Семейные отношения в локальных обществах второй половины XIX — начала XX вв

Актуальность темы

исследования. История внутрисемейных отношений на Ставрополье и Тереке представляет собой актуальную научную проблему. Вопросы семейной истории рассматриваются рядом направлений современной исторической науки. История семьи находится в русле тендерных исследовательских практик, что свидетельствует о научной своевременности обращения к данной теме. В деятельности зарубежных и российских историков особое место сегодня занимает местная история. Это обуславливается и новыми методологическими подходами к её изучению и современной парадигмой мирового развития. Процессы глобализации вызывают локальную реакцию местных сообществ, что актуализирует их исторический опыт. Межличностные отношения в пределах семейного пространства могут рассматриваться в контексте новой локальной истории. Её подходы позволяют конструировать образы семьи, помещенной в пространство города и села, как часть повседневной жизни.

Кроме того, актуальность истории семейных отношений определяется тем, что институт семьи является базовой структурой социальной истории во всех её периодах. Всякая культура прошлого содержала в себе и семейныш институт — необходимый для выживания человека и общий знаменатель общества. Сегодняшняя семья является продуктом человеческой истории 1.

Как справедливо отметил Ю. Л. Бессмертный, частная жизнь не существует в безвоздушном пространстве. Она инкорпорирована в гражданское общество, вего социально-экономический и политический строй. И все формы социальной деятельности реализуются с учетом заложенных в человеческих душах традиций, включая представления о частной жизни. Эти представления охватывают как традиционный пласт, так и нововведения, возникшие в связи с общественной эволюцией: Отсюда следует, что частная, жизнь каждой эпохи выступает как важнейший показатель своеобразия и общества, и человека. Именно поэтому анализ.

1 Гис. Ф., Гис. Дж. Брак и семья в средние века. М., 2002. частной жизни — один из важнейших путей осмысления прошлого и, соответственно, один из каналов нашего самопознания. Без исследования этих сюжетов немыслимо историческое знание 2.

Социальная актуальность определяется рядом обстоятельств. Во-первых, современным нравственным состоянием общества, во-вторых, качественными изменениями внутрисемейного пространства, в-третьих, реформированием современного российского общества. Внимание к институту брака со стороны государства, связанное с / попытками его укрепления, актуализирует изучение семьи социогуманитарным знанием. Исследования в исторической перспективе позволяют увидеть особенности взаимоотношений семьи и власти в разные эпохи, понять их взаимозависимость. С другой стороны, история семьи формирует представление о том, насколько качество межличностных отношений в семье обуславливается политическим, социально-экономическим и культурным состоянием социума.

Объектом' исследования стали семейные отношения локальных сообществ Ставропольской губернии, а также Терской области во второй половине XIX — начале XX вв.

Предмет исследования является процесс формирования качественно нового семейного пространства славянского населения в контексте общероссийских тенденций второй половины XIX — начала XX вв., и особенности взаимодействия представителей разных полов и поколений в семьях Ставрополья и Терека. Ограничение предмета славянскими семьями объясняется авторским стремлением поместить процессы, протекавшие внутри семей региона, в общероссийский контекст.

Территориальные границы исследования совпадают с административными границами Терской области и Ставропольской.

2 Бессмертный Ю. Л. Проблема //Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени /Под ред. Ю. Л. Бессмертного. М., 2000. С. 8. губернии, определенными в 1860 году в результате административной реформы.

Хронологические рамки исследования. Нижняя граница — середина XIX века — это время отмены крепостного права, последующих реформ, когда стал меняться уклад жизни и внутрисемейные отношения всех слоев населения. Верхний предел определяется моментом прихода к власти большевиков, с которыми связано начало нового этапа истории российской семьи.

Целью настоящей диссертации является изучение основных направлений межличностных взаимодействий внутри славянской семьи Ставрополья и Терека во второй половине XIX — начале XX веков. Достижение цели предполагается через решение следующих задач:

— рассмотреть теоретическую базу изучения российской и зарубежной исторической наукой семьи;

— изучить особенности новых взглядов на тендерные отношения в обществе во второй половине XIX — начале XX веков.

— раскрыть изменения во взаимоотношениях полов внутри городских семей период на примере Ставрополья и Терека;

— выявить особенности тендерной модели сельской семьи региона;

— определить новые принципы межличностных отношений родителей и детей в модернизирующемся российском обществе;

— раскрыть специфику взаимоотношений между представителями разных поколений в городской семье;

— исследовать межпоколенные связи в семьях сельского населения южной провинции.

Методология исследования. Наряду с традиционными методами исторического исследования (историко-сравнительный, историко-генетический, историко-системный, историко-типологический) возникает необходимость привлечения новых подходов.

Историко-антропологическое исследование семейной повседневности требует применения просопографического метода, суть которого в изучении определенных групп людей на основе их индивидуальных биографических данных. Заявленное вначале понимание семьи как историко-культурного феномена, влитого в определенную пространственно-временную протяженность, соответствует интерпретации объекта исследования новой локальной историей. В рамках данного направления культура понимается в первую очередь как «категория социальной жизни» 3. В этой связи мы должны говорить об определенном социокультурном состоянии локуса, при научном освоении которого логично применение историко-культурного подхода. Суть его в перенесении акцента с анализа процессов на анализ структур, с линейного исторического метанарратива на локальные социокультурные миры 4.

Микромир семьи специфичен, основан на непосредственном контакте, участников, каждый из которых уникален. Такая расстановка, акцентов, понимание семьи какмикросоциума обуславливает привлечение практик микроанализа. В рамках новой локальной истории и микроанализа постулируется изучение «истории снизу» через историю отдельных её персоналий. Именно микроанализ лучше всего высвечивает индивидуальную сторону человеческой личности. Микроистория способна выявить зреющие подспудно интенции индивидуального поведения, чреватые изменения сложившихся стереотипов, изучаемых историей ментальностей. Перед историком семьи, как исследователем частной жизни стоит задача добиться двуединства макрои микроанализа 5. Уместно привлечение эмоционального1 (сентиментального) подхода к изучению межличностных отношений. Важным подходом является междисциплинарность, привлечение которой’требует сам объект изучения. Семья ложится в основу.

3 Булыгина Т. А., Маловичко С. И. Культура берегов и некоторые тенденции современной историографии //Новая локальная история. Сборник научных статей. Вып. 2. Ставрополь, 2004. С. 10.

4 Маловичко С. И. Историография после «культурного поворота»: пространственный подход и новая локальная история // http://wwv.nevvlocalhistory.com/inetconf/2007/?tezis=ic07malovichko [30.01.10].

5 Бессмертный ЮЛ.

Введение

//Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Под ред. Ю. Л. Бессмертного. М., 2000. С. 21. исследовательских практик представителей различных дисциплин социогуманитарного знания. Поэтому привлечение междисциплинарного подхода вполне логично.

При изучении отдельно взятой семьи продуктивно привлечение биографического подхода, заимствованного из микросоциологии семьи. Он дает возможность проследить жизненный цикл семьи от его начала до конца. В свою очередь при прохождении семьи через этапы этого цикла, важно знать трактовку типичных ситуаций (заключение брака, развод, деторождение, измена) самими участниками процесса, для чего и необходимо привлечение феноменологического подхода. Он помогает выявить преемственность стереотипов, шаблонов поведения при смене поколений. В рамках структурного подхода рассматриваются отдельные фрагменты общественного сознания, отражение в нем изучаемого феномена. Обращение к индивиду в истории требует привлечения теории социальной конструкции, согласно которой индивид в процессе социализации, продолжающейся всю жизнь, усваивает и воспроизводит общественно < сконструированные образцы поведения1. При, этом необходимо уделить большое внимание практике человеческого поведения, то есть не только" тому, как предписывалось поступать, а тому какие поступки совершались в реальности 6.

Выше говорилось о том, что один из аспектов межличностных отношений всемье — это взаимоотношения полов. Признание тендера как важной категории истории семьи и новой локальной истории объясняет использование тендерного анализа. Под ним понимается изучение социально-исторических явлений с учетом, фактора пола и их изменения в 7 пространстве и во времени. Таким образом, сочетание традиционных и инновационных методик исследовательской работы поможет, как можно полнее реализовать поставленные задачи.

6 Бессмертный Ю. Л. О мире чувств и внутреннем мире человека прошлого //Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Под ред. Ю. Л. Бессмертного. М., 2000. С. 573.

7 Словарь тендерных терминов /Ред. Денисова А. А. М., 2002.

Понимание структурной неопределённости семьи позволяет увидеть в ней социальное пространство одновременного действия многообразных, несовпадающих и зачастую противоречивых процессов и явлений, не укладывающихся в рамки стройных системных построений. Под этим подразумевается внимание к неспецифическим способам решения «типичных» проблем, с которыми сталкиваются люди в поле родственных отношений 8.

Кроме теоретико-методологических вопросов историку-фамилисту приходится решать проблемы этики исследования. Подобная рефлексия над этической стороной работы ученого и понимание собственной ответственности необходимы, и в современной историографии они присутствуют. Многие связывают их с совестью и личным выбором самого историка 9. Неоспоримо обстоятельство, что изучение семьи требует от историка знания и соблюдения определённых нравственных норм. В своей-статье, вышедшей в 1987 году в «Журнале истории семьи» (Journal of Family History) Питер Ласлетт, утверждает, что историк семьи (как и всего общества) несёт ответственность перед предками, собственным поколением, а так же перед всем научным сообществом (не толькоисторическим) 10. Ответственность перед миром учёных связана с обязательным стремлением науки к максимальной истинности знания.

