепоты» в повестях «Островитяне», «Запечатленный ангел», «Юдоль» становится способом выражения ограниченности сознания рамками чувственной действительности, тогда как нравственное движение персонажа выражается в обретении им «нового видения», «света», влечет за собой трансформацию форм и качеств предметов. Изменение пространства в этом случае представляет собой, по сути, форму «движения неподвижного человека», когда чувственно воспринимаемый мир поглощается ощущением внутренней бескрайности и интенсивности бытия. Перемещение точки зрения, когда в житейски-практическом, обыденном свидетельствуется нравственно-философское, бытийное и есть внутреннее ощущение, чувство бытия. Состояние «перехода» становится для лесковских персонажей философией жизни, когда пространственному перемещению из одного «локуса» в другой и непониманию, царящим в разрозненном социальном мире, противопоставляется экзистенциальное преодоление и другая жизнь, связанная со способностью героя формировать собственное пространственно-этическое поле в рамках пространства наличной действительности.

Анализ эволюции семантики пространства «перехода» — «двери» и «окна» — в рассматриваемых повестях показывает онтологизацию их семантики к 1870-м — 1890-м годам, благодаря чему весь социально и исторически конкретный пространственный мир начинает восприниматься в ином художественном измерении, измерении жизни как бытия, что «опредмечивает» движение жанра в творчестве Н. С. Лескова, осуществляющееся по пути философской разновидности.

Онтологизация художественного мира повестей осуществляется также благодаря синхронизации время-пространственных планов автора-повествователя, повествователя, рассказчика и героев. Доминирующее время сюжета повестей — конкретно-историческое (ему соответствует «закрытое» пространство «микросреды») — вследствие сопоставления со временем Вечности основного субъекта речи принимает черты циклического времени «Кризиса», симулякра «Вечно Сущего». Время Вечности — точка зрения автора-повествователя, устанавливается «рамой» и имеет свои точки локализации в сюжете.

Синхронизация время-пространственных планов осуществляется в повестях Н. С. Лескова не только путем использования приема ретроспекции, характерного типологически для «концептуального» хронотопа реалистической повести, но и через выявление сходства мировоззренческой позиции героев и сюжетных ситуаций с культурным контекстом, что свидетельствует об усилении значения внетекстовой сферы как жанрообразующего средства повести Н. С. Лескова. Поэтому эффект вневременности и внепространственности создается как двойственностью очертаний пространственного мира, так и постоянным расширением его по различным временным перспективам. Благодаря такому отношению философско-эстетическое «значение» времени, фиксируемого в синхронных точках зрения героев, создается где-то между ними и точкой зрения автора-повествателя, словно «опредмечивая» в структуре повестей «пограничное» время-пространство.

В повестях Н. С. Лескова система событий в целом обусловлена последовательностью жизненного материала: начав свою литературную деятельность с очерков и корреспонденций, Н. С. Лесков в дальнейшем сохранял связь с этими свободными жанрами, предпочитая форму мемуарного или хроникального сюжета, но часто дискретное течение событий «приостанавливается» введением всякого рода «отступлений» в прошлое или в будущее, актуализацией внутренней точки зрения персонажа путем использования избыточно характерной речи, привлечением нескольких описаний одного и того же события, интертекстуальным «просвечиванием» или заменой события сюжета эпизодом из «вечной истории». Особенно активны указанные процессы в повестях 1870 — 1890-х годов, где в авторской речи переход от одной точки зрения к другой, от одной интерпретации события к другой создает одновременность и неоднородность событий, когда одно и то же событие может быть не просто по-разному воспринято, но реализовываться в нескольких сюжетных планах, а различные события могут интертекстуально «просвечивать» друг друга, сливаясь в одно. Чередование «внутренней» и «внешней» точки зрения позволяет строить «саморазвертывающееся» повествование, существенной чертой которого становится отсутствие закрепленности за конкретным фактом.

Принципом организации повествовательной стратегии средней эпической формы Н. С. Лескова оказывается система «обратной перспективы». Этот принцип играет жанрообразующую роль и выступает специфической реализацией жанрового типа повествования в произведениях писателя, когда «далевой образ» и единство сюжета организуются эллипсисом художественной мысли, равно объемлющем все трактовки сюжетных ситуаций. Система «обратной перспективы» позволяет сделать взаимопроницаемыми различные трактовки ситуаций и различные ситуации, оказывается «предрасположена» к выявлению художественных законов символического обобщения. Единство всех элементов жанровой структуры обусловливает изменение семантики жанрового типа повествования это внутренне: предрасположенный к передаче хронологического бытового порядка событий, в повестях Н. С. Лескова он создает предпосылки к структурированию явлений по принципу вертикали и онтологизации художественного мира.