Одним из стремлений истории семьи, и это тоже отмечает П. Ласлетт, является изучение эмоциональной сферы семейного микросоциума. В понимании Ласлетта, для историка семьи глубокое проникновение, «вчувствование» в мир. внутрисемейных отношений, попытка оценить в соответствии с системой ценностей изучаемого^ времени' - это не просто задача, а обязательство (obligation), которое он должен выполнять с осознанием себя как потомка. Таким же, безусловным обязательством.

8 Ушакин С. Место-имени-я: семья как способ организации жизни //Семейные узы: модели для сборки / Под. |эед. С. Ушакина. М., 2003. С. 13.

Маловичко С. И. Влияние этики на современную историческую науку //littp://wvvvv.nevlocalhistory.com/vork/rnt20rnalovichko.php [30.01.10].

10 Laslett, Peter. The character of familial history, its limitations and conditions for its proper pursuit //Journal of family history. 1980.Vol. 12. № 1−2. P. 263 -284. согласно П. Ласлетту, является знание истории семьи не только в прошлом, но и настоящем. Это тоже непременное условие максимальной адекватности знания о семье. Говоря о методологии и этике, уместно вспомнить первый методологический принцип социолога — фамилиста, которому должен следовать и историк. Ученый в данном случае должен перешагнуть через самого себя, через конвенциональность своего пола, преодолеть личный опыт семейной жизни и принять этические нормы профессионала п, не делая при этом морально-нравственных оценок.

Источниковая база. Согласно пониманию специфики исторического исследования О. М. Медушевской, главной проблемой историка является.

1 «У изучение информационного единства эпохи. Каждая из групп источников в свое время были включены в эту протяженность, в соответствие с таким пониманием они и должны быть рассмотрены. При этом, как отмечает Т. А. Булыгина недопустимо чрезмерное упование на какой-либо из типов или? видов источника. Изучение повседневности прошлого в любом её проявлении' не терпит. ограничения, каким бы то ни было интересным историческим источником, а требует углубленного изучения всего комплекса.

13 источников. Подход к классификации источников построен на удобстве их изучения. Комплекс источников выстроен в соответствии с правилами новой локальной истории, которая отказалась от прежней иерархии и I сегментирования исторического материала, и признала его свободное понимание и признание необходимости изучения субъективных условий исторического познания.

Источниковаяг база, включает в себя региональный и общероссийский материал и подразделяется на следующие группы: источники личного происхождения, делопроизводственные документы, публицистика, периодика, юридическая литература, комплекс правовых документов,.

11 Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования структур и процессов): Учебн. пособие для ВУЗов. М., 1998. С. 9.

Медушевская О .м. Указ. соч. С. 95.

13 Булыгина Т. А. Опыт поиска источников по истории повседневности городских и сельских жителей Ставрополья //Новая локальная история. Сборник научных статей. Вып. 4. Ставрополь — Москва. 2009. С. 44 -45. хозяйственно-исторические обзоры. Каждая из этих групп уникальна, имеет особую структуру, обстоятельства возникновения и цели, преследуемые их создателями. Всякий из этих источников — это интеллектуальный продукт, выполняющий определенную функцию в соответствии с целеполаганием при его создании 14. В этой связи у исследователя появляется возможность видеть семью рассматриваемого периода и региона с различных ракурсов.

При изучении проблемы в контексте новой локальной истории и микроистории особенно ценными являются источники местного происхождения, являющие читателю эпизоды частной жизни конкретных обывателей: горожан, крестьян, казаков. Если следовать за одним из теоретиков и практиков микроистории Карло Гинзбургом, то когда исторические документы дают нам возможность бросить взгляд не только на общую массу, но и на отдельную личность, глупо ею не воспользоваться. Таким образом, за счет социальных низов расширить объем исторического понятия «индивида» Даже если речь идет о семьях внесших вклад в историю региона (в данном случае Траубе и Попко), мы имеем возможность взглянуть на них как на обывателей, что при профессиональном и деликатном подходе только обогатит их биографии. В исторических трудах подробно освящена публичная сторона их жизни, а частная жизнь практически не затронута, хотя характеристика отдельного исторического персонажа была бы более полной при рассмотрении его в кругу семьи, разумеется, если имеющаяся источниковая база позволяет это сделать.

Группа источников личного происхождения включает в себя внутрисемейную переписку И. Д. Попко, семьи Ивановых, мемуары Ю. П. Траубе, воспоминания М. В: Сивовой-Запорожцевой, которые несут в себе, с одной стороны, отражение целеполагания создавшего его автора и с другой — отражают ту общую картину мира, то информационное пространство, в которое данный продукт вошел после его создания 16. Цель источника.

14 Медушевская О. М. Теория и методология когнитивной истории. M., 2008. С. 82.

15 Карло Гинзбург Сыр и черви. М., 2000. С. 41.

16 Там же. С. 55. личного происхождения — коммуникативная, в этой связи он отражает эмоционально-психологические моменты отношений между участниками общения.

Для отечественного историка семьи подобного рода источники — большая исследовательская удача. Особенно это касается переписки, дневников, мемуаров представителей благородного сословия (к коим относилась Юлия Петровна Траубе, Иван Диомидович Попко, который был предводителем дворянства), или духовенства (Мария Запорожцева). В условиях власти большевиков хранение, а тем более обнародование того рода материала было небезопасно, поэтому его сохранность — везение для ученого. Как одно из свойств им присуща субъективность 17, другими они быть не могут. Но это обстоятельство при достижениях современного исторического знания можно обернуть в пользу исследователя, которому интересен антропологический фактор, интересен человек с его миром чувств и эмоций., Имманентно всем этим видам источников личного происхождения присуще свойство отражения микроклимата семьи. По крайней мере, место автора, его самоидентификацию в семейном микрокосме, отношение к тем или иным членам семьи (что особенно сильно ощущается в письмах к И. Д. Попко и воспоминаниях Ю.П. Траубе) можно уловить.

Документальной основой диссертации являются материалы Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива Ставропольского края (ГАСК), Центрального Государственного архива республики Северная Осетия-Алания (ЦГАРСОА), а также документ из личного архива профессора С. И. Маловичко. Автором изучены материалы 25 фондов, которые в диссертации представлены делопроизводственными, судебными материалами, а также источниками личного происхождения, речь о которых шла выше.

17 Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: учеб. пособие /И.Н. Данилевский, В. В. Кабанов, O.M. Медушевская, М. Ф. Румянцева. М., 1998. С. 635.

Все делопроизводственные документы структурированы в соответствии со своим предназначением, облечены в определенную форму, обусловленную эпохой, учреждением, в котором они составлялись и т. д. В работе задействованы главным образом прошения, направляемые на имя должностных лиц разного звания и уровня. Наиболее активно используются судебно-следственные материалы из фондов (опять-таки наиболее информативны прошения). Применительно к ставропольской и терской семье это пласт источников практически не освоен. Судебное дело представляет собою особый вид нарратива, и совсем не обязательно должно предлагать нам «живой голос» прошлого, индивидуальность в нем представлена.

1Я фрагментарно. Тем не менее, эти материалы — практически единственная возможность заглянуть в отдельные семьи крестьян, горожан, казаков. На основании прошений и судебно-следственных материалов можно сформировать представление о семейной жизни обывателя, главная заслугад которого в том, что он просто жил в соответствии с особенностями времени и своими личностными характеристиками. Он не оставил никакой переписки, мемуаров, воспоминаний (в большинстве случаев он был неграмотен).

В конце XIX — начала XX века в отечественной публицистике актуализировались вопросы брака и семьи, положения женщины в семье и обществе. В момент своего возникновения произведение призвано выражать мнение какой-либо социальной группы об общественно-значимых проблемах 19. Зачастую предлагались пути их решения. Публицистика по вопросам семьи представлена широким кругом литературы написанной медиками, педагогами, историками, филологами, правоведами, журналистами. Неотъемлемым свойством публицистики является отражение в произведении сознания автора, и той среды, к которой он принадлежал, о фиксации его интеллектуального опыта. Применительно к литературе по проблемам семьи и брака исследователь должен обратить внимание на тендерную.

18 Муравьева М. Г. Следственные дела как исторический источник: к вопросу о деконструкции нарратива //Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век. Материалы международной научной конференции. M., 2008. С. 378.

19 Там же. С. 449. принадлежность автора, так как этот фактор оказывает колоссальное влияние на авторское видение излагаемой проблемы.

В рамках данного исследования используется такой многоплановый источник как периодическая печать (Ставропольские губернские ведомости, Терские ведомости, Наш край, Северный Кавказ, Северокавказский край, Северокавказская газета, Петербургская газета). Его особенностью является не только сложность структуры, но и многообразие жанров: информативный, аналитический, художественно-публицистический 20. В периодической печати Ставропольской губернии и Терской области находили свое место самые разнообразные материалы по изучаемой проблеме: судебная хроника, аналитические материалы по проблемам семьи и брака в регионе, отдельные заметки с мест. Пресса чутко реагирует на изменения в окружающей действительности, поэтому в определенный хронологический отрезок являет нам отдельное информационное-образование, существующее по своим внутренним законам. И если публицистика формирует у исследователя представление об отражение различных сторон межличностных отношений в семье в общественном сознании какой-то социальной группы, то региональная периодика отражает понимание проблемы в регионе.

Частью источниковой базы работы являются юридическая литература и нормативные документы, отражающие особенности семейного права. При работе с законодательными актами следует принимать во внимание формальность, и даже идеальность предлагаемой ими модели внутрисемейных отношений, сравнивая с реальным положением дел на основании^ фактов из других источников. Этими же свойствами, хотя и в меньшей степени, обладают труды российских правоведов. Многие авторы работ по семейному праву, особенно конца XIX — начала XX веков стремились примирить действительность с идеальными построениями имперского законодательства.

20 Там же. С. 622.

В рамках данной работы задействованы хозяйственно-исторические обзоры — труды авторов, публиковавшихся в конце XIX — начале XX веков в 1.

Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа" ~, «Сборник сведений о Северном Кавказе»" «, «Сборник сведений Терской области». В них часто затрагивались вопросы социально-экономического развития различных частей региона. Отдельные сведения по проблеме содержаться в обзорах А. Г. Передельского, Н. И. Воронова, К. Бахутова 24. Как правило, автором описания станицы или села был представитель местной интеллигенции, например преподаватель школы, человек, живущий в определенной части социума и описывающий её изнутри. При этом эта среда и социально, и культурно ему чужда. Отсюда зачастую возникал негатив и пренебрежение в его трудах, приводящие к односторонности повествования, гиперболизации недостатков и к замалчиванию достоинств.

Степень научной разработанности проблемы. В российской науке — традиция изучении семьи имеет глубокие корни, уходящие в дореволюционное прошлое. В предложенных автором территориальных и хронологических рамках тема не рассматривалась, но отдельные аспекты истории семьи нашли отражение в трудах отечественных историков. Исходя из проблемно-хронологического принципа, имеющуюся литературу, так или иначе освещающую проблемы внутрисемейных отношений, можно разделить на работы дореволюционных авторов, советскую историографию и исследования современных историков.

Начало изучения семьи в России относиться к XIX веку. Проблемы семейной истории, как правило, оказывались включенными в контекст описаний быта, нравов и обычаев. Содержание подобного рода работ было социально ориентировано, так как в основном освещались отдельные.

21 См. СМОМПК. Вып.1. Тифлис, 1881- Вып. 5. Тифлис, 1886- Вып. 23. Тифлис, 1897- Вып. 33. Тифлис, 1904; Вып. 40. Тифлис, 1909; Вып. 44. Тифлис, 1915.

22 См. Сборник сведений о Северном Кавказе. Ставрополь, 1910.

23 См. Сборник сведений Терской области. Вып.1. Владикавказ, 1878.

24 Бахутов К. Медико-топографическое и санитарное состояние города Ставрополя //Ставропольский текст: описания, очерки, исследования. Ставрополь, 2006; Воронов Н. И. Ставрополь //Ставрополь в описаниях, очерках, исследованиях за 230 лет. Ставрополь, 2007; Передельский А. Г. Пятигорск в медико-топографическом отношении: диссертация на соискание степени доктора медицинских наук. СПб., 1910. аспекты внутрисемейной жизни привилегированных сословий ". К вопросам повседневности непривилегированных слоев населения империи обращались л/.

И.Е. Забелин и Н. И. Костомаров. Оба автора передавали специфику внутрисемейного пространства преимущественно через описания бытовых реалий.

Интенсивнее различные аспекты истории семьи стали изучаться во второй половине XIX века. Под влиянием новых явлений в жизни пореформенного российского общества обострился так называемый «женский вопрос», и этот период был связан с первыми попытками найти способы его решения. Радикальная интеллигенция активно полемизировала по проблемам женской эмансипации. В контексте публичной дискуссии приходилось обращаться к различным аспектам семейной истории, преимущественно к проблеме положения женщины в семье ". В пореформенный период усилилась тенденция к описанию быта и нравов отдельных слоев населения, особенно крестьян 29, что обусловлено подготовкой, проведением и последствиями реформы 1861 года. Специфика этой группы работ заключается в томчто для исследователя они являются и источником, и историографическим фактом одновременно.

25 Глинский Б. Б. Царские дети и их наставники. М., 1899- Забелин Е, И. Домашний быт русских царей. М., 1862- Он же. Домашний быт русских цариц. М., 1869.

26 Забелин И. Е. Женщина по понятиям старинных книжников //"А се грехи злые и смертные.". Русская семейная и сексуальная культура глазами историков, этнографов, литераторов, фольклористов, правоведов, богословов XIX — начала XX вв. М., 2004. В 3-х томах. M., 2004. Т. 1. С. 245 — 270- Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа в XVI и XVII столетиях (очерк). М., 1860.

27 Пушкарева Н. Л. Русская женщина: история и современность. М., 2002. С. 15.

28 Мацкевич Д. Заметки о женщинах //Мужские вопросы на женский вопрос в России. Вторая половина XIX — первая треть XX века. Антология. В 2-х томах. Тверь, 2005. T.I. С. 9 — 27- Михайлов МЛ. Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе //Там же. С. 35 — 100- Дмоховский А. О правах женщины в России //Там же. С. 101 — 128- Шашков С. Очерки истории русской женщины //Там же. С. 197 — 220- Щепкина E.H. Из истории женской личности в России. Тверь, 2005; Дитрих М. Русская женщина великокняжеского времени. СПб., 1904.

29 Ефименко А. Я. Народные юридические воззрения на брак //Знание. 1874. № 1. С. 1 — 45- Она же. Исследования народной жизни. М., 1884- Лудмер Я. И. Бабьи стоны. Очерк // Юридический вестник. 1884. № 11−12. С. 447 — 446- 659 — 679- Фесенко И. О. Город и деревня в деле первоначального воспитания детей. Спб., 1898- Харламов И. Женщины в русской семье (опыт по обычному праву) //Русское богатство. 1860. № 3. С. 59 — 107- Щепкина E.H. Труд и здоровье крестьянки (из доклада, прочитанного на первом Всероссийском съезде) //Союз женщин. 1909. Январь. С. 12— 15- Желобовский А. И. Семья по воззрениям русского народа, выраженным в пословицах и других произведениях народно-поэтического творчества. Историко-литературный очерк. Воронеж, 1892.

По мнению Д. К. Зеленина существенный вклад в изучение проблемы внесла русская историко-юридическая школа, привлекшая внимание широких кругов общественности к семейно-родовому устройству разных народов России. Один из представителей этой школы Е. И. Якушин издал трехтомник «Обычное право. Материалы для библиографии обычного права». Во вступительной статье автор остановился на ряде аспектов семейной жизни крестьян: на значении родства и брака по взглядам русских.

30 крестьян, на личных отношениях супругов, на порядке наследования Наряду с историко-юридической школой существовала эволюционистская, представителем которой себя считали этнограф Н. Н. Харузин, историк права М. М. Ковалевский, М. И. Кулишер 31. М. М. Ковалевский предлагал изучать все формы общности, в том числе и семью, у древних и современных народов с целью выявления общих закономерностей социальной эволюции. Приблизительно таких же взглядов придерживался М. И. Кулишер .

Значительный вклад в изучение семейной истории в дореволюционный период внесли российские правоведы, анализировавшие состояние гражданского права второй половины XIX — начала XX веков. Они обращались не только к реалиям семейной жизни современников, но и пытались заглянуть в прошлое. Поэтому в этих работах присутствует информация о юридическом положении женщины в семье, о воспитании детей, о правах и обязанностях родителей в различные периоды российской, а иногда и зарубежной истории 34. Таким образом, в дореволюционной науке семейная тематика оказалась включена не только в исторические, но и в этнографические и правовые исследования.

30 Зеленин Д. К. Русская дореволюционная литература по истории семьи и рода //Вопросы истории доклассового общества. Сборник статей к пятидесятилетию книги Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». М., 1936. С.920−946.

31 Зеленин Д. К. Указ. соч.

32 Ковалевский М. М. О методологических приемах при изучении раннего периода в истории учреждений //Юридический вестник. 1878. № 1. С. 56 — 101.

33 Кулишер М. И. Очерки сравнительной этнографии и культуры. СПб., 1887. Быховский В. В. Брак и развод. М., 1912; Гуревич И. Родители и дети. Спб., 1896- Орович Я. Женщина в праве (с приложением всех постановлений действующего законодательства). Спб., 1895.

В дальнейшем, уже в контексте советской историографии семья как. исследовательская проблема продолжала оставаться преимущественно в сфере научных интересов этнографов. Интерес к истории быта оживился после Великой Отечественной войны. До этого среди обилия публикаций, посвященных в основном «раскрепощению» женщины, с трудом можно было отыскать публикации по истории. В частности, к вопросам семьи и брака в о/ контексте российской истории обратился Б. А. Романов. Различные аспекты внутрисемейных отношений он рассматривал, как часть повседневной жизни. В монографии «Люди и нравы Древней Руси» Б. А. Романов касался вопросов нетрадиционных для того времени, например, половое воспитание, добрачные сексуальные связи. Как отмечает H.JI. Пушкарева, в последующие двадцать лет эта монография оставалась единственным социально-историческим исследованием, освещающим быт и повседневность женщин доиндустриальной эпохи. В работе другого советского историка Я. Н. Щапова нашли отражение проблемы заключения брака, взаимоотношений супругов, семейного права Киевской Руси 37.