Взаимообусловленность системы повествования повестей Н. С. Лескова спецификой сюжетно-композиционной организации и «пограничным» хронотопом реализуется как в самой субъектной неоднородности повествовательных форм, так и в ее функциональной нагрузке. Тип отношений «своего» и «чужого» «слова» в речи персонажа и нарратора повестей становится средством выявления онтологической событийности высказывания и формой воплощения в нарративе типа сознания героя. Противопоставление в речи «сказового» рассказчика выраженных в языке черт русской ментальности и ментальности обывателя воплощает два в корне различных понимания человеческой личности («массовый человек» и «индивид из народа»), ее места и роли в мире, а тип взаимоотношений с Другим и «чужим» «словом» становится формой развертывания собственной интенциональности и онтологической событийности высказывания. Сопоставление «слова» сказового рассказчика, персонажей и «слова», вводящего элементы чужих текстов и стилистики становится средством создания «кругозора» (М.М. Бахтин) повествователя, близкого автору, его «слова», то есть играет жанрообразующую роль. При относительной самобытности каждого «голоса» в повести Н. С. Лескова сохраняется и поддерживается единство произведения: различные «голоса» оказываются взаимопроницаемыми, что способствуют выявлению авторской интенции, которая утверждает первенство самой по себе жизни. Таким образом, в «слове» повествователя происходит важнейшее с точки зрения познания событие — временный переход на позицию Другого при сохранении (и утверждении таким способом) своего уникального места в бытии, событие познания как единства эмоционального переживания.

Тенденция к «многослойности» речи героев, характерная для литературы русского классического реализма, выступает в повестях Н. С. Лескова средством воплощения специфической установки на изображение жизни и формой развертывания сущностных характеристик сознания персонажей, находящихся в метафизической «пограничной» ситуации. «Слово» каждого из героев повестей Н. С. Лескова ориентировано по отношению к «чужому» «слову» другого персонажа и к «слову"-носителю авторитетной точки зрения. Онтологическая событийность высказывания персонажа повестей Н. С. Лескова проявляется в использовании привилегии своего единственного места вне других людей как типе отношений с Другим и его «словом». Принципиальная вненаходимость позиции «я-для-себя» в слове героя, связанная с полаганием истины не в объекте, а в своем отношении к нему, приводит к замещению собственного «слова» героя «словом» «массы».

Функционирование нового героя в 1870—1890-х годах обусловило формирование иного типа отношений с Другим и его словом в речи героя. В указанных повестях соотношение «своего» и «чужого» слова в речи персонажа формируется, исходя из принципа максимальной и активной реализации своего единственного места в бытии, то есть из напряженной вненаходимости и неслиянности с Другим — как «ответственный поступок» (М.М. Бахтин). Собственное «слово» героя здесь возникает степенями явленности из «чужих» слов как точек локализации культурной памяти, что и позволяет выявлять себя в Другом, утверждая саму жизнь как в большей или меньшей степени просветленную реальность бытия.

Два ведущих типа взаимоотношений «своего» и «чужого» «слова» в речи героев — некритическое усвоение и отношения дополнительностисоотносятся в повестях Н. С. Лескова с двумя общефилософскими типами мироотношения (в терминах Л. Гумилева — «негативным» и «позитивным»), которые можно отнести персонажам-носителям «двойного сознания» и «интегративного».

Двойная ориентация «слова» героя в повестях Н. С. Лескова была связана с задачей передать многосложность его внутренней жизни не только средствами описания, сколько в формах самораскрытия — с одной стороныс другой, позволяла писателю ввести конфликт в саму структуру высказывания, показать процессы внутреннего столкновения различных образов себя внутри сознания персонажа, внести в повествование драматизм и психологическую напряженность, а также становится средством онтологизации художественного мира и аксиологической характеристики персонажа (выявления «своего» «слова» как «ответственного поступка»).

Особая роль «чужого» «слова» в речи рассказчика, повествователя и героев выявляет единство принципов структурной организации повестей писателя. В этой связи показательно, что повествовательная система повести Н. С. Лескова имеет тенденцию к онтологизации субъектного сознания и функционирует на пересечении объективации и субъективации. Гармоническая целостность лесковских повестей достигается таким взаимоотношением «голосов», когда при относительной самобытности каждого «голоса» сохраняется единство произведения, образующееся как внешними рамками, так и самим жанровым принципом «монологизма».

Внутренние связи" основных компонентов жанровой структуры указывают на структурообразующий центр повести Н. С. Лескова. Этот центр обусловлен спецификой трактовки человека и действительности. Динамика основных компонентов структуры свидетельствует о постепенном увеличении роли онтологической проблематики в лесковской повести, что обусловило эволюцию жанровых разновидностей: если в 1860-х годах в качестве жанровой доминанты изображения выступают социально-бытовые аспекты, то 1870-х годах, особенно со второй половины этого десятилетия, собственно онтологическая проблематика выходит на первый план, что находит свое выражение на уровне всех компонентов жанрового «целого», и повесть Н. С. Лескова окончательно принимает вид социально-философской.