Но этоскорее исключение, нежели правило. Традиционно семья как исследовательское поле была вотчиной этнографов, поэтому все частные и общие вопросы семейной тематики освещались в отраслевых изданиях, таких оо как «Советская этнография». В работах советских авторов нашла продолжение традиция изучения семьи в городском или сельском.

39 пространстве. В подобного рода работах рассматривались внешние формы нравов, быта, уклада жизни. В тоже время в рамках этнографии предпринимались попытки затронуть ключевые моменты семейной.

35 Пушкарева Н. Л. Русская женщина: история и современность. М., 2002. С.27−29.

36 Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. Историко-бытовые очерки XI — XIII веков. М., 1947.

37 Щапов Я. Н. Брак и семья в Древней Руси //Вопросы истории. 1970. № 10. С. 216 — 219.

38 См. например: Миненко Н. А. Взаимоотношения супругов в русских крестьянских семьях Западной Сибири XVIII — первой половины XIX веков //Советская этнография. 1978. № 2- Рабинович М. Г. Бытовой аспект семейной драмы Грозного //Советская этнография. 1988. № 6. С. 137 — 140- Рабинович М. Г. Городская семья в начале XVIII века//Советская этнография. 1978. С. 25 -40.

39 Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального города. Горожане их общественный и домашний быт. М., 1978; Бакланова Е. И. Крестьянский двор и община на русском Севере (конец XVIIначало XIX вв.). М., 1976; Александров В. А. Сельская община в России (XVII — начало XIX вв.). М., 1976. проблематики, например, межличностные отношения, семейные роли 40. В основном советскую историческую науку семья интересовала как экономическая единица. С этой точки зрения особенно обстоятельно исследовалась крестьянская семья, о размерах и формах которой спорили историки 41.

Определенным стимулом для интенсификации изучения семьи социогуманитарным знанием стали работы социологов семьи. В советской науке эта узкоспециализированная область знаний конституировалась в 60-е годы XX века, одним из активных участников этого процесса был А. Г. Харчев. Кроме того, следует выделить С. И. Голод и А.И. Антонова42. В их трудах рассматриваются различные аспекты межличностных отношений внутри семейного пространства, например, А. Г. Харчев впервые сформулировал социологический подход к изучению супружеских взаимоотношений. Базируется он на изучении совместимости супругов по-сходству их взаимных представлений овыполнении каждым супругом своих социокультурных семейных ролей.

Перестройка' освобождала историческую науку от марксистко-ленинских доминант. Открывшаяся свобода научного творчества позволила ученым обратить внимание на сюжеты, которые ранее не одобрялись идеологией, или считались незначительными. Под влиянием этих факторов в 80-е годы наблюдается расширение тематического диапазона исследований и усиление интереса к истории российской и зарубежной повседневности, в том числе и семейной. В исследовательские поля истории тема семьи стала проникать в 80-е годы преимущественно через работы советских.

40 См. например: Миненко Н. А. Указ. соч.- Милоголова И. М. Распределение хозяйственных функций в пореформенной крестьянской семье //Советская этнография. 1991. № 2. С. 92 — 103.

41 Юшков C.B. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М. — Л., 1939; Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. М., 1952; Фроянов И. Я. Семья и вервь в Киевской Руси (по поводу статьи Ю.М. Рапова) //Советская этнография. 1973. № 3. С. 95 — 105- Косвен М. О. Семейная община и патрономия. М., 1963.

42 Харчев А. Г. Брак и семья в СССР. M., 1976; Харчев А. Г., Голод С. И. Профессиональная работа женщин и семья. М., 1971; Антонов А. И. Изменения сходства представлений супругов о внутрисемейных ролях друг друга. Теоретические проблемы и прикладные проблемы психологии познания людьми друг друга. Краснодар, 1975. медиевистов 43, начавших использовать методологический инструментарий зарубежного социогуманитарного знания. Большой вклад в изучение истории института брака внес Ю. Л. Бессмертный, обративший внимание мотивацию при создании и сохранении семьи 44.

Отдельные авторы предпринимали попытки социальнопсихологического конструирования внутрисемейного пространства. К таким ученым относится И. М. Милоголова 45, работы которой вполне могут быть отнесены к социально-историческим. Значительный вклад в изучение русского крестьянства в целом, и крестьянской семьи, в частности, внесла М. М. Громыко 46, изучившая материальную культуру и быт дореволюционной деревни. В этот же период предпринимаются попытки анализа источниковой базы проблем истории российской семьи 47.

Важной вехой в формировании теоретико-методологических основ изучения повседневности стала исследовательская деятельность Ю.М. .¦ Лотмана. Внутрисемейное пространство он сделал частью своей работы «Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства'(XVIII-начало XIX века)» 48. Исследователь-отразил некоторые особенности детства, супружеских отношений в дворянской' семье, которая в рассматриваемый им период сочетала в себе «европеизм» и архаические народные черты.

В условиях советского социогуманитарного знания оформилась сфера научных интересов Н. Л. Пушкаревой. В нее вписались и проблемы истории семьи. В условиях современного состояния науки её исследования относятся.

43 См. напримерЯброва М. М. Из истории семейных торговых компаний в Англии XV века (семья Сели) //Средневековый город. Саратов. 1987. С. 105 — 116- Ястребицкая А. Л. Семья в средневековом городе //Вопросы истории. 1985. № 8. С. 68 — 81- Гуревич А. Я. Женщина, семья, секс или Цивилизация мужчин //Гуревич А. Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989. С. 241 -291.

44 Бессмертный ЮЛ. Брак, семья и любовь в средневековой Франции //Пятнадцать радостей брака и другие сочинения французских авторов XIVXV веков. M., 1991.

45 Милоголова И. М. Семейные разделы в русской пореформенной деревне //Вестник МГУ. Сер. 8. История. 1987. № 6. С. 37 — 46- Она же. Распределение хозяйственных функций в пореформенной крестьянской семье //Советская этнография. 1991. № 2. С.92' — 103- Она же. О праве собственности в пореформенной крестьянской семье. 1861−1900 гг.//ВестникМГУ. Сер.8. История. 1995. N 1. С.22−31.

4 Громыко М. М. Мир русской деревни. M., 1991; Она же. Традиционные нормы поведения и общения русских крестьян XIX века. M., 1986.

47 Снесаревский П. В. Источники по изучению семейных отношений любви и брака в русском обществе XI—XV вв. //Источниковедческие и историографические аспекты русской культуры. M., 1984. С. 5−26.

48 Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX века //http://www.gumer.info к сфере социальной истории, советская же традиция помещала их в этнографический контекст 49. Таким образом, в российской исторической науке все же существует определенная исследовательская преемственность в изучении семьи. Для современных исследователей важными оказались не только достижения зарубежных коллег, но и наработки отечественных ученых.

Российская социальная история семьи представляет собою широкое поле исследовательской деятельности. Она включает статистику и динамику структур семьи, изменения и сдвиги, постепенно происходящие, живое многообразие форм отношений, взаимодействие социокультурных стереотипов, семейных идеологий, образов социальной жизни и т. д. 50. Современная историческая литература по проблемам внутрисемейных отношений, по объекту исследования, может быть поделена на работы о городской семье и исследования сельской семьи. ;

Российская историография крестьянской семьи представлена трудами, охватывающими территориально всю Россию с широким диапазоном проблем социальной истории и исследовательскими работами, основанными-на региональном материале. К работам общероссийского масштаба относится монография Б. Н. Миронова 51. Историк отмечает патриархальность крестьянского дома, подчинённое и зависимое положение женщины и младших членов. Последнюю треть XIX — начало XX вв. он ассоциирует с послаблением власти мужа над женой, родителей над детьми. В основе этого процесса лежало влияние города, развитие отходничества на заработки, активное вовлечение женщин в хозяйственную деятельность в.

49 Пушкарева Н. Л. Женщина в древнерусской семье (X-XV вв.) //Советская этнография. 1988. № 4. С. 87−98- Она же. Семейный быт Древней Руси: отношения детей и родителей //Традиции семьи. Свердловск, 1988 С. 248−263- Она же. Семейный быт Древней Руси //Семья и школа. M., 1986. № 11. 1987. С. 1−2.

50 Гончаров Ю. М. Социальное развитие семьи в России в XVIII — начале XX вв. //Семья в ракурсе социального знания. Сборник научных статей /Отв. ред. Ю. М. Гончаров. Барнаул, 2001. С. 25.

31 Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX вв.): Генезис личности, демократии, семьи, гражданского общества и правового государства. — Санкт-Петербург, 2000. -T.2. отсутствие мужа 52. К такому же выводу о процессе модернизации в.

53 крестьянской семье приходит И. В. Власова .

И.Н. Милоголова, уже в постсоветский период объектом изучения сделала крестьянку пореформенного периода. Главная задача исследовательницы — воссоздание структуры личности сельской жительницы второй половины XIX века 54. Исследовательница делает вывод о конфликтности женского самосознания55.

В своих трудах к проблеме положения крестьянки в семье и обществе обращается H.JI. Пушкарева. Объект её исследования многогранен: невеста, жена, мать, хозяйка дома 56. Она тоже отмечает важное функциональное значение женщины в хранении и передаче обычаев, традиционных представлений. Рассматривая крестьянскую семью в исторической перспективе с X по XX вв., исследовательница приходит к выводу о её консервативности, несмотря на «эмансипацию» и «маскулинизацию». Касательно отношения к детям в крестьянской семье, H.JI. Пушкарева пишет о наличии тендерной асимметрии в воспитательных практиках.

Российская историографияf имеет в своём распоряжении ряд работ, основанных на региональном материале, так или иначе, отражающих состояние дел в деревенской семье. Алтайская исследовательница JI.H. Мукаева, ссылаясь на авторитет дореволюционных учёных, утверждает, что в староверческих семьях положение женщины было куда более завидным, чем.

52 Там же. С. 249.

53 Власова И. В. Брак и семья у русских (XII — начало XX века) //Русские / Под ред. В. А. Александрова, И. В. Власова, H.C. Полищук. М., 1997.

54 Милоголова И. Н. Крестьянка в русской пореформенной деревне //Вестник, МГУ. Сер. 8. История. 1998. № 2.

55 Там же. С. 75.

56 Пушкарева Н. Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X — XIX вв.). М., 1997, Пушкарева Н. Л. Женщина в русской семье: традиции и современность //Семья, тендер, культура. Материалы международных конференций 1995 и 1994 года. М., 1997. С. 187 — 197- Пушкарева Н. Л. Тендерная асимметрия социализации ребенка в традиционной русской семье // Тендерные стереотипы в прошлом и настоящем /Под. ред. И. М. Семашко. M., 2003. С. 4 — 28- Пушкарева Н. Л. Женщина в русской семье (Х-XX вв.) //Русские /Под. ред. B.A. Александрова, И. В. Власовой, Н. С. Полищук. М. 1997.

57 Пушкарева Н. Л. Женщина в русской семье //Русские /Под ред. В. А. Александрова, И. В. Власовой, Н. С. Полищук. М., 1997. у православной крестьянки з8. JI.A. Явнова отмечает наличие либеральности не только в старообрядческих семьях, но и у православных крестьян Алтая59.

Высокий уровень теоретико-методологического осмысления истории семьи демонстрируют исследователи лаборатории социальной истории института истории ТГУ им. Г. Р. Державина 60. Основываясь на материалах Тамбовской епархии, Е. П. Мареева полагает, что отношения мужчины и женщины при заключении и расторжении брака модернизируются к концу XIX века в сторону либерализации. По наблюдениям автора к концу века нарастает степень сопротивления женщины по отношению к неугодному супругу 61. Она отмечает негативные последствия для семьи в связи с уменьшением влияния церкви среди населения в конце XIX — начале XX веков 62. Опирающийся на этнографические исследования дореволюционного и советского периода тамбовский историк В. Б. Безгин, изучает добрачные и внебрачные отношения в деревне. Он отмечает наличие модификации традиционного сексуального поведения крестьян под воздействием влияния города, мобильности крестьян, разрушения устоев патриархального сельского" быта. На материалах Тамбовской губернии построил свое исследование B.JI. Дьячков, осветивший проблемы крестьянской семьи с точки зрения факторов её формирующих 64. В. В. Канищев, Р. Б. Кончаков,.

58 Мукаева Л. Н. Старообрядческая семья Алтая в её историко-культурном развитии //http://wvw.altay-250-leyia.ru.

59 Явнова Л. А. Внутренний строй семейной жизни русских крестьян Алтая второй-половины XIX — начала XX вв. //http://www.sati.archaeology.nsc.ruЯвнова Л. А. Семейно-бытовые традиции русских старожилов и переселенцев Алтая второй половины XIX — первой трети XX вв. Дис. на соискание учёной степени к-т ист. наук. Бийск, 2002.

60 Некоторые результаты исследовательской деятельности сотрудников лаборатории в области исторической демографии и истории семьи представлены по адресу http://tambovdem.ru.

61 Мареева Е. П. Мужчины и женщины при заключении и расторжении брака в XIX в. (по материалам Тамбовской епархии) //http://www.tambovdem.ru/thesises.php?id=gender0.mareeva [30.01.10].

62 Мареева Е. П. Деятельность приходских священнослужителей как элемент церковно-государственной политики воспитания граждан (Тамбовская епархия, XIX — начало XX вв.) //http ://е-lib.gasu.ru/konf/mak/arhiv/2004;2/12.doc [30.01.10].

63 Безгин В. Д. Добрачные и внебрачные отношения в крестьянской среде во второй половине XIX века //http://wvvw.tambovdem.ru/thesises.php?id=gender0.bezgin [30.01.10].

64 Дьячков В. Л. Труд, хлеб, любовь и космос, или о факторах формирования крестьянской семьи во второй половине XIX — начале XX веков //http://tambovdem.ru/thesises.php?id=testambov98.djachkov [30.01.10].

Ю.А. Мизис, Э. А. Морозова адаптировали типологию семьи, разработанную британским ученым П. Ласлеттом, к материалам Тамбовской губернии 65.

В связи с ростом научного интереса к истории повседневности, в последнее десятилетие выросло число диссертационных исследований, посвященных её различным аспектам, в том числе и семейным отношениям. Л. Н. Пивоварова констатирует тенденцию к демократизации семейно-брачных отношений селян во второй половине XIX века 66. С. Г. Шаповалова замечает, что подобные процессы больше были присущи малым f~7 крестьянским семьям. О. А. Мескина, базируясь на источниках Воронежской губернии, заключает, что крестьянские женщины и детисамые незащищённые слои населения даже в пореформенный период. Автор отмечает специфику семейных отношений украинцев, проживающих на исследуемой территории, слабый пол был гораздо свободнее, нежели у о великороссов.

Сибирская городская семья второй половины XIX — начала XX веков стала объектом интенсивных исследований Ю. М. Гончарова, но в некоторых работах он обращается к семейной повседневности крестьян. В одной из своих статей историк констатирует взаимозависимость положения крестьянки и фактора колонизации региона. Опираясь на широкий круг нарративных источников, Ю. М. Гончаров утверждает, что сибиряки независимо от социальной принадлежности рассматривали женщину в рамках жесткой поло-ролевой системы, отводившей ей роль хозяйки дома и воспитательницы детей, что сочеталось с преобладанием уважительного отношения на всех уровнях общества, в том числе в среде крестьян 69.

65 Канищев B.B., Кончаков Р. Б., Мизис Ю. А., Морозова Э. А. Структурный анализ семьи. Тамбовская губерния, XIX — начало XX в. //http://tambovdem.ru/thesises.php7icHconference.structure [30.01.10].

6 Пивоварова Л. Н. Повседневная семейная жизнь крестьян российской провинции во второй половине XIX века (на материалах Курской губернии). Дис. на соискание учёной степени к-т ист. наук. Старый Оскол, 2006.

67 Шаповалова С. Г. Крестьянская женщина Центрального Черноземья в 60−90-е годы XIX века (исторический портрет). Дис. на соискание учёной степени к-т ист. наук. Воронеж, 2003.

68 Мескина О. А. История сельского населения Воронежской губернии 1861−1913 гг.: санитарно-демографический аспект. Дис. на соискание учёной степени к-т ист. наук. Воронеж, 2006.

69 Гончаров Ю. М. Женщины фронтира: сибирячки в региональном социуме середины XIX — начала XX вв. //http://www.zaimka.ru/82 002/goncharovsibenans/ [30.01.10].

Особенности семейно-брачных отношений переселенцев Дальнего Востока изучает Э. А. Васильченко. На основании данных о демографической ситуации региона, автор приходит к выводу о зависимости более или менее свободного положения женщины в семье и обществе от половой диспропорции, когда мужское население преобладало 70.

Вторая группа работ современных российских историков связана с повседневностью городской семьи. В своей монографии Б. Н. Миронов обращается и к семейным отношениям горожан. Он констатирует отсутствие существенных отличий в положении горожанки из торгово-ремесленной семьи и статусом крестьянки в пореформенный период. Историк, подводя итоги, пишет о серьёзном влиянии крестьянства, тормозившего гуманизацию отношений внутри городской семьи 71.

Ю.М. Гончаров делает аналогичные выводы, базируясь на сибирском материале. В отдельную исследовательскую проблему историком выделена купеческая семья, он рассматривает её как коммерческую корпорацию. Этим обстоятельством он объясняет патриархальность и консервативность семейных отношений купцов даже во второй половине XIX — начале XX веков. На его взгляд в торгово-ремесленных семьях интересы мужчин были выше женских. Наряду с экономическими интересами, причиной тому он видит крестьянское влияние. Определённую роль сыграл и возрастной фактор — в купеческих, чиновничьих семьях мужья были значительно старше.

ТУ своих жён При всем этом сибирячек Ю. М. Гончаров характеризует как предприимчивых и энергичных 73. Брянский историк, М. В. Брянцев, в качестве объекта исследования выбрал воспитание и образование в.

70 Васильченко, Э. Л. Женский социум на Дальнем Востоке (1860 — 1940 гг.) Иваново, 2000.

71 Миронов Б. Н. Указ. соч.

72 Гончаров Ю. М. Городская семья Сибири второй половины XIX — начала XX. Барнаул. 2002.

73 Гончаров Ю. М. Женщины фронтира: сибирячки в региональном социуме середины XIX — начала XX в. //http://www.zainika.ru/82 002/goncharovsiberians [30.01.10] купеческой семье, которые, как он полагает, лежали в плоскости традиционных православных этических норм.

Российская историография имеет в своём распоряжении работы, посвященные повседневности рабочих. И. В. Власова полагает, что авторитет женщины в семье рабочих конца XIX — начала XX века был невысоким, хотя её статус выгодно отличался от положения крестьянки. Исследовательница полагает, что чем сильнее была связь с деревней, тем консервативнее были семейные отношения, и соответственно, наоборот 75. Омский историк Т. В. Доронина обратилась к повседневности рабочих Западной Сибири конца XIX — начала XX веков 7б. Единодушно с Ю. М. Гончаровым она пишет об особом положении горожанок Сибири в семье. Семья горнозаводского населения Алтая в XVIII — первой половины XIX веков — сфера научных интересов алтайской исследовательницы Н. В. Никишиной 11. Опираясь на источники Верхневолжского района (Владимирская, Ивановская, Костромская, Ярославская области) М. В. Рослякова изучает повседневность семьи рабочих в первые два десятилетия советской власти (20−30-е гг.). Автор полагает, что, с одной стороны, женщины не умели ориентироваться в новых условиях, что стало следствием их консервативного мышления, с другой — стремление женщин воспользоваться открывающимися возможностями не встречало по понимание мужчин .

Анализирую российскую историографию семьи, было бы целесообразно выделить семейные отношения в дворянской семье, в качестве отдельного исследовательского поля. Важным историографическим.

74 Брянцев M.B. Идеалы нравственного воспитания в купеческой семье //Семья в ракурсе социального знания. Сборник научных статей /Отв. ред. Ю. М. Гончаров. Барнаул, 2001; Он же. Русское купечество: воспитание и образование. Брянск, 1999.

75 Власова И. В. Указ. соч.

76 Доронина Т. В. Повседневность рабочего класса Западной Сибири в конце XIX — начале XX. Дис. на соискание научной степени к-т ист. наук. Омск, 2006.

77 Никишина Н. Б. Семья горнозаводского населения Алтая второй половины XVIII — первой половины XIX в. Дис. на соискание ученой степени к-т ист. наук. Барнаул, 2004.

78 Рослякова М. В. История семейно-брачных отношений рабочих Верхневолжского района. Дис. на соискание степени к-т ист. наук. Иваново, 2006. явлением в этом контексте стала деятельность историка В. А. Веременко .

Исследовательница комплексно подходит к проблеме, и рассматривает особенности внутрисемейного пространства привилегированного сословия во второй половине XIX — начале XX веков в трех ракурсах: отношения супругов, родителей и детей, политика государства в отношении семьи.

Дворянской семье посвящен ряд работ, написанных на региональном материале. Н. В. Занегина в качестве предмета своего диссертационного исследования выбрала взаимоотношения родителей и детей в среде тверского дворянства в XVIII — первой половине XIX века 80. Частично вопросы.

81 семейной жизни дворян рассмотрены в работе М. Б. Ларионовой. Главным образом, дворянке, посвящена монография В. В. Хорошиловой, Л. Б. Пономаревой 82. Особенности внутрисемейного пространства провинциального дворянства тверская А. В. Белова исследовательница раскрывает через процедуру замужества. Особенности воспитательных, практик в дворянской среде рассматриваются в работах О. С. Муравьевой, Ю. М. Лотмана, Н. Л. Пушкаревой 84.

Как уже говорилось ранее, позитивный опыт западной социогуманитарной мысли только в постсоветский период оказшгся востребован российской исторической наукой. Положительную динамику констатирует публикация таких сборников как «Семейные узы: модели для or сборки». Он объединил историков, филологов, социологов, педагогов.

79 Веременко В. А. Дворянская семья и государственная политика России. СПб., 2006; Она же. Взаимоотношения родителей и детей в дворянских семьях России (вторая половина XIX — начало XX: этапы эволюции //Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Специальный выпуск: брак и семья в контексте тендерной истории. M., 2008; Она же. Дворянская семья и проблема содержания одного супруга другим во второй половине XIX — начале XX веков //Адам и Ева. Альманах тендерной истории. 2006. № 11. so Занегина Н. В. Нравы тверского дворянства второй половины XVIII — первой половины XIX в.: взаимоотношения родителей и взрослых детей. Дис. на соискание ученой степени к-т ист. наук. Тверь, 2003.

81 Ларионова М. Б. Дворянская усадьба на Среднем Урале (вторая половина XVIII — начало XX в.). Дис. на соискание ученой степени к-т ист. наук. Екатеринбург, 2006.

82 Пономарева B.B., Хорошилова Л. Б. Мир русской женщины: воспитание, образование, судьба. XVIIIначало XX веков. М., 2006.

83 Белова А. В. Процедура замужества провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX вв. //http://YVvvw.tvergenderstudies.ru [30.01.10].

84 Муравьева О. С. Как воспитывали русского дворянина. СПб., 1998; Лотман Ю. М. Указ. соч.- Пушкарева Ы. Л. Домашнее образование российских дворянок (по мемуарной литературе конца XVIII — начала XIX века) //Вестник Университета Российской академии образования. 1999. № 2. С. 54 — 74.

85 Семейные узы: модели для сборки /Под. ред. С. Ушакина. M., 2003. размышляющих над проблематикой истории семьи, что доказывает перспективность междисицплинарного диалога в рамках семейной истории.

Выпуск сборника работ зарубежных авторов «Семья, дом и узы родства в истории» свидетельствует о потребности российских исследователей в изучении опыта зарубежных историков 86. Его публикация стала итогом работы международных летней школы 2002 года на тему «Историческая антропология и история семьи, родства и домохозяйства».

Важным этапом в теоретическом осмыслении проблем новой социальной истории в российской историографии, а также в адаптации мирового опыта к исследовательским практикам отечественных историков стали работы Л. П. Репиной 87. Обратив внимание на достижения зарубежных историков в области тендерной и женской историй, истории семьи, тем самым, она активизировала процессы заимствования позитивного опыта. При этом Л. П. Репина практически реализует заявленные ею теоретические положения 88. В этой связи уместно упомянуть авторов альманаха тендерной истории «Адам и Ева». Ранее уже упоминалась Н. Л. Пушкарева, но проблем семейных отношений касаются и другие историки, работы которых представлены на страницах альманаха.

Всех авторов объединяют передовые технологии исторического исследования, которые ими не только постулируются, но практически применяются. Т. Б. Котлова, опираясь на источники личного происхождения, документы духовных консисторий, ведавших вопросами семьи, отмечает появление новых элементов в мотивации женщин при заключении брака и.

OQ разводе. Большим достижением данной исследовательской работы.

86 Семья, дом и узы родства в истории /Под. ред. Томаса Зоколла, Ольги Кошелевой, Юргена Шлюбома СПб., 2004. .

87 Репина Л. П. История брака и семьи в тендерной перспективе //Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 23. М., 2008. С. 7 — 23- Она же. История женщин сегодня. Историографические заметки //Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени /Под ред. Ю. Л. Бессмертного. M., 1996; Она же. От «истории женщин» к социокультурной истории: тендерные исследования и новая картина европейского прошлого //http://www.auditonum.ru/books/l 117/chlr2gll.pdf [30.01.10].

88 Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории: новая картина европейского прошлого. M., 2002.

89 Котлова Т. Б. Замужество и развод в жизни горожанки на рубеже XIX — XX вв. (по материалам центральных губерний России) //Адам и Ева. 2002. № 3. является попытка историко-психологического подхода. В данном случае читатель может видеть противоречия развития представлений женщины о личном счастье с реальным положением дел.

Современная российская историография семьи представлена исследованиями, основанными на достижениях исторической биографики. Большой интерес в этом отношении представляют работы О. Ю. Солодянкиной 90. В их основе два достижения европейской исторической науки, во-первых, это казус. В одной из статей анализируя дневники Веры Николаевны Харузиной, профессора этнографии, автор демонстрирует особенности воспитания девочки в богатой купеческой семье в первой половине XIX века, нормы и девиации одного конкретного случая. Вторая положительная особенность исследования — это метод исторической биографии, не жизнеописания, а именно биографии с историко-психологической проработкой, с указанием общего и особенного. Более широко проблема гувернерства представлена в монографии 91. О. Ю. Солодянкина воссоздаёт образ семьи, касаясь внутрисемейных отношений, социализации личности, даже межкультурной коммуникации внутри семьи. Весь этот сложный комплекс человеческих взаимоотношений обыгрывается вокруг одного исследовательского стержня: иностранная гувернантка в системе семейных отношений.

Статья другой О. Д. Шемякиной повествует о типичном женском восприятии супружества Историк, анализируя дневники Марии.

Николаевны Шустовой — дочери разорившегося московского фабриканта, констатирует рационализацию семейной жизни, при которой семья и производство практически не отделены в сознании, и которая приводила к.

90 Солодянкина О. Ю. Тендерные аспекты деятельности гувернантки или как из купеческой дочери получился профессор этнографии //Адам и Ева. 2004. № 8.

91 Солодянкина О. Ю. Иностранные гувернантки в России (вторая половина XVIII — первая половина XIX). М., 2007; См. также. Солодянкина О. Ю. Иностранная гувернантка в системе семейных отношений: воспитанники, другие члены семьи, соседи, учителя, слуги //Гендер и общество в истории. СПб., 2007.

92 Шемякина О. Д. Символы культуры и женское счастье: история любви московской обывательницы //Адам и Ева. М., 2004. № 3. ограничению личного пространства женщины 93. В статье посвященной Надежде Сергеевне Акинфовой С. А. Экштут касается проблемы внутрисемейных отношений в российском обществе второй половины XIX века. Безусловный интерес представляет авторское видение микрои макроуровней пространства в истории. На примере жизненных перипетий Н. А. Акинфовой и её окружения автор демонстрирует, как частная сфера может влиять на макроуровни публичного 94. На уральских материалах построила свое исследование о снохачестве в крестьянских семьях С. В. Голикова, в котором она привлекает мало распространенный в российской историографии источник — судебно-следственные материалы 95.

Во всех этих работах присутствует тот момент, которого с точки зрения H. J1. Пушкарёвой не хватает отечественной «женской истории» (так как в исследованиях по всеобщей истории эта составляющая присутствует) -историко-психологическая рефлексия.

В отдельную группу хотелось бы выделить исследования по вопросам истории семьи на Северном Кавказе. Советскаялитература раскрывает, главным образом, проблемы семейного быта казаковгорских и кочевых народов 9б. Проблемы внутрисемейных отношений в регионе затрагиваются в «Истории народов Северного Кавказа (конец XVIII в. — 1917 г.)» 97, где, главным образом, описан быт казаков и крестьян. Особенности семейного быта крестьян Ставропольской губернии коротко писаны в труде «Край наш Ставрополье» 98. Своего рода обобщение по региональным особенностям.

93 Там же. С. 136- 137.

94 Экштут С. А. Надежда Сергеевна Акинфова (Роман великосветской дамы по материалам III Отделения) //Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Под ред. Ю. Л. Бессмертного. М., 2000. С. 532 — 568.

95 Голикова С. В. «Стариковское дело» и «бабья повинность»: уральские материалы XIX века о снохачестве //Адам и Ева. Альманах тендерной истории. 2003. № 6.

96 Гаджиева С. Ш., Янков З. А. Дагестанская семья. Махачкала, 1978; Смирнова Я. С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. М., 1983; Гаджиева С. Ш. Очерки истории семьи и брака у ногайцев, XIXначало XX. М., 1979; Кашуба М. С., Чижикова Л. Н. Семья и семейный быт. Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М., 1967.

97 История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. — 1917 г.) /Отв. ред. А. Л. Нарочницкий. М., 1988.

98 Край наш Ставрополье. Ставрополь, 1999.

А (. семейного строя сделал А. А. Магомедов, обративший внимание, в частности, на историю института семьи у казаков «.

Бытовые особенности внутрисемейного пространства ставропольских крестьян обстоятельно описаны в монографии Т. А. Невской и С. А. Чекменева 10°, которые констатируют продолжительное существование большой патриархальной семьи в сельской местности региона, что было обусловлено колонизацией региона в пореформенный период.

С помощью тендерного анализа О. И. Шафранова раскрывает особенности положения казачек, крестьянок, горянок и женщин кочевых народов в семье. Исследовательница полагает, что свобода казачек была в большей степени очевидна, чем женщины в крестьянском быту 101. В диссертационном исследовании Э. Г. Колесниковой отражена роль семьи в сохранении и трансформации тендерных стереотипов в пореформенный период В работе В. Н. Лабур затрагиваются некоторые вопросы семейной истории в контексте трудовых отношений на Ставрополье в конце XVIIIначале XX вв. Такому важному аспекту, как материнство посвящена диссертация Е. М. Марченко, 03.

Анализ работ российских историков показывает тенденцию не только к расширению исследовательских полей истории семьи, но и к углубленному рассмотрению отдельно взятых сюжетов. Постепенно выкристаллизовываются основные тематические узлы, вокруг которых выстраивается российский сегмент истории семьи. Определилось разделение на историю сельской и городской семьи, в рамках которых проблема семейных отношений рассматривается нескольких направлениях, на которые в свое время указал британский историк Майкл Андерсон: демография,.

99 Магомедов А. А. Семья на Северном Кавказе. Ставрополь, 1999.

100 Невская T.A., Чекменев С. А. Ставропольские крестьяне. Очерки хозяйства, культуры и быта. Минеральные воды, 1994.

101 Шафранова О. И. Образование, общественнаяи профессиональная деятельность женщин Северного Кавказа во второй половине XIX — начале XX в. Дис. на соискание учёной степени к-т ист. наук. Ставрополь, 2004.

102 Колесникова Э. Г. Тендерные представления и стереотипы ставропольского провинциального общества в последней четверти XIX — начале XX вв. Дис. на соискание ученой степени к-т ист. наук. Ставрополь, 2007.

103 Марченко Е. М. Историческая эволюция института материнства у пародов Северного Кавказа (вторая половина XIX — 20-е гг. XX в.). Дис. на соискание ученой степени к-т ист. наук. Ставрополь, 2009. анализ домохозяйства и изучение эмоциональной сферы. Последнее, в свою очередь, раскрывается через изучение отношений полов и взаимодействие поколений. Особенностью комплекса работ российских ученых, использующих методологию социокультурной истории, является преобладание гендерно-ориентированных исследований. Большим достижением последних лет является «регионализация» семейной тематики.

Реконструируя семейный микросоциум, историки акцентируют внимание на самых разных сторонах его существования: материнство, детство, отношения между полами, положение женщины, повседневность, финансовые, правовые отношения и так далее. В последнее десятилетие в русле развития российской историографии семьи наметилась положительная тенденция исследований сферы чувств, эмоций, межличностных отношений. Отрадно, что эти исследовательские практики стали осуществлять в недрах отечественной истории с привлечением источников личного происхождения. Одним из преимуществ этого вида источника является предоставляемая историку возможность увидеть моменты самоидентификации личности (автора текста) в семейном социуме, и то, какое место человек отводит не только для себя, но и для каждого участника этого пространства.

Научная новизна работы. Впервые внутрисемейное пространство славянского населения Ставропольской губернии и Терской области в эпоху российской модернизации (конец XIX — начало XX в.) рассматривается в контексте субдисциплин новой локальной истории.

Положения данного исследования дополняют знания об интеллектуальных коммуникациях в российском обществе по вопросам семьи и брака, которые отражали изменения в практике внутрисемейных отношений в изучаемое время.

Данные диссертации расширяют исторические представления о динамике изменений половозрастной иерархии внутри семейного микросоциума городского и сельского населения южной провинции.

Региональная история была пополнена историей конкретных семейных фамилий, рассмотренных с помощью широкого спектра исследовательских методик, включая семиотику и микроанализ.

Широкое использование в данной работе большого и разнообразного комплекса источников позволило впервые ввести в научный оборот новые документальные материалы, среди которых — источники личного происхождения.

Практическая значимость работы определяется потребностью современного российского общества в нравственном оздоровлении, которое осуществимо только при укреплении института семьи. Выводы диссертации могут быть использованы:

1. При практической реализации основных направлений государственной семейной политики.

2. В учебном процессе при изучении отечественной истории в средних и высших учебных заведениях.

3. При подготовке спецкурсов по истории России и Северного Кавказа, особенно разрабатываемых в рамках субдисциплин новой социальной истории (новой локальной истории, тендерной истории, истории семьи).

Апробация работы. Отдельные результаты работы опубликованы в региональных, всероссийских и международных сборниках. Также частные положения апробированы на трех всероссийских Интернет-конференциях, проводимых НОЦ «Новая локальная история», на международной конференции «Политические и интеллектуальные сообщества. в сравнительной перспективе» и др.

Заключение

.

Результаты проделанной работы позволяют говорить о многоаспектности внутрисемейных отношений как исследовательской проблемы на современном этапе развития зарубежного и отечественного исторического знания. Обе традиции изучения имеют схожие цели, суть которых конструирование внутрисемейного пространства максимально адекватное реальности в разные исторические периоды и на разных территориях. Западная историография демонстрирует широчайший тематический спектр работ, которые в комплексе складываются в одно, уже институализировавшееся, направление. Более того, формируется общая картина о состоянии семьи как института и как малой группы в тот или иной период времени в той или иной стране. Таким образом, возникающее тематическое многоголосье в конечном итоге сливается в единый поток.

В отношении современной историографии семьи в России мы подобного утверждать не можем. Несмотря на уже солидный опыт изучения историками проблемы, история семьи как самостоятельная субдисциплина не сформировалась. Все исследования на семейную тематику помещены в контекст различных отраслей исторического знания, главным образом, тендерной истории, и традиционно, этнографии. Сравнительно недавно усилилась тенденция территориальной локализации изучения семьи, что означает обращение к проблеме не только в русле национальной истории, но и конструирование внутрисемейного пространства на местном материале.

Особенности семейной истории присущи каждому региону. Более того, неповторимостью отличается любая конкретная семья. Тем не менее, и регион и семья инкорпорированы в социокультурное пространство страны. Сочетание исследовательских подходов микро — и макроанализа поместило уникальные процессы, протекавшие в семьях славянского населения' Ставрополья и Терека, в общероссийский контекст. В рамках структурного подхода раскрыта переходность периода второй половины XIX — начала XX веков, которая обусловила трансформацию представлений о нормах внутрисемейных отношений в общественном сознании (главным образом среди интеллигенции), где под влиянием модернизационных процессов, новых социально-экономических реалий (таких как женский труд) и обострившегося «женского вопроса» сформировалась новая тендерная модель супружеских отношений. В ней существенно уменьшалась так называемая тендерная асимметрия, смягчалась внутрисемейная патриархальность в отношении представительниц слабого пола. К началу XX века в обществе назрела потребность упрощения процедуры развода. Эти представления резко диссонировали с реальностью и существующей правовой базой семейных отношений, фиксировавшей легализованный деспотизм мужа в отношении жены. Кроме того, крайне консервативно на семейные отношения смотрела церковь. Законы, касающиеся института семьи и брака, переставали соответствовать окружающей действительности. В рамках теории социальной конструкции продемонстрировано как воспроизводились в поведении людей старые и новые образцы поведения. Складывалась ситуация при которой правовая база являла одну модель семейной жизни, другая формировалась в общественном сознании, а в семьях большинства населения практиковались отличные от обеих идеализаций отношения.

Синхронно процессу гуманизации супружеской связи проходила трансформация представлений об оптимальном взаимодействии поколений внутри семьи. Воспитательный процесс представлялся более гуманным, наполненным более тесным общением детей и родителей. Предполагалось снижение тендерной асимметрии в воспитательных практиках. Педагогическая литература культивировала в общественном сознании понимание того, что в детстве ребенку необходима эмоциональная близость с родителями обоих полов, доверительные отношения. При этом в зрелом возрасте младшему поколению должна была предоставляться возможность самоопределения.

Все эти гуманизирующие начала в общественном сознании, как правило, интеллигенции, находили отражение в некоторых материалах северокавказской прессы, резко осуждавшей негативные проявления патриархальности в отдельных семьях. Так же реагировали на деспотизм в семье провинциальные авторы различных хозяйственно-исторических обзоров северокавказского региона.

В сфере межпоколенного взаимодействия сложилась такая же ситуация как в отношениях супругов. Законодательство и окружающая действительность большинства российских семей противоречили этой новой модели. Юридически закреплялось абсолютное и безоговорочное подчинение представителей младшего поколения родительской власти.

Противоречивость и конфликтность процесса формирования новой тендерной модели отразились на семьях горожан южной провинции во второй половине XIX — начале XX веков. Разрушение патриархальных устоев в провинциальной семье осложнялось близостью сельской округи. В пореформенный период приток крестьян в города только усилился, поэтому гуманизация нравов и смягчение патриархальности в городской семье тормозились под влиянием этого фактора.

Изменение принципов взаимодействия полов внутри семьи сопровождалось конфликтами, зачастую выливавшимися в судебные тяжбы и прошения о раздельном проживании. В основе столкновений лежало несоответствие представление фигурантов о семейных ролях, особенно это было присуще женскому сознанию.

Признание семьи как историко-культурного феномена потребовало обращения к примерам конкретных семей, что в свою очередь обусловило привлечение такого подхода как микроанализ. Вместе с пониманием структурной неопределенности семьи это позволило увидеть каждое внутрисемейное пространство как пространство одновременного действия многообразных и противоречивых процессов, которые не укладываются в рамки стройных системных построений. Обращение к макроанализу и теории социальной конструкции показало как с разной степенью интенсивности, в зависимости от сословия, патриархальность во внутрисемейных отношениях полов и поколений преодолевалась. Связь между супругами эволюционировала в сторону большей свободы, учащались случаи раздельного проживания. При этом следует отметить довольно либеральное отношение к этому местных властей, представители которой зачастую принимали сторону женщины. Сочетание просопрографического, эмоционального, феноменологического анализа, а также биографического подхода открыло, что к концу XIX — началу XX века в среде дворянства и купечества Северного Кавказа сформировалась тонкая прослойка интеллигенции (например, Траубе, Ивановы, Попко), которая в семейных отношениях реализовывала совершенно новые, более гуманные принципы взаимоотношения, в том числе и супругов. В целом, в изучаемый период в городском пространстве изучаемого региона наблюдалось множество вариантов исполнения семейных ролей супругами, что объяснялось не только влиянием внешних факторов, но и индивидуальностью каждого* внутрисемейного пространства. Семейный быт городских низов, в отношениях и между супругами и между родителями и детьми был схож с семейной повседневностью крестьян.

Такая же противоречивость, неоднозначность и вариативность характеризовали взаимоотношения поколений в городской семье Северного Кавказа во второй половине XIX — начале XX веков. Воспитательные стратегии в отношении детей менялись, но крайне медленно. В большинстве семей мещан таковые заключались в профессиональном обучении вне семьи с раннего детства, соответственно о близости с родителями речи идти не может. Наибольшей степени гуманизация отношений между представителями поколений достигла среди купечества и дворянства. Примеры семей Траубе, Ивановых, Попко свидетельствуют о формировании в этой среде внесословной модели отношений родителей и детей, реализуемой в семьях интеллигенции. В этих семьях существенно расширялись границы детства, уменьшалась тендерная асимметрия воспитательных практик, увеличивалась степень близости поколений.

Наряду с этой тенденцией наблюдалось усиление конфликтности отношений родителей и детей. Как и в отношения полов, в межпоколенных взаимодействиях наблюдалась двуполюсность: от деспотизма родителей до безнравственности в поведении детей.

Менее чувствительным к модернизационным процессам внутрисемейного пространства оказалось сельское население Ставрополья и Терека, состоявшее из крестьян и казаков. В течении всего изучаемого периода сельскую семью отличала патриархальность и консервативность. Специфику отношений между супругами в этой среде помимо христианской этики, российского гражданского права и традиции определяла трудовая повседневность, поддерживающая большую патриархальную семью. В условиях северокавказского региона её сохранение также обуславливалась колонизацией во второй половине XIX — начале XX веков. Для казаков существенным фактором в этом отношении была воинская обязанность. Внутрисемейная иерархия крестьян и казаков была довольно сложной, поэтому отношения отдельной супружеской пары находились под непосредственным влиянием остальной части семьи.

Другой отличительной особенностью и крестьянской, и казачьей среды было вторжение сельского общества в микросоциум семьи. С одной стороны, практически все семейные конфликты выносились на суд общественности, с другой, общественное мнение мотивировало поведение индивида в семье. Община регулировала даже внешние признаки тендерной идентичности.

Все эти обстоятельства влияли на внутрисемейный статус женщины и мужчины в сельской местности. Женщина до определенного момента находилась под гнетом не только мужа, но и всей его семьи. Насилие в сельской семье было явлением практически обыденным. С определенными сложностями в супружеской жизни сталкивался и мужчина. В условиях большой патриархальной семьи он не был самостоятелен, если, конечно, не являлся главой этой семьи.

Иерархичность, патриархальность и трудовая повседневность сельской семьи детерминировали особенности отношений между родителями и детьми. В воспитательных стратегиях казаков и крестьян превалировало трудовое начало и жесткая тендерная асимметрия. Главной обязанностью родителей по отношению к детям считалось физическое взращивание, духовное ограничивалось религиозным воспитанием. Касательно отношения к детям в сельской местности уместно говорить о так называемом «любящем небрежении».

Взрослые дети находились в беспрекословном подчинении родителей, даже женатые сыновья были и материально, и эмоционально зависимы от старшего поколения. Как и супружеские, межпоколенные отношения строго контролировала община и станичные сбор, которые стремились пресечь на корню малейшее стремление выйти из повиновения родителей. Справедливости ради, стоит отметить, что такое положение имело практическое значение, как для казачьей, так и крестьянской семьи. Как правило, большие семьи были зажиточными. Семья помогала казаку собрать снаряжение, поддерживала его жену и детей. В условиях колонизации северокавказского края только большая семья могла быстро и безболезненно адаптироваться в новых условиях.

Несмотря на, консервативность казачьей и крестьянской среды, в конце XIX — начале XX века в недрах патриархальной сельской семьи мы наблюдаем новые явления, которые зачастую могли иметь деструктивные последствия. На недостатки казачьего и крестьянского быта стала обращать внимание власти, церковь, общественность. Обыденным, явлением становились супружеская измена, раздельное проживание, увеличилось число прошение о разводе. Особенно остро эта проблема ощущалась в среде казачества. Причиной тому была военная обязанность казаков и продолжительное отсутствие мужчин дома. И как отмечают, представители церкви к факту измены, даже со стороны жены, казаки относились довольно спокойно.

Капитализация экономики региона в целом, и сельского хозяйства в частности, вызвали кризис большой семьи. Власть главы семьи сильно пошатнулась. Кроме того, к концу изучаемого периода, в связи с ростом наемного труда, усилилось влияние городской культуры. Эти процессы воздействовали и на отношения полов, и на отношения поколений, наметилась тенденция их гуманизации. Малая семья оказывалась более или менее автономной относительно старшего поколения, с другой стороны, она становилась более закрытой для сельского социума.

Распространение женского наемного труда способствовало коррекции женской тендерной идентичности. При сохранении прежних представлений о семейных ролях женщины, появляются новые. Женщина переставала ассоциировать себя исключительно с миром семьи, её жизненное пространство стало охватывать т сферу публичного. По мере успешной реализации вне семьи, менялось её поведение во внутрисемейном пространстве. Естественно, она становилась менее зависимой от мужа. В рассматриваемый период мы можем наблюдать большое количество судебных тяжб в сельской местности, суть которых тендерный конфликт в семье.

Культура детства в крестьянской и казачьей семье к концу изучаемого периода практически не изменилась, а вот межпоколенная связь претерпела некоторые изменения. Лишь немногие семьи были готовы её воспринять. Кризис большой семьи связан с ослаблением власти родителей над взрослыми детьми. Зачастую эта свобода доходила до полного пренебрежения родительским авторитетом. Противоречивость и переходность эпохи доказывается наличием обратных ситуаций, когда родительская власть отличалась крайним деспотизмом.

В целом, можно сказать, что российская семья в конце XIX — начале XX века вступила в затяжной кризис семьи. Было очевидно, что старая система семейных ценностей устаревала и рушилась, только контуры новой едва просматривались.